Раздел третий. Преступление. ничиваться формальным, либо сочетать то и другое

ничиваться формальным, либо сочетать то и другое. При этом все участ­ники дискуссий соглашались, что в реальной жизни и в теоретической трактовке материальное понятие преступления очевидно. Законода­тельная же позиция на этот счет не раз менялась¹.

Русские ученые все, за редким исключением, признавали материаль­ное понятие преступления, конечно, в сочетании с юридическим, об этом обстоятельно писали Н.С. Таганцев, Н.Д. Сергеевский, СП. Мокрин-ский, П.Д. Калмыков, Н.А. Неклюдов и др.

А.Ф. Кистяковский же приводил доводы в пользу формального за­конодательного определения преступления, которое встречается у со­временных юристов. Он считал, что в законе могут даваться лишь фор­мальные определения и конструироваться готовые формулы. Поэтому, если в ученом трактате правильно говорится, что преступление есть по­сягательство на неприкосновенность права и безопасность общества, такое определение будет понятно и уместно. В законодательстве же оно вызовет путаницу².

Не соглашаясь с ним, Н.С. Таганцев писал: «Преступлением по­читается деяние, посягающее на юридическую норму в ее реальном бытии, деяние, посягающее на охраняемый юридической нормой ин­терес. Если мы будем видеть в преступлении только посягательство на норму, будем придавать исключительное значение моменту про­тивоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считающего и мятеж, и убийство, и ношение боро­ды, и рубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойны­ми смертной казни, ибо все это виновный делает, одинаково не стра­шась царского гнева»³.

В традициях российского уголовного законодательства были состав­лены первые советские уголовные кодексы — 1922, 1926 гг., Основные

Так, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1832 г. и в редакции 1842 г. предлагало формальное определение преступления как деяния, запрещенного за­коном под страхом наказания. В Уложении же 1845 г. и в редакции 1857 г. социальное (ма­териальное) содержание преступления раскрывалось путем перечисления объектов, на которые посягает преступное деяние: нарушение закона, которое включает в себя посяга­тельство на неприкосновенность прав верховной власти и установленных ею властей или на права или безопасность общества или частных лиц (ст. 1). В редакциях 1866 и 1885 гг. Уложение вернулось к формальной дефиниции преступления: «Преступлением или про­ступком признаются как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания законом запрещено» (см.: Русское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. М., 1986. С. 327-365).

См.: Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник общего уголовного права: Общая часть. Киев, 1882. С. 267-268.

Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Т. I. СПб., 1902. С. 45-46.

Глава VII. Понятие преступления. Категории преступлений

начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., содержавшие материальное понятие преступления как общест­венно опасного, посягающего на интересы социалистических правоот­ношений. Впервые социальная характеристика преступления допол­нялась классовой в строгом соответствии с Конституциями РСФСР, а затем СССР.

УК 1922 г. характеризовал общественную опасность деяния как «угрозу основам советского строя и правопорядка, установленного ра­боче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени».

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных респуб­лик 1958 г. уже не содержали классовой оценки объектов преступных посягательств. Общественная опасность трактовалась как посягатель­ство на общественный строй СССР, политическую и экономическую системы, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан. Анало­гичное определение давалось в УК 1960 г. Действующий УК не раскры­вает общественную опасность как посягательство на те или иные объ­екты, ибо перечень таковых дается в ст. 1 Кодекса.

Как видим, содержание общественной опасности преступления в че­тырех Уголовных кодексах РСФСР и РФ постоянно трансформирова­лось адекватно объективным явлениям преступности и уголовно-по­литическим воззрениям на преступление в тот или иной промежуток времени. Развитие шло от социально-классовой характеристики к ис­ключительно социальной.

В двух проектах УК — официальном 1994 г. и доктринальном (Общая часть) 1993 г. — предпринимались попытки отказаться от признака обще­ственной опасности в понятии «преступление». Авторы проекта 1993 г. сочли уместным вернуться к формальному определению преступления как действия или бездействия, запрещенного уголовным законом, по­скольку общественная опасности якобы «декларативный признак», «по­литизированное положение», tfbpa избавиться от социальной характе­ристики деяний, сосредоточив внимание на описании правовых при­знаков преступления¹.

Составители Проекта УК 1994 г. предлагали такую дефиницию пре­ступления: «Преступлением признается запрещенное уголовным зако­ном деяние (действие или бездействие), причиняющее вред или создаю­щее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству». Доводы, приведенные в пояснительной записке: «Указание на «вред»

См.: Дашков Г.В., Здравомыслов Б.В., Красиков Ю.А. и др. Уголовное уложение вместо ^рФ // Записки криминалистов. 1993. № 1. С. 219.