настоящее время жизнеспособна. Умирая, отцы семейств обыкновенно приказывали своим детям пребывать, как и до сих пор, в нераздельности (стр. 203). Однако на практике нередки выделыш разделы; согласно народной молве, повинны в этом, главным образом, женщины; кабильская поговорка: «Постельные беседы ведут к семейным разделам». При разделе семейного имущества обыкновенно следуют тем же правилам, что и при разделе наследства. Наряду со степенью родства часто также принимается во внимание, как велико имущество, внесенное в семейную собственность частным лицом. Равенство частей соблюдается лишь при распределении годовых припасов, зерна, оливкового масла и т. д. (указ. место). Чаще, нежели разделы, бывают выделы, которых, согласно обычному праву, может требовать каждый член семьи. В этом случае в его пользу выделяется из семейного имущества та часть, которая причиталась бы ему в порядке законного наследования, также все индивидуальное * имущество, которое он предоставил в пользование семьи. После совершения выдела семейная община живет, как и раньше, — нераздельно (стр. 203, 204).
Итак, если кабилам знакома также и частная земельная собственность, то лишь как исключение. Здесь, как и всюду, она встречается у них как продукт постепенного процесса распада родовой, общинной ** и семейной собственности (стр. 204).
Разложенце коллективных форм землевладения, являющееся, как и всюду, результатом внутренних причин, было значительно ускорено среди кабилов и арабов Алжира турецким завоеванием страны к концу XVI столетия. Сообразно своим законам, турок, как общее правило, оставлял землю в руках владеющих родов, но домениальной собственностью стала значительная часть пустопорожних земель, находившаяся до этого во владении родов. Эти земли, называемые «хауш» или «азиб-эль-бейлик» (земли беев) (или «бегов»), стали обрабатываться за счет турецкого правительства. Местные беи получали для этой цели за счет государственной казны рабочий скот и земледельческие орудия, а туземное население поставляло рабочий персонал, необходимый для уборки урожая. Большая часть домениальной земли, однако, оставалась не в непосредственном управлении правительства; она перешла в руки арендаторов, одна часть которых обязана была ежегодно уплачивать в государственную казну определенную сумму денежных налогов, а другая часть — нести известные натуральные сборы и повинности в пользу домениального управления. Отсюда две категории сдаваемых в аренду земель: 1) «азель» платят определенную денежную ренту; 2) «тонизза» несут лишь натуральные сборы и повинности. Арендаторы обоих видов допускаются лишь под условием обработки земли. Если этого не происходило в течение трех лет, то участок отбирался и передавался фиском третьим лицам (стр. 204, 205).
Кроме постоянно существующего местного ополчения, турки для защиты против мятежей создали военные колонии
(которые Ковалевский окрестил «феодальными» на том шатком основании, что из них при известных условиях могло бы развиться некоторое подобие индийских джагиров),
называвшиеся «анода». Основанные среди туземного населения турецкие военные колонии постепенно пополнялись арабскими и кабилъскими всадниками. Каждый поселенец получал от правительства вместе со своим участком необходимое для посева зерно, лошадь и ружье, за это он был
* У Ковалевского: личное. РеО. ** У Ковалевского: сельской. Ред.
К. МАРКС
обязан нести пожизненно военную службу внутри границ округа (каидата); эта служба освобождала его землю от налогов. Величина земельного надела различна, соответственно различны и обязанности его владельца; целый участок обязывал являться по первому требованию в ряды турецкой конницы, половина участка — лишь к пехотной службе (стр. 205, 206). [Одна «зуидия» пахотной земли считалась целым земельным участком; члены «змала» назывались «махзен»], стр. 206.
Размер территории, занятой в качестве домениальных земель или земель военных колонистов, увеличивался с каждым поколением вследствие конфискации имущества действительно мятежных или подозреваемых в мятеже родов. Большая часть конфискованной земли продавалась с публичных торгов властями через бегов (или боев); это способствовало развитию частной земельной собственности (начало которой было положено еще римлянами). Покупателями большей частью были частные лица из среды турецкого населения; так возникла постепенно большая категория частных землевладельцев; их титулом собственности являлась только квитанция казначейства {Staats-Rent-Kamraer}; квитанция констатировала факт продажи земельного участка с публичных торгов и получение властями от покупателя следуемой за него суммы; квитанции назывались «байт аль-маль» и пользовались тем же судебным признанием, как акты купли, дарения, залога и другие земельно-имущественные акты (стр. 206). Турецкое правительство одновременно сильно поощряло концентрацию частной земельной собственности в руках духовных и благотворительных учреждений. Легкость, с которой оно приступало к конфискации, и бремя налогов часто побуждали частных владельцев передавать свои титулы собственности таким учреждениям, то есть основывать еакуфы или «хабус». [Сиди Халил — один из наиболее авторитетных в Алжире толкователей малекитского учения, допускает возможность передачи частными лицами тех или иных земель или доходов не только в наследственную собственность, но и во временное пользование, прекращаемое обыкновенно смертью дарителя.] Благодаря этому они освобождались от акта конфискации и бремени налогов; передача происходила под условием дальнейшего, пожизненного, но чаще всего наследственного, права поль-зования землей, переданной в вакуф первоначальным ее собственником, но он обязан был теперь вносить учреждению денежные или натуральные сборы (барщинные платежи) (стр. 206, 207). [Главные документы в изданных Алжирским историческим обществом «Revue africaine»; см., например, за 1861 г.]
Турецкое господство отнюдь не повело к феодализации, аналогичной пндостанской (в период упадка власти Великих Моголов). Этому препятствовала сильная централизация военно-гражданской администрации Алжира; последняя исключала возможность наследственного захвата местных должностей и превращения обладателей их п почти независимых от деев крупных земельных собственников. Все местные деи и каиды, обыкновенно арендовавшие сбор податей в переданных им округах, сохраняли эти функции лишь в течение трех лет. Закон этот строго предписывал такую смену, и на практике она происходила еще чаще (стр. 208). Турецкое правительство содействовало, следовательно, лишь развитию среди арабов частной земельной собственности в ущерб «общинной». — По статистическим сведениям, собранным депутатом Национального собрания Варнье (1873 г.), при переходе Алжира во французские руки поло-с землевладением во всей прибрежной полосе (побережье), называемой Телъ, было следующее:
Домениальная собственность — / 500 000 гектаров; то же в распоряжении государства на правах общего имущества (блед аль-ислам) всех
