Социальная психология малой группы: динамические характеристики

3.1. Понятие групповой динамики

Взгляд на группу как на динамически развивающиеся межличностные отношения восходит к традициям когнитивизма и интеракцинизма.

Впервые термин «групповая динамика» был использован Куртом Левином в статье «Эксперименты в социальном пространстве», опубликованной в одном из американских научных журналов в 1939 г. Собственно, за этим термином ни у самого К. Левина, ни у его учеников не стояла стройная концепция группового развития. Скорее, речь шла об очень плодотворной идее, общем подходе, существенно влияющем на современные научные воззрения. Общее положение К. Левина, касающееся групповой динамики как научного направления, может быть сформулировано следующим образом: это дисциплина, изучающая положительные и отрицательные силы, действующие на человека в группе (95). Сама же группа в рамках этой дисциплины понималась как «динамическое целое» (53, с. 216). Для описания свойств этого динамического целого Левин использовал два основных закона гештальт-психологии.

316

Закон «Целое доминирует над частями» приводит к следующим социально-психологическим следствиям:

√ группа не может быть рассмотрена как сумма индивидов, так как она способна изменять их индивидуальное поведение;

√ оказывать влияние извне легче на группу в целом, нежели чем на поведение отдельных ее членов;

√ каждый член группы признает свою зависимость от других ее членов.

Закон «Отдельные элементы объединяются в целое» приводит к таким свойствам группы:

√ основа группы — не в сходстве, а во взаимозависимости членов группы;

√ человек склонен становиться членом той группы, с которой он себя отождествляет, а не той, от которой внешне зависит;

√ человек остается среди тех, к кому он чувствует себя принадлежащим, даже если их поведение и давление недружественны.

Ознакомившись с этой главой, легко увидеть, что каждое из свойств группы, теоретически выведенное Левином из принципов гештальт-психологии, в дальнейшем было описано эмпирически и присутствует в современной психологии малой группы под другим названием. Действительно, в результате многолетних исследований групповых процессов были выявлены некоторые общие закономерности функционирования и развития групп различной направленности. Эти закономерности составляют теоретическую базу любой групповой работы сегодняшних психологов-практиков (о применении понятия «групповая динамика» в практической групповой работе мы поговорим отдельно).

Динамический подход к пониманию психологической сути малой группы был близок и Т. Шибутани: «...ясно, что плодотворной

317

отправной точкой при изучении групп будет анализ скорее действия, чем структуры... те, кто работает с динамической концепцией группы, более внимательно изучают, как общество действует, чем как подгоняются друг к другу составляющие его части» (131, с. 34).

Сегодня термин «групповая динамика» используется весьма широко, но он практически не несет в себе той методологической нагрузки, какую вкладывали в него ученики К. Левина. Как отмечает Г. М. Андреева, сегодня он используется для описания некоторой реальности в жизни группы: «Групповая динамика, в отличие от статики группы, это и есть совокупность тех динамических процессов, которые одновременно происходят в группе в какую-то единицу времени и которые знаменуют собой движение группы от стадии к стадии, т. е. ее развитие» (9, с. 257—258). Среди наиважнейших традиционно рассматриваются такие групповые процессы, как нормативное влияние, развитие и сплочение, принятие групповых решений. К их подробному рассмотрению мы и обратимся.

3.2. Нормативное влияние в группе

С понятием «групповые нормы» мы уже знакомились. Групповые нормы — это определенные правила, выработанные группой в процессе жизнедеятельности, принятые ее большинством и регулирующие отношения между ее членами. Т. Шибутани определял нормы группы как «подобающие способы действия» и следующим образом объяснял их возникновение: «Каждая первичная группа вырабатывает особую, ограниченную картину мира, исходя из которой только и может быть определена ситуация. За немногими исключениями каждый человек рассматривает мир с точки зрения, которая разделяется людьми, непосредственно его окружающими... Когда люди разделяют общие представления, они все предъявляют каждому участнику достаточно определенные и сходные между собой экспектации. В результате групповые действия значительно облегчаются» (131, с. 42, 360). В каждой группе действуют нормы двух типов: конвенциональные, внедренные в группу той социальной системой,

318

в рамках которой она функционирует, и нормы первичной группы, создающие в каждом случае уникальный и часто неосознаваемый людьми свод неписаных законов и правил: «У нас принято», «У нас не поощряется» и т. д. Нормы первичной группы могут находиться в согласии с предписанными конвенциональными правилами, но могут и отличаться от них, иногда (не столь редко) — приходить в противоречие. В совокупности все работающие в группе нормы создают определенную нормативную культуру группы, анализ которой может многое рассказать и об истории ее развития, и о ее перспективах.

Р. Л. Кричевский и Е. М. Дубовская, проанализировав результаты многочисленных исследований, предлагают следующую общую характеристику функционирования норм в малой группе. Нормы в малой группе:

□ возникают в процессе функционирования группы как некоторая квинтэссенция результатов взаимодействия членов группы («отливка» их реального опыта контактов), а также вносятся в группу извне (например, организацией, в рамках которой она существует);

□ фиксируют правила взаимодействия не для всех возможных ситуаций, а лишь для тех, которые представляют для группы в целом значение, ценность, то есть групповые нормы не регламентируют все индивидуальные проявления участников;

□ могут иметь различное предназначение. Одни регламентируют поведение всех участников в определенной ситуации («Должно поступать только так»), другие имеют отношение к конкретным ролям и статусам («Тебе, при твоем положении, должно поступать именно так»);

□ различаются по степени своего принятия членами группы. Она может варьировать от всеобщего одобрения до принятия незначительным меньшинством;

□ различаются по степени своей «демократичности»: одни допускают достаточно свободное отклонение от них, другие требуют неукоснительного и четкого исполнения. Различаются также виды применяемых санкций (48).

319

Мы видим, что понятие групповой нормы по сей день остается достаточно широким и допускает очень широкий спектр разноплановых исследований. Самым популярным и методологически проработанным является то направление исследования норм, которое связано с проблемой влияния группы на личность. Начиная с 50-х гг. XX в. начались масштабные исследования проблемы нормативного влияния на личность, которые в настоящее время могут быть условно выделены в два направления: нормативное влияние большинства группы на отдельного человека и нормативное влияние, оказываемое на него меньшинством. В развитии данной проблематики прослеживаются любопытные особенности. Начало было положено С. Ашем, проведшим в самом начале 50-х гг. XX в. серию очень красивых экспериментов по изучению конформизма — нормативного влияния большинства. Под результаты этих и других аналогичных исследований была создана некоторая ценностная и теоретическая база. Идеологами исследований конформизма выступали в основном американские социальные психологи. В конце 60-х — начале 70-х гг. (время мощных социальных изменений!) европейскими социальными психологами начато создание теоретической базы для исследования иного вида группового влияния — нормативного давления меньшинства. Теоретические выкладки С. Московичи во многом строились на принципе «все совсем не так, как привыкли считать американцы», однако дальнейшие эмпирические исследования во многом подтвердили изначальные научные предположения. За той и другой линией научных исследований очень четко просматривается конкретная ценностная позиция, определенный взгляд на природу человека и его отношений с миром. Пожалуй, это одно из самых ценностно-окрашенных направлений в современной социальной психологии. Для этого есть все основания, так как рассматривается сама суть взаимоотношений отдельного индивидуума и социума: на какой базе они строятся? К каким последствиям для личности приводят?

320

3.3. Нормативное влияние большинства; проблема конформизма и независимости

Введем центральные понятия этого направления социально-психологических исследований. Конформизм — подчинение суждения или действия человека групповому давлению (мнению большинства) в ситуации конфликта между его собственным мнением (опытом) и мнением большинства. Конформность — склонность человека как члена группы неосознанно выбирать и следовать мнению группового большинства. Негативизм — демонстрация поведения, или мнения, противоречащего мнению большинства, независимо от того, право это большинство или нет. Нонконформизм — демонстрация мнения или поведения, опирающегося на собственный опыт, независимо от мнения или поведения группового большинства.

Началом исследованиям в данной области послужили эксперименты Соломона Аша и его сотрудников. Эти исследования считаются не просто классикой, а «самыми классическими из всех классических исследований в области социальной психологии» (76, с. 210). Отметим три момента, которые позволяют давать им столь высокую оценку. Во-первых, результаты, которые и сейчас не потеряли своего значения. Во-вторых, сама исследовательская схема — так называемые эксперименты с подставной группой и «наивным» испытуемым, — которая и сегодня может рассматриваться как блестящий образчик научного творчества. В-третьих, гуманитарный пафос исследований. По словам самого С. Аша, «для отдельных людей и для научного понимания личности эта тема имеет... непосредственное значение, поскольку одна из основных характеристик личности — это обладает ли человек свободой, чтобы действовать независимо, или он, как правило, поддается давлению группы» (13, с. 210).

Эксперименты С. Аша неоднократно описаны в отечественной и зарубежной, переведенной на русский язык литературе, однако мы

321

позволим себе представить их читателю еще раз, воспользовавшись для этого текстом самого автора.

«Нашей непосредственной целью было изучение социальных и личностных условий, заставляющих индивидуумов сопротивляться или уступать групповому давлению в тех случаях, когда суждение группы воспринимается как противоречащее фактам... Группа из восьми человек получала инструкцию сделать вывод о сериях простых, четко структурированных перцептивных отношений — выбирать из трех отрезков разной длины тот, который равен эталонному. Каждый из членов группы публично высказывал свои суждения. В процессе этого монотонного текста один из индивидов вдруг обнаруживал, что его суждение противоречит мнению всей группы, и в ходе эксперимента это противоречие возникало снова и снова. Все члены этой группы, за исключением одного, предварительно побеседовали с экспериментатором и получили инструкцию в определенные моменты высказывать неверные — и единодушные суждения... Объектом исследования и основным испытуемым являлся тот человек, чьи ответы отличались от других — мы поставили его в положение единственного представителя меньшинства, находящегося в окружении единодушного большинства. Он, возможно впервые в своей жизни, столкнулся с ситуацией, когда группа единодушно высказывала утверждения, противоречащие тому, о чем свидетельствовало его восприятие... Используемая методика позволяла легко провести количественную оценку «влияния большинства» путем подсчета частоты ошибок, повторявших искаженное суждение большинства. В то же время мы хотели получить информацию о том, как испытуемые воспринимали группу; установить, испытывали ли они сомнения и искушение примкнуть к большинству. Но нашей главной целью было выяснить причины, по которым испытуемый проявил независимость или уступчивость — осознавал ли, например, уступивший испытуемый, что большинство оказывает на него влияние; отказался ли он от своего суждения осознанно или чувствуя принуждение.

322

С этой целью мы составили многосторонний набор вопросов, который стал основой для индивидуального интервью, проводившегося сразу после окончания эксперимента. Следует добавить, что было бы непростительной ошибкой позволить испытуемому уйти из лаборатории, не объяснив ему полностью все условия эксперимента... Как большинство группы, так и основные испытуемые были студентами колледжа (мужчинами). Мы сообщим результаты, полученные для 50 основных испытуемых... Для каждого из них проводилось 12 основных испытаний, когда ответы большинства были неправильными»1.

Подчеркнем важный момент, неоднократно обсуждавшийся в критической литературе, посвященной работам С. Аша. Сама экспериментальная ситуация, как она предстает объективному внешнему наблюдателю, носит весьма условный, внеличностный характер: лабораторный эксперимент, незнакомые ранее люди, какие-то отрезки различной длины... Однако субъективно эта ситуации очень ярко окрашена для испытуемого, является небольшой личностной драмой. Он стоит перед необходимостью совершения выбора, должен публично высказать мнение перед целой группой людей, при этом он внутреннее переживает конфликт между тем, что видят его глаза, и тем, что слышат его уши. Это подтверждается выводами В. Э. Чудновского, проводившего изучение конформного поведения подростков: «...отстаивание определенной оценки в условиях эксперимента, когда другие придерживаются другого мнения, приобретает нравственный характер... нравственный характер приобретает и защита определенного истинного мнения, даже если оно само по себе не имеет нравственной значимости» (48, с. 85). Человек остается человеком и в лабораторной ситуации: если он принял ее, включился в экспериментальное взаимодействие, он начинает ценностно переживать содержание разворачивающегося общения.

323

Каковы же результаты основных описанных экспериментов? Сам исследователь среди самых значимых результатов называет следующие:

1. Заметное смещение оценок в пользу большинства. Одна треть всех оценок, сделанных основными испытуемыми, идентична ошибочным оценкам большинства (для сравнения: в контрольной группе, члены которой высказывали свое мнение в письменной форме, ошибки практически отсутствовали).

2. Около 68% оценок, сделанных основными испытуемыми, были правильными, несмотря на влияние большинства.

3. Существуют значительные индивидуальные различия. Полную независимость (в течение всех 12 проб) показала одна четвертая часть испытуемых, еще одна треть заняла колеблющуюся позицию: она продемонстрировала зависимость от мнения большинства в 6 и более испытаниях. Были и испытуемые, полностью подпавшие под влияние подставной группы.

Таким образом, в 35 случаях из 100 люди демонстрируют зависимое от группы поведение. Колебания в пользу мнения группы характерны многим индивидуумам (в экспериментах они составили около одной трети). У 25% наблюдалось устойчиво независимое поведение.

Интерес представляет и попытка Аша описать некоторые типы независимых и зависимых испытуемых. Среди независимых он выделил тех, чья автономия основывается на уверенности в себе, отстраненности (замкнутости) натуры, и «правильных» (они испытывают сомнения, но предпочитают следовать своему сенсорному ощущению). Среди уступчивых он также описал три типа испытуемых. Первый тип — люди, которые реально увидели правоту большинства (произошло субъективное искажение зрительного образа). Их немного в общей экспериментальной выборке. Второй тип — люди, которые, пережив конфликт своего и группового мнения, пришли к выводу, что право большинство. И третий тип — примкнувшие

324

к большинству. Их не столько заботит проблема расхождения мнений, сколько они опасаются остаться вне общества себе подобных. Конечно, типология, созданная на такой маленькой выборке, не может восприниматься как завершенный теоретический продукт, а дальнейших изысканий в этой области не проводилось.

Исследовательская парадигма, созданная Ашем, получила широкое признание, послужила основой многочисленных исследований и критики (продуктивной и не очень). Выделим несколько линий развития идеи Аша и опишем проводимые в их рамках исследования.

Первая линия связана с варьированием экспериментальной ситуации с целью получения знаний о том, как изменяется конформное поведение людей и какие факторы влияют на этот процесс. Такие эксперименты были начаты самим Ашем и продолжены и в Америке, и в Европе, и в СССР. Кроме того, были выполнены кросс-культурные исследования. Итак, факторы, влияющие на конформное поведение:

Единодушие большинства. Больше всего конформных реакций (чуть более 30%) испытуемые демонстрируют в ситуации абсолютного единодушия большинства. В ситуации, если в группе два «наивных» испытуемых или среди подставной группы «назначен» верный партнер, степень независимости резко повышается (процент конформных реакций едва достигает 10). Любопытно, правда, и другое: если в ходе эксперимента «верный» партнер перестает оказывать поддержку мнению испытуемого, количество зависимых ответов возрастает почти до прежнего уровня. Независимость основного испытуемого уменьшается (пусть и незначительно) и в тех случаях, когда в подставной группе есть человек, который высказывает мнение не правильное, но отличное от мнения большинства.

Численность большинства. Максимальное воздействие на мнение «наивного» испытуемого оказывает группа из 3 человек. Дальнейшее

325

увеличение численности единодушного большинства не имеет существенного значения.

Особенности ситуации. Исследования Аша и сотрудников показали, что чем дальше от истины мнение большинства, тем выше независимость испытуемых. И что еще более важно: влияние большинства усиливается, когда нарастает неопределенность ситуации. Уверенный в своей компетентности испытуемый менее склонен к зависимому поведению, но лишь в том случае, если компетентность группы он оценивает ниже или равно своей. Чем выше субъективная авторитетность группы для «наивного испытуемого», тем чаще он подпадает под влияние большинства.

Особенности группы. В ряде отечественных исследований (работы А. П. Сопикова, А. В. Баранова) выявлена зависимость интенсивности конформного поведения от особенностей деятельности группы. Исследования, проведенные на студентах, показали, что будущие педагоги чаще демонстрируют зависимость от группового влияния, чем будущие инженеры. Подростки, играющие в оркестре, более зависимы в своем мнении от сверстников, чем подростки — победители физико-математических олимпиад. Конформность также возрастает в сплоченных группах. Однако, как показывают исследования, проведенные А. В. Петровским и его коллегами, сам феномен зависимости человека от его группы в сообществах высокого уровня развития (коллективах) приобретает специфические черты. Исследования проводились с реальными трудовыми коллективами. Члены коллектива участвовали в групповом обсуждении, в процессе которого вырабатывались цели и ценности совместной деятельности, обсуждались стратегические вопросы жизнедеятельности группы. Затем каждому члену группы сообщалась фиктивная информация, согласно которой в его отсутствие было решено изменить цели (или пути их достижения). Человеку предлагалось принять решение, какой линии поведения он будет придерживаться. Большинство участников эксперимента предпочитали те цели и ценности, которые

326

были выработаны коллективом при его участии. Такое поведение и получило название коллективистического самоопределения (80).

Гендерные и возрастные особенности. Женщины в целом более конформны, чем мужчины, а дети — чем взрослые. Хотя если говорить о подростках и старшеклассниках, то они склонны демонстрировать конформизм в общении с группой сверстников и негативизм — в общении со взрослыми. Учитывая это, желательно как можно реже ставить подростка в ситуацию группового давления со стороны взрослых или класса, если он не является для него источником норм и ценностей. В старшем школьном возрасте вероятность независимых решений возрастает, однако конформность в общении со значимой группой сверстников или взрослых еще очень велика.

Индивидуальные особенности испытуемого. Р. Л. Кричевский и Е. М. Дубовская приводят следующие данные: выявлена отрицательная зависимость между склонностью человека к конформному поведению и такими его психологическими особенностями, как высокий интеллект, способность к лидерству, толерантность к стрессу, социальная активность и ответственность (46).

Значимость ситуации для испытуемого. Это наиболее важный фактор. Выше мы уже говорили о том, что любая экспериментальная ситуация выбора может иметь для человека субъективно значимую окраску. Чем более значимой для себя испытуемый воспринимает ситуацию, тем ниже вероятность принятия им зависимых решений (48).

Другая линия развития идей С. Аша связана с формированием теоретических представлений о сути выявленных им закономерностей и дифференциацией видов зависимого поведения.

Широкое распространение получили представления о том, что влияние большинства основано на зависимости: «Меньшинство зависит от большинства, потому что получает от него информацию о действительности. Оно также зависит от большинства, потому что хочет получить одобрение или, по крайней мере, не вызвать неодобрения»

327

(71, с. 226). М. Дойч и Г. Джерард предложили различать два типа социального влияния в группе, порождающих конформное поведение: нормативное и информационное. В дальнейшем Г. Джерард высказал предположение, что истоки конформности — в информационной зависимости члена группы от других ее участников. Ситуация, в которую попадает человек, вызывает у него тревожность и, естественно, потребность в ее снижении. Неопределенность ситуации может быть снята за счет различных форм сравнения себя с другими: во-первых, человек использует поведение других как стандарт, которому можно соответствовать; во-вторых, он формирует представление о себе на основе механизма социальной рефлексии. Все это делает человека чувствительным к социальному влиянию (48). В. Э. Чудновский выделил 2 типа конформного поведения: внешнее и внутреннее. Внешнее подчинение — это реакция приспособленчества (Л. Фестингер использовал для обозначения близкого явления термин «публичная конформность»), которая может сопровождаться внутренним конфликтом, но может осуществляться и без него, как принятое личностью внешнее приспособление к группе. Внутреннее подчинение — это переживание мнения группы как своего собственного, которое может проистекать из бессознательного принятия постулата «большинство всегда право», а может быть результатом сознательного выбора личности.

В настоящее время в социальной психологии используются два близких по звучанию, но разнящихся по содержанию понятия: конформизм и конформность. Конформизм все чаще используется как синоним приспособленчества, обозначает явление по своей сути не столько психологическое, сколько этическое. Конформность рассматривается как определенное свойство поведения человека группе.

«Конформность» как термин выгодно отличается от «конформизма» тем, что за годы своего использования он не оброс ценностной, идеологической оболочкой, не имеет традиции рассмотрения в рамках такой непривычной для науки системы оценок, как «хорошо — плохо», «правильно — неправильно». С понятием «конформизм»

328

такая неприятность случилась. Вот как характеризует этот факт В. Э. Чудновский: «Многие исследователи в экспериментах Аша увидели отражение тех конфликтов и противоречий, которые существуют в отношениях между людьми в современном капиталистическом обществе. Они исходят из определенной концепции, согласно которой общество подразделяется на две резко противоположные группы людей: конформистов и неконформистов. Конформизм объявляется неизбежным результатом развития общества. «Наш век может быть назван веком конформизма», — заявляют Д. Крэч, Р. Крачфилд и Е. Баллэчей, и дальше: «Цена социального принятия есть конформизм и потеря независимости», — пишет Д. Генри... «Тенденция к конформности — фундаментальное свойство личности», — утверждает Р. Крачфилд» (47, с. 242).

Конформность, в отличие от конформизма, — безоценочна, внеоценочна, что позволяет рассматривать ее саму, ее проявления и последствия менее предвзято. При этом важно подчеркнуть, что исследования, выполненные в рамках парадигмы Аша, личностные особенности человека не выявляют. Их плоскость — именно конформное поведение, за которым, не раскрытые экспериментатором, могут стоять самые различные причины как внешнего, так и внутреннего свойства, как осознаваемые, так и не осознаваемые человеком. Еще одно важное отличие конформности от конформизма: первая может иметь степень выраженности, причем не только и не столько на уровне индивидуальных различий, сколько на уровне особенностей групповой ситуации. Да, можно условно поделить людей на более и менее конформных (что и делают различные личностные опросники), но правильнее говорить о том, что степень конформности человека варьирует в зависимости от его внутреннего состояния и особенностей групповой ситуации. На последнем особенно настаивает И. Р. Сушков. Конформность, с его точки зрения, именно групповой, а не индивидуальный феномен. Неосознанная склонность к корректировке своего поведения происходит у человека как члена группы в силу воздействия на него именно групповой ситуации, а не внутренних личностных черт (108). За подтверждением

329

своей точки зрения автор обращается к недавним исследованиям М. Хогга и Д. Тернера, которые позволили сделать следующий вывод: «...конформность проявляется в ситуации расхождения индивидуальных оценок, мнений и поведения с нормами той группы людей, с которой индивид себя идентифицирует. Несоответствие внутренних ориентаций индивида ориентациям группы членства может быть разрешено двумя путями: увеличением субъективной конформности или признанием своей принадлежности к другой категории» (108, с. 284).

Еще одна линия развития темы конформизма и конформности — формирование представлений о том, насколько эти феномены фатальны для человека как члена группы и нет ли возможности нивелировать нормативное давление группы на личность. Важная для нас позиция по этому вопросу была сформулирована еще К. Левином: «Принадлежность к определенной группе вовсе не означает, что человек должен полностью соответствовать целям, правилам, а также стилю жизни и мышления группы. У человека есть и свои собственные цели. Ему необходимо иметь внутри группы достаточное пространство свободного движения, чтобы реализовывать эти личные цели и удовлетворять свои индивидуальные желания... Если пространство свободного движения личности в группе чересчур мало, иными словами, если его независимость от группы недостаточна, он будет несчастлив; слишком интенсивная фрустрация заставит его покинуть группу или даже постараться разрушить ее, если она слишком жестко ограничивает свободу своих членов... Существует множество вариантов того, как можно примирить индивидуальные и групповые нужды» (53, с. 218—219). Проблема нормативного влияния группы на личность приобретает совсем другое звучание. Оно, влияние, перестает быть тяжким бременем и проклятьем современного человека и превращается в некоторую закономерность групповых отношений, которая может регулироваться и корректироваться и со стороны личности, и со стороны группы в целом.

Д. Майерс называет два механизма, защищающих человека от «безудержности» нормативного давления: реактивное сопротивление

330

и поведенческое подтверждение собственной уникальности: «Мы не марионетки. Когда социальное принуждение становится грубым, люди склонны к реактивному сопротивлению: они стремятся противостоять принуждению, чтобы отстоять личную свободу... Нам не нравится слишком отличаться от группы, но мы не хотим и выглядеть в точности как все. Поэтому наши действия защищают наше чувство собственной неповторимости и индивидуальности. В группе мы лучше всего осознаем, чем отличаемся от других» (58, с. 309).

Наконец, еще одна линия развития исследований нормативного давления: изучение тех возможностей влияния, которые имеются в распоряжении группового меньшинства. Некоторые «наметки» этой линии исследования можно встретить в работах С. Аша. В частности, он описывает «интересный эффект», полученный в результате проведения одной из многочисленных модификаций его основного эксперимента: «В этом варианте большинство состояло из 16 «наивных» испытуемых; среди них мы поместили одного человека, который, согласно полученной им инструкции, отвечал неправильно. При таких условиях одинокий диссидент забавлял представителей наивного большинства. Члены группы заразительно смеялись над человеком, находившимся в одиноком меньшинстве, считая его шутом....члены группы не сознавали, что они черпают поддержку у большинства и что если бы они остались с диссидентом наедине, то их реакции претерпели бы радикальные изменения» (13, с. 221). То, что для С. Аша выглядело как необычный факт, через 15—20 лет прозвучало как новая мощная альтернатива его парадигме. Речь идет об исследовательской традиции изучения нормативного влияния группового меньшинства.

3.4. Нормативное влияние меньшинства: вопросы креативности и развития

В 1983 г. Ч. Д. Немет и Д. Уочтлер подвели некоторый итог теоретических и эмпирических изысканий: «...в последнее время ученые поняли, что конформизм и независимость — это не единственно

331

возможные реакции на мнение большинства. Меньшинство может активно отстаивать свою позицию и оказывать влияние на большинство....Большинство и меньшинство оказывают друг на друга взаимное влияние» (71, с. 226).

Как мы уже отмечали, область научных знаний, связанных с влиянием группового меньшинства на большинство и отдельную личность, формировалась своим особым образом. У истоков — острая, но по сути своей конструктивная критика исследовательской парадигмы С. Аша и его последователей, наиболее важными здесь стали аргументы С. Московичи. Затем — разработка определенной теоретической модели влияния группового меньшинства с опорой не столько на экспериментальный материал, сколько на факты окружающей социальной жизни. Далее — экспериментальная проверка теоретических положений.

Критикуя теории конформного поведения, созданные в рамках исследовательской парадигмы С. Аша, С. Московичи дает характеристику этих теорий, вскрывая стоящие за ними общие модели человека, общества и группы. Он и его коллеги показали, что эти теории отражают определенный взгляд на сущность внутригрупповых отношений и на конформность как их важнейшую характеристику. Человек в группе рассматривается как зависимый элемент групповой системы, обладающий незначительной волей и свободой. Важнейшим фактором, цементирующим групповые коммуникации, признается нормативная и информационная зависимость человека от группы, меньшинства от большинства. Отклонение человека от групповой нормы интерпретируется как проявление плохой социальной адаптации, а с точки зрения группы представляет угрозу ее существованию как целого. И еще один важный момент: возможности влияния в группе распределены неравномерно. Практической монополией на ее применение обладают лидеры и групповое большинство.

По всем этим пунктам позиция европейской социальной психологии была иной, иногда — противоположной. Прежде всего отличается

332

сама трактовка термина «меньшинство». Меньшинство определяется не по численности, а по критерию влияния: это часть группы, которая обладает меньшими возможностями влияния (132). Однако возможности влиять на нормативную атмосферу группы у него есть. С точки зрения С. Московичи, в пользу этого утверждения могут быть приведены следующие общие размышления: жизнедеятельность социальной группы невозможна без наличия у ее членов согласия по некоторым принципиально важным ценностно-целевым аспектам. Единообразие взглядов поддерживается большинством. Меньшинство высказывает какие-то иные взгляды, отличные от устоявшихся. Естественно, что большинство стремится оказать такое воздействие на меньшинство, чтобы восстановить «мир и порядок», то есть общность взглядов по важным вопросам. Но если меньшинство настаивает? Применение немедленных жестких санкций к инакомыслящим не практикуется в преобладающем большинстве групп; это означает, что большинство в течение какого-то времени продолжает взаимодействовать со своими оппонентами. В результате становится возможным, что на некоторых представителей большинства аргументы меньшинства окажут влияние (заставят задуматься, точнее сформулировать свою личную точку зрения и т. д.) (48). Естественно, механизмы влияния меньшинства на членов группы должны существенно отличаться от тех, которые характерны давлению большинства. Очевидно также, что результаты его влияния также будут иными: это не будет конформное, негативистическое или нонконформное поведение. Самый важный момент состоит в том, что групповое меньшинство имеет свои источники влияния и что общая «кухня» нормативных процессов в группе значительно сложнее и интереснее, чем это считалось в 50—60-е гг. XX в.

В экспериментах, проведенных европейскими социальными психологами, был установлен сам факт существования нормативного влияния меньшинства и изучены некоторые из его механизмов и эффектов. В одном из самых первых экспериментов, проведенных С. Московичи и его сотрудниками, испытуемым предлагалось определить

333

цвет и его интенсивность по 6-балльной шкале. В эксперименте участвовали 6 человек, из них двое — помощники экспериментатора — постоянно называли голубой цвет зеленым. В этой ситуации число ответов «зеленый» у «наивных» испытуемых составило около 8% (в контрольной группе таких выборов было 0,25%).

Экспериментальные данные позволяют сравнить особенности влияния большинства и меньшинства. Большинство оказывает более сильное воздействие на уровне реакций людей на тот или иной факт, меньшинство — на уровне правильности позиции. Влияние большинства проявляется довольно быстро, конформные реакции чаще появляются в ответах испытуемых в первых пробах. Влияние меньшинства часто оказывается на латентном, неосознаваемом человеком уровне и может проявляться не в данной экспериментальной ситуации, а в последующих, лишь частично по содержанию связанных с ней.

Внутренняя картина состояния человека, находящего под воздействием большинства и меньшинства, совершенно различна. Переживая конфликт с большинством, человек очень часто ощущает свою некомпетентность, незащищенность. Его стремление присоединиться к большинству диктуется страхом остаться в социальной изоляции. Позиция меньшинства часто вопринимается представителем большинства с иронией, раздражением (позиция «сверху»), его точка зрения — ошибочной, непродуманной. Но при этом последовательное меньшинство воспринимается как более уверенное в себе. При влиянии меньшинства, утверждает Ч. Д. Немет, человек испытывает значительно меньший стресс, чувствует себя внутреннее более защищенным, что позволяет ему спокойнее и продуктивнее отнестись к конфликту мнений: у него часто возникает мотивация переоценить ситуацию в свою пользу (71).

Исследования позволили также установить, что к основным факторам, делающим позицию меньшинства влиятельной, необходимо отнести последовательность, уверенность, гибкость (готовность к компромиссу), уважительное отношение к оппонентам.

334

Г. Мюньи показал, что сила влияния меньшинства существенно зависит от образа, который складывается о нем у большинства: если оно воспринимается как жесткое, бескомпромиссное, категоричное, то это создает сильный психологический барьер (132). Не менее важные параметры — последовательность и уверенность группового меньшинства в своей позиции.

Каковы же основные следствия влияния меньшинства для группы в целом и ее отдельных участников? Назовем два основных:

• влияние меньшинства побуждает человека и большинство в целом к поиску новых аргументов в защиту своей позиции; в результате большинство может еще больше убедиться в своей правоте, но это убеждение будет опираться уже не на стереотипы и неосознанные групповые нормы, а на результаты анализа и размышления;

• благодаря существованию иной позиции, существенно возрастает вероятность выработки человеком и группой новых, креативных решений. С этой точки зрения влияние меньшинства полезно даже в том случае, если оно отстаивает ошибочный по своей сути взгляд на проблему.

Нормативное влияние большинства и меньшинства целесообразно рассматривать как два отдельных процесса только с точки зрения истории науки. Действительно, существуют две традиции, развивающиеся на различных континентах. Однако для построения единой картины функционирования малой группы необходимо объединить их в единую динамическую систему. Процесс влияния большинства выполняет для группы роль механизма, стабилизирующего групповое состояние. Конформность членов группы — важный фактор, позволяющий группе существовать как единое целое в тот или иной момент ее развития. Естественно, что чем сложнее этот момент, чем экстремальнее условия функционирования группы, тем выше роль конформности. Вместе с тем, высокая конформность членов группы, отсутствие «здорового» меньшинства, не разделяющего общей точки зрения, легко может привести группу к застою, а ее участников — к ригидности. Нормативное влияние меньшинства —

335

это механизм, ограничивающий прессинг большинства, препятствующий чрезмерному повышению конформности членов группы. На групповом уровне он — источник развития, на индивидуальном — стимулятор познавательной активности, проявления творческого личностного начала.

3.5. Нормативное влияние: взгляд с позиции человека в группе

Любой человек, добровольно или в силу обстоятельств ставший членом конкретной группы, становится участником сложной системы взаимодействий, внутри которой постоянно испытывает нормативное влияние. Конечно, лишь конвенциональные нормы группы могут быть предъявлены ему в виде документов, инструкций, приказов. Нормы первичной группы он постигает интуитивно, опираясь на ту прямую и косвенную обратную связь, которую получает от своих коллег. Период адаптации в группе — это прежде всего отрезок времени, в рамках которого человек должен определиться с тем, принимает ли он нормы группы и в какой степени. У него есть 4 возможности собственного нормативного самоопределения:

1. Осознанное принятие норм и ценностей группы. Оно может быть внутренним, когда человек свободно и ответственно принимает на себя нормативные обязательства, или внешним, тогда мы имеем дело с конформизмом как приспособленчеством. В том и другом случае человек вливается в ряды группового большинства.

2. Неосознанное, интуитивное принятие норм и ценностей группы по принципу «Раз здесь так заведено, значит, это правильно». Человек также становится представителем большинства, хотя изначальная причина вхождения в него иная — высокая конформность, внутренняя зависимость от нормативного влияния.

3. Осознанное отвержение норм и ценностей группы. Оно уводит человека в «сознательное меньшинство», под огонь санкций и нормативного давления. Однако осознанность позиции должна помочь

336

ему выработать конструктивную линию поведения (последовательную, уверенную, гибкую).

4. Неосознанное отвержение норм и ценностей группы по принципу «Главное — делать не так, как все». Такая позиция именуется «негативизм» и представляет собой конформизм наизнанку. Она тоже приводит человека в лагерь меньшинства, но возможности влияния у негативиста специфические. Он зависим от группы, так как отстаивает сопряженную точку зрения (со знаком «минус»). Как правило, реакция большинства на такую позицию агрессивна, хотя определенный смысл в противостоянии большинства и негативистов есть: повышается общий уровень активности, высвобождаются ресурсы для изменения, развития групповых отношений.

Выбрав для себя норму, человек занимает и определенную внутреннюю позицию в отношении самой группы. Она становится для него либо референтной, либо группой членства. Мы немного отвлечемся от основной темы, для того чтобы дать более развернутую характеристику введенных понятий, тем более что они, по мнению ряда авторов, имеют в социальной психологии «астрономическую популярность» (10, с. 209). Родом же они из интеракционистской ориентации.

Термин «референтная группа» был введен в 40-е гг. XX в. Г. Хайманом, а конкретное наполнение получил в экспериментах Т. Ньюкома. Для Т. Ньюкома этот термин обозначал группу, к которой человек психологически причисляет себя, разделяет ее ценности и нормы. Исследователь разделял позитивные и негативные референтные группы. К позитивным референтным относятся те группы, в которых человек хочет быть принятым. Отрицательной референтной выступает та группа, нормам и ценностям которой человек себя и свое поведение противопоставляет. В конце 40-х — начале 50-х гг. это понятие окончательно закрепляется в социальной психологии, в частности работами М. Шеррифа. Он видел значение референтной группы в том, что «ее нормы превращаются в социальные установки индивидов, в систему отсчета не только для самооценки, но и для

337

оценки явлений социальной жизни, для формирования своей картины мира» (10, с. 211). Он также предложил различать группу членства (то сообщество, в которое человек реально включен) и референтную группу, с которой человек может себя соотносить в идеальном плане.

Референтная группа и группа членства могут совпадать (человек разделяет и проводит в жизнь ту систему ценностей и норм, которая выработана его реальной группой: учебной, трудовой, досуговой). Но в силу обстоятельств человек может быть включен в жизнедеятельность одних групп, а ценностно и нормативно ориентироваться на другую, реально ему для контактов недоступную. Достаточно часто встречается и такой вариант: референтная группа у человека есть, и он реально в нее включен, но большую часть времени вынужден проводить в группе членства. Все варианты несовпадения референтной группы и группы членства чреваты внутренними и межличностными конфликтами для человека.

Нормативное самоопределение приводит к тому, что человек начинает получать от других членов группы некоторые послания — санкции. Мы уже говорили о том, что эти санкции могут носить поощрительный и запретительный характер. Нормативное поведение, следование правилам жизни группы, соблюдение выработанных ею ритуалов приводит к тому, что человек начинает получать психологические подкрепления от других членов группы: его награждают различными знаками внимания, доброжелательными обращениями, эмоциональными поглаживаниями, уважением, открытым признанием достоинств. А вот какие санкции запретительного характера приводит Т. Шибутани: «шпильки» и прозвища; подмигивания, иронические взгляды, усмешки и холодность; сплетни; применение силы; социальная изоляция в группе (по-нашему — бойкот). Момент, который стоит подчеркнуть: неформальные санкции, в отличие от конвенциональных, носят в первичных группах индивидуализированный характер. Если наказать, то так, чтобы конкретному человеку

338

стало больно; если поощрить, то так, чтобы поощрение было для него личностно значимым.

Всегда ли отклонение от групповых норм приводит к тому, что человек начинает получать от группы различные психологические наказания? Оказывается, нет. Чтобы дать на этот вопрос более полный ответ, мы обратимся к еще одной проблеме, связанной с нормативным влиянием в группе.

3.6. Нормативное влияние и статус

Традиционно считается, что чем выше статус человека в группе, тем в большей степени он ориентирован на ее нормы и ценности, более последовательно реализует их в своем поведении. То есть чем выше статус, тем выше нормативность поведения. Ненормативное поведение наказывается снижением статуса. Однако исследованиями Е. Холландера и его сотрудников в эту простую и понятную линейную зависимость было внесено существенное дополнение. Действительно, человек, который хочет иметь в своей группе высокие рейтинговые показатели, должен вести себя нормативно. Однако если он, благодаря своему вкладу в жизнь группы, занимает в ней лидерское положение, он в определенной степени освобождается от необходимости вести себя строго нормативно, он получает право отклоняться от групповых норм (естественно, чисто психологически, никакими «верительными грамотами» это не подтверждено). Это явление Холландер назвал идиосинкразическим кредитом лидера, а поведение, отклоняющееся от групповых норм, — идиосинкразическим (48).

Зачем группе нужно предоставлять своему лидеру такой кредит, ведь еще неизвестно, как он им воспользуется, пойдет ли это ей на пользу? Ответ очевиден. Для группы это возможность развития, изменения. Если новшество, которое привнесет лидер, окажется неэффективным, вредным, можно отказаться от него (вместе с лидером чаще всего). Если же эксперимент окажется удачным, новый вариант отношений, достижения групповых целей могут способствовать

339

развитию группы. Через некоторое время он превратится в групповую норму.

Нормативное влияние пронизывает все формы взаимоотношений членов группы. Взаимодействие большинства и меньшинства, поведение негативистов, идиосинкразические эксперименты лидера, мера принятия каждым участников группы ее целей и ценностей — все вместе это во многом определяет особенности жизни данной группы, влияет на то, как разворачиваются в ней другие динамические процессы.

3.7. Развитие и сплочение малой группы

Развитие группы в широком значении — это и есть групповая динамика: «Групповая динамика, в отличие от статики группы, это... совокупность тех динамических процессов, которые одновременно происходят в группе в какую-то единицу времени и которые знаменуют собой движение группы от стадии к стадии, то есть ее развитие» (9, с. 257—258). Рассмотрим три аспекта проблемы развития группы, которые наиболее часто обсуждаются в социально-психологической литературе: образование группы, этапы и закономерности развития, сплочение.

Вопросы образования группы очень по-разному рассматриваются в отечественной и зарубежной литературе. Для зарубежных авторов основной интерес заключается в психологических причинах вхождения человека в группу. В первый момент это представляется закономерным, коль уж речь идет о психологической науке. Однако в таком варианте проблема образования малой группы выглядит крайне однобоко, если не сказать нереально. Робер и Тильман считают, что основная причина, по которой человек стремится войти в группу, — это получение удовлетворения от взаимодействия с другими людьми. Они же приводят точку зрения по этому поводу Ж. Эллиота: «Одним из первичных элементов сплочения, связывающего индивиды в институциональные человеческие объединения, является защита от психологической тревоги. В этом смысле можно предположить,

340

что индивиды проецируют вовне влечения и внутренние объекты, которые в противном случае были бы источниками психотической тревоги, и связывают их с жизнью социальных институтов, членами которых они являются» (90, с. 121—122). Это психоаналитический взгляд на проблему группообразования. Однако и за рамками этой парадигмы широко распространена точка зрения, что группа возникает из необходимости для людей удовлетворить ряд своих личных потребностей. Вот определение Р. Кеттелла: «Наше определение группы — совокупность индивидов, в которой существование всех используется для удовлетворения каких-либо потребностей каждого» (35, с. 24). Трудно отрицать тот факт, что в группе (посредством ее, благодаря ей) каждый участник удовлетворяет свои потребности, связанные с признанием, поддержкой, самореализацией и другим. Однако в тех случаях, когда этот факт рассматривается сам по себе, вне контекста современной социальной жизни, процесс возникновения малых групп выглядит как-то странно. Очевидно, что большинство из них появляется не потому, что люди решили объединиться для удовлетворения своих личных нужд, а потому, что такого рода структура закономерно возникает в рамках тех или иных социальных институтов или организаций. Конечно, существуют иные ситуации возникновения малых групп. Скажем, иначе возникают группы по интересам, свободные творческие коллективы. Однако доля таких групп в современном социальном мире очень мала, и для них необходимо разрабатывать частную модель группообразования. В случае же с так называемыми организованными группами сначала возникает номинальная группа с вакансиями для потенциальных участников, а затем люди, занявшие эти вакансии, начинают выстраивать психологические отношения (в том числе удовлетворяющие их личные потребности). Именно так проблема группообразования рассматривается в отечественной литературе (9, 48). Р. Л. Кричевский и Е. М. Дубовская считают, что возникновение организованной группы следует рассматривать как двухступенчатый процесс: сначала группа формально объявляется, а затем

341

она наполняется конкретными людьми. На второй ступени личные побуждения людей играют значительную роль. В большинстве случаев человек сам решает, стать ли ему членом данной группы, сообразуясь со своими ожиданиями, ценностями и амбициями, самооценкой и другим.

Образование группы — это процесс ее формального возникновения и комплектования конкретными людьми, которые привносят в группу свои живые личностные устремления, свой жизненный опыт и представления о том, как должна быть организована групповая жизнь.

Члены группы начинают строить взаимоотношения, благодаря чему группа в целом развивается, изменяя от стадии к стадии свои характеристики, приобретая новые свойства и возможности.

Существует несколько подходов к выделению этапов развития малой группы. Первый — теоретические модели развития группы от номинальной стадии (стадии формального образования) до высшей точки группового развития. Такого рода модели создаются в рамках и отечественной, и зарубежных социально-психологических традиций. В качестве примера рассмотрим модель Л. И. Уманского. Второй подход — эмпирические модели развития групп, полученные не в ходе теоретических построений, а в процессе лонгитюдных исследований жизни определенных социальных групп. Скажем, этапы развития групп, существующих в условиях изоляции (48). Такого рода модель (Стенфорда и Роарка) будет подробно рассмотрена в разделе, посвященном школьному классу как особому виду малой группы. Наконец, третий подход: рассмотрение стадий развития групп, ограниченных в своем существовании во времени. Жизнь таких групп можно просмотреть от начала до конца. К ним относятся, в частности, разнообразные психокоррекционные группы. В данном случае мы используем этот термин в значении, предложенном

342

К. Рудестамом, относя к ним и обучающие группы, и группы психотерапевтической направленности. К опыту создания модели развития такой группы (У. Бенниса и Г. Шепарда) обратимся позже, при рассмотрении особенностей динамики психотерапевтической группы.

Ниже представлено графическое изображение модели Л. И. Уманского. В ее основе ряд параметров, важных с точки зрения автора для достижения группой высшей ступени развития (ценностная направленность группы, организационное и социально-психологическое единство группы, компетентность ее членов в достижении групповых целей). Этапы характеризуют уровень развития группы с точки зрения данных параметров (35).

Точка, с которой начинается групповое развитие, находится в середине отрезка и называется конгломерат. Конгломерат — это совокупность незнакомых друг с другом людей. Далее развитие группы может происходить в обоих направлениях. Направление задает общая ценностная направленность группы. В случае просоциальной ориентации группа начинает развиваться вверх, через ряд стадий к

343

высшей точке, коллективу; при асоциальной ориентации — к антиколлективу. Сразу отметим, что вопрос о том, через какие стадии проходит такого рода асоциальная группа, в широкодоступной литературе не обсуждался.

Путь к высшей точке лежит через стадии кооперации и автономизации. Кроме того, перед стадией кооперации в развитии группы в ряде случаев можно выделять также промежуточные стадии: номинальной группы и группы-ассоциации. Общая характеристика каждой стадии такова:

Номинальная группа: формальная группа, имеющая название, внешне заданную цель и структуру. Пока только это и объединяет ее членов.

Группа-ассоциация: заданные извне цели, способы и виды деятельности приняты членами группы. Возникает первичная межличностная интеграция.

Группа-кооперация: стадия, на которой группа функционирует в основном в инструментальной плоскости. Хорошо развита структура деловых отношений; члены группы ориентированы на сотрудничество в решении целевых вопросов.

Группа-автономия: ориентирована на экспрессивную сферу. Формируется чувство «мы», групповые эталоны и нормы. Группа ориентирована на себя, свои внутренние отношения. Возможно гипертрофированное развитие черт автономии, что приводит к своеобразному «закукливанию» группы, ее переориентации с общественно значимых целей на собственно групповые. Это препятствует ее дальнейшему развитию.

Группа-коллектив: высшая стадия развития группы. Широкая кооперация с другими социальными группами; внутренняя сплоченность, кооперативность в инструментальной сфере. Л. И. Уманский определял коллектив как реальную контактную группу, отличающуюся «интегративным единством коммунистической направленности, организованности, подготовленности и психологической коммуникативности» (111, с. 22).

344

На этом процесс развития группы заканчивается. К сожалению, ни в модели самого Уманского, ни в модификациях его последователей не содержится ясного ответа на вопрос: а что же происходит с группой дальше? Либо она проходит высшую точку развития... и куда она двигается потом? Либо она остается на занятом уровне, но каковы тогда механизмы, обеспечивающие ей поддержание этого уровня отношений? Этот вопрос глубоко проработан в другой отечественной концепции развития группы — стратометрической теории коллектива А. В. Петровского. В качестве механизмов, обеспечивающих группе функционирование на высшем уровне развития, в этой теории выступают ценностно-ориентационное единство (ЦОЕ) и групповая действенная эмоциональная идентификация (ГДЭИ) (79, 80).

Многие зарубежные теоретические модели основываются на уже хорошо известной читателям идее разделения двух сфер внутригрупповой активности: инструментальной и экспрессивной. Б. Такмен предложил рассматривать две линии группового развития, которые хотя и влияют друг на друга, но все же обладают своими внутренними закономерностями: в сферах межличностной и деловой активности. Внутри каждой линии существуют 4 свои стадии, которые последовательно сменяют друг друга. Первая стадия связана с ориентировкой во взаимоотношениях (деловых и эмоциональных); вторая — этап проживания конфликта — с необходимостью привести в соответствие взаимоожидания членов группы, групповые и индивидуальные цели и др., далее следует стадия продуктивных взаимоотношений в каждой из сфер. Четвертая стадия развития межличностных отношений — формирование ролевой структуры группы, деловых отношений — принятие решений в области достижения целей группы (48). Подход Такмена лежит в основе многих других частных моделей развития отдельных групповых структур (Н. Обера, Е. Мабри, Л. Хоффмана).

Р. Л. Кричевский и Е. М. Дубовская в своем обзоре отечественных и зарубежных моделей группообразования обращают внимание

345

на важный момент: несмотря на значительные различия в подходах и принципах построения моделей, в них существует достаточно много пересечений и общих моментов. Один из основных — наличие некоторой закономерности в формировании и развитии экспрессивной и эмоциональной сфер в малой группе. Их развитие на каждом этапе происходит неравномерно, преобладает то одна, то другая форма активности. В те моменты жизнедеятельности, когда в группе наиболее активно развиваются процессы и структуры, связанные с достижением основных целей существования группы, несколько «уплощается» эмоциональная сфера. И напротив, в периоды, насыщенные эмоциональными конфликтами или нормотворчеством, формированием групповой общности, организационные процессы в группе интенсивно не развиваются.

Идея неравномерности развития различных сфер жизнедеятельности субъекта (будь то отдельный человек или социальная группа) и существования ведущей формы активности на той или иной стадии развития характерна не только для социальной психологии. Достаточно вспомнить учение о ведущей деятельности и этапах развития в детском возрасте (А. Н. Леонтьев, Д. Б. Эльконин). В соответствии с теорией Эльконина, в конкретный период детства, ребенок в большей степени ориентирован либо на построение отношений, либо на овладение предметной стороной деятельности. Это проявляется в особенностях его интересов, игр, увлечений. Естественно, что целесообразно строить общение с ребенком, его обучение и воспитание с учетом особенностей возраста. Это же можно сказать о группе. В своем развитии она то больше ориентирована на дело, то погружается в самое себя — межличностные отношения своих участников. Несомненно, что и руководителю, и психологу, работающему с группой, важно владеть информацией о том, на какой стадии развития сегодня она находится, чтобы более грамотно строить взаимодействие. К сожалению, строгих диагностических процедур нет, однако всегда остаются возможности наблюдения. Необходимо анализировать содержание конфликтов, происходящих в группе в данный

346

момент, направленность управляющих ею лидеров, динамику продуктивности деятельности. Можно использовать самоотчеты членов группы для того, чтобы понять, какого рода внутригрупповые проблемы сегодня представляют для них наибольший интерес. У руководителя (тренера), чутко прислушивающегося к своей группе, есть возможность не только понимать, на какой стадии развития находится группа, но и управлять ее развитием. Не стоит считать прохождение стадий в определенной последовательности чем-то фатальным и неизбежным (даже по отношению к детскому развитию). Варьируя условия жизнедеятельности, характер решаемых задач, степень взаимозависимости членов группы в достижении общих целей, можно стимулировать ее активность в той или иной сфере.

Еще одна общая точка во взглядах различных авторов — представление о движущих силах развития группы, механизмах, «толкающих» ее к переходу с одного уровня на другой. Любопытно, что здесь пересекаются представления отечественные (70—80-е гг.) и психоаналитические. Уманский выделял три источника противоречий, лежащих в основе поступательного развития группы:

1. Между потенциальными возможностями группы и ее реальной деятельностью в настоящий момент;

2. Между растущей интеграцией членов группы и потребностью каждого участника личностно реализоваться в ней;

3. Между усиливающейся ориентацией группы на свое общее «мы» и осознанием места и роли группы в более широкой социальной общности. (35).

В психоаналитической парадигме ситуация нахождения человека в группе трактуется как изначально конфликтная (зависимость от других — потребность сохранить свободу) и, как это ни парадоксально, ведущая к усилению группового влияния на личность, развитие групповых структур и отношений. Группа, создавая нормы, общие правила, структуры устоявшихся отношений, защищает своих членов от тревоги, порождаемой изначальной конфликтностью (90).

Еще один аспект проблемы развития группы в современной социальной психологии — изучение групповой сплоченности. Сплоченность

347

различными авторами рассматривается в двух аспектах: как процесс (в этом случае целесообразнее говорить о сплочении) и как особое состояние отношений в группе (это состояние может иметь различную степень выраженности — уровень сплоченности). Оба этих аспекта отражены в определении, предложенном Г. М. Андреевой:

Сплоченность — это «процесс формирования особого типа связей в группе, которые позволяют внешне заданную структуру превратить в психологическую общность» (9, с. 267).

Это определение задает сплоченность через ее цель — результат. Существуют и другие, весьма многочисленные определения сплоченности, авторы которых в большей степени акцентируют внимание на тех первопричинах, благодаря которым такой результат может быть достигнут. Так, одно из первых определений предложено в рамках когнитивного подхода Л. Фестингером: сплоченность — это «результирующая всех сил, действующих на членов группы с тем, чтобы удержать их в ней» (35, с. 39). Развивая такой подход к пониманию сути сплоченности, Д. Картрайт разрабатывает теоретическую модель сплоченности. Согласно этой модели, существует 4 основных детерминанты сплоченности:

□ в какой мере участники рассматривают данную группу как возможность удовлетворения своих потребностей и целей;

□ в какой мере сама группа — ее цели, перспективы, положение в организации, престижность членства в ней и другое — обладает свойствами, побуждающими людей участвовать в ее деятельности;

□ как каждый отдельный член группы оценивает последствия своего членства в данной группе (позитивно, негативно и в какой мере);

□ как люди оценивают свое членство в данной группе в сравнении с опытом участия в деятельности других групп (48).

348

При внешнем сходстве с традицией изучения динамических процессов, созданной К. Левином, когнитивистский взгляд иной по своей сути. Для Левина любой динамический процесс в человеческом сообществе — это прежде всего проявление жизнедеятельности группы как целого, собственно групповое явление. Для Л. Фестингера и Д. Картрайта сплоченность — явление не социально-психологической, а индивидуально-психологической природы (мотивации, субъективного сравнения и т. д.).

Когнитивистский взгляд на происхождение сплоченности — далеко не единственный. В отечественной литературе рассматриваются также два во многом противоположных по своей сути подхода к пониманию процессов сплоченности: с точки зрения эмоциональной привлекательности членов группы (аттракции) и с точки зрения ценностно-ориентационного единства (9, 48). В первом случае сплоченность рассматривается как следствие большого числа взаимных позитивных установок членов группы, основанных на симпатии или антипатии. Свое методическое воплощение этот подход нашел, в частности, в индексе групповой сплоченности, вычисляемом на основании данных социометрического теста. Очевидно, что доля истины в таком понимании сплоченности есть: действительно, взаимная эмоциональная привлекательность членов группы повышает их стремление сохранить свое членство в данной группе (44). Но столь же очевидно, что это только доля истины. В группе люди вступают во взаимоотношения совершенно разной направленности и природы, и если мы рассматриваем сплоченность как процесс, пронизывающий все отношения в группе, а не только эмоциональные, то рассматривать фактор симпатии — антипатии как определяющий нецелесообразно.

Подход к сплоченности с точки зрения ценностно-ориентационного единства сформировался в рамках стратометрического подхода А. В. Петровского. Сплоченность в данном контексте рассматривается как характеристика особого вида связей в группе, которые основаны на единстве «оценок, установок и позиций группы по отношению к объектам (лицам, задачам, идеям, событиям), наиболее

349

значимым для группы в целом» (79, с. 182). Сплоченность характеризует те отношения в группе, которые опосредованы целями и задачами деятельности, то есть касаются деловых и нравственных оценок (48).

За всем разнообразием представлений о природе сплоченности стоит общее признание ценности, значимости этого процесса (и конечного состояния) и для группы в целом, и для конкретного его участника. В результате роста сплоченности группа выигрывает за счет того, что увеличивается включенность отдельных членов группы во внутренние процессы, они чаще демонстрируют конформные реакции. Отношения в группе становятся более стабильными. С определенными оговорками можно говорить и о связи процессов сплоченности с эффективностью деятельности малой группы. Правда, связь эт