Искусство Святослава Рериха 4 страница

Проблемы техники требуют не меньшего внимания, чем проблемы композиции, темы, проблемы сюжета, подбора моделей, а также все те прочие бесчисленные задачи, при решении которых и создается настоящее произведение Искусства. И как писателю следует совершенствовать свой словарь, литературную форму и стиль, так и художнику необходимо овладевать проблемами техники, которая должна носить индивидуальный характер и соответствовать используемым материалам. Все еще существует множество проблем, которые будут решены когда-нибудь позднее. Проблемы зрительной иллюзии, проблемы недосказанности. Проблемы сочетания красок, проблемы цвета и его воздействия на наши эмоции. Не может быть никакого сомнения в том, что самый первый импульс, первая наша реакция на картину вызывается цветом. Цвет приковывает к себе внимание, и наши личные предпочтения и пристрастия или же неприятие некоторых цветов определяют нашу первую, положительную или отрицательную, реакцию. Затем, после первого, эмоционального, так сказать, толчка и отзвука с нашей стороны, начинается оценка композиции, рисунка, темы и технического исполнения. Это уже процессы более интеллектуального порядка – когда мы реагируем на различные аспекты произведения искусства. Все эти впечатления складываются вновь и образуют общую оценку произведения искусства. Общую сумму всех наших реакций, анализа и мыслей. Но первым наше внимание всегда привлекает именно цвет. Прекрасные симфонии цвета, как пронизанные светом небеса, игра и переливы цветов на драгоценном опале, на редком цветке, радужные, металлические оттенки на грудке колибри или крылышке бабочки, всегда будут зачаровывать, всегда будут вызывать восхищение. И точно так же, как природа щедро рассыпает перед нами свои цвета, так и художник должен до конца исчерпать все имеющиеся у него возможности в поисках еще более великолепных и необыкновенных комбинаций, всегда помня при этом, что вибрации цвета несут в себе жизнь. При оценке других сторон картины следом вступает в действие наш интеллект, который сформировался позже, чем наши эмоции. Таким образом, картина по очереди обращается ко всем разнообразным аспектам нашего психического склада, и чем полнее, отчетливее эти впечатления, тем больший отклик она в нас вызывает.

Движение в живописи является одной из многих проблем, которые должен решать художник. Поскольку картина сама по себе статична, передача движения должна непременно опираться на физические особенности зрения – взаимодействие линии, цвета, планов в картине должно быть непосредственно связано с рецепторными свойствами глаза. Художник должен создавать иллюзию, при которой нечто статичное выглядело бы динамичным. Простое воспроизведение тела в действии недостаточно – оно все равно остается статичным, как бы хорошо оно ни было изображено. Но постройте ряд следующих друг за другом линий и планов, и глаз будет вынужден двигаться в направлении этих линий, и таким образом будет создано ощущение движения. Также помогает растушевка некоторых деталей или контуров вдоль плоскости движения. Затем цвет – более звучные цвета должны располагаться вдоль линий движения, так чтобы вести наш взгляд в определенном направлении. Очень помогают дополнительные линии движения; приглушение планов вдоль направления движения также может значительно усилить его иллюзию. Стремительная линия несет в себе впечатление быстрого движения. Затем, как и в других видах композиции, последовательность из трех линий более убедительна, ведь три такта в мелодии являются элементарной основной структурой. Но здесь не может быть никакого твердого правила, поскольку в случае каждой отдельной композиции и проблемы нам приходится иметь дело с бесчисленным множеством условий. Помните только, что все линии и плоскости движущегося предмета должны располагаться в направлении его движения, тогда как направление движения фона, на котором изображаются перемещающиеся предметы, должно быть противоположно им. Цвет, равно как и контраст, должен постепенно усиливаться и быть насыщеннее всего в центре движения. Я говорю "постепенно" – так, чтобы наш взгляд следовал вдоль плоскости движения. Вся проблема состоит в том, чтобы заставить двигаться взгляд зрителя, заставить его следовать за чередующимися линиями и планами, вдоль которых происходит движение. Чем искуснее сможем мы направлять его взгляд, тем полнее будет иллюзия движения.

Существует множество все еще не открытых возможностей воздействия, заключенных в ритме, линии и цвете. Чисто технический аспект живописи далеко не исчерпывается теми материалами, которые нам хорошо знакомы. Открытие новых подходов, новой техники – это наследие великого мастера-первооткрывателя. Нынешнее состояние нашего мира, когда все условия жизни постоянно меняются, а умы людей пребывают в смятении, когда равновесие утрачено, а ненадежность и неустойчивость стали символом времени, не может способствовать великим проявлениям или возрождению в искусстве, так же как и гуманитарным наукам. Их подъем снова наступит, но позднее, когда мир захлестнет сплошная волна переустройства и начнется новая, великая эра.

Когда выявятся духовные ценности жизни, которыми мы снова будем руководствоваться в наших действиях и мыслях. И этот период наступит с такою же неизбежностью, с какой день должен следовать за ночью, но когда это время придет – все еще остается под вопросом. Внутренний, духовный мир является источником беспредельного вдохновения и безграничной красоты и радости.

Важность изучения стилей письма, технических особенностей различных стилей, а также проблем, связанных с различными техниками, можно проиллюстрировать на примере проблемы передачи света в живописи. Самые яркие и чистые цвета, будучи положенными на поверхности в виде плоского участка краски, всегда будут выглядеть плоскими, лишенными света, или жизни. Качества светоносности можно достичь только при соблюдении целого ряда условий, выполняемых шаг за шагом в процессе наложения красок. Сочетание цветов, знание того, какие цвета будут отражать свет и какой цвет будут иметь контуры предметов на свету, умение передавать постепенное ослабление света и использовать различные цвета для передачи градаций интенсивности света – вот проблемы, которые должен основательно проработать художник. Качества сияния света можно достичь благодаря тому, что называют разложением цвета, или техникой раздельного мазка, а путем выстраивания ряда поверхностей разложенным на оттенки цветом можно создать иллюзию света. Наилучшим материалом для передачи света является темпера. Яркие и светлые тона, та легкость, с которой разложенный цвет, или раздельные мазки, можно накладывать на полотно с последующими размывками жидко разведенными красками, – все это делает темперу самым лучшим материалом, каким мы сейчас располагаем для этой цели. Желтый является самым ярким имеющимся у нас цветом для передачи света. Белый не обладает таким качеством светонасыщенности, хотя как цвет он светлее. При использовании белого и самых светлых из лимонно-желтых цветов, накладываемых друг на друга приемом разложенного на оттенки цвета, достигается эффект мерцающей поверхности. То же самое относится и к светло-зеленому. Почти что всякий оттенок может быть использован для изображения света и может рассматриваться как цвет света, но не все цвета обладают одинаковой ценностью с точки зрения передачи света. Используя целый ряд дополнительных оттенков, тех оттенков, которые наблюдаются во время особого светового эффекта при определенных обстоятельствах, можно добиться довольно убедительного эффекта свечения, – к примеру, край такого объекта, как дерево, скала и т. д., на фоне светло-желтого или оранжевого неба будет красноватым, так как ослабление света по направлению к краю темного предмета будет иметь свойство окрашивать его в красноватый цвет, и этот тон будет связующим тоном между светом и силуэтом. Следующий контур внутри предмета или силуэта может иметь пурпурный оттенок, а центр силуэта будет глубокого металлически-синего цвета. Все эти цвета непосредственно зависят от схемы, используемой при изображении источника света и дополнительных световых рефлексов.

В темперной живописи, где можно добиться удивительного разнообразия в разложении цвета на всевозможные оттенки, можно также использовать текстуру кисти, когда при движении по полотну получаются тончайшие параллельные линии чистого цвета. Это напластование чистого цвета может придать поверхности ощущение прекрасной насыщенности светом и жизнью. Принцип, конечно, более или менее тот же, что и при живописи масляными красками, где подмалевок покрывается лессировкой, а затем повторные прописи кроющими, непрозрачными красками чередуются с лессировками до тех пор, пока не получится желаемого эффекта. В темпере роль лессировки, применяемой в масляной живописи, играет размывка жидкими, сильно разбавленными красками.

И это постепенное выстраивание поверхности дает такую глубину тонов и игру цвета, какой нельзя достичь никаким другим методом. Существует множество способов, благодаря которым можно получить тот или иной эффект. Прозрачность воды или облачных слоев – к этому можно подойти с точки зрения эффектов, прекрасно передаваемых темперой. Допустим, мы пишем небо в очень легких полутонах, а точнее сказать, в гораздо более светлой и яркой тональности, чем тот конечный эффект, который хотим воспроизвести, и затем мы размываем его жидко разведенными красками того цвета, который желаем видеть проявленным, и после того как размывка просохнет, мы снова пишем облака поверх уже существующей основы. После того как и эти облака просохнут и станут, таким образом, устойчивыми к воздействию жидкости (ни в коем случае нельзя растушевывать их во влажном состоянии), можно снова увлажнить поверхность картины и проработать ее сухой, мягкой и большой кистью, чтобы слить и смягчить, или сгладить, контуры. Благодаря этому способу можно добиться эффекта большой глубины, ясной и прозрачной. Подмалевок будет до некоторой степени проступать, и нежные цветовые образования будут казаться висящими или наложенными над нижней поверхностью. Только практика и основательное знакомство с используемыми материалами могут научить нас разбираться в поведении определенных пигментов. Каждый пигмент ведет себя специфическим, особым образом в зависимости от его плотности, присущей ему тяжести, кроющей способности и множества других характеристик. Необходимо глубокое знание всех свойств и особенностей определенной краски, чтобы использовать все ее возможности в полной мере.

В темперной живописи существуют средства, позволяющие добиваться такой реалистичности в передаче неба, что облака и в самом деле будут казаться висящими в воздухе, от картины будет исходить свет и возникнет впечатление самой реальности.

Мазок в темпере может быть крайне разнообразным, но из-за общей плотности цвета по сравнению с масляными красками обычной тенденцией будет раздельный мазок. Эта техника раздельного мазка широко применялась в масляной живописи великими мастерами, к примеру, Тицианом в конце его жизни. Благодаря ряду наложенных друг на друга, по-разному распределенных мазков можно достичь эффекта глубины и жизни, который проявляется по мере того, как наш взгляд проникает сквозь последовательные слои мазков. А если это мазки разного цвета, то можно ожидать необыкновенно богатого эффекта. Я часто намечал и писал всю картину сначала в одном тоне, предпочтительно желтоватыми оттенками. Первый набросок или прокладка наносится на увлажненное полотно краской без связующего вещества. При влажной поверхности возможно быстрое и непрерывное движение кисти, а отсутствие связующего позволяет без особых трудностей изменять рисунок и композицию. Как только общее построение и прокладка картины начинают нас устраивать, ее легко снова увлажнить и полить связующим и по всей картине можно пройтись большой кистью, вводя связующее в наложенные краски.

Когда, так сказать, связанная основа завершена, ей можно дать просохнуть, чтобы затвердело связующее, и прописать поверх нее детали довольно густыми мазками, оставив их затвердевать и сохнуть, прежде чем начать работать над ними снова. Это будет первая стадия. На следующей стадии нужно приготовить все локальные краски и наложить, а точнее сказать – налить на подготовленную таким образом основу, а после того, как они подсохнут, можно начать писать корпусной краской, моделируя форму и прорабатывая различные цветовые переходы. Этот метод сродни методу старых венецианских мастеров, писавших маслом, он базируется на наличии легкой основы и серии последовательных лессировок. Он дает нам дополнительную свободу рисунка и красоту исполнения. Существует великое множество методов, и, как имел обыкновение говорить Сарджент, великие, прекрасные картины получаются в результате использования любого, а то и вовсе никакого метода. Все зависит от личного предпочтения художника, хотя определенные подсказки, помогающие сократить путь, очень часто бывают полезными вначале.

Искусство суммировать впечатление – это осуществление синтеза. Синтез – это всесторонний охват проблемы или предмета, сведенный к его основной сути, но с учетом всех существенных факторов. Дать этот великий синтез в живописи и будет раскрытием подлинной цели искусства. Чем выше культурный уровень художника, тем полнее его понимание предмета и тем глубже его внутреннее видение. Мы должны стремиться обогащать наш язык средств выражения и расширять как можно больше наши горизонты и кругозор. Наша внутренняя интуиция нуждается в конкретных символах, чтобы иметь возможность выразить себя. Она нуждается в богатом хранилище слов и данных для того, чтобы соткать ту осязаемую оболочку, в которой субъективное выступит как объективное, предметное. Когда мы смотрим на пейзаж или какую-либо сцену, то видимое нами пробуждает в нас такое множество состояний и ассоциаций, мыслей и эмоций, что для того, чтобы разобраться в наших ощущениях, мы должны правильно проанализировать впечатления, полученные от всех многочисленных компонентов воздействия этой сцены. Преобладающие мысли или эмоции придадут особую окраску всей сцене. Простая внешняя, физическая оболочка будет иметь всего лишь второстепенное значение. Однако умение отбросить в сторону все важные детали и сосредоточиться только на самых необходимых является одной из труднейших проблем, которую нужно решить, одним из величайших уроков, который нужно выучить. Как говорил Сарджент: "Самое великое искусство – это искусство недосказанности". Чем более велик художник, тем более развита его способность мысленного проникновения в изображаемый предмет.

Нужно постоянно упражнять в себе умение наблюдать. Следует постоянно учиться и изучать работы других художников. Произведения искусства всех народов и всех времен должны служить нашей путеводной звездой и нашим вдохновением. Чем больше впечатлений содержится в нашем уме и зрительной памяти, тем легче нам понять и выразить предмет. Точно так же, как богатый словарный запас помогает нам писать. Миссия художника заключается в том, чтобы нести в нашу жизнь красоту, раскрывать ее для других, привлекать к ней наше внимание и показывать нечто большее, чем наша повседневность, – жизнь завтрашнюю, жизнь более великого мира, раскрытие следующей стадии эволюции нашей жизни. Таким образом, художник должен быть также и пророком, настроенным на звучание извечных сил, способным вчитываться в эволюционные течения. Так где же тогда лежат границы поля деятельности художника? – Нигде. Не может быть пределов у сферы проникновения художника, так же как не может быть предела проникновению философа в таинства жизни и сил Вселенной.

Сложность течений нашей современной жизни не может, однако, не отбрасывать свой рефлекс или, вернее, тень на развитие и жизнь искусства и художников. – Нестабильность, отсутствие честности, вопиющее невежество, рядящееся в пестрые одежды модернизма, неуверенность и порочный круг уравновешивания ряда нездоровых и несчастливых по самой своей сути обстоятельств. Когда при постоянно растущих ценах мы пытаемся создать лучшие условия жизни, а весь оборотный капитал перекачивается на вооружения, те вооружения, которые могут только разрушать. Добродетель – какой имеет она шанс в мире, разделенном на противопоставленные друг другу части и противопоставленном самому себе. Искусство – какое место может оно занимать у людей, убежденных, что они не получают причитающегося им, что работа, напряженная работа, которая очищает и возвышает, является своего рода проклятием, которое следует ограничить минимумом часов. А время, драгоценное время отдается отупляющим развлечениям, которые заполонили все углы и закоулки эфира и избавляют нас от необходимости думать. В основе всякого искусства лежит напряженный труд. Тяжкие, самоотверженные усилия и самозабвенные учеба и практика. Часто не признанные, не замечаемые, и редко, если вообще когда-нибудь поддерживаемые в течение долгих лет. Если наш ум и внимание прикованы к желательности, мало того – абсолютной необходимости обеспечить себе лучшее социальное положение и лучшие условия жизни, – найдется ли тогда время на то, чтобы думать об искусстве, красоте, освобождении, о повышении своего культурного уровня. Однако материальное благополучие никогда не решало проблемы внутренней культуры или счастья. Аппетит человека к физическим удобствам приходит во время наслаждения ими. Чем больше мы имеем, тем больше нам требуется, и поистине редко можно встретить человека, который добровольно и радостно, со всею убежденностью мог бы сказать: "У меня всего хватает, я хочу посвятить себя своей внутренней культуре". Любопытно, что чем больше у нас досуга, тем меньше у нас желания использовать его конструктивно. Точно тяжесть досуга может нести только тот, кто поднял ее благодаря напряженному труду.

Анализировать принципы красоты так же трудно, как и обобщать качества бесконечности проявлений. Однако существует некий баланс, некая гармония, которую мы инстинктивно улавливаем, на которую с готовностью откликаемся, даже без нужды в каком-либо анализе. Эта гармония различна и должна быть таковой для всех предметов или условий, какие только могут существовать. Это естественное врожденное качество, поскольку красота является результатом эволюционного развития, естественным следствием лучшего подбора комбинаций. Первоначально каждое проявление имеет прежде всего практическое назначение и смысл. Подобно тому как человеческое лицо имеет черты, предназначенные выполнять какие-то определенные функции, и только пропорции, фактура, цвет и расположение этих черт являются мерой той совершенной гармонии, которую мы называем красотой. Брови должны предохранять глаза от пота, стекающего над дугами глазниц, но брови могут быть красивы, и дамы готовы идти на большие мучения, выщипывая волоски, лишь бы добиться более привлекательной линии. Ресницы защищают глаза от пыли и других чужеродных частиц и от травм, а также помогают затенить глаз при избытке света. Когда ресницы имеют красивый изгиб, длинны и соответствующего цвета, мы называем их красивыми. Можно задаться вопросом: "Образуют ли черты человеческого лица наилучшую возможную комбинацию?" На этот вопрос никто не может дать ответа, но несомненно одно: поскольку они являются результатом индивидуального проявления жизненной силы, они должны быть наилучшим и наиболее целесообразным решением для осуществления всех тех функций, которые они призваны выполнять. Следовательно, мы называем красивой более совершенную комбинацию из ряда данных факторов. Каждый тип красоты имеет свою наивысшую точку, а после того как этот зенит достигнут, природа начинает искать новую комбинацию. Постоянная смена комбинаций, видимо, служит развитию каких-то специфических характеристик, соответствующих определенному времени. Такая характеристика сама по себе необходима в общем процессе работы эволюционных сил для какой-нибудь особой цели.

Многие философы полагали, что музыка является одним из самых мощных видов благотворного влияния. Считалось, что музыка, в качестве неотъемлемой части нашего образования, формирует характер и прививает нам любовь к гармонии и красоте.

Вне всяких сомнений, музыка оказывает глубокое воздействие на нашу жизнь и, подобно другим видам искусства, отражает тенденции различных социальных, политических, интеллектуальных, а также духовных направлений. Ритм и гармония – это все равно что пища для наших эмоций и внутреннего "я". Но для того чтобы усвоить их, мы должны иметь эти гармонии в глубине нашего существа. В один прекрасный день мы снова встретимся среди руин нашей внешней механической жизни, и помолчим, и подумаем. В чем заключается счастье, в чем заключается истинное достижение и прогресс? Не только в мастерстве других или в мастерстве одной лишь внешней природы, но в мастерстве нашего собственного "я", в формировании нашего собственного характера и в выстраивании нашей высшей жизни. Все та же вечная истина звучит у нас в ушах, столь же справедливая, как и в те времена, когда она была провозглашена дельфийским оракулом: "Человек, познай самого себя, в тебе сокрыто сокровище сокровищ".

Именно потому, что методы живописи и теперь точно такие же, какими они были столетия назад, с едва заметными изменениями, это искусство остается прежде всего личным опытом, который нельзя существенно изменить путем развития наших физических и технических навыков. Мы так же рисуем углем и мелком, как это делали и великие мастера прошлого, и пользуемся для наложения краски кистями того же типа. Но является ли наша оснащенность с точки зрения обучения технике равной обучению старых мастеров? Начинаем ли мы в качестве подмастерьев известных художников с самых ранних лет нашей жизни? Подрастаем ли, упражняясь в ремесле, когда тело созревает и формируется в процессе обучения, когда ум, глаз и рука развивают изумительную координацию и способность сосредоточиваться? Техника может и не являться основным мерилом великого искусства, но это его наиважнейшее средство выражения. Однако нельзя не согласиться, что гораздо важнее иметь великие мысли, пусть даже неуклюже выраженные, чем уметь довольно искусно прикрывать отсутствие всяких мыслей. Но мы также должны согласиться с тем, что, безусловно, весьма желательно иметь великие мысли, прекрасно при этом выраженные, и это и будет истинным мерилом великого произведения искусства. Наша современная жизнь, с ее развлечениями и искусственным досугом, имеет свойство притуплять восприятия внутреннего "я" и сводить все к заманчивому уровню хорошо заполненного, однако непродуктивно растраченного драгоценного времени. Немногие из нас осознают, что с годами становится все труднее и труднее настраиваться на новые занятия и развивать свои способности. И именно по этой причине в прошлом специальное обучение искусствам начиналось в самом раннем возрасте, чтобы наши физические способности развивались и формировались в процессе учебы и практических занятий.

Чтобы уловить суть сцены, ее характер, ее внутренний смысл, равно как и внешние ее атрибуты, требуется гений великого художника. Разложить на элементы существующее явление и суммировать все составляющие его части – такое можно сделать только на уровне интуиции. Это подобно настройке на общую сумму субъективных и объективных составляющих целого и приближению к этому целому с целью передачи определенного впечатления. Чем больше художник, тем мощнее его способность к синтезу. Его нельзя достигнуть сразу, это результат глубокого изучения и анализа. Любители редко могут понять в полной мере значение этого синтеза. Средний человек ищет внешние знакомые черты и редко, если вообще когда-нибудь, доходит до области причин, до субъективного. Такие тайны, как тайны цвета или числа, несущих в себе самые тонкие, но мощные воздействия, являются сферой исследования художников-философов. Это те силы, которые делают картину живой.

Влияние, которое великие художники могут оказать на последующие поколения, в известном смысле можно сравнить с влиянием великих духовных вождей и реформаторов. Таинственное влияние красоты на формирование человеческого характера признавалось только самыми передовыми умами нашей эпохи, точно так же было и в прошлом.

Всем известно, что ребенок, воспитывавшийся в окружении красивых вещей, в красивой обстановке, навсегда сохранит в себе живую память о своих ранних впечатлениях и часто неосознанно будет стремиться к прекрасному. Медленный процесс нашего умственного развития не допускает внезапного и полного перерождения человека. Образование должно быть постепенным, причем следует помнить, что зрительные впечатления относятся к самым непосредственным и неизменным способам воздействия на наш умственный кругозор и память.

Зрительную память можно развить до более высокого уровня, и гораздо легче донести урок при помощи визуальных средств. Много лет тому назад я написал: "Трудно решиться на преступление под высокими сводами собора, тогда как сделать это в безобразном притоне ничего не стоит". Красота, подобно свету, рассеивает безобразные мысли; волны гармонии, которые она в нас пробуждает, даже если мы этого не осознаем, оказывают успокаивающее и положительное воздействие. Красота возрождает нашу душу; человек, стремящийся к высшей жизни, стремится к гармонии, к прекрасному. А художник, который воплощает для нас красоту, – возносит молитву высшим эволюционным течениям, или сферам.

Величайшая услуга, которую художник может оказать людям, – это дать им что-то такое, что будет вдохновлять их многие годы. Подобно великой истине, образы, вызванные к жизни художником, живут и наполняют нашу жизнь своим влиянием; красивый образ создает круг впечатлений, которые возвышают наше внутреннее "я". Платон говорил: "Созерцанием красоты мы возвышаем себя". Как это справедливо, если мыслить понятиями ассоциаций и вибраций. Что есть перерождение нашего ума и сердца? Что вызывает эти, столь внезапные и столь невероятно мощные изменения? Какая совокупность вибраций приводит в движение скрытые потоки энергии и изменяет ход наших мыслей и поведение? Слово, прикосновение или что-то, нами увиденное. Мы таковы, каковы наши мысли, – не те случайные мысли, что порождены внешними впечатлениями и преходящи, как зыбь на поверхности воды, но те принадлежащие нам мысли, которые исходят из нашего внутреннего "я" и которые можно назвать направляющими. Любое великое произведение искусства, великая мысль, все то, что выходит за пределы жизни сиюминутной, что возвышается над уровнем повседневности, способно дать направление нашим мыслям и продвигать нас по эволюционному пути, иными словами, заставлять прогрессировать. И в этом отношении роль красоты трудно переоценить. Красота во всех ее проявлениях, как символ воплощенной гармонии, вливает в нас эти вибрации, побуждающие откликаться на высшие вибрации, на более возвышенные комбинации. Что погрузило Рамакришну в самадхи, когда он был мальчиком? Полет гусей в синеве неба. Какие чудесные состояния экстаза и вдохновения рождали пышные, красочные процессии и ритуалы, когда человек мог подняться к новым высотам и приобщиться к новому, дивному миру.

Итак, давайте все стремиться к прекрасному, но не к чему-то абстрактному, находящемуся вне нас, а к чему-то такому, что является частью нас самих, стараясь привнести красоту во все аспекты нашей каждодневной жизни. Давайте выполнять любую маленькую задачу более совершенно – иными словами, выполнять ее все лучше за все меньшее время и со все большим вниманием. Давайте следить за своей речью, так чтобы мы могли пользоваться красивым языком и правильно выражаться. Давайте будем стараться одеваться подобающим образом, точно мы должны встретиться с кем-то для нас очень важным. Давайте проявлять наибольший интерес к собственному поведению, к нашим встречам с другими людьми. Не говорите: "А какой в этом толк? Как могут помочь нам подобные вещи?" Но они помогают. Точно так же и наши дома, комнаты, в которых мы живем, мы должны стараться содержать в исключительной чистоте, так как это поможет нашим мыслям. Нет более увлекательной игры, чем та, когда мы стараемся быть лучше и совершенствуем все многообразные аспекты нашей жизни. Почти что сразу мы заметим разницу. И то чувство, что мы являемся хозяевами своей жизни, подарит нам бесконечную радость. Мы познаем ту новую легкость, которая рождается из чувства достижения. Весьма достоверного чувства, так как совершенствование самого себя является поистине величайшим достижением. Красота будет нашим лучшим проводником и другом, великим факелом вдохновения – так давайте же искать в жизни красоту.

Бесконечное богатство окружающей нас жизни и такая же бесконечная глубина нашего собственного внутреннего "я" являются источниками удивительного счастья, когда мы начинаем осознавать, что можем погрузиться в глубины нашей собственной природы и извлечь оттуда, с помощью внешних впечатлений, самый чудесный опыт. Но чтобы это сделать, мы должны унять дисгармоничную разноголосицу наших мыслей, бессвязных и не сдерживаемых внутренней нитью руководящего импульса. Поистине, это величайший дар и счастье – осознание того, что мы можем стать хозяевами своего собственного "я". Только подумать, какая надежда заключена в этом. Владеть собой – вот в чем заключается истинная надежда человечества.

Замечательной общей характеристикой великих святых и мудрецов была та внутренняя радость, которую они испытывали. Эта радость рождается из счастья, а счастье рождается из осознания, внутреннего озарения, что это счастье истины и высшего причастия. Радость творческого усилия, та радость, которая волнует душу мастера-художника, когда он ощущает в ней первое движение великого произведения искусства. Когда огни гения освещают невидимые до того образы и гармонии звуков и цвета. Когда пред зачарованным взором души принимает свои таинственные очертания новое творение и вливает свою собственную, новую жизнь в наш собственный, внемлющий мир. Радость истины, озарения и творчества – это радость всех великих достижений и особенно достижения самореализации, развития своих творческих возможностей, потому что из всех достижений – это – самое величайшее.