История и культура –включенность истории культуры локальных сообществ в социальную историю человечества в целом. 7 страница

Этнокультурная дифференциация прошла ряд исторических этапов. Как наиболее древний следует выделить племенной этап, в основе формирования которого лежал опыт совместного проживания нескольких родов на смежных территориях, удобство совместной хозяйственной деятельности, обороны от соседей и т.п. На базе этого соседства и интенсивных межродовых контактов постепенно складываются общие: язык, преобладание внутренних хозяйственных и социальных (включая брачные) связей над внешними, системы мифологических (позднее религиозных) и рациональных представлений, элементы образа жизни, бытовой культуры, приемы и способы хозяйствования, стилистика имиджа, специфика кулинарии и т.п. Таким образом, формируется территориальная, преимущественно сельскохозяйственная племенная культурная система. Племя считается эмбриональной формой этнической организации людей.

Вторым этапом стало формирование собственно этносов, как объединения нескольких соседствующих племен (порой довольно большого их числа), как правило, на основе лингвистической, культурной и хозяйственной близости. Другим основанием сложения этносов являлось политическое объединение племен в единое государство. Наиболее распространенным случаем было сочетание обоих оснований: в государство объединялись лингво- и культурно родственные племена или формирующийся этнос быстро превращался в этническое государство, хотя, известны многочисленные случаи сложения этносов и без участия политического фактора (например, немцы и итальянцы, многие народы Дальнего Востока и Южной Азии). Существенную роль, способствующую интенсификации процесса сложения единой этнической культуры играло конфессиональное единство складывающегося этноса, возникавшее путем формирования объединенного межплеменного пантеона или создания или заимствования со стороны какой-то новой религии. Со временем актуальность аспекта кровного родства (как основания идентичности) постепенно вытесняется общностью обычаев, нравов, верований, территориально-соседской солидарностью и т.п. Т.е. в отличие от кровно-родственных общин этнос (включая и племенную стадию) является объединением территориально-культурным.

С возникновением городов и государств эта чистота культурного единообразия серьезно трансформируется под влиянием социальной стратификации культуры – становления субкультур новых городских сословий администраторов, воинов, ремесленников, священнослужителей. Поначалу эта субкультурная специфика реально не очень отличается от крестьянской, но со временем сословное размежевание этнической культуры приобретает доминантный характер; причем городские субкультуры по разным причинам в большой мере подвержены иноэтничным культурным влияниям и наибольшей этнической чистотой отличается именно крестьянская субкультура.

Так или иначе, но у этнической культуры помимо лингвистического, хозяйственного и обыденно-нравственного появляются еще два измерения: политическое (в лице государства) и систематизированное религиозное, постепенно вытесняющее мифологическое сознание людей на периферию их социальной активности.

Помимо того следует помнить о том, что в составе всякого сравнительно крупного этноса обычно присутствует и некоторое число этнографических субкультур – компактно проживающие иноэтничные группы; группы социальных изолятов, культура которых со временем начинает отличаться от базовой этнической (например, русские казаки); племена, вошедшие в этнос, но не родственные этническому ядру и потому с некоторым трудом ассимилирующиеся в общеэтнической культуре (например, финно-угорский компонент в великорусской культуре) и др.

Пожалуй, основным свойством культуры этнического типа, отличающим ее от других типов и сближающим с первобытным, является ее мемориальный характер. Это культура воспоминания об общем происхождении (как правило, легендарном), общем прошлом, общем социальном опыте, накопленном по ходу истории и т.п.

Если первые этносы складывались еще на варварской стадии развития (в V-III тысячелетиях до н.э.), то наибольшее развитие этот тип социальной организации получил в эпоху аграрных цивилизаций (примерно от II-III тыс. до н.э. по середину II тыс. н.э.). Следует отметить, что в эпоху позднего средневековья доминирующим типом организации в существенной мере остается все тот же этнический (по общей совокупности культурных оснований, лежащих в основе консолидации людей), хотя на новом этапе этот феномен несколько трасформируется: если раньше доминирующую роль играли интересы совместного ведения сельского хозяйства, то теперь на первое место выходят интересы военно-политические и религиозные; в принципе этот тип сообщества по его социокультурным доминантам можно назвать политико-идеологической стадией этнического единства.

В I тыс. до н.э. возникают идеи создания универсальных империй с централизованным «правильным» руководством светских властителей и соответствующих им универсальных мировых религий; но все это остается на уровне утопий (ни одна империя и ни одна религия так и не стали общемировыми), а реально в основе совместной жизни людей доминирующим остается принцип территориально-соседской солидарности, что отчасти подтверждается существенной индифферентностью людей эпохи древних и средневековых цивилизаций к этнической принадлежности собственных соседей.

Примерно с XVI-XVII вв. в Европе начинается процесс трансформации наиболее развитых этносов в нации; а в течение XIX в. этот процесс распространился уже на Россию, на Азиатский и Американский континенты, а так же на Северную Африку. Тем не менее, даже на сегодняшний день, когда на Земле насчитывается около 1500 локальных этнокультурных образований, примерно треть из них – это роды и племена, около 800 – этносы и лишь около 200 достигли стадии наций.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. Этот тип культурного единства своим происхождением восходит к формированию буржуазных наций (ранних – в XV-XVII вв., более поздних в XVIII-XIX и даже в XX в.). В отличие от этнического типа культуры (см.), в котором преобладают культурно-языковые и мемориальные основания для консолидации, нация – это по преимуществу политический и прогностический тип объединения, в котором основой консолидации служит так называемая «национальная идея» – проект перспективного развития и национального строительства. Разумеется, у каждой нации эта «национальная идея» выражена в разных формах, не всегда понятных иностранцу.

Хотя развитие национального типа культуры происходило, несомненно, стихийно, на ход этот процесса оказали заметное воздействие идеи Просвещения, призывавшие к ликвидации сословной дифференциации общества и переходу на общенациональные стандарты социальной адекватности и культурной компетентности (см.). Складывается уже третий по ходу истории тип культуры, основанный на все том же территориальном единстве, но теперь к прежним его политико-идеологическим скрепам добавляется общий экономический и вытекающий из него геополитический интерес и разрушаются многие перегородки внутренней социальной дифференциации культуры. Культура нации уже намного более цельна, чем культура этноса. В ней действуют национальный образовательный стандарт и государственная система просвещения, национальный стандарт литературного языка, общие для всех законы, регулирующие социальное поведение, национальная программа охраны культурного наследия, системой СМИ охвачено практически все взрослое население и т.п. В этносе обычно разные социальные страты и разные территориальные группы имеют разные стандарты всех этих проявлений.

Таким образом, национальная культура является уже синтетическим типом культуры (с точки зрения доминантных основ социальной солидарности), где смешиваются самые различные основания интеграции людей, но отныне основой их организации и регуляции становится национальное государство с повышенной (по сравнению с прежними временами) стандартизированностью основных информационно-символических компонентов культуры, образа жизни, модой, потребительским спросом и существенно повысившейся эффективностью трансляции культурных образцов следующему поколению, т.е. социальному воспроизводству общества.

В отличие от этноса – преимущественно социокультурного образования, нация – это уже в большей мере политическое образование (хотя такое же территориальное по компактности своего размещения), которое кроме этнического ядра (государствообразующего этноса) обычно включает в себя и некоторое число иноэтнических групп. Хотя изначально еще Наполеоном Бонапартом был провозглашен принцип «один народ – одно государство», но реализация этого принципа состоялась далеко не везде и продолжается по сей день (характерные примеры, начало ХХ века: распад Российской, Австро-венгерской и Османской империй, отделение от Китая Монголии и Непала; середина века: распад Британской Индии; 1960-е гг. – распад мировой колониальной системы; конец века: распад СССР и Югославии, разделение Чехословакии, отделение Эритреи). В течение всего XIX и XX вв. в Европе шло перекраивание границ с целью их большего соответствия пределам национального расселения. Иногда этот вопрос решался и методом массовой депортации (например, немецкого населения из СССР, Польши и Чехословакии после II мировой войны) или изгнания под угрозой уничтожения (евреев из нацистской Германии и коммунистической Польши, индийцев из Пакистана, значительной части арабского населения из Израиля, белого населения из Родезии).

В каких-то случаях государство-нация приобретает полиэтнический характер потому, что исторически сложилось как многоэтничное (например, Китай, Индия, Афганистан, Россия, Испания, Великобритания) или потому, что в наиболее развитых странах постепенно скапливается значительная по численности многонациональная диаспора (арабская и сенегальская во Франции, индо-пакистанская и кенийская в Великобритании, турецкая и югославская в Германии). Особый случай – Соединенные Штаты Америки – нация, сформированная из эмигрантов, где нет территориального размежевания между этническими группами, но исторически преобладают английский язык и трансформированный вариант англо-голландской культуры. Близки к этой модели Канада и Южно-Африканская республика.

Следует отметить, что формирование наций включило в себя и элементы этнического и даже кровно-родственного типов. Например, французская нация образовалась из объединения полутора десятков феодальных народностей: собственно французов (Иль-де-Франс вокруг Парижа), бретонцев, гасконцев, провансальцев, лотарингцев, пикардийцев и др., многие из которых (преимущественно в сельской местности) сохранили немало специфических этнокультурных черт. Просто эти культурные атавизмы заняли маргинальное положение, сконцентрировавшись преимущественно в сфере приватной жизни граждан. Все перечисленные составляющие французской нации уже фактически слились в единое национальное образование, и только на уровне семейных обычаев сохраняют некоторые элементы исторической этнокультурной традиции. Показательно, что среди национальных движений, ведущих борьбу за политическое самоопределение, к числу высокоразвитых народов можно отнести только ирландцев и каталонцев; уже баски и корсиканцы – это сравнительно отсталые этнические группы, не говоря уже об этническом составе остальных национально-освободительных движений (в том числе и в бывшем СССР), относящихся по преимущественно к категории традиционных культур (см).

Таким образом, национальный тип культуры представляет собой более или менее полиэтничное образование, однако, как правило, благодаря наличию одного социально доминирующего государствообразующего этноса, использует его язык и культуру как основу для создания общенациональных стандартов, охватывающих большинство сфер социокультурного бытия. В случаях, когда такого доминирующего этноса нет (например, в Бельгии, где фламандцы и валлоны примерно равны по численности и социальной значимости), процессу национального слияния сопутствуют большие сложности.

КОНФЕССИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ представляет собой один из высоко специализированных типов культуры. Совершенно очевидно, что в основе этого типа лежат те или иные религии и наборы их мировоззренческих и социальных установок. Однако главная особенность религии как типа солидарности заключается в том, что она объединяет людей не столько проблемой жизни (хотя вопрос о «правильной» жизни ради грядущего спасения в любой религии остается предельно актуальным), сколько проблемой смерти, психологической адаптацией к ее неизбежности и возможной компенсацией за страдания, перенесенные человеком при жизни, перспективой какой-то формы счастья (спасением) после смерти. Любая религия, так или иначе, – это учение о смерти и посмертии. Не вдаваясь в философскую дискуссию по этому поводу, нельзя не отметить чрезвычайно важную психико-компенсаторную функцию любой религии по отношению к проблеме смерти.

Разумеется, в основе всякой религии лежит прежде всего вера в существование Бога или других высших сил, создавших видимый мир и управляющих им. Важнейшим элементом является и вера в ту или иную форму посмертия, благоприятный вариант которого требуется заслужить религиозно поощряемым поведением при жизни. При этом многие религии признают и существование антипода Бога – дьявола, представляющего собой совокупность всего греха и ответственного за несовершенство реального мира.

Играя на этой дихотомии Бог/дьявол, вечное блаженство/вечные муки, религия в существенной мере регулирует «посюстороннюю» жизнь человека, задает ему свои определенные нормы бытового аскетизма, презрения ко всему тварному (в предельном случае, ко всему материальному) во имя приобщения к высшим духовным ценностям. В разных религиях имеет место различный подход ко всем этим проблемам, в пределах дистанции между абсолютным преклонением перед всякой биологической жизнью и ее проявлениями (в джайнизме, а так же сакрализацией репродуктивных функций человека в тантризме и некоторых других религиях и культах) и существенным биологическим аскетизмом, целибатом, многочисленными постами и т.п. (как, например, в иудаизме и исламе, но в наибольшей мере – в христианстве, особенно для монашества).

Религиозные культуры принципиально отличаются от всех других типов культурных систем иным способом упорядочивания мира и представлений человека, выделением во всем этом зоны сакрального, принципиально непостижимого рациональным интеллектом, более того – зоны, запретной для рационального размышления и интерпретации человеком, не посвященным в таинство священства (в христианстве) или не прошедшего специального обучения (в ряде иных религий и особенно сект).

Хотя в религиоведческой традиции принято тесно смешивать происхождение и функционирование религии с мифологией, представляется, что следует отметить и различие этих явлений. Мифология (см.) – это одна из форм позднепервобытного социального сознания, где «правила игры» по вполне земным и актуальным проблемам дополнительно аргументировались мистическими образами, легендарными нарративами и эталонами. «Социальная конвенция», воплощенная в мифе, была в основном обращена в прошлое, к «золотому веку», и в меньшей мере касалась проблем смерти (хотя существует и противоположная точка зрения – М.Элиаде, К.Армстронг). В последующем многое из мифологии было заимствованно позднейшими религиозными практиками (но не учениями). В целом происхождение религий, по нашему мнению, с мифологией связано очень опосредствованно (мифология – это «объединяющее», холистическое мироощущение, а религия построена на оппозиции сакральное/мирское), но в гораздо большей мере – с философией и особенно натурфилософией середины 1 тысячелетия до н.э. – начала 1 тысячелетия н.э. Во всяком случае, мифологический тип сознания с его синтезом реального и воображаемого очень далек от религиозной культуры, где о синтезе сакрального и мирского не может быть и речи (единственное исключение – двуединая природа Христа). Другое дело, что нам приходится все время различать высоко специализированную религиозную культуру клира и обыденную «народную религиозность», в которой действительно сохранились многие традиции первобытной мифологии.

Исторически происхождение проторелигии (в первичных ее формах) и соответствующего типа культуры связано с появлением интереса к феномену смерти, первым захоронениям и украшением могил, что зародилось еще в эпоху неандертальцев. Затем, по мере развития родовой общины в ней стали формироваться анимистические и тотемистические культы, связанные с верой в духов и сакрализованную фигуру первопредка. Этап поздней первобытности и ранней стадии аграрных цивилизаций был связан с развитой мифологией (т.е. нарративами космогонического и эпико-героического характера), различными мистериями и разнообразными формами бытовой магии. Это был особый период «предрелигиозной культуры», характерной тем, что в религиозных обрядах принимали участие только жрецы; прочие присутствовали лишь как зрители. И только после периода осевого времени, относимого к первой половине 1 тысячелетия до н.э., началось формирование собственно религий (в современном понимании этого слова), как систематизированных теологических культур, отличавшихся системным теологическим мировоззрением, развитой догматикой, социальными установками, специфическими организационными формами и обрядовыми комплексами, а также (по мнению А.А.Пелипенко, разделяемому нами) более или менее выраженной дуалистичностью. Эти религии были рассчитаны уже на массовое непосредственное участие паствы в различных обрядах, а так же на соблюдение людьми определенных предписаний в их бытовой жизни и социальной практике.

Поэтому, хотя понятие конфессиональный тип культуры охватывает все описанные исторические формы, только с появлением систематических религий мы можем говорить о развитом многокомпонентном культурном комплексе, включающем в себя своеобразную философию (богословие), социальную доктрину, сложную организацию, развитую обрядово-ритуальную систему (культ), систему подготовки кадров, отработанную методику работы с паствой и многое другое.

Обобщая, можно перечислить в числе составляющих конфессиональной культуры следующие: собственно вера; корпус «священных текстов» и основанной на них догматики; богословие, представляющее собой по преимуществу комментарии к «священным текстам»; богослужебные процессы, проводимые в храмах; прочие культовые процедуры, осуществляемые как в храмах, так вне их; территориальную и должностную конфессиональную организацию; храмовые и иные культовые постройки; церковные одеяния и утварь; религиозное искусство; процедуру инициации приобщаемых к религии; систему погребальных обрядов и сооружений; корпус священнослужителей, систему его подготовки, иерархии и предписаний, регулирующих образ жизни; монашество и разнообразные его уставы; систему предписаний для паствы, регулирующих ее социальную жизнь и участи в различных культовых действиях; миссионерство и систему поведения священнослужителей в среде неверующих; а так же некоторые иные составляющие.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. В рамках процессов разделения труда, проявившегося в выделении социальных функций, статусов и ролей, длящихся со времен неолита (10 тыс. лет тому назад), происходила и все более углубляющаяся их специализация в самых различных областях материального, интеллектуального, художественного и иного производства, коммуникации и пр. Эта тенденция углубления специализированности различных областей деятельности есть объективная составляющая общего социокультурного прогресса.

Подобное разделение культуры на профессиональные сегменты началось с разделения функций (и культуры) бродячих охотников и оседлых земледельцев, затем с выделения функций (и культур) скотоводов, шаманов, вождей, воинов, ремесленников и т.п. Вопрос не в том, какая профессиональная культура выделялась раньше или позже, а в том, что такое профессиональная культура вообще, как тип культурной системы.

Понятно, что в основе профессиональной культуры лежат не столько социально-бытовые элементы образа жизни (как в этнической культуре), а некоторые принципы социального сознания и поведения, диктуемые особенностями технологии деятельности по правилам той или иной профессии, зафиксированные в учебниках и навыках профессиональной подготовки. Сюда же входят элементы социальной этики, целей и социальной ответственности за последствия данной деятельности, профессиональные традиции, статусные роли, профессиональный язык и т.п.

Уже в античную эпоху появились первые объединения ремесленников и торговцев, воинов и жрецов, в среде которых начали вырабатываться определенные специфические ритуалы поведения и этикета, внешние атрибуты принадлежности к такому объединению и пр. Еще большее развитие все это получило в эпоху средневековья, когда начали складываться специфические ремесленные цеха и гильдии, рыцарские и церковные ордена, существенно углубившие символико-ритуальные особенности своего быта, начавшие постепенно влиять и на обыденную сторону культуры подобных объединений, на их язык (профессиональный жаргон), стиль поведения и пр. В эпоху нового времени система цехов и гильдий, а также большинства орденов (за исключением церковных) преимущественно распалась, но понятие «профессиональной культуры» (военного или священника, финансиста или инженера) еще больше углубилось. Перечень подобных профессиональных культур вырос до многих сотен, особенно, если учесть и то, что на статус подобных субкультур с полным правом могли претендовать и десятки криминальных «профессий» (воры, грабители, террористы, проститутки и т.п.). В каждой из этих субкультур складывалась своя специфическая система поведения, этика отношений, суждений, оценок, статусно-ролевых положений, языка, символики и пр.

Но самое главное, – это то, что практически каждая из этих профессиональных культур со временем обрела свою систему профессионального воспроизводства, обучения, трансляции профессиональных и культурных навыков и образцов (начиная от системы профилированных вузов: военных, духовных, дипломатических, технических, медицинских, гуманитарных, художественных и т.п., а также профессиональных школ среднего звена и кончая «народными университетами» воровских притонов, тюрем и лагерей, ночлежек, лагерей наркоманов и пр.), где человек получал более или менее профессиональную подготовку по соответствующей специализации. Появилась такая категория изданий, как учебник по специальности, на страницах которого собственно и зафиксирован в достаточно систематизированном виде (наряду с фундаментальными и технологическими знаниями), комплекс знаний, образцов и эталонов соответствующей профессиональной культуры, к тому же хорошо «проиллюстрированный» описанием истории становления и развития профессии, эволюцией социального заказа на нее, описаны биографии и деяния корифеев данной области деятельности и т.д. Более убедительную картину и систему признаков выделения специальности в самостоятельную профессиональную культуру трудно себе представить. Сравните описанный процесс со становлением религии как культуры и вы увидите фактически аналогичную картину.

Другое дело, что в отличие от религиозных конфессий, профессиональные культуры, как правило (за исключением «силовиков»), не связаны с действием каких-либо централизованных органов управления ими. Вне зависимости от наличия каких-либо государственных министерств соответствующего профиля (управляющих результатами деятельности специалистов, но не их профессиональной культурой), происходит более или менее стихийный процесс культурного самоуправления на основе общественного мнения, суждений экспертов и прежде всего корифеев профессии (как например, это происходит у музыкантов или ученых).

СОЦИАЛЬНО-СОСЛОВНЫЕ ТИПЫ КУЛЬТУРЫ. Исследование этого вопроса ведет традицию еще со времен классиков социологии середины XIX – первой половины XX вв. (К.Маркса, Г.Спенсера, Э.Дюркгейма, М. и А.Веберов, П.А.Сорокина). В последние десятилетия разработкой этого вопроса занимались К.Поппер, Т.Парсонс, Э.Тоффлер, Э.А.Орлова и др. В научной и публицистической литературе последних десятилетий приходится сталкиваться со все нарастающим потоком новых определений тех или иных социальных субкультур – элитарная, народная, массовая, национальная и т.п. При этом в геометрической прогрессии возрастает путаница в вопросах их взаимосоотнесенности. Разумеется, все это многообразие определений разнообразных социальных субкультур имеет право на существование, но нуждается в каком-то упорядочении, разведении по разным типологическим рядам, базирующимся на различных основаниях.

Наиболее операциональное основание для типологизации субкультур задает методология структурно-функционального анализа. Система социальных функций и порождаемых ими субкультур базируется на объективных потребностях общества. (Разумеется, за скобками остаются первобытные общества с их принципиально неразделенными функциями и мифологическим сознанием людей, а имеются в виду сообщества эпохи развитых городских цивилизаций с более или менее рациональными миропредставлениями). Основываясь на этом, можно выделить, по крайней мере, пять такого рода социально-функциональных субкультур (часто называемых сословными).

Во-первых, это субкультура сельских производителей (крестьянская), решающая первостепенную задачу обеспечения людей продуктами питания, адаптированная главным образом к экологическим условиям существования сельского населения и сравнительно мало подверженная изменениям под воздействием различных исторических коллизий жизни этноса. Исторически эта субкультура сформировалась в эпоху поздней первобытности (на «варварской» стадии развития) и, несмотря на последующие трансформации под влиянием городской культуры, в наибольшей мере сохранила этнографическую культурную специфику своего этноса, и поэтому мы обычно отождествляем ее с народной.

Во-вторых, это субкультура городских материальных производителей (торгово-ремесленная, буржуазная, пролетарская и пр.), выполняющая важнейшую функцию обеспечения общества материальным инструментарием социальной деятельности (оружием, орудиями труда, средствами связи и транспорта, системами фиксации, хранения и распространения информации, инфраструктурой освоенных территорий, городами и городской средой, предметами быта и роскоши и т.п.), вещами и услугами бытового потребления, а также осуществляющая функции обмена и оборота денег. Эта субкультура адаптирована, прежде всего, к потреблению возрастающего потока собственной продукции и регулируется потребительским спросом, торговлей, модой, научно-техническим и иным прогрессом, рекламой и пр. Исторически она возникла на очень ранней стадии разделения труда, с появлением первых специализирующихся на ремесленном производстве деятелей (гончаров, домостроителей, резчиков по кости и камню), бурно развилась с появлением городов и государств, но социально возобладала, начиная с эпохи буржуазных революций и перехода к интенсивному промышленному производству, и ныне называется субкультурой финансово-предпринимательских кругов (в верхушечной части) и работников городской промышленности, сфер торговли и обслуживания (в низовой части).

В-третьих, это субкультура городских интеллектуальных производителей (научная, клерикальная, интеллигентская, гуманитарная, художественная, образовательная, информационная), вырабатывающая рациональные и образно-чувственные знания и представления о мире и интеллектуальные технологии, обеспечивающая психологическую адаптацию человека к самому себе, собственной смертности, сложности и многообразию окружающего мира, тем или иным способом систематизирующая эти знания и образы, хранящая и транслирующая их следующим поколениям. Исторически эта субкультура возникла также на исходе эпохи первобытности в лице первых шаманов, жрецов, мудрецов, старейшин и пр. На раннеклассовом этапе она реализовывалась преимущественно в формах мифологии и религии, а также обслуживавшего их искусства. Появление философии и естественной науки ознаменовало переход к более рациональным методам мироосмысления и мироотражения, современному образованию, информационной культуре и пр. Очень часто именно эту субкультуру называют элитарной, что в корне неверно; это сугубо интеллектуально-информационная субкультура, деятели которой, как правило, состоят на службе у правящей элиты, но реально к ней не принадлежат.

Собственно элитарная (в-четвертых) – это субкультура производителей социального порядка – тех, кому реально принадлежат властные полномочия над обществом, право судить и регулировать социальную жизнь, законно применять вооруженное насилие, проводить внешнюю и внутреннюю политику, распределять общественное богатство между теми или иными социальными слоями и т.п. Исторически элитарная субкультура ведет свой род от военно-административной верхушки варварских племен, ближневосточных царьков и их армий, «солдатских избранников» – римских императоров, феодальной земельной аристократии, рыцарства, дворянства. Мы привыкли к тому, что элитарная культура является особенно утонченной, эстетичной и т.п. Это действительно характерно для образа жизни европейской аристократии античной и постренессансной эпохи, которая активно привлекала на службу разночинцев-интеллектуалов и даже сама отчасти участвовала в художественной жизни (преимущественно в литературной). Но мы должны помнить обо всей истории человечества, а в ней полуграмотные (или совсем не грамотные) воины и их командиры никак не составляли интеллектуальный цвет наций. Да это и не требовалось. Социальные задачи элитарной культуры всегда состояли в поддержании и воспроизводстве существующего порядка (политического, идеологического, социального и иного). А это с равным успехом осуществляли как «утонченные» аристократы, так и неграмотные ландскнехты.