Местоположение, местоположение

Говорят, что, обычно, люди помнят время и географические условия, когда они были охвачены все подчиняющей идеей. Религиозный поэт и дипломат Пауль Клаудел помнит точное место его обращения (или повторного обращения) в католицизм – в Соборе Парижской Богоматери, около какой колонны. Равным образом я помню точное место в магазине "Варне и Нобл" на пересечении 21-ой улицы и Пятой Авеню, где в 1987, вдохновленный Соросом, я прочел 50 страниц «Логики научного открытия» и скупил все книги Поппера, которые смог унести. Это была скудно освещенная боковая комната, где отчетливо пахло плесенью. Я живо помню мысли, которые промчались в моей голове за те пятнадцать минут.

Поппер, как оказалось, был полной противоположностью тому, что я первоначально думал о "философах": он был воплощением отсутствия чепухи. К тому времени я уже пару лет был опционным трейдером и злился, когда со мной затевали беседу ученые–финансисты, в особенности потому, что я получал доход в результате неудач их моделей. Я время от времени разговаривал с ними и пытался донести до них некоторые отправные пункты моей теории о финансовых рынках, но они слишком сильно верили в свои модели. Меня не оставляла мысль, что все они упускают какой-то пункт, но я не совсем знал, какой. Предметом моего раздражения было не то, что они знали, но как они знали это.

 

Ответ Поппера

Поппер придумал главный ответ на проблему индукции (по мне, он придумал один из ответов). Никакой другой человек не повлиял на способ, которым ученые делают науку, больше, чем сэр Карл — несмотря на то, что многие из его коллег, профессиональных философов находят его весьма наивным (по-моему, это его достоинство). Идея Поппера заключается в том, что наука не должна приниматься слишком всерьез. (Поппер не признавал Энштейна в качестве полубога). Есть только два типа теорий:

1. Теории, о которых известно, что они являются неверными, поскольку они были проверены и, соответственно, отвергнуты (он называет их фальсифицированными).

2. Теории, о которых ещё не известно, что они неправильны (ещё не фальсифицированные), но они подвергнуты проверке на предмет доказательства их неправильности.

Почему теория всегда не права? Потому, что мы никогда не будем знать, являются ли все лебеди белыми, (Поппер заимствовал идею Канта относительно недостатков в наших механизмах восприятия). Механизм испытания может быть дефективен. Однако, утверждение, что черный лебедь существует, сделать возможно. Теория не может быть верифицирована. Можно снова перефразировать Йоги Берру, тренера по бейсболу: прошлые данные хороши, но плохо то, что это плохая сторона. Она может быть принята только временно. Теория, которая выпадает из этих двух категорий – не является теорией. Теория, которая не предоставляет набор условий, при которых она считалась бы неправильной, должна быть названа шарлатанством.

Аналогично, по мне трейдер, который не может передумать - не трейдер. В самом деле, различие между ньютоновской физикой, которая была фальсифицирована относительностью Эйнштейна, и астрологией заключается в следующем любопытном факте. Ньютоновская физика научна потому, что позволяет нам фальсифицировать её, поскольку мы знаем, что она неправильна, в то время как астрология - нет, потому, что она не предлагает условия, при которых мы могли бы отвергнуть её. Астрология не может быть опровергнута, вследствие вспомогательных гипотез, которые входят в игру. Этот пункт находится в основе разграничения между наукой и ерундой (это называется "проблемой разграничения").

 

У Поппер было много проблем со статистикой и статистиками. Он отказался вслепую принимать мнение, что знание может всегда увеличиваться с возрастанием информации — что является основой статистического умозаключения. Может, в некоторых случаях, но мы не знаем в каких. Много проницательных людей, типа Джона Мейнарда Кейнса, независимо пришли к тем же самым заключениям. Хулители сэра Карла полагают, что благоприятное повторение одного и того же эксперимента снова и снова, должно вести к увеличению чувства комфорта с понятием, что "это работает". Я понял позицию Поппера лучше, как только увидел первый раз в своей жизни редкое событие, разоряющее большую часть трейдеров в комнате. Сэр Карл боялся, что некоторый тип знания не увеличивается с информацией – и мы не можем установить, какой именно тип.

Причина важности идей Поппера для нас, трейдеров, в том, что для него важнее вопрос незнания, чем знания и открытия – немногие работают с тем, что мы не знаем, по сравнению с тем, что мы знаем. Его знаменитая цитата: «Они — люди со смелыми идеями, но высоко критичные к собственным идеям, они пытаются определить, являются ли их идеи правыми, пробуя сначала определить, возможно ли, что они не неправильны. Они работают со смелыми догадками и серьезными попытками опровержения своих собственных догадок».

"Они" – это ученые. Но они могли быть кем угодно.

 

Помещая ученого в контекст, Поппер восставал против взрывного роста науки. В его время делались попытки сместить философию от устной риторики к научной строгости (вспомните о Венском Кружке в главе 4). Это было движение логического позитивизма. Позитивизм, пионером которого во Франции, в девятнадцатом столетии, был Огюст Конт, означал проверку наукой (буквально всего под солнцем). Это был эквивалент привнесения индустриальной революции в гуманитарные науки.

Не останавливаясь подробно на позитивизме, я должен обратить внимание, что Поппер – это противоядие к позитивизму. Для него верификация невозможна. Верификационизм даже еще более опасен, чем тяга ученых к спекуляции.

Доведенные до крайности, идеи Поппера кажутся наивными и примитивными -но они работают. Обратите внимание, что его хулители называют его наивным фальсификационистом.

Я - чрезвычайно наивный фальсификационист. Почему? Потому что я могу выжить, будучи один. Мой чрезвычайный и одержимый попперизм заключается в следующем. Я спекулирую во всех моих действиях на теориях, которые представляют некоторое видение мира, но со следующим соглашением: никакое редкое событие не должно повредить мне. Фактически, я хотел бы, чтобы все мыслимые редкие события помогали мне. Моя идея относительно науки расходится с идеями людей вокруг меня, которые называют себя учеными. Наука для меня - это просто спекуляция, просто формулировка догадки.

 

Открытое общество

Фальсификационизм Поппера глубоко связан с понятием открытого общества Открытое общество - то, в котором не существует никакой перманентной правды; это позволяет появиться противоположным идеям. Карл Поппер был согласен со своим другом, экономистом Фон Хейеком, который определял капитализм, как состояние, в котором цены могут распространять информацию, которую бюрократический социализм душил бы. Оба понятия, фальсификационизма и открытого общества, противоречат интуиции повседневной жизни, и связаны со строгим методом обработки случайности.

Очевидно, что открытый разум необходим, когда имеешь дело со случайностью. Поппер полагал, что любая Утопия обязательно душит свои опровержения. Хорошей моделью общества, которое закрыто для фальсификации, является тоталитаризм. Я научился у Поппера, в дополнение к различию между открытым и закрытым обществами, различению открытого и закрытого сознания.

 

Никто не совершенен

У меня есть некоторая отрезвляющая информация о Поппере, как о человеке. Свидетели его частной жизни находят его довольно не попперианским в быту. Философ и оксфордский деятель Брайен Магии, который поддерживал его около трех десятков лет, изображает его, как не мирского человека (кроме, как в юности), узко сосредоточенного на своей работе. Он провел последние 50 лет своей долгой карьеры (Поппер жил 92 года) закрытый от внешнего мира, изолированный от наружного безумия и возбуждения. Поппер также участвовал в предоставлении людям "четких и устойчивых советов об их карьере или частной жизни, хотя имел немного понимания об обеих. Все это, конечно, впрямую нарушало выраженные им (и, в самом деле, подлинные), веру и методы в философии"

Он был не намного лучше в юности. Члены Венского кружка пытались избегать его, не из-за его отличающихся идей, но потому, что он был социальной проблемой. "Он был блестящим мыслителем, но сосредоточенным на себе, высокомерным, раздражительным и убежденным в своей правоте. Он был ужасным слушателем и старался победить в споре любой ценой. У него не было ни понимания динамики группы, ни способности вести переговоры".

 

Я воздержусь от банальной беседы о расхождении между наличием идей и воплощением их на практике, но обозначу интересную проблему генетики; мы любим высказывать логичные и рациональные идеи, но мы не обязательно наслаждаемся их выполнением. Это звучит странно, но это было обнаружено генетикой совсем не давно: мы генетически не приспособлены действовать рационально; мы просто пригодны к максимально вероятной передаче наших генов в некоторой заданной несложной окружающей обстановке. Тем более странно звучит, что Джордж Сорос, одержимый самокритикой, кажется большим попперианцем в своем профессиональном поведении, чем сам Поппер

 

Пари Паскаля

Я заканчиваю выражением моего собственного метода справляться с проблемой индукции. Философ Паскаль объявил, что оптимальная стратегия для людей состоит в том, чтобы верить в существование Бога. Поскольку, если Бог существует, то верующий будет вознагражден. Если же Он не существует, верующий ничего не потеряет. Таким же образом, мы должны принять асимметрию в знании; есть ситуации, в которых использование статистики и эконометрики может быть полезно. Но я не хочу, чтобы моя жизнь зависела от этого.

Подобно Паскалю, я придерживаюсь следующего аргумента. Если наука статистика может приносить пользу мне в чем-нибудь, я буду её использовать. Если она таит угрозу, то – не буду. Я хочу взять лучшее, что прошлое может дать мне, но без его опасностей. Соответственно, я буду использовать статистику и индуктивные методы, чтобы делать агрессивные ставки, но я не буду использовать их, чтобы рассчитывать мои риски и выдержку. Удивительно, но все выжившие трейдеры, которых я знаю, кажется, делают то же самое. Они торгуют на идеях, основанных на некотором наблюдении, (которое включает и прошлую историю) но, подобно ученым-попперианцам, они удостоверяются, что стоимость их неправоты является ограниченной (их вероятности не получены из данных прошлого). В отличие от Карлоса и Джона, перед применением какой-либо стратегии торговли они определяют какие события ограничивают её и учитывают это.

Вспомните, что и Карлос, и Джон использовали прошлую историю, чтобы делать ставки и измерять их риск, но не определили, при каком событии необходимо прекратить следовать выбранной стратегии. Тогда при некотором уровне падения они закончили бы свою торговлю. Это называется стоп-лоссом, предопределенным пунктом выхода, защитой от черного лебедя. Я нахожу, что это редко используется на практике.

 

Спасибо тебе, Солон

Наконец, я должен признать, что написание части I, которая посвящена проницательному гению Солона, имело чрезвычайный эффект на мое мышление и мою частную жизнь, укрепило меня в моем отходе от средств информации и дистанцировании от других членов делового сообщества, главным образом от инвесторов и трейдеров, у которых я вызываю все большее неуважение. В настоящее время я наслаждаюсь классиками, ощущение, которого я не чувствовал, начиная с детства. Мой разум, избегая загрязнения новостями, позволил мне уклоняться от бычьего рынка, который преобладал в последние 15 лет (и профессионально извлекать выгоду из его падений). Теперь я думаю о следующем шаге: восстановить вокруг себя малоинформационный и более детерминированный старый мир, скажем, девятнадцатого столетия, но, в то же время, извлекать выгоду из некоторых технических достижений (типа двигателя Монте-Карло), всех крупных медицинских достижений и достижений социального правосудия нашего времени. Для меня это было бы лучше всего. Это называется эволюцией.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ