Г. Венкатачалам - Президент Всеиндийской Ассоциации Изобразительных Искусств

... Его "Гирнар", простой, написанный темперой в реалистической манере этюд священных гор в Катхиаваре, любому тонко чувствующему зрителю внушает это мистическое переживание, дает этот "прорыв в Бесконечность". Ибо, прежде всего, что такое мистическое переживание? Это ощущение вечного во временном, единого во множественном, единства всех вещей. Любое произведение искусства, которое позволяет пережить подобное чувство, является искусством мистическим. "Гирнар" Святослава Рериха относится к такому искусству, во всяком случае, для пишущего эти строки.

Это подобно тем расширяющим границы души переживаниям, которые испытываешь, когда впервые видишь Канченджангу в предрассветный час или наблюдаешь восход солнца в день полнолуния месяца Vaisakh с вершины пика Адама на Цейлоне.

"Гирнар" – большое полотно, исполненное в превосходном стиле и технике. Его техническое совершенство, равно как и художественные его достоинства выше всяких похвал. Гигантский одиночный пик мощно парит над бледно-пурпурными равнинами, простирающимися до самого горизонта. Подобно ясной мысли философа, высоко возносится он в лазурное небо, отбрасывая глубокие темно-синие тени на свои крутые склоны. Он похож на "величественный, сверхъестественный мировой собор, громадный, суровый, торжественный, внушающий благоговейный трепет", подобный "Сну Раваны" или "Видению Вальмики". Это горный вид с точки зрения горы, столь захватывающий дух в своем величии, необозримости и ошеломляющей красоте. Эта картина – своего рода "опыт".

Во всех картинах Святослава Рериха присутствует это величие совсем неземного свойства; ясность, сравнимая с ясностью Божественной Идеи. Его искусство несет в себе определенное духовное содержание, обращенное непосредственно к самим глубинам человеческой души. "Посаженное тобою для Вечности прорастает в бесконечной глубине человеческих возможностей, в воображении и сердце человека". Таким представляется искусство – философия Святослава Рериха; своими картинами он стремится затронуть самые сокровенные глубины человеческой души.

И что бы ни служило сюжетом для его картины – будь то бледно-жемчужный рассвет над заснеженными Гималаями, или багровый закат над жгуче – золотыми песками Раджпутаны, или мирный покой, витающий над дремлющими лагунами Кералы, или будь то ярко расцвеченный портрет тибетского ламы или девушки-казачки, или же символический или религиозный сюжет, как его "Куда идет человечество" и "Распятое человечество", – в каждой из этих картин мы обнаружим не только искусную композицию фигур, форм и красок, но и космические по своему характеру и универсальные по своей направленности идеи.

"Во всех подлинных произведениях искусства, – писал Карлейль, – ты различишь смотрящую сквозь время Вечность, видимое присутствие Божественного". Истину этих слов вы постигаете, когда имеете честь видеть шедевры Святослава Рериха. "Эти картины обладают непостижимым присутствием света..., – пишет критик X. Гётц, друг художника, – придающего им ту мягкую лиричность, которой исполнена таинственная жизнь, произрастающая вокруг нас, ту лиричность, которая самые непривычные вещи делает естественными и знакомыми... "

... И как искусство Святослава Рериха раскрывает его собственную духовную глубину, так и его поведение, манера вести себя отражают его вкусы и культуру.

Он – западный художник, отвечающий восточному идеалу: художник, который чист в жизни, уравновешен в действиях, духовен в устремлениях. Такими были все подлинно творческие гении, когда-либо существовавшие на Земле.

India

Сентябрь 1948 г.

СВЯТОСЛАВ РЕРИХ

Франсис Р. Грант, Генеральный секретарь Межамериканской ассоциации "За демократию и свободу"

... Говоря о Святославе Рерихе как о художнике, прежде всего хотелось бы обратиться к его портретам. Свое незаурядное дарование в области портретной живописи он обнаруживал, когда ему не было еще и двадцати лет. Он обладал – и обладает – способностью почти безошибочно уловить сходу "живописный" аспект своих моделей. Но кроме того – и это и составляет ту особенность его портретов, которая делает их поистине великими произведениями искусства, – он отображает, так сказать, самую сущность портретируемого. К той поразительной точности, с какой он схватывает черты изображаемого лица, он добавляет стоящую за ним загадочную "квинтэссенцию", которая всегда сквозь него просвечивает.

... С годами его талант портретиста пышно расцвел. Возьмите его картины, представляющие "народ", – те типы, которые он явно любит запечатлевать со времени своей первой поездки в Индию: горцы приграничных индийских районов; странники на деревенских придорожных тропах; ламы Севера; дети; садху – каждое из этих захватывающих внимание изображений, где центральная фигура почти всегда превышает натуральную величину, дышит смехом или лукавством, или юмором, или же крестьянским терпением, – все живо и ярко показывает спектакль человеческой жизни.

... В отличие от Святослава Рериха, его отец, Николай Рерих, к моему сожалению, мало писал портретов, – человеческие фигуры на его картинах, кажется, настолько погружены в более масштабные цели Природы, что выступают участниками космического процесса. Святослав, который с философской точки зрения близок своему отцу в том, что касается предназначения человеческой жизни, вместе с тем вглядывается в глаза и в выражение лиц персонажей своих картин, ища в них ответа на свои вопросы. Точно он стоит на перепутье, наблюдая людей, проходящих мимо в своем странствии по жизни. Оба – и Николай, и Святослав – утверждают спасительную идею красоты как истины, выдвигая человека в качестве главного действующего лица, но выражают это разными способами.

Ставшие уже знаменитыми портреты кисти Святослава включают изображения некоторых исторических деятелей и личностей нашего времени – таких, как его жена Девика Рани, выдающаяся индийская актриса, и таких, как великие вожди Индии, среди которых пандит Неру, д-р Радхакришнан, д-р Равасвами Айяр и др. Здесь безошибочное и потрясающее чутье художника подкрепляется его философским осмыслением исторической фигуры. Несомненно, эти работы останутся среди самых превосходных портретов этих людей и – подобно великим портретам Ренессанса – они стали также утверждением значения личности в истории, так сказать, художественной memorabilia эпохи, а также личности человека, наложившего на нее свою печать. Замечательно, что некоторые из этих портретов висят в столице, в Нью-Дели, образуя неотъемлемую часть истории Индии.

Особо следует сказать о серии портретов, которые Святослав написал со своего отца и в которых в целом запечатлена вся его жизнь, начиная с величественного изображения, висевшего в Музее Рериха в Нью-Йорке: в изысканном восточном одеянии, что так ему идет, Николай Рерих держит прекрасный старинный ларец, – быть может, символ его великого дара Человечеству.

С самого первого портрета и на протяжении всей жизни отца Святослав развивал в них художественное повествование, на какое мало кто из художников когда-либо смог замахнуться, – они составляют эпическую дань великого сына великому отцу. В каждой из этих работ присутствует некое свечение, поразительно реальное в выражении характеристики образа, в равной степени пульсирующее в его почти осязаемом сиянии и в воплощении духовного облика. Эти работы поистине достойны их предмета!

Возможно, потому, что я имела честь знать и отца, и сына, в этой серии мне видится нечто большее, нежели художественная летопись жизни. Выразительные, не нуждающиеся в пояснениях, следующие один за другим портреты, – несколько небольших набросков и этюдов, несколько портретов, превышающих натуральную величину, – все они раскрывают постоянно углубляющуюся духовность и все возрастающую ношу ответственности Николая Рериха, чье "учительство" и весть красоты и истины с годами становились все более настойчивыми и содержательными. Великий дар и прозрение сына проявляются в этих великолепных портретах, в этом эпосе о полной самоотречения жизни отца, в котором в ходе повествования раскрывается собственное видение тех целей, которые ставил перед собой отец. Эти памятки о судьбе человека, подобные платоновским "архетипам", наводят на мысль о тех законах самосовершенствования, которыми человечество всегда должно руководствоваться.

Целый том можно посвятить тематическому разнообразию искусства Святослава и его творческим экспериментам. Так, в своем сочувственном внимании к жизни Индии темы для своей живописи он находит среди своих ближайших индийских соседей: это мать и дитя, крестьянские заботы, борьба его соседей с природой – самые разнообразные аспекты окружающей его жизни преобразуются на его полотнах в идею непреходящего значения вечной повести о простых каждодневных трудах человеческих.

Но в этих работах его интересует не столько сам человек, сколько его роль в жизненном цикле Индии. Фигуры в жанровых картинах становятся единой составной нотой в ритме темы: так, в серии "Мои соседи" или "Мой дом", а также в других картинах, в которых разыгрывается спектакль человеческой жизни, от рождения до смерти, безымянные, но незабываемые его исполнители представлены на фоне пейзажа, с ничем не нарушаемым единством ярких красок и рисунка. Эти работы более чем какие-либо другие позволяют осознать огромное разнообразие палитры Святослава. В них он использует новые вариации цвета и новую манеру письма. Кажется, что эти картины настолько наполнены светом и воздухом, что человеческие фигуры утрачивают свое земное качество. Они скользят или плывут, как упомянутые участники жизненной повести, которая является отчасти видением, отчасти реальностью.

Конечно же, Святослав Рерих, с его взглядом художника и созерцательностью философа, должен охватить величественную панораму Земли и ее красоты. Он, объездивший всю Индию с ее разнообразной природой, увековечивает ее на своих полотнах в ее бесконечных вариациях, в более лирических или же более драматических гранях, но каждый раз – с тем сиянием цвета, который вызывает ощущение его пульсации. Как и его отец, он наблюдал Гималаи и – в отличие от менее масштабных художников, которые могли при этом впасть в отчаяние, – не боится столкнуться с проблемами, стоящими за этим самым захватывающим и грандиозным из земных пейзажей. Конечно, его краски и виды напоминают гималайские этюды Николая Рериха, но мы благодарны Святославу за то, что он тоже нашел секрет отражения этой величественной природы, с его палитрой, способной запечатлеть струение красок заката или рассвета на вершинах, Химават утренний, или же всплывающий из туманного моря облаков; и во всем – почти непереносимое сияние гималайской белизны. В сотнях эскизов и законченных картин Святослав, вдохновленный этими видами, продолжает сагу своего отца, на своем собственном языке и со своими собственными вариациями вечной темы.

Глядя на эти картины, невозможно не ощутить призыв Гималаев: призыв к любому проникновенному духу, который стоял пред этими белыми оплотами, размышляя о скрывающейся за ними тайне, о способности человека преодолевать эту непроницаемость – не физически, но через веру, или страдания, или молитву. Возможно, такой комментарий на эти выдающиеся памятники Гималаям в искусстве может показаться далеким от темы, но обращение искусства к духу человека – это и есть та тема, которую мы обсуждаем в связи с работами Святослава Рериха. В его гималайских пейзажах, так же как и в гималайских этюдах его отца, это и есть та идея, которая доходит до меня, когда я созерцаю их красоту и их мистический смысл.

В этом случае вполне естественно от гималайских пейзажей Святослава перейти к другому полю его деятельности – к мистическим и символическим картинам, которые можно было бы рассматривать как перевод гималайского послания Природы на язык отношения человеческого духа к космическим процессам. Эти картины – уже по самим своим темам – размышления о человеке как творце своей судьбы: ежечасно стоит он на распутье своих выборов, постоянно окликаемый теми внутренними и внешними голосами, которые подают ему определенные знаки. И в то время как гималайские пейзажи обращены к тому, кого волнуют проблемы эволюции в ее космических масштабах, в этих картинах, на мистическом, но выраженном наглядным способом языке, показывается ответственность человека за свое собственное самосовершенствование.

Несомненно, наш век – это время апокалиптических столкновений. И кто же, как не художник, должен напомнить своим современникам об этом ежечасном испытании, неумолимо представшем перед ним? Интерес к подобной проблеме для Святослава Рериха не нов – некоторые из его ранних работ свидетельствуют о его размышлениях на тему того жизненно важного выбора, который должен сделать человек. Но более мягкое, спокойное, медитативное отображение этой темы в таких его работах, как "Куда идешь, мой брат?" или "Слова Учителя", приобретает драматическое напряжение в его поздних произведениях, в пророческих картинах "Распятое Человечество" и "Куда идет человечество", рассказывающих историю нескончаемого распятия человека на пути к совершенству; в его неумолимом "Ангеле-Судии", нависшем над городом, в то время как его народ остается во тьме; в вечном противоборстве со своим высшим "Я", как в картине "Иаков борется с Ангелом", и многих других мистических композициях на тему спасения и воскресения. Во всех них Святослав Рерих, сострадающий в духе, возвышает свой голос художника до того мрачного предупреждения, которого требует наше время и от которого художник, в своей роли провидца, не может уклониться.

... Я часто думала, в связи с многообразными проявлениями Святослава Рериха, о выражении "Человек Ренессанса". И хотя это выражение употребляется порою слишком легко, я нахожу его совершенно справедливым в приложении к перспективам творчества Святослава Рериха, к его культурной деятельности. Понятие "Человек Ренессанса" наводит на мысль о разительном контрасте между расхожим символом современного человека и совершенной личностью, продуктом той богатой эпохи исторического прошлого. Наше время сделало своим фетишем "специализацию", которую часто доводят чуть ли не до абсурда. Что же касается совершенного человека Ренессанса, основным прототипом которого является Леонардо или Микеланджело, – то здесь синтез духа дает сезам к тому полному спектру жизни, видимой и невидимой, которая ждет своего изучения. Исследование и осмысление человеческой способности выражать и обогащать жизнь – само по себе награда; и эта страсть к "узнаванию" – часть наследства Святослава – постоянно усиливается благодаря увлеченной практике.

Так, сегодня по своему культурному и интеллектуальному авторитету, необычайному спокойствию и состраданию, свойственным его натуре, своему интересу к молодым творцам, а также знанию "народа", интересу к его жизни, к его древней мысли Святослав заслужил уникальное положение друга и советчика для всех тех, кто приходит к нему.

Как художник и как человек, Святослав Рерих не признает непроницаемых для сердца и ума границ. Благодаря своим человеческим достижениям он продолжает изливать свет на свой век и обогащать своим творчеством жизнь своих собратьев. Как личность, он осуществил в своей жизни сказанное его отцом: "Мост Красоты ведет к новому пути".

[1960-е гг.]