Клинопись ассирийских царей

«Воинов его я заколол четыре раза по 3600 человек, кто остался в живых, я, выколов им глаза, взял в плен»

«Жители города Хиримм, моего заклятого врага, были зарезаны, ни один из них не остался в живых. Трупы их, повешенные на столбах, стеной окружали город».

 

«Я засыпал вражеских воинов дождем стрел, превратив их тела в решето... Я перерезал им глотки, как баранам. Как нить, перерезал я их драгоценную жизнь. Как бурный поток, разлившийся от дождей в пору созревания, так текла по широкой земле их кровь, пролитая мной. Горячие кони моей упряжки шли в потоке их крови, как по реке. Колеса моей боевой колесницы, давящей все злое и плохое, купались в их крови и испражнениях. Трупы их воинов, как трава, завалили поле. Срезав как огурцы их детородные члены, в ничто превратил я их детородную силу. Руки им я отрезал».

«Оставшееся население... я перебил. Разрубленным мясом их тел я накормил собак, свиней, волков, стервятников, птиц небесных и рыб в пресноводном море».

 

«Царь Аравии, Уайте... попал ко мне в плен. Вознеся свою руку, которую я привык поднимать для покорения своих врагов, и взяв свой кривой нож, я располосовал ему лицо, приказал надеть на него узду, посадил его на собачий ремень и держал его в клетке у восточных ворот, находящихся в центре Ниневии, у ворот, имя которым «Ворота шествий народов».

 

«Арму... в ходе битвы попал ко мне в руки живым. В Ниневии, в городе моих владений, содрал я с него кожу».

 

Конечно, здесь многое от так называемого «пиара», от стремления произвести впечатление на своих соперников, запугать их своим величием. Другими словами, дань идеологической, информационной войне. Но и идеология (нам еще придется не один раз убеждаться в этом) по-своему формирует личность. Поэтому клинопись, к сожалению, фиксирует не одни только преувеличения.

Примечательно, что эти высказывания принадлежат царю Ашшурбанипалу (669—633 г. до н. э.), который наследовал Ассаргадону, одному из самых интеллигентных правителей того времени. Он был весьма начитанным человеком, занимался исследованием старины. Сам Ашшурбанипал владел тремя языками, в том числе и шумерийским, был знаком с астрологией, вероятно изучал арифметику и геометрию… обладал также поэтическими способностями». Им была основана в Ниневии самая большая библиотека древнего мира, которая собрала — в оригиналах или копиях — всю шумерскую и аккадскую литературу, которую тогда еще можно было отыскать. Библиотека правителя Ассирии Ашшурбанипала — около 30000 глиняных клинописных табличек, была найдена при раскопках Ниневии уже в наше время. Для тех времен это грандиозное собрание памятников культуры. Библиотека считается одной из древнейших в мире и является единственной дошедшей до нас почти полностью. Она стала своего рода ключом ко всей ассиро-вавилонской культуре. В библиотеке были собраны царские указы, исторические заметки, литературные памятники. Кстати, именно, среди них и был найден текст самого выдающегося произведения Месопотамии, шумерского эпоса «Песнь о Гильгамеше».

 

Что же касается тех, кого уводят в плен, то часто их судьба не так уж и страшна (по сегодняшним меркам). Часто свершением сакральных обрядов они принимаются в состав рода. Мы помним, что Авраам совершает обряд завета с Господом не только со своими прямыми потомками, но и с «купленными за серебро»:

Библейские свидетельства

«И взял Авраам Измаила, сына своего, и всех рожденных в доме своем и всех купленных за серебро свое, весь мужеский пол людей дома Авраамова; и обрезал крайнюю плоть их в тот самый день, как сказал ему Бог».^[108] Свершение этого обряда говорит о многом — и в первую очередь о том, что чужие на равных включаются в состав рода и обретают известный правовой статус.

Все дело в том, что чужие мужчины, принимаемые в состав рода, — это тоже умножение собственного богатства и силы, ибо при должном присмотре за ними они в состоянии увеличить количество верблюдов (быков, пальмовых деревьев, мешков с серебром…) и отстоять совокупное богатство рода от посягательств враждебных племен.

Так что не пальмовые деревья, не верблюды, не мешки с серебром делают из маленького человека личность. Только признанное право олицетворения всего могущества рода выводит его из общего людского ряда. Но это право сообщается только сакральными процедурами, строгими ритуалами. Нельзя просто отнять, нужно легализовать присвоенное, получить общественное признание права. В сознании, которое поражено вирусом отчуждения, это признание предстает только как благословение высших сил. В христианской культуре это находит свое выражение в обряде помазания.

Статус домочадца

Глава рода занимает совершенно исключительное положение. В свою очередь, домочадцы — это полная противоположность ему.

Никто из них не обладает суверенитетом. Только глава семьи, pater familias является обладателем всей полноты прав, которая существует в древнем обществе, а следовательно, и всей полноты человеческого бытия. Члены его семьи, равно как и рабы, находятся в его полной власти, которая простирается вплоть до права на их жизнь.

Древняя патриархальная семья — это некий микрокосм, отгороженный абсолютным суверенитетом от всего остального мира. Она персонифицируется только одним человеком — ее главой. Для общества никого другого как бы вообще не существует, точно так же, как не существует для социума отдельно взятых органов тела отца патриархального семейства. Вся юрисдикция общества простирается только на него: как общество не может судить отдельно руку или печень главы семейства, оно не может судить никого из его домочадцев. Но и ответственность за все, вершимое последними, в свою очередь, ложится на главу фамилии, как если бы это было совершено отдельно взятым органом его тела. В пределах же этого микрокосма власть отца семейства не ограничена ничем.

Положение женщины

Женщины Ассирии, даже жены и наложницы царей, всегда считались собственностью мужчин, к тому же собственностью не из самых ценных. Ни в патриархальном Вавилоне, ни в хеттской державе, ни в хурритских государствах — ни в одной из стран Древнего Востока не существовало столь беспредельно свирепых законов, направленных против женщин, какие существовали в Ассирии. Читая среднеассирийский судебник, прослезился бы от радости любой средневековый инквизитор, одержимый навязчивой идеей, что женщина — сосуд греха и зла.

Согласно законам, запечатленным на глиняных табличках во II тыс. до н.э., муж имел право по любому поводу (и без оного) бить и увечить свою жену; за самые незначительные проступки провинившейся отрезали нос и уши, обливали ее смолой, до полусмерти избивали палками. Ни до, ни после замужества женщина не имела своего имущества и ни под каким видом не могла требовать от мужа развода. Кстати, в Вавилоне законы Хаммурапи предусматривали развод по желанию жены, причем, уходя к отцу, она забирала с собой приданое. Но в Ассирии женщину от мужа освобождала только смерть; если же супруга убегала из дома (что, по-видимому, случалось довольно часто), беглянке полагалось отрезать уши; кроме того отрезали уши жене того, кто осмелился ее укрыть... Жене, но не самому укрывателю!

 

Кроме наказаний (жене человека, написанных) на (этой) таблетке, человек может свою жену (бить), выщипывать ей (волосы), бить по у(шам) и ко(лотить), вины его (в том) нет.[109]

 

Сыновья обретают самостоятельность только со смертью отца (или его отходом от дел). Но до этого еще нужно дожить им самим. До этого даже свободнорожденные дети очень часто ничем не отличаются от наемников, а то и вообще от простых рабов: они выполняют ту же работу, носят такую же одежду, едят за одним столом одну и ту же пищу.

Уместно вспомнить жалобу старшего наследника из библейской притчи о блудном сыне: