Германия напала на Советский Союз на рассвете воскресного дня 22 июня 1941 г. На основных участках советско-германской границы немецкие войска начали боевые действия в 3 часа 15 минут. Через 15 минут в Генштаб РККА стали поступать сводки о бомбардировках советских городов Украины и Белоруссии. С первыми залпами немецкой артиллерии началось осуществление плана «Барбаросса», предусматривавшего исчезновение СССР с карты мира через считанные недели.
Планы блицкрига Планируя блицкриг, верховное командование немецких вооруженных сил намеревалось достичь линии Астрахань–Архангельск «максимум через 70 дней» после начала военных действий. Согласно документам, фигурировавшим на процессе главных немецких военных преступников в г. Нюрнберге, поверженный СССР предполагалось расчленить на 7 государств. «Великороссию» намечалось максимально ослабить «полным упразднением еврейско-большевистского управления». Громадная часть коренного населения обрекалась на смерть. По заявлению Гитлера на совещании командования вермахта (6–7 октября 1939 г.), «после предполагаемого поражения СССР должно последовать истребление славянского населения в таких масштабах, что физическое уничтожение евреев следует рассматривать лишь как эксперимент для подобных кампаний в будущем». Конкретизируя задачу, он требовал «убивать от трех до четырех миллионов русских в год». Полагались и на голод, который, по словам генерал-фельдмаршала Г. Рундштедта, «действует гораздо лучше, чем пулемет, особенно среди молодежи». По гитлеровским планам намечалось также за 30 ближайших лет выселить с территории Польши, Чехословакии и западных районов СССР более 50 млн человек, а на эти территории переселить 10 млн немцев и родственных им по языку и крови голландцев, фламандцев, норвежцев, датчан, шведов, которых оставались бы обслуживать 14 млн коренных жителей.
Центральное место в планах составляли «соображения» о политике по отношению к русскому народу. «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве, — говорилось в одном из дополнений к плану «ОСТ», — достижение этой исторической цели никогда не означало бы полного решения проблемы. Дело заключается, скорее всего, в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их… Важно, чтобы на русской территории население в своем большинстве состояло из людей примитивного полуевропейского типа». Считалось, что их обучение ограничивалось бы тем, чтобы они запомнили дорожные знаки, выучили таблицу умножения «до 25» и научились подписывать свою фамилию. В конечном счете, в плане «Ост» значилось: «Или полное уничтожение русского народа, или онемечение той его части, которая имеет явные признаки нордической расы».
Все планы в отношении СССР держались в тайне. Выступая на совещании по вопросам реорганизации Восточных областей 16 июля 1941 г., Гитлер говорил: «Мы не должны опубликовывать действительные наши цели, но мы должны точно знать, чего мы хотим. Надо действовать так, как мы действовали в Норвегии, Дании, Бельгии и в Голландии. Мы объявим, что мы вынуждены оккупировать, управлять и умиротворять, что это делается для блага населения; что мы обеспечиваем порядок, сообщение, питание. Мы должны изображать себя освободителями. Никто не должен догадываться, что мы подготавливаем окончательное устройство, но это не помешает нам принимать необходимые меры — высылать, расстреливать, — и эти меры мы будем принимать. Мы будем действовать так, как будто мы здесь только временно. Но мы-то хорошо будем знать, что мы никогда не покинем этой страны».
Начало военных действий Бомбардировка советской территории началась до предъявления германской декларации об объявлении войны. В Берлине соответствующий документ был вручен министром И. Риббентропом советскому послу В.Г. Деканозову в 4 часа утра 22 июня 1941 г.
Вечером минувшего дня в Московском Кремле обсуждались поступавшие с западной границы СССР сообщения от перебежчиков о переходе немецких войск в наступление утром 22 июня. Ко сну руководители отправлялись в третьем часу ночи после распоряжения войскам о том, чтобы на возможные провокации немецких частей огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий. Однако уже в 3 часа 15 минут Сталин был разбужен звонком начальника генерального штаба Г.К. Жукова о бомбардировках советских городов и немедленно отправился в Кремль. В 4.30 в его кремлевской квартире (этажом ниже рабочего кабинета) он вместе с В.М. Молотовым, Л.П. Берией, Г.М. Маленковым, Л.З. Мехлисом выслушал доклад наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника генштаба и начал обсуждать складывающуюся ситуацию. Примерно через час Молотов отправился в свой кабинет (он был в 2–3 минутах ходьбы от сталинского кабинета), чтобы принять германского посла Ф.-В. Шуленбурга. Встреча началась в 5.30. Через четверть часа Молотов вернулся и объявил собравшимся в 5.45 уже в кабинете Сталина о немецкой декларации. Война стала фактом. Другие члены высшего руководства СССР узнали о ней и германской декларации позднее.
Действия немецкой стороны представлялись в декларации превентивными мерами (слово «война» не использовалось). Впоследствии эта фашистская позиция неизменно воспроизводилась политиками и историками, пытающимися обелить величайшее преступление XX в., придать нападению на СССР хотя бы какую-то видимость морального оправдания. В действительности Германия не усматривала никакой угрозы со стороны Советского Союза. Гитлер был уверен, что «русские не нападут еще сто лет».
Решение о вторжении принято не потому, что СССР угрожал Германии, а потому, что гитлеровцы не видели особого труда в реализации своего плана. В заявлении фюрера, зачитанном по немецкому радио министром пропаганды Й. Геббельсом в 7 часов утра, утверждалось, что опасность с Востока может быть быстро устранена. Если для разгрома Франции, армия которой считалась сильнейшей в мире, потребовалось шесть недель, то для того, чтобы покончить с Россией, усилий понадобится еще меньше. Перед нападением на СССР Гитлер внушал фельдмаршалу Г. Рундштедту: «Вам нужно только пнуть дверь — и всё гнилое строение рухнет». Экономическую систему России Гитлер представлял как находящуюся в состоянии хаоса, коммунистическую диктатуру — ненавидимой народами страны. Руководитель прессы Третьего рейха Г. Фриче на Нюрнбергском процессе в 1946 г. говорил, что «никаких оснований к тому, чтобы обвинить Советский Союз в подготовке военного нападения на Германию, у нас не было».
Внезапность нападения вызвала явное замешательство руководства СССР. В Кремле обсуждались возможные пути предотвращения дальнейшего военного развития событий. В директиве Главного военного совета СССР, направленной в войска начальником Генерального штаба РККА генералом армии Г.К. Жуковым через 15 минут после трансляции речи Гитлера, предписывалось «обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу», но «границу не переходить».
Выступление Молотова До середины дня советский народ оставался в неведении о начавшейся войне. Председатель СНК И.В. Сталин отказался выступить с обращением к стране. Видимо, он чувствовал вину за тяжкий просчет и внезапность нападения бывшего союзника. Только в полдень 22 июня В.М. Молотов объявил собравшимся у радиоприемников и громкоговорителей о том, что «сегодня в четыре часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу и без объявления войны германские войска напали на нашу страну». Лаконичный призыв к советскому народу дать решительный отпор агрессору был закончен вдохновляющими словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
В первые же дни в войну против СССР на стороне Германии вступили Румыния, Финляндия, Италия; в июле к ним присоединилась Венгрия. Военные действия на границе с Финляндией начались 29 июня, на границе с Румынией — 1 июля. В войне против СССР участвовали также части, укомплектованные гражданами Албании, Бельгии, Дании, Испании, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши, Сербии, Франции, Хорватии, Чехии, Швеции. Помимо того, в конце войны в вермахте насчитывалось почти 500 тыс. иностранцев, главным образом немцев, проживавших ранее вне территории Германии.
Противоборствующие силы Вооруженные силы Германии перед нападением на Советский Союз насчитывали 8,5 млн человек. К западным границам СССР были выдвинуты 153 дивизии и 2 бригады. Кроме того, там приводились в боевую готовность 29 дивизий и 16 бригад союзников Германии. Всего в восточной группировке противника насчитывалось 5,5 млн человек, 47,2 тыс. орудий и минометов, 4,3 тыс. танков, 5 тыс. боевых самолетов.
Им противостояли советские войска в западных военных округах численностью 2,9 млн человек (60,4% личного состава армии и флота). Кроме того, в формированиях других ведомств, состоявших на довольствии в Наркомате обороны, находилось около 75 тыс. человек. Еще 805,3 тыс. военнообязанных было в войсках на «больших военных сборах». С объявлением мобилизации 22 июня они были включены в списочную численность войск. Войну восприняла на себя в основном молодежь 1919–1921 гг. рождения, находившаяся на действительной военной службе, выпускники школ 1938–1941 гг.
Мобилизация на фронт Объявленная в первый день войны мобилизация резервистов 1905–1918 гг. рождения, в возрасте от 23 до 36 лет, позволила уже к июлю пополнить армию на 5,3 млн человек. 10 августа 1941 г. для восполнения боевых потерь, а также для создания резервов были мобилизованы военнообязанные 1890–1904 гг. и призывники 1922–1923 гг. рождения. Летом 1942 г. в армию ушли призывники 1924 г. рождения, в январе 1943 г. призвана молодежь 1925 г. рождения. В том же году с 25 октября по 15 ноября прошел призыв родившихся в 1926 г. С 15 по 30 ноября 1944 г. в СССР развернулся последний призыв военных лет, охвативший юношей 1927 г. рождения. От призыва за годы войны было освобождено 20–25% мужчин в возрасте от 18 до 55 лет — по наличию брони, инвалидности, политическим и национальным признакам.
11 апреля 1942 г. ГКО принял постановление, согласно которому за период с 15 апреля по 15 мая 1942 г. предстояло мобилизовать 35 тыс. детей переселенцев (бывших кулаков) призывного возраста, а с апреля по октябрь 1942 г. в районах спецпоселений было мобилизовано еще 61 тыс. человек. С октября 1942 г. члены семей переселенцев, призванных в Красную Армию, снимались с учета трудссылки и освобождались от 5% отчислений с их зарплаты на содержание административно-управленческого аппарата трудссылки. Источником пополнения армии были также бывшие заключенные (за исключением отбывавших сроки по «политическим» статьям). Всего за годы войны в действующую армию было переведено из лагерей и колоний свыше 1 млн заключенных. Многие из них с честью выполнили свой долг перед Родиной. Помимо советских граждан в 1941–1942 гг. из лагерей освобождены 43 тыс. поляков, 10 тыс. чехов и словаков, направленных в национальные части.
За все годы войны в армию и для работы в промышленности были мобилизованы, с учетом уже служивших к началу войны и ушедших воевать добровольцами, 34,5 млн человек, или 17,5% от довоенной численности населения страны (для сравнения: в 1940 г. в народном хозяйстве СССР было занято 23,9 млн рабочих, 10 млн служащих и 29 млн колхозников). Более трети мобилизованных находились в армейском строю, из них 5–6,5 млн — в действующей армии. (Для сравнения: на службу в вооруженные силы Германии были привлечены 21 107 тыс. человек, или 26,4% довоенной численности населения страны.) Мобилизация позволила сформировать в СССР в 1941 г. 410 новых дивизий, а за всю войну — 648. В отражении гитлеровского нашествия участвовали все народы Советского Союза, включая самые малочисленные. К примеру, среди нанайцев и ульчей участники войны составили 8% от их общей численности.
Советские войска, выдвинутые к западным границам страны, имели 167 дивизий и 9 бригад; в них насчитывалось 32,9 тыс. орудий и минометов, 14,2 тыс. танков, 9,2 тыс. боевых самолетов. Запущенные накануне войны в серийное производство новейшие танки Т-34 и KB составляли лишь 10% всего танкового парка, 2,7 тыс. самолетов новейших конструкций не могли существенно изменить соотношение старой и новой техники в авиационных частях.
В целом силы и средства Германии и ее союзников в начале войны в 1,2 раза превосходили имевшиеся у СССР. По ряду позиций (число танков и самолетов) советские войска, расположенные на Западном театре военных действий, превосходили противника. Однако, в отличие от войск Германии и ее сателлитов, которые к моменту нападения на СССР находились в полной боевой готовности, группировка советских войск на западе оказалась не развернутой и не готовой к военным действиям. 75% советских войск не обладали современным боевым опытом. Значительная часть командных кадров (55%) занимали свои должности менее шести месяцев. Это было связано с тем, что численность Красной Армии увеличилась почти вдвое с 1939 г. Кадрам был нанесен урон сталинскими чистками. Одним из важнейших преимуществ вермахта перед советскими войсками являлось превосходство в подвижности. Перед нападением на СССР Германия получила в свое распоряжение автомобильный транспорт почти всей Западной Европы. Только за счет трофейных французских автомобилей были оснащены 92% дивизий вермахта.
В конце августа 1941 г. И.В. Сталин задал вопрос заместителю начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии: «Товарищ Лелюшенко! А почему всё-таки, имея больше всех в мире танков, наша армия оказалась практически без танков? Пели, что броня крепка и прочее, а на поверку оказалось, что танков-то нету?» Посоветовавшись с П.А. Ротмистровым, М.Е. Катуковым, А.Г. Кравченко и другими, кто имел боевой опыт, Д.Д. Лелюшенко ответил: «В Красной Армии действительно было предостаточно танков, но танковых войск в Красной Армии в сущности не было. Танк — это далеко не просто «стальной конь», как это представлялось… командирам довоенной поры. Танк — сложнейшее инженерно-техническое сооружение, обладающее к тому же ограниченным моторесурсом. Он не может, в отличие от того же скакуна, непрерывно находиться в движении. Ему недостаточно дать «кормёжку» в виде порции горючего. Требуется квалифицированное обслуживание, ремонтные базы, система снабжения запчастями, маслом и топливом, снарядами и патронами… За танком должен постоянно тянуться целый шлейф услуг… Даже если сгруппировать танки в крупные соединения, но не обеспечить при этом вполне определённой инфраструктуры, не привязав их к конкретным базам снабжения и ремонта, не снабдив по строго обоснованным нормам запасными деталями, а то и целыми агрегатами — это еще не танковые войска. Пожалуй, по своим масштабам, по усилиям и средствам, которые надо приложить к созданию действующей танковой «обслуги», — дело, соизмеримое с созданием самих танков… Была ли такая работа проделана перед войной? Увы, мешала погоня за количеством машин… Обслуживание техники, создание нужных условий эксплуатации считалось делом всё-таки второстепенным».
Наступление по трем направлениями Настроенные на блицкриг германские войска после недолгой артподготовки устремились в глубь СССР по трем основным направлениям. Группа армий «Север» (командующий генерал-фельдмаршал В. Лееб) имела задачу уничтожить советские войска в Прибалтике и захватить Ленинград. Группа «Центр» (генерал-фельдмаршал Ф. Бок) наступала по линии Минск — Смоленск — Москва. Группа «Юг» (генерал-фельдмаршал Г. Рундштедт) должна была разгромить силы Красной Армии на Западной Украине, выйти к Днепру и наступать в направлении на Киев. Основную задачу войны должны были решить войска Ф. Бока, обладающие наибольшей мощью. Советские стратеги ошиблись в определении направления основного удара, и основные силы отпора врагу были сосредоточены на южном направлении.
К исходу первого дня войны германские войска продвинулись в глубь советской территории в Прибалтике на расстояние до 80 км, в Белоруссии — до 60 км, на Украине — до 20 км. В тот же день германская авиация уничтожила 1489 советских самолетов на земле и 322 в воздухе. Немецкие танковые колонны, не опасаясь атак с воздуха, быстро продвигались вперед. На основных направлениях германской армии удалось обеспечить трех-, четырехкратное превосходство в силе над пытавшимися наступать советскими частями. В течение решающих первых дней войны московское руководство не обеспечило управление войсками. Верхом непонимания складывающейся ситуации была направленная войскам вечером 22 июня, в 21 час 15 минут, директива, предписывавшая немедленно перейти в контрнаступление, в течение двух дней «окружить и уничтожить» главные силы группировки противника.
В ряде приграничных мест советские войска оказали ожесточенное сопротивление наступающим войскам противника и надолго задержали его продвижение в глубь страны. 3,5 тыс. защитников Брестской крепости (в их числе героически сражались представители более 30 народов СССР) во главе с капитаном И.Н. Зубачевым и полковым комиссаром Е.М. Фоминым целый месяц сковывали пехотную дивизию врага, поддерживаемую танками, артиллерией и авиацией. Контрудары 8-го, 9-го и 19-го механизированных корпусов (к началу войны создано 9 таких корпусов, 20 находились в стадии формирования) нанесли серьезный урон наступающим немецким танковым дивизиям в районе Дубно, Луцка и Ровно, отбросив их на 1–35 км, что не только задержало вражеское наступление на Киев до конца июня, но и позволило вывести из-под угрозы окружения главные силы Юго-Западного фронта в районе Львова.
Перестройка военного руководства Не имея должного представления об обстановке на фронтах, советское правительство занялось спешной перестройкой руководства Вооруженными силами. 22–24 июня на базе довоенных приграничных округов были образованы Северный, Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Их командующими стали генерал-лейтенант М.М. Попов, генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, генерал армии Д.Г. Павлов, генерал-полковник М.П. Кирпонос. 25 июня из 9-й и 18-й армий был сформирован Южный фронт (генерал армии И.В. Тюленев). На последующих этапах войны одновременно действовало до 10–15 фронтов. Каждый из них включал: 5–9 общевойсковых армий по 8–9 стрелковых дивизий; 1–3 танковые, 1–2 воздушные армии; несколько отдельных танковых, механизированных и кавалерийских корпусов; соединения и части артиллерии; специальные войска фронтового подчинения. Численность офицеров и солдат в составе фронта достигала 800 тыс. человек.
На второй день войны СНК и ЦК партии создали Ставку Главного Командования во главе с маршалом Тимошенко. Ставка была призвана принимать решения стратегического характера, она включала в себя Маршалов Советского Союза, начальника Генерального штаба, руководителей военно-морских и военно-воздушных сил; позднее в нее были включены главы родов войск.
Смятение в Москве длилось до конца июня. Из всех приказов, поступавших в войска, фактически действовал лишь один — сражаться до последнего. Однако ситуация на фронтах не улучшалась. Советские войска отступали. 24 июня они оставили Вильнюс, 28 июня были вынуждены покинуть Минск. 30 июня немцы захватили Львов, вели бои за Ригу, которая пала 1 июля. Непрерывной бомбардировке подвергались Мурманск, Орша, Могилев, Смоленск, Киев, Одесса, Севастополь. 29 июня Гитлер заявил: «Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана». 30 июня Гальдер произнес: «Русские потерпели поражение в этой войне в течение первых же восьми дней». Эти оценки, пока еще вполне согласные с планом «Барбаросса» и самоуверенностью агрессора, были ошибочными. Основные события на советско-германском фронте только начинались.
Начавшаяся с первых часов войны, перестройка жизни в стране стала приобретать заметную организованность с конца июня 1941 г. По образному замечанию наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, «государственная машина, направленная по рельсам невероятности нападения Гитлера, вынуждена была остановиться, пережить период растерянности и потом повернуть на 180 градусов». Вечером 29 июня Сталин был крайне удручен потерей Минска и грандиозностью масштаба катастрофы, разворачивающейся на западе страны. При выходе из Наркомата обороны он произнес фразу, которую позже в разных вариантах воспроизводили мемуаристы: «Все, что создал Ленин, мы потеряли навсегда». Ответственность за катастрофическое развитие событий, во многом лежавшая лично на диктаторе, не могла не вывести его из равновесия. Он воспрянул духом только после того, как соратники не только не высказали ему претензий, но предложили образовать и возглавить чрезвычайный орган — Государственный Комитет Обороны (ГКО), передав ему всю полноту партийной и государственной власти в стране.
ГКО Высшее политическое руководство в СССР, сформированное перед войной на пленумах после XVIII партийного съезда в марте 1939 г. и XVIII партийной конференции в феврале 1941 г., представляли собой члены Политбюро ЦК ВКП(б) Андреев, Ворошилов, Жданов, Каганович, Калинин, Микоян, Молотов, Сталин и Хрущев и кандидаты в члены Политбюро Берия, Шверник, Вознесенский, Маленков и Щербаков. В начале войны, на 9-й ее день, был образован Государственный комитет обороны (ГКО) СССР, решения которого были обязательными для всех граждан, организаций и органов власти. Комитет возглавлял Сталин, который одновременно был секретарём ЦК партии и председателем Совета народных комиссаров СССР. Вначале в ГКО, помимо Сталина, входили Молотов, Ворошилов, Маленков и Берия. В феврале 1942 г. постановлениями Президиума Верховного Совета СССР в ГКО введены Микоян, Вознесенский и Каганович, а в ноябре 1944 г. — Булганин, сменивший Ворошилова. При образовании ГКО заместителем председателя был назначен Молотов. Однако, с учреждением 8 декабря 1942 г. Оперативного бюро ГКО и утверждением Берии его руководителем и зампредом ГКО, Молотов стал постепенно утрачивать свое положение, а на вторые роли после Сталина выходили Берия и Маленков, ставшие полноправными членами Политбюро по окончании войны, в марте 1946 г.
ГКО обладал обширной компетенцией: назначал и смещал высшее командование, решал военно-стратегические вопросы, занимался подготовкой военных и трудовых резервов, налаживал работу промышленности, транспорта, сельского хозяйства. Каждый член ГКО ведал определенным кругом вопросов. Постановления Комитета имели силу законов военного времени. Все партийные, государственные, военные, хозяйственные и профсоюзные органы были обязаны беспрекословно выполнять его решения и распоряжения. В своей деятельности ГКО опирался на аппарат СНК СССР, своих уполномоченных на местах, которыми, как правило, были секретари партийных комитетов краев и областей; на местные городские комитеты обороны, партийные и государственные органы.
Рабочими органами и исполнителями решений Комитета были наркоматы обороны, ВМФ и их управления. Стратегическое руководство вооруженной борьбой осуществлялось через Ставку ВГК. В городах, оказывавшихся в непосредственной близости к фронту, создавались городские комитеты обороны (в составе председателя из местных руководителей, командующего фронтом, представителя НКВД).
В феврале 1941 г. НКВД был разделен на два наркомата — НКГБ (в который перешли подразделения госбезопасности) во главе с В.Н. Меркуловым и НКВД во главе с Л.П. Берией. Тогда же особые отделы НКВД (военная контрразведка) были переданы в наркоматы обороны и ВМФ. В начале войны, 17 июля 1941 г., контрразведка была возвращена в НКВД, а 20 июля НКВД и НКГБ вновь объединены в один НКВД во главе с Берией. В апреле 1943 г. МВД был вновь реформирован. На основе его подразделений 14 апреля создан Народный комиссариат государственной безопасности во главе с Меркуловым, 19 апреля — Главное управление контрразведки Смерш (Смерть шпионам) во главе с В.С. Абакумовым. Руководство НКВД с 1943 г. оставалось за Берией, с декабря 1945 г. осуществлялось С.Н. Кругловым. В марте 1946 г. наркоматы были переименованы в министерства, а Смерш в мае 1946 г. включен в состав МГБ, возглавлявшийся до июля 1951 г. Абакумовым.
Городские комитеты обороны действовали в более чем 60 городах и наделялись правом объявлять город на осадном положении; производить мобилизацию, эвакуацию населения; создавать народные ополчения и истребительные отряды; давать предприятиям задания по выпуску вооружения и боеприпасов; организовывать строительство оборонительных рубежей.
За годы войны ГКО принял около 10 тыс. постановлений, руководил деятельностью всех государственных ведомств и учреждений, от которых зависели ход и исход войны. Под руководством Комитета Ставка спланировала 9 кампаний, 51 стратегическую и 250 фронтовых операций. Не все оказались успешными, но многие из них стали, по оценке Г.К. Жукова, «беспримерными в истории войн, как по своим масштабам, так и по классическому их осуществлению». К их числу принадлежат битвы под Москвой и Сталинградом, на Курской дуге; Ясско-Кишиневская операция; разгром немецких войск в Белоруссии; Висло-Одерская и Берлинская операции.
Перестройка экономики 30 июня 1941 г. Совнарком СССР утвердил общий мобилизационный народно-хозяйственный план, предусматривающий перестройку экономики на военный лад в кратчайшие сроки. В августе принят военно-хозяйственный план на последний квартал 1941 г. и на весь 1942 г. по районам Поволжья, Урала, Западной Сибири, Казахстана и Средней Азии.
Основная программа действий по превращению страны в единый боевой лагерь сформулирована в «Директиве СНК СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков» от 29 июня 1941 г. В ней осуждались сохранявшиеся в стране с довоенных времен «благодушно-мирные настроения», непонимание смысла угрозы и опасности, создающейся продолжавшимся наступлением германских войск. Разъяснялось, что целью нападения является не только уничтожение советского строя, но и ограбление страны, захват хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов, что в войне «решается вопрос о жизни и смерти Советского государства, о том — быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение». Родина оказалась в величайшей опасности, и «мы должны быстро и решительно перестроить всю свою работу на военный лад».
Особый упор в директиве делался на оборонительных задачах, на необходимости «отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу». Предписывалось «организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов, оказывая во всем этом быстрое содействие истребительным отрядам». Отдельный пункт директивы требовал «немедленно предавать суду военного трибунала всех тех, кто своим паникерством и трусостью мешает делу обороны, невзирая на лица».
При вынужденном отходе частей Красной Армии директива призывала оставлять на пути захватчиков лишь выжженную землю и ни одного паровоза, ни одного вагона, ни килограмма хлеба, ни литра горючего, угонять скот. «Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться». В занятых врагом районах требовалось «создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде».
Июльское выступление Сталина Содержание директивы составило основу выступления Сталина по радио 3 июля и определило характер действий советского руководства и всего народа в годы войны. Сталин, однако, включил в речь ряд новых важных тем, а главное, сумел найти такие слова и такой тон, которые превратили директиву в одну из самых волнующих его речей, оказавших колоссальное воздействие на сограждан. Он признал тяжелые потери, оправдывал заключенный в 1939 г. пакт с Германией, сказал о нависшей над страной громадной опасности, выразил надежду на помощь Британии и Америки, которые становились союзниками в борьбе. Необычными были первые слова обращения: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры!» — перекликавшиеся с обращениями служителей РПЦ.
Сталин, скорее всего, был уже ознакомлен с «Посланием пастырям и пасомым Христовой Православной церкви» патриаршего местоблюстителя, митрополита Московского и Коломенского Сергия. Оно было написано утром 22 июня и разослано по всем приходам страны. Священники (в 1941 г. в РПЦ насчитывалось 28 архиереев, 5665 священников и диаконов) оглашали послание в церквах после богослужений, и вскоре оно стало известным значительной части верующего населения страны.
В своем послании высший иерарх церкви призывал «пасомых» встать против неправды и голого насилия «врагов православного христианства», помнить по примеру предков «не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной», вспомнить святых вождей Александра Невского, Дмитрия Донского и неисчислимые тысячи простых православных воинов, полагавших свои души за народ и Родину. В заключение говорилось: «Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг». Слово предстоятеля РПЦ несло огромный заряд патриотизма, указывало на глубинный исторический источник народной силы и веры в конечную победу над врагами. Послание стало важным сигналом к изменению отношения власти к церкви и верующим. Вероятно, Сталин осознал, что с богоборчеством в условиях начавшейся войны надо кончать, а проявлениям веры народа в Божие заступничество за Россию не следует препятствовать. В июле 1941 г. Сталин принял митрополита Сергия и выразил одобрение его деятельности. Это была их вторая неофициальная встреча (первая состоялась накануне войны, когда Сталин захотел выяснить, почему РПЦ не стала центром мирового православия). Эта встреча положила начало нормализации государственно-церковных отношений. В стране прекратилась антирелигиозная пропаганда. Вышедший 20 июля номер газеты «Безбожник» оказался последним. В июне перестал выходить в свет журнал «Антирелигиозник», издававшийся в Москве с 1926 г., в июле прекратилось издание журнала «Безбожник». В стране произошло резкое оживление церковной жизни. Уже в июле 1941 г. началось образование новых епархий. Их руководителями назначались возвращаемые из ссылки епископы. Всего за годы войны на не подвергшихся оккупации территориях СССР было образовано 27 епископских кафедр.
С началом войны были прекращены всякие попытки актуализировать популярную ранее идею о превращении войны в революцию. Г. Димитров уже утром 22 июня получил указание: «Коминтерн пока не должен выступать открыто. Партии на местах развертывают движение в защиту СССР. Не ставить вопрос о социалистической революции. Советский народ ведет Отечественную войну против фашистской Германии. Вопрос идет о разгроме фашизма, поработившего ряд народов и стремящегося поработить и другие народы». В шифровках компартиям, секциям Коминтерна, отправленных в тот же день, подчеркивалось: «Учтите, что на данном этапе вопрос идет о защите народов от фашистского порабощения, а не о социалистической революции».
Эти же мысли прозвучали в июльской речи Сталина. В ней особый упор сделан на то, что война с фашистской Германией не должна рассматриваться как обычное противостояние между армиями, это — «война всего советского народа», «всенародная отечественная война», «война за свободу нашего Отечества», которая «сольется с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы». Он говорил и об опасности разрушения национальной культуры и национальной государственности народов Советского Союза, угрозе их онемечивания, превращения в рабов немецких князей и баронов.
Выступление, начинавшееся со слов о вероломстве врага и громадных потерях, о зловещей угрозе, нависшей над страной, по ходу речи давало психологическую установку на активное сопротивление нашествию, ставило конкретные задачи, уверенно призывало к решительным действиям и немедленной перестройке всей работы и жизни страны и каждого советского человека на новый, военный лад, в результате чего врагу не должно быть пощады. По определению К. Симонова, главное впечатление, возникавшее у слушателей этой волнительной речи, можно было обозначить как «конец иллюзиям». В то же время выступление воодушевляло и вселяло уверенность: Сталин готов возглавить страну в час тяжелейших испытаний и привести ее к победе.
В основу перестройки деятельности партии, органов государственной власти и управления был положен принцип максимальной централизации руководства. За годы войны ни съездов партии, ни пленумов ЦК (за исключением январского 1944 г.) не проводилось. Оргбюро ЦК не собиралось, решения от имени Секретариата принимались путем устного опроса. Политбюро осуществляло свои функции постольку, поскольку практически из его состава был сформирован ГКО.
Ставка Верховного Главнокомандования Тенденция к централизации прослеживается и в эволюции такого института, как Ставка. 10 июля 1941 г. Ставка Главного Командования была реорганизована в Ставку Верховного Командования. Вместо Тимошенко ее фактически возглавил Сталин. С 19 июля он заменил его и на посту наркома обороны. Тенденция к централизации и дальнейшее восстановление исторических традиций проявились также в учреждении в СССР поста Верховного Главнокомандующего. Одним из деятельных проводников этих тенденций был заместитель наркома обороны Б.М. Шапошников, признанный военный теоретик, начальник Генерального штаба с июля 1941 г.
8 августа 1941 г. указом Президиума ВС на пост Верховного Главнокомандующего назначен Сталин. Тогда же Ставка Верховного Командования преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования. Возглавляя одновременно партию, правительство и Вооруженные силы, Сталин был наделен чрезвычайными полномочиями по отношению ко всем ведомствам и учреждениям страны. Г.К. Жуков, назначенный в августе 1942 г. первым заместителем наркома обороны и заместителем Верховного Главнокомандующего, позднее вспоминал: «Трудно было разобрать, где кончается Государственный Комитет Обороны и начинается Ставка, и наоборот». Сталин «командовал всем, он дирижировал, его слово было окончательным и обжалованию не подлежало». Но, отмечал полководец, в начале войны он «плохо разбирался в способах, методике и формах ведения современной войны». По мнению маршала A.M. Василевского, «на первых порах войны Сталин явно переоценивал свои силы и знания в руководстве войной». На практике это увеличивало потери на фронте.
Новые наркоматы Осуществляя перестройку экономики страны на военный лад, правительство в начале июля 1941 г. приняло постановление, значительно расширявшее права наркомов. В сентябре и ноябре были образованы новые наркоматы — танковой промышленности, минометного вооружения. На военный лад перестраивалась и ВКП(б). Свыше 500 секретарей, начиная с ЦК компартий союзных республик, были мобилизованы и назначены членами Военных советов фронтов и армий. 270 ответственных сотрудников ЦК направлены в Красную Армию и на ВМФ. Одновременно расширялся институт парторгов ЦК. Они работали на 1170 крупных заводах. В ноябре созданы политотделы в МТС и совхозах (существовали до мая 1943 г.). За первое полугодие войны в армию влилось более миллиона членов партии, что составляло треть ее состава. В 1942 г. в рядах Красной Армии и Флота находилось свыше 2 млн коммунистов, 54,3% всего состава партии; в конце войны — 2,6 млн коммунистов из 6 млн.
Организация партизанского движения В июле 1941 г. Политбюро ЦК приняло постановление об организации партизанского движения на оккупированных противником территориях силами партийных органов, диверсионных военных групп и органов НКВД. К концу года стали создаваться штабы и отделы партизанского движения при политуправлениях фронтов. В мае 1942 г. при Ставке Верховного Главнокомандования образован Центральный штаб партизанского движения (начальник П.К. Пономаренко). Главнокомандующим партизанским движением в сентябре — ноябре 1942 г. был К.Е. Ворошилов.
Переход на карточное снабжение Ухудшившееся продовольственное снабжение страны заставило уже 18 июля 1941 г. ввести в Москве, Ленинграде, их пригородах карточки на хлеб, мясо, жиры, сахар и другие важнейшие продукты, в октябре их пришлось ввести почти во всех городах, в конце года — по стране в целом. Поначалу на карточное снабжение перевели 56 млн человек — 26,9 млн работающих, 17,4 млн иждивенцев, 11,7 млн детей до 12 лет. К декабрю 1942 г. в связи с оккупацией территории, где до войны проживали 80 млн человек, численность населения, снабжаемого по карточкам, сократилась до 38,1 млн человек, затем она снова увеличилась. Население деревни на государственное довольствие не принималось. Основным источником питания для огромной массы крестьянских семей были приусадебные участки.
Эвакуация предприятий Летом 1941 г. началась эвакуация промышленных предприятий в восточные районы страны. Для этой работы был создан Совет по делам эвакуации при ГКО. В октябре образован Комитет по эвакуации продовольственных запасов, промышленных товаров и предприятий промышленности. Во второй половине 1941 г. за Волгу ближе к Уралу и за Урал было вывезено оборудование 1523 заводов, которые до войны давали 33% продукции всей промышленности страны. В числе эвакуированных были 118 авиационных предприятий, 9 основных танковых, две трети заводов, вырабатывавших порох, 31 предприятие наркомата вооружений. Примерно тысячу заводов дополнительно эвакуировали в 1942 г. Всего за годы войны из прифронтовой полосы и угрожаемых районов было эвакуировано более 17 млн человек. Число эвакуированных рабочих промышленных предприятий достигало трети штатного состава. С 26 июня 1940 г. действовала уголовная ответственность за самовольный уход, прогулы и опоздания на работу, а с 26 декабря 1941 г. рабочие и служащие военных предприятий объявлялись мобилизованными на весь период войны, самовольный уход с предприятий карался как дезертирство.
Бои лета и осени 1941-го Этап тяжелейших неудач и отступления Красной Армии продолжался до декабря 1941-го. Немецкие войска рвались к Ленинграду, Москве и Киеву — центрам районов, в которых находилось около 70% всех военных заводов страны. Усилия советских войск, действующих на этих направлениях, координировали созданные 10 июля три штаба Главного Командования войск направлений: Северо-Западного (главнокомандующий К.Е. Ворошилов, член Военного совета А.А. Жданов), Западного (С.К. Тимошенко и Н.А. Булганин), Юго-Западного (С.М. Буденный и Н.С. Хрущев). Главную роль на войне были призваны играть герои Гражданской войны. Однако, как показали дальнейшие события, бывшие герои-конники, несмотря на личную храбрость, заслуги и популярность, с этой ролью справлялись плохо. Уже через полтора-два месяца Ворошилова и Буденного освободили от должности главкомов. 27 августа 1942 г. Буденный был снят с поста первого заместителя наркома обороны (назначен Г.К. Жуков).
В попытках остановить катастрофическое развитие ситуации на фронтах власть прибегла к экстраординарным мерам. Через три недели после начала войны, 16 июля 1941 г., были восстановлены институты военных комиссаров в корпусах, дивизиях и полках, а также политруков в ротах, батареях и эскадрильях. Впоследствии эти органы по усилению партийного влияния в Вооруженных силах были распространены на другие структурные части РККА и ВМФ. Институт военных комиссаров ограничивал принцип единоначалия в армии и должен был способствовать всемерному укреплению стойкости командиров и личного состава, их готовности сражаться до конца. В июле 1941 г. были преданы суду, обвинены в трусости, бездействии, сознательном развале управления войсками и приговорены к высшей мере наказания командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов, группа генералов Западного и Северо-Западного фронтов. До апреля 1942 г. по обвинениям в подобных преступлениях расстреляны 30 генералов. 16 августа 1941 г. издан приказ об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия. По нему пленные командиры и политработники объявлялись «злостными дезертирами», их семьи подлежали репрессиям, родные пленных солдат лишались льгот. Однако методы устрашения не давали ожидаемого результата. Просуществовав 15 месяцев, 9 октября 1942 г. институт военных комиссаров был упразднен.
Уже в первые месяцы войны Красной Армии пришлось оставить Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, западные области Украины. В результате двухмесячного Смоленского сражения (город оставлен 29 июля, бои на востоке от него продолжались до 10 сентября) германский план молниеносной войны был сорван, однако наступление немцев продолжалось. К концу июля сложилась угрожающая обстановка для советских войск в районе Киева. Жуков предложил сдать город. Возмущенный таким предложением Сталин сместил его с поста начальника Генштаба, заменив маршалом Б.М. Шапошниковым. Жуков был назначен командующим Резервным фронтом, и ему удалось успешно провести наступательную операцию по разгрому группировки немецких войск в районе Ельни. 5 сентября город был освобожден. Это была первая, пусть не очень масштабная, победа советского оружия в Великой Отечественной войне.
На других направлениях успех сопутствовал вражеским войскам. 1 сентября они взяли станцию Мга, и Ленинград попал в кольцо блокады. С учетом жителей пригородов, оборонявших город войск и Балтийского флота, в кольце блокады оказалось свыше трёх миллионов человек. 16 сентября фашисты вошли в Новгород, перерезали в Чудове Октябрьскую железную дорогу, соединявшую Москву с Ленинградом.
В середине августа наступавшие на Москву войска столкнулись с упорным сопротивлением. В начале сентября гитлеровское командование отдало приказ о переходе войск на московском направлении к временной обороне и начало готовить наступательную операцию по захвату Москвы под кодовым названием «Тайфун». Танковая группа немецкого генерал-полковника Г. Гудериана получила приказ повернуть из района Смоленска на юг. Созданный для отражения опасности Брянский фронт (командующий генерал-лейтенант А.И. Еременко) не сумел помешать движению. 15 сентября наступающие с севера немецкие войска сомкнулись в Лохвице, в 200 км восточнее Киева, с танковой группой Э. Клейста, наступавшей из района Кременчуга.
Окруженный Киев пал 19 сентября. 655 тыс. советских солдат были пленены; при выходе из окружения погибли командующий Юго-Западным фронтом М.П. Кирпонос, член Военного совета фронта секретарь ЦК КП Украины М.А. Бурмистенко, начальник штаба фронта В.И. Тупиков. Выйдя из пределов Украины, немецкие войска взяли Белгород (24 октября) и Курск (2 ноября). 25 октября был захвачен Харьков. К ноябрю немцы овладели частью Донбасса, в ноябре вышли на подступы к Ростову-на-Дону и создали угрозу прорыва на Кавказ. 21 ноября город был оставлен, но через неделю его отбили. 16 октября сдана врагу героически сражавшаяся 73 дня и оказавшаяся в глубоком тылу противника Одесса. Более 100 тыс. ее защитников и большое количество различной техники и вооружения было перевезено в Крым кораблями и судами Черноморского флота. К концу октября фронт приблизился к Севастополю. 16 ноября советские войска были вынуждены оставить промышленный центр и порт Керчь. С 30 октября шло беспримерное по ожесточенности сражение за Севастополь. Оно длилось 250 дней и ночей.
Оборона Москвы 30 сентября немецкие войска приступили к осуществлению операции «Тайфун». Началась битва за Москву. Под командование фельдмаршала Бока было стянуто три четверти германских войск. Им противостояли три советских фронта. Войска Западного (генерал-полковник И.С. Конев) занимали полосу обороны от Осташкова до Ельни. Войска Резервного (маршал С.М. Буденный) обороняли фронт на рославльском направлении и располагались в тылу Западного фронта. Войска Брянского фронта (генерал-полковник А.И. Еременко) удерживали рубеж западнее и южнее Брянска. При этом советские войска значительно уступали немецким в танках, авиации, противотанковой и зенитной артиллерии.
К 7 октября противнику удалось окружить в районе Вязьмы четыре советские армии. Под командованием генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина они до середины октября сражались в окружении. 10 октября войска Западного и Резервного фронтов были объединены в Западный под командованием Г.К. Жукова и продолжали вести бои на Можайской линии обороны. К концу октября враг был остановлен на рубеже восточнее Волоколамска и далее — по рекам Нара и Ока до Алексина.
Немецкие танковые войска, наступавшие из районов Рославля и Шостки, обошли основные силы Брянского фронта. 3 октября был захвачен Орел. 9 октября пресс-секретарь Гитлера заявил: «Все военные задачи решены, с Россией покончено». Однако советские войска к 23 октября прорвали фронт окружения и отошли на линию Белев — Мценск — Поныри. Преодолев этот рубеж, немцы к концу месяца вышли на линию Таруса — Тула. Но все попытки захвата Тулы, предпринимавшиеся с 29 октября, были отбиты. 18 ноября фашисты начали наступление с целью ее обхода с востока и к 25 ноября вышли на подступы к Кашире, продвинулись в направлении Рязани, создавая угрозу прорыва в район восточнее Москвы. Контрудары войск Западного фронта вынудили противника в начале декабря начать отход с северо-востока от Тулы.
Особенно тревожная обстановка складывалась к северо-западу от Москвы. 14 октября, несмотря на упорное сопротивление войск Западного фронта, немцы овладели городами Ржев и Калинин (Тверь). Войскам созданного 17 октября нового Калининского фронта (генерал-полковник И.С. Конев) удалось отбить попытки их прорыва из Ржева на Торжок (в тыл Северо-Западному фронту) и закрепиться на рубеже Селижарово — Калинин — Волжское водохранилище.
Самые тяжелые дни для Москвы начались 15 октября. В тот день ГКО принял постановление об эвакуации столицы. На совещании у Сталина командующему Московским военным округом генерал-лейтенанту П.А. Артемьеву было приказано подготовить план обороны города и удерживать хотя бы часть его до тех пор, пока подойдут войска из Сибири. Грузовики развозили взрывчатку для минирования мостов, которые должны были взрываться «при виде противника». Двести поездов и 80 тыс. грузовиков вывозили посольское и государственное имущество. В Москве даже квалифицированные рабочие принимались в истребительные батальоны. Более полумиллиона москвичей рыли мерзлую землю, создавая оборонительные рубежи вокруг столицы.
Между тем слухи о приближении немецких войск и решении правительства покинуть Москву быстро разошлись по городу. В ряде случаев они породили беспорядочное бегство административных работников разного уровня, сожжение архивной документации, грабежи брошенных магазинов. 17 октября по поручению Сталина по московскому радио выступил руководитель столичной парторганизации А.С. Щербаков. Он заверил: «За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови». И все же панические настроения и беспорядки не прекратились до тех пор, пока не стало ясно, что представители власти и сам Сталин остаются в Москве.
19 октября ГКО ввел в столице осадное положение. Всякое движение — как отдельных лиц, так и транспорта — запрещалось с 24 часов до 5 часов утра, нарушители порядка немедленно привлекались к ответственности. За два месяца действия этого положения на месте были расстреляны 16 нарушителей; 357 — расстреляны по приговорам военного трибунала; осуждены на тюремное заключение на разные сроки 4741 человек. Беспорядки были пресечены. Тем временем к Москве спешно выдвигались дивизии с Дальнего Востока, где 750 тыс. хорошо обученных и хорошо оснащенных солдат и офицеров готовились отражать японскую агрессию. К декабрю советская сторона располагала надежной информацией о том, что Япония не намеревалась начинать военные действия против СССР.
15 ноября противник усилил натиск на клинско-солнечногорском и волоколамско-истринском направлениях. Врагу удалось выйти к Дмитрову, занять Яхрому, на одну ночь Лобню, а также несколько деревень на восточном берегу канала имени Москвы, захватить Красную Поляну, Крюково. 30 ноября, в зимнюю ночную пургу, мотоциклисты немецкого разведывательного батальона прошли сквозь северо-западные пригороды столицы и вышли на мост через канал Москва — Волга (вблизи нынешней станции метро «Речной вокзал») в 15 км от Кремля. В ночь на 1 декабря авиадесант противника был высажен на Воробьевых горах и в Нескучном саду — в 4 км от Кремля. Мотоциклисты были отогнаны, авиадесант уничтожен. Наступление немцев на Москву выдохлось.
Германское командование полагало, что к декабрю 1941 г. силы Красной Армии будут полностью исчерпаны. Между тем 59 новых советских пехотных и 17 кавалерийских дивизий уже ждали приказа вступить в бой. 30 ноября Жуков представил на утверждение план контрнаступления под Москвой.
Итоги летне-осенней кампании 1941 г. были ужасающими. К 5 декабря 1941 г. противник занял территорию, на которой до войны проживало 74 531 тыс. (39,1%) населения СССР, безвозвратные потери личного состава советских войск составили 3,1 млн человек (из них 0,8 млн убиты и умерли от ран, 2,3 млн пропали без вести и пленены). Вместе с санитарными потерями (раненые, контуженные, заболевшие) потери увеличивались до 4,5 млн человек. То большое преимущество в танках и самолетах, которое имела Красная Армия в начале войны, растаяло. Из имевшихся к началу войны 22,6 тыс. танков за 1941 г. было потеряно 20,5 тыс., из 20 тыс. боевых самолетов — 17,9 тыс., из 8,6 тыс. зенитных орудий — 4,1 тыс., из 14,9 тыс. противотанковых пушек — 12,1 тыс., из 33,2 тыс. орудий полевой артиллерии — 24,4 тыс. Противник захватил треть железнодорожных путей. Страна потеряла треть самого плодородного клина пахотной земли, имея теперь хлеба и мяса на душу населения вдвое меньше, чем до войны. Производство жизненно важных для военной индустрии алюминия, меди, марганца упало на две трети. Потеря трехсот военных заводов резко сократила поступление в армию снарядов, мин, бомб.
Падение производства боеприпасов продолжалось до конца года. Выпуск самолетов сократился с 2,3 тыс. в сентябре до 627 в ноябре. С лета 1941 г. отправлена на фронт лишь половина запланированного количества танков. Объем валовой продукции промышленности СССР с июня по ноябрь 1941 г. уменьшился в 2,1 раза. Объем производства в этом месяце составил 51,7% от объема ноября 1940 г. и был самым низким за все годы войны. Большая часть военных заводов еще перемещалась на восток. Сотни тысяч квалифицированных рабочих были либо убиты, либо мобилизованы в армию, их заменили ранее не работавшие на производстве женщины, подростки, старики. Однако Челябинский тракторный завод уже размещал на своих площадях оборудование Харьковского завода № 183 (основной производитель танков Т-34 с его непревзойденным дюралюминиевым дизельным мотором), и цеха частично эвакуированного из Ленинграда Кировского завода. Первый танк Т-34 Уралвагонзавод выпустил уже 18 декабря 1941 г. До конца войны здесь произведено 29 тыс. этих грозных машин — половина суммарного выпуска всех шести заводов, строивших Т-34. В декабре 1941 г. падение промышленного производства в стране удалось остановить, а с марта 1942 г. начать быстрое его наращивание.
Неудачи первого этапа войны поставили под сомнение коренные, казавшиеся ранее незыблемыми идеологические постулаты, определявшие жизнь общества, внутреннюю и внешнюю политику государства. Создание антигитлеровской коалиции приглушило антиимпериалистическую пропаганду. Международная классовая солидарность на поверку не обнаружила своей действенности. Германские пролетарии, вопреки наивным призывам из советских окопов, вовсе не спешили повернуть оружие против своего правительства и не выказывали никакого почтения к «отечеству мирового пролетариата».
Реалии военного времени убедительно показывали, что национальная солидарность сплачивает людей несравненно прочнее, нежели классовая, во всех вовлеченных в войну странах, включая СССР. В беседе с У.А. Гарриманом, возглавлявшим делегацию США на московском совещании представителей Советского Союза, США и Великобритании (29 сентября — 1 октября 1941 г.), Сталин признал: «Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть… Может быть, будет сражаться за Россию».
Советским властям пришлось все последовательнее переходить от негативных оценок дореволюционного прошлого России к показу того блестящего из него, что ранее приходилось скрывать из-за классовой неприязни. На первое место выдвигались традиции русского воинства, признание благотворности ненависти к любым, кем бы они ни были, врагам отечества, а не только к врагам социалистического строя, готовность уважать традиционные верования, воскрешать вдохновляющие традиции старой русской армии, апеллировать к чувствам патриотизма и героизма.
В 1941 г., в соответствии с традицией, создавались чрезвычайные органы высшего военного управления, осуществлявшие стратегическое руководство Советскими Вооружёнными Силами — Ставка Главного Командования (23 июня), Ставка Верховного Командования (10 июля), Ставка Верховного Главного Командования (8 августа). В июле вышла из печати книга «Героическое прошлое русского народа в художественной литературе» с разделами «Киевская Русь в борьбе с кочевниками», «Александр Невский и Ледовое побоище», «Грюнвальдская битва», «Полтавский бой», «Семилетняя война», «Походы Суворова», «Отечественная война», «Крымская война 1854 — 1855 и оборона Севастополя», «Первая мировая война». Книга вышла в ряду многочисленных публикаций о героическом прошлом русского народа, о подвигах защитников Отечества в отражении попыток его порабощения в прошлом, о подвигах, которые представлялись образцами для современников, спасавших страну от новой напасти. В сентябре 1941 г., после героического Смоленского сражения, в армии было возрождено гвардейское звание. Слово «гвардия», появившееся в России еще при Петре Великом, всегда означало самые отборные, боеспособные, отличающиеся особым мужеством войска, служившие примером для всех воинских частей. В ходе войны многие закалённые в боях части и соединения Красной Армии были преобразованы в гвардейские. Существовали гвардейские полки, дивизии, корпуса и армии. Гвардейцы сыграли выдающуюся роль в достижении Победы в Великой Отечественной войне.
7 ноября 1941 г. на параде Красной армии, Сталин воодушевлял воинов, отправлявшихся на освободительную борьбу с захватчиками призывом: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова». Днем ранее, в докладе на торжественном заседании Моссовета, было положено начало культивированию ненависти к поработителям: «И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации… Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат». Особенно впечатляющим стал приказ от 10 декабря 1941 г. о снятии со всех военных газет лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», чтобы он не мог «неправильно ориентировать некоторые прослойки военнослужащих». С этого дня спасение страны и социализма окончательно связывалось с превращением войны в отечественную, национальную, а не классовую.
«Националистический НЭП» В сущности, приказ означал завершение перехода в СССР к своего рода «националистическому НЭПу». Особенность этой новой национальной политики (ННП) заключалась во внедрении в коммунистическую идеологию национально-патриотических и националистических лозунгов, признание духовно-культурных ценностей дореволюционной России великим достоянием СССР. С позиций коммунистического фундаментализма ННП была временным отходом от идей революции и пролетарского интернационализма и могла быть терпима лишь как вынужденная уступка обстоятельствам военного времени. Тем не менее, по позднейшим оценкам, введение «националистического НЭПа» и его осуществление оказалось единственно верным; оно во многом обеспечило коренной перелом и конечную победу в войне.
По аналогии с НЭПом в новой национальной политике периода Великой Отечественной войны можно выделить этап перехода к ННП (июнь — декабрь 1941 г.), ее апогей, сопрягавшийся с культивированием жгучей ненависти к захватчикам (1942 — весна 1944 г.). С начала 1944 г. наблюдается ограничение ННП. Конец ННП можно связать с публикацией редакционной статьи «Против объективизма в исторической науке» в декабрьском (1948 г.) номере «Вопросов истории». В статье осуждалось «ошибочное понимание советского патриотизма» — игнорирование его классового содержания, сползание на позиции квасного патриотизма, замена классового анализа оценкой «с точки зрения национально-государственных интересов». Напоминалось о прямом вмешательстве ЦК ВКП(б) — созыве специального совещания (май — июль 1944 г.), «чтобы дать отпор этим ревизионистским идеям и прекратить шатания в рядах историков».
Контрнаступление под Москвой К контрнаступлению под Москвой привлекались войска трех фронтов: Западного (командующий генерал армии Г.К. Жуков), Калининского (генерал-полковник И.С. Конев) и Юго-Западного (маршал С.К. Тимошенко). Замысел контрнаступления заключался в одновременном разгроме угрожающих Москве ударных группировок группы армий «Центр». У советской стороны было 1100 тыс. солдат и офицеров, 7,7 тыс. орудий и минометов, 774 танка, 1 тыс. самолетов против 1708 тыс. вражеских солдат и офицеров, 13,5 тыс. орудий и минометов, 1170 танков, 615 самолетов. Решить исход сражения должны были боевой дух войск, воля и талант полководцев.
Моральный дух германских войск был существенно надломлен. Их потери на Восточном фронте к декабрю 1941 г. оказались в три раза больше, чем за всю кампанию в Польше и на Западном фронте. Потери в офицерском корпусе были в пять раз больше, чем в 1939–1940 гг. В битве под Москвой только с 16 ноября по 5 декабря германские войска потеряли 155 тыс. человек убитыми и ранеными, около 800 танков, 300 орудий и до 1,5 тыс. самолетов. Всего с начала войны и до конца 1941 г. войска Германии и ее союзников потеряли на Восточном фронте 273,8 тыс. человек убитыми, 802,7 тыс. ранеными, 57,2 тыс. пропавшими без вести.
На нашей стороне был не только известный «генерал Мороз», который преподнес немало сюрпризов по-летнему обмундированным немцам. По плану «Барбаросса» их «работа» на Восточном фронте должна была закончиться задолго до наступления холодов. В этой связи имперский министр вооружения фон Тодт 29 ноября 1941 г. заявил Гитлеру: «Войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и военно-экономическом отношении уже проиграна». Гитлер не захотел признать правоту министра. В дальнейшем убеждать его пришлось главным образом советским военным вождям, овладевшим современным военным искусством.
В 3 часа ночи 5 декабря 1941 г. при температуре минус 30 градусов на заснеженные передовые позиции германских войск обрушились войска советских фронтов. Ценой невероятных усилий и героизма Красная Армия перешла в контрнаступление на фронте от Калинина (Тверь) до Ельца. Одновременно наши войска вели активные боевые действия юго-восточнее Ленинграда и в Крыму, что лишало немцев возможности перебрасывать подкрепления своим войскам под Москву.
Эффект внезапности сработал в полной мере. Немецкие войска дрогнули и начали отступать. Их стойкость не увеличилась и после того, как Гитлер снял с командных постов 35 корпусных и дивизионных командиров и отправил в отставку главнокомандующего сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршала В. Браухича (этот пост Гитлер занял сам). Продвигаясь вперед, советские войска за первые шесть дней отбили у врага 400 городов и деревень. 15 декабря освобожден Клин, 16-го — Калинин, 20-го — Волоколамск, 30-го — Калуга, 17 января 1942 г. — Великие Луки.
Наступающим войскам открывалась варварская жестокость врага. В Московской битве возникало то, что И.Г. Эренбург назвал «подлинной ненавистью к врагу», что переводило в реальность сталинское предостережение: «Если немцы хотят иметь истребительную войну с народами СССР, они ее получат». Воспитывая ненависть к врагу, советские идеологи всеми средствами нагнетали критически-негативную характеристику германского государства и его армии. И напротив, побуждая граждан СССР защищать его от врага, усиливали апологетику советского общества, выделяли и поддерживали достоинства его защитников, замалчивали недостатки.
За месяц кровопролитных боев были освобождены Московская, Тульская и значительная часть Калининской области, устранена угроза взятия Москвы немецкими войсками. Однако к марту 1942 г. мощь советского наступления иссякает — сибирские дивизии понесли тяжелые потери. Развить успех в контрнаступлении советских войск по всему фронту, которое продолжалось до 20 апреля 1942 г., не удалось.
Не достигла целей наступательная операция в районе Барвенково (к югу от Харькова), проведенная 18–31 января 1942 г. Сил и искусства для ее успешного развития явно не хватало. Неудачей окончилась попытка прорвать блокаду Ленинграда.
Осенью 1941 г. город пережил два смертельных кризиса. Первый в сентябре, когда существовала реальная угроза захвата Ленинграда. Второй в ноябре, когда на Ладоге остановилось судоходство, но толщина ледового покрова еще не позволяла начать транспортировку по льду, и продовольственное снабжение упало до минимума. Январь 1942 г. был пятым месяцем блокады города. Здесь уже умерли 200 тыс. жителей. 2-я ударная армия Волховского фронта, на которую возлагались особые надежды по прорыву блокады, в январе попала в окружение и несла огромные потери. В июле ее командование оказалось в плену. Командующий армией генерал-лейтенант А.А. Власов, находясь в Винницком военном лагере для пленных офицеров, согласился сотрудничать с врагами своего народа и возглавить русское «антисталинское движение». (12 мая 1945 г. он был пленен, позднее казнен.)
Тем не менее главным событием первого года Великой Отечественной войны, одного из самых горьких в русской истории, стал явный переход стратегической инициативы к СССР и первое крупное поражение Германии в битве под Москвой. Блицкриг был окончательно похоронен. Обозначился коренной поворот: перед Германией вырисовывалась перспектива затяжной и гибельной для нее войны. Союзные ей Турция и Япония воздержались от выступления против СССР. Начался подъем антифашистского сопротивления в Западной Европе. Советский Союз превращался в решающий фактор Второй мировой войны.
Антигитлеровская коалиция После нападения Германии на Советский Союз правительства Англии и США заявили о поддержке СССР в его борьбе против агрессии. Они не верили, что он сможет оказывать длительное сопротивление немецким войскам (британская разведка определяла этот срок в 10 дней), но были заинтересованы в том, чтобы оказывать помощь. «Не для того, чтобы обеспечить ошеломляющую русскую победу, а для того, чтобы удерживать Германию связанной до тех пор, пока наш собственный вес в войне не станет решающим» — так считали в военных кругах США. Как бы то ни было, жизненные интересы СССР и ведущих стран западной демократии на ближайшее время совпадали. Вечером 22 июня глава британского кабинета У. Черчилль объявил по Би-би-си о намерении предоставить СССР «всю возможную помощь». Президент США Ф. Рузвельт сделал такое же публичное заявление на пресс-конференции 24 июня.
12 июля 1941 г. в результате переговоров в Москве подписано советско-английское соглашение о совместных действиях в войне с Германией. Обе страны обязывались оказывать друг другу помощь и поддержку, не вести с Германией переговоры и не заключать перемирия или мирного договора иначе как с обоюдного согласия. Аналогичные соглашения были заключены с находящимися в изгнании правительствами Чехословакии (18 июля) и Польши (30 июля). В соответствии с ними на территории СССР создавались чехословацкие и польские военные формирования.
В августе 1941 г. Великобритания и США подписали декларацию о целях войны, получившую наименование «Атлантическая хартия». В ней говорилось, что территориальные изменения по итогам войны возможны лишь по согласию заинтересованных в том государств, что они будут уважать право народов самим выбирать формы правления, создавать равные возможности для экономического сотрудничества. Советское правительство выразило согласие с основными принципами хартии. Однако вопрос об открытии Второго фронта против Гитлера в Северной Франции, поставленный Сталиным в послании У. Черчиллю от 18 июля 1941 г., не встречал понимания. Премьер-министр английского правительства считал, что Англия для этого «не могла быть готова ранее лета 1943 г.».
Более конкретных результатов удалось достичь на конференции СССР, США и Англии по вопросам военных поставок (Москва, 29 сентября — 1 октября 1941 г.). США и Англия обязывались ежемесячно с октября 1941 по июнь 1942 г. поставлять в СССР 400 самолетов, 500 танков, 200 противотанковых ружей, материалы военного значения. Советское правительство в свою очередь обязалось поставлять союзникам сырье для производства военной продукции. Нашей стране предоставлялся беспроцентный кредит на сумму в 1 млрд долларов.
7 ноября 1941 г. президент США принял решение о распространении на Сове
