Вопрос: Рационалистическая ориентация античной культуры, ее истоки и особенности

Сначала по сути дела одновременно рассмотрим два вопроса - попытаемся понять, в чем заключается рационалистическая ориентация античной культуры и каковы ее истоки.

В литературе мы находим самые разнотипные исследования, прямо или косвенно отвечающие на данные вопросы. Они разнотипны, поскольку, во-первых, опираются на несхожие методологические основания и, во-вторых, обращаются к различным пластам античной культуры. По ходу изложения результатов этих исследований будет понятно, о чем идет речь.

Начнем со знакомства с воззрениями на этот счет известного отечественного исследователя античности А.Ф.Лосева. Хотелось бы отметить, что в его фундаментальной, обстоятельно разработанной концепции античной культуры немаловажное место занимает анализ познавательной традиции.

Самое глубокое основание, на которое опирается Лосев при объяснении особенностей античной культуры, - это тип общественно-экономической формации. Какие аргументы он приводит в этой связи с учетом интересующего нас вопроса о познавательной традиции, менталитете античности? По его мнению, если первобытному обществу был присущ интуитивный способ постижения мира через его непосредственное переживание, без всякого специально-умственного анализа, то почвой античной культуры, в силу того что в ее фундаменте лежал рабовладельческий способ производства, стала умственная деятельность. Ведь именно рабовладельческая общественно-экономическая формация впервые создала предпосылки для отделения умственного труда от физического и становления его в качестве относительно самостоятельного вида деятельности. Космос, как тот мир, в котором жил античный человек, становится предметом рефлексии - специализированной умственной деятельности. Лосев считает, что античность стояла уже на такой стадии умственного развития, когда живой и одушевленный космос стал предметом.., который... получал некоторого рода понятийную, т.е. абстрактную характеристику (курсив мой - Н.Б.)

Какая скрытая связь существует между рабовладельческим способом производства и специализированной умственной деятельностью, и в чем заключается эта специализация? В концепции Лосева данные вопросы раскрываются таким образом. Рабовладение как экономический фактор, породив отделение умственной деятельности от орудийно-практической, вместе с тем закрепило и особый способ мыслительной деятельности. Дело все в том, что умственная деятельность стала образом жизни и отличительной чертой лишь одной из сторон основных участников рабовладельческого способа производства. Носителем интеллекта, конечно, является рабовладелец, ведь именно он как господин ставит цели и задачи, исполнение которых принадлежит рабскому труду, он же и организует рабский труд. Но раз так, то выходит, что рабский труд лишается по своей сути творческой инициативы разума, а рабовладелец, освобожденный от тягот физического труда, получает время и возможности для занятий чисто умственной деятельностью, замкнутой на самой себе. По мнению Лосева, самодостаточная, вращающаяся в собственном замкнутом круге мысль неизбежно обрастает особенностями. Античная культура, согласно его концепции, порождает созерцательно - пассивное мышление, не ориентированное на переделывание действительности. Для грека времен античности космос совершенен - он не нуждается в преобразованиях. Ни рабовладелец, ни раб не являются творцами в собственном смысле слова. Их деятельность носит не полноценный, а частичный характер. Здесь уже рабство понимается не в привычном экономическо-производственном смысле (как основа трудовой деятельности), а как некий культурологический принцип, раскрывающий особенности античной культуры в целом. Рабство в данном случае означает частичность всего существующего (и не только людей, но и богов) в силу зависимости от космоса. Античный человек, по Лосеву, даже в самых ярких своих проявлениях (таких фигурах, как древнегреческие философы) не является субстанциальной личностью, т.е. личностью-творцом окружающего человека мира.

Мышление, занятое самим собой, отрабатывает виртуозную технику собственной деятельности: оно обладает склонностью различать, разделять, отмежевывать, но вместе с тем и обобщать, устанавливать сходство, объединять - это все признаки абстрактно-понятийного мышления. Перечисленные выше операции мыслительной деятельности - самозамкнутой и самодостаточной свидетельствуют о развитии преимущественно интеллектуальных познавательных способностей. Вместе с тем для данного исследователя все обозначенные признаки античной ментальности впитывают в себя совершенство, гармоничность, красоту космического устройства мира, а потому и сами предстают в эстетических формах..

Как видно, в противовес непосредственно-интуитивному способу постижения мира, основанному на воображении, античная культура, в силу того, что она базировалась на рабовладельческом способе производства, сформировала пассивно-созерцательный, абстрактно-понятийный, исключительно интеллектуалистический способ познания мира. Если с позиции Лосева оценить изменения в способе постижения мира, происшедшие со времен преобладания мифологического мышления (при всей его, казалось бы, разумности) у древних эллинов, то надо согласиться с оценкой рационалистичности античной культуры в силу выработанной ею познавательной традиции.

Концепция Лосева отвечает принципам марксистской методологии, материалистической по своей сути, поскольку под идеальный феномен (способ познания, особенности мышления)подводится материальное основание - способ производства как сфера экономических отношений.

Но сфера экономической жизни - только один пласт античной культуры, одна сторона ее жизни (как и любой другой), поэтому было бы поспешным довольствоваться только лосевским объяснением критериев и истоков рационалистической направленности ментальности эллинской эпохи. Мы принимаем его концепцию как одну из объяснительных версий, но при этом допускаем и иные трактовки истоков рационалистичности античной культуры.

Резко отличающийся (от лосевского) методологический подход можно обнаружить у французского исследователя античности Ж.-П.Вернана Отличие его позиции несомненно, поскольку для данного мыслителя истоки рациональности греческого мышления, интересующего нас периода, лежат в сфере политических отношений. По этому поводу сам он пишет так:... в Греции разум с самого начала получил свое выражение, конституировался и сформировался именно в политическом плане (подчеркнуто мною - Н.Б.) Отметим, что он свою позицию сознательно противопоставляет некоему иному подходу. Давайте посмотрим, какой объяснительный принцип Вернан намеренно не принимает: Греческий разум формировался не столько в ходе обращения людей с объектами, сколько во взаимоотношениях самих людей... Иначе говоря, греческий разум был устремлен на воспитание, совершенствование и образование людей, а не на преобразование природы. Во всех своих достоинствах и недостатках он - дитя полиса. Обращение с объектами, техника воздействия на внешний мир - это все характеристики способа производства, раскрывающие область экономических отношений. Значит, методологически подход Вернана в корне отличен от подхода Лосева. Если первый отстаивает принцип социально-политической обусловленности рациональности греческого мышления, то второй его истоки выводит из экономических факторов. Не могу не сослаться на один из аргументов Вернана. Он подмечает такой момент: Аристотелевское.. определение человека как политического животного подчеркивает именно отличие греческого разума от современного. Если.. разумный человек - был в глазах греков...политическим человеком, то это значит, что разум сам по себе, по своей сути, является политическим (подчеркнуто мною - Н.Б.). Не будем докапываться до причин отличия позиций этих мыслителей. Во всяком случае на поверхности лежит следование одного из них традиции революционно-политической настроенности французов, заметно выделяющей их среди других европейских наций, и принятие доминировавшей марксистской идеологии вторым (при всей оппозиционности Лосева официальной советской философии)

Какую связку устанавливает французский исследователь между социально-политическими отношениями и рациональностью мышления греков эллинской эпохи? Не будем забывать при этом и другой интересующий нас вопрос: что Вернан понимает под рациональностью мышления? Не следуя буквально за его логикой, воспроизведем лишь основные аргументы.

Как уже было отмечено, истоки греческой рациональности, по мнению данного мыслителя, надо искать в особенностях жизни полиса. Появление полиса с У111 по У11 вв. до н. э. оценивается им как явление чрезвычайной важности. Именно этот феномен выражает квинтэссенцию социально-политических отношений античности. Полис радикально изменил социальное пространство бытия города. Центрирующим элементом его жизни становится агора площадь, как то общее место, где обсуждались вопросы, волнующие общество. По оценке Вернана, с момента, когда город стал ориентироваться на общественную площадь как на центр, он становится полисом уже в полном смысле этого слова. При этом исследователь считает, что подобные сдвиги в социальной сфере не могли не оставить свой след в структурах мыслительной деятельности граждан полиса - изменение социального пространства повлекло за собой столь же значительное изменение мыслительного пространства, открыло новый духовный горизонт. Именно это нас и интересует. Конституирующий фактор существования полиса как города-государства заключался в том, что его граждане, какими бы различиями они ни обладали (по происхождению, роду занятий, имущественному положению и др.) были взаимозаменяемыми единицами одной системы, законом которой является равновесие, нормой - равенство, что означало принцип равного участия всех граждан в осуществлении власти. В этом смысле дух равенства пронизывает жизнь города-государства. Из этого основополагающего принципа вытекает еще одна существенная отличительная черта полиса - публичный характер важнейших отправлений общественной жизни. То, что раньше было привилегией знатных родов или отдельных лиц (басилевсов), становится подконтрольным гражданам полиса: тайные процедуры принятия властных решений и делопроизводства обретают открытый характер. Полис нес в себе дух демократизации во всех сферах общественно-политической жизни, что не могло не иметь интеллектуальных последствий.

У Вернана мы находим такую оценку: Становление греческой культуры сопровождается открытием все более широкому кругу людей и в конце концов всему демосу доступа в духовный мир, бывший ранее привилегией военной аристократии и духовенства...Знания, нравственные ценности, техника мышления выносятся на площадь, подвергаются критике и оспариванию. Как залог власти, они не являются более тайной фамильных традиций; их обнародование влечет за собой различные истолкования, интерпретации, возражения, страстные споры. Отныне дискуссия, аргументация, полемика становятся правилами как интеллектуальной, так и политической игры. Оказывается, демократизация и дух равенства, пронизывающие общественно-политические отношения, имели свое продолжение в духовно-нравственной и интеллектуальной жизни полиса. Рациональный характер приобретает сама процедура принятия, понимания и адаптации общественно-политических норм и положений. По этому поводу исследователь отмечает: Законы больше не навязываются силой личного или религиозного авторитета: они должны доказать свою правильность. (курсив мой - Н.Б.) Гражданин полиса способен воспринять и следовать правилам совместного общежития, только если он обнаруживает за ними разумную убедительность и внутреннюю последовательность, т.е. логичность.

Отличительные черты полиса, отмеченные выше, суммируются еще в одной существенной составляющей жизни города-государства, которая совершенно однозначно указывает на рационалистическую ориентацию античной культуры. Замечу, что самим Вернаном эта составляющая выделяется одной из первых. Для системы полиса, - пишет он, - прежде всего характерно необычайное превосходство слова над другими орудиями власти (подчеркнуто мною - Н.Б.) Поскольку общественные интересы и дела отстаивались и вершились публично, через их обсуждение, и все социально-политические институты (управленческие, судебные, административные и пр.) носили совещательный характер, то оказывалось, что искусство речи (способность убеждать и разубеждать, умение отстаивать свое мнение и опровергать чужое, участвовать в спорах, прениях и дискуссиях и т. п.) имеет в общественно-политических делах решающий характер. Вернан констатирует как факт, - слово становится... политическим инструментом, ключом к влиянию в государстве, средством управления и господства над другими.

Когда указывается на связь политики со словом, то значимость имеют не только внешние особенности слов и речей (хотя и это очень важно), но их внутренняя организация, их доказательная убедительность, которые нацелены на то, чтобы найти отклик в умах сограждан.

Если политика смыкается с логосом (=словом), и при этом политическая деятельность стимулирует и совершенствует мыслительно-речевую деятельность, то это и есть свидетельство рационалистической ориентации самой политической сферы культуры. В данном случае критерием рациональности является господство слова, превосходство рече-мыслительной составляющей в этой сфере деятельности граждан полиса. Отсюда Вернан и приходит к заключению, что греческий разум, логос с самого начала осознает себя, свои правила, свою эффективность через политическую функцию

Особой строкой в контексте данной методологии хотелось бы выделить влияние права на мыслительную традицию античности. Целый ряд исследователей считает, что в том числе и правовой рационализм лег в основу рациональных схем мышления этой эпохи. Право (как важнейшая составляющая политической сферы) с рождением полиса обретает рациональный характер в силу того, что оно облекается в форму писаных законов. Запись законов, придавая им точность, постоянство и всеобщность, делает их (законы) доступными для обсуждения, различных толкований, а значит - критики и изменения.

Итак, с позиций методологии, предложенной французским исследователем, именно политика (а вместе с ней и право) является источником рациональных черт эллинской мыследеятельности. При этом критерий рациональности - в признании высшей ценности логической и словесной данности мысли.

Безусловно, при всей важности экономики, политики и права античная культура не ограничена ими; особое место в ней занимают те сферы, с которыми обыденное сознание и по сей день отождествляет собственно культуру, - это искусство, наука, религия. И если мы задались целью установить, рационалистична ли по своей направленности античная культура, то вряд ли можно обойти вниманием эти важнейшие составляющие культуры. Не имея возможности обстоятельно проанализировать данную проблему, сошлемся на идеи уже известного нам Голосовкера, у которого есть работа Лирика - трагедия - музей и площадь, где рассматриваются названные феномены античной культуры. Если кратко выразить основную идею его работы, то она заключается в следующем.

Для творческой жизни эллинов характерно соединение двух стимулов, двух тем он их называет темой оргиазма (от слова оргия) и темой числа. Если оргиазм был выражением народной стихии, неупорядоченного, хаотического начала, то число представляло собой дух полисной жизни с его организованной гражданственностью. Взаимодействие этих двух начал и сотворило характер эллина, отличительная черта которого раскрывается в способности гармонизировать любую стихию, представлять ее в ритмических формах, в умении, как он пишет, гармонизировать любой оргиазм, не расслабляя его, а вынуждая его пульсировать целеустремительно и экономно.

Этой способностью, этим умением Голосовкер объясняет и лирическую поэзию, нашедшую ритмоформы для обуздания и выражения исступлений и необузданных страстей, и греческую трагедию он рассматривает как высшее гармонизированное выражение темы оргиазма; он подмечает, что даже попойка получила... у эллинов форму организованного симпозия - пирования, подчиненного уставу и канону и все же вольного; и здесь число претворило оргиазм в гармонию. Попутно заметим, что есть любопытные наблюдения, касающиеся особенностей молитвы грека времен античности считалось, что молитва как разговор с Богом только тогда состоится, когда молящийся знает о чем просит, - значит в организованной мыслительной форме способен выразить свои аффекты, жалобы, просьбы и мольбы.

В истории античности эта черта характера эллинов не остается неизменной, Голосовкер прослеживает любопытную тенденцию: по пути следования от эллинской культуры к эпохе эллинизма происходит трансформации темы числа, как гармонии, в число, как простую сумму единиц, составляющих некую однородную массу. Такое число вытесняет оргиазм и всякую стихию, и тогда поэзия и трагедия вытесняются аскетичной риторикой, стихия чувств уступает место строгому порядку голых слов, не очищающих души, а для катарсиса к этому времени уже были изобретены бани и врачи. Символ эпохи эллинизма, по Голосовкеру, - Александрия: Александрия - это распадение былой гармонии на оргиазм и число, на религию и науку, на изыск и ученость...это героическая тема античного интеллектуалиста... это замещение...красноречия канцелярским языком... Это... всеобщий обезличенный четкий и краткий литературный язык. Перед нами раскрывется, как в самых разных проявлениях культуры Голосовкер обнаруживает скатывание к тому, что можно было бы назвать голой рациональностью, тем самым рационалистическая ориентация античной культуры оборачивается односторонней рациональностью (или рациональностью в чистом виде).

Подводя итог рассмотрения первого вопроса, можно констатировать:

а) исследователи самых несхожих методологических позиций приходят к признанию рационалистической направленности античной культуры; б) истоки таковой они обнаруживают в различных ее сферах - экономической, политической, правовой, а также тех областях деятельности, которые связаны с искусством в поэзии, музыке, театре и др. Говоря об истоках, нельзя упустить древнегреческие мифы, при рассмотрении которых мы уже отмечали роль смыслообраза знания-веденья, а также древнегреческий эпос, где разуму человека, несомненно, отводится главенствующая роль (потеря разума - страшная беда; во всех сложных ситуациях героев эпических сказаний выручает именно разум); в) наконец, в качестве критериев рациональности мыслительно-познавательной деятельности, собрав воедино выделенное вышеупомянутыми мыслителями, можно определить такие ее признаки, как способность гармонизировать стихию, стремление обнаруживать во всем и придать всему меру, умение выражать воспринятое в определенной форме, преобладание понятийно-разумной, умственно-интеллектуальной составляющей мышления, которая подчинена логико-риторическим законам; нельзя не отметить, что при всей критической настроенности этого типа мыслительной деятельности оно остается созерцательно-пассивным