Теперь волны поднимаются все выше и выше вокруг горы

Твоей, о Заратустра. И как ни высока высота твоя, многие должны

Подняться к тебе; твой челн уже недолго останется на суше.

И то, что мы, отчаявшиеся, теперь пришли в пещеру твою и

Уже свободны от отчаяния, -- служит лишь предзнаменованием, что

лучшие находятся на пути к тебе, --

Ибо он сам находится на пути к тебе, последний остаток

Бога среди людей, а таковы именно: все люди великой тоски,

великого отвращения, великого пресыщения,

Все, что не хотят жить, если только не научатся снова

Надеяться -- если только не научатся у тебя, о

Заратустра, великой надежде!"

Так говорил король справа и схватил руку Заратустры, чтобы

Поцеловать ее; но Заратустра уклонился от его почитания и

Отступил с испугом, молча и как бы внезапно отлетая в широкую

даль. Но немного спустя был он уже опять у гостей своих,

смотрел на них ясным, испытующим взором и говорил:

Quot;Гости мои, вы, высшие люди, я хочу говорить с вами

По-немецки и ясно. Не вас ожидал я здесь, в этих горах".

Quot;По-немецки и ясно? Боже упаси! -- сказал тут король

Слева в сторону; заметно, он не знает милых немцев, этот мудрец

С востока!

Но он хочет сказать "по-немецки и грубо" -- ну что ж! По

нынешним временам это еще не худший вкус!")

Пусть, поистине, вы будете, вместе взятые, высшими людьми;

Но для меня -- вы недостаточно высоки и недостаточно сильны.

Для меня это значит: для неумолимого, что молчит во мне,

Но не всегда будет молчать. Если вы и принадлежите мне, то все

Же не так, как правая рука моя.

Ибо кто сам ходит на больных и слабых ногах, подобно вам,

тот хочет прежде всего, знает ли он это или скрывает от себя:

Чтобы щадили его.

Но ни рук моих, ни ног моих не щажу я, я не щажу своих

Воинов: как же могли бы вы годиться для моей войны?

С вами погубил бы я всякую победу. И многие из вас упали

Бы, услыхав громкий бой барабанов моих.

Также вы для меня недостаточно прекрасны и недостаточно

Благородны. Я употребляю чистые и гладкие зеркала для учения

Своего; а на вашей поверхности искажается даже собственный

Образ мой.

Ваши плечи давит много тяжестей, много воспоминаний; много

Злых карликов сидят, скорчившись, в закоулках ваших. Даже в вас

Есть скрытая чернь.

И пусть вы высоки и более высокого рода: многое в вас

Криво и безобразно. Нет в мире кузнеца, который мог бы

Исправить и выпрямить вас.

Вы только мост: пусть высшие перейдут через вас! Вы

Означаете ступени; не сердитесь же на того, кто по вас

Поднимается на высоту свою!

Быть может, из семени вашего некогда вырастет настоящий

Сын и совершенный наследник мой -- но это еще далеко. Сами вы

Не те, кому принадлежит наследство мое и имя мое.

Не вас жду я здесь, в этих горах, не с вами спущусь я вниз

в последний раз. Только как предзнаменование пришли вы ко мне,

что высшие люди находятся уже на пути ко мне, --

-- не люди великой тоски, великого отвращения,

Великого пресыщения и не те, кого назвали вы последним остатком

Бога.

Нет! нет! трижды нет! Других жду я здесь, в этих

Горах, и без них не шевельну я ногой, чтобы уйти отсюда.

-- высших, более сильных, победоносных, более веселых,

таких, у которых прямоугольно построены тело и душа:

Смеющиеся львы должны прийти!

О желанные гости мои, вы, странные люди, -- неужели вы еще

Ничего не слыхали о детях моих? И что они находятся на пути ко

Мне?

Говорите же мне о садах моих, о блаженных островах моих, о

Новом прекрасном потомстве моем, -- почему не говорите вы мне о

Них?

Об этом даре прошу я у любви вашей, чтобы говорили вы мне

О детях моих. Ими богат я, через них обеднел я: чего не отдал

я, --

Чего ни отдал бы я, чтобы иметь лишь одно: этих

Детей, эти живые насаждения, эти деревья жизни

воли моей и моей высшей надежды!"

Так говорил Заратустра и внезапно прервал речь свою: ибо

Им овладела тоска его, и он сомкнул глаза и уста, так велико

было движение сердца его. И все гости его также молчали,

Неподвижные и смущенные: один только старый прорицатель делал