Ю.В. ОТКУПЩИКОВ
К ИСТОКАМ
СЛОВА
Рассказы о науке этимологии
Издание четвертое
Авалон
Азбука-классика
Санкт-П е т е рбург
ББК 81.2Р-3
О83
Откупщиков Ю.В.
О83 К истокам слова. Рассказы о науке этимологии. 4-е изд., перераб. – СПб.: «Авалон», «Азбука-классика», 2005. – 352 с.
ISBN 5- 94860-022-X («Авалон»)
ISBN 5-352-01406-1 («Азбука-классика»)
Книга в увлекательной, доступной форме рассказывает о науке этимологии в целом и о происхождении отдельных слов и выражений. Автор объясняет, что такое кальки, заимствования и этимологические дублеты, привлекая интересный материал из русского литературного языка и наречий, из иностранных языков.
Издание рассчитано на учащихся старших классов, учителей русского языка, студентов-филологов и всех, кто интересуется происхождением слов.
ISBN 5- 94860-022-X («Авалон»)
ISBN 5-352-01406-1 («Азбука-классика»)
© Откупщиков Ю.В., 2005
© «Авалон», 2005
© «Азбука-классика», 2005
© Васильев М.К., оформление серии, 2005
Введение 8
Глава первая ЧТО ТАКОЕ ЭТИМОЛОГИЯ? 10
Выдра без шерсти. 10
Выдра и гидра. 10
О задачах этимологии. 10
Фонетические изменения. 11
Об изменениях значения слова. 11
Что такое мешок? 11
Слово и его «биография». 12
История языка и этимология слова. 12
Зодчий и архитектор. 12
О врачах и знахарях. 13
Кто родил обезьяну? 13
Глава вторая ОТ РОМУЛА ДО НАШИХ ДНЕЙ 15
Пещерные этимологи. 15
Пенорождённая Афродита. 15
Этимология в античном мире. 15
«Псы Господа». 16
Наверхия и Удалия. 17
Этимология под обстрелом скептиков. 17
На заре научной этимологии. 18
Кто чей сын? 18
Не прародитель, а брат. 18
Глава третья О РОДСТВЕ ЯЗЫКОВ 20
Языковые группы. 20
О близких и дальних «родственниках». 21
Исконное родство и заимствования. 22
«Чего тебе надобно, старче?» 22
Окончательное решение выносят... окончания. 23
«Я не нездýжаю нiврóку». 24
Этимология и сравнительно-исторический метод. 25
Глава четвёртая ЗВУКОВЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ЗВУКОВЫЕ СООТВЕТСТВИЯ 26
Читатель и читач. 26
Вавилонское столпотворение. 26
Тигрица и волчица. 26
О звуковых соответствиях. 27
Таблицы, таблицы, таблицы... 27
Одного ли корня дом и дым! 29
Что сказала корова? 29
И не только корова... 30
Задача по этимологии. 31
Закономерные соответствия и случайные совпадения. 31
Фонетика и этимология. 32
Глава пятая СЛОВООБРАЗОВАНИЕ И ЭТИМОЛОГИЯ 33
«Скучные» суффиксы. 33
Каракатица. 33
Раменское и рамень. 33
О том, как пашня превратилась в лес. 34
Колотый и колоный. 34
Каравай и коротай. 35
Не суффиксом единым... 36
Словообразовательные соответствия. 37
Сажа и кожа. 37
О словообразовательных рядах. 38
Глава шестая РАЗВИТИЕ ЗНАЧЕНИЙ СЛОВА 39
«Прелесть» князя Витовта. 39
«Прошу простыню за грехи свои». 39
Гость и гостиный двор. 40
О свежем и чёрством хлебе. 40
Как стая стала ‘комнатой’. 40
Бесценный — ‘дешёвый’ и бесценный — ‘дорогой’. 40
Пароход идёт... по суше. 41
Анализ семантических изменений. 41
Стрелы и порох. 42
Котелок не варит. 42
Пути семантики неисповедимы? 43
Глава седьмая СЕМАНТИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ 44
Достигать и постигать. 44
Семантические ряды. 45
От значения ‘резать’ до значения ‘судьба’. 46
Об удилах и ранах. 46
Семантика и родство языков. 47
Журавли и лебёдки. 47
Журавли и клюква. 47
Необычный словарь. 48
Глава восьмая ПРИВЛЕЧЕНИЕ МАТЕРИАЛА РОДСТВЕННЫХ ЯЗЫКОВ 50
О соответствиях, которые объясняют, и о соответствиях, которые не объясняют. 50
Что такое луна! 51
Можно ли «ковать мясо»! 52
Пшено, пест и пихать. 52
Дружеская помощь. 53
Глава девятая АНАЛОГИЯ В ЯЗЫКЕ И В ЭТИМОЛОГИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ 55
О комплексном подходе к этимологическому анализу. 55
О слове кривой. 55
Язык и... арифметика. 56
Пропорция, аналогия и этимология. 57
Антимир и антилопа. 57
Бракъ и мракъ. 58
Зракъ и злакъ. 59
Глава десятая НЕСКОЛЬКО НЕ СОВСЕМ ОБЫЧНЫХ ЭТИМОЛОГИЙ 61
Монтевидео. 61
В каких падежах стоят слова кворум и ребус! 61
Окончание, ставшее словом. 62
Города и предлоги. 62
Тинейджеры и лимонад. 63
Нейлон и лавсан. 63
О правилах и исключениях. 64
Глава одиннадцатая СЛОВА И ВЕЩИ 65
О брюкве, растущей на дереве. 65
Покрывался ли стог? 65
Языковеды и историки. 66
Неистощимая скотница. 66
О плетёных стенах. 67
Выдалбливалась ли колода? 67
Лоси-«пахари». 67
Сколько было Тюменей? 68
Глава двенадцатая ОТ КОНКРЕТНОГО К АБСТРАКТНОМУ 70
Точка, арена и поприще. 70
Горе, печаль, скорбь. 71
Стыд и срам. 71
‘Короткий’ и ‘поперечный’. 72
«Поби мразъ обилье по волости». 73
«Было, да быльем поросло». 73
‘Делать’, ‘творить’, ’создавать’. 74
Плотник и ткач. 74
Глава тринадцатая О ПРОМЕЖУТОЧНЫХ ЭТАПАХ В ИСТОРИИ СЛОВА 76
От Августа до у. 76
Ещё раз о мехе. 76
Белка и беличий. 77
Спартак, спартаковцы, спартакиада. 78
Хоккей с мячом и хоккей с шайбой. 79
Бальзак и этимология. 79
Глава четырнадцатая ДИАЛЕКТЫ И ЭТИМОЛОГИЯ 81
Е и «ять». 81
Глухмень и кусмень. 81
Можно ли пахать шум бредовой метлой? 82
Про тракториста, который орал, и про ушканов. 82
О диалектных словарях. 83
Диалектные слова и этимология. 83
Домовой и леший. 84
Глава пятнадцатая О ЗАИМСТВОВАННЫХ СЛОВАХ 85
Мастер и подмастерье. 85
Адмирал Шишков и «дама, приятная во всех отношениях». 85
О разных типах заимствования. 86
Грецизмы и латинизмы. 87
Иноязычные слова и этимология. 87
Пути-дороги заимствованных слов. 88
Космос и косметика. 89
Козлы в театре. 89
Лихорадка на устах. 90
Глава шестнадцатая ЭТИМОЛОГИЗАЦИЯ ЗАИМСТВОВАННЫХ СЛОВ 91
А что об этом думает Платон? 91
Звуки и их сочетания. 91
Японский ректор Варшавского университета. 92
О городе Турку, «ерах» и «ерях». 93
Ещё немного о фонетике. 93
Что было раньше — зонт или зонтик! 94
Слова-«гибриды». 94
Можно ли сделать из мухи слона? 95
Пижон и дог. 95
Моржи в Африке. 96
О малахае. 96
Откуда пришёл мерин? 96
Глава семнадцатая ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЕ ДУБЛЕТЫ 98
Слова-«путешественники». 98
Волк и облако. 98
Радикал и редька. 99
Лингвистика и лангет. 100
Трюфели и картошка. 100
Несколько «музыкальных» примеров. 101
Ложные дублеты. 101
Попробуйте сами! 102
Глава восемнадцатая КАЛЬКИ — ОСОБЫЙ ВИД ЗАИМСТВОВАНИЯ 104
Что такое кальки? 104
Типы калек. 104
«Международные» кальки. 105
Авторы калек. 105
Двуязычие и кальки. 106
Морские лежаги. 106
Кальки и пуризм. 107
Ещё один тип дублетов. 107
Псковский дьячок Велосипедов и шведский посол Иванов. 108
С кальками далеко не всё ясно. 109
Глава девятнадцатая УТРАТА ЭТИМОЛОГИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ 110
«Кошка ощенилась...» 110
Хай живе Червоний Жовтень. 110
«Разноцветное» море. 110
О катахрезе. 111
Древний Новгород и бородатые «младенцы». 111
«Гарсон, пива!» 112
Деэтимологизация и этимология. 113
Глава двадцатая ЭТИМОЛОГИЯ, СЛОВОУПОТРЕБЛЕНИЕ И СЛОВОТВОРЧЕСТВО 114
Можно ли открыть окно! 114
Кавалькада машин. 115
Что отводит громоотвод? 115
Где искать критерий? 116
Есть ли на Луне земля? 116
Прилунение и лунотрясение. 117
Прилуниться и примеркуриться. 117
А что об этом думают геологи-селенологи? 118
Глава двадцать первая ЭТИМОЛОГИЗАЦИЯ НОВЫХ СЛОВ 119
Устаревшие неологизмы и возрождённые архаизмы. 119
«Ближняя» этимология. 119
Трудные «новички». 120
Авторы новых слов. 120
«Фамильные» этимологии. 121
Опять слова-«гибриды». 121
Рождение или возрождение слова кибернетика! 122
Несколько совсем новых слов. 122
Глава двадцать вторая «ВРАГИ» ЭТИМОЛОГА 124
Пилигрим и каннибал. 124
«Усечённые» слова. 125
Что такое синкопа? 125
Ладонь и долонь. 126
Словообразовательные «рифы». 126
Причуды семантики. 127
Метафора, табу, эвфемизм. 128
Наши предки шутят. 128
Этимология и омонимы. 129
Глава двадцать третья СПОРНЫЕ ЭТИМОЛОГИИ 131
Об очевидном в науке. 131
Этимологические гипотезы. 132
Чья невеста лучше? 132
Происхождение слова площадь. 133
Мочало — к мочить или к мыкать! 133
Глава двадцатьчетвертая НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ И ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ 136
О народной этимологии. 136
Деэтимологизация и народная этимология. 137
Этимология и археология. 137
Народная и детская этимология. 137
Народная этимология и искажение слов. 138
«Я сама Ра!» 139
Гнев и огонь. 140
Глава двадцать пятая ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЕ МИФЫ 141
Как спят слоны? 141
Носили ли плуг через брод? 141
О бабе-яге и о ерунде. 142
Президент Джексон создаёт новое слово. 143
Ещё несколько этимологических «мифов». 143
Что такое расшива? 144
«Прощай, мясо!» 145
Заключение 147
Список литературы 148
«Тьма немалая царит в лесу, где нужно ее отыскивать, и нет проторенных дорог там, куда хотим мы проникнуть, а на тропинках немало разных препятствий, которые могут задержать идущего».
Варрон об этимологии
Введение
Слова, которыми мы пользуемся в нашей повседневной жизни, образуют очень интересный и своеобразный мир, имеющий свои особенности и закономерности, свои не раскрытые ещё тайны и загадки, свою историю.
Язык - это одно из самых важных и самых древних общественных явлений. Представьте себе на минуту совершенно невероятную ситуацию: человечество вдруг оказалось без языка как средства общения людей между собой. На Земле воцарился бы неописуемый хаос, последствия которого было бы невозможно предугадать даже приблизительно. Мы можем вообразить себе человечество без транзисторов и телевизоров, без газа и электричества, даже - без керосиновой лампы и гусиного пера. Но мы не можем ни на минуту представить себе человеческое общество без языка... Значение языка в истории нашей цивилизации трудно переоценить. Вот почему язык - это не менее важный объект научного исследования, чем, например, небесные тела или свойства минералов, животный и растительный мир или история различных стран и народов.
Известно, что язык изучает специальная наука — языкознание, или лингвистика. Язык, как и важнейший его компонент — слово, можно изучать с разных точек зрения: фонетической, морфологической, синтаксической, стилистической и т.д. Следовательно, языкознание — это сложная наука, имеющая много различных аспектов исследования, отвечающая на самые различные вопросы. Среди этих многочисленных вопросов языкознания есть и такой: почему окружающие нас предметы называются так, а не иначе?
Попробуйте внимательнее присмотреться к разным словам — и вы увидите, что в одних случаях ответить на вопрос об их происхождении, о мотивированности отдельных названий можно без особого труда, а в других случаях происхождение этих названий совершенно непонятно. Например, каждому знающему русский язык ясно, как произошли слова лётчик (летать), свисток (свистеть), подоконник (под окном), паровоз (пар и возить). Пока не было железных дорог и самолётов, в русском языке не было и таких слов, как паровоз и лётчик. Эти слова происходят от хорошо известных русских слов пар, возить; летать.
Но вот слова луна, лопата или ложка не могут быть объяснены так же просто, ни одно из них не имеет достаточно очевидных связей в русском языке - как, например, в случае летать - лётчик. Объяснением происхождения слов занимается специальная наука этимология, которой и посвящается настоящая книга. В ней будет рассказано не только и не столько о происхождении отдельных слов, сколько о том, как учёные устанавливают происхождение того или иного слова, о принципах и приёмах исследования, о тех трудностях, с которыми сталкиваются этимологи в своей работе над историей слова.
Принципы этимологического анализа, которыми руководствуются учёные в своей работе, сложны и разнообразны. Отдельные аспекты исследования не всегда достаточно тесно связаны друг с другом, поэтому и рассказ о них разбит на отдельные небольшие главы. Каждая из этих глав посвящена какой-то самостоятельной этимологической проблеме, которая иллюстрируется примерами из истории различных (главным образом русских) слов. Значительная часть приведённых примеров уже давно получила общее признание в науке, и примеры эти можно найти в соответствующих словарях. Но в ряде случаев автор счел возможным включить в иллюстративный материал некоторые результаты своих собственных исследований, опубликованных или публикуемых в различных научных изданиях. Сюда относятся, например, рассказы о таких словах, как волк, каравай, ковш, колода, мочало, невеста, оковалок, площадь, расшива, рамень, Тюмень и др.
Этимология — это. один из наиболее интересных и увлекательных разделов науки о языке. Здесь ещё очень много «белых пятен», которые ждут своего первооткрывателя. Обратитесь к любому этимологическому словарю русского (да и не только русского) языка. Как много там слов, о которых говорится: «происхождение неясно», «бесспорного объяснения нет» и т.п. И представьте теперь себя в положении этимолога, который, исследовав «единого слова ради тысячи тонн словесной руды», решает, наконец, трудную задачу. Никто ещё не знает того скрытого тысячелетними напластованиями значения, которое слово имело во время своего возникновения. И только кропотливый труд первооткрывателя-этимолога позволяет объяснить происхождение этого слова. Глубокое чувство творческого удовлетворения, которое испытывает при этом исследователь, можно сравнить с чувством мореплавателя, впервые открывшего неведомую землю, геолога, обнаружившего новое месторождение нефти, шахматиста, нашедшего неожиданную эффектную комбинацию. Разумеется, приведённые в этом сравнении примеры различны как по своим масштабам, так и по тем областям человеческой деятельности, к которым они относятся. Но всех этих людей разных профессий объединяет одна и та же общая черта: творческий поиск, романтика открытия.
С самого раннего детства человек начинает интересоваться происхождением слов. Однако вопрос о том, почему соха называется сохой, а галка галкой, интересует не только детей «от двух до пяти», но и людей более старшего возраста — вплоть до убелённых сединами учёных, и дело здесь не в праздном любопытстве. Этимология представляет собой важный раздел истории языка, не зная которой мы можем лишь описывать факты, почти совершенно их не объясняя. Наука же, в том числе и языкознание, не только описывает факты, но также систематизирует и объясняет их.
Об этимологии как науке, о трудном и тернистом пути этимолога «к истокам слова» вы и прочтёте в последующих главах.
Глава первая
ЧТО ТАКОЕ ЭТИМОЛОГИЯ?
П режде чем приступить к рассказу о науке этимологии, о её целях и задачах, остановимся на одном весьма показательном примере, который нам поможет лучше понять сущность научного анализа, его коренное отличие от тех многочисленных этимологических домыслов, с которыми, к сожалению, приходится сталкиваться почти на каждом шагу.
Выдра без шерсти. Однажды в гардеробе театра познакомились и разговорились между собой два весьма солидных человека. После традиционных сетований на плохую погоду разговор зашёл об одежде собеседников.
«Скажите, ваш воротник, кажется, из выдры?» — спросил один из них.
«Да», — ответил обладатель выдрового воротника.
«А знаете ли вы, почему выдра называется выдрой?» — последовал ещё один вопрос.
«Я над этим как-то не задумывался», — признался собеседник.
«Дело в том, — начал объяснять его новый знакомый, — что при обработке шкурки этого зверька из неё полностью выдергивается шерсть, остаётся только подшёрсток. Таким образом, выдра — это шкурка, у которой выдрана шерсть. Позднее название шкурки было перенесено и на самого зверька».
Чем окончился этот разговор, убедила ли собеседника изложенная с такой уверенностью этимология (происхождение) слова выдра, — неизвестно. Но можно с полной определённостью сказать, что, с лингвистической точки зрения, это объяснение не выдерживает никакой критики.
Выдра и гидра. На самом деле, выдра — очень древнее слово, имеющее гораздо более глубокие корни, чем это было представлено в только что изложенной совершенно наивной этимологии. Слово это встречается не только в русском, но и во многих родственных индоевропейских языках'[1]. Литовское слово ūdra [ý:дра][2] ‘выдра’, древнеиндийское udras [удрáс] ‘водяное животное’, древнегреческое hydra [хюдра:] ‘гидра, водяная змея’ — вот некоторые из ближайших «родственников» нашего слова, которые позволили учёным установить, что первоначально слово выдра имело значение ‘водяное (животное)’. В русском языке связь между словами выдра и вода представляется далеко не очевидной. А вот, например, в древнегреческом языке слова hydōr [хюдо:р] ‘вода’ и hydra [хюдра:] ‘водяная змея’[3] не оставляют никакого сомнения в общности их происхождения.
Пример со словом выдра показывает, что произвольно устанавливаемая связь между близкими по звучанию словами (выдрать — выдра) может привести к серьёзным заблуждениям. Для установления правильной этимологии слова нужно иметь представление об основных принципах этимологического анализа.
Что же такое этимология, каковы её задачи и цели?
О задачах этимологии. Обычно слово этимология употребляется в двух различных значениях, которые нельзя смешивать.
Когда мы говорим, например, что этимология слова беляк не вызывает особых затруднений, то мы имеем в виду этимологию как установление происхождения слова. Наряду с этим термин этимология употребляется также в значении ‘отдел науки о языке, изучающий происхождение слов’. Практически это двойное словоупотребление обычно не вызывает особых затруднений.
Древнегреческое слово etymologia [этюмологúа:] впервые встречается в сочинениях древних философов-стоиков. Происхождение этого слова, его этимологию можно установить без какого бы то ни было труда: греческое etymos [этюмос] означает ‘истинный, верный’, a logos [лóгос] — ‘смысл, значение’. Таким образом, этимология стремится к отысканию «истинного значения» слова — почему мы называем что-либо так, а не иначе. Известный итальянский лингвист В. Пизани в своей книге «Этимология» (русский перевод — М., 1956) писал о том, что основная задача этимолога — «найти значение слова в момент его первоначального создания» (стр. 129). Иногда в работах по этимологии это «истинное значение» слова называется «исходным» или «первоначальным» значением.
Фонетические изменения. Однако установление «исходного» значения слова не исчерпывает задач этимологического исследования. В своём развитии слова обычно подвергаются различным изменениям. Меняется, в частности, звуковой облик слова (фонетические изменения). Например, архаическая (древняя) форма заутра [4] в современном русском языке звучит как завтра. Восстановление более древней формы нередко позволяет прояснить этимологию слова. Именно так обстоит дело со словом завтра. Само по себе оно непонятно в этимологическом отношении. А вот форма заутра всё ставит на своё место: заутра — завтра — это время, которое последует за утром, наступят после утра.
Об изменениях значения слова. С течением времени часто изменяется не только звуковой облик слова, но и его смысл, его значение (семантические[5] изменения). Так, слова позор и позорище в древнерусском языке имели значение ‘зрелище’, то есть буквально: ‘то, что представляется взору’ (сравните слова зоркий, зреть, ‘смотреть’, зритель). Это же древнее значение мы находим и у таких древнерусских слов, как позорателъ ‘свидетель, очевидец’, позоратаи ‘зритель’ и др. Архаичное, устаревшее в наше время значение слова позор ‘зрелище’ мы можем встретить, например, ещё у поэтов XIX века:
| Величествен и грустен был позор Пустынных вод, лесов, долин и гор. |
| Е. А. Баратынский |
Ключом к пониманию того, как из древнего значения ‘зрелище’ у слова позор развивается его современное значение, может служить древний обычай выставлять преступника у позорного столба, то есть — на всеобщее обозрение.
Слово порох когда-то означало просто ‘пыль’ или ‘порошок’. Это слово относится к старославянскому прах так же, как русское город относится к град, ворог — к враг и т. п.
Современное слово стрелять уже не связано с представлением о стрелах. Но именно значение ‘пускать стрелы’ было исходным у глагола стрелять. Это древнее значение позволяет надёжно установить этимологию данного слова.
Что такое мешок? Не менее важную роль играет также и анализ тех формальных средств (например, приставок, суффиксов), с помощью которых образовано слово (словообразовательный анализ). Допустим, что мы хотим выяснить, каково было происхождение слова мешок. Выделяем в этом слове суффикс - ок ( - ек). Находим ряд русских слов с тем же самым суффиксом, которые с полной очевидностью соотносятся с простыми бессуффиксными образованиями: смешок — смех, грешок — грех, душок — дух, пушок — пух и т. п. Если в этот же самый словообразовательный ряд включить слово мешок, то его можно будет легко соотнести со словом мех. Таким образом, словообразовательный анализ позволил нам прояснить этимологию слова. мешок (буквально: ‘маленький мех’). Правда, здесь, быть может, последует возражение: кто же изготовляет мешки из меха?! Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории. В древности «мешки» (мехи) изготовляли из шкур животных. В этих мехах обычно держали вино и другие продукты. Известно, например, выражение из Евангелия: «Не вливают вина молодого в мехи ветхие». Древние ассирийские воины переправлялись через широкие реки вплавь с полним вооружением, пользуясь при этом надутыми воздухом мехами (мешками из шкур). Этот способ переправы был знаком и другим народам древности. Ещё шире, по-видимому, было распространено хранение в мехах вина и других жидкостей. Да и в наши дни такие мехи для хранения жидкости употребляются многими народами Востока. По-русски такой мешок, изготовленный из цельной шкуры, называется бурдюком (это слово было заимствовано из азербайджанского языка).
Слово и его «биография». Итак, этимологический анализ слова не ограничивается одним лишь установлением его исходного («истинного») значения. Задачи, стоящие перед этимологом, значительно шире: он должен восстановить полностью (насколько это возможно) всю «биографию» исследуемого слова, то есть выяснить, какие фонетические и семантические изменения претерпело слово за всю историю своего существования, установить, с помощью каких словообразовательных средств оно было сформировано.
История языка и этимология слова. Как правило, слова не возникают случайно, их обычно не придумывают наобум. Те смысловые и словообразовательные связи, которые мы наблюдаем в современном русском языке (летать — лётчик, читать — читатель, холод — холодильник и т.п.), существовали и в седой старине, хотя, разумеется, проявлялись они в иной — более древней— форме. Но на протяжении столетий и тысячелетий эти связи нередко утрачивались. Каждый язык находится в процессе постоянного изменения. Одни слова постепенно устаревают (в словарях они даются с пометой «устаревшее») и даже совсем отмирают, другие, наоборот, появляются вновь. А теперь представьте себе, что в современном русском языке исчезло бы, например, слово белый и все его производные (белеть, белизна и др.), но сохранилось бы слово беляк. В этом случае этимология последнего слова сразу стала бы неясной. Примерно так и обстоит дело с теми словами, этимология которых не может быть установлена с помощью материала современного русского языка. Для того чтобы выяснить происхождение таких слов, этимологу необходимо обратиться к истории языка и восстановить утраченные когда-то древние связи между словами.
Зодчий и архитектор. В качестве примера можно взять хотя бы слово зодчий. В словарях современного русского языка это слово даётся с пометой «книжное, устаревшее». Со словом зодчий связана одна любопытная история, рассказанная Л.В. Успенским. Однажды группа школьников отправилась на экскурсию по Ленинграду. Остановившись перед Зимним дворцом, экскурсовод сказал ребятам, что это здание построил зодчий Растрелли. Некоторые школьники не знали, что такое зодчий. И тогда экскурсовод объяснил им: «Зодчий по-русски значит архитектор».
Экскурсовод, возможно, знал, что слово архитектор по своему происхождению не является русским словом. Оно представляет собой латинизированное заимствование из греческого языка, в котором слово architektōn [архитéкто:н] означает ‘строитель’. Но заимствованное слово архитектор привычнее и употребительнее, чем устаревшее, хотя и исконно русское слово зодчий.
Каково же происхождение этого слова? Для того чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо обратиться к истории русского языка. В древнерусских памятниках письменности засвидетельствованы слова зьдъ ‘глина’ и зьдчии ‘горшечник’, то есть ‘человек, который лепит горшки из глины’[6]. Но из глины не только лепили горшки. Глиной обмазывали, например, стены. В болгарском языке, который находится в близком родстве с русским языком, слово зидъ (из зьдъ) имеет также значения ‘стена’ и ‘здание’, а глагол задам означает ‘строю’ (сравните русские слова здание и созидать). Таким образом, древним значением слова зодчий оказывается ‘строитель’ (наряду со значением ‘горшечник’).
Слово зодчий относится к зьдати ‘строить’ и зьдъ ‘глина; стена’ так же, как ловчий относится к. ловить и лов. Суффикс действующего лица - чий, утративший в современном русском языке свою продуктивность, сохранился в таких древних словах, как певчий, кравчий (‘боярин, ведавший царским столом’), стряпчий и т. п.
Однако внимательный читатель, вероятно, уже заметил, что в приведённых выше сопоставлениях далеко не всё убеждает до конца. В самом деле, если мы возьмём слова ловчий, ловить и лов, то в корне каждого из них выступает один и тот же гласный о. Поэтому наличие связи между этими словами ни у кого не вызывает никаких сомнений. А вот у древнерусских слов зьдъ. зьдати, зежду (зижду) ‘строю’, а также у современных русских слов созидать и зодчий мы встречаем в корне различные гласные: ь, е, и, о. Более того, в современной форме корня у слова здание (зд -) вообще нет никакого гласного. Как же можно объяснить столь явное, казалось бы, противоречие?
Дело здесь в том, что корневые гласные русских слов обладают способностью чередоваться друг с другом (сравните н е су — н о сить, в е зу — в о з, б е ру — сб о р и т. д.). Так, например, в корне современного русского слова брать, как и у слов здание и создать, нет никакого гласного. А древнерусская форма бьрати и современные русские слова беру, убирать, сбор содержат те же самые гласные ь, е, и, о, которые нам встретились при рассмотрении слова зодчий.
Приведённый пример наглядно показывает, какое важное место в исследованиях по этимологии русских слов принадлежит истории языка, анализу тех слов, которые в современном русском языке или совсем не сохранились, или же существенно изменили своё первоначальное значение.
О врачах и знахарях. Но даже и в древнейших памятниках русской письменности далеко не всегда удаётся найти те «исходные» значения слова, которые позволяют решить вопрос о его этимологии. И здесь языковеды вынуждены обратиться к материалу родственных языков, в которых нередко сохраняются этимологические связи, утраченные в русском языке.
Возьмём в качестве примера этимологию таких слов, как лекарь, доктор, врач. Первое из этих слов в настоящее время является устаревшим. Этимология его (связь с глаголом лечить) не вызывает никаких сомнений. Слово доктор — латинское по своему происхождению. Оно было образовано от латинского глагола doceo [дóкео:][7] ‘учу, обучаю’ и буквально значит ‘учёный’ (сравните в русском языке: доктор математических наук). Отсюда слово доктор приобрело в разговорном языке значение ‘врач’, то есть ‘учёный врач’ — в отличие от простых недипломированных лекарей или знахарей.
Значительно труднее поддаётся этимологизации слово врач. Материал русского языка оказывается в данном случае недостаточным. Поэтому исследователю приходится обращаться здесь к данным родственных славянских языков. Основным и наиболее древним значением болгарского слова врач будет значение ‘знахарь, колдун’. Сербское[8] врач также означает ‘чародей, колдун, предсказатель; знахарь’, а врачити — ‘ворожить, гадать, предсказывать; лечить (знахарством)’. В результате этих сопоставлений удаётся прояснить этимологию интересующего нас русского слова. Врач — это (разумеется, в этимологическом плане) знахарь, заговаривающий болезни.
Значение ‘говорить’, заключённое (здесь также — только исторически) в слове врач, сохранилось— как это ни странно — в современном русском глаголе врать. О том, что последнее слово когда-то имело значение ‘говорить’ и только позднее стало означать ‘говорить неправду, лгать’ опять-таки свидетельствуют данные родственных языков. Впрочем, не только родственных. Сравните, например, у Пушкина в «Капитанской дочке»: «Не всё то ври, что знаешь».
В словообразовательном отношении слово врач связано с глаголом врать так же, как ткач связано с ткать, рвач — с рвать, драч (‘живодёр’) — с драть и т.п.
Таким образом, два слова (врач и врать), которые в современном русском языке не имеют между собой ничего общего, исторически оказываются неразрывно связанными друг с другом. И установление этой связи оказалось возможным лишь благодаря привлечению материала родственных славянских языков.
Кто родил обезьяну? Хорошо известно, что маленькие дети очень рано начинают интересоваться вопросом происхождения человека.
Мама, ты родила меня. Тебя родила бабушка. А кто родил бабушку? — спрашивает любознательный ребенок.
Прабабушка, — следует естественный ответ. —А прабабушку кто родил? — Прапрабабушка.
А кто родил прапрабабушку?
Эти вопросы и ответы могут следовать до бесконечности. Чтобы удовлетворить любознательность ребенка, маме приходится в самой элементарной форме изложить теорию Дарвина о происхождении человека от обезьяны. Но и это объяснение не всегда приводит к цели. Продолжая свою серию вопросов, неутомимый «исследователь» может спросить:
— А кто же родил обезьяну?
Таким образом, вопрос о происхождении человека перерастает в более сложный вопрос о происхождении видов, о возникновении жизни на Земле.
Аналогичное явление можно наблюдать и в этимологии. Возьмём в качестве примера хотя бы слово семенной. Совершенно ясно, что это прилагательное образовано от слова семя (родительный падеж: семен-и) с помощью суффиксального - н -. В свою очередь слово семя является производным от глагола сеять (точнее, от древнерусского сhти). Следовательно, этимология слова семя также определяется без особого труда. Но каково происхождение самого слова сеять? Некоторые соответствия в родственных индоевропейских языках позволяют думать, что наиболее древним у глагола сеять было значение ‘бросать’.
И вот здесь мы могли бы поставить вопрос, сходный с вопросом о происхождении обезьяны: а какова же этимология древнего слова с корнем sē -, который когда-то имел значение ‘бросать’? На вопросы подобного рода этимологи, как правило, ответить не в состоянии, так как они не располагают достаточными сведениями о столь древних этапах развития языка.
Но даже если бы эти данные и находились в нашем распоряжении, можно было бы, постоянно повторяя вопросы о том, «кто кого родил», прийти в конце концов к проблеме происхождения языка. А эта проблема существенно отличается от задач, стоящих перед этимологией.
Этимология не может проследить «родословную» каждого слова вплоть до его этимологической «обезьяны». Задачи, стоящие перед этой наукой, гораздо скромнее: довести «биографию» исследуемого слова до самого момента его рождения. При этом часто удаётся установить «бабушек», «прабабушек» и других близких и дальних «родственников» этимологизируемого слова, но этот анализ не может продолжаться до бесконечности. В любом случае мы вынуждены остановиться на каких-то простейших словах, которые не подлежат дальнейшему этимологическому объяснению. Касаясь истории языка в целом, известный датский лингвист О. Есперсен писал: «Необъяснённой остаётся самая ранняя стадия, доступная для изучения, и её надо принимать как она есть». С этим положением постоянно приходится считаться и этимологу.
Возможно, что некоторые из слов были исконно немотивированными этимологически (особенно если говорить о происхождении и о начальных этапах развития языка). Однако в большинстве своём слова представляются нам немотивированными только потому, что мотивы или причины, на основании которых предмет или явление называется так, а не иначе, оказались скрытыми во мраке веков.
Восстановить древнейшие доступные нам этапы истории слова, вскрыть причины, приведшие к возникновению слова, определить его ближайших «родственников» — таковы основные задачи, стоящие перед этимологией.
Оглавление
Глава вторая
ОТ РОМУЛА ДО НАШИХ ДНЕЙ
Р ассмотрим вкратце историю развития этимологических знаний в древности, в средние века и в новое время.
Пещерные этимологи. Никто, пожалуй, так живо не интересуется вопросами, связанными с происхождением слов, как маленькие дети.
Нужно думать, что и в ту отдалённую эпоху, которая относится к «детству» человечества, в эпоху, когда наши предки ещё жили в пещерах и охотились на мамонтов, в уме первобытных людей уже появлялись первые проблески интереса к этимологии. Ведь уже на самой заре истории человеческого общества люди пользовались языком[9]. Каким бы примитивным ни был язык на первых этапах своего развития, это был всё же язык, в котором имелись определённые (пусть элементарные) связи между словами. И этот язык должен был постепенно развиваться, причём он постоянно пополнялся новыми словами. А в процессе словотворчества человек невольно опирался на те закономерности, которые были характерны для языка. Иначе говоря, древний человек практически вынужден был прибегать к своего рода методам этимологического анализа, устанавливать на базе имеющихся образцов этимологические связи между словами.
Вероятно, уже в глубокой древности люди задумывались над происхождением отдельных слов, как они задумывались над происхождением Солнца и Луны, Земли и человека. Прямых доказательств этого у нас нет, так как в ту отдалённую эпоху люди не писали этимологических словарей, да а вообще ничего не писали (письменность была изобретена человеком сравнительно недавно). Но у нас имеются косвенные доказательства того, что люди с древнейших времён пытались этимологизировать непонятные им слова. Эти доказательства нам сохранила мифология.
Пенорождённая Афродита. У древних греков широкой известностью пользовался миф о рождении из морской пены прекрасной богини любви и красоты — Афродиты. Как же возник этот миф? Учёные считают, что само имя Афродита когда-то было заимствовано древними греками у финикийцев. Позднее то же самое имя финикийской богини было заимствовано греками в форме Astartē [Астáрте:] ‘Астарта’. Самим грекам имя Афродита было непонятно. И вот, пытаясь как-то объяснить это темное имя, они сопоставили его с греческими словами aphros [афрóс] ‘пена’ и dyno [дю:но:] ‘ныряю’. Получилось что-то вроде ‘вынырнувшая, явившаяся из пены’. Так возник миф о рождении богини любви Афродиты из белоснежной морской пены.
Имя другой древнегреческой богини — Афины — часто сопровождалось эпитетом Тритогения (Tritogéneia). Вторая половина этого эпитета — - гения (- geneia) по-гречески значит ‘рождённая’. Но что означает первая его половина? В одном из древнегреческих диалектов слово trito [три:тó:] имело значение ‘голова’. Возможно, что именно стремление как-то осмыслить непонятный эпитет Тритогения и привело к возникновению мифа о рождении Афины из головы Зевса, которую бог-кузнец Гефест расколол ударом молота.
Этимологии слова Тритогения мы не знаем и до сих пор. Одни учёные считают, что Тритогения буквально означает ‘трижды рождённая’, так как по-гречески tritos [трúтос] значит ‘третий’. Другие связывают возникновение этого эпитета с именем морского божества Тритона. И действительно, по одному из мифов, Афина была дочерью Океана. Наконец, ещё в древности известный греческий историк Геродот считал, что слово Тритогения происходит от названия озера Тритонида, расположенного в Ливии.
Каким бы ни было действительное происхождение эпитета Афины Тритогения, несомненным остаётся тот факт, что «народная этимология является крупнейшим источником мифов» (В. Пизани). Свидетельства мифологии говорят нам о том, что уже в очень древние времена человек интересовался происхождением слов, пытался так или иначе объяснить их этимологию.
Этимология в античном мире. Одним из первых учёных, который специально писал об этимологии, был древнегреческий философ Платон (427-347 гг. до н.э.). Он стремился связать этимологию с проблемой происхождения языка и с общими вопросами теории познания. При всём этом конкретная этимологическая часть рассуждений Платона зачастую оказывается очень наивной. Слова, по его мнению, лишены исторического развития, они представляют собой результат установления «законодателей», которые раз и навсегда определили как звучание, так и значение слов в языке. Фонетические закономерности и изменения звукового облика слова Платоном, как правило, не принимаются во внимание. Представление о словообразовании, о формировании новых слов с помощью суффиксов также было чуждо Платону.
В Древнем Риме вопросами, связанными с происхождением слов, занимался известный учёный и грамматик Варрон (116-27 гг. до н.э.). Он определил этимологию как часть науки о языке, которая устанавливает, «почему и откуда явились слова».
Варрон в своих сочинениях предвосхищает многие идеи, которые получили дальнейшее развитие в трудах этимологов нового времени. Так, он уже имеет представление о развитии языка, о том, что одни слова со временем исчезают из языка, другие появляются вновь. Большое значение римский грамматик придавал анализу фонетических изменений. В связи с этим он писал, что «тот, кто обращает внимание, каким образом произошло изменение звуков, легче сможет обнаружить происхождение слов».
В сочинениях Варрона мы находим интересные мысли об изменениях значения слова, о разграничении исконных и заимствованных слов. Он был близок к тому, чтобы, подобно лингвистам нового времени, ввести понятие корня слова.
Варрон ещё не имел ясного представления об образовании слов с помощью суффиксов, но он вплотную подошёл к современному нам пониманию словообразовательного анализа. Так, в одном из своих сочинений римский грамматик писал: «Тот, кто говорит, что слово equitatus ([эквитá:тус] ‘конница’) происходит от equites ([эквите:с] ‘конники’), а слово equites (‘конники’) — от equus ([эквус] ‘конь’), хотя и не говорит, откуда явилось слово equus (‘конь’), всё же многое удовлетворительно объясняет».
Теоретические рассуждения Варрона нередко повторяют мысли, высказанные ещё до него древнегреческими грамматиками. Практическая часть его этимологических сочинений, за исключением отдельных удачных примеров, всё ещё стояла на очень низком уровне. Например, слово luna [лý:на] ‘луна’ Варрон расчленяет на две части lu - и - na, из которых первую он связывает с латинским глаголом lucere [лу:кé:ре] ‘светить’, а вторую — со словом nox [нокс] ‘ночь’. Luna, в соответствии с этим объяснением, является небесным телом, которое светит ночью. В одной из последующих глав мы увидим, что связь слова luna с глаголом lucere была установлена Варроном правильно. А вот латинское nox ‘ночь’ не имеет совершенно никакого отношения к происхождению слова luna.
Ещё более фантастической является предложенная Варроном этимология латинского слова aqua [áква] ‘вода’[10]. Это слово он также делит на две части: а - и - qua. По-латыни а означает ‘от’, а qua — ‘которая’. Варрон считал, что латинское aqua означает жидкость, от которой (a qua) или с помощью которой поддерживается жизнь.
«Псы Господа». Средние века не прибавили ничего ценного для развития этимологической науки. Усилия средневековой этимологии сводятся в основном к совершенно беспочвенным попыткам установить происхождение отдельных слов, причём эти попытки по своей наивности могут быть поставлены в один ряд с наиболее фантастическими этимологиями учёных древности.
В средние века существовал монашеский орден (особая организация) доминиканцев, которые занимались борьбой с различными ересями и ведали делами инквизиции. Доминиканцы, как верные псы церкви, рыскали повсюду, отыскивая инакомыслящих еретиков, с тем чтобы предать их в руки инквизиции.
Своё название доминиканцы (по-латыни dominicāni [доминикá:ни:]) получили от имени святого Доминика — Dominicus [домúникус]. Оно в свою очередь было образовано от латинского слова dominus [дóминус] ‘господин’, которое христианами употреблялось в значении ‘Господь’ (то есть ‘Бог’).
Эти довольно простые отношения между словами некоторым средневековым этимологам были совершенно непонятны. Не имея ни малейшего представления о суффиксальном словообразовании, они пытались объяснить происхождение слов dominicāni и Dominicus по-своему.
В результате появились совершенно нелепые, с лингвистической точки зрения, этимологии. Слово dominicāni стали объяснять как domini canes [кáне:с], то есть ‘псы Господа (Бога)’ (canis по-латыни значит ‘собака, пес’)[11]. А самое имя святого Доминика — Dominicus — средневековые этимологи рассматривали как сокращённую форму от domini custos [дóмини: кýстос], что означает ‘страж Господа’.
Наверхия и Удалия. Количество совершенно несостоятельных этимологий, целиком основанных на безудержной фантазии их авторов, не уменьшалось и в последующие века. Примеры, аналогичные этимологическим рассуждениям средневековых схоластов, можно привести из любого европейского языка.
В России XVIII века подобного рода этимологическими штудиями занимался историк А.Л. Шлёцер, всюду стремившийся видеть результаты влияния немецкого языка на русский. Так, например, слово князь он производил от немецкого слова Knecht [кнехт] ‘слуга’, а слово дева — от Dieb [ди:б] ‘вор’. На таком же примерно уровне находились и остальные этимологии Шлёцера.
Отсутствие какого бы то ни было представления о родстве языков, об изменениях звуков и о словообразовании приводило к тому, что незнакомые чужеземные слова, проникшие в русский язык, нередко пытались этимологизировать, исходя из материала русского языка, опираясь при этом лишь на случайное звуковое сходство и на совершенно фантастические «аргументы» семантического (смыслового) характера.
Так, русский поэт и филолог В.К Тредиаковский, живший в XVIII веке, считал, что название страны Норвегия представляет собой искажённую форму слова Наверхия и что страна эта получила своё наименование якобы потому, что расположена она на севере, то есть наверху. Столь же наивно Тредиаковский этимологизировал и другое географическое название — Италия. Здесь он также «восстанавливал» более древнюю форму Удалия, считая, что эта страна была названа так потому, что на много вёрст удалена от России, от севера.
Не только в России, но также и в других странах нередко встречались попытки объяснить все языки мира из своего родного языка. Так, например, Г. Беканус из Антверпена, исходя из «патриотических» побуждений, пытался возвести все языки мира к своему родному голландскому языку. Приводимые им толкования в принципе ничем существенным не отличались от толкований Тредиаковского.
Этимология под обстрелом скептиков. Большое количество нелепых этимологии, бытовавших в древнем мире, в средние века и в новое время, привело к тому, что многие стали относиться к этимологическим исследованиям со скепсисом и даже с откровенной насмешкой.
Ещё в Древнем Риме знаменитый писатель, оратор и политический деятель I века до н.э. Марк Туллий Цицерон, предлагая одну из своих этимологии, не без иронии писал, что он делает это, «чтобы подражать нелепостям» греческих философов, которые много занимались вопросами происхождения слов.
Один из отцов церкви Августин (IV-V вв. н.э.) сравнивал этимологические объяснения с толкованиями... сновидений. В обоих случаях, по мнению Августина, успех определяется остроумием и прирождёнными способностями толкователя. Как сон, так и этимологию слова каждый может понимать в меру своего разумения.
Но наиболее язвительный выпад по адресу этимологов был сделан выдающимся французским писателем и философом XVIII века Вольтером. По его словам, этимология — это наука, в которой гласные ничего, а согласные почти ничего не значат.
Нужно сказать, что Вольтер имел все основания для своей жёлчной насмешки. Так, автор одного этимологического словаря, вышедшего в 1662 году в Амстердаме, — И. Фосс — утверждал следующее: а) любая гласная буква[12] может превратиться в любую другую гласную (сравните у Вольтера: «гласные ничего не значат»); б) любая согласная может превратиться в любую другую согласную («согласные почти ничего не значат»); в) любая гласная может превратиться в любую согласную и наоборот. Окончательный вывод И. Фосса: любая буква может превратиться в любую другую...
Таким образом, скептицизм и ироническое отношение К этимологии были в достаточной степени обоснованы обилием тех совершенно нелепых этимологических толкований, количество которых росло не по дням, а по часам.
На заре научной этимологии. Разумеется, не следует думать, что все без исключения этимологии, появившиеся до ХIХ века, были совершенно несостоятельными. Среди них можно найти и отдельные очень интересные догадки и наблюдения. Более простые этимологии типа латинского equitatus ‘конница’ от equites ‘конники’ также объяснялись в основном правильно. Но происхождение подавляющего большинства слов, требующих глубокого этимологического анализа, почти во всех случаях истолковывалось неверно — на основании случайных звуковых совпадений или надуманных семантических сопоставлений.
В XVIII веке европейские учёные ближе познакомились с памятниками древнеиндийской письменности, самые архаичные из которых создавались 3-4 тысячи лет тому назад. Почтенный возраст этих памятников явился причиной того, что родоначальником всех языков стали считать не древнегреческий, латинский или древнееврейский (как до этого считали некоторые учёные), а язык древнеиндийский (санскрит). В нем находили много общего с древнейшими языками Европы, и именно обращение к этим общим чертам привело позднее к созданию научного языкознания, научной этимологии.
Кто чей сын? Однако объявление санскрита «праязыком» было заблуждением. Такой подход к решению проблемы мало чем отличался от рассмотренных выше попыток вывести европейские языки из того или иного конкретного языка. Принцип оставался прежним: один из языков объявлялся «прародителем», а все остальные — его «потомками».
С другой стороны, сходство древнеиндийского языка со многими европейскими языками было просто разительным. Возьмём для примера такой территориально удалённый от санскрита язык, как язык литовский. Вот небольшой список слов, совпадающих (частично или полностью) в двух этих языках — как по своему звучанию, так и по значению[13]
| Значение | Древнеиндийский язык | Литовский язык |
| кто | kas [кас] | kas [кас] |
| который (из двух), другой | kataras [катарáс] | kataras [катарáс] |
| сын | sūnus [су:нýс] | sūnus [су: нýс] |
| новый | nauyas [нáуяс] | naujas [нáуяс] |
| когда | kada [кадá] | kada [кадá] |
| тогда | tada [тадá] | tada [тадá] |
| овца | avis [áвис] | avis [авúс] |
| бог | devas [де:вáс] | dievas [дьé:вас] |
| лошадь, кобыла | ašvas [áшвас] | ašva [ашвá] |
| слеза | ašram [ашрам] | ašara [áшара] |
| столб, ствол | stambhas [стамбхас] | stambas [стáмбас] |
Этот список можно было бы продолжать и далее. Мало того, можно подобрать целые предложения (пусть несложные), которые будут звучать почти одинаково по-древнеиндийски и по-литовски. Например:
а) Kas tava sūnus? [кас тáва су:нýс] ‘кто твой сын?’ (древнеиндийский);
б) Kas tavo sūnus? [кас тáво су:нýс] ‘кто твой сын?’ (литовский).
Не менее яркие совпадения у этих языков можно обнаружить и в грамматике. Естественно, возникает вопрос: кто же чей сын? Является ли язык, из которого возник язык литовский, потомком или предком древнеиндийского? Пришли ли в глубокой древности носители одного из этих языков с берегов Немана в долину Ганга или наоборот?
Не прародитель, а брат. Удивительные совпадения, подобные только что рассмотренным, наблюдались при сравнении древнеиндийского языка не только (а на первых порах — и не столько) с литовским, но и с другими европейскими языками: германскими, славянскими, древнегреческим, латинским. Это-то и служило основанием для того, чтобы признать древнеиндийский язык «прародителем» почти всех европейских языков.
Однако в конце XVIII века видный английский санскритолог (специалист по древнеиндийскому языку) У. Джоунз высказал мысль о том, что и древнеиндийский язык, и древнегреческий, и латинский представляют собой более поздние формы какого-то исчезнувшего доисторического языка. Иначе говоря, древнеиндийский оказался не «прародителем», а кровным «братом» европейских языков.
Выявленная группа родственных языков Европы и Индии впоследствии стала называться индоевропейской. Основная идея У. Джоунза оказалась весьма плодотворной. В начале XIX века усилиями немецких учёных Ф. Боппа и Я. Гримма, а также датчанина Р. Раска и некоторых других лингвистов — на базе сопоставления материала ряда родственных индоевропейских языков — были заложены основы сравнительно-исторического метода в языкознании. Этот метод продолжал разрабатываться на протяжении всего XIX и XX веков и дал мощный толчок к дальнейшему развитию различных областей языкознания.
Этимология как наука также сформировалась в XIX веке вместе с возникновением сравнительно-исторического метода. Но о родстве языков, о сравнительно-историческом методе и о широких перспективах, которые вместе с его появлением открылись перед этимологическими исследованиями, речь будет идти уже в следующей главе.
Оглавление
Глава третья
О РОДСТВЕ ЯЗЫКОВ
У же давно было замечено, что степень различия между языками земного шара далеко не одинакова. Украинец без особого труда может понять русского, но он совсем не поймёт испанца или японца. Румын, хотя и с трудом, может объясниться с итальянцем, но, не изучив английского языка, он не поймёт англичанина.
В чем же здесь дело? Оказывается, языки, которыми пользуются люди, объединяются в группы, связанные между собой большей или меньшей степенью родства. Это родство объясняется общностью происхождения языков, входящих в одну и ту же группу.
Языковые группы. Очень близки между собой языки русский, украинский и белорусский, образовавшиеся на основе древнерусского языка. Эти языки называются восточнославянскими. Изменения, происшедшие в них на протяжении нескольких столетий, привели к ряду серьёзных расхождений. Но эти расхождения не столь велики, чтобы лишить носителей русского, украинского и белорусского языков возможности понимать друг друга при взаимном общении.
Значительно более серьёзные расхождения мы обнаружим, если сопоставим восточнославянские языки с западнославянскими (чешский, польский) и южнославянскими (болгарский, сербский). Но восточно-, западно- и южнославянские языки всё же имеют между собой много общего, так как все они входят в единую родственную группу славянских языков. Общность происхождения этих языков проявляется уже в многочисленных лексических (словарных) совпадениях, представление о которых даёт приведённая ниже таблица.
| Русский язык | Чешский язык | Болгарский Язык | Сербский язык |
| отец | Otec | Отéц | òтац |
| сестра | Sestra | сестрá | сèстра |
| вода | Voda | Водá | вòда |
| нога | Noha | Ногá | нòга |
| зеленый | Zelený | Зелéн | зèлен |
| новый | Nový | Нов | нôв |
| два | Dva | Два | два |
| три | Tři | Три | три |
| бедро | Bedro | бедрó | бедро |
| окно | Okno | Окнó | òкно |
Разница между приведёнными словами в основном сводится к расхождениям в месте ударения и к сравнительно незначительным особенностям в произношении отдельных звуков. Количество подобных соответствий между славянскими языками можно было бы увеличить во много раз.
О близком родстве славянских языков говорят не только многочисленные лексические соответствия, но и общие черты грамматического строя этих языков. В склонении существительных и прилагательных, в спряжении глаголов славянские языки имеют немало точек соприкосновения, свидетельствующих об общности их происхождения.
Однако праславянский, или общеславянский, язык, к которому восходят все современные славянские языки, не сохранился. В нашем распоряжении нет никаких праславянских памятников письменности. Поэтому праславянский язык может быть частично восстановлен главным образом лишь на основании сравнения сохранившихся славянских языков.
В этом отношении иначе обстоит дело у другой группы родственных языков, в которую входят итальянский, испанский, португальский, французский, румынский и некоторые другие языки (романская группа). Общим источником, к которому восходят все романские языки, является латинский язык, многочисленные письменные памятники которого сохранились до нашего времени. Латинский язык — это язык древних римлян. Вместе с ростом могущества Рима — в результате захвата всё новых и новых земель — латинский язык между III в. до н.э. и II в. н.э. постепенно распространился сначала по всей Италии, а затем на территории современной Франции, Испании, Румынии. Именно здесь во второй половине I тысячелетия н.э. на базе латинского языка возникли новые романские языки. По-латыни слово Romanus [ромá:нус] означает ‘римский’. Поэтому языки, явившиеся дальнейшим этапом развития латинского языка, стали называться романскими.
Так как происхождение этих языков из общего источника засвидетельствовано исторически, нет особой необходимости приводить здесь таблицу с лексическими соответствиями из разных романских языков.
Близкие родственные связи обнаруживаются также между германскими языками (английский, немецкий, голландский, датский, шведский и др.) Как и в случае с языками славянскими, здесь мы также не располагаем памятниками письменности, относящимися к прагерманской эпохе. Однако близкое родство германских языков ясно выступает в приводимой таблице. (Примеры не снабжены транскрипцией. Общность происхождения всех слов видна и при обычной орфографии.)
| Значение | Английский язык | Голландский язык | Немецкий язык | Шведский язык |
| человек | man | Man | Mann | man |
| рука | hand | hand | Hand | hand |
| зима | winter | winter | Winter | vinter |
| пить | drink | drinken | trinken | dricka |
| сын | son | zoon | Sohn | son |
| петь | sing | zingen | singen | sjunga |
| нос | nose | Neus | Nase | näsa |
Родство каждой языковой группы, относящейся к индоевропейским языкам, как и в случае со славянскими и германскими языками, может быть подтверждено большим количеством лексических (а также и грамматических) соответствий.
О близких и дальних «родственниках». Учёные давно заметили, что и за пределами отдельных языковых групп можно обнаружить немало интересных совпадений. Так, например, славянские языки имеют большое сходство с балтийскими языками (древнепрусский[14], литовский, латышский), меньше сходства имеют латинский с древнегреческим и т.д.
Таблица лексических совпадений между древнеиндийским и литовским языками показывает, что между ними немало общего (стр29). Однако количество совпадений здесь будет не столь велико, как, например, между отдельными славянскими, романскими или германскими языками. Оказывается, родственные связи между разными языковыми группами (но внутри индоевропейской семьи) не являются столь же тесными, как у языков, относящихся к одной и той же группе. Так, германские и славянские языки стоят дальше друг от друга в «семейной иерархии», чем, к примеру, английский и немецкий или русский и болгарский. Тем не менее определённые связи прослеживаются и при сравнении весьма дальних индоевропейских «родственников». В этом можно убедиться, обратившись к таблице (стр36). Количество приведённых здесь примеров можно было бы значительно расширить. Однако и рассмотренный нами материал даёт достаточно наглядное представление о соответствиях, которые подтверждают исконное родство перечисленных в таблице индоевропейских языков[15].
| Русский язык | Литовский язык | Латинский язык | Древнегреческий язык | Древнеиндийский язык | |||
| новый | naujas [нáуяс] | novus [нóвус] | ne(v)os [нéвос] | nauyas [нáуяс] | |||
| овца | avis [авúс] | ovis [óвис] | o(v)is [óвис] | avis [áвис] | |||
| ночь* | naktis [нактúс] | noctis [нóктис] | nyktos [нюктóс] | naktis [нáкти:с] | |||
| дом | — | domus
[д&
Дата добавления: 2015-11-23; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 1350 | Нарушение авторских прав Поиск на сайте: Лучшие изречения:  | 2196 -  |
Ген: 0.015 с.