Государство и право как ценности. Их органическая связь.

До сих пор речь шла о заложенных в нашем сознании универсальных ценностях, таких как справедливость, равенство, свобода, проявляющихся во всех сферах общественной жизни. Они имеют мировоззренческий характер.

Но система ценностей не исчерпывается универсальными ценностями. В каждой сфере деятельности и общественных отношений существуют и свои дополнительные ценности, более частные, прикладные. Они подчиняются основным, универсальным ценностям и представляют собой их развитие, приложение или применение к конкретным явлениям.

В этом смысле любое отношение, учреждение, правило, принцип, которые рассматриваются как благо и вызывают уважение и одобрение, воспринимаются как своего рода ценность. Но это будет ценность второстепенная, потому что она подчинена универсальным ценностям, и инструментальная, потому что служит средством для достижения более высоких ценностей. Применительно к государственно- правовым явлениям инструментальные ценности можно назвать правовыми. Между ними также существует определенная иерархия.

Государство и право представляют собой наиболее важные общие правовые ценности. Это необходимые организации общественной жизни, призванные обеспечить в большинстве своем высшие универсальные ценности- справедливость, равенство, общее благо. Многие исследователи подчеркивают, что право и государство представляют собой ценности как гарантия от произвола и беззакония.

Г.Кельзен полагал, что всякая «правовая норма конституирует специфическую законность». По- своему, это верно. Норма устанавливает правило поведения, которое рассматривается как благо, должное, которое нельзя нарушать, т.е. определенную ценность. Однако нельзя отождествлять ценности со всякой правовой нормой. Нормы неравнозначны, между ними существует иерархия. Некоторые безразличны в моральном отношении, другие слишком конкретны и частны, чтобы претендовать на роль ценности, предполагающей некоторое обобщенное содержание.

Представляется более оправданным относить к разряду ценностей не каждую правовую норму, а только те из них, которые устанавливают принципы, выходящие за рамки данной нормы, институты, представляющиеся критерием оценки других правовых явлений.

Что касается принципов, они могут абстрагироваться от конкретных правовых норм, что вовсе не лишает их правового характера. К такого рода принципам относятся равноправие, права человека, демократизм, законность и т.п. Они являются правовым преломлением универсальных ценностей, таких как свобода, равенство и т.п., их юридической формой.

Таким образом, категория «ценность» применительно к праву используется в двух взаимосвязанных, но различных смыслах: как универсальные, т.е., охватывающие все стороны общественной жизни, нравственные принципы, и как инструментальные ценности, служащие средством осуществления нравственных принципов.

Социальное государство

Социальное рассматривается в двух аспектах: в широком - как нечто общественное (социальная структура, социальное отношение и тд), в узком – наличие определенных благ.

Социальное государство – государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь (ст. 7). Это, конечно, слишком общая цель, ключевым и самым сложным понятием которой является «достойная жизнь». Однако ч. 2 ст. 7 дает некоторую расшифровку обязанностей государства:

- охрана труда и здоровья людей;

- установление гарантированного минимального размера оплаты труда;

- обеспечение государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан;

- развитие системы социальных служб;

- установление государственных пенсий, пособий;

- иные гарантии социальной защиты.

Социальное государство можно определить как использование рычагов политической (государственной) власти для обеспечения справедливости в обществе. Оно предполагает государственное вмешательство в экономическую, общественную жизнь.

О социальном государстве можно сказать то, что Аристотель говорил о политии — лучшей, с его точки зрения, форме государства: трудно найти это явление в чистом виде. В то же время большинство современных государств в какой-то мере социальны. Неодинаковые представления о справедливости, масштабах, темпах и методах ее осуществления приводят к многообразию форм социального государства.

Честнов называет авторами концепции государства благоденствия Д. Кейнса и У. Бевериджа, М. А. Краснов считает «создателем концепции социального государства» Л. фон Штайна.

Наибольшее воздействие на концепции и практику социального государства оказало социалистическое и рабочее движение XIX-XX вв., причем обе его ветви, как революционная (в XX в. — коммунистическая), так и реформистская. Марксизм, коммунистическая идеология отводят государству (диктатуре пролетариата, разным формам революционно-демократической диктатуры) решающую роль в социально-экономических преобразованиях. «Реальный социализм» со всеми своими привлекательными и отталкивающими чертами, бесспорно, олицетворял социальное государство.

Наряду с идеей социального государства в социалистическом варианте, т.е. с обобществлением средств производства, в XIX в. возникает и другой ее вариант — с сохранением частной собственности. У истоков ее стоит О. Конт.

Особый тип «социального государства» представляют фашистские режимы. Не посягая на основные экономические интересы крупного капитала, они пользовались государственной властью как инструментом регулирования экономических отношений и социального маневрирования.

В теории и практике социального государства неразрывно переплелись две стороны: регулирование экономической жизни и предоставление гражданам определенных льгот и гарантий.

Социальное государство немыслимо без определенной степени управления социально-экономической жизнью, но суть такого государства — в осуществлении так называемых прав человека второго поколения, т.е. социальных прав.

Юридические ценности

В каждой сфере деятельности и общественных отношений существуют свои дополнительные ценности, более частные, прикладные.

Они подчиняются основным, универсальным ценностям и представляют собой их развитие, приложение или применение к конкретным явлениям и второстепенные, потому что подчиняются универсальным ценностям, и инструментальные, потому что служат средством для достижения более высоких ценностей.

Государство и право представляют собой наиболее важные общие правовые ценности.

Они призваны обеспечить и в большинстве случаев обеспечивающие хотя бы в минимальной мере высшие универсальные ценности – справедливость, равенство, свободу, общее благо, порядок, безопасность или некоторые из них. Многие исследователи подчеркивают, что право (а следовательно, и государство в той мере, в какой оно руководствуется правом) представляют собой ценности как гарантия от произвола и беззакония.

Есть и более частные, специальные правовые ценности, охватывающие, как правило, не государство и право в целом, а лишь какие-то аспекты, стороны этих сложных явлений.

Кельзен полагал, что всякая «правовая норма конституирует специфическую ценность». Маптышин считает, что это верно, так как норма устанавливает правило поведения, которое рассматривается как благо, должное, которое нельзя нарушать, т.е. определенную ценность. Однако отождествление ценности со всякой правовой нормой способно девальвировать понятие «ценность» в качестве моральной категории.

Представляется более оправданным относить к разряду ценностей не каждую правовую норму, а только те из них, которые устанавливают принципы, выходящие за рамки данной нормы, институты, представляющиеся важными для более широкой сферы отношений и потому становящиеся критерием оценки других правовых явлений.

Принципы могут абстрагироваться от конкретных правовых норм, что вовсе не лишает их правового характера. К такого рода принципам относятся равноправие, права человека, демократизм, законность, презумпция невиновности в правосудии и т.п. Они являются правовым преломлением универсальных ценностей, таких как свобода, равенство и т.п., их юридической формой.

Таким образом, категория «ценность» применительно к праву используется в двух взаимосвязанных, но различных смыслах: как универсальные, т.е. охватывающие все стороны общественной жизни, нравственные принципы, и как инструментальные ценности, служащие средством осуществления нравственных принципов.

Итак, теория государства и права оперирует категорией «ценность» в трех смыслах:

1)универсальные ценности мировоззренческого и этического характера

2)государство и право как ценности

3)более частные правовые ценности.

Право и справедливость

Право должно быть справедливым – вечная мысль, приемлемая для всех правовых систем прошлого и настоящего в силу своей общности и абстрактности.

За приемлемостью скрываются принципиальные противоречия, порождаемые двумя факторами: разным пониманием справедливости и характером связи между правом и справедливостью: является ли право воплощением справедливости, или оно всего лишь должно подвергаться оценке с точки зрения справедливости.

Отсюда разные варианты:

1)право и есть справедливость, что это тождественные понятия.

2) справедливость – моральная категория, внешняя по отношению к праву. 

3) справедливость – моральная категория, но имеющая непосредственное отношение к праву, право не может быть понято без определения его отношения к справедливости.

Существуют этатистские политические системы, которые исходят из презумпции, что закон всегда справедлив. Для Т. Гоббса любой закон государства справедлив, и судить о его соответствии или несоответствии естественным законам может только законодатель, т.е. суверен. 

Однако известен и неэтатистский вариант («либертарно-юридической теории права и государства»), автор которого В.С. Нерсесянц, утверждал, что «справедливость входит в понятие права, что право по определению справедливо, а справедливость – внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т.д. У него право рассматривается не как реальный регулятор поведения людей, одним из важнейших источников которого служит закон, а как отвлеченный принцип, идеал. Справедливость как самостоятельная категория упраздняется, а вернее, подменяется псевдоюридической (при таком понимании) категорией права.

Противоположная точка зрения заключается в том, что справедливость – не правовая, а моральная категория, нечто внешнее по отношению к праву и юриспруденции. Такая позиция характерна для ряда классиков юридического позитивизма XIX–XX вв., а именно Г. Кельзен, создатель «чистого учения о праве», утверждал, что справедливость – это требование морали, что чистое учение о праве исключает смешение позитивного права с «идеальным» или «подлинным» правом.

Третья позиция по вопросу о соотношении справедливости и права синтезирует две первые. Справедливость признается моральной ценностью, т.е. не правовой, а далеко выходящей за пределы права, подобно тому как мораль, охватывая все стороны общественной и личной жизни, несравненно шире права. Будучи ценностью моральной, она распространяет свое воздействие и на право. К такому подходу близки представления о «юридической» и «вне-юридической», или «сверхюридической» (extra – legal) справедливости, получившие распространение и в нашей литературе. Можно считать, что справедливость является не только нравственной, но и юридической категорией». 

Г. Харт различал в сфере права два вида справедливости: «Мы думаем и говорим о “справедливости в соответствии с законом”, но также о справедливости или несправедливости самих законов». Первый вид представляет собой формальное требование непротиворечия законам, второй – оценку явления по существу, исходя из моральных критериев. Убедительная дифференциация Харта свидетельствует об условности понятия «юридическая справедливость», смысл которого гораздо точнее передается словом «законность». Чтобы избежать путаницы, лучше не пользоваться формальным понятием «юридическая справедливость», а руководствоваться представлениями о справедливости как моральной категории, охватывающей все стороны жизни общества, в том числе и право, призванной вторгаться в право и преобразовывать его.