Проблемы структуирования политической культуры в науке

Значительный вклад в разработку теории политической культуры внесла американская политология в связи с распространением бихевиорализма – метода и теории, исследующая и объясняющая политику, исходя из поведения. Бихевиорализм (в традициях американских исследователей употребляется вместо термина «бихевиоризм») основывается на психологии и социальной психологии (в некоторой мере на психоанализе) и способствует становленю политической психологии [90]. Бихевиорализм сыграл важную роль в активизации внимания к неинституциональным явлениям (политическому сознанию, психологическим реакциям на события, идентификации людей с теми или иными режимами и лидерами).

Он был совмещен с системным (кибернетическим) подходом (Д. Истон). В 1950-1960 гг. понятия политической культуры стали рассматривать как «систему образцов идей и ценностей», как «ключ» к объяснению социальных явлений. Появилась возможность соотнести политическую культуру различных народов, провести сравнительные (компаративные) исследования. Сравнительные исследования политических систем разных государств заставляли углублять изучение неинституциональных, неформальных образований, ставить фундаментальные вопросы, касающиеся самого понятия «политическая культура».

Уже в 1960-х г. исследования в области политической культуры обрели статус подраздела политической науки. В 1963 г. Г. Алмонд и С. Верба опубликовали книгу «Гражданская культура» – сравнительное (кросс-национальное) исследование. Они сделали вывод о том, что образцом поддержания политической стабильности и демократии является политическая культура англо-саксонского типа. Исследования политической культуры помогли и самой политической науке обрести статус самостоятельности. Через много лет Г. Алмонд и С. Верба как авторы и редакторы книги «Возвращаясь к гражданской культуре» (1989) воспроизвели полемику вокруг проблем политической культуры.

К началу 1990-х г. значительная часть исследователей переключилась на изучение различий в субкультурах «элит», «этнической политической культуры" американского общества[91]. В 1990 г. американский ученый Р. Патнем в книге «Чтобы демократия сработала» исследовал региональную власть в Италии с позиций историзма и представил деятельность региональных властей с точки зрения культурных различий, восходящих к Средним векам. Немецкий исследователь Р.Ф. Беркхофер в начале 2000-х гг. обратил внимание на то, что культура проникла в сферы, считавшиеся до недавнего времени природными; в результате культура стала играть главную роль в объяснении человеческого поведения.

В СССР и России политическая культура исследовалась Э.Я Баталовым, Ф.М. Бурлацким, К.С. Гаджиевым, А.А.Галкиным, В.А.Житеневым, Г.В. Каменской, Г.В. Пушкаревой, А.М. Салминым, Е.Б. Шестопал и др. Разработка понятия " политическая культура" позволила:

– выделить «пласт» социальной реальности, который не может исследоваться только с помощью нормативистких, институциональных подходов, а требует культурологических, психологических подходов;

– поднять уровень и расширить содержание сравнительных исследований политических систем разных стран (и само становление направления политической культуры во многом обязано сравнительным исследованиям);

– показать связь культуры с политическими институтами, взаимовлияние сознания, действий, институтов и смягчить их противопоставление;

– уйти от дуализма, в рамках которого культуре противоставляются «структура», «власть», «интересы» или «объективные условия»;

– оценить значение культуры как независимой переменной, т.е. фактора, оказывающего серьезное влияние на все остальные сферы;

– характеризовать политическую культуру как довольно консервативную систему, меняющуюся гораздо труднее, чем политические институты;

– выявить односторонность англо-саксонского этноцентризма, считающего, что американская и британская политическая культура – универсальный образец для других народов, и ориентировать исследователей на поиск иных, в том числе восточных политических систем и культур;

– расширить исследования посткоммунистических стран, относившихся к числу обществ с наиболее разнообразными историческими и культурными традициями, в которых произошла «тотальная политическая и экономическая трансформация» политических режимов;

– рассмотреть политическую культуру как подход к национальным политическим решениям[92].

Структура, содержание и уровни политической культуры

Структура раскрывает строение системы, связи ее элементов. Г. Алмонд и С. Верба считали, что структуру политической культуры нельзя понять без разъяснения индивидуальных ориентаций, нацеленных на определенные политические объекты (элементы политической системы), поскольку они замыкают на себе и ценностные, и поведенческие элементы. Благодаря такому подходу концепт политической культуры Алмонда – Вербы разъяснял индивидуальные ориентации, позволял исследователям выработать эмпирически фиксируемые индикаторы (измерители): индивидуальные ориентации, из которых складывается строение и связи политической культуры. Г.Алмонд объяснял формирование политической культуры как процесс вхождения объективного в субъективное, поскольку политическая культура для него – это «политическая система, усвоенная в сознании, чувствах и оценках населения».

В содержании раскрываются существенные и несущественные признаки различных элементов системы. Г. Алмонд и С. Верба выделяли в качестве таких элементов следующие «ориентации»: 1) когнитивные, т.е. знания и вера в по­литическую систему; 2) аффективные, чувства, относительно полити­ческой системы; 3) оценочные, суждения и мнения о политических объектах[93].

Когнитивные (познавательные) компоненты помогают характеризовать ситуацию рационально, т.е., с точки зрения просчета возможных приобретений и потерь, более полезного использования культурного опыта, знаний. Они могут выступать в качестве фильтра при восприятии информации, т.е. отсеивать сведения, не совмещающиеся с ценностями, личными знаниями и опытом, и, наоборот, усиливать те, которые соответствуют данному опыту.

Аффективные (эмоциональные) компоненты – чувства, создают дополнительный иррациональный стимул для идентификации гражданина с политической системой. В частности, эмоциональная политическая идентификация ориентирована, прежде всего на политические символы, в качестве которых выступают: государственные символы (флаг, гимн, герб), столицы, памятники скульптуры и архитектуры (статуя Свободы в США, Кремль и Красная площадь в Москве), животные как национальные и партийные символы (русский медведь, американский орел, галльский петух и т.д.). Идентификация с политикой данного государства или органа власти, партии может идти и через восприятие конкретного политического лидера, особенно если он обладает харизмой.

Ценностные компоненты придают значимость и смысл сознанию и поступкам субъекта политического действия, выступают базисом мировоззрения людей. Важную роль играют две пары ценностей. Первая – ценности порядка (ориентирующие на поддержание стабильности социальной системы) и развития (ориентирующие на изменения). Вторая пара – ценности равенства (важнейшее качество социальной системы – обеспечение равных условий или возможностей для всех) и свободы (назначение политики – снять ограничения с деятельности индивида). В реальной политической культуре предпочтение отдается тому или иному элементу пары. Говоря несколько упрощенно, восточные политические культуры больше мотивированы ценностями порядка и равенства, а западные – ценностями развития и свободы.

Г. Алмонда критиковали за то, что в его концепции превалируют социально-психологические аспекты и недооцениваются поведенческие[94]. Нельзя сказать, что он игнорировал нацеленность элементов политической культуры на действие. Он писал, что в «установках относительно политической системы и ее различных частей", отражаются установки места и роли личности в этой системе. Но их акцент на социально-психологическое измерение политической культуры был оправдан для исследования стабильных западных демократий, и трудноприменим при сравнении с переходными обществами, при изучении транзиторных (переходных) постсоциалистических обществ.

Учет поведенческого компонента необходим для становления концепта политической культуры. Политическое поведение – это способ существования политической культуры, без которого она невозможна. Ряд исследователей включают в понятие политической культуры установки на политическое участие[95]. Люди участвуют в политических действиях, вырабатывая на основе ценностей установки, мотивы, зависящие от того, как они относятся к политическим институтам (президенту, правительству, парламенту, партиям), нормам права, судебной практике. Поведенческие элементы политическкой культуры – установки и поведенческие стереотипы. Установки способствуют переводу представлений и ценностей в плоскость практической реализации: например, стремление к получению политических знаний или негативное к ним отношение, установка на активное или пассивное участие в политической деятельности и т.д. Поведенческие стереотипы политического поведения выражаются в трех доминирующих типах поведения: политически отчужденном, политически пассивном, политически активном.

Все вышеназаванные компоненты влияютна выработку норм политической культуры, отражающих ценности, укоренившиеся образцы и стереотипы политического поведения. Через такие нормы осуществляются регуляция общественных отношений, ориентация поведения людей на политические ценности и идеалы, политическая социализация и т.д.

Нормы и уровни политической культуры конкретно воплощаются в политико-теоретических (политико-религиозных) доктринах, нормах-обычаях и нормах-предписаниях. Это деление политических норм в целом соответствует уровням п олитической культуры: теоретического (догматического), обыденного и специального.

Истоки представлений о нормах («политика принципов») восходят к доктрине Платона о философе-правителе. В истории были такие случаи «восхождения философов на трон» (римский император Марк Аврелий, Улугбек – в Самарканде, арабские правители из династии Аббасидов). Ученые возглавляли правительства (например, Г.Кельзен входил в правительство Австрии; В. Вильсон стал Президентом США). Но, как правило, политику делают не философы, моралисты, ученые, а практики. Как считал американский геополитик Г. Моргентау, политик должен сочетать в себе способности теоретика, пропагандиста и практика, что, однако, бывает довольно редко.

Нормы-обычаи объединяют обыкновения и представления повседневной жизни. Они могут проявляться в виде экзальтированного доверия лидеру (правителю), подданнического терпения (как у Т. Гоббса), а могут играть роль критических требований (как у Дж. Локка), направленных и к теоретикам, и практикам политики. Теоретики нередко отрываются от жизни, строя научные доктрины; практики же порой или проявляют рвение провести реформы, которые «осчастливят» нацию, народ, причем не справшивая об этом народ, или же ударяются в безудержную эксплуатацию возможностей, которые предоставляет политическая власть. Русский философ В.В. Ильин выступал против конъюнктурных импровизаций политика, который охотно жертвует жизнью живущей по заветам предков личностью[96].

В политике теоретические представления в форме норм-обычаев уступают нормам-предписаниям. Нормы-предписания, как правило, готовятся практиками и для практиков, которые должны при этом обращаться и к философам, и к народу. Они сочетают в себе требования и теоретических представлений, и норм-обычаев, но не сводятся ни к тем, ни к другим. Они специально устанавливаются для регулирования политических отношений, например, положения программ партий, регламенты деятельности органов власти, нормы поведения кондидатов в избирательной кампании, положения межпартийного договора о правилах поведения во время выборов, нормы поведения СМИ и т.п.

Национальная политическая культура (политическая культура общества в определенном государстве) включает в себя все уровни, которые, где спонтанно (стихийно), где под руководством политической власти, сплавляются в единое целое. В этом целом выявляются определенные сегменты, называемые типами, о которых следует сказать отдельно.