Етхуанэ теплъэгъуэ

 

 

Миллер, Фердинанд.

Миллер. Фердинанд.

 

 

Миллер. (входя). Сейчас подадут, барон. Бедняжка сидит п горько плачет. Она даст вам напиться своих слез вместе с лимонадом.

Миллер. (къыщ1хьэжу). Иджыпсту къыфхуахьынущ, барон. Тхьэмыщк1э ц1ык1ур гухэщ1ыу магъри щысщ. Абы и нэпсыри хэту лимонадым фыригъэфэнущ.

 

Фердинанд. Если бы только слез!.. Мы с вами говорили о музыке, Миллер. (Достает кошелек.) Я у вас до сих пор в долгу.

Фердинанд. нэпс закъуэу щытатэм! Дэ музыкэм дытепсэлъыхьурат, Миллер. (бохъшэр къыдех). Сэ иджыри къэс фи щ1ыхуэ стелъщ.

 

Миллер. Да ну! Да что! Эх, барон, оставьте! За кого вы меня принимаете? За вами не пропадет, а вы уж меня не обижайте, - поди, не в последний раз мы с вами видимся нынче.

Миллер. Хьэуэ! Сыт жыф1эр! Эх, барон, къэвгъанэ! Сытыфэ къызэфплъыр? Фэ фтек1уэдэнукъым, кхъы1э си жагъуэ фымыщ1, ныщхьэбэ яужь дыдэу дызэрылъагъужуракъым.

 

Фердинанд. Ничего не известно. Возьмите, возьмите! Все мы под богом ходим.

Фердинанд. пщ1эну щыткъым. Къафщтэ, къафщтэ! Дэ псори Тхьэм и лъабжьэм дыщ1этщ.

 

Миллер. (смеясь). Ну вот еще! Насчет смерти, барон, за вас, я думаю, бояться не приходится.

Миллер. (дыхьэшхыурэ) Хъунти! Л1эныгъэм теухуауэ фэр папщ1эк1э, барон, фыщ1эшынэн щы1экъым.

 

Фердинанд. Бояться есть чего. Разве вы не знаете, что юноши тоже умирают, - девушки и юноши, эти мертворожденные надежды, неосуществившиеся мечты обманутых отцов?.. Кому не грозят ни болезни, ни старость, тех часто убивает наповал удар грома... Ваша Луиза тоже не бессмертна...

Фердинанд. Щы1эщ ущ1эшынэн. Фэ фщ1эркъэ щ1алэхэри зэрыл1эр-хъыджэбзхэри, щ1алэхэри, а адэхэм я гугъэ нэпц1хэр, къемыхъул1а мурадхэр. Лажьи хъати зимы1эхэри щыблэм зэшэзэп1эу еук1… Фи Луизи мыл1эжын псэ 1уткъым…

 

Миллер. Она мне послана богом.

Миллер. Ар сэ Тхьэм къызитащ.

 

Фердинанд. Не прерывайте меня... Повторяю, она не бессмертна. Для вас только и свету в оконце что ваша дочь. Вы привязались к своей дочери всем сердцем и всей душой. Это опасно, Миллер! Только доведенный до отчаяния игрок ставит все на одну карту. Шальною головой называем мы купца, который все свое достояние грузит на одно судно. Советую вам над этим подумать... Что же вы не берете денег?

Фердинанд. Сызэпывмыуд,… Сэ иджыри нывжызо1э мыл1эжын псэ 1уткъым. Фэ фипхъуращ фи дуней нэхур. Фэ гук1и псэк1и фипхъум фык1эрыпхащ. Ар шынагъуэщ,Миллер! 1эмал зимы1эж джэгуак1уэращ псори зы куэзырым тезылъхьэр. Щхьэншэу добж дэ сондэджэр и мылъкур зэрыщыту зы кхъухь изылъхьэр. Абы фегупсысыну чэнджэщ фызот… Щхьэ къэвмыщтэрэ ахъшэр?

 

Миллер. Как, сударь? Весь этот туго набитый кошелек? Что же это такое, ваша милость?

Миллер. Дауэ. Сударь, мы бохъшэ кудар зэрыщытууи? Сыт абы къик1ыр, зиусхьэн?

 

Фердинанд. Мой долг - вот это что такое! (Бросает кошелек на стол с такой силой, что по столу рассыпаются золотые монеты.) Надоел мне этот мусор!

Фердинанд. Си щ1ыхуэрщ- аращ абы къик1ыр!(апхуэдизк1э тыредзэр бохъшэри дыщэ ахъшэхэр ст1олыщхьэм тощащэ.) Сыужэгъуащ сэ мы пхъэнк1ийр!

 

Миллер. (поражен). Господи Иисусе! Серебро так не звенит. (Подходит к столу; в ужасе.) Что это? Барон, барон, ради всего святого! Бог с вами, барон! И что вы только делаете? Вот что значит рассеянность! (Всплеснув руками.) Да ведь тут... или я рехнулся, или это... вот как бог свят, самое настоящее, неподдельное, чистое червонное золото!.. Отвяжись, сатана! Не на такого напал!

Миллер. (ф1этелъыджэу) Ди Тхьэ,Иисусе! Дыжьыным апхуэдэу зуукъым.(ст1олым бгъэдохьэри; къэгужьеяуэ) Сыт мыр? Барон, барон, Тхьэм щхьэк1э! Тхьэр фщ1эжмэ, барон! Сыт фэ фщ1эр? Мис аращ умыщ1эжым.(и1эр ищ1ыурэ) мыхэр… е делэ сыхъуащ, е Тхьэ со1уэк1э дыщэ дыдэк1э!.. Ск1эрык1, шейт1ан! Уэ ущыуащ!

 

Фердинанд. Вы что сегодня пили - старое или молодое вино?

Фердинанд. Фэ нобэ виноужь, хьэмэрэ виноущ1э фызэфар?

 

Миллер. (грубо). А, чтоб вас! Да вы что, не видите?.. Золото!

Миллер. (губжьауэ) Зевгъэхь! Флъагъуркъэ, зиунагъуэрэ? Дыщэ!

 

Фердинанд. Ну и что же?

Фердинанд. Нт1э сыт?

 

Миллер. Черт возьми! Я же вам говорю, я же вам всеми святыми клянусь золото!

Миллер. Емынэм ихьын! Сэ фэ нывжызо1э, Тхьэ со1э дыщэк1э!

 

Фердинанд. Да, правда! Вещь неплохая.

Фердинанд. Пэжщ! Хьэпшып 1ийкъым.

 

Миллер. (немного помолчав, подходит к нему; решительно). Сударь! Я человек простой, откровенный; если вы хотите втянуть меня в какое-нибудь некрасивое дело, потому как за что-нибудь хорошее таких больших денег, ей-ей, не дадут...

Миллер. (т1эк1урэ щыму щотри, бгъэдохьэ) Сударь! Сэ сигур зэ1ухауэ сыц1ыху къызэрыгуэк1щ; фэ зы1эху мыдахэ гуэр сыхэфлъэфэну мурад фщ1ауэрамэ, сыт щхьэк1э жып1эмэ 1уэху дахэм щхьэк1э апхуэдиз ахъшэ щ1атыркъыми….

 

Фердинанд. (растроган). Успокойтесь, дорогой Миллер! Такие большие деньги вы давно уже заработали честным трудом, а подкупать вашу чистую совесть - упаси бог, мне это и в голову не приходило!

Фердинанд. (игум щ1ыхьэу) Фымыгузавэ, псэм хуэдэу Миллер! Апхуэдэ ахъшэшхуэр фэ фи пщ1ант1эпск1э куэд щ1ауэ къэвлэжьащ, фэ фигу къабзэм сещыну Тхьэм сыщихъумэ, абы сегупсысыххакъым!

 

Миллер. (прыгает как сумасшедший). Так, значит, они мои! Мои! С ведома и согласия господа бога! (Подбегает к двери и кричит.) Жена! Дочь! Ура! Идите сюда! (Возвращается.) Боже милостивый! Как же это на меня нежданно-негаданно свалилось такое несметное богатство? Чем я его заслужил? Чем я за него отплачу? А?

Миллер. (делэм хуэдэу долъей) Нт1э мыхэр сысейуэ аращ! Сысейуэ! Тхьэм ищ1эу ик1и аразыуэ! (бжэмк1э мажэри) Си фыз! Сипхъу! Мыдэ фыкъажэ! (къегъэзэжри) Тхьэшхуэ гущ1эгъу зи1э! дауэ зэшэзэп1эу мыбхуэдиз мылъкур къыстещэща? Сытк1э къэзлэжьа? Дауэ зэрыспшыныжыныр? И?

 

Фердинанд. Только не уроками музыки, Миллер... Этими деньгами я вам плачу (внутренне содрогнувшись), я вам плачу (помолчав, с грустью) за тот счастливый сон, в каком целых три месяца являлась мне ваша дочь.

Фердинанд. музыкэм сызэрыхуебгъэджаракъым, Миллер… Мы ахъшэри сэ фызот (к1уэц1к1э къаск1эу), сэ фызот (зэпоури нэщхъейуэ) а пщ1ыхьэп1э нэсыпыф1эу фи пхъум мазищк1э сигъэлъэгъуам папщ1э.

 

Миллер. (схватывает его руку и крепко пожимает). Ваша милость! Будь вы простым, незаметным мещанином (живо) и не полюби вас моя девчонка, да я бы ее заколол своими руками! (Приближается к кошельку с деньгами; вдруг помрачнев.) Ну, вот теперь у меня все, а у вас ничего... Стало быть, выходит, я должен все-таки отказаться от своего счастья? Так, что ли?

Миллер. (и1эр къеубыдри быдэу екъуз) Зиусхьэн! Фэ къызэрыгуэк1 лъхукъуэл1ыу фыщытар, (жану) сипхъум ф1ыуэ фимылъэгъуатэм, си 1эк1э сыук1ыжынт! (бохъшэм гъунэгъуу бгъэдохьэри; нэщхъей хъуауэ) Дауэ, сэ псори сысейуэ, фэ зыри фимы1эу? Апхуэдэу ара?

 

Фердинанд. Не беспокойтесь, друг мой! Я уезжаю, а в стране, где я собираюсь поселиться, деньги этой чеканки не имеют хождения.

Фердинанд. Фымыгузавэ, си ныбжьэгъушхуэ! Сэ сожьэ, а щ1ып1э сыкъыщыувы1энуми мыпхуэдэ ахъшэр щызек1уэркъым.

 

Миллер. (впился глазами в золото; в полном восторге). Стало быть, оно останется у меня? У меня?.. Жаль только, что вы уезжаете... Посмотрели бы, какой я стану важный, как буду нос задирать! (Надевает шляпу и козырем проходит по комнате.) Стану давать уроки музыки только в самых богатых домах, стану курить табак "Три короля" номер пять... Я не я буду, если не брошу свои грошовые заработки! (Направляется к выходу.)

Миллер. (дыщэм инэр тыриубыдауэ йоплъ; Гушхуэу) Нт1э сэ къысхуэнэнура мыр? Сидеж? Сигу къоуэ фэ фызэрежьэр… Флъагъунт сэ сызэрыхъур, сипэр зэрыдэзгъэзей! (шляпэр щхьэрет1агъэри щ1эхуа тузым хуэдэу йок1ук1) Музыкэм нэхъ унэагъуэ къулей дыдэхэм щыхуезгъаджэу, «три короля» етхуанэ бжыгъэр зы1ыгъ тутыным ф1эк1 семыфэу… сэ сэракъым а лэжьыгъэ пудыр хыф1эзмыдзэм! (щ1эк1ып1эмк1э еунэт1)

 

Фердинанд. Постойте! Замолчите и спрячьте деньги! (С расстановкой.) Помолчите только этот вечер. И доставьте мне удовольствие - с этого дня не давайте больше уроков музыки.

Фердинанд. Фыкъэувы1эт зэк1э! фыбэяуи ахъшэр вгъэпщк1у! (гуры1уэгъуэу зэпиудурэ) Ныщхьэбэризэм зыри жывмы1э. Сыкъэвгъэгугъэ нобэ щыщ1эдзауэ музыкэм хуевмыгъаджэжыну.

 

Миллер. (хватает Фердинанда за жилет; весь сияя, еще восторженнее). А дочка, дочка-то моя, сударь! (Отпускает его.) Для мужчины деньги - тьфу, деньги - тьфу! Картофель, рябчик - мне все едино, - наелся, и ладно; вот этот сюртук я готов таскать до самой смерти, только бы на локтях не светился. Для меня это чепуха. Но девчонке все эти блага вот как нужны! Теперь я ей так в глаза и буду смотреть: чего ни захочешь — пожалуйста...

Миллер. (Фердинанд и жилетыр къеубыд; нуру блэуэ, игур хэхъуэу) Сипхъур, сипхъур щэ, сударь!(еут1ыпщыжри) Ц1ыхухъум дежк1э ахъшэр-тьфу, ахъшэр-тьфу! Сидежк1э к1эрт1офыри, щ1эрык1уэри зыщ, си ныбэр изым аращ; мы сщыгъыр сэ сыл1эжыху сщыгъыфынущ, си 1эфрак1эр къимыщым аращ. Сэ си дежк1э ар зырик1щ. Ауэ хъыджэбзыр 1эджи хуейщ! Иджы абы и нэгум хуиту сыщ1эплъэфынущ: сыт ухуэмейми «мис» жыс1эурэ ….

 

Фердинанд. (живо прерывает его). Замолчите! О, замолчите!

Фердинанд. (псынщ1эу зэпеуд) Фыбэяу! О, фыбэяу!

 

Миллер. (с еще большим воодушевлением). Она у меня и по-французски выучится как следует, и менуэт танцевать, и петь, - да так, что про нее и в газетах напечатают. Чепчик у нее будет, какой только дочке надворного советника под стать, будет у нее и кидебарри, или как он там называется - и пойдет молва о дочери скрипача по всей округе!

Миллер. (нэхъри щ1ихьауэ) сэ ар французыбзэми хуезгъэджэнщ, менуэти къафэнщ, уэрэди жи1энщи газетхэм къытырадзэнщ. И пы1э ц1ык1ухэри министрым и пхъум ем хуэдэу къыхуэсщэхунщ, кидебарри жа1эрэ хьэмэрэ, апхуэди и1энщ, ик1и сипхъур 1эгъуэблагъуэм ц1эры1уэ щыхъунщ!

 

Фердинанд. (в страшном волнении схватывает его за руку). Довольно! Довольно! Ради создателя, замолчите! Помолчите только сегодня! Иной благодарности я от вас не требую.

Фердинанд. (1ейуэ къэгузэвауэ и1эр еубыдри) Куэдщ! Куэдщ! Тхьэм щхьэк1э фыбэяу! Нобэризэм фымыпсалъэ! Нэгъуэщ1 ф1ыщ1э сэ сыхуейкъым.