Глава 6. Воспитательный диалог как философствование. Сократ как родоначальник полноценного философствования и полноценной философии. Время Сократа

Диалог, воспитание, мировоззрение, философия и философствование... Генетическая, глубинная, сущностная связь этих понятий — главный предмет, главная тема нашего размышления. Нам необходимо тщательно изучить обстоятельства, при которых родилась философия. Философия даёт нам образцы культурного, разумно-рефлексивного мировоззрения. Если мы хотим, чтобы такое мировоззрение стало достоянием наших воспитанников, то, согласно теориям деятельности и учебной деятельности, вместе с детьми надо осваивать генетически исходную для философии деятельность — философствование.

У кого учиться философии и философствованию, как не у Сократа? Ведь именно этот мыслитель-исполин впервые в истории использовал диалог и как метод философского постижения истины, и как способ «воспитания души» своих собеседников.

Возможно, вам покажется, что настоящая тема содержит слишком много исторических сведений. Но культурно-историческая психология учит нас, что психика человека, способы деятельности человека, формы сознания человека производны от исторической эпохи, социальных и культурных условий жизни человека. Как понять Сократа, его метод вне контекста времени, в котором жил и творил Сократ? Почувствовать пульс времени Сократа, увидеть в нём живого человека, в его мыслях не «преданья старины глубокой», а руководство к действию. Узнать Сократа, чтобы влюбиться в него платонической любовью, чтобы обрести мотив к философствованию как к воспитанию.

6.1. Диалог и воспитание

В широком смысле воспитывающее воздействие на ребенка оказывает вся окружающая его среда, создавая «социальную ситуацию развития» (термин Л. С. Выготского) индивида. Под социальной ситуацией развития Л. С. Выготский понимал «совокупное многообразие отношений», в «которые включен индивид».

107

Фундаментальные психологические концепции, послужившие теоретическим основанием для проектирования программ диалогического воспитания, — теория деятельности (А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн), культурно-историческая концепция становления высших психических функций (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия), теория учебной деятельности (Д. Б. Эльконин, В. В. Давыдов) — основаны на положении о том, что источник генеза индивидуального сознания и личности «следует искать в сознательных и исторических формах человеческого существования».

Разделяя деятельностную теорию становления психики, под воспитанием я понимаю не только «процесс социально-обусловленного развития личности» (воспитание в широком смысле слова), но и специфическую самостоятельную деятельность (воспитание в узком смысле слова). Целевая установка собственно воспитательной деятельности заключается в создании условий для активной социализации ребенка, освоения им предметов и отношений окружающего мира, исторически выработанных (культурных) способов обращения с природой и норм человеческих отношений, наконец, в «присвоении ребенком человеческой сущности». Однако цели воспитательной деятельности, по моему мнению, далеко не исчерпываются «приспособлением ребенка к наличным формам социального бытия», «подгонкой» личности под социально заданный образец, стандарт.

Наряду с социализацией, по мере освоения ребенком «общественно выработанных форм и способов деятельности», воспитание призвано обеспечивать максимальное развитие индивидуальных особенностей личности, создавать индивидуальную траекторию развития каждого человека. Двигаясь «вовне», в пространство материальной и духовной культуры, ребенок непременно погружается «внутрь» своего сознания и души, начинает чувствовать, а затем и осознавать собственную уникальность, ценность, «самость», «экзистенциальность».

Традиционная педагогика вообще, отечественная педагогика советского периода в частности, безусловный приоритет отдавали лишь одной диалектической стороне воспитания — социализации ребенка. Не случайно воспитательная деятельность понималась, прежде всего, как «активное, целенаправленное формирование всесторонне развитой личности». Понимание воспитательной деятельности как формирования личности в соответствии с общественно потребным образцом предопределило характер взаимодействия между воспитателем и воспитуемым. Традиционное воспитание, говоря современным психологическим языком, основывалось на субъект-объектной парадигме взаимодействия между взрослым и ребенком. Такое воспитание можно назвать монологичным.

108

Стремительно трансформирующийся российский социум, кардинально изменившаяся социальная ситуация развития детей заставляют педагогов по-новому понимать цели воспитательной деятельности, искать гармоничное, оптимальное сочетание между социализацией и индивидуализацией детей в процессе воспитания.

Результатами таких поисков являются менее категоричные, максималистские, более взвешенные формулировки целей воспитания: не «формировать всесторонне развитую личность», а «направлять развитие субъективного мира ребенка», «создавать условия для предельной самореализации человека в соответствии с его индивидуальными особенностями». Современное понимание целей воспитания ставит перед педагогами задачу проектирования адекватных целям форм и способов организации воспитательной деятельности.

Единственной содержательной альтернативой субъект-объектному, формирующему, монологическому воспитанию, является воспитание субъект-субъектное, развивающее, диалогичное. Согласно взглядам многих философов и психологов (Ю. М. Лотман, М. М. Бахтин, Р. Я. Якобсон, А. Перре-Клермон и др.) только в диалоге, протекающем реально или во внутреннем плане, происходит подлинное субъект-субъектное общение людей, производной от которого и является человеческая личность. Именно диалог как форма организации воспитательной деятельности позволяет воспитателю знакомить ребенка с культурными образцами, нормами, способами деятельности (голос воспитателя) и тут же получать «обратную связь», информацию об актуальном уровне развития сознания и личности воспитуемого (голос воспитуемого). Таким образом, диалог является оптимальной формой преодоления диалектического противоречия между индивидуализацией и социализацией ребенка в процессе воспитания.

Участие в диалоге принципиально невозможно, если партнеры по общению не занимают позицию субъекта диалога, если цели участников диалога совершенно не комплементарны, если люди «говорят на разных языках», не создавая «общий фонд» средств общения. Вот почему диалог, даже если он протекает в форме диспута, спора, это всегда сотрудничество, поиск компромисса, взаимодействие, совместная деятельность. Становясь субъектом диалога со взрослым, ребенок одновременно становится субъектом собственного воспитания, активно творит себя. Вынося в открытое диалогичное пространство свои представления, предпонятия, чувства, оценки, словом, часть своего субъективного мира, экстериоризируя ее в высказываниях, репликах, паралингвистических аспектах поведения, ребенок тем самым раскрывается для педагога, делает возможным «точечное», «максимально индивидуализированное», «необходимое ребенку здесь и теперь» воспитательное воздействие со стороны взрослого. Сталкиваясь

109

с отношением к собственной «опредмеченной», «объективированной» «вербализованной» субъектности, получая оценку со стороны других участников диалога, знакомясь с различными точками зрения, участвуя в реальной практике смены, соотнесения, координации познавательных позиций, ребенок интериоризирует процесс и результат диалога, преодолевает отчуждение, начинает понимать мотивы собеседников, уходит от личностного и познавательного эгоцентризма, осознает свою позицию как одну из многих, учится ее отстаивать, становится личностью.

Таким образом, организация воспитания как диалогического взаимодействия взрослого и ребенка открывает возможность «доращивания» имеющихся у детей представлений до уровня культурных.

Как мы уже отмечали, воспитательная деятельность, воспитание (в узком смысле этого слова), обладает собственным содержанием. Предметом собственно воспитательного диалога, его темами должны становиться вопросы и проблемы, важные для становления личности ребенка и одновременно имеющие глубокое философское, мировоззренческое значение.

Отдельной, специальной целью воспитательного диалога является создание психолого-педагогических условий для развития мировоззрения детей, осознанного принятия воспитуемыми норм этики и морали.

6.2. Воспитательный диалог как философствование

Попробуем дать дефиницию, отражающую существенные, необходимые признаки собственно воспитательного диалога. Воспитательный диалог есть совместная деятельность, субъект-субъектное взаимодействие воспитателя и воспитуемых, взрослых и детей, самих детей по поводу постановки и создания вариантов преодоления важных для всех участников диалога мировоззренческих (моральных, нравственных, этических, эстетических, аксиологических, гносеологических, онтологических) проблем. Если видеть высокий смысл, своего рода сверхзадачу воспитания в создании психолого-педагогических условий для созидания мировоззрения детей, то воспитательный диалог можно понимать как совместную, генетически исходную для развития мировоззрения деятельность. Мы утверждаем, что любое мировоззрение как «система взглядов на объективный мир и место в нем человека, на отношение человека к окружающей его действительности и самому себе, а также обусловленные этими взглядами основные жизненные позиции людей, их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности, ценностные ориентации» (Советский энциклопедический словарь, 1987. С. 811) есть результат деятельности не индивидуального сознания, но субъект-субъектного

110

взаимодействия, скрытого или явного диалога людей, развернутого вокруг мировоззренческих проблем.

Даже поверхностный анализ истории культуры убеждает нас в колоссальном многообразии форм существования мировоззрения (религиозные или атеистические доктрины, материалистические или идеалистические философские концепции, мировоззрение мифологическое или научное, мировоззрение классовое или конфессиональное, пристрастное мировоззрение художника, писателя, творца и др.). Вместе с тем необходимо отметить, что наиболее последовательно и полно мировоззренческие проблемы обсуждались в особых, духовных сферах человеческой жизнедеятельности: религии, искусстве и философии. Для каждой из этих сфер специфичен свой способ построения мировоззрения, свой способ ответов на вопрос о целевой детерминации человеческой жизни («ради чего жить?»), свои варианты ответов на этот вопрос, облеченные в мировоззренческие представления и понятия, символы веры, произведения искусства. Как известно, религиозное мировоззрение целиком основано на вере. Мировоззрение писателя, художника, скульптора — субъективно, пристрастно, фрагментарно, уникально, невоспроизводимо.

В то же время в рамках научной философии созданы последовательные, доказательные, логичные, разумно-рефлексивные, универсальные философские (мировоззренческие) концепции и системы.

По моему мнению, между мировоззрением обычного человека и философской концепцией есть очень много параллелей: любую философскую систему можно понимать как мировоззрение ее творца-философа, а мировоззрение обычного человека, если оно осознано, построено на логосе, доводах разума, можно интерпретировать как личную философию этого человека. Содержанием философии и мировоззрения выступают одни и те же «философско-мировоззренческие проблемы».

В философии имеет место «примат проблемы над способом ее разрешения» (А. Ф. Лосев). Это утверждение, по нашему мнению, справедливо и для мировоззрения. Важнейшим индикатором того, что мы находимся в сфере философии, сфере мировоззрения, служит наличие вопросов, требующих от человека (неважно, философ он или нет) предельного обобщения всего его опыта. По своему предмету философия и мировоззрение практически совпадают, являясь «отражением общей структуры бытия», «мира в целом». В этом качестве философия и мировоззрение выполняют интегрирующую, синтезирующую функцию по отношению к любому другому опыту и знаниям.

Философско-мировоззренческие системы обязательно включают в себя «способ заданности их субъекта». Иными словами, говоря о мировоззрении, философии, мы не можем абстрагироваться от субъекта, их создавшего.

111

Философско-мировоззренческие системы «пристрастны», в значительной степени «субъективны», теснейшим образом связаны с личностью их творцов. Философско-мировоззренческие системы культурно-исторически обусловлены, они есть отражение объективного мира с позиций человека определенной культуры и эпохи.

Мировоззрение и философская концепция это формы вероятностного знания. В силу специфики философско-мировоззренческих проблем (их поистине глобального характера) ни один из «вечных вопросов» на протяжении истории не получил окончательного, признаваемого всеми как образец, положительного разрешения. В сфере одной философско-мировоззренческой проблемы сосуществуют, не вытесняя окончательно друг друга, множество логичных, последовательных версий ее преодоления (философских концепций, отдельных мировоззрений).

Между философией и мировоззрением нет качественного различия еще и потому, что в оценке их истинности или ложности огромную роль играет система внеэмпирических критериев: логических, социокультурных, этических, эстетических и т. д.

Философское мировоззрение ориентировано не только на разумный, но и на критико-рефлексивный подход к своему собственному содержанию и его предпосылкам, ко всякому знанию и познанию вообще, ко всем формам духовной жизни и культуры. Рефлексия и в мировоззрении, и в философии это, прежде всего, проблема определения собственного способа жизни. Для возникновения философско-мировоззренческой рефлексии человеку недостаточно обнаружить неадекватность собственной картины мира, собственных способов рассуждения логике существования, организации системы объектов.

Философская рефлексия требует своеобразного диалога, столкновения мировоззрения человека с другим субъективным инобытием мира, картиной мира, образом мира, словом, с мировоззрением другого человека.

Диалог между версиями отражения объективного мира, первоначально примитивными, неразвитыми, неполными, бессистемными, неосознанными, но содержащими разные аксиологические (ценностные) основания, диалог между людьми с несхожим «мироощущением», «мировосприятием», диалог, содержание которого — поиск ответов на философские, требующие предельного обобщения опыта вопросы, есть генетически исходная для появления мировоззрения и его высшей формы — философии — деятельность.

Философия и мировоззрение это результат одной и той же деятельностной способности человека «интегрировать все многообразие явственного опыта в целостную картину мира», результат философского диалога.

112

Пожалуй, самым важным вопросом, вставшим перед разработчиками программ диалогического воспитания, был вопрос о том, как должна быть организована совместная деятельность взрослых и детей, их взаимодействие, чтобы результатом этой деятельности стала реализация целей воспитания — становление и развитие мировоззрения детей, — то есть проблема поиска адекватных современным требованиям социума форм организации воспитательной деятельности.

Конкретизация идей Л. С. Выготского и А. Н. Леонтьева позволила целому ряду ученых, как отечественных (В. В. Давыдов, В. В. Рубцов, М. И. Лисина), так и зарубежных (А.-Н. Перре-Клермон), сделать вывод о том, что главным психологическим условием развития содержания сознания (представлений, предпонятий и т. д.) детей является организация их совместной деятельности в формах, находящихся в отношениях изоморфизма (подобия) к историческим формам зарождения и движения той или иной области человеческой культуры. Если считать целью воспитательной деятельности становление и развитие мировоззрения детей, а в качестве высшей культурной, основанной на разуме, «логосе» формы мировоззрения рассматривать философское знание, то реализация деятельностного подхода к развитию мировоззрения детей будет заключаться в организации совместной деятельности детей и взрослых по типу, контуру той деятельности, в результате которой появилась философия.

По мнению В. В. Давыдова, «каждый учебный предмет представляет собой своеобразную проекцию той или иной «высокой» формы общественного сознания в плоскость усвоения». Продолжая эту мысль, мы можем сказать, что воспитание ребенка представляет собой «своеобразную проекцию культурных философско-мировоззренческих знаний «в плоскость усвоения». Своеобразие этой проекции заключается в том, что «необходимо удержать, сохранить макроструктуру знания», а знание не существует вне деятельности, его «деятельностный и понятийный аспекты неразрывны» (В. В. Давыдов). Вот почему содержание культурных форм философско-мировоззренческого знания «должно задаваться детям в виде структур соответствующей деятельности, лежащей в основе генеза» этих знаний.

Итак, для развития мировоззрения детей они должны в «сокращенной», «сжатой» форме воспроизвести действительный исторический процесс зарождения и движения философского знания. Для этого совместная деятельность детей и взрослых, воспитательная деятельность должна строиться по типу и форме генетически исходной для философско-мировоззренческого знания деятельности.

113

6.3. Протофилософия натурфилософов.
Сократ как родоначальник полноценной философии

«Тайна сия велика есть». Общеизвестно, что философия — «порождение Эллинского гения», высокой и самобытной древнегреческой цивилизации. Но почему именно греки стали родоначальниками философии? Почему именно в VII—VI вв. до н. э., в греческих колониях, на окраинах греческой ойкумены затеплился огонёк философского осмысления Вселенной? Почему за ничтожно короткий по историческим меркам период (век — полтора), греческая философия выросла до Сократа, Платона, Аристотеля?

Достоверного объяснения нет. И объяснений великое множество. Может быть потому, что в греческой мифологии всё уж как-то очень логично, причинно-следственно обусловлено. Может быть потому, что греческие мифы так красивы, соразмерны, гармоничны. Может быть потому, что у греков не было своей Библии, своего Корана — письменного священного текста, пред которым доводы разума ничтожны. Может быть потому, что, как и в России, поэт в древней Греции — «больше, чем поэт», пророк. Может быть, из-за полной слиянности греков с природой. (Чего стоит только жизнеутверждающий, радостный культ Орфея!)

Есть версии и посолиднее. Нельзя списывать со счетов причин сугубо социально-исторических. Греция — страна маленькая. Уже к VII—VI вв. до н. э. — перенаселённая. Дефицит земли, воды, хлеба — дамоклов меч, висящий над Древней Грецией. Этот тотальный дефицит, вызванная им ожесточённая политическая борьба гнали греков прочь из метрополий, заставляли садиться на корабли, отправляться на поиски «новой земли» и «нового неба», своей свободной «прекрасной гавани».

 

Из пены морской пришли четыреста колонистов. Варваров вмиг истребили они и закрепились быстро. Варваров не жаль. Так учила история. Чем больше их подлых костей, тем крепче стоять факториям!

Варвары не встречали греков «хлебом-солью». «Здесь будет город заложен», — говорили греки. «Из моря пришли, в море и будете сброшены», — отвечали варвары. Сила ломит силу. Многие колонисты, отойдя от родных берегов, вскоре причаливали в вечности. Другим повезло воплотить мечты в действительность.

У колонистов было только одно по-настоящему большое цивилизационное преимущество перед варварами — более высокий уровень культуры. Колонисты, чтобы выжить, должны были правильно сорганизоваться,

114

не допустить раскола в своих рядах, сплотиться вокруг действительно пассионарных, лучших людей, выдвинуть «племя младое, незнакомое», плеяду лидеров из своей среды, вознести их к высотам власти. В метрополии царствовала Её Величество Традиция. Место человека в обществе определялось происхождением, знатностью рода. Такой порядок жёстко регламентировался религиозными верованиями. Личные достоинства человека считались делом десятым. В колониях всё по-другому. Условности, каноны, сама традиция, огрызаясь, отступали перед необходимостью. Борьба за существование — не шутка. Каналы вертикальной социализации, продвижения к власти открывались для людей хоть и не знатных, зато адекватных, разумных.

Пусть ария «Богу Богово, кесарю кесарево» из другой оперы. Но «на бога надейся, а сам не плошай». Без понимания этой истины варваров не одолеть. Апелляция к разуму, тонкий расчет, умение приспосабливаться к действительности и проектировать её, способность увлечь за собой соплеменников, воодушевить слабых «на борьбу, на бой, на подвиг», на «мирное строительство». «Новой родине», как воздух, требовались «новые люди». И они нашлись!

Возможно, именно социальный запрос на разумного, рефлексивного способного к самокоррекции человека, столь явственно прозвучавший в греческих колониях, и послужил исходным пунктом философского осмысления мира. Ведь не случайно именно греки из колоний, фигурально выражаясь, первыми нарушили «золотой сон» человечества, разогнали дрёму мифа-религии-традиции, «поднялись на Олимп и обнаружили, что богов там нет». За этим обескураживающим открытием лежали пустота, вакуум, ничто.

Но природа не терпит пустоты. И вот первые греческие философы — досократики (натурфилософы, физиократы), среди которых не было афинян и, тем паче, спартиатов (граждан Спарты), предприняли дерзновенную попытку объяснить природу (натуру) из неё самой. «Первое почему» всех вещей и явлений. Космогонические проблемы. Первооснова (физис) мироздания. Происхождение Вселенной из универсальной первоосновы. Все думы Фалеса из Милета (Малая Азия), Анаксимандра и Анаксимена (Малая Азия), Гераклита из Эфеса (Малая Азия), Пифагора из Кротона (Южная Италия), Парменида и Зенона из Элей (Южная Италия), Ксенофана Колофонского (Южная Италия) и Демокрита из Абдер (Фракия) — об этом. В качестве первоосновы Вселенной досократики называли: воду, огонь, воздух, число, атомы, противоречия, движение. Некоторые философы (Парменид, Зенон) само бытие, существование относили к подлинной субстанции, отказывая субстанции в способности изменяться, трансформироваться. Учитель Сократа, натурфилософ

115

Анаксагор из Клазомен (500—428 гг. до н. э.), долгое время проживавший в Афинах, видел причину всего в «гомеомериях» («подобночастных») — «семенах мира», смешивающихся в разных пропорциях и образующих всё многообразие Вселенной.

Источников о начальном периоде философии крайне мало. Те, что есть, крайне скупы и противоречивы. Чуть больше сотни отдельных речений, мудрых мыслей, пророческих догадок, еще не интегрированных в нечто целое, системное, вызывающих у современников смех или обеспокоенность за психическое здоровье их авторов. «Семена всего влажны, высыхание есть смерть». «Всё течёт, всё изменяется». «Нельзя два раза войти в одну и ту же реку». «Война есть мать всего и повелитель всего». «Есть только день и ночь, холодное и горячее, доброе и злое, чётное и нечетное, есть противоречия». «Ложь умрёт через число». «Бытие есть и не может не быть». «Ахиллес не догонит черепаху». «В реку вообще нельзя войти». «Стрела, пущенная из лука, не летит, а покоится». «Атомы». «Гомеомерии». Как понять все это простому человеку? Не зря современники прозвали одного из самых выдающихся натурфилософов, Гераклита, «темным», непонятным.

Да, досократики не оставили нам целостных философских систем. Да, их изыскания сосредоточились преимущественно в сфере космогонии. Да, досократики не до конца ещё размежевались с религией и мифом. Да, натурфилософы ещё «страшно далеки от народа». Да, их философия элитарна. Да, их тайные эзотерические союзы закрыты. Да, их толкования оракулов «темны». Но тем не менее досократики дали философии старт, сформулировали первые протофилософские мысли, и самое главное, превратили разум, логос, размышление, доказательство в способ движения к истине.

Конечно, не было бы философов-досократиков, не было бы и Сократа. Кощунственно спрашивать, «кто более матери-философии ценен» — досократики или Сократ. И всё-таки, по моему мнению, именно Сократ знаменует собой, своим творчеством переход от протофилософии к философии в полном смысле этого слова. Вклад Сократа в развитие философии иначе как революционным не назовёшь. Что принесла эта сократическая революция философии? Достаточно сравнить философию Сократа и досократиков, чтобы понять — тезис о сократической революции в философии это не лихое литературное клише, не гипербола. Если говорить кратко, Сократ создал философию, содержанием, методом и формой разительно отличающуюся от философии досократиков и столь же прямо и непосредственно перекликающуюся со всеми последующими западноевропейскими философскими традициями и школами. Вот лишь несколько доказательств данного тезиса.

116

1. Сократ резко изменил содержание, проблематику философских изысканий. Начав с обучения у известных натурфилософов Анаксагора и Архелая, Сократ быстро осознал, что круг его интересов шире традиционной для натурфилософов проблематики. Ранние греческие философы занимались исследованием Вселенной, разрабатывали теории о субстанции, первоначале всего сущего, рассуждали на космогонические темы. По словам Цицерона, Сократ «вернул философию с небес и поселил её в городах и домах людей». Перенёс в центр философии «проблему жизни», «набросился на жизнь как на проблему», возжелал «перевести жизнь в царство самосознания» (А. Ф. Лосев). Жизнь человека и жизнь общества, жизнь человека в обществе, этика, эстетика, мораль и нравственность — сугубо мировоззренческие проблемы попали в фокус разума и души Сократа и через Сократа навсегда прописались в философии. Скажу строже и категоричнее, в философии Сократа космогоническая натурфилософия сменяется антропологической этикой, объективизм натурфилософов — субъективизмом антропологии. И пусть Ницше и Гегель считали Сократа ниспровергателем традиционных этических норм, а другие философы — крупным моралистом, но все признавали, что философия Сократа — первая антропоцентричная, гуманистическая, «мировоззренческая» философия.

2. Видимо, не правы те, кто утверждает, что Сократ изгнал из философии интуицию, наитие, целиком положился на логику, разум. Вспомним, например, таинственный голос — даймон, являющийся Сократу, указующий, что следует делать, а чего — избегать. Вспомним Дельфийского оракула, изрекшего в 442 г. до н. э.: «Нет человека мудрее Сократа», и об отношении «виновника» этого изречения к его сути. Но тем не менее логос безоговорочно возводится Сократом в статус главного метода познания. Разум становится настоящей «иконой» Сократа.

Если досократовская философия, по словам А. Ф. Лосева, «не могла и не хотела обнимать жизнь логикой», то Сократ радикально все существующие добродетели сводил к разуму. «Добродетель всегда знание, порок всегда невежество» — такие слова Платон приписывал Сократу. Стиснуть жизнь в страстных объятиях разума, логики — такова максима Сократа. Сократ — автор первой последовательной, доказательной философской системы «Знать и думать, чтобы жить». «Нравственное, должное можно узнать, усвоить и действовать в соответствии со знанием».

3. Натурфилософы возвышались над публикой, как колпаки марсиан из «Войны миров» над повергнутыми в ужас землянами. Натурфилософы отправляли философский пир, бросали крохи со своего стола невежественным современникам. Натурфилософы пророчествовали, им внимали.

Сократ воспитывал души людей, готовил самых отсталых и слабых к принятию истины. Как пишет английский учёный Эдит Гамильтон в своей

117

книге «Греческий путь западной цивилизации», «у Сократа совершенно особая позиция среди других великих Учителей мира. Он не хотел поучать чему-либо, мыслить вместо приходивших к нему людей». Помочь человеку рассуждать, вооружить средствами размышления — в этом заключался главный новаторский прием Сократа.

4. «Древнегреческая философия доплатоновского времени, или, как её называют, досократовская философия, излагала свои идеи в форме заочно-афористического мудрого поучения, в стихах или в прозе», — пишут А. Ф. Лосев и А. А. Тахо-Годи. Сократ же впервые делает форму диалога основной для философского исследования и для трансляции философских идей. Сократ не написал ни строчки. Истинное философствование, по Сократу, требует живого общения, живой беседы. Философия Сократа — диалог: вопросы, ответы, обмен мнениями, — это дискурс, динамичное столкновение аргументов, ценностей, мыслительных процедур. Философствовать не научишься из книг. «Проблема книги в том, что когда вы задаёте ей вопрос, она всегда отвечает одинаково», — констатировал Сократ.

Ученик Сократа, Платон, называет свои сочинения «диалоги». А сами диалоги — именами собеседников Сократа: «Лахет», «Менон», «Протагор», «Федр», «Тимей», «Эвтифрон»... Откройте чуть не любое философское сочинение, созданное после Сократа, и вы обнаружите в нём явный или скрытый диалог с предшественниками или оппонентами. Своим особым «диалогизмом» философия обязана Сократу.

5. Все, кому посчастливилось, (кто-то может взять это слово в кавычки) изучать философию в советское время, как «Отче наш» помнят, что такое «основной вопрос философии» в марксистско-ленинской трактовке. «Что первично, материя или сознание?» «Познаваем ли мир?» В зависимости от ответа на эти вопросы все философы делились на материалистов и идеалистов. Можно сколько угодно кривить губы по поводу марксизма, но попробуйте доказать второстепенность указанных вопросов.

Обращаю ваше внимание, что идеалистическую традицию в философии впервые сформулировал Платон, и устами не кого-либо, а Сократа. Как сказано в советском философском словаре, «Сократ знаменует поворот от материалистического натурализма к идеализму». Получается, Сократ, настаивающий на гипотезе о субстанциональности идей, дал философии её «основной вопрос», запустил извечный философский спор материалистов и идеалистов.

6.4. Время Сократа. Причины «афинского чуда»

Сократ жил в «беспокойном» (А. Ф. Лосев, А. А. Тахо-Годи) V в. до н. э. (ок. 469—399). «Беспокойный» — это слишком мягко для характеристики

118

времени Сократа. Какой там покой? «Покой нам только снится». Гении — сгусток и символ переломно-штормового времени. Время вплетается в миф о гении, гений освещает миф о времени.

Максимальный расцвет и начало заката Афин. Взлёт и падение. Время пика Афинской морской державы, время могущества уже раздирается изнутри неизбывными противоречиями, таит в себе время краха и гибели. У богини Афины была сова. Сова — олицетворение мудрости. Сов в окрестностях Афин видимо-невидимо. Жизнь Сократа — «полёт совы в сгущающихся сумерках» (Гегель). Сократ достиг величия в тот момент, когда Афины стали утрачивать авторитет.

Можно ли понять Сократа вне контекста его пикирующего, заревого времени? Наверняка, нет! Достоверных сведений о Сократе мало, о времени Сократа гораздо больше. Слушайте.

В начале V в. Афины попали под «каток» истории. Чёрным коршуном на воробья, на греков налетели персы. Греция и Персия... «Бодался телёнок с дубом». В столице Персии, Персеполе, надменный «царь царей», «царь Вселенной» Дарий I. Сонм подвластных народов, конгломерат языков и культур. Земли — не окинешь взглядом даже в телескоп. От Кавказа до Египта, от Индии до Эгейского моря. Давние друзья-враги, торговые конкуренты Греции — Финикия и Карфаген, естественно, принимают сторону сильного, Персии. Греки из Малой Азии покорились силе. Лишь малоазийский Милет, родина Фалеса, в течение шести лет при поддержке Афин спорил с судьбой. Когда Милет пал, Дарий I решил отомстить балканским грекам. В греческие города помчались царские послы. Повезли ультиматум. «Земля, вода, покорность». Афиняне и спартиаты убили послов. В 490 г. до н. э. персы в 42 км от Афин. Битва при Марафоне. Персов — 40 тыс. В Афинах тотальная мобилизация, на свободу выпускают рабов, согласившихся защищать рабовладельцев. Греков — 11 тыс. Полная победа Афин, давшаяся большой ценой, чуть не ставшая пирровой. Дарий I умер в 486 г. до н. э. Афины получили передышку. К власти в Персии пришёл достойный преемник — Ксеркс. Греция для персов — мощнейший аллерген. Персидское царство должно было раздавить Грецию, дабы не создавать опасного прецедента. 480 г. до н. э. — новое вторжение. Персидская армия — 260—280 тыс. Вся Азия — персы, арабы, индийцы, сирийцы, ливийцы… Флот — 1 тыс. кораблей.

Греки тоже не сидели сложа руки. Афинский мастер Аминокл изобрел чудо-оружие — корабли триеры. На пожертвования родовой знати, купцов, при кипучем энтузиазме плебса, при временном, перед лицом врага, ослаблении социальных противоречий, отказавшись от масла ради пушек, греки выставили первоклассные армию и флот.

119

И грянула война. И были 300 спартанцев, во главе с Леонидом. И персидская армия в Аттике. Эвакуация афинян на остров Саламин. И пожар Афин. Как пожар Москвы. И слёзы застилали грекам глаза. 28 сентября 480 г. до н. э. была полная и безоговорочная победа греков в грандиозном морском сражении в бухте Саламина. Война и великая, невозможная победа врубили форсаж афинской истории. В 478 г. до н. э. Афины объединяют 200 греческих городов в Делосскую Симмахию — торговый союз под своим полным протекторатом, устанавливают гегемонию над Грецией. В обмен на защиту и покровительство члены Делосской лиги платили Афинам налог, имевший тенденцию к росту. Афины разрешали или запрещали торговлю, определяли торговые квоты. Афины вели активную колонизаторскую политику. Их военные поселения — клерухии — появились в самых плодородных, «лакомых» землях Греции. Эти земли, афиняне, не смущаясь, сдавали в аренду местным жителям, имея колоссальный гешефт. Афины заставляли купцов переносить торговлю в свои порты. В 11 км от Афин как на дрожжах вырос порт Пирей. Самые богатые купцы того времени, финикийцы, вынуждены торговать в Пирее, никуда не денешься от такого аргумента, как афинский военный флот.

Стабильный приток средств, открытость рынков других греческих городов, при явном протекционизме в отношении афинян, сделали афинское ремесло сверхконкурентоспособным. Афины превратились в «мастерскую мира». Импорт — высокотехнологичный, трудоёмкий, например, знаменитые краснолаковые вазы. Ввоз — сырьё и рабы. Как водится, неэквивалентный обмен. В Афинах возникали новые и новые кварталы ремесленников. В больших мастерских — эргастериях — трудились сотни рабов, применялось разделение труда. Афинские купцы получали баснословные барыши. Не менее 100% прибыли за рейс торгового судна. Бурно развивалось сельское хозяйство, становясь специализированным и экспортоориентированным. За 50 лет население Афин выросло в пять раз, достигнув 250 тыс., и перевалило за 300 тыс., с учётом ближайшей округи.

6.5. Время Сократа. Расцвет Афин при Перикле

В 461 г. до н. э. к власти в Афинах пришёл Перикл. По словам К. Маркса, «высочайший внутренний расцвет Афин совпадает с эпохой Перикла». Перикл правил почти 40 лет. Он эпоха во всём. Уроженец Милета, выходец из высшей аристократии, женатый на гетере Аспазии, образованнейшей женщине своего времени, Перикл «управлял массами, а не они управляли им». Перикл перевёл на язык политической практики насущные нужды разных слоев афинского общества. Перикл сумел создать

120

механизм «сдержек и противовесов», до поры спасавший «перегретое», испытывающее колоссальные диспропорции, «трудности роста» общество от взрыва. Политика — «искусство возможного». Перикл, умело лавируя, долго «гасил», сдерживал фундаментальные объективные противоречия, позже проявившиеся, «разнёсшие» могущество Афинской морской державы в пух и прах:

• противоречие между родовой знатью, призывавшей жить по законам отцов, как в Спарте, и «морской партией» — купцами, ремесленниками, крестьянами, связанными с рынком. Людьми не знатными, но состоятельными, посягавшими на власть аристократов;

• противоречие между коренными афинянами и метеками, состоятельными и знатными людьми, переселившимися в Афины из других греческих городов, но так и не получившими полноценного гражданства;

• противоречие между Афинами и их «равноправными» на бумаге на деле младшими партнёрами, полуколониями Афин — греческими городами, входившими в Делосскую лигу;

• противоречие между богатыми и бедными гражданами Афин;

• противоречие между рабовладельцами и рабами. (Во времена Перикла афинских граждан — 21 тыс., метеков — 10 тыс., рабов — более 200 тыс.).

При Перикле замкнутый, живущий в соответствии с традицией полис — Афины — стремительно исчезал. Поняв обречённость прежних политических форм, Перикл обеспечивал «мягкое» падение влияния старой аграрно-консервативной партии и постепенное усиление влияния «морской партии», афинского демоса и метеков. Афины «переболевали» кризисом ценностей, обретая новую идентичность сверхгосударства, политико-экономического центра всего Средиземноморья. Перикл разбудил к политической жизни средние слои граждан, в ней участвовал даже афинский плебс. Перикл стал платить деньги за занятие государственных должностей, это открыло дорогу во власть людям незнатным и небогатым, но талантливым или хитрым. Жалованье и земельные наделы получали солдаты. Богатейшие афиняне обкладывались прогрессивным налогом, платили специальные сборы на строительство кораблей, на содержание хоров. Доходы от торговли, таможни, рынка, судебные сборы, эйсфора (военный налог) — также отчасти перераспределялись в пользу демоса.

Для низших слоёв практикуются раздачи земли и хлеба («подарки от государства»), организуются общественные работы, например, строительство Парфенона. Давая хлеб, Перикл давал и зрелищ. Граждане поучали терикон — деньги на посещение театров и празднеств. Эти суммы не возбранялось использовать и в других целях. Пышных празднеств устраивалось до 60 в год. Великие Панафинеи, Дионисии, Лепейи длились по несколько дней.

121

Культурный пульс всего мира наиболее отчётливо прослушивался в Афинах. По сравнению с Афинами всё было глубокой провинцией. В Афины устремились лучшие поэты, музыканты, философы, историки, законодатели… Спрос рождал предложение, предложение опережало спрос.

От перечисленных имён дух захватывает. Философы Демокрит и Протагор из Абдер, Анаксагор из Клазомен, Продик из Кеоса, Горгий из Леонтии, «отец истории» Геродот Геликарнасский, историк Фукидид.

При Перикле в Афинах творил выдающийся скульптор Фидий. В театре Диониса афиняне аплодировали основателям трагедии Эсхилу, Софоклу, Еврепиду и комедии — Аристофану. Гиппократ часто оказывал медицинскую помощь расчувствовавшимся состоятельным гражданам прямо во время представлений. Культура при Перикле впервые стала достоянием практически всех афинских граждан.

Но для нас особенно важно другое. В эпоху Перикла в Афинах с их состязательными судебным и политическим процессами, в рамках Минской рабовладельческой демократии появился «свободный» человек. Культурный человек, рассматривающий умение вести диалог, рассуждать, убеждать как средство достижения всех жизненных благ — денег социального статуса, власти. Для нас особенно важно, что в сознательную, духовную жизнь включилось множество людей из среднего класса афинского социума. Они-то с жадностью неофитов и «набросились на жизнь как на проблему». В этих условиях, как писал А. Ф. Лосев, «стали возможны массовые рассуждения о мире, человеке, справедливости, равенстве, неравенстве, карьере — обо всём том, что прежде давалось сверху и не обсуждалось». В этих условиях высоко над всеми засияла сверхновая звезда — Сократ.

6.6. Время Сократа. Упадок Афин

Песочные часы истории перевернулись для Афин в 431 г. до н. э. Подобно СССР — когда идеологи советского государства твердили о «полной и окончательной победе социализма», когда был достигнут военный паритет с Западом, когда мировая социалистическая система казалась незыблемой... Афинская морская держава, едва вступив в зенит славы и могущества, рухнула, будто сбитая влёт. Сказались совокупная разрушительная сила и объективный характер тех противоречий, о которых мы вели речь в предыдущем параграфе. Афинская морская держава последней трети V в. до н. э. оказалась колоссом на глиняных ногах.

Крах начался с кризиса Делосской симмахии. По отношению к другим греческим городам Афины вели себя, как метрополия с колониями.

122

Колониальная политика Афин заключалась в постоянном «экспорте» собственных проблем другим членам Делосской лиги, в попытке построить рай в отдельно взятом городе — Афинах за счёт усугубления ситуации в городах «союзников». Постоянно увеличивающиеся поборы, столь же неуклонно уменьшающиеся торговые квоты для полисов-союзников, игнорирование, а то и прямое предательство интересов союзников во внешней политике, возрастающая замкнутость афинского правящего класса, разнообразные препоны для интеграции в него элит из других городов. Политика Афин становилась всё более корыстной, эгоистичной.

Как только возник центр сопротивления Афинам — сначала торговые города Коринф и Мегары, затем к ним присоединилась Спарта, — многие города Делосской лиги отшатнулись от Афин, перешли на сторону Спарты, образовали враждебный Афинам Пелопоннесский союз. Города, сохранившие верность Афинам, вскоре пожалели об этом, ибо именно на их плечи Афины перекладывали все тяготы войны. Когда Афины спохватились, очнулись, союзников у них почти не осталось.

«Беда не приходит одна». В 430 г до н. э. в Афинах разразилась эпидемия, унесшая треть жителей.

«Велосипед стоит, пока едет». Как только Афины потерпели первые морские поражения и потеряли внешние рынки, как только утратили роль центра посреднической торговли, афинское экономическое чудо лопнуло. Сократился приток средств, рухнул внутренний рынок, со всеми вытекающими социальными последствиями. Афинские богачи-олигархи вступили в отчаянную схватку со своим народом, с демосом. Трагический раскол афинского общества привёл к олигархическому перевороту в 411 г. до н. э. Между народом и властью образовалась непреодолимая пропасть. Война всё ближе подбиралась к Афинам, полному разрушению не раз подвергалась даже сельскохозяйственная округа города. Афины уже не имели ресурса для её защиты. Некогда развитое сельское хозяйство «приказало долго жить». Потерявшие всё крестьяне усилили смуту.

В 413 г. до н. э. к врагам Афин присоединились персы во главе с энергичным царём Киром. Поражение Афин стало делом времени. Агония длилась до 405 г. до н. э. Победа Пелопоннесского союза была полной. Демократия в Афинах была уничтожена, установлен авторитарный режим 30 тиранов, городские укрепления срыты, остатки флота захвачены победителями.

123