История и культура –включенность истории культуры локальных сообществ в социальную историю человечества в целом. 7 страница

Этнокультурная дифференциация прошла ряд исторических этапов. Как наиболее древний следует выделить племенной этап, в основе форми­ро­вания которого лежал опыт со­вместного проживания нескольких родов на сме­­ж­ных территориях, удобство совместной хозяйственной деятельности, обо­­роны от соседей и т.п. На базе этого соседства и интенсивных межродовых контактов постепенно складываются общие: язык, преобладание внутренних хозяйственных и социальных (включая брачные) связей над внешними, системы мифологических (по­з­днее религиозных) и рациональных пред­ставлений, элементы образа жизни, бытовой культуры, приемы и способы хозяйствова­ния, стилистика имиджа, специфика кулинарии и т.п. Таким образом, формируется территориальная, преимущественно сельскохозяйственная племенная культурная система. Пле­мя считается эмбриональной формой этнической организации людей.

Вторым этапом стало формирование собственно этносов, как объеди­не­ния нескольких соседствующих племен (порой довольно большого их числа), как правило, на основе лингвистической, культурной и хозяйственной бли­зо­сти. Другим основанием сложения этносов являлось политическое объ­еди­не­ние племен в единое государство. Наиболее распространенным случаем бы­ло сочетание обоих оснований: в государство объединялись лингво- и куль­тур­но родственные племена или формирующийся этнос быстро превращался в этническое государство, хотя, известны многочисленные случаи сложения этносов и без участия политического фактора (напри­мер, немцы и итальянцы, многие народы Дальнего Востока и Южной Азии). Существенную роль, способству­ю­щую интенсификации процесса сложения единой этнической культуры играло конфесси­ональ­ное единство складывающегося этноса, воз­никавшее путем фор­мирования объединенного межплеменного пантеона или создания или заимствования со стороны какой-то новой религии. Со временем актуальность аспекта кровного родства (как основа­ния идентич­ности) постепенно вытесняется общностью обычаев, нравов, верований, территориально-соседской солидарностью и т.п. Т.е. в отличие от кровно-род­ст­венных общин этнос (включая и племенную стадию) является объединением территориально-культурным.

С возникновением городов и государств эта чистота культурного еди­но­образия серьезно трансформируется под влиянием социальной страти­фи­ка­ции культуры – станов­ления субкультур новых городских сословий администраторов, воинов, ремесленников, священнослужителей. Поначалу эта суб­культур­ная специфика реально не очень отличается от крестьянс­кой, но со временем со­словное размежевание этнической культуры приобретает доминантный характер; причем городские субкультуры по разным причинам в большой мере подвержены иноэтничным культурным влияниям и наибольшей этнической чистотой отличается именно крестьянская субкультура.

Так или иначе, но у этнической культуры помимо лингвистического, хозяйственного и обыденно-нравственного появляются еще два измерения: поли­тиче­ское (в лице государства) и систематизированное религиозное, постепенно вытесняющее мифологическое сознание людей на периферию их социальной активности.

Помимо того следует помнить о том, что в составе всякого сравнительно крупного этноса обычно присутствует и некоторое число этнографических суб­культур – компактно проживающие иноэтничные группы; группы социальных изолятов, культура которых со временем начинает отличаться от базовой этнической (например, русские казаки); племена, вошедшие в этнос, но не род­ственные этническому ядру и потому с некоторым трудом ассимилиру­ющиеся в общеэтнической культуре (например, финно-угорский компонент в великорусской культуре) и др.

Пожалуй, основным свойством культуры этнического типа, отличающим ее от других типов и сближающим с первобытным, является ее мемориальный характер. Это культура воспоминания об общем происхождении (как правило, легендарном), общем прошлом, общем социальном опыте, накопленном по ходу истории и т.п.

Если первые этносы складывались еще на варварской стадии развития (в V-III тысячелетиях до н.э.), то наибольшее развитие этот тип социальной организации получил в эпоху аграрных цивилизаций (примерно от II-III тыс. до н.э. по середину II тыс. н.э.). Следует отметить, что в эпоху позднего сре­д­неве­ко­вья доминирующим типом организации в существенной мере остается все тот же этнический (по общей совокупности культурных оснований, лежащих в основе консолидации людей), хотя на новом этапе этот феномен несколько трасформируется: если раньше доминиру­ю­щую роль играли инте­ресы совместного ведения сельского хозяйства, то теперь на первое место выходят инте­ресы военно-политические и религиозные; в принципе этот тип сообщества по его со­циокультурным доминантам можно назвать политико-идеологической стадией этнического единства.

В I тыс. до н.э. воз­никают идеи создания универсальных империй с цен­­трализованным «прави­ль­ным» руководством светских властителей и соответствующих им уни­вер­сальных мировых религий; но все это остается на уровне утопий (ни одна империя и ни одна религия так и не стали общемировыми), а реально в основе совместной жизни людей доминирующим остается принцип территориально-соседской солидарности, что отча­с­ти подтверждается существенной индифферентностью людей эпохи древних и средневековых цивилизаций к этнической принадлежности собствен­ных соседей.

Примерно с XVI-XVII вв. в Европе начинается процесс трансформации на­­и­более развитых этносов в нации; а в течение XIX в. этот процесс рас­­про­ст­ранился уже на Россию, на Азиатский и Американский континенты, а так же на Северную Африку. Тем не менее, даже на сегодняшний день, когда на Земле насчитывается около 1500 локальных этнокультурных образований, при­мер­но треть из них – это роды и племена, около 800 – этносы и лишь около 200 достигли стадии наций.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. Этот тип культурного един­ства сво­им происхождением восходит к формированию бур­жуазных наций (ранних – в XV-XVII вв., более поздних в XVIII-XIX и даже в XX в.). В отличие от этнического типа культуры (см.), в котором преобладают культурно-язы­ковые и мемориальные ос­но­ва­ния для консолидации, нация – это по преиму­ществу политический и прогностический тип объ­единения, в котором основой консолида­ции служит так называемая «национальная идея» – проект перспективного развития и национального стро­­­­­­­ительства. Разумеется, у каждой нации эта «национальная идея» выра­же­на в разных формах, не всегда понятных иностранцу.

Хотя развитие национального типа культуры происходило, несомнен­но, стихийно, на ход этот процесса оказали заметное воздействие идеи Прос­ве­ще­ния, призывавшие к ликвидации сословной дифферен­циации общества и переходу на общенациональные стандарты социальной адекватности и куль­­­­­тур­ной ком­петентности (см.). Складывается уже третий по ходу ис­то­рии тип куль­туры, основанный на все том же тер­ри­то­ри­альном единстве, но теперь к пре­ж­­­ним его политико-идеологическим скре­пам до­бавляется общий эконо­ми­ческий и вытекающий из него геополи­тиче­с­кий интерес и разру­ша­ются многие перегородки внутренней социальной дифференциации культу­ры. Культура нации уже намного более цельна, чем культура этноса. В ней действуют национальный образовательный стандарт и государственная система просвещения, национальный стан­дарт литературного языка, общие для всех законы, регулирующие соци­альное поведение, национальная про­грамма охраны культурного наследия, системой СМИ охвачено пра­к­ти­чески все взрослое население и т.п. В этносе обычно разные социальные страты и разные территориальные группы имеют разные стандарты всех этих проявлений.

Та­ким об­ра­зом, на­циональная куль­тура явля­ется уже син­тети­че­ским типом культуры (с точки зре­ния доминантных основ соци­аль­ной соли­дар­но­с­ти), где смеши­ва­ют­ся са­мые различные основания инте­грации лю­дей, но от­ныне основой их органи­зации и регуляции становится наци­о­нальное го­су­дар­ство с повышен­ной (по сравнению с прежними временами) стандар­ти­зи­ро­ван­­­но­с­тью основ­ных ин­фор­мационно-символических компонентов куль­туры, образа жизни, модой, потребительским спросом и существенно повы­си­в­шей­ся эффек­тив­но­стью трансляции культурных образцов следующему поколе­нию, т.е. социаль­ному воспроизводству общества.

В отличие от этноса – преимущественно социокультурного образования, нация – это уже в большей мере политическое об­разование (хотя такое же территориальное по компактности своего разме­ще­ния), которое кроме этнического ядра (государствообразующего этноса) обычно вклю­­­­­­чает в себя и некоторое число иноэтнических групп. Хотя изна­чаль­но еще Наполеоном Бонапартом был провозглашен принцип «один народ – од­но государство», но реализация этого принципа состоялась далеко не вез­де и продолжается по сей день (характерные примеры, начало ХХ века: распад Российской, Ав­стро-венгерской и Османской империй, отделение от Китая Монголии и Непала; середина века: распад Бри­тан­ской Индии; 1960-е гг. – распад мировой колониальной системы; конец века: распад СССР и Юго­­­­­­­­славии, раз­де­л­е­ние Чехословакии, отделение Эри­треи). В течение всего XIX и XX вв. в Европе шло перекраивание границ с целью их большего соот­ветствия пределам национального расселения. Иногда этот вопрос решался и методом массовой депортации (например, немецкого на­се­ления из СССР, Польши и Чехословакии после II мировой войны) или изгнания под угрозой уничтожения (евреев из нацистской Германии и коммунистической Польши, индийцев из Пакистана, значительной части арабского насе­ления из Израиля, белого населения из Родезии).

В каких-то случаях государство-нация при­обретает полиэтнический ха­рактер потому, что исторически сло­жилось как многоэтничное (например, Ки­­­­­­­­­­­тай, Индия, Афганистан, Рос­­сия, Испания, Великобритания) или потому, что в наиболее раз­ви­тых странах постепенно скапливается значи­те­ль­­­ная по численности много­на­ци­ональная диаспора (арабская и сенегальская во Фран­ции, индо-па­кистанская и кенийская в Великобритании, турецкая и югославская в Германии). Особый случай – Соеди­ненные Штаты Америки – на­ция, сформированная из эмигрантов, где нет террито­ри­ального размеже­ва­ния между этническими группами, но истори­че­с­­­­ки преоб­ладают английский язык и трансформированный вариант англо-голландской куль­ту­ры. Близки к этой мо­­дели Канада и Южно-Африканская респуб­ли­ка.

Следует отметить, что формирование наций вклю­­­­­­­­­чило в себя и элементы этнического и даже кровно-родственного типов. Например, французская нация образовалась из объединения полутора десятков феодальных народнос­тей: соб­ственно французов (Иль-де-Франс вокруг Парижа), бретонцев, гасконцев, провансальцев, лотарин­г­цев, пикардийцев и др., многие из которых (преимущественно в сельской местности) сохранили немало специфических этнокультурных черт. Просто эти культурные атавизмы заняли маргинальное положение, сконцен­т­рировавшись преи­му­щественно в сфере приватной жизни граждан. Все перечисленные сос­та­в­ляющие французской нации уже фактически сли­лись в единое национа­ль­ное образование, и только на уровне семейных обычаев сохраняют некоторые эле­­­менты исторической этнокультурной традиции. Показа­тельно, что среди национальных движений, ведущих борьбу за политическое самоопределение, к числу высокоразвитых народов можно отнести только ир­­­­ландцев и каталон­­­цев; уже баски и корсиканцы – это сравнительно от­ста­лые этничес­кие группы, не говоря уже об этническом составе остальных на­ционально-ос­во­бо­­ди­тельных дви­же­ний (в том числе и в бывшем СССР), от­но­­­ся­­щих­ся по пре­­­имущественно к категории традиционных культур (см).

Таким образом, национальный тип культуры представляет собой более или менее полиэтничное образование, однако, как правило, благодаря наличию одного социально доминирующего государ­ст­во­­­образующего этноса, использует его язык и культуру как основу для создания общенациональных стандартов, охватыва­ю­щих большинство сфер соци­окультурного бытия. В случаях, когда такого доми­нирующего этноса нет (например, в Бельгии, где фламандцы и валлоны при­мерно равны по численности и социальной значимости), процессу на­ционального слияния сопутствуют большие сложности.

КОНФЕССИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ представляет собой один из высоко специализированных типов культуры. Совершенно очевидно, что в основе этого типа лежат те или иные религии и наборы их мировоззренческих и социальных установок. Однако главная особенность религии как типа солидар­ности заключается в том, что она объединяет людей не столько проблемой жиз­ни (хотя вопрос о «правильной» жизни ради грядущего спасения в любой религии остается предельно актуальным), сколько проблемой смерти, психологической адаптацией к ее неизбежности и возможной компенсацией за страдания, перенесенные человеком при жизни, перспективой какой-то формы счастья (спасением) после смерти. Любая религия, так или иначе, – это учение о смерти и посмертии. Не вдаваясь в философскую дискуссию по этому поводу, нельзя не отметить чрезвычайно важную психико-ком­пенсатор­ную функ­цию любой религии по отношению к проб­ле­ме смерти.

Разумеется, в основе всякой религии лежит прежде всего вера в существование Бога или других высших сил, создавших видимый мир и управляющих им. Важнейшим элементом является и вера в ту или иную форму посмертия, благоприятный вариант которого требуется заслужить религиозно поощряемым поведением при жизни. При этом многие религии признают и существование антипода Бога – дьявола, представляющего собой совокупность всего греха и ответственного за несовершенство реального мира.

Играя на этой дихотомии Бог/дьявол, вечное блаженство/ве­чные муки, ре­лигия в существенной мере регулирует «посю­сторон­нюю» жизнь человека, задает ему свои определенные нормы бытового аске­тизма, презрения ко всему тварному (в предельном случае, ко всему материальному) во имя приобщения к высшим духовным ценностям. В разных религиях имеет место различный подход ко всем этим проблемам, в пределах дистанции между абсолютным преклонением перед всякой биологической жи­знью и ее проявлениями (в джай­низме, а так же са­крализацией репродуктивных фун­к­ций человека в тантризме и некоторых других религиях и культах) и существенным биологическим аске­тизмом, целибатом, мно­­­­­­­­­­­­гочис­лен­ными постами и т.п. (как, например, в иудаизме и исламе, но в наибольшей мере – в христианстве, особенно для монашества).

Религиозные культуры принципиально отличаются от всех других типов культур­ных систем иным способом упорядочивания мира и представлений человека, выделением во всем этом зоны сакрального, принципиально непостижимого рациональным интеллектом, более того – зоны, запретной для рационального размышления и интерпретации человеком, не посвященным в таинство священства (в христианстве) или не прошедшего специального обучения (в ряде иных религий и осо­бенно сект).

Хотя в религиоведческой традиции принято тесно смешивать происхождение и функционирование религии с мифологией, представляется, что сле­ду­ет отметить и различие этих явлений. Мифология (см.) – это одна из форм позд­непервобытного социального сознания, где «правила игры» по вполне зем­ным и актуальным проблемам дополнительно аргументировались мисти­ческими образами, легендарными нарративами и эталонами. «Социальная конвенция», воплощенная в мифе, была в основном обращена в прошлое, к «золотому веку», и в меньшей мере касалась проблем смерти (хотя существует и про­тивоположная точка зрения – М.Элиаде, К.Армстронг). В последующем многое из мифологии было заимствованно позднейшими религиозными практиками (но не учениями). В целом происхождение религий, по на­шему мнению, с мифологией связано очень опосредствованно (мифология – это «объединяющее», холистическое мироощущение, а религия пост­роена на оппо­зиции сакральное/мирское), но в гораздо большей мере – с философией и особенно на­турфилософией середины 1 тысячелетия до н.э. – начала 1 тысячелетия н.э. Во всяком случае, мифологический тип сознания с его синтезом реального и во­ображаемого очень далек от ре­лигиозной культуры, где о синтезе сакрального и мирского не мо­жет быть и речи (единственное исключение – двуединая природа Христа). Другое дело, что нам приходится все время различать высоко специализированную рели­ги­оз­ную культуру клира и обыденную «народную религиозность», в которой дей­ст­вительно сохранились многие традиции пер­вобытной мифологии.

Исторически происхождение проторелигии (в первичных ее формах) и соответствующего типа культуры связано с появлением интереса к феномену смерти, первым захоронениям и украшением могил, что зародилось еще в эпоху неандертальцев. Затем, по мере развития родовой общины в ней стали формироваться анимистические и тотемистические культы, связанные с верой в духов и сакрализованную фигуру первопредка. Этап поздней первобытности и ранней стадии аграрных цивилизаций был связан с развитой мифологией (т.е. нарративами космогонического и эпико-героического характера), различными мистериями и разнообразными формами бытовой магии. Это был особый период «предрелигиозной культуры», характер­ной тем, что в религиозных обрядах принимали участие только жрецы; прочие присутствовали лишь как зрители. И только после периода осевого вре­мени, относимого к первой половине 1 тысячелетия до н.э., началось формирование собственно религий (в современном понимании этого слова), как си­стематизированных теологических культур, отличавшихся системным теологическим мировоззрением, развитой догма­тикой, социальными установ­ками, специфическими организационными фор­мами и обрядовыми комплексами, а также (по мнению А.А.Пелипенко, разделяемому нами) более или менее выраженной дуалистичностью. Эти религии были рассчитаны уже на массовое непосредственное участие паствы в различных обрядах, а так же на соблюдение людьми определенных предписаний в их бытовой жизни и социальной практике.

Поэтому, хотя понятие конфессиональный тип культуры охватывает все описанные исторические формы, только с появлением систематических ре­ли­гий мы можем говорить о развитом многокомпонентном культурном ком­­­­­­плек­се, включающем в себя своеобразную философию (богословие), социальную доктрину, сложную организацию, развитую обрядово-риту­альную сис­тему (культ), систему подготовки кадров, отработанную методику работы с паствой и многое другое.

Обобщая, можно перечислить в числе составляющих конфессиональной куль­туры следующие: собственно вера; корпус «священных тек­с­тов» и основанной на них догматики; богословие, представляющее собой по преимуществу комментарии к «священным текстам»; богослужебные про­цессы, проводимые в храмах; прочие культовые процедуры, осуществляемые как в храмах, так вне их; территориальную и должностную конфессиональную организацию; храмовые и иные культовые постройки; церковные одеяния и утварь; религиозное искусство; процедуру инициации приобщаемых к религии; систему погребальных обрядов и сооружений; корпус священнослу­жителей, систему его подготовки, иерархии и предписаний, регулирующих образ жизни; монашество и разнообразные его уставы; систему предписаний для паствы, регулирующих ее социальную жизнь и участи в различных культовых действиях; мисси­онерство и систему поведения священнослужителей в среде неверующих; а так же некоторые иные составляющие.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ТИП КУЛЬТУРЫ. В рамках процессов разделения труда, проявившегося в выделении социальных функций, статусов и ролей, длящихся со времен неолита (10 тыс. лет тому назад), происходила и все бо­лее углубляющаяся их специализация в самых различных областях мате­ри­ального, интеллектуального, художе­ственного и иного производства, ком­му­ни­кации и пр. Эта тенденция углубления специа­лизиро­ван­ности различных об­лас­тей деятельности есть объективная составляющая об­щего соци­окуль­тур­но­го прогресса.

Подобное разделение культуры на профессиональные сегменты началось с разделения функций (и культуры) бродячих охотни­ков и оседлых земледельцев, затем с выделения функций (и культур) ско­то­во­дов, шаманов, вождей, во­и­­нов, ремесленников и т.п. Вопрос не в том, какая профессиональная культура выделялась раньше или позже, а в том, что такое профессиональная культура вообще, как тип культурной системы.

Понятно, что в основе профессиональной культуры лежат не столько социально-бытовые элементы образа жизни (как в этнической культуре), а не­­ко­торые принципы со­циального сознания и поведения, диктуемые особенностями технологии деятельности по правилам той или иной профессии, зафиксированные в учебниках и навыках профессиональной подготовки. Сюда же входят элементы социальной этики, целей и со­циальной ответственности за последствия данной деятельности, профессиональные традиции, статусные роли, профессиональный язык и т.п.

Уже в античную эпоху появились первые объединения ремесленников и торгов­цев, воинов и жрецов, в среде которых начали вырабатываться определенные специфические ритуалы поведения и этикета, внешние атрибуты принадлежности к та­кому объединению и пр. Еще большее развитие все это получило в эпоху средневековья, когда начали складываться специфические ремесленные цеха и гильдии, рыцарские и церковные ордена, существенно углубив­шие символико-ритуальные особенности своего быта, начавшие постепенно вли­ять и на обыденную сторону культуры подобных объе­динений, на их язык (профессиональный жаргон), стиль поведения и пр. В эпоху нового времени система цехов и гильдий, а также большинства орденов (за исключением цер­ковных) преимущественно распалась, но понятие «професси­ональной культуры» (воен­ного или священника, финансиста или инженера) еще больше углубилось. Перечень по­добных профессиональных культур вырос до многих сотен, особенно, если учесть и то, что на статус подобных субкультур с полным правом могли претендовать и десятки криминальных «профессий» (воры, грабители, террористы, проститутки и т.п.). В каждой из этих субкультур складывалась своя специфическая система поведения, этика отношений, суждений, оценок, статусно-ро­левых положений, языка, символики и пр.

Но самое главное, – это то, что практически каждая из этих профессиональных культур со временем обрела свою систему профессионального воспро­изводства, обуче­ния, трансляции профессиональных и культурных навыков и образцов (начиная от сис­темы профилированных вузов: военных, духовных, дипломатических, технических, ме­дицинских, гуманитарных, художественных и т.п., а также профессиональных школ среднего звена и кончая «народными университетами» воровских притонов, тюрем и ла­герей, ночлежек, лагерей наркоманов и пр.), где человек получал более или менее про­фессиональную подготовку по соответствующей специализации. Появилась та­­­­кая кате­гория изданий, как учебник по специальности, на страницах которого собственно и за­фиксирован в достаточно систематизированном виде (наряду с фундаменталь­ными и технологическими знаниями), комплекс знаний, образцов и эталонов соответствующей профессиональной культуры, к тому же хорошо «проиллюстрированный» описанием ис­тории становления и развития профессии, эволюцией социального заказа на нее, опи­саны биографии и деяния корифеев дан­ной области деятельности и т.д. Более убедительную картину и систему признаков выделения специальности в самостоятель­ную профес­­сиональную культуру трудно себе представить. Сравните описанный про­цесс со становлением религии как культуры и вы увидите фактически аналогичную картину.

Другое дело, что в отличие от религиозных конфессий, профессиональ­ные куль­туры, как правило (за исключением «силовиков»), не связаны с дей­ствием каких-либо централизованных органов управления ими. Вне зависимо­сти от наличия каких-либо го­сударственных министерств соответствующе­го профиля (управляющих результатами деятельности специалистов, но не их про­фессиональной культурой), происходит более или менее стихийный процесс культурного самоуправления на основе общественного мнения, суждений экспертов и прежде всего корифеев профессии (как например, это происходит у музыкантов или ученых).

СОЦИАЛЬНО-СОСЛОВНЫЕ ТИПЫ КУЛЬТУРЫ. Иссле­дова­ние этого вопроса ведет традицию еще со времен классиков социологии се­ре­дины XIX – первой половины XX вв. (К.Маркса, Г.Спенсера, Э.Дюркгейма, М. и А.Вебе­ров, П.А.Со­­­­­ро­ки­на). В по­следние десятилетия разработкой этого вопроса зани­мались К.Поп­­пер, Т.Пар­сонс, Э.Тоффлер, Э.А.Орлова и др. В научной и публи­цис­ти­че­ской ли­тературе последних десятилетий приходится сталкиваться со все нара­с­та­ю­щим пото­ком новых определений тех или иных соци­аль­ных суб­культур – элитарная, народная, массовая, национальная и т.п. При этом в геомет­ри­чес­кой прогрес­сии воз­растает путаница в вопросах их взаимосоотнесенности. Ра­зумеется, все это многообразие определений разнообразных социальных суб­культур имеет право на существование, но нуждается в каком-то упоря­до­че­нии, разведении по разным типологическим рядам, бази­рующимся на различ­ных основаниях.

Наиболее операциональное основание для типологизации субкультур за­­­­дает методология структурно-функционального анализа. Система социал­ь­ных функций и порож­даемых ими субкультур базируется на объективных по­треб­но­стях общества. (Разумеется, за скобками остаются первобытные обще­ства с их принципиаль­но неразделенными функциями и мифологическим соз­нанием людей, а имеются в виду сообщества эпохи развитых городских цивилизаций с бо­лее или менее раци­о­нальными ми­ро­представлениями). Основываясь на этом, можно выделить, по крайней мере, пять такого рода со­ци­ально-фун­к­ци­ональ­ных субкультур (ча­с­то называемых сос­лов­ными).

Во-первых, это субкультура сельских производителей (крестьянская), ре­­­­­шающая первостепенную задачу обе­с­печения людей продук­та­ми пи­та­ния, адапти­рованная главным образом к эко­ло­гическим усло­ви­ям суще­ство­ва­ния сель­ского насе­ления и сравнительно мало под­вер­жен­ная изме­не­ниям под воздействием различных исторических коллизий жиз­ни эт­но­са. Исто­ри­чески эта субкультура сфор­ми­ровалась в эпоху поздней первобыт­ности (на «варварской» стадии развития) и, не­смот­ря на по­сле­дующие трансформации под вли­я­нием городской культуры, в наиболь­шей мере со­хра­нила этно­гра­фи­ческую куль­тур­ную специфику своего этноса, и поэто­му мы обычно отож­де­ствляем ее с народной.

Во-вторых, это субкультура городских материальных производителей (торгово-ре­ме­­сленная, буржуазная, пролетар­ская и пр.), выполняющая важ­ней­шую фун­к­цию обеспечения об­щества ма­те­риальным инструментарием со­ци­аль­­ной деятельности (оружием, оруди­ями труда, сред­­­ствами связи и транс­по­рта, системами фиксации, хранения и распространения ин­формации, ин­ф­раст­руктурой ос­военных территорий, городами и городской средой, пре­д­­мета­ми бы­та и роскоши и т.п.), вещами и услугами бытового потребления, а также осуществляющая функции обмена и оборота денег. Эта суб­культура адапти­ро­вана, прежде все­го, к по­треблению возрастающего по­тока собственной про­дук­ции и ре­гулиру­ется потребитель­ским спросом, торговлей, модой, научно-тех­ни­че­с­ким и иным про­­грессом, рекламой и пр. Исто­рически она возникла на очень ран­ней стадии разделения труда, с появле­нием первых специа­ли­зи­ру­ю­щих­ся на ремеслен­ном производстве деятелей (гончаров, до­мо­стро­и­те­лей, резчи­ков по кости и камню), бурно развилась с появлением городов и госу­дар­ств, но со­ци­аль­но возобладала, начи­ная с эпохи буржуазных революций и пе­рехода к ин­тенсивному промышленному произ­вод­ству, и ныне называется субкультурой финансово-предпринимательских кругов (в верхушечной части) и ра­бот­ников го­род­ской промышленности, сфер тор­­го­в­ли и обслу­живания (в ни­зовой части).

В-третьих, это субкуль­тура городских интеллектуальных про­из­во­ди­те­лей (научная, кле­ри­каль­ная, интеллигентская, гума­ни­тарная, художест­вен­ная, образователь­ная, информационная), вырабатывающая ра­циональ­ные и образ­но-чувст­вен­ные знания и представления о мире и интеллекту­альные техноло­гии, обес­печи­вающая психологическую адаптацию чело­ве­ка к самому себе, соб­ственной смертности, сложности и многообразию ок­ружающего мира, тем или иным способом систематизирующая эти знания и образы, хранящая и тран­­­­слирующая их следующим поколениям. Исторически эта субкультура во­зникла также на исходе эпохи первобытности в ли­це первых ша­­ма­нов, жре­цов, мудрецов, старейшин и пр. На раннеклас­со­вом этапе она ре­ализо­выва­лась пре­имущественно в формах мифологии и религии, а так­же обслужи­вав­шего их ис­кусства. Появление философии и естественной науки ознаменовало переход к более рациональным методам мироосмысления и мироотражения, современному образованию, информационной культуре и пр. Очень часто имен­­­­но эту суб­культуру называют эли­тарной, что в корне не­верно; это сугубо интеллектуально-информа­ци­онная субкульту­ра, деятели которой, как правило, состо­ят на слу­­­­­­жбе у пра­вящей элиты, но ре­ально к ней не принадлежат.

Собственно элитарная (в-чет­вертых) – это суб­культура про­­­­­­­­­­­­­­­­из­­водителей социального порядка – тех, кому реально при­­­надлежат вла­­ст­­ные полномочия над обществом, право судить и регули­ровать соци­альную жизнь, законно приме­нять вооружен­ное насилие, про­водить вне­ш­нюю и вну­т­реннюю политику, распределять общественное бо­гатство меж­ду теми или ины­­­­­ми социальными сло­ями и т.п. Исторически эли­тарная суб­куль­ту­ра ведет свой род от военно-администра­тивной верхушки вар­­вар­­ских пле­­­мен, ближне­восточных царьков и их армий, «солдатских изб­ранников» – рим­ских импера­торов, феодальной земельной ари­стократии, ры­царства, дво­рянства. Мы при­выкли к тому, что элитар­ная культура является осо­бенно утонченной, эсте­ти­чной и т.п. Это дей­ст­ви­­­тельно характерно для образа жизни ев­ро­пейской ари­сто­кратии античной и пост­ре­нес­сансной эпохи, которая активно привлекала на службу раз­­ночинцев-ин­тел­лек­туалов и даже сама отчасти участвовала в художест­вен­ной жизни (преиму­ще­ственно в литературной). Но мы дол­ж­ны помнить обо всей исто­рии челове­че­ства, а в ней полуграмотные (или совсем не грамотные) воины и их командиры никак не со­став­ляли интеллек­ту­альный цвет на­ций. Да это и не тре­бовалось. Социаль­ные за­дачи элитарной куль­ту­ры все­гда состо­яли в поддер­жании и воспроизводстве существующего порядка (по­ли­ти­ческого, идео­ло­гического, социального и иного). А это с равным успехом осу­ще­ст­вля­ли как «утон­чен­ные» аристо­кра­ты, так и негра­мот­ные ландскнехты.