Прежде чем перейти к знакомству с творчеством мыслителей нашего времени о современности, напомним читателю о том, что большинство классических теоретиков занимались анализом и критикой общества эпохи модерна. Такой анализ, например, отчетливо проводится в творчестве четырех крупнейших классических теоретиков социологии: Маркса, Вебера, Дюрк-гейма и Зиммеля. Все они исследовали вопрос возникновения и доминирующего влияния современности. Хотя эти мыслители прекрасно осознавали преимущества современности, в наибольшей степени их творчество стимулировалось критикой порожденных современным миром проблем.
Очевидно, что для Маркса современность определялась капиталистической экономикой. Маркс признавал те улучшения, которые вызвал переход от ранних обществ к капитализму. Однако в своем творчестве он ограничивался главным образом критикой этой экономической системы и ее уродливых черт (отчуждения, эксплуатации и т. д.).
Для Вебера определяющей проблемой современного мира является распространение формальной рационально-
[485]
сти в ущерб другим ее типам и возникновение в результате этого железной клетки рациональности. Люди все в большей степени становятся заключенными этой железной клетки, вследствие чего постепенно теряют способность выражать некоторые из своих наиболее человеческих качеств. Конечно, Вебер признавал преимущества рационализации — например, сильные стороны бюрократии по сравнению с более ранними организационными формами, однако больше занимался исследованием вызываемых рационализацией проблем.
С точки зрения Дюркгейма, современность определяется органической солидарностью и ослаблением коллективной совести. Принеся с собой большую свободу и большую производительность, органическая солидарность также породила ряд совершенно особых проблем. Например, с ослаблением общей морали люди стали зачастую ощущать свою бессмысленную «заброшенность» в современный мир. Иными словами, они испытывают страдание от аномии.
Четвертому из вышеуказанных классических теоретиков, Георгу Зиммелю, мы уделим здесь несколько большее внимание, во многом из-за того, что недавно он был охарактеризован одновременно как модернист (Frisby, 1992) и постмодернист (Weinstein and Weinstein, 1993; Jaworski, 1997). Поскольку Зиммеля в определенной степени можно отнести к обеим категориям, он выступает важным соединительным звеном между этой и следующей главами. Здесь мы обсудим, почему Зиммеля можно считать модернистом; в следующей главе мы рассмотрим аргументы в пользу его постмодернистской направленности.
Фрисби придерживается той точки зрения, что «Зиммель — первый социолог современности» (Frisbi, 1992, р. 59). Считается, что Зиммель исследует современность главным образом в двух взаимосвязанных областях — в сфере города и денежной экономики. В городе современность концентрируется или усиливается, а денежная экономика предполагает распространение современности, ее расширение (Frisby, 1992, р. 69).
Поджи (Poggi, 1993) поднимает тему современности в ее взаимосвязи с деньгами, особенно в том виде, в каком это представлено в зиммелевской «Философии денег». Поджи считает, что в этой работе выражены три взгляда на современность. Во-первых, утверждается, что модернизация влечет за собой ряд преимуществ для человека, особенно способность людей выражать различные потенциальные возможности, которые в досовременном обществе оставались невыраженными, скрытыми и подавленными. В этом смысле Зиммель считает современность «прозрением, то есть ясно выраженным проявлением присущих человеческому роду, но ранее не обнаруживавшихся возможностей» (Poggi, 1993, р. 165). Во-вторых, Зиммель рассматривает мощное воздействие денег на современное общество. Наконец, Зиммель сосредоточивается на проблеме неблагоприятных последствий этого влияния для современности, особенно на проблеме отчуждения. Последняя возвращает нас к центральному вопросу социологической теории Зиммеля в целом, равно как и к его социологии современности — «трагедии культуры», возрастающему разрыву между объективной и субъективной культурой, или, как пишет Зиммель, «атрофии индивидуальной культуры и гипертрофии объективной культуры» (цит. по: Frisby, 1992, р. 69).
С точки зрения Фрисби, Зиммель концентрируется на «опыте» современности. Важнейшие элементы этого опыта — время, пространство и случайная причин-
[486]
ность — представляют собой центральные аспекты, по крайней мере, некоторых новых теорий современности, рассматриваемых в настоящей главе:
Опыт современности в понимании Зиммеля носит прерывистый характер: время рассматривается как преходящее, где сходятся скоротечный момент и ощущение настоящего времени; пространство как диалектика отдаленности и близости... и причинность как условная, произвольная и случайная (Frisby, 1992, р. 163-164)
Несмотря на то что Зиммеля, несомненно, можно считать постмодернистом и, как мы увидим в следующей главе, он, по-видимому, имеет с постмодернистами больше общего, чем другие классические социальные теоретики, тем не менее, по крайней мере, настолько же обоснованно считать его модернистом. Можно почти с полной уверенностью говорить о том, что вопросы, которым он уделяет большое внимание, — особенно город и денежная экономика — составляют суть современности. Таким образом, даже Зиммеля и, конечно, Маркса, Вебера и Дюркгейма лучше всего охарактеризовать как теоретиков, которые занимались социологией современности.
К 1920 г. этих классиков социологической теории уже не было на свете. При вступлении в XXI в. стало очевидно, что мир с 1920 г. сильно изменился. Относительно начала эпохи постмодерна (если предположить, что она наступила) существуют значительные разногласия, однако никто не называет дату ранее 1920 г. Вопрос в том, являются ли происходящие с этого времени в мире изменения умеренными и служат продолжением изменений, связанных с эпохой современности, или же они столь драматичны и радикальны, что сегодняшний мир лучше описать новым термином — как постсовременный. В этой и следующей главах ведется обсуждение данного вопроса.
В настоящей главе мы познакомимся с размышлениями нескольких теоретиков нашего времени (существует много других ученых [например, Lefebvre, 1962/ 1995; Touraine, 1995; P. Wagner, 1994; Wood, 1997], чье творчество мы не сможем рассмотреть за недостатком места), которые различным образом и в неодинаковой степени считают, что сегодняшний мир все еще лучше описывать как современный.
