Однако Квиррелл, видимо, оказался куда храбрее, чем они полагали. В течение следующих недель он бледнел и худел, но, судя по всему, не сдавался.
Каждый раз, проходя мимо коридора на третьем этаже, Гарри, Рон и Гермиона прижимались ухом к заветной двери, проверяя, слышен ли за ней рык Пушка. Снейп расхаживал по замку в дурном настроении, – так что Камень точно был в безопасности. Теперь, встречаясь с Квирреллом в коридорах, Гарри ободряюще улыбался ему, а Рон стыдил всякого, кто смеялся над заиканием профессора.
У Гермионы, впрочем, были заботы и помимо Философского Камня. Она начала составлять расписания внеклассных занятий и выделять все записи разными цветами. Гарри и Рон бы не возражали, но она чуть ли не заставляла их делать то же самое.
– Гермиона, до экзаменов целая вечность.
– Десять недель, – парировала та. – Это не вечность, а для Николаса Фламеля и вовсе как одна секунда.
– Но нам не по шестьсот лет, – напомнил ей Рон. – И вообще, тебе-то зачем всё повторять, ты и так знаешь всё на «отлично».
– Зачем повторять? Ты рехнулся? Ты понимаешь, что мы должны сдать эти экзамены, чтобы перейти на второй курс? Это очень важно, мне нужно было начать готовиться ещё месяц назад, не знаю, что на меня нашло...
К несчастью, учителя рассуждали так же, как и Гермиона. Они неустанно нагружали их домашней работой, так что пасхальные каникулы выдались далеко не такими весёлыми, как рождественские. Трудно расслабиться, когда Гермиона рядом цитирует двенадцать способов применения крови дракона или отрабатывает движения палочкой. Зевая и стеная, они проводили большую часть свободного времени с ней, в библиотеке, пытаясь продраться сквозь дебри домашней работы.
– Я никогда не запомню, – не выдержал однажды Рон, отшвыривая перо и тоскливо глядя в окно. Впервые за несколько месяцев выдался действительно погожий денёк. Небо было ясным, незабудково-голубым, а в воздухе ощущалось приближение лета.
Гарри искал ясенец в «Тысяче магических растений и грибов» и не поднимал голову, пока не услышал возглас Рона:
– Хагрид! Ты-то как тут оказался?
Хагрид прошаркал к ним, пряча что-то за спиной. В своём кротовом пальто он был здесь совершенно не к месту.
– Я-то... просто посмотреть кой-что, – как-то уж очень неуверенно ответил он. – А вы чего здесь делаете? – он вдруг подозрительно глянул на них. – Вы, часом, не Фламеля всё ищете?
– Да мы сто лет назад выяснили, кто он такой, – авторитетно заявил Рон. – А ещё мы знаем, что стережёт пёс – это Философский Ка...
– Чшш! – Хагрид беспокойно огляделся по сторонам. – Ты чего кричишь-то?
– Мы, если честно, хотели тебя кое о чём спросить, – вспомнил Гарри, – в смысле, кто охраняет Камень, кроме Пушка...
– Чшш! – снова шикнул Хагрид. – Слухайте – приходите ко мне попозже, не обещаю, что расскажу всё, но нельзя трещать об этом здесь, студентам не положено знать. Они решат, что я вам разболтал...
– Тогда увидимся позже, – согласился Гарри.
Хагрид потопал прочь.
– Что он такое прятал за спиной? – задумчиво спросила Гермиона.
– Может, что-то, связанное с Камнем?
– Пойду-ка посмотрю, в какой он был секции, – решил Рон, которому занятия уже поперёк горла стояли. Он вернулся минутой позже, с кипой книг в руках, и сгрузил тома на стол.
– Драконы! – прошептал он. – Хагрид искал материал о драконах! Смотрите: «Драконы Великобритании и Ирландии», «От яйца к преисподней: помощник драконовода»...
– Хагрид всегда мечтал о драконе, он мне об этом говорил, ещё когда мы только встретились, – не удивился Гарри.
– Но это противозаконно, – пояснил Рон. – Разведение драконов было запрещено конвенцией чародеев 1709 года, это всем известно. Трудно скрываться от магглов, держа дракона на заднем дворе, – да по-любому, это опасно, дракона же нельзя приручить. Видел бы ты ожоги, которые Чарли заработал, изучая диких драконов в Румынии.
– Но ведь в Британии нет диких драконов? – с надеждой спросил Гарри.
– Конечно, есть, – просветил его Рон. – Уэльский зелёный и гебридский чёрный. И прятать их – работа у Министерства ещё та, скажу я тебе. Нашим приходится накладывать заклятия Забвения на магглов, которые видели драконов.
– Так что же всё-таки задумал Хагрид? – покачала головой Гермиона.
* * *
Постучав часом позже в дверь хижины, они с удивлением обнаружили, что шторы задёрнуты. Хагрид напряжённо спросил: «Кто тама?», прежде чем впустить их, и затем быстро захлопнул за ними дверь.
Внутри было невероятно душно. Несмотря на то, что день и так был тёплый, в камине пылал огонь. Хагрид заварил чай и предложил бутерброды с мясом горностая, – от последних они отказались.
– Ну дык, вы хотели мя о чём-то спросить?
– Да-да, – живо ответил Гарри. Не было смысла ходить вокруг да около. – Мы тут думали, может, ты нам расскажешь, что защищает Камень, кроме Пушка?
Хагрид нахмурился.
– Конечно, нет, – отрезал он. – Нумер раз, я и сам не в курсе. Нумер два, вы и так уже знаете слишком много, так что я бы не сказал вам, если бы и мог. Этот Камень здесь не просто так. Его чуть не стащили из «Гринготтса» – я так понимаю, вы всё разузнали? Хоть убейте, не знаю, откуда вам известно про Пушка.
– Да ладно тебе, Хагрид, ты, может, и не хочешь нам говорить, но ты ведь знаешь, ты знаешь обо всём, что происходит в замке, – вкрадчиво возразила Гермиона. Борода Хагрида шевельнулась, – лесник наверняка улыбался. – Мы просто хотели понять, кто именно охраняет Камень, – продолжала Гермиона. – Нам интересно, кому так доверяет Дамблдор, – кроме тебя, конечно.
При последних её словах Хагрид приосанился. Гарри и Рон мысленно аплодировали Гермионе.
– Ну, наверн, ничаво страшного, ежели я вам расскажу... дайте-ко подумать... я одолжил ему Пушка... потом некоторые учителя навели чары... профессор Саженс, профессор Флитвик, профессор Макгонаголл, – он загнул три пальца, – профессор Квиррелл – и сам профессор Дамблдор, конечно. Погодите, кого-то забыл. Да, точно – профессор Снейп.
– Снейп?
– Ну да – а вы всё никак не уймётесь? Поймите уж, Снейп помогал защитить Камень, ему не нужно красть его.
Гарри точно знал, что Рон и Гермиона думают о том же, о чём и он. Если Снейп участвовал в защите Камня, ему не составило труда выяснить, какие чары наводили другие преподаватели. Он, похоже, знал всё, – кроме заклятия Квиррелла и способа обмануть Пушка.
– Хагрид, ведь только ты один знаешь, как пробраться мимо Пушка? – встревоженно уточнил Гарри. – И никому не скажешь? Даже учителю?
– Ни одна живая душа не знает, кроме меня и Дамблдора, – с гордостью подтвердил тот.
– Ну, это уже кое-что, – пробормотал Гарри, обращаясь к друзьям. – Хагрид, можно открыть окно? Я сейчас сварюсь заживо.
– Извини, Гарри, никак нельзя, – развёл руками Хагрид и покосился на камин. Гарри проследил за его взглядом.
– Хагрид – что это?
Но и так было ясно. В самом центре очага, прямо под чайником, лежало огромное чёрное яйцо.
– А-а, – отозвался Хагрид, нервно теребя бороду, – это... н-ну...
– Где ты его взял, Хагрид? – прошептал Рон, подбираясь к камину, чтобы получше разглядеть яйцо. – Оно же обошлось тебе в целое состояние.
– Выиграл, – пояснил Хагрид. – Вчера вечером. Зашёл в деревенский трактир пропустить стаканчик и сыграл в карты с каким-то незнакомцем. Та он и сам, по-мойму, рад был от него отделаться.
– Но что ты будешь делать, когда он вылупится? – осведомилась Гермиона.
– Ну, я тут кой-что почитал, – с готовностью ответил Хагрид, вытаскивая из-под подушки толстую книгу. – Взял в библиотеке – «Вырастить дракона с удовольствием и пользой» – она, конечно, чуток устарела, но в ней всё, что нужно. Надо держать яйцо в огне, потому что мать дышит на них, – вот, что я и делаю, – потом, када дракон вылупится, давать ему ковш бренди, смешанной с цыплячьей кровью – каждые полчаса. И вот ишо, как различать разные яйца – у меня здесь норвежский гребнеспин. Они редкие, кстати.
Он выглядел очень довольным – в отличие от Гермионы.
– Хагрид, ты живёшь в деревянном доме, – с нажимом произнесла она.
Но Хагрид уже не слушал. Он весело напевал что-то себе под нос, подбрасывая хворост в огонь.
* * *
Таким образом у них появился новый повод для опасений, – что может случиться с Хагридом, узнай кто-то, что тот держит в хижине дракона.
– Интересно, какая она, спокойная жизнь? – вздохнул Рон вечером, пока они корпели над домашней работой. Теперь Гермиона составляла расписания и для них, что мальчиков ужасно нервировало.
Затем, однажды за завтраком, Хедвиг принесла Гарри записку от Хагрида. В ней было всего два слова:
Он вылупляется.
Рон хотел прогулять травоведение и отправиться прямиком в хижину. Но Гермиона и слышать об этом не желала.
– Гермиона, сколько раз в жизни мы увидим, как вылупляется дракон?
– У нас уроки, мы влипнем в неприятности, и это ещё ничего по сравнению с тем, что будет с Хагридом, когда кто-нибудь узнает про...
– Молчи! – прошипел Гарри.
Малфой был всего в паре шагов от них и замер, навострив уши. Сколько он успел услышать?
Выражение лица Малфоя Гарри совсем не понравилось.
Рон и Гермиона пререкались всю дорогу по пути в теплицы, и, наконец, Гермиона согласилась сбегать к Хагриду на перемене. Когда в конце урока из замка донёсся звонок, все трое побросали совки и понеслись на опушку леса. Встречая их, Хагрид был весь красный от волнения.
– Почти что вылез, – он проводил их в хижину.
Яйцо лежало на столе. Время от времени раздавался громкий треск. Дракон явно шевелился внутри, – из яйца доносилось странное щёлканье.
Они подвинули стулья ближе к столу и наблюдали, затаив дыхание.
Неожиданно скорлупа раскололась. На стол шлёпнулся новорождённый дракон. Лишь с большой натяжкой можно было назвать его симпатичным, – Гарри показалось, что он похож на чёрный, сморщенный зонт. Шипастые крылья были чересчур большими по сравнению с тощим, блестяще-чёрным телом. У него была длинная морда с широкими ноздрями, проклюнувшиеся рога и жёлтые глаза навыкате.
Дракон чихнул. Из ноздрей посыпались искры.
– Ну разве он не красавчик? – промурлыкал Хагрид, протягивая руку, чтобы погладить дракона. Тот клацнул зубами в направлении его пальцев, оскалив острые клычки.
– Вы гляньте, он узнаёт свою мамочку! – восхитился Хагрид.
– Хагрид, – осторожно позвала Гермиона, – а как быстро растут норвежские драконы?
Хагрид собирался ответить, как вдруг с лица его сбежала краска, – он вскочил на ноги и бросился к окну.
– Что такое?
– Кто-то подсмотрел в щель между шторами – мальчишка – вона, бежит к замку.
Гарри кинулся к двери и выглянул наружу. Даже на расстоянии ошибиться было невозможно.
Малфой видел дракона.
* * *
Всю следующую неделю, ухмылка, то и дело мелькающая на лице Малфоя, выводила их из себя. Теперь они постоянно сидели в хижине Хагрида, пытаясь образумить его.
– Отпусти его, – убеждал Гарри. – Просто выпусти его на волю.
– Не могу, – отвечал Хагрид. – Он слишком маленький. Погибнет.
Они взглянули на дракона. Всего за неделю он вырос в три раза. Из ноздрей у него вырывался дым. Хагрид не выполнял обязанности лесника, потому что был слишком занят драконом. По всему полу валялись пустые бутылки из-под бренди и птичьи перья.
– Я решил назвать его Норбертом, – сообщил Хагрид, глядя на дракона затуманенным от нежности взором. – Теперь он точно меня узнаёт, смотрите. Норберт! Норберт! Где твоя мамочка?
– Так, уже крыша поехала, – шепнул Рон на ухо Гарри.
– Хагрид, – громко сказал Гарри, – ещё пара недель, и Норберт будет размером с твой дом. Малфой может в любой момент донести Дамблдору.
Хагрид закусил губу.
– Я... я знаю, что не смогу держать его здесь вечно, но я не могу бросить его, ну не могу.
Гарри внезапно повернулся к Рону.
– Чарли.
– И у тебя поехала, – констатировал тот. – Я Рон, помнишь такого?
– Нет – Чарли – твой брат Чарли. В Румынии. Изучает драконов. Мы можем отправить Норберта ему. Чарли позаботится о нём, а потом отпустит на свободу!
– Блестяще! – выпалил Рон. – Как тебе, Хагрид?
В конце концов, Хагрид сдался и разрешил им отправить Чарли сову.
* * *
Дни тянулись невыносимо. В среду ночью Гарри и Гермионе пришлось ждать одним в гостиной, когда все уже давно разошлись по спальням. Напольные часы у стены едва пробили полночь, когда наконец портретный проём открылся. Рон появился словно из ниоткуда, стаскивая на ходу плащ-невидимку Гарри. Он помогал Хагриду кормить Норберта, – теперь дракон питался дохлыми крысами в огромных количествах.
– Он укусил меня! – выдохнул он, показывая им руку, обёрнутую окровавленным носовым платком. – Я неделю не смогу держать перо. Клянусь вам, кошмарнее дракона я никого не встречал, но из рассказов Хагрида выходит, что он – милый пушистый крольчонок. Когда Норберт укусил меня, он отчитал меня за то, что я испугал его. А когда я уходил, он пел ему колыбельную.
От окна донёсся стук.
– Это Хедвиг! – воскликнул Гарри, торопясь впустить сову. – Она принесла ответ от Чарли!
Все трое прижались друг к другу и начали читать:
Дорогой Рон,
Как ты? Спасибо за письмо – я буду рад взять норвежского дракона, но доставить его сюда будет непросто. Думаю, лучше всего будет, если его заберут мои друзья – они навестят меня на следующей неделе. Проблема в том, что их не должны заметить с нелегальным драконом.
Вы могли бы подняться с ним на самую высокую башню в субботу, в полночь? Они встретят вас там и заберут дракона, пока ещё темно.
Пришли мне ответ как можно скорее.
С любовью,
Чарли
Они переглянулись.
– У нас есть плащ-невидимка, – предложил Гарри. – Это будет несложно – думаю, им можно укрыть двоих из нас и Норберта.
То, что они оба согласились с ним, символизировало, какими ужасными были две минувшие недели. Что угодно, лишь бы избавиться от Норберта – и Малфоя.
* * *
Произошла одна заминка. К следующему утру укушенная рука Рона распухла и стала в два раза толще обычного. Он не знал, безопасно ли обращаться к мадам Помфри, – вдруг она распознает укус дракона? К полудню, впрочем, у него не осталось выбора. Кожа вокруг раны приобрела неприятный зеленоватый оттенок. Похоже, клыки Норберта были ядовиты.
В конце дня Гарри и Гермиона поспешили в больничное крыло и обнаружили Рона в постели, в ужасном состоянии.
– Это не только из-за руки, – прошептал он, – хотя такое ощущение, что она вот-вот отвалится. Малфой соврал мадам Помфри, что хочет позаимствовать у меня книгу, и повеселился надо мной от души. Всё угрожал, что расскажет ей, кто меня укусил на самом деле, – я говорил, что собака, – но вряд ли она поверила мне. Нельзя было мне бить его на квиддичном матче, вот почему он так себя ведёт.
Гарри и Гермиона попытались успокоить Рона.
– Всё будет позади в субботу, в полночь, – напомнила Гермиона, но это вовсе не утешило Рона. Напротив, он резко выпрямился в постели, и на лбу у него проступил пот.
– В субботу, в полночь! – прохрипел он. – О нет... о нет... я только что вспомнил, – письмо Чарли было в той книге, что взял Малфой. Он узнает, что Норберта забирают.
Они не успели ответить. В ту самую минуту к ним подошла мадам Помфри и выставила их, заявив, что Рону нужен сон.
* * *
– План менять уже поздно, – твердил Гарри Гермионе. – У нас нет времени, чтобы послать Чарли другую сову, а это, может быть, наш единственный шанс отвязаться от Норберта. Надо рискнуть. И у нас есть плащ-невидимка, Малфой о нём не знает.
Волкодав Клык сидел возле хижины с перебинтованным хвостом; Хагрид, чтобы поговорить с ними, открыл окно.
– Я вас не пущу, – пропыхтел он. – Норберт что-то расшалился – но я-то с ним справлюсь.
Когда они рассказали ему о письме Чарли, глаза Хагрида наполнились слезами, – хотя это, возможно, оттого, что Норберт цапнул его за ногу.
– Айй! Всё в порядке, всего лишь башмак прокусил – играет – в конце концов, он ишо кроха.
Кроха молотила хвостом по стене, отчего в хижине трещали окна. Гарри и Гермиона направились обратно к замку, чувствуя, что дождаться субботы будет непросто.
* * *
Им было бы жаль Хагрида, когда тому пришло время прощаться с Норбертом, не будь они так взволнованы. Ночь была тёмной, небо – затянуто тучами, и они немного опоздали к Хагриду, – пришлось ждать, пока Брюзг уберётся с дороги, – полтергейст в Вестибюле увлечённо играл в теннис со стеной.
Норберт был готов к путешествию, сидя в большом ящике.
– Я там ему приготовил на дорожку крыс и бренди, – невнятно говорил Хагрид. – И ишо его плюшевого мишку положил – вдруг ему станет скучно.
Судя по треску, доносящемуся из сундука, мишке отрывали голову.
– Пока, Норберт! – всхлипнул Хагрид, когда Гарри и Гермиона накрыли сундук плащом и забрались под него сами. – Мамочка никада тя не забудет!
Они и сами не могли понять, как им удалось дотащить сундук до замка. Полночь неуклонно приближалась, пока они волокли Норберта вверх по мраморным ступеням главного входа, по тёмным коридорам. Они преодолели другую лестницу, и ещё одну; даже один из коротких путей Гарри не облегчил задачу.
– Уже близко, – просипел Гарри, когда они добрались до коридора, ведущего к башне.
И тут они заметили кого-то впереди; ребята едва не уронили сундук. Забыв, что они и так невидимы, Гарри и Гермиона отступили в тень, вглядываясь в неясные очертания двух людей в десяти шагах от них. Зажглась лампа.
Профессор Макгонаголл, в клетчатом халате и сеточке для волос, крепко держала Малфоя за ухо.
– Наказание! – отчеканила она. – И минус двадцать баллов Слизерину! Разгуливать по замку среди ночи, как вы посмели...
– Вы не понимаете, профессор. Гарри Поттер скоро будет здесь – с драконом!
– Что за чушь! Как вам не стыдно так нагло лгать мне! Идём – я поговорю с профессором Снейпом о вашем поведении, Малфой!
После этого путь по узкой спиральной лестнице показался им необычайно лёгким. Едва ступив на вершину башни и с облегчением вдохнув холодный ночной воздух, они сбросили плащ.
Гермиона на радостях сплясала джигу.
– Малфоя ждёт наказание! Прямо петь хочется!
– Не надо, – предупредил Гарри.
Посмеиваясь над Малфоем, они ждали; Норберт копошился в сундуке. Примерно через десять минут вдали показались четыре метлы.
Друзья у Чарли, как оказалось, весёлые и дружелюбные. Они продемонстрировали Гарри и Гермионе специальную упряжь, подвешенную к двум мётлам. Общими усилиями они надёжно закрепили в ней Норберта; Гарри и Гермиона пожали остальным руки, наперебой благодаря их.
Наконец, Норберт исчезал вдали... исчезал... исчез.
Они с лёгким сердцем спустились по спиральной лестнице. Никакого дракона – Малфой получил наказание – что могло омрачить их счастье?
Ответ поджидал их у подножия лестницы. Едва они шагнули по коридору, из темноты выплыло лицо Филча.
– Так, так, так, – прошептал он, – у нас проблемы.
Они оставили плащ-невидимку на башне.
Глава пятнадцатая
ЗАПРЕТНЫЙ ЛЕС
Хуже быть не могло.
Филч отконвоировал их на первый этаж, в кабинет профессора Макгонаголл; они ждали в полной тишине. Гермиона дрожала. Оправдания, алиби и отговорки, одна ничтожнее другой, роились в голове Гарри. Он не знал, как им выкрутиться на этот раз. Их загнали в угол. Как можно быть такими идиотами, чтобы забыть плащ? Для профессора Макгонаголл не существовало достойного повода, по которому они имели право бродить по школе среди ночи, да ещё и подниматься на Астрономическую башню, куда вообще вход был воспрещён, кроме как на занятия. Прибавить Норберта и плащ-невидимку – и им уже впору паковать сундуки.
Гарри думал, что хуже быть не могло? Он ошибся. Появившаяся профессор Макгонаголл вела за собой Невилла.
– Гарри! – выпалил Невилл, едва увидев их с Гермионой. – Я хотел найти вас, предупредить, Малфой говорил, что поймает вас, когда вы будете с дра...
Гарри яростно замотал головой, чтобы Невилл замолчал, но профессор Макгонаголл это заметила. Возвышаясь над всеми тремя, казалось, она начнёт изрыгать пламя скорее, чем Норберт.
– Такого я от вас не ожидала. Мистер Филч сказал, что вы были на Астрономической башне. Сейчас час ночи. Объяснитесь.
Гермиона впервые не смогла ответить на вопрос учителя. Она сидела неподвижно, словно статуя, вперив взгляд в собственные тапки.
– Что ж, думаю, мне ясно, в чём здесь дело, – продолжала профессор Макгонаголл. – Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою байку о драконе, чтобы выманить его из постели и вовлечь в неприятности. Я уже поймала его. Полагаю, вам кажется смешным, что на эту историю клюнул и Лонботтом?
Гарри уловил взгляд Невилла и попытался без слов объяснить ему, что это не так, – вид у того был уязвлённый и ошеломлённый. Бедный, неуклюжий Невилл, – Гарри знал, чего ему стоило искать их в кромешной тьме, чтобы вытащить из беды.
– Я в бешенстве, – заявила профессор Макгонаголл. – Четверо учеников не в постелях – и за одну ночь! В жизни не слышала о таком! Я считала, что вы, мисс Грейнджер, куда разумнее. Что же до вас, мистер Поттер, мне казалось, Гриффиндор значит для вас больше. Вы все получаете наказания – да, мистер Лонботтом, и вы тоже – ничто не даёт вам право бродить по замку ночью, сейчас это особенно опасно – и минус пятьдесят баллов с Гриффиндора.
– Пятьдесят? – выдохнул Гарри; так их дом терял первенство, которое он выцарапал в последнем квиддичном матче.
– Пятьдесят с каждого, – договорила профессор Макгонаголл; крылья её точёного носа затрепетали.
– Профессор... пожалуйста...
– Вы не можете...
– Не указывайте мне, Поттер, что я могу делать, а чего не могу. Теперь возвращайтесь в постель. Мне никогда ещё не было так стыдно за Гриффиндор.
Потеряно сто пятьдесят баллов. Гриффиндор опустился на последнее место. За одну ночь они отняли у Гриффиндора всякую надежду завоевать Школьный Кубок. Желудок Гарри словно завязали узлом. Как им теперь снова набрать баллы?
Гарри не спал всю ночь. Невилл всхлипывал в подушку, кажется, несколько часов. Гарри нечего было сказать ему в утешение. Он понимал, что тот, как и он сам, с ужасом ждал утра. Что будет с ними, когда остальные гриффиндорцы узнают, что они натворили?
Поначалу гриффиндорцы, проходя мимо гигантских песочных часов, показывающих количество баллов дома, решили, будто это какая-то ошибка. Как за ночь могло пропасть сто пятьдесят баллов? А потом правда постепенно расползлась по всей школе: Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, их герой двух квиддичных матчей, лишил их всех баллов разом, – он и ещё пара глупых первокурсников.
Будучи раньше любимцем всей школы, Гарри превратился в изгоя. Даже Хуфльпуф и Рейвенкло ополчились на него, – все надеялись, что Слизерин хоть в этот раз упустит Школьный Кубок. Куда бы ни пошёл Гарри, люди тыкали в него пальцем и оскорбляли, даже не трудясь понизить голос. А слизеринцы, встречаясь с ним, аплодировали, свистели и выкрикивали: «Спасибо, Поттер, мы твои должники!»
Только Рон поддерживал его.
– Все забудут об этом через пару недель. Фред и Джордж, пока они в Хогвартсе, потеряли жуть сколько баллов, а их всё равно любят.
– Но ведь не сто пятьдесят за раз? – возразил несчастный Гарри.
– Ну... нет, – признал Рон.
Было поздновато исправлять свои огрехи, но Гарри поклялся себе отныне не впутываться в дела, которые его не касались. Хватит с него шпионажа и всяких расследований. Ему было так стыдно, что он предложил Пруту отчислить его из команды.
– Отчислить? – прогремел Прут. – И какая от этого польза? Как нам вернуть баллы, если мы не выиграем следующий матч?
Но даже квиддич не доставлял удовольствия. На тренировках его игнорировали, а, если нужно было упомянуть о нём, называли «следопыт».
Гермиона и Невилл тоже страдали. Им не приходилось так же плохо, как Гарри, – они не были так известны, – но и с ними никто не разговаривал. На уроках Гермиона перестала привлекать к себе внимание и работала молча, опустив голову.
Гарри был чуть ли не рад, что скоро экзамены. За занятиями ему удавалось на время забыть о своих невзгодах. Они с Роном и Гермионой держались вместе, работая до поздней ночи, запоминая составы сложных зелий, заучивая чары и заклинания, зубря даты магических открытий и гоблинских восстаний...
А затем, за неделю до начала экзаменов, решение Гарри не лезть не в своё дело подверглось неожиданной проверке. Возвращаясь в одиночестве из библиотеки, он услышал, как кто-то причитает в соседнем классе. Подойдя ближе, Гарри различил слова Квиррелла:
– Нет... нет... пожалуйста, не надо...
Похоже было, что кто-то угрожал ему. Гарри шагнул к двери.
– Хорошо... хорошо, – пролепетал Квиррелл.
В следующий миг Квиррелл вылетел из класса, поправляя тюрбан. Он был бел, как мел и, казалось, вот-вот заплачет. Он умчался прочь; Гарри показалось, что Квиррелл даже не заметил его. Подождав, пока шаги Квиррелла затихнут вдали, мальчик заглянул в класс. Там было пусто, но дверь в дальнем углу была приоткрыта. Гарри был на полпути к ней, когда вдруг вспомнил о данном себе обещании.
В то же время, он готов был поставить дюжину Философских Камней на то, что отсюда только вышел Снейп. А с учётом того, что Гарри сейчас услышал, Снейп должен был теперь скакать по школе вприпрыжку, – Квиррелл, похоже, сдался.
Гарри отправился назад, в библиотеку, – Гермиона проверяла Рона по астрономии. Гарри сообщил им, что сейчас услышал.
– Значит, Снейп своего добился! – резюмировал Рон. – Раз Квиррелл рассказал ему, как разрушить чары от тёмных сил...
– Ещё остаётся Пушок, – возразила Гермиона.
– Снейп и без помощи Хагрида может всё выяснить, – хмыкнул Рон, оглядывая тысячи окружавших его фолиантов. – В одной из этих книг наверняка говорится, как отвлечь трёхголового пса. Так что мы будем делать, Гарри?
Во взгляде Рона снова мелькнула жажда приключений, но Гермиона опередила Гарри с ответом.
– Пойдём к Дамблдору. Мы давным-давно должны были это сделать. Если попытаемся предпринять что-то сами, нас однозначно исключат.
– Но у нас нет доказательств! – напомнил Гарри. – Квиррелл слишком напуган, чтобы поддержать нас. Снейпу достаточно сказать, что он не знает, как тролль попал сюда в Хеллоуин и что ни на каком третьем этаже его не было, – кому, ты думаешь, поверят, ему или нам? Ни для кого не секрет, что мы его терпеть не можем, Дамблдор решит, что мы хотим его подставить. Филч не помог бы нам, даже если бы от этого зависела его жизнь, он чересчур дружен со Снейпом, да и чем больше учеников исключат, тем для него лучше. И потом, нам вообще не положено знать ни о Камне, ни о Пушке. Слишком уж много объяснений.
Гермиону он, похоже, убедил, – но не Рона.
– Если мы проведём небольшую разведку...
– Нет, – наотрез отказался Гарри. – Мы уже наразведывались.
Он подтянул к себе карту Юпитера и начал заучивать названия его спутников.
* * *
За завтраком Гарри, Гермиона и Невилл получили записки. Все они были одинакового содержания:
Ваше наказание назначено на одиннадцать часов вечера.
Мистер Филч будет ждать в Вестибюле.
Профессор Макгонаголл
Из-за переживаний по поводу потерянных баллов Гарри совершенно забыл, что им ещё предстоит отбыть наказание. Он уже ждал, что Гермиона начнёт жаловаться из-за отнятой у них целой ночи занятий, но она не проронила ни слова. Как и Гарри, она чувствовала, что заслужила это.
В одиннадцать вечера они попрощались с Роном и вместе с Невиллом отправились вниз, в Вестибюль. Филч уже был там, – как и Малфой. Гарри только сейчас вспомнил, что Малфой тоже получил наказание.
– За мной, – приказал Филч, зажигая фонарь и выпроваживая их на улицу.
– Уверен, теперь вы дважды подумаете, прежде чем нарушить школьные правила, верно? – Филч плотоядно покосился на них. – О да... по мне, так тяжёлая работа и боль – лучшие наставники. Жаль всё же, что старые наказания отменили... раньше бы вас подвесили за запястья к потолку и оставили на пару дней... я до сих пор храню цепи, регулярно смазываю, – вдруг ещё понадобятся. Так, пошли, и не вздумайте удрать, – хуже будет.
Они побрели вперёд по окрестностям замка; Невилл всё шмыгал носом. Гарри гадал, каким окажется их наказание, – явно чем-то особенно неприятным, иначе Филч не лучился бы счастьем.
Луна светила ярко, но её застилали чёрные тучи. В окнах хижины Хагрида горел свет. Вдруг тот окликнул их издали:
– Эт ты там, Филч? Поторапливайся, начинать пора.
Гарри воспрял духом; с Хагридом им никакое наказание не страшно. Видимо, облегчение отразилось и на его лице, потому что Филч усмехнулся:
– Ты, кажется, собрался валять дурака вместе с этим олухом? Спешу тебя расстроить, мальчик: вы идёте в лес, и я сильно удивлюсь, если вы все вернётесь оттуда невредимыми.
Невилл испустил тихий стон, а Малфой остановился как вкопанный.
– В лес? – переспросил он, и голос его прозвучал совсем не так самоуверенно, как обычно. – Нам нельзя ходить туда ночью – там водятся всякие твари – оборотни, я слышал.
Невилл вцепился в рукав Гарри и издал полузадушенный хрип.
– А это уже ваши проблемы, – усмехнулся Филч, причём его голос дрожал от еле сдерживаемого торжества. – Надо было думать об оборотнях прежде, чем правила нарушать.
Хагрид торопливо шёл к ним, Клык следом. В руках лесник держал арбалет, а на плече у него висел колчан стрел.
– Ну, неужели, – нетерпеливо упрекнул он, – я уж полчаса как жду. Гарри, Гермиона, как вы?
– Я бы не был к ним слишком дружелюбен, Хагрид, – холодно проговорил Филч, – они вообще-то наказание пришли отбывать.
– Так ты вот чего опоздал, а? – Хагрид хмуро глянул на Филча. – Лекции им читал? Не твоё эт дело. Всё, дальше я сам справлюсь.
– Я вернусь к рассвету, – кивнул Филч. – За тем, что от них останется, – с гадкой ухмылкой прибавил он; смотритель зашагал к замку, – фонарь его раскачивался из стороны в сторону.
Малфой повернулся к Хагриду.
– Я в лес не пойду, – заявил он, с паническими, к удовольствию Гарри, нотками в голосе.
– Пойдёшь, ежели хошь остаться в Хогвартсе, – отрезал Хагрид. – Дурно поступил, дык плати за это.
– Но это работа для слуг, не для учеников. Я думал, мы будем писать строчки или что-то вроде этого; да если бы мой отец узнал об этом...
–...то сказал бы, что в Хогвартсе такие порядки, – рыкнул Хагрид. – Строчки он писать собрался! Кому до того надобность? Ты сделаешь что-нить полезное, или вылетишь отсюда. Ежели думаешь, что отец обрадуется, када тя исключат, дык иди пакуй вещи. Ну, чего стоишь?
Малфой не сдвинулся с места. Он свирепо взглянул на Хагрида, но затем отвёл глаза.
– То-то же, – кивнул Хагрид. – Терь слушайте внимательно, эт дело опасное, а я не хочу, чтоб с вами что-то случилось. Пошли со мной.
Он подвёл их к самой опушке леса. Высоко подняв фонарь, он указал на узкую, извилистую тропу, исчезавшую в густой роще. Лёгкий ветерок пробежал по их волосам, когда они заглянули в чащу.
– Глядите сюды, – позвал Хагрид, – видите пятна на земле? Серебристые? Эт единорожья кровь. Его кто-то сильно ранил. Эт уж второй раз за неделю. В прошлую среду я нашёл одного мёртвым. Нам нужно найти бедолагу. Возможно, придётся его добить, чтоб не мучился.
– А если то, что ранило единорога, отыщет нас раньше? – поинтересовался Малфой, не в силах скрыть страх.
– Нет такого в лесу, кто бы вам вред причинил, ежели вы со мной или с Клыком, – заверил Хагрид. – И не сходите с тропы. Так, терь мы разделимся – тут след расходится. Здесь кровь повсюду, – он, похоже, бродит тут ишо с прошлой ночи.
– Я пойду с Клыком, – живо потребовал Малфой, косясь на длинные собачьи зубы.
– Ради бога, но предупреждаю – он трус, – пожал плечами Хагрид. – Значит, я, Гарри и Гермиона идём в эту сторону, а Драко, Невилл и Клык – туда. Ежели кто-нить из нас найдёт единорога, посылает зелёные искры, ага? Достаньте-ка палочки и потренируйтесь – ага, вот так – а ежели кто-то попадёт в беду, посылайте красные, и мы на помощь придём – и будьте осторожны. Пошли.
Лес был чёрен и безмолвен. Вскоре они добрались до развилки; Гарри, Гермиона и Хагрид взяли левее, а Малфой, Невилл и Клык ушли вправо.
Они шли молча, шаря взглядом по земле. То и дело луч лунного света, пробившись сквозь ветви, освещал пятно серебристо-синей крови на опавшей листве.
Гарри заметил, что Хагрид очень обеспокоен.
– А может, это оборотень убивает единорогов? – предположил Гарри.
– Скорость не та, – покачал головой лесник. – Единорога поймать непросто, они созданья удивительные. Я даж не знал, что их можно ранить.
Они миновали старый замшелый пень. Слышно было журчание воды, – должно быть, где-то поблизости ручей. Возле петляющей тропы всё ещё виднелись пятна единорожьей крови.
– Ты в порядке, Гермиона? – прошептал Хагрид. – Не волнуйтесь, с такой раной он не мог далеко уйти, так что мы скоро – ЖИВО ЗА ДЕРЕВО!
Хагрид схватил Гарри и Гермиону в охапку и отволок их с тропы за высокий дуб. Он выдернул из колчана стрелу и зарядил арбалет, приготовившись выстрелить. Все трое напрягли слух. Опавшие листья рядом шуршали: как будто подол плаща волочился по земле. Хагрид искоса смотрел на тропу, но вскоре звук затих.
– Так и знал, – пробормотал лесник. – Бродит тут кой-кто, кому здесь делать нечего.
– Оборотень?
– Не-а, не он... и не единорог, – мрачно отозвался Хагрид. – Так, потопали – но осторожно.
Теперь они двигались медленно, навострив уши. Внезапно они уловили какое-то движение на поляне впереди.
– Кто здесь? – позвал Хагрид. – Покажись – я вооружён!
На поляну вышел человек... или всё же конь? Выше пояса – рыжеволосый бородатый мужчина, но ниже – лоснящийся гнедой лошадиный торс с длинным рыжеватым хвостом. У Гарри и Гермионы отвисли челюсти.
– А, эт ты, Ронан, – с облегчением произнёс Хагрид. – Как ты?
Он прошагал к кентавру и пожал ему руку.
– Добрый вечер, Хагрид, – поприветствовал его Ронан. Говорил он глубоким, скорбным голосом. – Хотел меня пристрелить?
– Осторожность не повредит, Ронан, – ответил Хагрид, похлопав по арбалету. – Нехорошее что-то в лесу объявилось. Кстати, эт Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Ученики. А эт Ронан. Он кентавр.
– Мы заметили, – слабым голосом отозвалась Гермиона.
– Добрый вечер, – промолвил Ронан. – Ученики, значит? И многое вы уже узнали на занятиях?
– Эмм...
– Немножко, – застенчиво ответила Гермиона.
– Немножко. Что ж, это уже кое-что, – вздохнул Ронан. Он поднял голову и уставился на небо. – Марс сегодня яркий.
– Ага, – согласился Хагрид, тоже задрав голову. – Слушай, Ронан, хорошо, что мы тебя встретили, – здесь где-то раненый единорог... ты его, часом, не видел?
Ронан ответил не сразу. Он, не мигая, глядел на небо и затем снова вздохнул.
– Первыми жертвами всегда становятся невинные, – проговорил он. – Как много лет назад, так и сейчас.
– Да, – кивнул Хагрид, – но ты ничего не видел, Ронан? Ничего необычного?
– Марс сегодня яркий, – повторил Ронан; Хагрид нетерпеливо наблюдал за ним. – Необычайно яркий.
– Да, но я имел в виду кой-что необычное чуток поближе, – пояснил Хагрид. – Так ты не замечал ничего странного?
Ронан вновь выдержал паузу перед ответом.
– Лес скрывает много тайн.
За деревьями позади Ронана что-то шевельнулось, и Хагрид снова вскинул арбалет – но это оказался другой кентавр, черноволосый и с вороным телом, – и видом далеко не таким безобидным, как у Ронана.
– Здорово, Бейн, – поздоровался Хагрид. – Всё в порядке?
– Здравствуй, Хагрид, надеюсь, ты здоров?
– Да, так, потихоньку. Слухай, я как раз спрашивал Ронана, ты не замечал в последнее время ничего странного? Просто кто-то ранил единорога – мож, ты что-нить знаешь?
Бейн подошёл к Ронану и взглянул на небо.
– Марс сегодня яркий, – только и ответил он.
– Эт мы уже слышали, – недовольно пробурчал Хагрид. – Ладно, если увидите что-нить, дайте мне знать, хорошо? А мы потопали.
Гарри и Гермиона последовали за лесником, оглядываясь на Ронана и Бейна, пока деревья не скрыли кентавров от их взора.
– Никада, – раздражённо говорил Хагрид, – не пытайтесь вытянуть из кентавра прямого ответа. Тож мне, звездочёты. Что поближе луны, их уж не волнует.
– А их здесь много? – спросила Гермиона.
– Да хватает. Они вообще держатся особняком, но ежели мне чего спросить надобно, они тут как тут. Они, кентавры, умные... всё знают... тока рассказывать не любят.
– А тогда, ты думаешь, это тоже был кентавр? – спросил Гарри.
– А похоже было, что копыта стучат? Не-а, я так скажу: эт был тот, кто единорогов убивает, – я такого звука раньше в лесу не слыхал.
Они брели по тёмной чаще. Гарри нервно оглядывался через плечо. Его не оставляло мерзкое ощущение, что за ними наблюдали. Он был очень рад, что с ними Хагрид, а у Хагрида есть арбалет. Они преодолели очередной изгиб тропы, как вдруг Гермиона вцепилась в руку Хагрида:
– Хагрид! Смотри! Красные искры, они в опасности!
– Ждите здесь! – проорал Хагрид. – С тропы ни шагу, я скоро вернусь!
Было слышно, как лесник продирается сквозь заросли; они в страхе глядели друг на друга, – наконец всё затихло, кроме шелеста опавших листьев.
– Думаешь, с ними что-то случилось? – прошептала Гермиона.
– Мне плевать на Малфоя, но если что-то с Невиллом... В конце концов, он здесь из-за нас.
Минуты ползли. Слух, казалось, обострился до предела. Гарри улавливал каждое дуновение ветра, каждый хруст ветки. В чём дело? Что с остальными?
Наконец, громкий треск оповестил о возвращении Хагрида. Малфой, Невилл и Клык плелись позади. Лесник едва не дымился от злости. Малфой, похоже, подкрался к Невиллу и шутки ради схватил сзади. Невилл запаниковал и запустил в небо искры.
– Вы двое такой шум подняли, что нам терь вряд ли что-нить удастся найти. Так, меняемся, – Невилл, ты остаёшься со мной и Гермионой, а ты, Гарри, идёшь с Клыком и этим идиотом. Извини, – добавил Хагрид на ухо Гарри, – но тебя напугать не так просто, а нам надобно дело закончить.
Так что Гарри отправился в самую глубь леса вместе с Малфоем и Клыком. Они шли около получаса, и стало практически невозможно держаться тропы, так часто росли деревья. Гарри показалось, что кровь становилась гуще. Корни деревьев были забрызганы ею, словно бедное животное в агонии металось туда-сюда. Впереди, за сплетением ветвей векового дуба, виднелась поляна.
– Смотри, – пробормотал он, останавливая Малфоя рукой.
Что-то ослепительно-белое сияло на земле. Они подступили ближе.
Это был единорог, и он был мёртв. Гарри никогда не видел такой прекрасной и грустной картины. Длинные стройные ноги были вывернуты под странными углами, а перламутровая грива – размётана по опавшей листве.
Гарри шагнул вперёд и тут же застыл: поблизости раздался шорох. Кустарник на краю поляны задрожал... Из тени выскользнула фигура в капюшоне, похожая на крадущегося зверя. Гарри, Малфой и Клык стояли, словно прикованные к месту. Фигура подошла к единорогу, склонила голову над раной в боку животного и начала пить кровь.
– АААААААААА!
Малфой издал отчаянный вопль и сорвался с места – как и Клык. Фигура подняла голову и уставилась прямо на Гарри, – единорожья кровь капала из-под капюшона. Она поднялась и двинулась к нему, – от страха он не мог пошевелиться.
И тут его голову пронзила такая боль, какой он раньше не испытывал, – шрам словно загорелся, – едва не ослепший, он попятился. Тут за спиной послышался стук копыт, и кто-то, перемахнув через его голову, набросился на фигуру в капюшоне.
Боль была такой острой, что Гарри упал на колени. Прошла минута или две. Когда он снова поднял голову, оказалось, что фигура исчезла. Перед ним стоял кентавр, но не Ронан и не Бейн, – этот выглядел моложе; у него были белокурые волосы и соловое тело.
– Вы в порядке? – спросил кентавр, помогая Гарри подняться на ноги.
– Да... спасибо... что это было?
Кентавр не ответил. У него были поразительные голубые, как бледные сапфиры, глаза. Он внимательно смотрел на Гарри, – его взгляд задержался на шраме, побагровевшем и отчётливо проступившем на лбу.
– Вы – мальчик Поттер, – сказал он. – Вам лучше вернуться к Хагриду. В лесу сейчас небезопасно – особенно вам. Вы умеете ездить верхом? Так будет быстрее. Меня зовут Флоренц, – прибавил он, припав на передние ноги, чтобы Гарри мог взобраться к нему на спину.
Внезапно раздался стук мчащихся галопом копыт. Ронан и Бейн ворвались на поляну; бока их лоснились от пота.
– Флоренц! – прогремел Бейн. – Что ты вытворяешь? У тебя на спине человек! У тебя совесть есть? Ты что, ездовая лошадь?
– А ты понимаешь, кто это такой? – возразил Флоренц. – Это мальчик Поттер. Чем быстрее он покинет лес, тем лучше.
– Что ты ему рассказал? – гневно прорычал Бейн. – Помни, Флоренц, мы поклялись не вмешиваться в волю небес. Разве планеты не сообщали нам, что должно произойти?
Ронан нервно рыл землю копытом.
– Я уверен, Флоренц решил, что так будет лучше, – мрачно сказал он.
Бейн в ярости лягнул воздух.
– Лучше! А при чём здесь мы? Кентавров должно волновать то, что было предсказано! И не наше дело возить на себе бродячих людей, как ишаки!
Флоренц неожиданно встал на дыбы, – Гарри пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не свалиться на землю.
– Ты не видишь этого единорога? – проревел он, обращаясь к Бейну. – Не понимаешь, почему его убили? Или планеты не открыли тебе эту тайну? Я буду бороться с тем, что прячется в лесу – и да, Бейн – вместе с людьми, если будет нужно.
И Флоренц ускакал прочь; Гарри цеплялся за него, как только мог; они оставили Ронана и Бейна далеко позади.
Гарри решительно ничего не понимал.
– Почему Бейн так разозлился? – спросил он. – И от кого вы меня спасли?
Флоренц перешёл на шаг, предупредил, чтобы Гарри пригнул голову, чтобы не удариться о ветви, но не ответил на его вопрос. Они так долго шли молча, что Гарри решил, будто Флоренц не хочет с ним больше разговаривать. Впрочем, когда они пробирались через особенно тёмную часть леса, Флоренц остановился.
– Гарри Поттер, вы знаете, для чего используют кровь единорога?
– Нет, – ответил Гарри, обескураженный неожиданным вопросом. – На уроках мы готовили зелья только с толчёным рогом и волосами из хвоста.
– Это потому, что убийство единорога – чудовищное преступление, – объяснил Флоренц. – Лишь тот, кому нечего терять, и кто хочет обрести всё, способен на такое злодеяние. Кровь единорога поможет остаться в живых, даже если ты на волосок от смерти, – но ужасной ценой. Ты убил невинное и беззащитное создание, чтобы спастись самому, и твоя жизнь превратится в существование, она будет проклята с того момента, когда кровь коснётся твоих губ.
Гарри уставился в затылок Флоренца, отливавший серебром в лунном сиянии.
– Но кто решится на это? – размышлял он вслух. – Если ты будешь проклят навеки, лучше смерть, верно?
– Да, – согласился Флоренц, – только не в том случае, если всё, что тебе нужно – оставаться в живых до тех пор, пока ты не примешь что-нибудь ещё, – что-то, что вернёт тебе былую силу и мощь, – что-то, что дарует тебе бессмертие. Мистер Поттер, вам известно, что сейчас спрятано в вашей школе?
– Философский Камень! Ну конечно – Животворящий эликсир! Но я не понимаю, кому...
– Вы не знаете никого, кто много лет цеплялся за жизнь, в ожидании подходящего момента, чтобы вернуть власть?
Сердце Гарри как будто сжал железный кулак. Кроме шелеста листьев, он, казалось, вновь слышит слова, сказанные Хагридом в ту ночь, когда они встретились: «Кто-то г'рит, умер он. Ерунда все это, я скажу. В нём-то и человеческого ничего не осталось, чтоб умереть».
– Вы хотите сказать, – прохрипел Гарри, – что это был Вол...
– Гарри! Гарри, ты цел?
По тропе к ним бежала Гермиона; Хагрид, пыхтя, поспешал следом.
– Нормально, – ответил Гарри, едва соображая, что говорит. – Единорог мёртв, Хагрид, он вон на той поляне.
– Здесь я вас покину, – проговорил Флоренц, когда Хагрид кинулся осмотреть единорога. – Теперь вы в безопасности.
Гарри слез на землю.
– Удачи, Гарри Поттер, – пожелал Флоренц. – Движения планет и раньше истолковывались неверно, даже кентаврами. Надеюсь, это один из таких случаев.
Он развернулся и поскакал обратно в чащу, оставив дрожащего Гарри позади.
* * *
Рон, дожидаясь их, заснул в общей гостиной. Когда Гарри грубо растолкал его, он закричал что-то о нарушении квиддичных правил. Через несколько секунд, однако, он открыл глаза, и Гарри поведал ему и Гермионе о том, что с ним произошло в лесу.
Гарри не мог сидеть. Он расхаживал взад-вперёд перед камином. Его до сих пор колотила дрожь.
– Снейп хочет добыть Камень для Волдеморта... а Волдеморт поджидает его в лесу... а мы-то всё это время думали, что Снейп просто хочет разбогатеть...
– Прекрати называть его по имени! – трагическим шёпотом прервал его Рон, словно Волдеморт мог их услышать.
Гарри не обратил на него внимания.
– Флоренц спас меня, хотя не должен был... Бейн был в ярости... он говорил про что-то, предсказанное планетами, и во что им нельзя вмешиваться... это возвращение Волдеморта... Бейн считает, что Флоренц должен был позволить Волдеморту убить меня... видимо, это тоже предначертано звёздами.
– Да перестанешь ты называть его по имени! – прошипел Рон.
– Так что мне осталось дождаться, пока Снейп утащит Камень, – лихорадочно продолжал Гарри. – Тогда Волдеморт сможет наконец прикончить меня... Ну, Бейн, наверное, будет счастлив.
Гермиона была напугана, но нашлась, что сказать в утешение.
– Гарри, все знают, что Дамблдор – единственный, кого Сам-Знаешь-Кто всегда боялся. Пока Дамблдор рядом, он тебя не тронет. И кстати, кто сказал, что кентавры обязательно правы? По мне, так это обычное гадание, а профессор Макгонаголл говорит, что это очень неточная отрасль магии.
Пока они разговаривали, небо посветлело. Они отправились в постель вымотанными, с пересохшим горлом. Но сюрпризы ночи на этом не закончились.
Откинув одеяло, Гарри обнаружил в кровати аккуратно сложенный плащ-невидимку. К нему была приколота записка:
На всякий случай.
Глава шестнадцатая
В ЛЮК
Впоследствии Гарри так и не смог объяснить себе, каким образом ему удалось сдать все экзамены, всё время ожидая, что вот-вот в дверь ворвётся Волдеморт. Однако дни шли, а Пушок всё ещё был жив и здоров, а дверь в заветный коридор – заперта.
Стояла невыносимая жара, особенно в просторном классе, где они сдавали письменный экзамен. Им выдавали новые, особенные перья, заговорённые Стоп-обманными чарами.
В экзамены входила и практика. Профессор Флитвик вызывал их по одному в класс, где им предстояло заставить ананас проскакать по столу чечёткой. Профессор Макгонаголл предлагала им превратить мышь в табакерку, – баллы начислялись в зависимости от степени привлекательности табакерки, но снимались, если у неё оставались усы. Снейп чуть не довёл всех до истерики, буквально дыша в спину, – попробуй тут вспомнить состав зелья Забвения.
Гарри из кожи вон лез, стараясь не обращать внимания на жгучую боль во лбу, – она мучила его ещё с той ночи в лесу. Невилл думал, что Гарри страдает бессонницей из-за экзаменов, но настоящей причиной был старый ночной кошмар, – только теперь в нём вдобавок появлялась фигура в капюшоне, пьющая кровь.
Потому ли, что они не видели в лесу того, что видел Гарри, или оттого, что у них не было постоянно саднящих шрамов на лбу, – но Рон и Гермиона не особо волновались из-за Камня. Образ Волдеморта, конечно, пугал их, но не преследовал во снах, – к тому же, за подготовкой к экзаменам у них не оставалось времени гадать, что там замышлял Снейп.
Последний экзамен был по истории магии. Час сражений с вопросами о чокнутых дряхлых колдунах, изобрётших всякую ерунду вроде самопомешивающихся котлов, – и они свободны, свободны на целую неделю, – до объявления результатов. Когда призрак профессора Биннса велел им отложить перья и сдать работы, Гарри не мог не возликовать вместе с остальными.
– Всё оказалось куда легче, чем я думала, – признала Гермиона, когда они с другими учениками высыпали на залитые солнечным светом окрестности. – Мне не нужно было учить Кодекс оборотней 1637 года и восстание Эльфрика Страждущего.
Гермиона любила после экзамена пообсуждать задания, но Рон заявил, что от этого ему становится дурно; так что они спустились к озеру и уселись на землю под деревом. Близнецы Уизли и Ли Джордан щекотали щупальца гигантскому кальмару, заплывшему на мелководье понежиться на солнце.
– Больше никаких занятий, – счастливо вздохнул Рон, растянувшись на траве. – Выше нос, Гарри, – мы только через неделю узнаем, насколько провалились.
Гарри потирал лоб.
– Да что же всё это значит? – сердито выпалил он. – Шрам постоянно дёргает, – такое и раньше бывало, но теперь боль вообще не проходит.
– Сходи к мадам Помфри, – посоветовала Гермиона.
– Я же не болен, – отмахнулся Гарри. – Это какое-то предупреждение… что мне грозит опасность…
Рон не мог толком соображать, было слишком жарко.
– Гарри, расслабься, Гермиона права, Камень никто не тронет, пока Дамблдор рядом. Мы даже не знаем наверняка, что Снейп нашёл способ справиться с Пушком. Ему однажды уже чуть не оторвали ногу, он не станет делать всё впопыхах. И скорее Невилла примут в сборную Англии по квиддичу, чем Хагрид предаст Дамблдора.
Гарри кивнул, но не мог избавиться от тревожного ощущения, что он о чём-то забыл, о чём-то важном. Он попытался объяснить свои чувства, но Гермиона ответила:
– Это всё экзамены. Прошлой ночью я проснулась, просмотрела половину своих заметок по преображению, – и только потом вспомнила, что его мы уже сдали.
Но Гарри был уверен, что это никак не связано с учёбой. Он проследил за совой, летящей к замку с зажатым в клюве конвертом. Только Хагрид писал ему письма. Хагрид никогда не предаст Дамблдора. Он никому не расскажет, как пробраться мимо Пушка… никогда… разве что…
Гарри вскочил как ужаленный.
– Куда ты? – сонно протянул Рон.
– Я только что кое о чём вспомнил, – пояснил Гарри с побелевшим лицом. – Нам нужно к Хагриду, срочно.
– Зачем? – спросила Гермиона, тяжело дыша и еле поспевая за ним.
– Вам не кажется чуточку странным, – говорил Гарри, с трудом взбираясь по поросшему травой склону, – что больше всего на свете Хагрид мечтал о драконе, и тут по чистой случайности появляется этот незнакомец? Много ли народу шатается по стране с драконьими яйцами в карманах, если их разведение запрещено колдовским законом? Повезёт же им встретить Хагрида, как по-вашему? Почему же я раньше не подумал!
– О чём ты? – допытывался Рон, но Гарри не ответил и ускорил шаг.
Хагрид сидел в кресле перед хижиной; он закатал рукава и штанины и лущил горох в глубокую миску.
– Приветик, – улыбнулся он. – Экзамены сдали? Мож, выпьете чего-нить?
– С удовольствием, – оживился Рон, но Гарри перебил его:
– Нет, Хагрид, мы торопимся. Я хотел тебя спросить: ты помнишь ту ночь, когда выиграл Норберта? Как выглядел тот незнакомец, с которым ты играл в карты?
– Не знаю, – беспечно отозвался Хагрид, – он плаща-то не сымал.
Все трое будто приросли к месту, и лесник приподнял брови:
– Эт не так уж и странно, в «Кабанью голову» кто тока не заходит, эт один из деревенских трактиров. Он, наверн, драконовод. Я его лица не видел, он был в капюшоне.
Гарри опустился на траву рядом с миской.
– А о чём вы говорили? Ты вообще упоминал Хогвартс?
– Мож быть, – сосредоточенно ответил Хагрид. – Ага… он спросил, кем я работаю, и я сказал, что лесником… хотел узнать, за какой я живностью присматриваю… я рассказал… как-то обмолвился, что всегда хотел завести дракона… потом… плохо помню, он мне всё время выпивку покупал… Ну-ка… во, он сказал, что у него драконье яйцо с собой, и предложил сыграть на него в карты… но он сомневался, справлюсь ли я с ним, – ему не хотелось отдавать его в плохие руки, – и я его убедил, что после Пушка дракон – проще пареной репы.
– А он заинтересовался Пушком? – Гарри еле сдерживал волнение.
– А как же – много, что ль, трёхголовых псов тут бродит? Ну вот, я ему и г’рю, что Пушок – просто лапочка, ежели знаешь, как его успокоить, – ты тока сыграй ему какую-нить мелодию, и он сразу уснёт…
Хагрид вдруг охнул.
– Зачем я вам рассказал! – вырвалось у него. – Забудьте об этом! Эй, куда вы?
Гарри, Рон и Гермиона не переговаривались, пока не влетели в Вестибюль, – после солнечного двора он казался мрачным и холодным.
– Пойдём к Дамблдору, – решил Гарри. – Хагрид разболтал тому незнакомцу, как приструнить Пушка, а это был либо Волдеморт, либо Снейп, – не так уж это было сложно, раз он напоил Хагрида. Остаётся только надеяться, что Дамблдор нам поверит. Может, Флоренц нас поддержит, если Бейн ему не помешает. Где кабинет Дамблдора?
Они огляделись, словно ожидая увидеть указатель. Им никогда не говорили, где живёт директор, и они ни разу не слышали, чтобы кого-то посылали к нему на личную аудиенцию.
– Нам просто придётся… – начал Гарри, но тут в коридоре раздался резкий голос:
– Что вы трое делаете в замке?
Это была профессор Макгонаголл с высокой стопкой книг в руках.
– Мы хотим увидеть профессора Дамблдора, – довольно смело, как показалось Гарри и Рону, заявила Гермиона.
– Увидеть профессора Дамблдора? – повторила профессор, словно такое желание было, по меньшей мере, подозрительным. – Зачем?
Гарри сглотнул – теперь что?
– Это секрет… как бы, – промямлил Гарри, но тут же пожалел о сказанном: профессор Макгонаголл гневно раздувала ноздри.
– Профессор Дамблдор отбыл десять минут назад, – холодно сообщила она. – Он получил срочную сову из Министерства Магии и немедленно отправился в Лондон.
– Его нет в школе? – неверяще переспросил Гарри. – Именно сейчас?
– Профессор Дамблдор – великий колдун, мистер Поттер, и у него хватает неотложных дел…
– Но это важно.
– Вы хотите сказать, Поттер, что ваша просьба важнее Министерства Магии?
– Понимаете, – Гарри решил плюнуть на скрытность, – это насчёт Философского Камня…
Что бы профессор Макгонаголл ни ждала услышать, но точно не эти слова. Книги посыпались у неё из рук, но она не стала их поднимать.
– Откуда вы знаете? – пробормотала она.
– Профессор, я думаю… я знаю, что Сн… что кто-то хочет украсть Камень. Я должен поговорить с профессором Дамблдором.
Она потрясённо, но вместе с тем недоверчиво наблюдала за ним.
– Профессор Дамблдор вернётся завтра, – наконец ответила она. – Не представляю, откуда вам известно о Камне, но уверяю вас – украсть его невозможно, он прекрасно защищён.
– Но, профессор…
– Поттер, я знаю, о чём говорю, – оборвала его та. Она нагнулась и собрала разбросанные по полу книги. – Предлагаю вам пойти прогуляться – погода великолепная.
Но они поступили иначе.
– Сегодня, – прошептал Гарри, едва профессор Макгонаголл удалилась. – Снейп проберётся в люк этой ночью. У него теперь развязаны руки, – он выяснил всё, что нужно, а Дамблдора нет в замке. Он послал это письмо, я уверен, в Министерстве страшно удивятся, когда к ним заявится Дамблдор…
– Но что мы можем…
Гермиона ахнула. Гарри и Рон круто развернулись.
За их спинами стоял Снейп.
– Здравствуйте, – вкрадчиво промолвил он.
Они вытаращились на него.
– Не стоит сидеть в замке в такой отличный день, – продолжал он со странной, кривой усмешкой.
– Нам просто нужно… – Гарри запнулся, не зная, что сказать.
– Вам, прежде всего, нужно вести себя осторожнее, – предостерёг их Снейп. – Со стороны может показаться, будто вы что-то затеваете. А Гриффиндор не в состоянии позволить себе ещё больше штрафных баллов, не так ли?
Гарри вспыхнул. Они двинулись к дверям, но Снейп окликнул их:
– Имейте в виду, Поттер, – ещё одна ночная экскурсия по школе, и я лично позабочусь о вашем исключении. Удачного дня.
Он отправился в учительскую.
На каменном крыльце Гарри повернулся к друзьям.
– Так, вот что мы сделаем, – настойчиво зашептал он, – Кто-нибудь из нас присмотрит за Снейпом, – будет ждать возле учительской и проследит, куда он пойдёт. Гермиона, лучше ты.
– Почему я?
– Это же очевидно, – хмыкнул Рон. – Ты можешь прикинуться, что ждёшь профессора Флитвика, ну, знаешь… – он заговорил писклявым голосом, – о, профессор Флитвик, я так волнуюсь, мне кажется, я неверно ответила на вопрос 14-б…
– Ой, заткнись, – оборвала его Гермиона, но приглядеть за Снейпом согласилась.
– А мы пойдём караулить коридор на третьем этаже, – обратился Гарри к Рону. – Пошли.
Но их план не сработал. Едва они добрались до двери, отделяющей от них Пушка, как перед ними снова возникла профессор Макгонаголл, – и на сей раз её терпение лопнуло.
– Вы, видно, считаете, что вас миновать сложнее, чем массу сложнейших чар! – взвилась она. – Довольно с меня этих глупостей! Ещё раз я застану вас где-то поблизости, и Гриффиндор лишится ещё пятидесяти баллов! Да, Уизли, мой родной дом!
Гарри и Рон уныло поплелись в гостиную. Но, только Гарри сказал: «По крайней мере, у Снейпа на хвосте Гермиона», – как в открывшийся портретный проём вошла их подруга.
– Прости, Гарри! – простонала Гермиона. – Снейп вышел и спросил, чего мне здесь надо. Я ответила, что жду Флитвика, и Снейп позвал его, – короче, я только что от него отделалась, и не знаю, куда ушёл Снейп.
– Ну, вот и всё, – проговорил Гарри.
Друзья уставились на него. Гарри побледнел; глаза его лихорадочно сверкали.
– Ночью я сам пойду за Камнем и заберу его первым.
– Ты спятил! – поразился Рон.
– Ты не можешь! – подхватила Гермиона. – После того, что сказали Макгонаголл и Снейп? Тебя исключат!
– И ЧТО? – выкрикнул Гарри. – Вы не понимаете? Если Снейпу достанется Камень, Волдеморт вернётся! Напомнить вам, что было, когда он пытался захватить власть? Никого больше не исключат, потому что не будет Хогвартса! Он разрушит его или превратит в школу тёмных искусств! И тогда баллы всем будут до лампочки! Думаете, он оставит вас и ваших родных в покое, если Гриффиндор получит Кубок? Если меня поймают прежде, чем я доберусь до Камня, что ж, мне придётся вернуться к Дёрсли и дождаться, пока он отыщет меня. Я просто погибну немного позже, потому что я в жизни не перейду на его сторону! Сегодня я проберусь в этот люк, и вы меня не остановите! Волдеморт убил моих родителей, если вы не забыли!
Он вперился в них свирепым взглядом.
– Ты прав, Гарри, – тихо согласилась Гермиона.
– Я возьму плащ-невидимку, – на ходу размышлял Гарри. – Повезло, что мне его вернули.
– А мы все под ним поместимся? – засомневался Рон.
– Мы… все?
– Да брось ты, – думаешь, мы отпустим тебя одного?
– Да нет, конечно, – оживилась Гермиона. – Как ты без нас справишься? Пойду-ка я, полистаю книги, – может, найду что-нибудь полезное…
– Но если нас засекут, вас тоже отчислят.
– Это вряд ли, – мрачно возразила Гермиона. – Флитвик сказал мне по секрету, что на его экзамене я набрала сто двенадцать процентов. После такого меня не выставят из школы.
* * *
После обеда все трое, заметно нервничая, отсели в гостиной в сторонку. Никто не беспокоил их, – в конце концов, гриффиндорцам не о чем было говорить с Гарри. И это впервые не огорчало его. Гермиона просматривала свои конспекты, в надежде наткнуться на одну из тех чар, которые им предстояло преодолеть. Гарри и Рон почти не разговаривали. Оба раздумывали над тем, что собирались совершить.
Постепенно гостиная пустела, – ребята один за другим поднимались наверх.
– Надо бы плащ достать, – шепнул Рон, когда Ли Джордан, потягиваясь и зевая, наконец отправился в постель. Гарри бегом взобрался по лестнице в спальню. Он набросил плащ, и тут взгляд его упал на подаренную Хагридом флейту. Он схватил её и убрал в карман, – пригодится при встрече с Пушком, – ему не больно хотелось петь.
Он спустился назад, в гостиную.
– Лучше надеть плащ прямо здесь и проверить, что нас не видно, – если Филч заметит, как по коридору бредёт одна нога…
– Что вы задумали? – донеслось из угла комнаты. Из-за кресла появился Невилл с Тревором в руках, – тот, похоже, не оставлял попыток к побегу.
– Ничего, Невилл, ничего, – поспешно заверил его Гарри, пряча плащ за спину.
Но их виноватые лица говорили сами за себя.
– Вы что, опять? – уличил их Невилл.
– Нет, нет, нет, – потрясла головой Гермиона, – вовсе нет. Почему бы тебе не пойти спать, Невилл?
Гарри покосился на напольные часы у двери. Нельзя терять ни минуты, Снейп, возможно, уже убаюкивает Пушка.
– Вам нельзя уходить, – заявил Невилл. – Вас снова поймают. Гриффиндору придётся ещё хуже.
– Ты не понимаешь, – начал выходить из себя Гарри, – это важно.
– Я вам не позволю, – Невилл живо загородил собой портретный проём. – Я… я буду драться!
– Невилл! – взорвался Рон, – отойди оттуда и не будь идиотом…
– Не смей называть меня идиотом! – парировал тот. – Вы больше не должны нарушать правила! И это ты говорил мне, что нужно уметь бороться!
– Но не с нами же, Невилл, – с досадой возразил Рон. – Невилл, ты не знаешь, что делаешь.
Он шагнул вперёд, и Невилл тут же выпустил Тревора; скачок – и тот пропал из поля зрения.
– Тогда иди, ударь меня! – позвал Невилл, поднимая кулаки. – Я жду!
Гарри повернулся к Гермионе.
– Сделай что-нибудь, – в отчаянии попросил он.
Гермиона выступила вперёд.
– Невилл, – произнесла она, – мне очень, очень жаль.
Она направила на него палочку.
– Petrificus Totalus!
Руки Невилла плотно прижались к бокам, ноги – друг к другу. Его тело застыло; он покачнулся и рухнул ничком, прямой как доска.
Гермиона подбежала к нему и перевернула на спину. Челюсти Невилла были сомкнуты, так что он не мог говорить. Двигались только зрачки, – в его глазах читался ужас.
– Что ты с ним сделала? – прошептал Гарри.
– Полный Телобинт, – печально пояснила Гермиона. – Ох, Невилл, прости.
– Нам пришлось, Невилл, нет времени объяснять, – подхватил Гарри.
