Искусство Святослава Рериха 7 страница

Начиная осознавать прекрасное, мы меняем свое отношение к прежним своим взглядам и привычкам. Мы замечаем красоту в тех сферах жизни, где раньше даже и не подозревали о ее существовании. Мы начинаем осознавать новые возможности и новые смыслы и научаемся отказываться от безобразного и окружать себя прекрасным. Человек, чьи глаза и сердце закрыты к восприятию красоты, никогда не станет великим реформатором, а его слова никогда не будут действенны, подобно великому откровению. Если красота – это истина, а истина – это красота, то тогда мы имеем готовое мерило, которое никогда нас не подведет и не обманет.

Если жизнь с такими усилиями и в таких муках стремится к прекрасному, если вся борьба, труды и страдания принимаются во имя сотворения более совершенного типа, более гармоничных пропорций, более точного равновесия между составляющими элементами, то разве не должны и мы – существа, наделенные сознанием и понимающие, что им наделено и все окружающее нас, – так же стремиться к прекрасному, способствуя усилиям эволюционных сил? Те, кто делает это, кто привносит красоту в нашу жизнь и открывает нам глаза на все более и более возвышенную красоту, поистине благословенны – они вносят свой вклад в великую задачу развития более совершенного человечества, создания более совершенной жизни.

До тех пор пока человек вновь не откроет себя, свое внутреннее "я", человечеству не стоит и надеяться решить те сотрясающие его проблемы, с которыми оно столкнулось. – Страны, противостоящие друг другу, охваченные и подстегиваемые подозрением и ненавистью, страны, отказывающиеся видеть свет сотрудничества и доброжелательства. Вооружение, накопленное до предела, пригодное лишь в качестве инструмента разрушения и бесполезное в мирное время. – Когда ощущаешь пропасть человеческого непонимания и заблуждения и знаешь, что только сам человек может вытащить себя из этой пропасти, как же хочется найти способ пробудить человеческое сердце, в котором заключен секрет истинного сотрудничества.

И допустим, что кто-то отправился в путешествие и его путь преградила разлившаяся река; следует ли ему, пренебрегая собственной безопасностью, перейти поток вброд там, где тот ему встретился, или же поискать мелководье, где можно перейти реку без всякого риска для жизни? В течение жизни случаются события, которые можно сравнить с разбушевавшимися участками разлившейся реки. Пытаться бороться с ними без разбору – все равно что навлекать на себя беду, такое бесстрашие граничило бы с глупостью, ибо существуют естественные обстоятельства, которые оказываются роковыми, и понимание этого только усугубляет бессмысленность никчемной борьбы с ними.

Как змея извивается при движении, так и человек должен избегать тех ситуаций, которые могут воспрепятствовать его продвижению, ситуаций, которые или окажутся непреодолимыми при столкновении с ними, или уничтожат человека при его продвижении. Змея была избрана в качестве символа мудрости. Она наделена многими свойствами, отвечающими подобному сравнению. Мудрый человек движется по жизни бесшумно, избегая всех непреодолимых препятствий, ибо знает, что время и ход событий никогда не допустят, чтобы какая-либо совокупность обстоятельств оставалась неизменной слишком долго, и, обходя их, человек оставляет их далеко позади.

И в этом заключается проницательность мудрого человека. Он знает, что разлившийся поток более всего опасен в самом узком месте, но тот же самый поток в самой широкой своей точке – наиболее пригоден для перехода вброд. Он знает, какие события непреодолимы и в какой именно точке, и знает также, что там, где они кажутся наиболее угрожающими, с ними легко бороться и побеждать.

Привязанность к внешним формам жизни развивается совершенно незаметно и постепенно вытесняет понимание высшего смысла бытия, крепко удерживая нас во все более затягивающихся путах наших собственных слабостей. Именно по этой причине мы должны суммировать и критически оценивать наше продвижение и мысли. Это крайне необходимо во все периоды нашей жизни. Чтобы внутренне освободиться от всех ненужных оков жизни и отдавать больше времени развитию и культивированию внутреннего человека.

Что такое духовное перерождение и что такое жизнь, дарованная нам Святым Духом? Что делает оно с человеком и как влияет на него? Это духовное перерождение представляет собой полное изменение субстанции человека, вызванное действием огня его собственного устремления. Когда низшие энергии прожигают низшие плотные субстанции человеческого естества и сливаются, или притягиваются, к высшему "Я". Эта трансмутация была описана алхимиками в их многочисленных трактатах. Существует как физическая, так и духовная трансмутация, и ревностный пыл нашего служения и есть тайный огонь, Атанор алхимиков. И точно так же, как во время их физических операций огонь должен был поддерживаться непрерывно и процесс был обречен на неудачу, если он затухал, так же обстоит дело и с высшими духовными трансмутациями. Остановки, возвращения назад быть не может, потому что физико-духовные процессы, раз начавшись, должны продолжаться непрерывно.

Нарастание чувствительности элементов в какой-то мере можно сравнить с высиживанием яйца. Если нарушается непрерывность, то процесс прерывается и его нельзя начать сызнова. То же самое касается развития некоторых нервов, которое начинается при определенных условиях.

Этими нервами являются центральные спинные и некоторые другие нервы. Только этим можем мы объяснить, почему непрерывность усилия считалась крайне важной и почему алхимики по этому поводу так много писали. Наше физическое тело обеспечивает нам ровно столько, сколько нужно для нашей жизни на этом плане. Мы не можем рассчитывать на чудеса (хотя "чудеса" все же случаются). Если какая-либо часть нашего тела утрачена или в каком-либо отношении повреждена, ее нелегко восстановить. Следовательно, мы должны внимательно прислушиваться к советам тех, кто в своем развитии продвинулся далеко, значительно дальше среднего уровня человечества.

Очень трудно бывает собраться с умом, если он приобретает свойство блуждать. С годами наше физическое тело становится гораздо менее податливым и гораздо труднее заставить его следовать новым привычкам. Наши способности утрачивают свою живость, наши реакции становятся замедленными, и нам гораздо труднее преодолевать какие-нибудь препятствия. В этом отношении, равно как и во многих других, не существует лучшего времени, чем "сейчас". И любая отсрочка только оттягивает решение задачи, делая ее соответственно более трудной.

Тот, кто думает, что завтра будет легче, глубоко заблуждается. Никогда не бывает лучшего времени, чем "сейчас".

Только возвышая свое собственное состояние, повышая интенсивность вибраций, можем мы надеяться войти в контакт с другими мыслящими существами, передающими нам то, что мы готовы воспринять, на что способны настроиться и чего заслуживаем. Большинство людей думают, что если вести добродетельную жизнь, то иные силы оказываются в своего рода долгу перед человеком. Точно ему за это что-то причитается. Точно можно и должно с полным правом на что-то рассчитывать. Это эгоистическое заблуждение порождено превратным толкованием того факта, что добродетельная жизнь достойна похвалы. Это эгоистическая и невежественная позиция тех, кто рассчитывает извлечь выгоду из любого своего незначительного усилия.

Самовоспитание является самой трудной, самой напряженной и суровой задачей, какую только можно перед собой поставить. И все же это именно та задача, решение которой дарует нам бесчисленные блага, о которых мы и не мечтали даже в самых дерзких полетах своего воображения. Что же это за блага? Что это за достижения? Это преуспеяние наших внутренних возможностей, глубоко сокрытых под скоплениями внешних наносов. Освобождение самого себя – преодоление всех видимых препятствий на пути к созданию целостной, совершенно уравновешенной личности. Дорога к счастью, ведущая через внутреннюю радость, которая приходит с нашим освобождением. – Когда физическая сторона жизни постепенно утрачивает для нас свое значение или привлекательность и становится очевидным новый аспект, неисчерпаемый и чудесный.

Этот другой план, или новый мир, настолько грандиозен по своему содержанию, что даже самые первые, изначальные перспективы заставляют нас совершенно забыть о нашем прежнем жизненном окружении. Этот более великий план и есть наше наследство, когда мы способны подняться над нашим нынешним образом существования и выйти за его пределы.

Но многие ли из нас пытаются формировать собственную судьбу, делая из себя человека более высокого типа? Сколько часов или хотя бы минут в день посвящаем мы этим попыткам? А между тем при непрерываемых усилиях результат не замедлил бы сказаться. По крайней мере, мы смогли бы различить впереди новый свет, и он устремил бы нас к еще большим высотам.

Немногие люди могут отрешиться от своего окружения в достаточной степени, чтобы их усилия по преодолению себя были как можно более длительными. И какой бы трудной ни была для них жизнь и какой бы суровой ни требовала платы, все же, как ни странно, им легче вернуться к старой, привычной колее, чем следовать по новым путям и перестраивать свое "я" и образ жизни.

Привычка работать за некое вознаграждение, будь то слава, деньги, положение и т. д. и т. п., почти напрочь лишает человека способности трудиться ради каких-то неосязаемых результатов.

Когда день за днем, год за годом нам приходится работать без видимой практической цели, пропадает всякий интерес, рвение и упорство. И это относится не только к необразованным людям, но также и к так называемым высококультурным членам нашего общества. Теперь, когда мы приближаемся к внешним пределам нашего физического материального прогресса, когда мы научились расщеплять материю и летать быстрее звука, – когда человек держит в своих руках страшные ключи к массовому уничтожению, когда он фактически заглянул в бесконечность и питает надежду осуществить полет в межзвездные пространства, – по-прежнему осознание своей духовной подоплеки и подлинного основания жизни странным образом ускользает от него, или, вернее, он просто не замечает этих основ.

Знание физического мира и те великие изобретения, которые были следствием нашего овладения материей на этом плане жизни, принадлежат поистине горстке передовых умов. Результаты этого знания и великих открытий и изобретений становятся достоянием всех людей, и передовых, и отсталых. И в руках широких масс оказываются новые возможности, несмотря, так сказать, на эти массы и независимо от их уровня. Являются ли эти великие открытия источниками безусловного добра, или же порою им свойственно опережать средний уровень и создавать искусственные условия, которые в конце концов должны привести к весьма нездоровой ситуации или нездоровому развитию? Если мы признаем, что должны развивать детей постепенно и так же постепенно передавать им знания о том, как делать что-либо, то такой же принцип должен применяться и по отношению к широким массам. Разумеется, он должен применяться умело, но все же достаточно сходным образом.

Внезапное ускорение, явное увеличение темпа научных открытий является всего лишь естественным следствием подходящего к своему завершению цикла в жизни человечества, когда достигаются пограничные области материи и открываются горизонты на новые ее состояния. Однако состояние разума человека, его внутреннее отношение к жизни и своим собратьям изменились мало. Достаточно взглянуть на падение интереса к гуманитарным наукам, и мы без особого труда поймем направление нашего нынешнего развития. Цивилизация, призванная избавить человека от монотонной работы, долгих, изматывающих часов тяжелого труда, похоже, превратилась в лекарство, которое хуже самой болезни. Чтобы облегчить что-либо с одной стороны, наша механическая цивилизация порабощает миллионы людей под предлогом обеспечения занятости масс.

Три основы физического существования, пища, одежда и кров, похоже, остались на том же прискорбном уровне, а все великие достижения материальной цивилизации, как это ни печально, не способны обеспечить основные потребности жизни.

Гонка вооружений во всем мире, создание бесполезных, крайне разорительных арсеналов, призванных навязывать идеологическое превосходство или поддерживать призрачную независимость, – не это ли плоды нашей цивилизации? Способны ли они привести к счастливому взаимопониманию между нациями и народностями? Подобно гигантскому Франкенштейну, физическая цивилизация диктует свои собственные условия. Она не может дать покоя, потому что не нуждается в покое, и затягивает в свой манящий водоворот всех, кто плывет по течению нашей современной жизни. И среди шума и грохота наших гигантских фабрик, выковывающих все новые и новые орудия для материального обеспечения человечества, интерес к гуманитарным исследованиям и предметам падает, а великая цель цивилизации – "Больше Досуга" – теряет свое значение в качестве практического блага, потому что досуг, если он не посвящен развитию более тонких качеств и природы человека, становится опасным, когда человек начинает любой ценой искать развлечений только ради времяпрепровождения.

Всеобщая проблема состоит в том, чтобы определить свое собственное понимание и отношение к Божественному. Самая важная наша позиция – это стремление к высокой, возвышенной цели. Эта цель должна быть для каждого личной, индивидуальной, но если у нас не будет этой путеводной нити устремления, наше внутреннее "я" увянет, или деградирует.

На пути жизни человечество подобно реке следует по руслу эволюционной причинности. Наша внешняя цивилизация, со всеми ее явно замечательными достижениями, уводит человека от самого себя, за пределы самого себя, и суть человека не становится лучше оттого, движется ли он со скоростью семьсот миль в час или только сто. Почему так важно искусство? Почему столь необходимы гуманитарные предметы? Потому что они имеют дело с культурой внутреннего человека, и, создавая красоту, художник не может не возвыситься сам, так как любой поиск совершенства в нашем творческом выражении непременно оказывает глубокое влияние на наше внутреннее "я", на нашу личность. Мы становимся тем, о чем мы думаем, а думая о прекрасном, мы возвышаем себя до более высокого состояния.

Радость создания чего-то прекрасного можно сравнить с высшими радостями духовного созерцания, разница заключается главным образом в степени. Возвышение нашего духа, когда мы черпаем из сокровищницы красоты, прямо пропорционально той степени прекрасного, которую мы в состоянии достигнуть. Но поскольку красота – это абсолютная гармония определенных элементов, эта гармония является конечной эволюционной комбинацией до тех пор, пока природа снова не начнет работать над этой предположенной совершенной комбинацией для достижения еще более совершенного решения, находящегося в полной гармонии и созвучии с эволюционными изменениями условий. Познавая пределы красоты, мы возвышаем себя и, эволюционно опережая свое время и условия, живем, так сказать, настроенными на более высокие и более прогрессивные сферы и периоды.

Радости подлинного творчества исходят от врожденного импульса творить, приумножать; этот внутренний импульс может достигать любой степени и вести в любую сферу. Когда мы думаем о красоте, когда мы творим красоту, мы проецируем наше сознательное восприятие и интуитивные реакции в сферу большего совершенства, большей гармонии. Мы приобщаемся к более прогрессивному эволюционному состоянию и пытаемся обновить свою интуицию, свое видение. Уже само стремление к прекрасному оказывает глубокое влияние на наше внутреннее и внешнее "я". Это можно сравнить с безмолвными молитвами, когда наш дух возносится на своих собственных расправленных крыльях земной энергии в более высокие сферы бытия, к более глубоким таинствам жизни, к высшему сознанию. Подняться к этим высшим сферам – в этом и заключается тайна всех посвящений.

Культивирование прекрасного, поиск большего совершенства, большего равновесия, гармонии является кратчайшим путем к высшим сферам.

Так давайте же стараться быть лучше, давайте стараться развивать доброжелательную позицию и доброе, понимающее сердце. Все радости и счастье исходят изнутри. Именно наше отношение к жизни, наша позиция, определяет, счастливы мы или несчастны, но если мы доброжелательны, если излучаем положительный ток сочувствия и понимания, мы окружаем себя благой, полной позитивных элементов аурой.

1952-1953 гг.

РЕПРОДУКЦИИ

В данной подборке репродукций использованы слайды и фотографии из архива МЦР, а также из личных архивов председателя Эстонского общества Рерихов К. А. Молчановой и австралийского фотографа М. Брина.

Размеры картин указаны в сантиметрах

Автопортрет. Без даты. Холст, масло. 91,5 х 61

Возлюби ближнего как самого себя. 1967. Холст, темпера. 112 х 214

Пиета. 1960. Холст, темпера, масло. 111,3 х 212,5

Я был человеком. 1966. Холст, темпера

Ангелы снова будут петь. 1976. Холст, темпера. 112 х 244, 4

Христос с учениками (картина не закончена) [Конец 1930-х – начало 1940-х гг. ].
Холст, масло. 91,5 х 183

Христос у моря Галилейского. Эскиз. Без даты.

Жертвоприношение. 1926

Христос в пустыне. [1936]

[Странница]. Без даты.

Добрый самаритянин. 1943. Холст, масло. 91 х 155

Как в былые дни. 1939. Холст, темпера. 91 х 153

Вечный зов. 1944. 92 х 153

Яков с Ангелом. 1940. Холст, темпера. 89,8 х 148

Освобождение. Левая часть триптиха. 1939-1942
Холст, темпера. 153 х 92

Распятое человечество. Центральная часть триптиха. 1939–1942
Холст, темпера. 153 х 92

Куда идет человечество. Правая часть триптиха. 1939–1942
Холст, темпера. 153 х 92

Распятое человечество. Эскиз. Без даты.
Холст, темпера. 63,5 х 46, 3

Чаша Будды. 1934. Холст, темпера. 60 х 92

Священные слова (Слова Учителя). 1944. Холст, темпера. 153 х 92

Отшельник. 1943. Холст, темпера. 102 х 61

Подвиг. 1938. Холст, темпера. 138 х 122

Через перевал. 1938. Холст, темпера. 137,5 х 122,5

Трудимся ночью. 1939. Холст, темпера. 138 х 122

Победа. 1945. Холст, темпера. 86,2 х 137

Сага о Гесэр-хане. 1937. Холст, масло. 138 х 122

Дуссера. Кулу. 1944. Холст, масло. 122 х 154

Гирнар. 1944. Холст, темпера. 92 х 138

Канченджанга. Тайный час. 1955. Холст, темпера. 92 х 154

Николай Рерих. 1933. Холст, темпера. 152,4 х 124,5

Николай Рерих. 1936-1937. Холст, масло.

Профессор Н. К. Рерих. 1942. Холст, масло. 140 х 122

Н. К. Рерих. 1934. Холст, масло. 75,5 х 91

Н. К. Рерих. 1938

Н. К. Рерих. 1937

Н. К. Рерих. 1939

Николай Рерих. 1937. Холст, масло. 160 х 137

Н. К. Рерих. 1933. Шелк, темпера. 205,5 х 148,6

Николай Рерих. 1928. Холст, темпера.

Елена Ивановна Рерих. Холст, масло. 46,5 х 41,7

Елена Ивановна Рерих. 1937. Холст, масло. 130,8 х 133,4

Г-жа Девика Рани Рерих. 1951. Холст, масло. 136,6 х 91

Автопортрет. Без даты. Холст, масло. 60,3 х 44,2

Г-жа Девика Рани Рерих. 1946. Холст, темпера, уголь, гуашь. 69 х 56,5

Г-жа Девика Рани Рерих. 1946. Холст, масло. 121,4 х 91

Непальский мальчик. 1926

Девочка из Лахула. 1934

Торговцы. 1934. Холст, оргалит, темпера. 81 х 52

Бабушка и внучка. [1934]

Портрет молодого мужчины. Без даты.

Людмила Богданова. Этюд. 1928

Д-р Джеймс Казинс. Без даты. [Холст, масло]

Г-жа Кэтрин Кэмпбелл. Без даты. Холст, темпера. 33,5 х 40,5

Г-жа Кэтрин Кэмпбелл. 1950. Холст, масло. 45,5 х 30,3

Пандит Джавахарлал Неру. 1942. Холст, масло. 75,9 х 60,7

Пандит Мору Рам. 1973. Холст, масло. 124 х 91

Карма Дордже. 1934. Холст, темпера. 121,5 х 91

Карма Дордже. 1974. Холст, темпера, масло. 121, 4 х 91

Шри Джавахарлал Неру. 1966

Шри Джавахарлал Неру. 1943

Рошан Ваджифдар. 1956. Холст, темпера, масло. 52 х 58

Рошан Ваджифдар. Этюд. Без даты.

Портрет девочки. 1937. Холст, масло. 42 х 47,2

Г-жа Асгари M. Кадир. 1943. Холст, масло. 152,5 х 123

Радуга водопада. 1934. Холст, темпера. 48,5 х 43

Моя сестра. 1938. Холст, темпера, масло. 155,8 х 92

Женщина в красном. Без даты. Холст, темпера. 58 х 57

Портрет молодого человека. Без даты. Холст, уголь, белила. 43 х 43

Танцор из Кулу. Без даты. Холст, темпера. 46,3 х 63,5

Кочевницы из Спити. 1970. Картон, темпера. 38,5 х 70

Рошан Ваджифдар. Без даты.

Рошан Ваджифдар. 1956. Холст, масло. 195 х 112

Труд. 1944. Холст, темпера.

Дочери моря. 1947. Холст, темпера. 112 х 180

Глина приобретает форму (Дом гончара). 1964 Холст, темпера. 111,3 х 192,2

Мои соседи. 1961. Холст, темпера. 60,7 х 91

Мой дом. 1971. Холст, темпера. 60,7 х 91

Сагарика, или Из пены морской. Керала. 1946. Холст, темпера. 86,5 х 138

Молчание (Тишина). 1964. Холст, темпера. 111,3 х 192,2

Моя страна прекрасна. 1974. Холст, темпера, масло. 111,3 х 136,6

Вечная жизнь. 1954. Холст, темпера. 91 х 154