Школа колдовских и ведьмовских искусств. Студентам-первокурсникам требуются:

оборудование

1 волшебная палочка

1 котёл (оловянный, стандартный размер № 2)

1 набор стеклянных или хрустальных флаконов

1 телескоп

1 латунные весы

Студент также может привезти с собой сову ИЛИ кошку ИЛИ жабу.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЁТЛЫ.

– И всё это можно купить в Лондоне? – поразился Гарри.

– Ежели знаешь, где искать, – подтвердил Хагрид.

* * *

Гарри никогда раньше не бывал в Лондоне. А Хагрид, хотя и знал, куда им надо, явно не привык добираться туда обычным способом. Сначала он застрял в турникете метро, а после громко жаловался, что сиденья слишком тесные, а поезда – медленные.

– Не представляю, как магглы обходятся без магии, – ворчал он, пока они поднимались по ступеням сломанного эскалатора к выходу на оживлённую улицу, забитую магазинами.

Хагрид был так огромен, что легко прокладывал себе дорогу через толпу; от Гарри требовалось лишь не отставать. Они миновали книжные и музыкальные магазины, ресторанчики быстрого питания, кинотеатры, но нигде не было видно заведения, где могли бы продать волшебную палочку. Это была всего лишь обычная улица, переполненная обычными людьми. Неужели правда, что в милях под ними зарыты тонны волшебного золота? Разве могли здесь быть магазины, торгующие книгами заклинаний и мётлами? Может, всё это – глупый розыгрыш, подстроенный родственниками? Не знай Гарри, что у Дёрсли напрочь отсутствует чувство юмора, он бы, наверное, так и подумал; но почему-то Гарри доверял Хагриду, хотя всё, что тот говорил, было немыслимо.

– Ну вот, – объявил Хагрид, останавливаясь. – «Дырявый котёл». Известное местечко.

Это был маленький, неряшливый бар. Если бы Хагрид не указал на него, Гарри бы и не обратил внимания. Люди спешили мимо, не замечая его. Взгляд их скользил мимо, с большого книжного магазина по одну сторону бара на магазин пластинок по другую, словно вовсе не замечая трактир. Вообще-то, у Гарри было странное ощущение, будто видеть бар могли лишь они с Хагридом. Но прежде чем он успел спросить об этом, великан завёл его внутрь.

Для «известного местечка» здесь было чересчур темно и убого. В углу сидели несколько пожилых женщин, потягивая шерри из стаканчиков. Одна из них курила длинную трубку. Приземистый мужчина в цилиндре беседовал со старым барменом, совершенно лысым и беззубым, со сморщенным лицом, напоминавшим грецкий орех. Когда вошли Гарри и Хагрид, негромкий гул множества голосов сразу же прекратился. Похоже, Хагрида здесь знали все; ему махали и дружески улыбались, а бармен потянулся за стаканом со словами:

– Тебе как обычно, Хагрид?

– Не могу, Том, я здесь по хогвартским делам, – отказался Хагрид, хлопнув Гарри по плечу громадной ладонью, отчего у того подкосились колени.

– Боже мой, – произнес бармен, вглядываясь в Гарри. – Это же... неужели?

В «Дырявом котле» воцарилась полная тишина.

– Господи, помилуй, – прошептал старый бармен, – Гарри Поттер... какая честь...

Он выскочил из-за барной стойки, бросился к Гарри и со слезами на глазах схватил его за руку.

– С возвращением, мистер Поттер, с возвращением.

Гарри не знал, что и сказать. Все без исключения уставились на него. Пожилая женщина с трубкой старательно затягивалась, не замечая, что табак кончился. Хагрид сиял.

Затем раздался скрип отодвигаемых стульев, и в следующий миг каждый посетитель «Дырявого котла» уже норовил пожать Гарри руку.

– Дорис Крокфорд, мистер Поттер, не могу поверить, что наконец-то встретилась с вами...

– Я так польщён, мистер Поттер, так польщён...

– Всегда мечтала пожать вам руку, – я просто потрясена.

– Я так рад, мистер Поттер, просто не могу передать словами, меня зовут Дедалус, Дедалус Диггл.

– А ведь я вас уже видел! – вспомнил Гарри, отчего Дедалус Диггл пришёл в такой восторг, что его цилиндр свалился на пол. – Вы тогда поклонились мне в магазине!

– Он помнит! – воскликнул Дедалус Диггл, окинув остальных торжествующим взглядом. – Вы слышали! Он помнит меня!

Гарри пожимал руки снова и снова; Дорис Крокфорд подходила к нему несколько раз.

Вперёд выступил бледный молодой человек нервного вида. Одно его веко дёргалось.

– Профессор Квиррелл! – поприветствовал его Хагрид. – Гарри, профессор Квиррелл буит одним из твоих учителей в Хогвартсе.

– П-п-поттер, – заикаясь, произнёс профессор Квиррелл, схватив Гарри за руку, – н-не могу п-передать, как мне п-приятно вас видеть.

– А какой предмет вы преподаёте, профессор Квиррелл?

– З-защиту от Т-т-тёмных искусств, – пробормотал профессор Квиррелл с таким видом, словно ему было неприятно думать об этом. – К-кому, к-кому, а в-вам она не особенно н-нужна, верно, П-п-поттер? – он истерически рассмеялся. – П-покупаете школьные п-принадлежности, верно? Мне и с-самому н-нужно п-поискать новую к-книгу о вампирах, – похоже, его ужасала сама мысль об этом.

Но остальные не позволили профессору Квирреллу безраздельно завладеть вниманием Гарри. Чтобы отделаться от них, понадобилось почти десять минут. Наконец, Хагриду удалось перекричать общий гвалт:

– Нам нужно идти –ещё дел куча. Пошли, Гарри.

Дорис Крокфорд напоследок ещё раз пожала Гарри руку, и Хагрид вывел его из бара во внутренний дворик, огороженный сплошной стеной, где было совершенно пусто, не считая мусорного бака и нескольких сорняков.

Хагрид усмехнулся, глядя на Гарри.

– Ну, что я те г'рил? Я ж сказал, что ты знаменитость. Профессор Квиррелл аж задрожал, када тя увидел, – хотя, ежели по правде, он и так всё время дрожит.

– Он всегда такой нервный?

– Ага. Бедный парень. Такой ведь талантливый. Был в порядке, пока учился по книгам, но потом уехал на год – практиковаться... Г'рят, он встретил вампиров в Шварцвальде, и ещё произошла какая-то неприятная история с одной каргой, – после этва он так и не стал прежним. Боится учеников, теперь вот собссного предмета, – так, где мой зонт?

Вампиры? Карга? У Гарри голова шла кругом. Хагрид тем временем считал кирпичи в стене, возле которой стоял мусорный бак.

– Три вверх... два в сторону, – бормотал он. – Так, отойди-ка в сторонку, Гарри.

Он трижды коснулся стены остриём зонта.

Кирпич, по которому он стучал, задрожал, изогнулся; в центре его появилось небольшое отверстие; оно становилось всё шире, и в следующий миг перед ними образовалась арка достаточного размера даже для Хагрида, проход на мощёную улицу, которая, петляя, уходила вдаль.

– Добро пожаловать, – пригласил Хагрид, – на Диагон-аллею.

Он добродушно усмехнулся в ответ на изумление мальчика. Они прошли сквозь арку. Гарри быстро оглянулся через плечо и успел увидеть, как арка мгновенно превратилась в сплошную стену.

Котлы, выставленные возле ближайшего магазина, сверкали в лучах солнца. «Котлы. Все размеры. Медные, латунные, оловянные, серебряные. Самопомешивающиеся. Складные», – гласила вывеска.

– Ага, те такой тож нужен, – отметил Хагрид, – но сперва возьмём деньжат.

Гарри жалел, что у него нет запасных восьми глаз. Пока они шли по улице, он вертел головой во все стороны, стараясь рассмотреть всё сразу: магазины, товары в витринах, покупателей. Проходя мимо аптеки, он заметил, как дородная дама покачивает головой, говоря:

– Печень дракона по шестнадцать серпиев за унцию – да они с ума сошли...

Из тёмного магазина с вывеской: «Совиное Царство Циклопуса. Неясыти, сипухи, ушастые, полярные совы», доносилось приглушенное уханье. Несколько мальчишек примерно того же возраста, что и Гарри, стояли, прижавшись носами к витрине с мётлами.

– Смотрите, – взволнованно тараторил один из них, – это «Нимбус-2000», самая скоростная модель в мире...

Здесь были магазины, торгующие мантиями; телескопами и странными серебряными приборами, каких Гарри никогда не видел; витрины были забиты бочками с селезёнками летучих мышей и глазами угрей, шатающимися стопками книг заклинаний, перьями и свитками пергамента, флаконами с зельями, глобусами Луны...

– «Гринготтс», – провозгласил Хагрид.

Они добрались до ослепительно-белого здания, возвышавшегося над невысокими магазинами. Возле полированных бронзовых дверей, в алой с золотом униформе стоял...

– Угу, эт гоблин, – тихо пояснил Хагрид, пока они поднимались по высеченным из белого мрамора ступеням. Гоблин был примерно на голову ниже Гарри. У него было смуглое, умное лицо, заострённая бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Когда они подошли к дверям, гоблин поклонился. Гарри и Хагрид оказались перед другими дверьми, на этот раз серебряными, – на них были выгравированы строчки:

«Входи, незнакомец, но не забудь:

К жадным возмездье всегда найдёт путь;

Кто, не заслуженно, берёт,

Того сполна расплата ждёт.

И, если пришёл ты сюда за чужим,

Сокровищем, что в подземельях лежит –

Тогда, вор, учти перед тем, как войти –

Не только сокровище можешь найти.»

– Я ж г’рю, тока сумасшедший додумается ограбить этот банк, – прокомментировал Хагрид.

Двое гоблинов с поклонами встретили их у серебряных дверей, и посетители оказались в огромном зале, отделанном мрамором. За длинной стойкой, на высоких табуретах сидели около сотни гоблинов: они записывали что-то в гроссбухах, взвешивали монеты на латунных весах, изучали драгоценные камни с помощью луп. Из холла вело куда-то бесчисленное количество дверей, – другие гоблины провожали туда клиентов. Гарри и Хагрид зашагали к стойке.

– Здрасьте, – поздоровался Хагрид со свободным гоблином. – Мы за деньгами из сейфа мистера Поттера.

– У вас есть ключ, сэр?

– Где-т был, – чуть нахмурился Хагрид, вываливая содержимое своих карманов на стойку. На гроссбух высыпалась пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов. Гоблин брезгливо сморщил нос. Гарри между тем наблюдал, как гоблин справа от него взвешивает груду рубинов, огромных, напоминающих пылающие угли.

– Нашёл, – наконец объявил Хагрид, демонстрируя крошечный золотой ключик.

Гоблин тщательно осмотрел его.

– Кажется, всё в порядке.

– У меня тут ишо письмо от профессора Дамблдора, – с важным видом заявил Хагрид, выпятив грудь. – Насчёт Вы-Знаете-Чего в сейфе номер семьсот тринадцать.

Гоблин внимательно прочёл письмо.

– Очень хорошо, – кивнул он, возвращая письмо Хагриду. – Сейчас вас проводят вниз, к вашим сейфам. Грипхук!

Грипхук тоже был гоблином. Когда Хагрид распихал все собачьи бисквиты по карманам, они с Гарри последовали за Грипхуком к одной из дверей.

– А что это такое, «Вы-Знаете-Что» в сейфе семьсот тринадцать? – живо спросил Гарри.

– Не могу сказать, – загадочно ответил Хагрид. – Страшная тайна. Хогвартские дела. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтоб секреты те раскрывать.

Грипхук придержал для них дверь. Гарри, ожидавший увидеть очередной мраморный зал, был удивлён. Они попали в тесный каменный коридор, освещаемый горящими факелами. Он круто уходил вниз; по полу были проложены узкие рельсы. Грипхук свистнул, и к ним с лязганьем подъехала небольшая тележка. Они забрались внутрь – Хагриду это удалось с трудом – и поехали.

Сначала они неслись по лабиринту петляющих коридоров. Гарри пытался запоминать дорогу: налево, направо, направо, налево, на развилке прямо, направо, налево, – но вскоре бросил это бесполезное занятие. Дребезжащая тележка, видимо, сама знала, куда ехать – Грипхук ею не управлял.

Глаза щипало от ледяного воздуха, но Гарри всё равно держал их широко открытыми. В какой-то момент он заметил огненную вспышку в конце коридора и обернулся посмотреть, не дракон ли это, но было уже поздно, – тележка резко ушла вниз, и вскоре они миновали подземное озеро, возле которого повсюду росли сталактиты и сталагмиты.

– Никогда не знал, – крикнул Гарри Хагриду, пытаясь заглушить грохот тележки, – в чем разница между сталактитом и сталагмитом?

– В слове «сталагмит» есть буква «м», – выдавил Хагрид. – И не спрашивай пока больше ни о чём, а то мя наизнанку вывернет.

Он и впрямь совершенно позеленел. Когда тележка наконец остановилась возле небольшой двери, Хагриду пришлось прислониться к стене, чтобы колени перестали дрожать.

Грипхук отпер дверь. Из сейфа вырвались клубы зелёного дыма; когда он рассеялся, Гарри ахнул. Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных. Груды бронзовых.

– Всё твоё, – улыбнулся Хагрид.

«Всё твоё» – это было невероятно. Дёрсли наверняка не знали об этих деньгах, иначе отняли бы их, не успей он и глазом моргнуть. Сколько раз они жаловались, что Гарри им дорого обходится? А в это время глубоко под Лондоном хранилось принадлежавшее ему состояние.

Хагрид помогал Гарри складывать деньги в сумку.

– Золотые – эт галеоны, – объяснял он. – Один галеон – семнадцать серебряных серпиев, а один серпий – двадцать девять ворехов, усё просто. Так, отлично, этва тебе на пару семестров хватит, а остальное пущай здесь лежит.

Он повернулся к Грипхуку.

– А терь нам нужен сейф семьсот тринадцать, – и, пжалста, нельзя ль помедленней?

– У тележки только одна скорость, – отрезал гоблин.

Теперь они, набирая скорость, спускались ещё ниже. Воздух становился всё холоднее, на крутых поворотах тележку швыряло из стороны в сторону. Когда они проезжали над подземным ущельем, Гарри перегнулся через борт тележки, чтобы разглядеть, что там, внизу, но Хагрид со стоном схватил его за шиворот и втащил обратно.

В двери сейфа номер семьсот тринадцать не было замочной скважины.

– Отойдите, – важно велел Грипхук. Он провёл по двери длинным пальцем, и та попросту растаяла в воздухе.

– Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его затянет внутрь, и он окажется в ловушке, – пояснил Грипхук.

– А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? – осведомился Гарри.

– Примерно раз в десять лет, – с неприятной ухмылкой ответил Грипхук.

Гарри был уверен, что в этом сверхсекретном сейфе хранится что-то особенное, как минимум, гигантские драгоценные камни; он поспешно вытянул шею, чтобы разглядеть содержимое. Сначала ему показалось, что в сейфе вообще пусто. Затем он заметил на полу маленький невзрачный свёрток из коричневой бумаги. Хагрид подобрал его и засунул поглубже в карман. Гарри очень хотелось узнать, что там внутри, но он понимал, что спрашивать бесполезно.

– Пошли обратно к этой адовой тележке, и не разговаривай со мной по дороге. Лучше мне держать рот закрытым, – сказал ему Хагрид.

* * *

Ещё одна бешеная гонка на тележке, и вот они уже стоят на улице перед банком, щурясь от яркого солнечного света. Теперь, с полной денег сумкой, Гарри не знал, куда и кинуться. Он и без курса галеона по отношению к фунту понимал: сейчас у него больше денег, чем за всю его жизнь; больше, чем когда-либо было у Дадли.

– Мож пока купить школьную форму, – предложил Хагрид, кивнув на магазин с вывеской «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни». – Слушай, Гарри, ты не против, ежели я пропущу стаканчик в «Дырявом котле»? Не переношу я эти гринготтские тележки.

Он всё ещё выглядел неважно, поэтому Гарри, волнуясь, в одиночестве зашёл в магазин.

Мадам Малкин оказалась приземистой, улыбчивой, одетой в розовато-лиловое колдуньей.

– Для Хогвартса, дорогой? – перебила она, когда Гарри начал бубнить что-то невразумительное. – У меня всё в наличии, – вот, кстати, молодой человек там тоже форму примеряет.

В глубине магазина на скамейке стоял бледный мальчик с заострённым подбородком; другая колдунья подгоняла ему по размеру длинную чёрную мантию. Мадам Малкин поставила Гарри рядом на табурет, через голову натянула на него мантию и начала подгибать её на нужную длину.

– Привет, – поздоровался мальчик. – Тоже в Хогвартс?

– Да, – кивнул Гарри.

– Мой отец в соседнем магазине покупает учебники, а мать присматривает волшебную палочку, – сообщил мальчик. Говорил он скучающим тоном, растягивая слова. – А потом поведу их смотреть гоночные мётлы. Не понимаю, почему первокурсникам не разрешается иметь собственные мётлы. Всё-таки заставлю отца купить мне такую... а уж потом как-нибудь протащу её в школу.

Мальчик сильно напоминал Дадли.

– А у тебя своя метла есть? – продолжал он.

– Нет, – Гарри отрицательно мотнул головой.

– Ты в квиддич-то вообще играешь?

– Нет, – снова покрутил головой Гарри, гадая, что же такое квиддич.

– А я играю. Отец говорит, будет преступлением, если меня не примут в сборную дома, – и должен сказать, я с ним согласен. Ты уже знаешь, в каком будешь доме?

– Нет, – в третий раз ответил Гарри, с каждой минутой чувствуя себя всё глупее.

– Ну, вообще-то этого никто заранее не знает, но я уверен, что попаду в Слизерин, вся наша семья там училась, а представь, если определят в Хуфльпуф, – я бы сразу из школы ушёл, а ты?

– Ммм... – промычал Гарри, жалея, что не может сказать чего-нибудь более содержательного.

– Ну и ну, ты только взгляни на этого! – внезапно воскликнул мальчик, кивая в сторону витрины. За окном стоял Хагрид, – он улыбался Гарри и показывал на два больших рожка мороженого, объясняя, почему не может войти.

– Это Хагрид, – пояснил Гарри, довольный, что ему известно хоть что-то, чего не знает этот мальчик. – Он работает в Хогвартсе.

– А-а, – протянул тот. – Я о нём слышал. Он там вроде прислуги, верно?

– Он лесник, – поправил Гарри. Его неприязнь к этому мальчишке росла с каждой секундой.

– Да, точно. Говорят, он настоящий дикарь, – живёт в хижине на территории школы, периодически напивается и пытается колдовать, а в итоге поджигает свою собственную постель.

– А по-моему, он замечательный, – холодно возразил Гарри.

– Вот как? – мальчишка пренебрежительно усмехнулся. – Но почему он с тобой? Где твои родители?

– Умерли, – коротко ответил Гарри. Он не собирался обсуждать с мальчиком эту тему.

– О, мне очень жаль, – проговорил тот без особых эмоций. – Но они были из наших, верно?

– Они были колдунами, если ты об этом.

– Если честно, я считаю, что в Хогвартс не следует принимать других детей, из семей магглов. Они ведь совершенно по-другому воспитаны. Представь себе, некоторые даже не слышали о Хогвартсе, пока не получили письмо. Считаю, в Хогвартсе должны учиться только дети из древних колдовских родов. Кстати, а как твоя фамилия?

Но прежде чем Гарри успел ответить, в разговор вмешалась мадам Малкин.

– Все готово, милый, – сообщила она, и Гарри, не особо расстроенный поводом прекратить разговор, соскочил с табуретки.

– Что ж, увидимся в Хогвартсе, – протянул мальчик ему вслед.

Гарри вёл себя неестественно тихо, поедая купленное Хагридом мороженое (шоколадно-малиновое с колотыми орешками).

– Чой-то случилось? – встревожился Хагрид.

– Всё нормально, – соврал Гарри. По дороге они купили пергамент и перья. Гарри слегка повеселел, обнаружив флакончик чернил, меняющих цвет в процессе письма.

– Хагрид, а что такое квиддич? – поинтересовался он, выйдя из магазина.

– Чёрт побери, Гарри, вечно я забываю, какой ты у нас недотёпа, – даж о квиддиче не знаешь!

– Не надо, я и так ужасно себя чувствую, – попросил Гарри. И рассказал Хагриду о встрече с тем мальчишкой в магазине мадам Малкин.

–... а потом он сказал, что детей из маггловых семей вообще нельзя принимать в школу.

– Но ты ж не из маггловой семьи. Да если б он знал, кто ты такой – он же с пелёнок про тя слыхал, раз у самого семья колдовская. Забыл, что ль, как тя в «Дырявом котле» встречали? Да и вообще, что он в этом понимает, – я стока первоклассных колдунов знавал, и у многих родители – магглы! Да взять хоть твою маму – сравни-ка с сестрицей!

– Так что такое квиддич?

– Это наш спорт. Колдовской. Что-то вроде... футбола у магглов, – играют в воздухе на мётлах, с четырьмя мячами... в общем, так сразу правила не вспомнишь.

– А что за Слизерин и Хуфльпуф?

– Дома Хогвартса. Всего их четыре. Г’рят, в Хуфльпуфе одни тупицы учатся, но...

– Спорим, я окажусь в Хуфльпуфе, – мрачно заметил Гарри.

– Лучше уж Хуфльпуф, чем Слизерин, – тяжело вздохнул Хагрид. – Все чёрные ведьмы и колдуны учились в Слизерине. Сам-Знаешь-Кто тож оттуда.

– Вол... то есть... Сам-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?

– Давным-давно, – подтвердил Хагрид.

После этого они зашли за учебниками в магазин «Флориш и Блоттс», где полки до самого потолка были уставлены книгами: огромными, как булыжники и обтянутыми кожей; книгами размером с почтовую марку, в шёлковых обложках; испещрёнными непонятными символами; попадались даже тома с пустыми страницами. Эти книги не оставили бы равнодушным даже Дадли, который в жизни ничего не читал. Хагриду пришлось буквально силой оттаскивать Гарри от учебника профессора Мституса Мозольана «Сглазы и контр-сглазы» (Очаруйте своих друзей и одурманьте врагов. Современные способы взять реванш: выпадение волос, ватные ноги, прилипание языка и многое-многое другое).

– Я хотел узнать, как наслать проклятие на Дадли.

– Не скажу, что идея плоха, но в маггловом мире нельзя пользоваться магией, разве что в самом крайнем случае, – объяснил Хагрид. – И потом, те до этва ещё учиться и учиться.

Хагрид также не позволил Гарри купить котёл из чистого золота («Сказано же, оловянный»), зато они приобрели отличные весы для ингредиентов зелий и складной медный телескоп. Затем они зашли в «Аптеку», где было достаточно интересно, чтобы смириться с кошмарным запахом – смесь тухлых яиц и гнилой капусты. На полу стояли бочки с какой-то слизью; полки были уставлены банками с травами, сушёными кореньями и яркими порошками. С потолка свисали пучки перьев, связки зубов и когтей. Пока Хагрид заказывал аптекарю базовый набор ингредиентов для зелий, Гарри изучал серебряные рога единорога стоимостью в двадцать один галеон и крошечные, блестящие чёрные жучиные глаза (пять ворехов за ковшик).

Выйдя из «Аптеки», Хагрид ещё раз проверил список.

– Ну что, осталась тока палочка... ах да, и подарок на день рожденья.

Гарри почувствовал, что краснеет.

– Да это совсем не обязательно...

– Да знаю я. Слушай, куплю-ка я те какую-нить животину. Тока не жабу, они уж сто лет как из моды вышли, тя на смех подымут... А кошек я не люблю, мне от них чихать охота. Во – подарю те сову. О них все дети мечтают, да и полезные это птицы – почту носят и всё такое.

Через двадцать минут они вышли из «Совиного Царства Циклопуса», где царила кромешная тьма, шелестели крылья, и повсюду сверкали яркие, как драгоценные камни, глаза. Гарри бережно нёс клетку с красивой полярной совой, – она спала, засунув голову под крыло. Гарри рассыпался в благодарностях, начиная заикаться, как профессор Квиррелл.

– Да полно те, – резковато отмахнулся Хагрид. – Я так понял, Дёрсли тя подарками не баловали. Так, осталось зайти к Олливандеру, – тока там палочки продают, а те самая лучшая нужна.

Волшебная палочка... вот о чём Гарри мечтал сильнее всего.

Последний магазин с виду был крошечным и каким-то захудалым. С вывески над дверью: «Олливандеры – лучшие производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» – осыпалась позолота. В пыльной витрине, на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

Едва они открыли дверь, где-то в глубине магазина звякнул колокольчик. Помещение было крошечным и совершенно пустым, не считая одинокого, тонконогого стула, на который в ожидании хозяина магазина уселся Хагрид. Гарри чувствовал себя так, словно попал в библиотеку со строгими правилами; у него возникло множество новых вопросов, но задавать их здесь он не решался, – вместо этого Гарри начал разглядывать тысячи узких коробочек, уложенные вдоль стен аккуратными штабелями. Почему-то по спине у него побежали мурашки. Казалось, даже пыль и загадочная тишина в этом магазине дышали какой-то особой магией.

– Добрый день, – послышался мягкий голос.

Гарри подскочил; Хагрид, должно быть, тоже, – раздался громкий треск, и великан быстро отошёл от покосившегося стула.

Перед ними стоял пожилой человек; его огромные, тусклые глаза излучали лунно-серебристое сияние, рассеивавшее полумрак в помещении.

– Здравствуйте, – неловко поздоровался Гарри.

– А-а, ну, конечно же, – произнёс старик. – Разумеется. Я так и думал, что вскоре увижу вас. Гарри Поттер, – это был не вопрос, а утверждение. – У вас глаза вашей матери. А ведь, кажется, только вчера она сама была здесь, – покупала свою первую волшебную палочку. Десять дюймов с четвертью, хлёсткая, сделанная из ивы. Неплохая палочка для наведения чар.

Мистер Олливандер подошёл поближе к Гарри. Тому вдруг захотелось, чтобы продавец моргнул, – от взгляда его серебристых глаз становилось не по себе.

– А ваш отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная, чуть более мощная. Идеально подходит для преображения. Да, я сказал, что ваш отец предпочёл эту палочку, – но на самом деле, разумеется, палочка сама выбирает колдуна.

Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную, так что их носы едва не соприкасались. Гарри видел собственное отражение в затуманенных глазах старика.

– А-а, так, значит, сюда...

Мистер Олливандер коснулся длинным пальцем шрама-молнии на лбу Гарри.

– Мне жаль, но именно я продал палочку, которая это сделала, – тихо промолвил он. – Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Мощная, очень мощная, и в плохих руках. Знай я, что натворит эта палочка...

Он покачал головой, и тут, к облегчению Гарри, заметил Хагрида.

– Рубеус! Рубеус Хагрид! Как приятно снова вас видеть... Дуб, шестнадцать дюймов, довольно гибкая, не так ли?

– Да, сэр, так и было, – ответил Хагрид.

– Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, её переломили надвое, когда вас отчислили? – уточнил мистер Олливандер, внезапно посуровев.

– Э-э... да, сэр, – признал Хагрид, ковыряя пол носком ботинка. – Но зато у меня остались обломки, – вдруг просиял он.

– Надеюсь, вы ими не пользуетесь? – осведомился мистер Олливандер.

– О, конечно нет, сэр, – поспешно заверил его Хагрид.

Гарри заметил, что при этих словах великан крепко сжал свой зонтик.

– Хмм... – протянул мистер Олливандер, буравя Хагрида подозрительным взглядом. – Ну что ж, а теперь – мистер Поттер. Дайте взглянуть.

Он извлёк из кармана длинный швейный сантиметр с серебряными насечками.

– Какой рукой предпочитаете колдовать?

– Ну... я правша, – растерялся Гарри.

– Будьте добры, вытяните руку. Отлично, – мистер Олливандер принялся измерять руку Гарри: от плеча до пальцев, от запястья до локтя, от плеча до пола, от подмышки до колена, – а также измерил окружность головы. В это время он рассказывал:

– Каждая палочка, сделанная Олливандерами, содержит мощную магическую субстанцию, мистер Поттер. Мы используем единорожьи волосы, перья феникса либо сердечные жилы дракона. Каждая олливандерская палочка уникальна, так как не существует двух одинаковых единорогов, фениксов или драконов. И конечно, вы не добьётесь тех же результатов, пользуясь чужой палочкой.

Гарри вдруг осознал, что сантиметр измеряет его сам, – сейчас он определял расстояние между ноздрями. Мистер Олливандер крутился возле полок, снимая с них коробки.

– Достаточно, – произнёс он, и сантиметр упал на пол, свернувшись в клубок. – Итак, мистер Поттер. Попробуйте эту палочку. Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Хорошая, пластичная. Просто взмахните ею.

Гарри взял палочку и, чувствуя себя довольно глупо, потряс ею перед носом, но мистер Олливандер почти сразу же буквально вырвал её у него из рук.

– Клён и перо феникса. Семь дюймов, довольно хлёсткая. Попробуйте...

Но не успел Гарри взмахнуть ею, как мистер Олливандер выхватил у него и эту палочку.

– Нет, не та... Вот, эбеновое дерево и единорожий волос, восемь с половиной дюймов, упругая. Ну же, пробуйте.

Гарри пробовал. И пробовал. Он никак не мог взять в толк, чего добивается мистер Олливандер. Гора уже испробованных палочек на тонконогом стуле всё росла и росла, но, чем меньше коробок оставалось на полках, тем счастливее становился продавец.

– А вы необычный покупатель, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно... а действительно, почему бы и нет? Довольно необычное сочетание: остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, прекрасная, гибкая палочка.

Гарри взял палочку и внезапно ощутил, как по кончикам пальцев побежало тепло. Он поднял палочку над головой и со свистом рассёк ею пыльный воздух; из палочки фейерверком посыпались красные и золотые искры, и их отсветы заплясали на стенах. Хагрид издал радостный возглас и зааплодировал, а мистер Олливандер воскликнул:

– О, браво! Да, это то, что нужно, – отлично, отлично. Так-так-так... Любопытно... очень любопытно...

Он уложил палочку Гарри обратно в коробку и принялся заворачивать её в коричневую бумагу, все ещё бормоча: «Любопытно... любопытно...».

– Извините, – прервал его Гарри, – но что именно любопытно?

Мистер Олливандер задержал на Гарри свой тусклый взгляд.

– Я помню каждую свою проданную палочку, мистер Поттер. Каждую. Так уж сложилось, что феникс, перо из чьего хвоста содержит ваша палочка, дал ещё одно перо, – всего одно. И удивительно, что именно вам была предназначена эта палочка, в то время как её родная сестра наградила вас этим шрамом.

Гарри сглотнул.

– Да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. В самом деле, удивительно, как иногда складывается судьба. Я ведь говорил вам, что это палочка выбирает колдуна? Думаю, мы вправе ожидать от вас серьёзных свершений, мистер Поттер... В конце концов, Тот-Кого-Нельзя-Называть творил великие вещи – ужасные... но всё же великие.

Гарри вздрогнул. Он не был уверен, что ему нравится мистер Олливандер. Он заплатил за палочку семь галеонов, и продавец с поклонами проводил их с Хагридом до двери.

* * *

День близился к вечеру, и солнце опускалось всё ниже; они с Хагридом шли обратно, по Диагон-аллее, через арку, в «Дырявый котёл», где к тому времени не осталось ни одного посетителя. Гарри брёл молча; он даже не обратил внимания на то, как люди в метро таращились на них, нагруженных причудливой формы свёртками и вдобавок со спящей полярной совой в клетке. Они поднялись по эскалатору и оказались на вокзале Паддингтон; Гарри осознал, где находится, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу.

– Надо бы перекусить, как раз до твоего поезда успеем, – предложил он.

Хагрид купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри огляделся по сторонам. Теперь всё вокруг почему-то казалось ему странным.

– Всё в порядке, Гарри? – встревожился Хагрид. – Ты какой-то слишком тихий.

Гарри не был уверен, что сможет объяснить своё состояние. Сегодня у него был лучший день рождения в жизни – и всё же... он жевал гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова.

– Все думают, что я какой-то особенный, – наконец начал он. – Те люди в «Дырявом котле», профессор Квиррелл, мистер Олливандер... но я же ничего не знаю о магии. Как можно ждать от меня чего-то великого? Я знаменит, но не помню, из-за чего таким стал. Я не знаю, что произошло в ту ночь, когда Вол... то есть, когда погибли мои родители.

Хагрид перегнулся через стол. За косматой бородой и кустистыми бровями скрывалась добродушная улыбка.

– Да ты не боись, Гарри. Ты быстро всему обучишься. В Хогвартсе все начинают с самого начала, и все у тя буит в порядке. Просто будь собой. Я понимаю, тя выделили, а эт всегда тяжело. Но поверь, в Хогвартсе те буит здорово – как и мне было когда-то – да и до сих пор, вообще-то.

Хагрид проводил Гарри на поезд, который должен был доставить его назад, к Дёрсли, и затем протянул ему конверт.

– Твой билет в Хогвартс, – пояснил он. – Первое сентября, вокзал Кингс-Кросс, – ну, там на билете всё написано. Ежели будут проблемы с Дёрсли, пришли мне сову, – она знает, где меня найти... Ну, скоро свидимся, Гарри.

Поезд тронулся. Гарри пытался до последнего не выпускать Хагрида из виду; он привстал и прижался носом к стеклу, но стоило ему моргнуть – и Хагрид исчез.