Центральные положения системного анализа

Признаки современного системного анализа — восприятие реальности и различных ее аспектов как систем, т.е. как целостного множества структур­но и функционально связанных элементов, — обозначились уже в XIX в. Считается, что одним из зачинателей системного подхода был русский ученый Александр Александрович Богданов, создававший в начале XX в. «всеобщую организационную науку», где положение об организации при­мерно соответствует нынешнему смыслу системы.

 

БОГДАНОВ(Малиновский), Александр Алек­сандрович(1873, г. Соколка, Гродненская губ. - 1928, Москва) — русский философ, социолог, экономист, ес­тествоиспытатель (занимался проблемами перелива­ния крови и омоложения; создатель первого в мире института по переливанию крови); политический де­ятель, идеолог социал-демократий и критик В.И. Ле­нина (несмотря на участие в образовании партии боль­шевиков, полностью порвал с ними в 1917 г.). Автор работ: «Краткий курс экономической на­уки» (1896); «Революция и философия» (1905); «Эм­пириомонизм. Статьи по философии (1904-1906)»; «Падение великого фетишизма. Вера и наука» (1910); «Курс политической экономии» (1918-1920, соавт. И.И. Скворцов-Степанов); «Всеобщая органи­зационная наука (тектология)» (в 3 ч., 1913-1922) и др. Вклад в развитие политической мысли. Исходя из социально-фило­софских идей К. Маркса и основных положений естественнонаучного пози­тивизма, синтез которых он назвал «эмпириомонизмом», Богданов предло­жил организационный подход в обществознании. На этих основаниях им были разработаны начала т.н. всеобщей организационной науки — тектологии (от гр. tektonike — строительное искусство; термин заимствован у немецкого биолога Э. Геккеля), определенной как «общее учение о нормах и законах организации всяких элементов природы, практики и мышления». Теоретическая основа тектологии явилась первой серьезной попыткой при­менения будущего системно-кибернетического анализа для изучения соци­альных структур и, что более важно, создания «научных» способов управ­ления ими в целях «превращения мира в организационное целое» и улуч­шения «условий жизни». Именно Богданов впервые сформулировал некоторые идеи, впоследствии примененные в кибернетике, например прин­цип обратной связи (у Богданова — «механизм двойного взаимного регули­рования», бирегулятор), идею моделирования и др. В своем главном труде «Всеобщая организационная наука (тектология)» Богданов впервые в Рос­сии для описания общества употребил понятие социальной системы, отли­чительная особенность которой состоит в равновесии множества внешних (природная среда и международная арена) и внутренних элементов. Кстати, философ подчеркивал большое значение внешней среды, использование ко­торой позволяет обеспечить «сохранность системы». И хотя тектология была задумана Богдановым как наука о строительстве социализма, ее общетеоре­тическая основа, а не специфическая концепция социализма, предусматри­вавшая, в частности, отказ от революции и диктатуры пролетариата но Ле­нину, опередила свое время на несколько десятилетий и в целом продолжа­ет и сегодня сохранять актуальность.

 

Дальнейшее развитие исследований в этом направлении позволило создать общую теорию систем. Ее основы сформулировал Людвиг фон Берталанфи, давший научные определения самой системе и ее важнейшим особенностям — сложности, устойчивости, открытости/закрытости и т.д.

 

БЕРТАЛАНФИ (Bertalanffy), Людвиг фон (1901-1972) — выдающийся представитель те­оретической биологии первой половины XX в.; ученый, занимавшийся фундаментальными исследованиями в области биофизики, физио­логии (уравнения Берталанфи), психологии, раковых заболеваний (метод цитозной диагно­стики рака), а также сравнительными работа­ми по психологии. Ученик М. Шлика — одно­го из основателей группы австрийских философов-позитивистов, известной как «Венский кружок». Автор 13 монографий, более 200 статей, редактор авторитетных научных изданий. Среди его трудов выделяются: «Теоретическая биология» (1932, 1940); «Современные теории развития. Введение в теоретическую биологию» (1933, 1962); «Проблемы жизни» (1949); «Роботы, люди и разум» (1967); «Об­щая теория систем. Основания, развитие, сферы применения» (1968); «Пси­хология организмов и теория систем» (1968); «Подходы к общей теории сис­тем. Научно-философские исследования» (1975). Вклад в развитие политической мысли. Берталанфи признан как мысли­тель, значительно содействовавший развитию философии и методологии на­уки, прежде всего своей разработкой кинетической теории стационарных от­крытых систем и общей теории систем. Он одним из первых применил систем­ный подход в психологии и социальных науках. В Чикагском университете в конце 1930-х гг. ученый предложил общую теорию систем, понимаемую как любая теоретическая система, объединяющая проблематику нескольких науч­ных дисциплин, а также занимающаяся «системными законами в целом» в ка­честве универсальной методологии науки. Однако к непосредственной работе над общей теорией систем Берталанфи приступил в 1950-е гг., причем не огра­ничиваясь лишь методологическими вопросами: например, с гуманистической философско-научной позиции он критиковал бихевиоризм; изучал современ­ный мир технологий, которые не только отделили человека от природной сре­ды, но и изолировали людей друг от друга, считая, что подобную ситуацию можно преодолеть путем поддержания и развития «символических миров куль­туры», созданных человечеством в ходе эволюции. Он призывая к единству человечества ради его выживания. Общенаучный вклад Берталанфи определяется в первую очередь развитием современных теорий систем, которые в настоящее время изучают нестацио­нарные структуры и динамику самоорганизации сложных образований (напри­мер, таких как политические системы).

 

Для того чтобы представить себе смысл системного подхода в упро­щенном виде, следует выделить в окружающем нас мире некую целост­ность, т.е. систему. Это можно сделать, противопоставив ей иное, противо­положное— среду*. Различение системы и среды имеет первостепенное значение. Очевидно, что среда бывает не только внешней (окружающей си­стему), но и внутренней (охваченной самой системой).

Выделенная из среды некая целостность сразу не может быть познана. В науке подобные неразгаданные объекты принято именовать «черным ящиком» — о нем известно лишь то, что на него воздействует, поступая туда, и то, что исходит из него. Рано или поздно возникает вопрос о том, что же именно содержится в «черном ящике», какие там идут процессы. Ради понимания этого американские ученые Чарльз Мерриам и Гарольд Лассуэлл выявляют в мире политики простейшие элементы, с помощью которых власть можно описывать, устанавливая (исчисляя) ее свойства, признаки, направления воздействия, ресурсы и т.п. Так выясняются состав системы, ее элементы*. Следовательно, понятая и освоенная система — это сово­купность элементов. Берталанфи, кстати, определяет систему как «сочета­ние элементов во взаимосвязи», причем это сочетание порождает новое — системное — качество. Значит, система не может быть замещена суммой своих элементов.

В соответствии с системным подходом почти каждая система может рассматриваться как подсистема*, т.е. элемент другой системы более вы­сокого порядка. Иными словами, системность предполагает определенную иерархию, соподчиненность систем разного уровня.

Система — не просто набор элементов. Между ее элементами возни­кают особого рода отношения — связи. Чем больше элементов и, главное, чем насыщеннее и интенсивнее связи между ними, тем сложнее система. Такая система уже требует учета ее структуры* (конфигурации связей) и функций* (природы и содержания связей). Для определения, например, системных свойств власти требуется найти устойчивые взаимодействия ее элементов, образования ее комплексных сочетаний. Здесь важно не только установить, каковы качества, проявления и ресурсы власти, но как они свя­заны, каким именно образом производят согласованный эффект. Этот струк­турно-функциональный аспект Лассуэлл назвал формулой. Сейчас чаще принято говорить о структуре, акцентируя наличие связей между элемен­тами, включая функциональные, т.е. указывающие на их взаимозависимость.

 

Именно структура представляет системный характер. Она состоит из таких элементов, что изменение любого из них влечет за собой изменение всех остальных.   К. Леви-Стросс, «Структурная антропология»

 

Организация системы, однако, не исчерпывается ее постоянной, ус­тойчивой частью или структурой (формулой). С этой постоянной частью сочетается масса возможных альтернативных состояний структуры, в свою очередь видоизменяющих функции. Такая переменная часть организации системы является ее программой (согласно Дж. Клиру). Программа обус­ловлена не только существующими, но и всем комплексом возможных со­стояний системы, т.е. ее целостностью. Для подобной сложной системы, действующей не по жесткому алгоритму-формуле, а использующей гиб­кую программу, характерна самоорганизация. В этом случае не структура и функции определяют поведение и развитие всей системы, а ее целостность (программа) направляет видоизменение (варьирование) состояний струк­туры и отдельных функций. Развитие и функционирование системы в виде последовательного ряда ее состояний часто рассматривают как процесс.

Именно во взаимодействии со средой проявляется поведение систе­мы, которое может быть: 1) реактивным, когда единственный определяю­щий фактор — это среда;

2) адаптивным, т.е. приспособительным со сто­роны системы;

3) активным, если система целенаправленно стремится пре­образовать среду.

Однако тип поведения (функционирования) системы устанавливается отнюдь не произвольно, а обусловлен ее внутренними свой­ствами и характером связей между элементами.

По мнению Берталанфи, взаимодействие системы и среды зависит от того, является ли система закрытой или, напротив, открытой*. Основной принцип оценки открытости/закрытости систем очень прост: открытая си­стема осуществляет различные взаимодействия или обмены со своей сре­дой, а закрытая — нет. Этот ученый считал, что закрытые системы — час­тный случай открытых. Логика их отношения друг к другу не может быть передана прямолинейным антагонизмом (гр. antagonistes — спор, борьба). Закрытая система оказывается всего лишь особенным состоянием, которое естественно присуще открытой системе (отношения системы со средой све­дены к нулю, так что идеальная закрытая система перестает существовать как собственно система, ибо у нее исчезает среда).

Каждая действительно открытая система может в ходе своего развития закрыться, снизить уровень своего взаимодействия со средой до минимума. И наоборот, всякая система в закрытом состоянии должна рано или поздно открыться, ибо в ее потенции* непременно заключена открытость. Пробле­ма состоит только в том, что и каким образом высвободит эту потенцию.

Если закрытые системы — частный или даже аномальный случай су­ществования открытых систем, то правомерен вопрос, когда и при каких условиях открытые системы могут закрыться. Ответ вполне ясен — при достижении идеального баланса со средой. Тогда динамика системы сво­дится к нулю и устанавливаются ее статические параметры. Иными словами, определенные характеристики системы утверждаются раз и навсегда при надежном обеспечении того, что никакие влияния со стороны среды не будут в состоянии их дестабилизировать.

Концептуальные выводы общей теории систем вряд ли можно назвать золотым ключом к постижению мира или вершиной человеческого знания. Вместе с тем эти положения, широко применяемые в самых разных сферах современной науки, стали основой принципиальных качественных изме­нений в обработке, анализе и оценке эмпирического материала, открыли путь к внедрению новых информационных технологий и существенно рас­ширили возможности сравнения любых объектов наблюдения.

Итак, применение системного подхода как естествоиспытателями, так и гуманитариями опирается на три важнейших фактора: 1) каждый объект научного наблюдения выступает как некая целостность — система, кото­рая обладает определенным структурным строением, причем эта целост­ность не сводится к простой сумме составляющих ее элементов; 2) в систе­ме имеют место постоянно присущие ей и регулярно повторяющиеся про­цессы; 3) система взаимодействует со своей внешней средой.

 

СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ ПОЛИТИКИ