Оценочные процессы после выбора

Выше были рассмотрены эффекты, свя­занные по времени с процессами, проте­кающими до принятия решения, до выбо­ра. Но психологи пошли и дальше. Ряд исследований посвящен оценкам и суж­дениям о принятом решении.

Эффект чрезмерной уверенности. Часто приняв решение, сделав выбор, человек спрашивает себя, насколько я уверен в его правильности. Оказывается — и это в об­щем не удивительно, — что зачастую оценка правильности решения значительно отли­чается от его «истинной правильности». Конечно, не всегда, не во всех задачах можно наверняка знать, какое решение было объективно правильным, но в неко­торых случаях при определенном упроще­нии ситуации критерии правильности можно найти. Скажем, можно задавать человеку вопросы общего знания, ответ на которые заранее известен эксперимента­тору. Например: «В каком городе больше населения: в Париже или Москве?». От испытуемого требуется сделать выбор: Париж или Москва, а потом оценить О процентах) уверенность в правильности собственного ответа. Первоначальные ис­следования уверенности (см., напримег [Lichtenstein et al., 1977]) показали, ч люди переоценивают правильность свог ответов. Например, если человек ответн на 100 вопросов общего знания и дал 60 правильных ответов (выборов), то его ув ренность, посчитанная как среднеарис метическая оценка уверенности по вce^^ 100 пробам, будет около 75%. Одним из правдоподобных объяснений этого фено­мена, нашедшего экспериментальное под-

4.3. Принятие решения

 

 

тверждение, стала гипотеза о влиянии склонности к подтверждению. Исследова­тели [Koriat et al., 1980] рассуждали сле­дующим образом: человек, приняв реше­ние, склонен в большей степени искать в; собственной памяти то, что подтверждает; правильность принятого решения, а не то, | что противоречит ему. Это так называемый I эффект склонности к подтверждению I ' (confirmation bias). Данная склонность и повинна в том, что человек переоценивает правильность принятого решения. Если | гипотеза верна, то стоит только уменьшить склонность человека к подтверждению (увеличить склонность к опровержению), как тенденция к переоценке правильности выбора исчезнет. Гипотеза была проверена экспериментально. Испытуемые экспери­ментальной группы получили инструкцию, согласно которой после каждого ответа на вопрос общего знания они должны пере­числить причины, по которым их ответ может оказаться неверным. Испытуемые другой (контрольной) группы работали без этой дополнительной инструкции. Резуль­таты эксперимента показали, что уверен­ность испытуемых экспериментальной группы и в целом степень переоценки уве­ренности были значительно ниже, чем соответствующие показатели контрольной группы.

Эффект трудности/легкости. Дальней­шие исследования оценки человеком пра­вильности принятого решения показали, что степень переоценки правильности принятого решения зависит от трудности решаемой задачи: чем она труднее, т. е. чем ниже процент правильных решений в це­лом, тем выше (!) степень переоценки правильности решения. Более того, если задача очень легкая, может наблюдаться эффект недостаточной уверенности: чело­век может быть уверен на 80-85% в своей правоте, а реально быть правым в 90-95% случаев (см., например: [Subbotin, 1996]). На первый взгляд эффект выглядит пара­доксально: в трудной задаче человек «само­уверен», а в легкой — «неуверен».

Объяснить этот эффект можно следую­щим образом: когда перед человеком стоит задача и он представляет себе ту предмет­ную область, с которой должен будет иметь дело, человек может примерно оценить

степень своей компетентности в этой об­ласти. Эта первоначальная оценка выпол­няет функцию того «якоря», который вли­яет на все последующие оценки уверен­ности. Если же задача в силу тех или иных обстоятельств оказывается труднее, чем ожидалось, т. е. труднее, чем средняя за­дача этого плана, уверенность в процессе решения несколько уменьшается, но не вполне: ее «держит якорь». Поэтому, зная по опыту, например, что в задачах такого-то типа я даю обычно примерно 75% правиль­ных ответов, я приступаю к «трудному пакету» задач, давая оценки уверенности около 75%. Постепенно я понимаю, что задача оказалась труднее, чем я ожидал, поэтому видоизменяю свои оценки, согла­совывая их с реальностью. В итоге сред­няя по опыту оценка уверенности будет ниже 75%, но все-таки выше реальной правильности решений (например, при 55—60% правильных ответов оценка уве­ренности будет 65—70%). Налицо чрезмер­ная уверенность.

В противоположном случае, когда за­дача оказалась неожиданно более легкой, чем я ожидал, мои оценки уверенности в ходе опыта «поползут» вверх, но не достиг­нут истинных значений: «якорь» тянет вниз. Поэтому я буду, например, давать оценку уверенности, в среднем равную уже не 75%, а, скажем, 85%; реальный же про­цент правильных ответов будет все-таки больше (90—95%). А это уже недостаточ­ная уверенность. Таким образом, на мой взгляд, можно рассматривать феномены чрезмерной и недостаточной уверенности как следствия недостаточной, или непол­ной, адаптации к среде.

Нерешенным до сих пор остается во­прос об относительном статусе эффектов чрезмерной уверенности и трудности/лег­кости. С одной стороны, можно предпо­ложить, что эффекта чрезмерной уверен­ности вообще не существует и полученные первоначально данные являются своего рода артефактом — следствием того, что в эксперименты отбирались трудные вопро­сы. Если бы такого отбора не производи­лось и вопросы были репрезентативными (обычными), то вообще никакой ошибки уверенности (отклонения оценок уверен­ности от процента правильных ответов) не

4. ПСИХИЧЕСКАЯ РЕГУЛЯЦИЯ ПОВЕДЕНИЯ

 

наблюдалось бы. В пользу такого представ­ления говорят исследования Г. Гигерен-зера [Gigerenzer, 1991]. Если эта гипотеза верна, то ошибки уверенности можно рас­сматривать как феномены недостаточной адаптации. Тогда избежать этих ошибок можно будет благодаря интенсивной пред­варительной тренировке и привыканию к среде.

С другой стороны, имеются основания для того, чтобы допустить независимое существование эффекта чрезмерной уве­ренности, т. е. «тяги вверх». С эффектом чрезмерной уверенности хорошо согласу­ется уже упомянутая склонность к под­тверждению, а также разного рода пози­тивные иллюзии (см. [Taylor, Brown, 1988]): человек склонен давать несколько завы­шенные самооценки, переоценивать конт­ролируемость среды и проявлять нереа­листический оптимизм по отношению к будущим событиям.

Исследования эффектов чрезмерной и недостаточной уверенности могут пред­ставлять интерес и в прикладном плане: например, в ситуациях предварительной оценки качества принятого решения. Зачастую в условиях «реальной жизни» правильность принятого решения невоз­можно оценить немедленно с помощью объективных критериев, так как послед­ствия решения могут быть в течение достаточно длительного времени неиз­вестны. В этих случаях особую роль при­обретают оценки уверенности в правиль­ности сделанного выбора, которые выска­зывают обычно разные эксперты. Однако и эксперты не застрахованы от ошибок уверенности. Если со временем на основе исследования психологических механиз­мов формирования оценок уверенности будет найден эффективный способ коррек­ции соответствующих ошибок в виде специального обучения экспертов или внесения поправок в их суждения, то ста­нет возможной достаточно точная оценка качества принятого решения по оценкам уверенности. Такого рода необходимость часто возникает, например, в условиях стратегического планирования, при при­нятии политических и экологических решений.

Заключение

Выше были рассмотрены наиболее изученные эффекты оценки человеком ве­роятностей и ценностей исходов. Вероят­ности и ценности являются основными детерминантами поведения в ситуации выбора. Зная, как и почему человек от­клоняется от так называемых объективных значений, можно предсказывать и управ­лять поведением выбора. Если человек переоценивает вероятность положитель­ного исхода, то склонность к выбору соответствующего варианта поведения увеличивается; если же он преувеличи­вает вероятность негативного исхода, то возрастает тенденция избегания данного варианта. Аналогичная ситуация в отно­шении ценностей: переоценка объектив­ных ценностей одного из альтернативных вариантов ведет к увеличению склонности выбора данного варианта. Описанные эф­фекты связаны с влиянием тех или иных факторов на оценку человеком ценностей и вероятностей исходов. В большинстве случаев можно влиять на эти факторы и тем самым оказывать влияние на поведение лица, принимающего решение. Например, можно использовать яркие наглядные опи­сания ситуаций в одних случаях и бедные деталями, сухие — в других, тем самым влияя на оценку вероятностей соответст­вующих событий (эффект наглядности), можно смещать оценки вероятностей и ценностей с помощью задания «якорей» (якорные эффекты) и т. д. В то же время, опираясь на знание эффектов принятия решения, можно корректировать и собст­венное поведение, сохраняя бдительность и «отстраиваясь» от всевозможных «яко­рей», варьируя обрамления, уравнивая альтернативные варианты по степени на­глядности и т. д.

До сих пор в психологии принятия ре­шения доминирует подход, при котором «что такое хорошо, что такое плохо» оп­ределяют придуманные кем-то различные идеализированные модели принятия реше­ния. Эти модели, как было уже отмечено, служат нормативами, эталонами правиль­ных решений и оценок, с которыми срав­ниваются несовершенные поступки реаль­ных людей. Иногда, конечно, звучат ого-

4.4. Контроль и планирование поведения

 

ворки такого рода, что в каких-то случаях отклонения от нормативной модели имеют некоторое адаптивное значение для субъ­екта принятия решения, но в подавляю­щем большинстве указанные отклонения (biases) рассматриваются просто как ошиб­ки. Я согласен с тем, что человек часто ошибается. Вопрос в том, что является критерием правильности решения: судьи кто?

Мне представляется перспективным использование (в дополнение к концеп­ции нормативной оптимальности) поня­тия субъективной оптимальности, компо­нентами которой могли бы быть, например, такие конструкты, как уверенность в пра­вильности принятого решения, мера ког­нитивного диссонанса после выбора, от­сутствие желания «переиграть», т. е. вы­брать альтернативный вариант, и т. п.

Такой подход мог бы привести по мень­шей мере к двум немаловажным резуль­татам. Во-первых, нормативные модели оптимальных решений все более обогаща­лись бы, впитывая в себя дух реальности субъективной оптимальности и в хорошем смысле формализуя его. Во-вторых, по отклонениям решений от субъективной оптимальности можно было бы судить о том, в какого рода поддержке и коррек­ции нуждается субъект принятия решения. А это имело бы уже непосредственное прикладное значение: например, при кон­сультировании или создании автоматизи­рованных систем поддержки принятия решений.

Список литературы

Козелецкий Ю. Психологическая теория реше­ний. М.: Прогресс, 1979.

Deaux К., Dane F.C., Wrightsman L.S. So­cial psychology in the '90s. Pacific Grove, CA: Brooks and Cole Publ. Co., 1993.

Gigerenzer G., Hoffrage U., Kleinbolting H. Probabilistic mental models: Brunswikian theory of con-fidence//Psychol. Rev. 1991. V. 98, № 4. P. 506-528.

Hogarth R.M. Judgment and choice: The psy­chology of decision, 2nd ed. Chichester: Wiley, 1987.

Kahneman D., Tversky A. Prospect theory: An analysis of decision making under risk//Econometrica. 1979. V. 47. P. 263-291.

Koriat A., Lichtenstein S., Fischhoff B. Reasons for confidence//J. Exp. Psychol.: Human Learn­ing and Memory. 1980. V. 6. P. 107-118.

Langer E.J. The illusion of control//J. Pers. and Soc. Psychol. 1975. V. 32. P. 311-328.

Lichtenstein S., Fischhoff В., Phillips L.D. Calibration of probabilities: The state of art//Decision making and change in human affairs/Eds. H. Junger-mann, G. deZeeuw. Dordrecht: D. Reidel Publ. Co., 1977.

Neumann J. von, Morgenstern O. Theory of games and economic behavior. 2nd ed. Princenton, N.J.: Princenton Univ. Press, 1947.

Nisbett R., Ross L. Human inference: Strategies and shortcomings of social judgment. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1980.

Pious S. The psyshology of judgment and deci­sion making. N.Y., 1993.

Subbotin V. Outcome feedback effects on under-and overconfident judgments (general knowledge tasks) //Organizational Behavior and Human Decision Proc. 1996. V. 66, № 3. P. 268-276.

Taylor S.E., Brown J.D. Illusion of well-being: A social psychological perspective on mental health// Psychol. Bull. 1988. V. 103, № 2. P. 193-210.

Tversky A., Kahneman D. Judgment under un­certainty: Heuristics and biases//Science. 1974. V. 185. P. 1124-1131.

Tversky A., Kahneman D. The framing of deci-sions//J. Business. 1981. V. 59, № 4. P. 453-470.

Контроль

и планирование поведения

Введение

Данный раздел посвящен проблеме произвольной регуляции действия, т. е. анализу психологических механизмов целе­направленного, или целеустремленного, поведения. До сих пор в большинстве учебных пособий по психологии — как отечественных, так и зарубежных — отсут­ствуют разделы, посвященные целепола-ганию и оценке субъектом результатов действия. Необходимо отметить, что в целом регулятивные аспекты психики все еще остаются менее изученными в психо­логии по сравнению с познавательными или даже коммуникативными процессами. Между тем на сегодняшний день в «регу­лятивной» психологии накоплено доста­точно много твердо установленных фак­тов, закономерностей и моделей, достой­ных занять место не только в зыбком и необъятном мире журнальных статей и монографий, но и в пособиях, подобных настоящему.

4. ПСИХИЧЕСКАЯ РЕГУЛЯЦИЯ ПОВЕДЕНИЯ

 

Итак, контроль и планирование пове­дения. Речь пойдет о процессах, «следую­щих» за мотивационной активацией, при­нятием решения и так или иначе прибли­жающих субъекта к выполнению действия и оценке его результатов. Основные узлы этой цепочки — определение цели, форми­рование намерений и ожиданий, условия реализации действия, оценка результатов, включающая интерпретацию обратной связи и процессы атрибуции.

В подавляющем большинстве случаев перечисленные выше процессы играют роль независимых переменных, а в качест­ве зависимых выступают различные пара­метры эффективности действия, такие, как продуктивность, качество, удовлетворен­ность и эмоциональное состояние испол­нителя. Основной вопрос состоит в том, какими должны быть параметры целей, намерений, ожиданий, процессов оценки, чтобы действие стало максимально эффек­тивным. К счастью, психологии уже есть что по этому поводу сказать.

Критерии целеустремленного поведения

По мнению известных исследователей А. Ньюэлла и Г. Саймона (см. [Козелец-кий, 1979]), основными критериями целе­устремленного поведения являются следую­щие:

1. Определение подцели. Если, напри­мер, ваша цель — поехать куда-либо, то вашими подцелями могут быть такие, как покупка билетов, упаковка чемоданов, оповещение встречающих о дате вашего приезда и т. д.

2. Выбор средств достижения целей и подцелей. Например, вы можете выбрать средство передвижения (самолет, поезд, автобус, автомобиль), способ покупки би­лета (в кассе, с рук, посредством агента) и способ оповещения встречающих (теле­грамма, телефонный звонок, нарочный).

3. Избегание повторений. Если бы целе­устремленная система, подобно бедному Сизифу, повторяла одни и те же действия, то она была бы не способна достичь по­следующих целей и подцелей. Поэтому целеустремленная система должна избегать повторений в чистом виде. Она делает это

за счет запоминания и удержания в памяти прошлых событий.

4. Насыщение. Если целеустремленная система достигает состояния, сходного с желаемым, она завершает действие на том основании, что цель достигнута.