История и культура –включенность истории культуры локальных сообществ в социальную историю человечества в целом. 14 страница

Существенный сдвиг в научном понимании искусства произошел с зарождением культурной семантики, интерпретировавшей всю совокупность объектов художественного творчества как систему смыслонесущих текстов (вербальных и невербальных), а феномен художественного образа как специфический тип семантемы, несущей социально значимую информацию. Это позволило перейти от чисто субъективных, качественных (в определенной мере художественно-критических) оценок явлений искусства к более объективированным научным исследованиям его признаков и параметров. Со своей стороны серьезный вклад в объективизацию подходов к изучению искусства внесла антропология, рассматривавшая вопросы генезиса и социальных функций художественной деятельности у архаических сообществ. В нашем веке появились также работы по социологии искусства и художественной культуры (в первую очередь массовой культуры), существенно расширившие ракурс понимания этого феномена в его социально-интегративных и регулятивных функциях.

Для эффективного функционирования искусства, оно должно быть обеспечено всей системой художественной культуры, которая структурно включает в себя подсистемы: собственно художественного творчества (как индивидуального, так и группового); его организационной инфраструктуры (творческие ассоциации и организации по размещению заказов и реализации художественной продукции); его материальной инфраструктуры (производственные и демонстрационные площадки); художественного образования и повышения квалификации (включая практику творческих конкурсов); организованной рефлексии процессов и результатов художественного творчества (художественная критика и пресса, различные области научного искусствознания); эстетического воспитания и просвещения (совокупность средств стимулирования интереса населения к искусству); реставрации и сохранения художественного наследия; технической эстетики и дизайна (художественно оформленной продукции утилитарного назначения); художественно-творческой самодеятельности населения; государственной политики в области искусства и ряд иных подсистем более частного порядка.

Художественное творчество – искусство и литература – представляет собой один из важнейших механизмов познания феномена человека и окружающего его мира, аккумуляции этого знания и социального опыта людей (прежде всего нравственного аспекта их взаимодействий), порождения и селекции специфических ценностных установок индивидуального и коллективного бытия людей и актуализации этих ценностей путем опредмечивания их в художественных образах. Художественные образы при этом построены на вербальной, изобразительной, звуковой или пластической имитации наблюдаемых или представляемых объектов, процессов, коллизий, ощущений и т.п. с целью проектирования неких эталонных образцов нормативного сознания и поведения (часто подаваемых в контрасте с их антиподами), имеющих (с позиций «классического» понимания эпохи Просвещения), в конечном счете, дидактическое предназначение, стимулируя становление ценностных эталонов соответствующей социальной практики людей. Фактически искусство проектирует воображаемый мир, выстроенный таким образом, чтобы акцентировать внимание людей на тех нравственных, этических, эстетических и иных проблемах, которые актуализируются в данном произведении. В отличие от других форм познания мира, аналитически расчленяющих его на отдельные познаваемые сегменты и объекты, искусство стремится к познанию и образному отображению действительности в ее целостном, синтезированном виде, посредством создания ее комплексных моделей со специфически расставленными акцентами противопоставления позитивного начала (способствующего консолидации и взаимопониманию людей) негативному (ведущему к социальной деструкции и разобщению).

Социокультурные функции искусства в значительной мере связаны, во-первых, с нравственным осмыслением и обобщением социального опыта людей и формированием на основе этого эталонных образцов ценностно-нормативного поведения и образов сознания, воплощаемых в художественных образах. В этой функции искусство коррелирует с религией и философией, хотя и реализует подобные задачи своим специфическим способом. Во-вторых, с задачами социализации и инкультурации личности, введения ее в актуальную для сообщества систему нравственных и эстетических ценностей, моделей поведения и рефлексивных позиций, в обобщенный в нравственном аспекте реальный социальный опыт человеческих взаимодействий, а также в искусственно конструированный нравственный опыт, выстроенный на основе придуманных образов и жизненных коллизий (М.С.Каган). Это ведет к существенному расширению общего объема такого рода опыта, осваиваемого людьми, увеличению числа показательных примеров, рекомендуемых культурных образцов. Такого рода функция превращает искусство в один из важнейших инструментов социальной регуляции жизни общества, ведет к включению его элементов в работу механизмов воздействия на сознание людей, отличающихся наиболее массовым распространением (в системы массового образования, средств массовой информации, в инструментарий политической агитации и пропаганды и т.п.). И, в-третьих, важнейшей функцией искусства является задача проектирования эстетически организованной (в пространственном, декоративном, интеллектуальном, эмоциональном и иных аспектах) среды обитания людей, насыщенной эталонными образцами порожденных искусством художественно-культурных ценностей. Эта функция тесно связывает искусство со сферой материального производства и строительства, на стыке с которыми функционируют дизайн, декоративно-прикладное творчество, архитектура и монументальные жанры изобразительного искусства.

И ценностно-социализирующая, и средоорганизующая функции искусства были заложены уже в самом историческом происхождении этого явления. В этой связи необходимо отметить, что художественная деятельность (генерирующая ценности в образном выражении) и искусство (творчество и мастерство) имеют различный генезис, специфика которого в большой мере определила основные характеристики художественной культуры как целостности. Художественная деятельность зародилась еще в верхнем палеолите (40 тыс. лет тому назад) как элемент магико-ритуальной мифологической практики (изобразительная и динамическая имитация способов и объектов охоты, символика культов женского плодородия и т.п.), из разного рода этикетных церемоний и способов обучения молодежи практическим навыкам охотничьей и иной социальной жизнедеятельности (в устной и демонстрационной формах, превращавшихся также в обрядовые действия). Так или иначе, но речь шла прежде всего о различных имитационно-игровых формах поведения или изобразительных фиксаций их значимых сущностей. И на протяжении почти всей истории человечества вплоть до конца средневековья художественная деятельность являлась преимущественно отраслью, «обслуживавшей» религиозные, политические, образовательные и иные социальные функции, выделившись в самостоятельную сферу деятельности лишь к началу Нового времени.

Искусство же как особый тип деятельности, отличающейся творчески-инновативным методом производства продукции, повышенным мастерством исполнения и выраженными индивидуально-авторскими чертами каждого продукта, являющегося по определению уникальным, не подлежащим повтору произведением, родилось преимущественно из ремесла в эпоху становления городских цивилизаций в 4-3 тыс. до н.э. С началом социального расслоения общества, с появлением категории социальной престижности и заказчиков, готовых из соображений этой престижности оплатить изготовление для них предметов потребления, отличающихся повышенным качеством, красотой и иными уникальными характеристиками, выделился и особый вид ремесленного производства по дорогому индивидуальному заказу с характерными признаками авторского стиля исполнителя. Процесс постепенного сближения и слияния этой ремесленной, декоративно-прикладной деятельности с собственно художественной практикой длился на протяжении многих веков, пока не образовался тот синтез художественного образа и ремесла (мастерства!) его исполнения, которое называется искусством в современном понимании этого слова.

Хотя искусство и отличается творчески-инновативным подходом к образному моделированию действительности, оно является, тем не менее, высоконормативной сферой деятельности, постоянно регулируемой эстетическими предпочтениями источников «социального заказа» (в том числе и художественной модой), выраженными в актуальных суждениях художественной критики и доминирующем художественном стиле; рынком практического спроса на тех или иных авторов, исполнителей, жанры, произведения и пр.; внутрипрофессиональными критериями качества и мастерства, специфическими технологиями работы с материалом и принципами формирования художественных образов, основанными на исторически сложившихся традициях (академизм), воспроизводимыми прежде всего «классическим» художественным образованием, определяемыми на творческих конкурсах, и пр.; философией искусства, формулирующей его основные эстетические категории, и т.п.

Искусство – одна из наиболее динамичных сфер культурной практики, чутко реагирующей на малейшие изменения социальных, экономических, политических и иных условий жизни общества и связанных с ними колебаниями «социального заказа» и спроса на ту или иную художественную продукцию. Будучи одним из наиболее новаторских направлений в области форм, искусство одновременно остается и одной из наиболее традиционных сфер культуры в вопросах социально-нравственного содержания произведений, привязанных к «вечным ценностям» человеческого бытия, связанных с устойчивостью основных антропологических и социальных интересов людей и вытекающих из этого нравственных проблем. Это выражается в искусстве в такого же рода устойчивости большого числа «типовых» фабульных коллизий, «кочующих» сюжетов, «вечных» образов и тем.

Как и иные специализированные области культуры, искусство социально стратифицировано. Его первоначальное разделение на профессиональное и народное (фольклорное) со временем дополнилось выделением еще более узких зон художественной практики: религиозной, аристократической (элитарной), детской, военной, тюремной (силами самих заключенных) и пр. С середины XIX в. развивается и такое своеобразное явление, как массовая культура (см.), в которой на вполне профессиональном уровне художественного мастерства излагается упрощенное, инфантилизированное смысловое содержание, а художественные образы и формы редуцируются к интеллектуальному и эстетическому уровню самого непритязательного потребителя.

Если на протяжении большей части своей истории искусство представляло собой сферу преимущественно индивидуальных творческих усилий, где художник помимо собственно профессиональных задач сам решал все организационные, технические и иные проблемы (у крупных мастеров ситуация несколько облегчалась наличием учеников, на которых возлагались различные подсобные функции), то в течение Нового и Новейшего времени искусство постепенно превратилось в развитую индустрию изготовления специфической художественной продукции, обеспечение и реализацию которой приняли на себя многочисленные служебные подсистемы художественной культуры, по своему техническому оснащению ныне являющейся одним из наиболее наукоемких производств.

Следует заметить, что художественная деятельность при любых типах общественного устройства существовала по законам свободного рынка, развиваясь в условиях жесткой творческой конкуренции, реализуя свою продукцию, как правило, по ценам, регулируемым объективным уровнем спроса. Вместе с тем практически во все времена и во всех обществах светские и церковные власти пытались управлять и манипулировать в своих интересах содержанием и формами художественного творчества, прекрасно понимая исключительную идейно-пропагандистскую эффективность воздействия искусства на сознание и психику людей. Проблема взаимоотношений художника и власти всегда была актуальной в культурах всех народов и порождала феномен «андеграундного» искусства, не признаваемого властями.

Современная художественная культура постиндустриальных стран – одна из наиболее развитых и высокодоходных индустрий социальных услуг. При очевидном затухании традиций народного фольклорного искусства (или, точнее, перемещения практики непрофессионального художественного творчества из сельской в городскую социальную среду и постепенного слияния этого явления с элементами городской массовой культуры) в искусстве в целом наметилась тенденция изменения принципа его внутренней дифференцированности от социально обусловленных жанров к иерархии уровней коммерческой рентабельности тех или иных художественных феноменов (как «высокого», так и «низких» жанров). Подобное социальное переструктурирование искусства связано прежде всего с формированием национальных художественных культур – явления, не встречавшегося в аграрную эпоху. Современная художественная культура характерна прежде всего отсутствием выраженных границ социальной стратифицированности субкультурных явлений, определенным уровнем художественной эрудированности и приобщенности к национальным художественным ценностям практически всех членов сообщества, что в конечном счете повышает эффективность социально-интегративной функциональности искусства. Существенную роль в этом процессе играют средства массового репродуцирования и тиражирования произведений искусства и их дистанционная трансляция электронными СМИ.

В целом, хотя в культурной жизни постиндустриальных стран в последние десятилетия наблюдается опережающее развитие явлений массовой художественной культуры как наиболее рентабельной с точки зрения потребительского спроса, «классические» направления искусства остаются вполне актуальной областью культурной практики и выполняют свои ценностно-креативные, социализирующие и инкультурирующие функции в полном объеме, соответствующем объективным социальным потребностям сообществ; рассуждения же о кризисе «классических» жанров искусства представляются малообоснованными.

НОРМЫ КУЛЬТУРНЫЕ – категория, отражающая законы и стандарты социального бытия людей, их общественно значимого поведения и суждений. Можно выделить несколько различных типов норм, представляющих собой систему разрешений и запретов на совершение каких-либо действий или высказывание каких-либо суждений, оценок и т.п.

Нормы, понимаемые в этом смысле, можно дифференцировать, во-первых, на институциональные, зафиксированные в каких-то официальных документах (политических, юридических, религиозных и иных) и поддерживаемые как с помощью авторитета власти, так и применением насилия в необходимых случаях. Классическим примером таких норм являются государственные законы и декреты, постановления церкви, уголовный кодекс и т.п. Подобные нормы играют важную роль в поддержании общественного порядка и социокультурной устойчивости в целом, но особенно в той части бытия человека, которая поддается публичному контролю.

Во-вторых, нормы могут быть сугубо статистическими, т.е. складывающимися стихийно в виде массового обычая, поступать или рассуждать так, а не иначе, оценивать и осмысливать нечто в этом ракурсе, а не в каком-то другом. Такие нормы можно условно назвать социально-этнографическими (или традиционными), поскольку механизм их сложения и действия практически не отличим от иных этносоциальных правил, обычаев, образцов. Неофициальный характер этих норм вовсе не гарантирует либерального отношения к их нарушителю, который может подвергнуться и довольно жестокому наказанию или публичному осуждению. Типичным примером подобных норм являются народные традиции (хотя только нормативной функцией социальная роль традиции не исчерпываются). Попытки ученых проследить происхождение той или иной конкретной традиции иногда увенчивались успехом, однако гигантский собранный научный материал так и не дает оснований для создания универсальной теории порождения подобных норм.

В-третьих, нормы могут быть конвенциональными, т.е. рожденными в процессе общественного договора, но не имеющие силу закона. Такие нормы занимают промежуточное положение между институциональными и статистическими, в каждом конкретном случае тяготея к одному или другому полюсу. Типичным примером подобных норм могут служить правила соседского поведения, нормы дружеских или любовных взаимоотношений, где границы разрешенного, запрещенного и оставляемого на усмотрение каждого, с одной стороны, интуитивно и культурно более или менее ясны, с другой стороны, не подвержены жесткой регламентации. Так или иначе, исполнение конвенциональных норм по преимуществу отдано на усмотрение каждого человека и является делом его приватной жизни.

И, наконец, в-четвертых, нормы могут быть эталонными, специально созданными или манифестируемыми в качестве образца для подражания. Временами к подобной практике прибегают государственные и иные власти, но, как правило, апелляция к этому типу норм – удел искусства и отчасти религии. Было бы наивным предполагать, что писатель, работая над образом своего героя, специально задумывается над тем, что герою будут подражать читающие книгу люди, то же самое можно сказать и о кинематографистах, художниках и т.п., но, тем не менее, мы хорошо знаем, что на практике часто так и случается, особенно среди молодых потребителей искусства. В этом смысле влияние искусства на людей посредством демонстрации им тех или иных эталонных норм поведения, суждения, мировоззрения, образа жизни и т.п. является наиболее сильным. Что касается некоторых религиозных проповедников, то они очень часто прибегают к такому приему обучения своей паствы, ориентируя ее на поведение, слепо подражающее поступкам самого пастыря.

Происхождение культурных норм до сих пор специально не исследовалось, хотя представляет собой очень интересный процесс превращения культуры в один из инструментов власти над людьми, осуществляемой либо политической верхушкой (в случае с институциональными нормами), либо общественным мнением (в случае традиционных социально-этнографических норм). Поскольку с самого своего зарождения культура начала выполнять определенные регулятивные функции, т.е. контролировать поведение и суждения людей, в числе наиболее древних предметов регуляции в соответствии с принятыми нормами можно назвать сексуальные отношения, общее участие в труде или боевых действиях, поклонение духам или первопредку, соблюдение принятых норм этикета, участие в групповых ритуалах. По своему происхождению это были нормы-традиции, контроль за соблюдением которых осуществлял весь род. Человека, уклоняющегося от всего этого, ждала незавидная участь. Со времени разложения родовой общины и появления первых вождеств (chifdoms) и жрецов (шаманов) некоторые предписанные традицией нормы превратились в институциональные, соблюдение которых поддерживалось личным авторитетом вождя или шамана.

В принципе такой баланс между институциональными нормами как законами, насаждавшимися властью, и традициями, как формой общественного контроля за людьми, просуществовал на протяжении всей истории обществ аграрного типа (называемых так же традиционными). Другое дело, что наряду с этими принудительными нормами постепенно формировался и корпус конвенцинальных норм, которые давали человеку некоторую зону свободного выбора.

Ситуация стала меняться лишь с переходом к индустриальной стадии развития, в ходе которой власть традиции все больше и больше локализовалась в рамках религиозных общин или приватной сферы семьи. Нормы, за нарушение которых могло последовать какое-либо наказание, все больше и больше сосредотачивались в институциональной сфере. Одновременно существенно расширилось и поле конвенциональных норм.

Эта тенденция углубилась с переходом к постиндустриальной стадии развития. Культурная толерантность стала провозглашаться как нравственный принцип, и наказуемым деянием стало только нарушение закона. Социально-этнографические нормы (традиции) фактически слились с конвенциональными, и соблюдение их было полностью оставлено на усмотрение суверенной личности. Одновременно с распространением гуманитарной эрудиции среди населения, более заметную роль стали играть эталонные нормы, источниками которых стали любимые герои книг и фильмов или же популярные политические или общественные деятели.

Всякая культурная норма исторична. Она возникает в определенный необходимый момент, может существовать длительное время, но все-таки рано или поздно отмирает (процесс аномии), перестав быть социально актуальной. То есть на каждой стадии исторического социокультурного развития вырабатывается свой комплекс культурных норм, актуальных именно для этого периода развития. В этот комплекс могут включаться и какие-то нормы, действовавшие на предыдущем этапе, но основной массив составляют нормы, соответствующие новым обстоятельствам. Отмирание устаревших норм – тоже не окончательный процесс; при изменении исторических обстоятельств они могут вернуться в актуальную культуру.

СОЦИАЛЬНАЯ АДЕКВАТНОСТЬ – один из наиболее сложных комплексов отношений человека и общества, в котором человек живет и проявляет социальную активность. Очевидно, суть этого комплекса можно объяснить как совокупность таких форм проявления социальной активности личности, ее самореализации, удовлетворения собственных интересов и потребностей, которые, с одной стороны, являются наиболее соответствующими общественным установлениям и ожиданиям, в наименьшей мере вызывают социальную напряженность и конфликт с обществом в целом, а с другой стороны, выделяют данную личность как заслуживающую положительной общественной оценки. Сложность определения этого комплекса заключается в том, что большинство составляющих его элементов являются «неписанными законами» и диктуются нравами и обычаями каждого конкретного общества на определенном этапе его истории. Тем не менее, можно попытаться вывести некоторые наиболее общие принципы, на основании которых выстраивается комплекс социальной адекватности.

Представляется, что основой социальной адекватности личности является определенный баланс между социальными амбициями (притязаниями) каждой личности, реальным представлением о собственной конкурентоспособности и культурной компетентностью личности (т.е. знанием иерархии ценностей, доминирующей в данном обществе). Структура социальной адекватности, набор ее основных составляющих тесно связан с параметрами культурной компетентности (см.) и включает в себя свободное владение такими знаниями и нормами социального поведения, как:

- институциональные и конвенциональные правила социального общежития (включающими в себя политическую, социальную и религиозную лояльность, законопослушание, исполнение традиций и обычаев общества проживания и т.п.);

- символика актуальной престижности;

- языки социальной коммукации,

однако все это с акцентом не в познавательно-ценностную сторону (как в культурной компетентности), но с уклоном в практико-коммуникационный аспект социальной активности.

Поскольку все общества по-своему разные, обладают уникальным социальным опытом, то и параметры социальной адекватности личности в том или ином обществе обладают существенной спецификой. Где-то требуется повышенная социальная мобильность, готовность легко менять профессии, места работы, переучиваться, повышать квалификацию, переезжать из города в город (качества, характерные для жителя США); в другом обществе больше ценится устойчивость и упорство характера, верность избранной специальности (например, в Японии).

Не следует забывать, что ни в одном обществе социальная адекватность не бывает абсолютно универсальной, соответствующей требованиям сразу всех сословий и страт, хотя тенденция к формированию стандартов социальной адекватности общенационального масштаба заметна во многих развитых странах. Тем не менее, пока еще в каждом обществе (и тем более в традиционном) существует несколько вариантов социальной адекватности в рамках тех или иных сословных групп, хотя различия между этими вариантами порой выглядят совершенно незначительными в сравнение с весьма дифференцированными сословными или конфессиональными вариантами культурной компетентности.

Существенно и то, что по ходу истории параметры социальной адекватности (среднестатистической) менялись. Для первобытного общества она была в наибольшей мере связана со знанием родовых обычаев, тотемистической или анимистической лояльностью и практическим участием в жизнедеятельности рода. В аграрном обществе социальная адекватность включала в себя сложный комплекс, состоявший из этнокультурной идентичности, соблюдением норм сословной принадлежности, верности господствующей религии, верности хозяину (или сюзерену). При этом для представителей разных сословий композиция и иерархия черт социальной адекватности различались и могли включать в себя специфические сословные элементы. В индустриальную эпоху на первое место вышли общая политическая лояльность правящему режиму, соблюдение правил поведения, предписанных той социальной роли, которую исполняет данный индивид, и общая лояльность по отношению к действующему законодательству. Одновременно большинство остальных параметров адекватности были вытеснены в область приватных предпочтений личности и превратились в составляющие ее культурной компетентности. Параметры социальной адекватности гражданина постиндустриального общества еще только формируются, но уже сейчас понятно, что решающую роль в ней будут играть профессиональная конкурентоспособность, социальная мобильность, культурная толерантность и, конечно же, законопослушание.

В конечном счете, социальная адекватность индивида отражает уровень соответствия его личных жизненных интересов и потребностей действующему социальному порядку, а также актуальным интересам и потребностям общества проживания.

КУЛЬТУРНАЯ КОМПЕТЕНТНОСТЬ – специфическое состояние человека по отношению к обществу, во многом схожее с его социальной адекватностью (см.), но в большей мере привязанное к действующей в обществе иерархии ценностей и параметрам социального опыта, воплощенными прежде всего в знаниях общегуманитарного характера.

Понятие «культурная компетентность» означает прежде всего ту условно достаточную степень социализированности и инкультурированности индивида, которая позволяет ему свободно понимать, использовать и вариативно интерпретировать сумму обыденных (неспециализированных) знаний, а отчасти и специализированных, но вошедших в обыденный обиход, составляющих норму общесоциальной эрудированности человека в данной среде, сумму правил, образцов, законов, обычаев, запретов, этикетных установок и иных регулятивов поведения, вербальных и невербальных языков коммуницирования, систему общепринятых символов, мировоззренческих оснований, идеологических и ценностных ориентаций, непосредственных оценок, социальных и мифологических иерархий и т.п. Культурная компетентность личности может быть охарактеризована и как определенного рода утонченность параметров ее социальной адекватности, ее идеальная форма. В этом сложном феномене можно выделить по крайней мере четыре структурные составляющие:

- во-первых, компетентность по отношению к институциональным нормам социальной организации – основным социальным институтам, экономическим, политическим, правовым и конфессиональным структурам, учреждениям, установлениям и иерархиям;

- во-вторых, компетентность по отношению к конвенциональным нормам социальной и культурной регуляции – национальным и сословным традициям, господствующей морали, нравственности, мировоззрению, ценностям и оценочным критериям, нормам этикета, обычаям, обрядам, обыденной эрудиции в социальных и гуманитарных знаниях;

- в-третьих, компетентность по отношению к кратковременным, но остроактуальным образцам социальной престижности – моде, имиджу, стилю, символам, регалиям, социальным статусам, интеллектуальным и эстетическим течениям и пр.;

- и наконец, в-четвертых, компетентность, выраженная в уровне полноты и свободы владения языками социальной коммуникации – естественным разговорным (устным и письменным), специальными языками и социальными (профессиональными) жаргонами, языками принятых в данном обществе этикета и церемониала, политической, религиозной, социальной и этнографической символикой, семантикой атрибутики престижности, социальной маркировки и пр.

Важнейшей чертой культурной компетентности личности является ее выраженная социальная стратифицированность (несмотря на попытки общенациональных образовательных стандартов обеспечить, по крайней мере, единую общегуманитарную эрудированность всего населения). Культурная компетентность личности выражает прежде всего степень ее знакомства с совокупным социальным опытом нации в целом и в особенности с нормами межчеловеческих отношений и оценочными иерархиями, выработанными этим опытом (или, говоря иначе, с основными культурными текстами, составляющими основу национального гуманитарного наследия).

Разумеется, комплекс параметров культурной компетентности прошел и определенную историческую эволюцию. Если на ранних этапах истории в нем решающую роль играли знания в области местной мифологии и религии, то по ходу секуляризации обществ на первое место вышли уровень образования и степень общегуманитарной эрудированности личности.

Освоение норм культурной компетентности, как представляется, практически невозможно без совершенного знания языка общества проживания. Культурная компетентность личности (как и социальная адекватность) формируются в процессе воспитания и социальных контактов с окружением, позволяющим усвоить комплекс обычаев и ритуалов, этикета и церемониала. Особую роль в процессе становления культурной компетентности играет образование, прежде всего гуманитарное, обогащающее знаниями в области искусства и литературы, религии, философии т.п.