Способность все иметь под контролем на тонущем корабле

История: «Явный признак глупости»

Жил-был когда-то один учитель. Однажды, готовясь к уроку, он прочитал в одной умной книге, которую написали семь мудрецов, такую фразу: «Маленькая голова и длинная борода - явный признак глупости». Схватив зеркало, он стал долго и внимательно себя рассматривать: «У меня длинная белая борода». Он продолжал напряженно всматриваться в зеркало: «Господи, помилуй: мою голову никак не назовешь большой. Если завтра я буду читать слова мудрецов своим ученикам, что они скажут, глядя на меня!» Злополучное совпадение признаков глупости с его внешностью заставило его так же быстро действовать, как и соображать: «В книге ничего не сказано о короткой бороде и маленькой голове как о признаках глупости». Как назло, ни ножниц, ни острого ножа не оказалось под рукой, чтобы укоротить бороду. Тогда учитель, недолго думая, схватил свечу, чтобы сократить предательскую длину бороды. В один миг пламя охватило бороду. Не успел он потушить его, как оно сожгло всю бороду и опалило лицо, покрыв его черной копотью. Разве мог он в таком виде показаться людям и особенно своим ученикам?! У него было достаточно времени для размышлений. Рядом с роковой фразой «Маленькая голова и длинная борода — явный признак глупости» он отчетливо написал красивым почерком: «Это высказывание подтвердилось на практике». (Персидская история)

Разъяснение

Все держать под контролем - вот то, чего больше всего хочет европеец. Он хочет быть хозяином в собственном доме и не любит никаких неожиданностей. Люди такого толка пытаются строить свою личную жизнь, подражая ученому-естествоиспытателю, наблюдающему всевозможные явления природы, создающему строгие теории и гипотезы. Все должно быть чисто, корректно, в полном порядке и идти по строгому расписанию. То, что на Западе послужило прогрессу в промышленности, технике, медицине и др., то для иного партнерства может оказаться роковым. В своем стремлении к максимальной прочности отношений оба партнера прибегают к такому методу, который в индустриальном обществе скорее всего гарантирует надежность, т.е. к научному подходу. Говоря это, я не имею в виду научную психологию, одна из целей которой - наблюдение и объяснение поведения человека с помощью научных методов. Я имею в виду скорее некритическое применение ее результатов обоими партнерами.

Первое заблуждение, с которым мы сталкиваемся, это представление о том, будто «теоретик» может вести себя в собственном партнерстве как ученый, как бесстрастный наблюдатель со стороны. Партнер этого не может. Более того, он полностью «завяз» в партнерских отношениях. Его судорожные попытки сохранить теоретическую дистанцию оборачиваются для партнерства конкретным содержанием: своими теоретическими измышлениями он пытается поставить себя вне партнерской динамики, сделать себя неуязвимым и приобрести власть над другим членом партнерства.

Второе заблуждение касается теории чувств. Когда рассуждают о ярости и гневе как о проявлении агрессии - это совсем не то же самое, что самому испытывать эти чувства. Невольно закрадывается подозрение, что резонерство на психологические темы, превращение повседневной жизни в «науку» — это попытка создать некий «эрзац» жизни с ее непосредственным миром эмоций.

«Партнерство как наука» выполняет прежде всего важную защитную функцию. Человек защищает себя самого, используя теорию как щит, как оборонное заграждение между собой и партнером. Он оберегает себя также от непредсказуемости собственных живых чувств, которые оскудевают под гнетом рационализации и влачат свое жалкое существование, превращаясь в депрессивные настроения, т.е. заменители подлинных чувств. К тому же теоретизирование создает видимость силы. Подобно тому, как в обществе, строго придерживающемся традиций, ссылаются на авторитет преданий и на действующий моральный кодекс, в сфере партнерских отношений ссылаются на создателей теорий. Одно только упоминание таких имен, как Зигмунд Фрейд, Альфред Адлер, Карл Юнг, Карл Роджерс, Виктор Франкл уже достаточно авторитетно. Теории берут на вооружение и оперируют такими отнюдь не бесспорными понятиями, как «комплекс неполноценности», «страх кастрации», «мужской протест», «нарциссическая личность», «истерия», «инфантильная зависимость» или «садистское сверх-Я».

Случай из практики

«Я рассказал врачу о том, что меня беспокоит. Потом он стал расспрашивать меня о моих родителях, потому что я немного вспыльчивый. Потом он завел разговор о каком-то сверх-Я и об идеале, который я сам себе создаю. Когда он меня спросил, ощущаю ли я воспитание репрессивным, я это еще как-то понял. Но потом мне уже не захотелось ломать голову над этой заумью, и вдруг было сказано, что я веду себя агрессивно. Я чуть не полез в бутылку. А еще у нас зашел разговор о «мельнице» (мы так называем тяжелый мотоцикл), я ему тогда с три короба порассказал о РЗ, но тут уж он ничего не понял. В отместку он мне наплел что-то про омнибусовые или омнипотенциальные чувства!» (школьник 18 лет, злоупотребление наркотиками, проблематика «отцов и детей»).

Иногда начинает казаться, что эта научная психотерапия ищет свое оправдание в труднодоступной манере выражаться. Это как раз импонирует тем, кто поклоняется психотерапии, видя в ней замену религии. Иногда возникает непреодолимая пропасть между психотерапевтом, который хочет предложить данные науки, и пациентом, который ждет от врача лечения.

За свое право на существование как самостоятельной науки борются не только аналитики, но и представители поведенческой терапии и глубинной психологии.

Толкование: «Теория и практика»

Особенно отличаются таким труднодоступным языком все те, кто, как специалисты, так и профаны, занимаются наукой о поведении. Интерес к собственному поведению заставляет обращаться к науке, а она, в свою очередь, учит рассматривать самого себя и свое партнерство с точки зрения уже известных теоретических концепций.

Было бы несправедливым приписывать эту тенденцию только психологии. Правда, психология дает объяснение и способы решения партнерских проблем, но «партнерство как наука» может в целях интерпретации воспользоваться помощью любой другой социальной дисциплины. Так, например, партнерство можно рассматривать как юридическую систему, можно описать его с помощью математических объективных данных, можно объяснить партнерские структуры отношений с помощью коммуникативной теории, можно также биологическую регулирующую и управляющую систему назвать «мотором» партнерства в зависимости от направленности мышления того, кто об этом рассуждает.

В деле воспитания детей «научные партнеры» создают особую атмосферу и придерживаются определенных правил.

«Ходячая энциклопедия». Мать относится к воспитанию своих детей как к исполнению долга, она воспитывает их по плану и по книгам, она педантична, но в ее отношении к детям не хватает естественного душевного тепла и любви.

«Отец-теоретик». Слова - это его конек, дела его не касаются. Он воспитывает в духе теории. Своеобразия ребенка он почти не замечает.

Широкое поле для создания всевозможных теорий предоставляет сексуальность. Любовь уже больше не тайна. Эта важная сфера человеческих отношений стала предметом систематических исследований. Пытаются постигнуть, в чем сущность любви, каковы ее разновидности, как протекают процессы коммуникации в связи с сексуальностью. Особый интерес привлекает к себе сексуальный акт.

Что происходит со мной и с моим партнером во время сексуального возбуждения? Как реагируют женщины, испытывая возбуждение, и как во время оргазма? Как ведет себя мужчина во время полового акта? Есть ли различия в поведении мужчин во время оргазма?

Такие вопросы направляют познавательный интерес «частной сексологии»: «До сих пор я спала с очень многими мужчинами, так что даже не могу их всех вспомнить. В моем дневнике их около 400. Каждый мне нравился чем-то особенно, и каждый прикасался ко мне по-своему. Бывали мужчины, у которых преждевременно все заканчивалось. Они были безутешны от этого, и мне приходилось их успокаивать. Другие были неутомимы. Иногда для меня это было уже слишком. Но в одном они были все одинаковы: они все хотели только одного» (38-летняя хозяйка магазина, обратилась к психотерапевту по поводу отвращения к сексу (сексуальной защиты), фригидности и вспышек агрессивности).

Другие культуры

Научное мышление - это сопутствующее явление промышленного развития со всеми своими преимуществами и недостатками - до сих пор еще господствует на Западе. Для Востока эта форма мышления пока не так обычна. Здесь вступают в партнерство, не обременяя себя решением научных вопросов: вместо психологических и психоаналитических размышлений (поисков смысла), придерживаются существующих, большей частью религиозно обоснованных представлений (обретение смысла).

Чувства выражаются витиеватым языком, изобилующим метафорами, афоризмами, пословицами; предпочтение отдается фантазии, воображению, а не интеллекту.

Практические выводы

Можно легко сконструировать партнерские диалоги, в которых без всякой логики нанизываются одни за другими всевозможные понятия и термины:

Она: «Разве ты не замечаешь, какой ты неуверенный? Ведь у тебя явно комплекс неполноценности. То, как ты в споре с шефом поджал хвост, говорит о твоей боязни кастрации».

Он: «Не устраивай истерики. У меня нет ни малейшего желания удовлетворять твои нарциссические желания. То, что ты здесь наговорила, - это просто зависть к мужскому члену».

Я считаю, что в этом диалоге оба партнера обменялись достаточно важными информациями. Прежде всего можно заметить, оба говорят в раздраженном тоне. Почему раздраженный? Почему оба не обозначают, что их раздражает? Затем - вопреки всей мнимой учености - оба партнера высказывают критические замечания друг о друге.

Свою нерешительность партнер, вероятно, воспринимает как проблему. Но он не готов к тому, чтобы услышать это именно сейчас и именно от своей партнерши. Это делает его еще более нерешительным и агрессивным, тем более что у него действительно возникли трудности в общении с шефом. Почему партнерша не дает ему понять, что она чувствует себя солидарной в этом пункте с ним?

Его ответ остается формальным, хотя в своих объяснениях он как бы пытается понять особенности ее отношения. Но он продолжает начатую игру, и не говорит о том, как обстоят его дела на самом деле. Этот же диалог мог бы принять другие формы коммуникации в духе позитивной психотерапии.

Она: «Твой спор с шефом ты сегодня принял слишком близко к сердцу. Ты был сдержанным, может быть потому, что не хотел обострять отношений из-за возникшей проблемы (смеется). Уж не твое ли это качество страдать, не жалуясь?»

Он: «Ты попала в самую точку. Если это так, то у шефа как раз есть свойство жаловаться и не страдать при этом».

В ее словах слышится желание, чтобы он был более настойчивым, более принципиальным. Может быть, у нее еще не было подходящего случая поговорить с ним об этом. Но этот случай обязательно представится.