Восьмой отдел первоначальное накопление

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕНДЕНЦИЯ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО НАКОПЛЕНИЯ «

Итак, сущностью первоначального накопления капитала, сущностью его исторического генезиса является экспроприация непосредственного производителя, уничтожение собственности, основанной на личном труде ее владельца.

Частная собственность, как антитеза коллективной собствен­ности, существует лишь там, где орудия и другие внешние усло­вия труда принадлежат частным лицам. Но в зависимости от того, являются ли эти частные лица работниками или неработ­никами, изменяется облик самой частной собственности. Беско­нечные оттенки-ее форм, которые открываются нашему взору, отражают лишь промежуточные состояния между этими двумя крайностями.

Частная собственность работника на средства его производи­тельной деятельности является неизбежным следствием мелкого производства, земледельческого или промышленного, и оно образует питомник общественного производства, школу, где вырабатывается физическая сноровка, изобретательность и сво­бодная индивидуальность работника. Правда, этот способ произ­водства встречается и в условиях рабства, крепостничества и других форм зависимости. Однако он достигает расцвета, проявляет всю свою энергию, обретает цельную и классическую форму лишь там, где работник является свободным собственни­ком условий труда, которые он сам применяет: крестьянин — земли, которую он обрабатывает, ремесленник — инструментов, которыми он владеет как виртуоз,

К. МАРКС

Этот производственный строй мелких независимых произ­водителей, работающих на свой страх и риск, предполагает раздробление земли и других средств производства. Он исклю­чает как концентрацию этих средств, так и кооперацию в круп­ном масштабе. Он исключает разделение труда в мастерской и в поле, применение машин, научное господство человека над природой, свободное развитие общественных сил труда, согла­сованность и единство целей, средства и усилия коллективной деятельности. Он совместим лишь с неразвитым состоянием про­изводства и общества. Увековечение его означало бы, как спра­ведливо заметил Пеккёр, «декретирование всеобщей посред­ственности» ⁶⁷ Но на известном уровне развития производствен­ный строй мелких независимых производителей сам порождает материальные средства своего разложения. С этого момента в недрах общества начинают действовать силы и страсти, ко­торые он сковывает. Он должен быть уничтожен, и он уничто­жается. Разрушительный процесс, который превращает средства индивидуального и раздробленного производства в средства общественно концентрированного производства, карликовую собственность многих в колоссальную собственность немногих, болезненная, ужасная экспроприация трудящегося, народа — таково происхождение, таков генезис капитала. Этот процесс включает целую серию насильственных методов, из которых мы рассмотрели лишь наиболее значительные в разделе о методах первоначального накопления.

Экспроприация непосредственных производителей совер­шается с самым беспощадным вандализмом, которым разжигают­ся чувства самые подлые, страсти самые гнусные и в своей низо­сти самые отвратительные. Частная собственность, основанная на личном труде, эта собственность, которая так сказать связы­вает изолированного и автономного работника с внешними усло­виями труда, вытесняется частной капиталистической собствен­ностью, основанной на эксплуатации труда других, на наем­ном труде ¹⁾.

Когда этот процесс превращения достаточно разложил снизу доверху старое общество, когда производители превратились в пролетариев, а их условия труда — в капитал, когда, наконец, капиталистический строй стал держаться на одной только эко­номической силе вещей, тогда дальнейшее обобществление труда, а также постепенное превращение земли и других средств

Мы вступили всовершенно новый общественный строй..-, мы стремимся отде­лить всякий вид собственностиот всякого вида труда» (Sismondi. Nouveaux Principes d'Économie Politique. [Paris,18271, t. II, p. 434 [Русский перевод, том II, стр. 2081).

[фрагменты из французского издания I т. «капитала»! 229

производства в общественно эксплуатируемые средства, в общие средства, тогда, одним словом, дальнейшее уничтожение част­ной собственности приобретает новую форму. Теперь экспро­приации подлежит уже не независимый работник, а капиталист, предводитель армии или команды наемных рабочих.

Эта экспроприация совершается в результате действия имманентных законов капиталистического производства, кото­рые ведут к концентрации капиталов. Соответственно этой цент­рализации, экспроприации многих капиталистов немногими, развивается во все возрастающем масштабе приложение науки к технике, методичная и совокупная [avec méthode et ensemblel эксплуатация земли, превращение орудий в могущественную силу только благодаря одному их совместному использованию, стало быть, развивается экономия средств производства, все народы вовлекаются в сеть мирового рынка, а отсюда и между­народный характер, присущий капиталистическому строю. По мере сокращения числа властелинов капитала, которые узур­пируют и монополизируют все выгоды этого периода обществен­ной эволюции, возрастают нищета, угнетение, рабство, вырож­дение, эксплуатация, но вместе с тем и сопротивление рабочего класса, который становится все более многочисленным и бла­годаря самому механизму капиталистического производства все более и более дисциплинированным, сплоченным и организован­ным. Монополия капитала становится препятствием для способа производства, который рос и процветал вместе с ней и под ее покровительством. Обобществление труда и централизация его материальных средств достигают такого пункта, когда их уже невозможно удержать в их капиталистической обо­лочке. Эта оболочка взрывается. Бьет час капиталистической собственности. Экспроприаторы в свою очередь экспроприи­руются.

Капиталистическое присвоение, соответствующее капита­листическому способу производства, составляет первое отрица­ние этой частной собственности, которая является лишь неиз­бежным следствием независимого и индивидуального труда Но само капиталистическое производство с фатальностью мета­морфозов природы порождает свое собственное отрицание. Это — отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную соб­ственность работника, а его индивидуальную собственность, основанную на достижениях капиталистической эры, на коопе­рации и общем владении всеми средствами производства, вклю­чая землю.

Для превращения частной и раздробленной собственно­сти, предмета индивидуального труда, в капиталистическую

230 й. марис

собственность, необходимо, естественно, больше времени, усилий и труда, чем этого потребует превращение в общественную соб­ственность капиталистической собственности, которая факти­чески основывается уже на коллективном способе производства. Там речь шла об экспроприации массы кучкой узурпаторов; здесь речь идет об экспроприации кучки узурпаторов массой [стр. 341-342].

К. МАРКС

[КАПИТАЛ]

ВТОРАЯ КНИГА ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА⁶⁸

Написано К. Марксом в 1864 г. Печатается по рукописи

Публикуется впервые Перевод с немецкого

[ 233

ВТОРАЯ КНИГА ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА

Первая глава. Обращение капитала

1) Метаморфозы капитала. Денежный капитал. Про­изводительный капитал. Товарный капитал

2) Время производства и время обращения

3) Издержки обращения

Вторая глава. Оборот капитала

1) Понятие оборота

2) Основной капитал и оборотный капитал. Циклы оборота. Влияние времени оборота на производство продукта и стоимости и на производство приба­вочной стоимости

Третья глава * ⁶⁹

* На обратной стороне первого листа рукописи имеются нижеследующие пометки Маркса.

«Риск. Стр. 14, 15.

Различие величин одного и того же капитала в зависимости от того, с какой скоростью обращения он функционирует. Стр. 16. Создание запаса. Стр. 24, 25.

Время производства и рабочее время. Стр. 30 — 32. Оборот (время обращения) и физическая природа товаров. Стр. 35». Ред,

234 ]

[1] ВТОРАЯ КНИГА ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ОБРАЩЕНИЕ КАПИТАЛА

1) МЕТАМОРФОЗЫ КАПИТАЛА

Нам предстоит исследовать те новые определенности формы, которые принимает капитал в самом процессе обращения, при­чем по-прежнему предполагается, что товары продаются по стоимостям, сложившимся ныне и определяемым их ценой; другими словами, что они продаются по их стоимостям. Из изло­женного ранее следует, что их продажа ниже или выше их стои­мости не имеет ничего общего с производством прибавочной стои­мости, а выражает всего лишь перемещение имеющихся стои­мостей, иное распределение, как стоимости товаров вообще, так и содержащейся в них прибавочной стоимости, между раз­личными капиталистами, членами класса капиталистов. Чтобы понять эти формы в их чистом виде, важно прежде всего отвлечься от моментов, которые как таковые не имеют ничего общего со сменой форм и образованием форм. Поэтому особенно в этой первой главе мы оставляем в стороне многие, даже для процесса обращения важные, реальные определения, рассматри­ваемые в третьей главе этой книги.

При рассмотрении процесса обращения как действительно­го процесса воспроизводства и процесса накопления, как это делается в третьей главе, помимо формы рассматриваются так­же следующие реальные моменты:

1) способ, каким воспроизводятся и обусловливают друг друга потребительные стоимости, необходимые для реального воспроизводства (включающего в себя накопление; здесь имеется в виду лишь воспроизводство в расширенном масштабе);

2) обусловленность воспроизводства моментами, консти­туирующими данные отношения стоимости и цены, которые

ЕТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 235

могут меняться, если товары продаются по их стоимости; его обусловленность изменениями действительных стоимостей товаров, зависящих от изменений в производительной силе труда;

3) отношение постоянного капитала, переменного капитала и прибавочной стоимости, выраженное как опосредствованное процессом обращения.

Напротив, в этой первой главе должны быть развиты только новые определенности формы (категории), образование новых определешюстей формы капитала при последовательном его прохождении через весь процесс обращения.

[2] Мы видели, что совокупный продукт капитала представ­ляется в товарной массе, составные части которой измеряются их естественными или условными мерами, или же цена которых как самостоятельных товаров определяется их отношением, как соответствующих частей совокупной стоимости совокупного продукта. Эти товары, как и всякие товары, должны претерпеть товарные метаморфозы; с одной стороны, они должны предста­вить свою меновую стоимость как таковую в деньгах, т. е. долж­ны быть превращены в деньги, должны быть проданы, чтобы затем претерпеть обратное превращение в средства потребле­ния, средства индивидуального или производительного потреб­ления, в товары, которые покупаются из-за их потребительной стоимости, следовательно, для потребления. Они должны прежде всего реализовать свои стоимости, лишь идеально обособившиеся в своих ценах.

Первый метаморфоз товаров, их превращение в деньги, их продажа, представляется здесь, следовательно, как первый метаморфоз капитала, который существует теперь в форме то­варов, чреватых прибавочной стоимостью.

Однако здесь сразу же возникает отличие от простого мета­морфоза товаров, товаров как товаров, независимо от того, результатом какого способа производства они являются. То что было первым метаморфозом товаров, выступает как второй метаморфоз капитала. То что было превращением товара, выступает как обратное превращение капитала в его первона­чальную форму. Если товарная масса, которая является про­дуктом капитала, где капитал выступает в качестве своего единственного продукта, продается по своей цене, то мы будем иметь форму Д — Т — Д'. Этот кругооборот опосредствован действительным процессом производства. Капитал существовал сначала в форме денег, или как некоторая сумма стоимости. Теперь он существует в форме товаров, чреватых прибавочной стоимостью. В результате продажи этих товаров, их превраще­ния в деньги, капитал обратно превращается в деньги. Сначала

К. МАРКС

он существовал как денежный капитал (деньги, которые по сво­ему назначению были капиталом в себе 8uvd(iei *); потом он существует как товарный капитал, когда товары функциони­руют только как носители, как способ существования увели­чившего стоимость капитала; далее он снова существует как денежный капитал, но теперь не только по назначению, но и в ре­зультате прохождения через процесс производства, как реали­зованный капитал. (По энтелехии ⁷⁰.) Капитал возвратился к себе в первую форму, но в форме, в которой он реализован как капитал. Он составлял 100 талеров в своей исходной точке. Теперь, так же как и первоначально, это тоже всего лишь некая денежная сумма, но сумма отличная, дифференцированная, денежная сумма, которая не только количественно отличается от первоначальной, но в то же время выражает этот количест­венный прирост как качественное отношение, как отношение капитала; выражает, однако, иначе, чем в непосредственном процессе производства. Первоначальная сумма стоимости в 100 талеров относится к своему приращению, к 10 талерам, как капитал, как нечто производящее, как его основа или причина; она относится к этому приращению как к своему следствию или результату, своему продукту, к тому, что ею произведено, ею от самой себя отторгнуто. Налицо не только приращение, но первоначальная величина относится к своему приращению как своему приращению и как своему приращению. В сущности [in sich] мы имеем отношение первоначальной величины к своему приращению, ею самой обусловленному приращению. Только в этом выражении, которое является не только количественным, но и включает в себя качественное отличие, дифференцировку, первоначальная сумма стоимости в 100 талеров выступает как капитал. 100 талеров выступают как капитал вследствие того, что они относятся к 10 талерам, как к прибавочной стои­мости, возникшей из первоначальной суммы, к продукту, как увеличению ее стоимости. Это — не только 100 талеров, которые сохраняются, но [3] 100 талеров, которые увеличились на 10 талеров, следовательно, как раз в силу этого они функциони­ровали как сохраняющаяся — ибо 100 талеров опять налицо — и как увеличивающаяся стоимость — ибо 10 талеров представ­ляют собой прибавочную стоимость — и поэтому выступают здесь как капитал. Вследствие этого 100 талеров есть не только деньги, но денежный капитал, деньги, проявившие себя как капитал. Это различие, разумеется, сразу исчезает вновь, как только 110 талеров авансируются как капитал, как только они

• — потенциально. Рев.

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 237

снова используются как капитал. В этом случае они рассматри­ваются как исходный пункт, а не как пункт возвращения. Они отличаются от 100 талеров только тем, что теперь в качестве капитала функционирует больше денег, чем прежде, функцио­нирует капитал, представляющий большую массу стоимости. Но отношение между двумя его составными частями исчезло бы, точно так же как наше первоначальное представление о превра­щении денег в капитал осталось бы тем же, независимо от того, из какой первоначальной суммы стоимости мы будем исходить, из 100 или из 110 талеров. Если эти 110 талеров функционируют снова как капитал, то специфическое различие между 10 и 100 талерами исчезает, сливается в безразличии, и каждая часть этих 110 талеров принимается в расчет только как соответствую­щая их часть.

В выражении «100 талеров капитала и 10 талеров прибавоч­ной стоимости», где эти 110 талеров выступают как сумма стои­мости, дифференцированная в самой себе, разнородная по содер­жанию, выражающая капиталистическое отношение, выступают как отношение 100 к самим себе как к капиталу, потому что это есть отношение к 10, как к отторгнутому от капитала прираще­нию; в этом выражении устранено, полностью упразднено то опосредствование (процесса производства), благодаря которому 100 талеров становятся производителем 10 талеров. Оно суще­ствует еще только в той форме, что 100 талеров есть основная сумма, а 10 — ее приращение, добавочная, производная сумма. Это денежное выражение капитала, — именно потому, что выра­жает только результат, а всякие следы опосредствующего про­цесса здесь исчезли, — есть иррациональная форма капитала. Именно к деньгам, или к фиксированной меновой стоимости (выраженной в цене), сводится всякая потребительная стои­мость, а всякий товар имеет такой же вид, как и любой другой. В этой превращенной форме исчезла его первоначальная кон­кретная форма, а потому и его differentia specifica *.

Таким образом, различные по содержанию конкретные фор­мы, которые имел капитал в процессе производства, бесследно исчезли, а потому бесследно исчезло также и их реальное отно­шение друг к другу в процессе увеличения стоимости капитала. Увеличение стоимости как таковое имеется налицо без его по­средствующих промежуточных звеньев. И между частями 110 талеров господствует абсолютное тождество, т. е. неразличи­мость по содержанию. 10 равным образом могут составлять как ¹/₁₁ всей суммы, так и ¹/₁₀ всей суммы авансированного капитала.

• — специфическая отличительная черта, специфическое различие. Рев. 9 М. и Э., т. 49 •

К. МАРКС

Первоначальная сумма вычитается, и какие угодно 10 талеров образуют приращение, которое как таковое не отличается от флюенты ⁷¹. Совершенно так же как в интегральном исчислении dx, dy исчезают как приращения, как только они перестали функ­ционировать и процесс в данной величине прекратился.

Вследствие этой иррациональной формы, в которой капитал выступает здесь в конце процесса в своем денежном выражении, 100 талеров теперь существуют и формально как капитал, даже если вообще не произведено никакой прибавочной стоимости (или если она произведена в каком-либо ином, не в капиталисти­ческом процессе производства). Если владелец денег превратил 100 талеров в 110, например, путем надувательства в процессе обращения или путем дачи взаймы своих денег какому-нибудь моту и т. д., то всегда одна часть стоимости, равная 100, является основной суммой, а прирост, равный 10, представляет собой ее плод, ее приращение. Для отдельного владельца денег его аван­сированные деньги превратились в капитал, поскольку капита­листическое отношение выражается в отношении основной суммы к прибавочной сумме, на которую она больше основной, к ее излишку. Способ опосредствования, которым это осуществлено, здесь совершенно не имеет значения. Отсюда следует, что эта форма докапиталистических ступеней производства может быть общей с капиталистической, и что внутри капиталистического производства, даже этого способа производства как такового, в этой форме могут выражаться чужие отношения.

[4] Во-вторых, следует повторить уже сказанное в главе шестой книги первой.

При простом товарном обращении речь идет только о том, что различие определенности формы представляется в его бытии как товара и денег и т. д. Но товарная масса как носитель ка­питала, чтобы превратиться в денежный капитал, должна про­делать этот метаморфоз во всем своем объеме. Количество проданного товара становится эдесь существенно важным. Отдельный товар функционирует только как неотъемлемая часть всей товарной массы, в которой капитал теперь прежде всего имеется в наличии.

Итак, поскольку образование капитала исторически начи­нается с денег, поскольку вновь вкладываемый капитал постоян­но отправляется с этого исходного пункта, поскольку мы в этом исследовании исходили из того, что метаморфоз Д — Т — Д', заканчивающийся обратным превращением товаров в деньги, представляет следующий кругооборот капитала, то сначала следует рассмотреть определенности формы этого метамор­фоза.