Краткие таблицы звуковых соответствий в индоевропейских языках

В этой и следующих таблицах цифрами обозначены языки: 1. Реконструированный индоевропейский. 2. Древнеиндийский. 3. Древнегреческий. 4. Латинский. 5. Готский. 6. Литовский. 7. Старославянский. 8. Русский.

В квадратных скобках произношение дано в латинской транскрипции.

Таблица I. Гласные


*e	a	ε [e]	e	i, ai [e]	e	‘e	е
*o	a	ο [o]	o	a	a	o	о
*a	ai	α [a]	a	a	a	o	о
*i	u	ι [i]	i	i, ai [e]	i	ü	е,-¹
*u	ā	υ[ū]	u	u	u	ъ	о,-¹
*ē	ā	η [ē]	ē	e	ė²	h	е
*ō	ā	ω [ō]	ō	o	o	a	а
*ā		α [ā]	ā	o	o	a	а
*ī	ī	ī [ī]	ī	ei [ī]	y [ī]	i	и
*ū	ū	υ [ǖ]	ū	ū	ū	ъi	ы

¹ О том, что древние ь и ъ изменяются в гласные полного образования или исчезают, говорилось в примечании на стр14. (В графе 8 они обозначены как е и о или отмечены прочерком).

2 Гласный ė произносится как долгое узкое ē.

Таблица II. Дифтонги1.


*eu	ō	ευ [eu]	ū	iu	(i)au	ю	ю
*ou	ō	oυ [ou]	ū	au [o:]	au	oó	у
*au	ō	αυ [au]	au	au [o:]	au	oó	у
*ei	ē	ει [ei]	ī	ei [i:]	ei, ie	è	и
*oi	ē	oι [oi]	oe, ū	ai [e:]	ai	h	е
*ai	ē	oυ [ai]	ae	ai[e:]	ai	h	е
*en	an	ευ [en]	en	in	en	#²	я
*on	an	oυ [on]	on	an	an	@	у
*an	an	αυ [an]	an	an	an	@	у
*em	am	εμ [em]	em	im	em	#	я
*om	am	oμ [om]	om	am	am	@	у
*am	am	aμ [am]	am	am	am	@	у

¹ Дифтонг – это сочетание двух гласных, которые произносятся в один слог. В качестве гласного во второй половине дифтонга могут выступать сонанты (см. примечание 1 к следующей табл.).

2 Старославянский «юс малый» (#) – это носовой гласный, развившийся из *en (*in) или * em (*im). В русском языке этот гласный изменился в а с одновременным смягчением предшествующего согласного, что в написании отразилось в виде я. О «юсе большом» речь у нас уже шла выше.

Примеры с плавными сонантами (r и l) в исходе дифтонга в таблице опущены.

Таблица III. Сонанты1.


*r۪	r۪	ρα[ra], αρ[ar]	or	aúr	ir, ur	рь, ръ	ер, ор
*l۪	r۪	λα[la], αλ[al]	ul	ul	il, ul	ль, лъ	ел, ол
*m۪	a	α[a]	em	um	im, um	#	я
*n۪	a	α[a]	en	un	in, un	#	я
*j	y [j]	z[dz], ‘[h]	j	j	j	[j]	[j]²
*v	v	‘[h], —	v	w	v	â	в
*r	*r	ρ[r]	r	r	r	ð	р
*l	r, l	λ[l]	l	l	l	ë	л
*m	m	μ[m]	m	m	m	ì	м
*n	n	ν[n]	n	n	n	í	н

¹ Сонанты — от латинского sonans [сóна:нс] ‘звучащий’ — это такие (обычно согласные) звуки, которые можно произносить протяжно, причем в их произношении активно участвуют голосовые связки: [ллл...], [ррр...], [ммм...], [ннн...], [ввв...], [jjj...]. А если попробовать так же произнести, например [ббб...], ничего не получится.

Как известно, гласные отличаются от согласных тем, что с их помощью может быть образован слог. Самой замечательной особенностью индоевропейских сонантов было то, что они могли выступать и как согласные, и как гласные (отчасти эта особенность древних сонантов сохранилась и в некоторых современных индоевропейских языках). Например, в русских словах волк и верх л и р выступают как согласные звуки, а вот в чешских словах vlk ‘волк’ и vrch ‘верх’ l и r — гласные, с их помощью образуются слоги.

В таблице приведены 4 гласных (1-4) и 6 согласных сонантов (5-10), ибо * i и * u, являющиеся гласными вариантами сонантов * j и * v даны в таблице I.

² «Йот» (j) на письме не обозначается. Однако ja → я, jo → ё, ju → ю.

Таблица IV. Согласные.


*p	p	π[p]	p	f (b)	p	ï	п
*b	b	β[b]	b	P	b	á	б
*bh	bh	φ[ph]	f (b)	b	b	á	б
*t	t	τ[t]	t	th (d)	t	ò	т
*d	d	δ[d]	d	t	d	ä	д
*dh	dh	υ[th]	f (d)	d	d	ä	д
*k	k	χ[k]	c [k]	fh	k	ê (÷ö)¹	к (ч, ц)
*k’²	š	χ[k]	c [k]	h	š³	ñ	с
*g	g	γ[g]	g	k	g	ã (æç)	г (ж, з)
*g’	j [dž]	γ[g]	g	k	ž	s	з
*gh	h	χ[kh]	f, h (g)	g	g (ž)	ç (ãs)	г (з)
*s	s	σ[s], ‘[h], —	s (r)	s (r)	s (š)	ñ (õø)	с (х, ш)

¹ Славянские к и г изменяются в ч и ж перед так называемыми гласными переднего ряда: е, u, h (из *ē), ь, а в ц и з — после гласных переднего ряда или перед h и u -восходящимм к дифтонгам *oi, *aj. Все эти явления называются палатализацией (смягчением) заднеязычных.

² Посредством * k’ и * g’ обозначаются особые смягченные (палатализованные) индоевропейские согласные.

³Литовское š произносится примерно как русское ш.

Рассмотренные таблицы могут служить читателю надёжным компасом, вооружившись которым он сумеет отправиться в плавание по этимологическому морю. С помощью таблиц мы можем проверять правильность этимологических сопоставлений и давать ответы на многие этимологические вопросы. На некоторых из них мы и остановимся.

Одного ли корня дом и дым! В древности на Руси дань собиралась от дыма, то есть «от очага», «от дома». Видимо, это обстоятельство привело к тому, что иногда даже языковеды, недостаточно искушённые в этимологии, считают слова дом и дым «однокоренными»[26]. Проверим, так ли это на самом деле, воспользовавшись приведёнными таблицами. Выше мы уже видели, что соответствиями русскому слову дом (древнерусское домъ) являются древнегреческое domos, латинское domus, древнеиндийское damas. На основании этого сопоставления мы можем реконструировать (восстановить) индоевропейскую форму этого слова: *domos. Легко убедиться, что в корне этого слова (*dom -) только в древнеиндийском языке произошло изменение гласного (*о → *а). В остальных трёх языках корень слова не претерпел существенных изменений. Конечное *-os сохранилось без изменений только в древнегреческом языке; в древнеиндийском гласный *о опять изменился в a, в латинском — в u. Более сложные «метаморфозы» произошли в русском слове: конечное *s было утрачено во всех славянских языках, а гласный *о сократился (редуцировался) в ъ («ер»). В русском языке конечное ъ было давно утрачено в произношении, но до реформы 1918 года продолжало обозначаться на письме.

Теперь обратимся к слову дьм(ъ). Его ближайшими «родичами» являются латинское fūmus [фý:мус] и древнеиндийское dhūmas [дху:мáс] ‘дым’ Эти и некоторые другие родственные слова позволяют реконструировать индоевропейскую праформу («исходную» форму) * dhūmos. Следовательно, начальное д - в слове дым — иного происхождения, нежели в слове дом: в первом случае это индоевропейское * dh, а во втором — * d. Корневые гласные в словах дым и дом также различные. Поэтому у нас нет никаких оснований для сближения этих слов в этимологическом отношении, ибо образованы они были от разных корней.

Что сказала корова? Скептически настроенный читатель, вероятно, уже заготовил ряд каверзных вопросов. Во-первых, чем языковеды могут подтвердить правильность своих реконструкций? Ведь мы не располагаем магнитофонными записями речи древних индоевропейцев, да и письменности тогда ещё не было. Во-вторых, почему при сравнении древнерусского слова дымъ с латинским fūmus и древнеиндийским dhūmas мы приходим к выводу, что в корне этого слова исконным было долгое *ū [у:], изменившееся в русском (и в других славянских языках) в ы? А не может ли быть, что именно ы было исконным, изменившись в других языках в ū?

Всё это вопросы, на которые далеко не всегда можно дать простой и ясный ответ. Правда, в корне индоевропейских слов со значением ‘дым’ в большинстве языков мы находим ū [у:], а не ы. Но это обстоятельство ещё не является достаточным аргументом, ибо лингвистические проблемы отнюдь не во всех случаях могут решаться простым «подсчётом голосов». Следовательно, вопрос о приоритете ū или ы в данном случае остаётся открытым.

И вот здесь на помощь языковедам, приходит... корова. Да, да — самая обыкновенная корова. Посмотрим, как «мычит» корова в разных индоевропейских языках:

латинский — mugīre [му:гúре] ‘мычать’

немецкий — muhen [мý:эн] ‘мычать’

литовский — mūkti [мý:кти] ‘мычать’

древнегреческий — mÿkaomai [мю:кáомай], в более древнем произношении — [му:кáомай] ‘мычу’.

Сюда же относятся слова со значением ‘немой’ (буквально: ‘мычащий’): в латинском языке — mūtus [мý:тус], в древнеиндийском — mūkas [мý:кас].

Все перечисленные слова — звукоподражательные по своему происхождению: в их основе воспроизводится мычание коровы — mū [му:]. Едва ли «артикуляция» («произношение») коровьего мычания существенно изменилась за время существования индоевропейских языков. Вот почему звук ū в приведённых словах следует признать исконным.

А как же быть с русским глаголом мычать или со старославянским существительным мыкъ ‘мычание’? Быть может, русские коровы мычат по-особому? Вопрос этот не так наивен, как может показаться на первый взгляд. Известно, что представители разных народов могут по-разному воспроизводить «язык» животных. Мы с вами ясно «слышим» петушиное кукареку, гусиное га-га-га, собачье гав-гав-гав. Но спросите, например, немца, и он вам скажет, что вы воспроизводите кукареканье, гоготанье и лай неверно, что петух на самом деле кричит kikeriki [кикерикú], гусь — gickgack [гúкгак], собака — klifflklaff [клúфклаф].

В случае с коровой дело обстоит несколько иначе. Глагол мычать отнюдь не свидетельствует о том, что восприятие коровьего мычания у нас отличается особой оригинальностью. В самом деле, подойдите к любому двух-, трёхлетнему носителю русского языка, который с широко раскрытыми от удивления глазами уставился на мычащую корову. Отведите его в сторонку и спросите: «Что тебе сказала корова?» Малыш наверняка ответит, что корова «скачала» ему мyy, а не мыы [27].

Следовательно, поставленный выше вопрос может быть решён только так: в корне глагола мычать произошло фонетическое изменение ū [у:] → ы — точно такое же, какое языковеды устанавливают для русских слов на основании сопоставлений типа литовское sūnus [су:нýс] — русское сын, латинское fūmus — русское дым и т. д.

И не только корова... Разумеется, «коровья» аргументация отнюдь не была решающим, а тем более — единственным подтверждением правильности реконструкций этимологов. Эти реконструкции опираются на анализ фонетических изменений, которые произошли в исторически засвидетельствованных языках. Так, например, латинское с [к] в определённой позиции стало сначала произноситься как [ц], а затем — уже в романских языках — как [ч] (итальянский язык) или [с] (французский). Сравните хотя бы латинское centum [ к éнтум] ‘сто’ с позднелатинским centum [ ц éнтум][28], итальянским cento [ ч éнто], французским cent [ с ан][29]. Сходные изменения произошли и в русском языке. Соотношение между словами лик — лицо — личный фонетически аналогично соотношению между приведёнными выше словами [ к ентум] — [ ц ентум] — [ ч енто].

Можно было бы привести и другие примеры, доказывающие, что в разных языках [к] может изменяться в [ц], [ч] и [с], но не наоборот. Вот почему, например, при сравнении латинского cord-is [30] [кóрдис] ‘сердце’ со старославянским срьд-ьце (русск. серд-це)[31] мы первый согласный основы возводим к индоевропейскому * k’, а не * s.

Из других особенностей, на которые стоит обратить внимание при рассмотрении таблиц, можно отметить, что славянскому о в готском (и вообще в германских языках), а также в литовском, как правило, соответствует а, а славянскому а в этих же языках соответствует о. В результате при сопоставлении славянских слов с германскими или литовскими словами гласные о и а будут отражаться в сопоставляемых языках полярно противоположным образом:

русский язык — м а ть, м а тери

английский язык — m o ther [мáдзе] ‘мать’

литовский язык — m o tė [мó:те:], род. пад. m o ters [мó:терс] ‘женщина’

русский язык — м о ре

готский язык — m a rei [мáри:]

литовский язык — m a rios [мá:рё:с] (множественное число) ‘море’

Особенно показательны случаи, когда в слове встречаются оба гласных: русск. в о да — готск. w a t o [вáто:]; русск. к о п а ть — литовск. k a p o ti [капó:ти] ‘рубить’.

Задача по этимологии. Давайте теперь проверим, умеем ли мы пользоваться приведёнными таблицами фонетических соответствий. Попробуем решить задачу более сложную, чем сопоставление слова дом с латинским domus или даже — дым с fūnius. Возьмём латинское слово angulus [áнгулус], значение которого пока пусть останется для нас тайной. Допустим, что слово это достаточно древнее и что оно имеет соответствие в современном русском языке. Что же это будет за слово или, выражаясь математически, чему равен х?

Прежде всего, мы должны условно реконструировать индоевропейскую форму этого слова. Поскольку мы уже с вами знаем, что конечное латинское - us отражает более древнее - os, задача реконструкции оказывается совсем несложной: латинск. angulus восходит к * angulos. Если уж мы начали с окончания, то, наверное, без труда вспомним, что в старославянском языке индоевропейское конечное * os даёт - ъ («ер»). Теперь остаётся проследить за судьбой основы * angul -.

По таблице соответствий (II) мы находим, что * an даёт в старославянском @ («юс большой»), а в русском языке - у, * g даёт в обоих случаях г, * u — ъ, а * l — л. Получается старославянское слово @гълъ и древнерусское угълъ.

Позднее в русском слове первый «ер» дал гласный полного образования о, а второй (в конечной позиции), как и в других русских словах, исчез. Таким образом, искомым соответствием латинскому слову angulus оказалось русское угол. Правильно ли решена наша задача? Теперь мы можем посмотреть ответ. Где? В любом латинско-русском словаре. Открываем страницу с нужным нам словом и находим ответ: angulus — угол. Задача решена верно!

Закономерные соответствия и случайные совпадения. Далеко не все слова, одинаково или почти одинаково звучащие в двух родственных языках, отражают древние фонетические соответствия. В одних случаях мы сталкиваемся с простым совпадением в звучании двух слов. Вряд ли, например, кто-нибудь станет серьёзно доказывать, что латинское слово rana [рá:на] ‘лягушка’ имеет общее происхождение с русским словом рана. Полное звуковое совпадение этих слов — всего лишь результат случая.

Правда, пример со словами rana и рана не совсем показателен, так как слова эти имеют слишком далёкие друг от друга значения и едва ли кому-нибудь придёт в голову мысль о сравнении их между собой. Другое дело, когда значение таких слов будет очень близким или даже одинаковым.

Так, японское слово soku [сóку] и немецкое Socke [зóке] означают ‘носок’; ацтекское[32] mati [мати] ‘знать’, а древнеиндийское mati [мати] — ‘память, знание’. Однако всё это не более чем простые совпадения. Правда, последние примеры взяты из заведомо неродственных языков. Но от подобных совпадений не «застрахованы» и слова в исконно родственных языках.

Например, немецкий глагол habe [хá:бе] означает ‘имею’. То же самое значение и у латинского глагола habeo [хáбео:]. В форме повелительного наклонения эти глаголы орфографически совпадают даже полностью: habe! ‘имей!’. Казалось бы, у нас есть все основания для того, чтобы сопоставить эти слова друг с другом и говорить об общности их происхождения. Но на самом деле такой вывод был бы ошибочным.

В результате фонетических изменений, происшедших в германских языках, латинскому с [к] в немецком языке стало соответствовать h [x]:

Латинский язык	Немецкий язык
collum [кóллум]	Hals [хальс] ‘шея’
caput [кáпут]	Haupt [хáупт] ‘голова’
cervus [кéрвус]	Hirsch [хирш] ‘олень’
cornu [кóрну]	Horn [хорн] ‘рог’
culmus [кýльмус]	Halm [хальм] ‘стебель, соломина’

Здесь перед нами не случайные единичные совпадения, а закономерная система соответствий между начальными звуками приведённых латинских и немецких слов, в чем также можно убедиться, заглянув в таблицу соответствий. В этой таблице нет места для сопоставления немецкого habe с латинским habeo. Но зато полным фонетическим соответствием немецкому habe будет латинское capio [кáпио:] ‘беру’, хотя значение этого слова, на первый взгляд, не совсем подходит для сравнения. Однако значения глаголов «беру» и «имею» очень часто бывают тесно между собой связаны, так как глагол «имею» выражает результат действия глагола «беру»[33].

Таким образом, при сопоставлении родственных слов следует опираться не на чисто внешнее звуковое их сходство, а на ту строгую систему фонетических соответствий, которая установилась в результате изменений звукового строя, происшедших в отдельных исторически связанных друг с другом языках.

Слова, звучащие совершенно одинаково в двух родственных языках, если они не входят в установленный ряд соответствий, не могут быть признаны родственными друг другу. И, наоборот, очень непохожие по своему звуковому облику слова могут оказаться словами общего происхождения, если только при их сравнении обнаруживаются строгие фонетические соответствия (латинск. fūmus и русск. дым, латинск. angu-lus — русск. угол).

Фонетика и этимология. Знание фонетических закономерностей даёт возможность учёным восстановить более древнее звучание слова, а сравнение с родственными индоевропейскими формами очень часто проясняет вопрос о происхождении анализируемых слов, позволяет установить их этимологию.

Строгое следование системе фонетических соответствий — непременное условие любого серьёзного этимологического исследования, выходящего за рамки одного языка. Без этого условия всякое этимологизирование превратится в беспочвенное жонглирование словами, лишённое какой бы то ни было научной доказательности.

Но фонетическая сторона не является единственной в этимологическом анализе. Не менее важное значение имеет также словообразовательный и семантический аспект этимологического исследования.

Оглавление

Глава пятая