Ет1уанэ теплъэгъуэ. Луиза. (первая замечает его и, вскрикнув, бросается в объятия отца)

Те же и Фердинанд.

Щ1эсахэр, Фердинанд.

Луиза. (первая замечает его и, вскрикнув, бросается в объятия отца). Боже! Вот он! Я погибла!

Луиза. (япэу гу лъетэри, мэк1ийри и адэм зыредз) Тхьэшхуэ! Мес ар! Сэ к1э си1эщ!

 

Миллер. Где? Кто?

Миллер. Дэнэ? Хэт?

 

Луиза. (отвернувшись, кивает в сторону майора и еще теснее прижимается к отцу). Он. Это он! Оглянись, отец! Убить меня, - вот зачем он пришел!</p>

Луиза. (зыкъырегъэзэк1ыри и щхьэр майорым и лъэныкъуэмк1э ищ1ыурэ нэхъри зырекъузыл1э и адэм) Аращ! Аращ ар! Зэплъэк1ыт, си адэ! Сиук1ынуращ ар къыщ1эк1уар!

 

Миллер. (увидев Фердинанда, отступает). Как? Вы здесь, барон?

Миллер. (фердинанд елъагъури къок1уэт).Дауэ? ФЫщ1этура, барон?

Фердинанд медленно приближается, останавливается прямо против Луизы и вперяет в нее пристальный, проникающий в душу взор.

Фердинанд хуому гъунэгъу къохъу, Луиза хуэзанщ1эу къоувы1эри тыреубыдэ гущ1эм иплъэ нэр.

 

Фердинанд. (после молчания). Застигнутая врасплох совесть, благодарю тебя! Ты сделала чудовищное признание, зато скорое и правдивое, - мне незачем прибегать к пытке... Добрый вечер, Миллер!

Фердинанд. (щыму щыта нэужь) Зэрымыщ1эк1э яубыда ук1ытэ, ф1ыщ1э пхузощ1! Уэ щ1эпхъэджагъэщ зыщ1эбумысар, ауэ игъуэу пэжыр жып1ащ,- сэ уэ удынк1э къыбжьдэсшын хуейкъым. Фи пщыхьэщхьэ ф1ыуэ, Миллер!

 

Миллер. Скажите, ради бога, барон, что вам здесь нужно? Зачем вы сюда пришли? Чем объяснить это ваше вторжение?

Миллер. Тхьэм щхьэк1э жыф1э, барон, сыт фызыхуейр? Сыт фыкъыщ1эк1уар? Сыт къик1ыр фи къыщ1ыхьэк1эм?

 

Фердинанд. Прежде в этом доме отсчитывали секунды до встречи со мной, прежде здесь тоска по мне повисала на гирях медлительных стенных часов, прежде здесь с нетерпением ожидали, когда же наконец колебание маятника предвозвестит мой приход. Почему же теперь я появляюсь нежданный?

Фердинанд. Япэм мы унэм сыкъыщысын дакъикъэхэр ябжу щытащ, сыхьэтым ф1элъ гырэм хуэдэу къытехьэлъэу къысхуэзэшыу щытащ, япэм хуэпащ1эу еплъу щытащ, сыхьэтыр къеуэу сыкъызэрысамк1э хъыбар къыщыригъэщ1эным. Сыт иджы къыщ1ызэмыжьэжыр?

 

Миллер. Уходите, уходите, барон! Если в вашем сердце осталась еще хоть искра милосердия, если вы не хотите умертвить ту, которую вы будто бы любите, то бегите отсюда, не медлите ни секунды! Как только вы переступили порог моей хижины, благодать божья от нее отлетела. Вы накликали беду на мой кров, а прежде здесь царила радость. И вам все еще мало? Вам непременно хочется растравить раны, которые злополучное знакомство с вами нанесло единственному моему ребенку?

Миллер. Фы1ук1,Фы1ук1, барон! Гущ1эгъу т1эк1унит1э фи1эжу щытмэ, ф1ыуэ флъагъуу жыхуэф1эр фымыгъэл1энумэ, псынщ1эу фыщ1эжыж, зывмы1эжьэу! Фэ си бжэщхьэ1ум фыкъызэребакъуэу, си унэр нэсыпым ибгынащ. Си жьэгу япэм гуф1эгъуэ зыдэлъам, гузэвэгъуэр къыдэфлъхьащ. Фыф1эмащ1эура ар? Фэ, си сабий закъуэм фызэриц1ыхуамк1э игум у1эгъэу тевдзар къэвгъэщ1эрэщ1эжура?

 

Фердинанд. Вы чудак, отец! Ведь я же пришел сообщить вашей дочери приятную новость!

Фердинанд. Фыадэ гъэщ1эгъуэнщ фэ. Сэ фи пхъум хъыбарыф1 къыхуэсхьауэ аращ.

 

Миллер. Опять надежды, а потом снова отчаяние? Уходи! Ты всегда приносишь несчастье! Выражение твоего лица ничего доброго не предвещает.

Миллер. Аргуэрым къэвгъэгугъэу къэвгъэпц1эжынууи? Щ1эк1! Уэ зэпымыууэ нэсыпыншагъэ къыбохь. Уэ уи нэгум ф1ы илъкъым.

 

Фердинанд. Предел моих желаний наконец достигнут! Леди Мильфорд, самое грозное препятствие для нашей любви, только что уехала за границу. Отец одобряет мой выбор. Судьба улыбается нам. Счастливая звезда наша восходит. Я верен своему обещанию: сейчас поведу мою невесту к алтарю.

Фердинанд. Сэ си мурадыр къызэхъул1ащ! Ди лъагъуныгъэм нэхъ заран хуэхъу Леди Мильфорд хамэ къэрал к1уащ. Си адэм сызыхуейр къызегъашэ. Насыпыр къытхуогуф1э. Ди насып вагъуэр къыщ1ок1. Сэ си псалъэр с1ыгъыжщ: иджыпсту си нысащ1эр чылисэм сшэнущ.

 

Миллер. Ты слышишь, дочь моя? Слышишь, как он глумится над несбывшимися твоими надеждами?.. Что ж, продолжайте, барон! Обольстителю так оно и подобает, - истощайте свое остроумие по случаю вами же содеянного преступления!

Миллер. Зыхэпхырэ си пхъу? Ар зэрыщыдыхьэшхыр уи гуращэ къомыхъул1ахэм? Феуэ адэк1э, барон! Пц1ыупсым аращ хуэфащэр,- Фщ1ыж ауан зэхэфщ1ыхьа щ1эпхъэджагъэр!

 

Фердинанд. Ты думаешь, я шучу? Клянусь честью, нет! Слово мое истинно, как любовь моей Луизы, и я исполню его так же свято, как соблюдает она свои клятвы, - я не знаю ничего более священного, чем ее клятвы... Ты все еще сомневаешься? На ланитах моей прелестной супруги все еще не вспыхнул румянец счастья? Странно! Значит, ложь в этом доме - ходячая монета, если правду здесь ни во что не считают. Вы не доверяете моим словам? Так поверьте же этому письменному доказательству! (Бросает Луизе ее письмо к гофмаршалу.)

Фердинанд. Сэ сыгушы1э уигугъэура? Сэ си ц1эмк1э тхьэ со1уэ, армыра! Сэ си псалъэр с1ыгъыжщ, си Луиза и лъагъуныгъэм хуэдэу, ик1и ар згъэпэжынущ абы и псалъэхэр зэригъэпэжым хуэдэу- сэ си дежк1э абы и псалъэм нэхъ лъап1э щы1экъым… уэ иджыри уи ф1эщ хъуркъэ? Си щхьэгъусэ тхьэ1ухудым и нэк1ущхьэхэр иджыри гуф1эу къызэщ1энакъыми? Гъэщ1эгъуэнщ! Нт1э мы унэм пц1ыр ахъшэм хуэдэу щызек1уэуращ, пэжыр зыуи щамыбжк1э. Фэ сэ жыс1эр фи ф1эщ хъуркъэ? Нт1э мы тхыгъэр фи ф1эщ фщ1ы! (Луизэ хуедз гофмаршалым и письмор).

 

Луиза развертывает письмо и, смертельно побледнев, падает без чувств.

Луизэ письмор зэк1уэц1ехри и фэр пок1ыри къомэх.

 

Миллер. (не замечая этого, майору). Что это значит, барон? Я вас не понимаю.

Миллер. (гу лъимытэу майоры жыри1эу) Сыт абы къик1ыр? Сэ фэ фыкъызгуры1уэркъым.

 

Фердинанд. (подводит его к Луизе). Зато она поняла меня прекрасно!

Фердинанд. (Луизэ бгъэдешэри). Ауэ уипхъум ф1ы дыдэу къыгуры1уащ!

 

Миллер. (склоняется над ней). О боже! Дочь моя!

Миллер. О, ди Тхьэ! Сихъыджэбз!

 

Фердинанд. Бледна как смерть!.. Вот сейчас твоя дочь мне нравится! Никогда еще не была так прекрасна твоя благочестивая, твоя добродетельная дочь, как в это мгновенье, когда у нее помертвело лицо. Дуновение Страшного суда, снимающее лоск со всякой лжи, стерло с этой великой мастерицы румяна, которые даже духов света ввели в заблуждение. Это лучшее из выражений ее лица! Впервые предо мною подлинный ее лик! Дай мне поцеловать ее. (Хочет нагнуться.)

Фердинанд. Хьэдафэщ!... Мис иджыпсту сэ уи пхъур нэхъ сигу ирохь. Зэи апхуэдэу дахэу щытакъым уипхъу щэныф1э нэмысыф1эр иджыпсту хьэдафэ щыхъуам хуэдэу. Къемат махуэм ижь пц1ыр къыщ1эзыгъэщ1ым, мы фэрыщ1 1эзэм и нэк1ум тырихуащ тхъуэплъ нэпц1, уеблэмэ нэхум и нурыр къэзыгъапц1эу, телъыр. Мыр абы и нэк1ум и щытык1э нэхъыф1ыращ! Япэ дыдэу слъагъууращ сэ и теплъэ пэж дыдэр! Ба хуэзгъэщ1 абы. (зыригъэзыхыну хэтщ)

 

Миллер. Назад! Прочь! Не береди ты моего родительского сердца, мальчишка! Я не оградил ее от твоих ласк, но уж от надругательств твоих я ее защитить сумею.

Миллер. Тек1уэт! Щ1эк1! Ип1эм къумыш уэ мы сигур, щ1алэ ц1ык1у. Сэ ар уи гъэпц1агъэм щысхъумэф1акъым, ауэ сэ ар джэгуп1э уэзгъэщ1ынкъым.

 

Фердинанд. Отстань от меня, несносный старик! Мне до тебя нет дела! Не лезь ты в эту игру, тем более что она явно проиграна! Впрочем, может быть, ты хитрее, чем я думал? Уж не помогал ли ты шестидесятилетним своим опытом дочкиным шашням, уж не опозорил ли ты почтенные свои седины ремеслом сводника? О, если это не так, тогда ложись и умирай, горемыка! Время еще есть. Ты еще можешь безмятежно почить, утешая себя сладостным самообманом: "Я был счастливым отцом!" Еще мгновение - и ты швырнешь эту ядовитую гадину, это исчадие ада туда, откуда она приползла, ты проклянешь и самый дар, и того, кто тебе его послал, и, богохульствуя, сойдешь в могилу. (Луизе.) Отвечай, несчастная! Ты писала это письмо?

Фердинанд. Ск1эрык1, л1ыжь бамп1эгъуэ! Сэ уэ уи 1уэху зесхуэркъым! Уэ укъыхэмы1эбэ мы джэгум, абы щытек1уэныр щытек1уащ. Хьэмэрэ, сэ сызыримыгугъэу убзаджэу п1эрэ? Удэмы1эпыкъуауэ п1эрэ уэ уи л1ыжь акъылк1э уи пхъум зэрихьэ 1уэхухэм, уи щхьэц тхъуар умыгъэпудауэ п1эрэ уэ абыхэм урадэлэлу? Ар апхуэмыдэм, занщ1эу гъуэлъи л1э, тхьэмыщк1э. иджыри зэман уи1эщ. Уэ иджыри уигур бгъэгуф1э хъунущ, «адэ нэсыпыф1эу сыщытащ!» жып1эу. Т1эк1у дэк1ыу щытмэ уэ уелъапэуэнурэ, мы зи шэрэз къидза хьэпщхупщыр, къызыхэпща жыхьэнымэм хэбдзэжынущ, ухуэхъущ1эу къозытами къуатами мащэм уехыжынущ. (Луиза жыри1эу) Къызже1э, нэсыпыншэ! Уэра зытхар мы письмор?

 

Миллер. (Луизе, предостерегающе). Дочь моя, ради бога! Не забудь! Не забудь!</p>

Миллер. (луизэ игъэ1ущурэ) Си хъыджэбз, Тхьэм щхьэк1э! Зыщомыгъэгъупщэ! Зыщомыгъэгъупщэ!

 

Луиза. О мой отец, это письмо...

Луиза. О, си адэ, мы письмор….

 

Фердинанд. Попало не по адресу? Да будет же благословен Случай, - он совершал такие дела, какие и не снились умствующему рассудку, и на Страшном суде он сумеет оправдаться лучше, нежели хитроумие всех мудрецов... Ну конечно, Случай!.. О, без воли божией и воробей не упадет на землю, отчего же Случаю не подвернуться там, где нужно сбросить личину с дьявола?.. Я жду ответа! Ты писала это письмо?</p>

Фердинанд. Зыхуебгъэхьам 1эрымыхьауэ ара? Иугъащ1э зэрымыщ1э 1уэхущ1афэм,-абы зэригъэк1уэк1 1уэхухэр 1ущагъэм и пщ1ыхьэп1э къыхэхуэркъым, къемэт махуэми абы дунейм 1ущу тетахэм нэхърэ нэхъ жэуап ятыжыфынущ. Дауик1, зэрымыщ1эущ! Тхьэм и 1изыныншу зы бзу ц1ык1уи щ1ым къехуэхынукъым, сытыт т1э зэрымыщ1э 1уэхум шейт1аным и нэк1у дыдэр къызэрыщ1игъэщын 1эмалыр щ1ыблигъэк1ыныр? Сэ жэуапым сыпоплъэ! Уэра зытхар мы письмор?

 

Миллер. (не отходя от Луизы, умоляюще). Смелей, дочь моя! Смелей! Скажи только "да" - и дело с концом.

Миллер. (Луиза къыбгъэдэмык1ыу, елъэ1уу) Умышынэ, си хъыджэбз! Умышынэ! Нт1э жы1и зэф1эк1ащ.

 

Фердинанд. Забавно! Забавно! Отец - и тот обманут! Все обмануты. Посмотри, даже у нее, потерявшей совесть, язык не повернется выговорить эту последнюю ложь! Поклянись грозным всеправедным судией! Ты писала это письмо?

Фердинанд. Гъэщ1эгъуэнщ! Гъэщ1эгъуэнщ! Уеблэмэ адэри къагъэпц1ащ! Псори къагъэпц1ащ! Еплъ, а напэншэ дыдэм и бзэгур к1эрахъуэркъым пц1ы иупсыну! Тхьэ 1уэ! Уэра зытхар мы письмор?

 

Луиза. (после мучительной внутренней борьбы, во время которой она бросала вопросительные взгляды на отца, твердо и решительно). Да, я.</p>

Луиза. (зыкъомрэ к1уэц1к1э ныкъуакъуэу щыта нэужь, и адэ гущ1эгъунэк1э хуеплъэк1ыурэ тогушхуэри иф1эщыу) Сэращ.

 

Фердинанд. (от ужаса замирает на месте). Луиза! Нет! Клянусь моей душой, ты лжешь! Сама невинность сознается под пыткой в злодеяниях, о которых она и не помышляла. Я задал тебе вопрос в слишком резкой форме. Ведь правда, Луиза, ты призналась только потому, что я был с тобой слишком резок?

Фердинанд. (ип1эм йожыхь) Луиза! Хьэуэ! Си псэмк1э тхьэ со1уэ, пц1ы боупс! Лажьэ зимы1эми удынк1э зеумыс и пщ1ыхьэп1э къыхэмыхуа 1уэхухэмк1э. Сэ тк1ий1уэу упщ1эр уэста къыщ1эк1ынщ. Пэжкъэ Луиза, узгъэшынэри жып1ауэракъэ?

 

Луиза. Я созналась в том, что было на самом деле.

Луиза. Сэ пэжыр жыс1ауэращ.

 

Фердинанд. Да нет же, нет же, нет! Это не ты писала. Это совсем не твоя рука. А если б даже и твоя, то разве подделать почерк труднее, чем разбить сердце? Скажи мне правду, Луиза... или нет, нет, не говори! Скажешь - и я погиб... Ну солги, Луиза, ну солги! Если б ты сумела с самым невинным, ангельским видом солгать мне сейчас, убедить мой слух и зрение, подло обмануть мое сердце, в тот же миг, Луиза, вся правда покинула бы мир, а добру пришлось бы, точно придворному низкопоклоннику, гнуть свою непокорную выю! (Робко, дрожащим голосом.) Ты писала это письмо?

Фердинанд. Хьэуэ,зо! Хьэуэ жыс1акъэ! Ар уэракъым зытхар. Уэрауэ щытами, уэ уи тхыгъэм ещхьу птхыныр нэхъ гугъу, гущ1эр ипкъутыхьын нэхърэ? Пэжыр къызже1э, Луиза…. Е хьэуэ, хьэуэ, жомы1э. Жып1эм-сил1ык1ынущ…. Кхъы1э пц1ы упс, Луиза, пц1ы упс! Уэ иджыпсту уинэр мыджылу пц1ы къысхуэбупсыфатэм, синэмрэ, си тхьэк1умэмрэ я ф1эщ пщ1ыфатэм, умук1ытэу сигур къэбгъэпц1эфатэм, а дакъикъэм, Луиза, пэжыр бзэхыжынут, гурыф1ыгъуэ пагэм унэ1утым ещхьу щхьэщэ ищ1ыу къэнэнут!(макъ к1эзыз гузавэк1э) Уэра зытхар письмор?

 

Луиза. Да, клянусь грозным всеправедным судией!

Луиза. Сэращ, Тхьэ лъап1эу лъэщым иц1эк1э со1уэ!

 

Фердинанд. (после некоторого молчания, с глубокой скорбью). О женщина, женщина! С каким лицом стоишь ты сейчас передо мной! Предлагай ты с таким лицом райское блаженство, у тебя не найдется покупателей даже среди осужденных на вечную муку... Знала ли ты. Луиза, чем ты была для меня? Нет! Не может быть! Ты не знала, что ты была для меня _всем, всем!_ Как будто бы жалкое, ничего не значащее слово, а между тем его не вместить и самой вечности. Целые миры движутся в нем по своим орбитам... _Все!_ И так преступно этим играть?.. Ужасно!

Фердинанд. (зыкъомрэ щыму щыта иужь. Игур хэщ1ыу) О, ц1ыхубз, ц1ыхубз! Сыт хуэдэ нэгу уи1эу уэ си пащхьэм узэритыр! Апхуэдэ нэгук1э жэнэт ф1ыгъуэр яхуэбгъэлъагъуэми щэхуэгъу бгъуэтынукъым, уеблэмэ я гъащ1эр мыгъуу яхьыну зи нат1э иратхахэми щащэхунутэкъым уи деж …Пщ1арэт уэ, Луиза, сэрк1э сыту ущытами?Хьэуэ! пщ1этэкъым! Уэ пщ1эртэкъым си дежк1э уэ псориу узэрыщытар! Уеплъамэ, зыри къызэрымык1 псалъэ мыхьэнэншэщ, ауэ ар ихуэнукъым к1эухыншэми. Дуней 1эджи абы шэрхъыу щок1эрэхъуэк1… Псори! Апхуэдизу щхьэхуещэгъэ абы уриджэгуну? 1ей дыдэщ!

 

Луиза. Вы выслушали мое признание, господин фон Вальтер. Я сама себя осудила. А теперь уходите! Оставьте дом, где вам причинили столько огорчений!

Луиза. Фэ фыкъедэ1уащ зэрызумысыжам, зиусхьэн фон Вальтер. Сэ сищхьэм и унафэ сщ1ыжащ. Иджы фыщ1эк1ыж! Фыбгынэ унэ апхуэдиз гуауэ къыфхуэзыхьар!

 

Фердинанд. Хорошо, хорошо! Ведь я же спокоен... Спокоен, говорят, и тот земной край, над которым пронеслась чума... Так же точно и я... (Подумав.) Еще одна просьба, Луиза... последняя! У меня голова горит, точно я в лихорадке. Хочется чего-нибудь прохладительного. Принеси мне, пожалуйста, стакан лимонаду.

Фердинанд. Хъунщ, хъунщ! Сэ сытеужащ… Тоуж жа1э щ1ып1э уз зэрыц1алэм ирихари… Сэри сыапхуэдэщ. (мэгупсысэри) Иджыри зы лъэ1у,Луиза…иужь дыдэу! Сищхьэ маф1эм ес, щ1ы1э техьэгъуэм ещхьу! Зы щ1ы1э гуэр сыхуейт. Кхъы1э къысхуэхь лимонад стакан.

 

Луиза уходит.

Луиза щ1ок1.