Основные различия в теориях действия — структуры

Как и в произведениях американских авторов на тему микро-макроинтеграции, так и между европейскими теоретическими разработками по проблеме действия — структуры имеются значительные различия. Например, существуют немалые раз­ногласия в работах о природе социального агента. Большинство работающих в этой области ученых (например, Гидденс, Бурдье) склонны трактовать агента как индивидуального актора, а «акционалистская социология» Турена считает аген­тами коллективные образования, такие как социальные классы. Фактически Ту­рен определяет деятельность как «организацию, непосредственно воплощающую один или более элементов системы исторического действия и, следовательно, не­посредственно вмешивающуюся в отношения социального господства» (Touraine, 1977, р. 459). Третью, промежуточную позицию по данному вопросу занимают Берне и Флэм (см. также Crozier and Friedberg, 1980), которые в качестве агентов рассмат­ривают либо индивидов либо коллективные образования. Это отсутствие согласия относительно природы агента является источником значительных различий в работах по проблеме действия — структуры.

«значительные разногласия наблюдаются даже среди тех, кто рассматривает в качестве агентов индивидуальных акторов. Например, агент у Бурдье, испытыва­ющий воздействие габитуса, представляется гораздо более механическим, чем агент у Гидденса (или Хабермаса). Габитус Бурдье включает в себя «системы

[477]

устойчивых, перемещаемых диспозиций, структурирующих структур, т. е. принци­пы порождения и структурирования практик и представлений» (Bourdieu, 1977, р. 72). Габитус будучисточником стратегии, «не является продуктом подлинного стратегического намерения» (Bourdieu, 1977, р. 73). Он не субъективистский, ни объективистский, а сочетает элементы обоих типов. Несомненно, при этом отри­цается понимание актора как обладающего «свободной и волевой учреждающей властью» (Там же). У Гидденса агенты, возможно, тоже не наделены интенцио-налыюстью и свободной волей, однако они в гораздо большей степени облада­ют произвольной властью, чем агенты у Бурдье. Тогда как агенты Бурдье, ка­жется, находятся во власти своего габитуса, внутренних («структурирующих») структур, агенты в творчестве Гидденса выступают нарушителями действия. Они имеют, по крайней мере, какой-то выбор, возможность действовать иначе, чем они действуют. Они обладают властью, они привносят изменения (см. также Lukes, 1977). Что самое важное, они образуют структуры (и образуются ими). В творчестве Бурдье, напротив, габитус, который иногда представляется вычлененным, вовле­чен в диалектические отношения с внешним миром.¹

Подобным же образом, среди теоретиков действия — структуры имеются за­метные разногласия в том, что они подразумевают под структурой.² Некоторые теоретики в качестве основной выделяют какую-либо определенную структуру: например, в работе Крозье и Фридберга рассматривается организация, а у Туре­на — отношения социального господства, обнаруживаемые в политических инсти­тутах и организациях. Другие (например, Burns, 1986, р. 13) исследуют целый ряд социальных структур, таких как бюрократия, государственное устройство, эконо­мика и религия. Гидденс выдвигает очень специфическое определение структу­ры («рекурсивно организованные наборы правил и возможностей» [1984, р. 25]), не соответствующее практически ни одному другому определению структуры, приводимому в социологической литературе (Layder, 1985). Однако его опреде­ление систем как воспроизводимых социальных практик очень близко к тому, что многие социологи обозначают термином «структура». Помимо различий среди тех, кто исследует структуру, существуют также различия между этими теорети­ками и другими. Например, Арчер, как мы видели, подвергает суровой критике Гидденса (и, косвенно, всех остальных) за то, что он сосредоточивается на струк­туре, исключая из своего анализа культуру.

Попытки соединения структуры и действия предпринимаются с совершенно разных теоретических позиций. Например, что касается социальной теории Гид­денса, ее, по-видимому, вдохновляет функционализм и структурализм в противо­поставлении с феноменологией, экзистенциализмом и этнометодологией, а в более общем плане — новый лингвистический структурализм, семиотика и герменевти­ка (Archer, 1982), тогда как на Арчер оказывает влияние главным образом теория

¹ Хотя я и подчеркиваю различия между взглядами Гидденса и Бурдье на действие, Гидденс (Giddens,
1979, р. 217), по крайней мере, видит между ними некоторые сходства.

² Здесь я уделяю внимание главным образом европейским ученым, рассматривающим социальную
структуру, а не тем, кто считает структуру скрытыми, лежащими в основе культуры элементами.

[478]

систем, особенно в варианте Уолтера Бакли. Одним из следствий таких ориентации вляется то, что у Гидденса агенты, как правило, изображаются активными и креа­тивными людьми («телесные существа», обладающие личностью), включенные в непрерывный поведенческий поток, тогда как у Арчер они зачастую сводятся к си­стемам, в особенности к социокультурной системе. Бурдье стремится найти удов­летворительную альтернативу субъективизму и объективизму в антропологической теории. Хабермас пытается соединить идеи, происходящие из концепций Маркса, Вебера, критических теоретиков, Дюркгейма, Мида, Шюца и Парсонса.

В Европе у теоретиков наблюдается уклон либо в сторону деятельности, либо в сторону структуры. Бурдье, несомненно, в значительной степени склоняется в направлении структуры, а Гидденс обладает более мощным пониманием деятель­ности, чем большинство других теоретиков этого толка (Layder, 1985, р. 131). Не­смотря на существование уклона в сторону деятельности и структуры, творчество европейских теоретиков по проблеме деятельности и структуры отличает гораздо более отчетливое, по сравнению с американскими работами о микро-макроинтег­рации, понимание необходимости отказа от того, чтобы разделять эти два понятия, и рассмотрения их диалектически (например, в теориях Гидденса, Бурдье, Хабер-маса). В посвященных вопросу микро-макроинтеграции произведениях американ­ских ученых параллелью европейским попыткам диалектического рассмотрения деятельности и структуры выступает моя попытка диалектического рассмотрения интеграции микро-макро и объективно-субъективного континуумов.

Дайетц и Берне (Dietz and Bums, 1992) предприняли попытку применить к дей­ствию и структуре подход, отражающий сильные и слабые стороны предыдущих работ. Для того чтобы деятельность приписывалась социальному актору, должны выполняться четыре условия.¹ Во-первых, актор должен обладать властью; он дол­жен быть способен осуществлять изменения. Во-вторых, действия, предпринимае­мые агентом, должны носить целенаправленный характер. В-третьих, актор должен иметь определенный выбор, некоторый простор действий. В результате этого на­блюдатели могут что-либо утверждать относительно возможных действий акторов лишь в вероятностном плане. Наконец, агенты должны рефлексировать, отслежи­вать результаты своих действий и использовать это знание для изменения основ действия. В целом, деятельность рассматривается в виде континуума; все акторы в определенной степени участвуют в деятельности, и при этом действия ни одного актора не могут быть в высшей степени свободными, ничем не ограниченными.

Другая, структурная часть уравнения, по мнению Дайетца и Бернса, — это огра­ничения действия. Во-первых, даже если агент может вообразить определенные действия, они просто могут быть невозможны из-за каких-либо технологических и физических реалий. Во-вторых, структура (особенно правила) представляет определенные действия необходимыми, а другие невозможными. Наконец, дея­тельность ограничивается со стороны других агентов, обладающих санкциониру­ющей властью, как позитивной, так и негативной.

¹ Как и большинство других теоретиков действия — структуры, Дайетц и Берне преуменьшают зна­чение группы агентов или вообще игнорируют его (см. Shilling and Mellor, 1996; Shilling, 1997b).

[479]