Внутренняя и внешняя политика в годы войны

Мобилизация народного хозяйства Главным фактором коренного перелома в войне на советско-германском фронте стала завершившаяся к середине 1942 г. перестройка тыла на военный лад. На выпуск военной продукции было переключено производство практически всех отраслей промышленности, выпуск гражданской резко сократился. За 1941–1942 гг. на восток страны удалось эвакуировать и ввести в строй более 2,5 тыс. предприятий. Урал и другие восточные районы стали основной базой военного хозяйства. Удельный вес предприятий военной промышленности в восточных районах повысился с 18,5% в июне 1941-го до 76% в июне 1942 г. Героическим трудом местного и эвакуированного в эти края населения производилось три четверти всей боевой техники, вооружения, боеприпасов. В 1942 г. объем валовой продукции промышленности превзошел уровень 1941 г. в 1,5 раза. К концу 1942 г. в СССР создано слаженное военное хозяйство, в 1943 г. выпуск военной продукции вырос еще на 20%.

В августе 1943 г. в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от оккупации» к военному производству подключались все новые, отвоеванные у врага территории. Несмотря на тяготы военного времени, в стране с июня 1941 до января 1946 г. построено 3,5 тыс. новых и восстановлено 7,5 тыс. крупных промышленных предприятий. В 1944 — начале 1945 г. валовой объем промышленной продукции превысил довоенный, выпуск военной возрос в 3 раза. Предметы военного потребления составляли около 65–68% всей произведенной в СССР в годы войны промышленной продукции. В области военной экономики СССР достиг полного превосходства над Германией.

Сверхцентрализованная система управления экономикой СССР демонстрировала свои преимущества. В стране была проведена полная мобилизация производственных и трудовых ресурсов. Располагая в целом меньшим промышленным потенциалом, чем Третий рейх и работающие на него страны, Советский Союз в период 1941–1944 гг. произвел почти в два раза больше основных видов вооружений и боеприпасов, чем Германия, а в 1942 году, самом тяжелом для Советского Союза, — в три раза больше. В расчете на 1 тыс. т выплавленной стали в СССР выпускалось в 5 раз больше танков и оружия, чем в Германии. И все это при том, что суммарный экономический и промышленный потенциал Советского Союза составлял по отношению к Германии всего 74%, суммарный объем производственных топливно-энергетических ресурсов — 71%. Суточный подушевой объем потребления продовольствия для гражданских лиц в СССР был на 66% ниже, чем в Германии. Заводы в советском тылу работали в 2–3 смены продолжительностью до 11 часов, люди трудились без выходных и отпусков. А Германия до 1943 г. практически жила, как в мирное время. На советских заводах каждое второе рабочее место занимали женщины, тогда как в Германии доля женщин на производстве не превышала 30%. В советском тылу рядом со взрослыми работало около миллиона подростков 14–17 лет.

К 1945 г. производительность труда в советском танкостроении по сравнению с предвоенным уровнем удалось увеличить в 2 раза, а трудоемкость изготовления лучшего во Второй мировой войне танка Т-34 — снизить в 2,4 раза. Качество советской боевой техники — истребителей А.С. Яковлева, С.А. Лавочкина; штурмовиков С.В. Ильюшина; бомбардировщиков А.Н. Туполева, Н.Н. Поликарпова, В.М. Петлякова; средних и тяжелых танков М.И. Кошкина, А.А. Морозова, Ж.Я. Котина; артиллерийского вооружения В.Г. Грабина, Ф.Ф. Петрова, И.И. Иванова — было выше аналогичных образцов германской армии. По признанию союзников и германских экспертов дивизионная пушка 76-калибра ЗИС-3, созданная в начале войны коллективом во главе с В.Г. Грабиным, была лучшей в мире.

Потери первых месяцев войны выявили острую нехватку стрелкового оружия, а также орудий и минометов. В 1942 г. нехватка была ликвидирована: оружейные заводы Тулы и Ижевска отправили воинам 4 млн винтовок, освоили производство автоматов Г.С. Шпагина, отличавшихся своей безотказностью. За время войны советская промышленность выпустила 1515,9 тыс. пулеметов всех типов, 12 139,9 тыс. винтовок и карабинов, 6173,9 тыс. пистолетов-пулеметов. Для борьбы с танками выпускались новые образцы противотанковых ружей В.А. Дегтярева и С.Г. Симонова. Утолению нужды в боеприпасах способствовали предприятия и гражданского сектора, где их производством занимались в основном женщины. В этот период выпуск боеприпасов увеличился до такой степени, что вес артиллерийско-минометного залпа, составлявший в 1941 г. 548 кг, вырос в декабре 1944 г. до 1589 кг. В 1942 г. промышленность удовлетворила потребность армии в минометах, был освоен серийный выпуск особенно грозных для врага реактивных систем залпового огня («катюша»). Быстро расширялись самолетостроение (особенно в Поволжье) и производство танков.

К концу 1941 г. на площадке Челябинского тракторного завода был размещен эвакуированный из Ленинграда Кировский завод, возник огромный комбинат по производству танков («Танкоград»). Эвакуированный Харьковский завод имени Коминтерна объединен с Уралвагонзаводом в Нижнем Тагиле. Здесь создавались тяжелые и средние танки. Знаменитые Т-34 выпускались также на Уралмаше, горьковском судостроительном заводе «Красное Сормово». В августе 1942 г. в эвакуированном в Нижний Тагил Институте электросварки под руководством Е.О. Патона была создана линия автоматической сварки бронекорпусов танка Т-34, внедренная на 40 заводах страны. Электросварка повышала производительность труда в 8 раз и впервые в мире позволила применить вместо индивидуального конвейерно-поточный метод изготовления танков. На Уралмаше была разработана технология и оснастка для штамповки башни Т-34 на 10 000-тонном прессе, позволявшая штамповать башню за 5–6 минут. Это было выдающееся достижение, которое ГКО сравнил с выигрышем крупного сражения. В 1943 г. на этом же заводе было освоено производство литых танковых башен. Новая технология в еще большей степени сокращала затраты на изготовление, улучшала защитные качества башни, увеличивала ее внутренний объем. За годы войны Урал дал фронту более 70% всех боевых машин.

Организаторы производства Ведущими отраслями и предприятиями военной экономики умело руководили талантливые и волевые организаторы производства: Б.Л. Ванников (нарком боеприпасов), В.А. Малышев (нарком среднего машиностроения, танковой промышленности), П.И. Паршин (нарком минометного вооружения), И.Т. Пересыпкин (нарком связи), И.Ф. Тевосян (нарком черной металлургии), Д.Ф. Устинов (нарком вооружений), А.В. Хрулев (начальник Главного управления Тыла Красной Армии и одновременно нарком путей сообщения), А.И. Шахурин (нарком авиационной промышленности) и другие «генералы и маршалы от нефти, металлургии и транспорта, машиностроения и сельского хозяйства».

К началу войны в стране действовало 43 общесоюзных и союзно-республиканских народных комиссариата, к концу войны — 44. Посты наркомов за военные годы занимало 60 человек. В предшествующее назначению на высокий пост время они, как правило, проходили все ступени на предприятиях от простого рабочего или инженера и достойно вынесли на себе огромный груз ответственности, неимоверных тягот и испытаний военного времени. Производство вооружений в СССР наращивалось с каждым днем вплоть до 1945 г.:

 

Производство (в тыс. шт.)	1942	1943	1944	1945, до августа
Танки и самоходные артиллерийские установки	20,0	27,3	34,7	13,5
Боевые самолеты	22,0	33,1	35,6	15,0
Орудия	57,4	57,7	41,3	9,8
Установки реактивной артиллерии	3,3	3,3	2,6	0,8

 

Сражения на трудовом фронте выиграны при сокращении числа занятых в общественном хозяйстве на 10,8 млн человек. В 1945 г. по сравнению с 1940 г. численность рабочих уменьшилась с 23,9 до 20 млн, служащих — с 10 до 8 млн, колхозников — с 29 до 23,5 млн. Значительную часть занятых в экономике составляли женщины. В 1945 г. их было до 60% общей численности рабочих и служащих и до 70% работников сельского хозяйства. Помимо них, на заводах и в колхозах трудились сотни тысяч подростков и стариков. Патриотизм, убежденность в правоте своего дела, для многих — и вера в Бога, в Сталина помогали не сломаться от страшного напряжения.

В первый день войны было захвачено в плен или убито 136 тыс. военных строителей, оборудовавших укрепленные районы на западной границе. Тем не менее совместными усилиями военных и гражданских строителей только за первые два года войны было возведено более 50 тыс. км укрепленных рубежей. Объем работ, трудовых и материальных затрат на них намного превысил аналогичный показатель всей совокупности гидротехнического строительства предшествовавших двух десятилетий советской власти.

На трудовом фронте использовались и заключенные советской пенитенциарной системы. За первые три года войны на подведомственных НКВД стройках (железные дороги, шоссе, аэродромы, нефтепроводы, возведение промышленных предприятий) работали более 2 млн заключенных. Часть из них трудилась на предприятиях оборонной промышленности, в сельскохозяйственных и рыболовецких лагерях и колониях.

Потери, понесенные индустрией и сельским хозяйством, привели к сокращению производства продуктов народного потребления. Значительная часть произведенной продукции направлялась на вещевое и продовольственное снабжение фронта. Доля же рыночных фондов для личного потребления населения уже в 1942 г. уменьшилась по сравнению с 1940 г.: сахара — в 6,6 раза, кондитерских изделий — в 4,8 раза, жиров — в 2 раза, мясных продуктов — в 2,8, хлопчатобумажных тканей — в 12 раз, льняных тканей — в 11,6 раза, кожаной обуви — в 11 раз, мыла хозяйственного — в 4,4 раза, спичек — в 8 раз.

К началу 1942 г. в СССР был осуществлен переход к карточной системе снабжения населения хлебом, мясом, жирами и другими важнейшими продовольственными товарами, а также промтоварами первой необходимости. При этом по первой, более высокой категории, хлебом по норме от 0,8 до 1,2 кг в сутки снабжались рабочие и служащие предприятий оборонной, угольной, нефтяной, химической промышленности, а также строительные и транспортные рабочие. По второй категории хлебом по норме в среднем 0,5 кг снабжались работники остальных отраслей промышленности и народного хозяйства.

Особые трудности приходилось переживать населению прифронтовых городов. В блокированном Ленинграде за сентябрь — ноябрь 1941 г. нормы выдачи продуктов снижались 5 раз. В июле ленинградские рабочие получали 800 г хлеба, с 20 ноября — 250 г, а служащие, иждивенцы и дети — по 125 г. С февраля 1942 г. норму снабжения ленинградских рабочих и ИТР вновь удалось поднять до 500 г хлеба в сутки. В последние дни обороны Севастополя его население довольствовалось в среднем 200–300 г хлеба в сутки.

Война и потребительские цены Трудности снабжения населения в годы войны были связаны в основном с перераспределением расходов государственного бюджета. В 1941–1945 гг. на военные нужды было направлено 50,8% расходов бюджета. В 1945 г. только около одной пятой расходов пошло на восстановление и развитие хозяйства, а более одной пятой — на развитие социально-культурной сферы.

Резкое наращивание военных расходов, особенно в первый период войны, при сокращении доходов привело к возникновению значительного дефицита бюджета, который покрывался эмиссией. В 1941 г. бюджетный дефицит составил 4,4 млрд. руб., в 1942 — 17,8 млрд. руб. В 1943 г. он сократился до 5,6 млрд. руб. (в связи с начавшимся восстановлением хозяйства, а также поставками по ленд-лизу). В 1944 г. дефицитность бюджета была преодолена, а эмиссия на его покрытие прекращена. Однако объем денег в обращении за первые три года войны вырос в 2,4 раза, а к концу войны — в 3,8 раза.

Это не могло не вызвать инфляции. Товарное покрытие наличной рублевой денежной массы (по товарам в государственной торговле) к 1945 г. было почти в 3 раза меньше, чем в 1940 г. Средняя зарплата рабочих в 1944 г. была на 53% выше по сравнению с довоенной, а объем розничной торговли сократился на 30% (основное сокращение пришлось на 1941 г.). В результате цены на потребительские товары в стране в «коммерческой» и в свободной торговле выросли к 1947 г. (до отмены карточек) в 7 раз. Максимальный уровень цен на рынках был зафиксирован в конце 1942 — начале 1943 г., когда они превысили довоенный уровень примерно в 17 раз. Затем они начали снижаться. Товары по карточкам при этом подорожали незначительно. Потеря карточек в таких условиях для его обладателя была настоящей катастрофой.

Тыловые города Война привела к резкому изменению внешнего вида городов и горожан. Текущий ремонт домов, тротуаров и дорог с начала войны, по существу, прекратился. Вечером города погружались в сплошную тьму. Увеличилось число нищих, попрошаек, гадалок, особенно на базарах. Резко возросло число верующих. Одежда горожан потеряла всякие претензии на моду, стала однообразнее, беднее. Большая часть ресторанов, кафе, увеселительных учреждений закрылась, но кинотеатры, театры, парки культуры, библиотеки продолжали работать. Большое значение приобрело самообеспечение предприятий продуктами питания, в частности — огородничество. Число огородов рабочих и служащих за годы войны увеличилось в 3,5 раза, а производство картофеля на них — в 5 раз.

Деревня Труженикам многострадальной, часто недоедающей деревни в исключительно тяжелых условиях (мобилизация мужчин на фронт, потеря наиболее хлебородных районов, сокращение машинно-тракторного парка и поголовья лошадей, мизерность капиталовложений) из последних сил удавалось поставлять продовольствие фронту и городам. Валовая продукция сельского хозяйства в засушливом 1943 г. составляла всего 37% от уровня 1940 г. Валовые сборы зерна в колхозах сократились с 76,2 млн т в 1940 г. до 33,3 млн в 1945 г.

 

Потребление важнейших продуктов питания на селе в годы войны сократилось по сравнению с невысоким довоенным уровнем в 2–3 раза. Из-за недостатка муки в хлеб нередко приходилось добавлять тертый картофель, отруби и даже жмых. С крестьянского стола почти полностью исчезло мясо и такие продукты промышленного производства, как сахар, кондитерские изделия. Сахар при случае заменялся полученным в обмен на картошку сахарином, вырабатываемым из толуола, синтетическим продуктом, очень сладким, но совершенно бесполезным для организма человека, поскольку не усваивался. Чаще заменой сахара была обжаренная свекла, а заваркой вместо чая служили фруктовая смесь, настои из листьев и трав, желуди. Основным блюдом на крестьянском столе был картофель с молоком, а чаще с луком, огурцами или грибами. Крахмальный, тем более овсяной кисель с молоком был праздничным угощением. В южных районах страны ассортимент питания был, естественно, разнообразнее. В других же местах нередко случалось и так, что к маю — июню не оставалось и картошки. Тогда в пищу шли свекольный лист, крапива, лебеда, щавель.

Во время войны в деревенский быт вернулись ручные мельницы-самоделки, картофелетерки, прялки, дедовские ступы, кресала, лучины, оживилось старое ремесло, восстанавливались самоткаческие навыки, приемы плетения лаптей (в 1944 г. их было изготовлено около 740 тыс. пар). В деревнях резко возросла роль старинной русской печи. В ней не только готовили еду, она была источником тепла, служила постелью, когда нужно — становилась и баней, обогревала подполье, сушила зерно, овощи, одежду. Ватная стеганка, хлопчатобумажные шаровары, ручной катки валенки с галошами — такова чаще всего была одежда крестьян в осенне-зимний сезон. Летом было легче — донашивали старую одежду любого размера, солдатские гимнастерки, для подростков приспосабливали отцовские вещи. Перелом к лучшему в деревенском быту наметился только к концу войны.

 

Невзирая на чрезвычайные тяготы военного времени, жертвенность и героизм сельчан вкупе с исключительными мобилизационными возможностями колхозно-совхозной системы позволили государству сосредоточить в своих руках большое количество продукции сельского хозяйства. За 1941–1944 гг. в СССР было заготовлено 4264 млн пудов хлеба, из которых почти 83% дало крестьянство. (Для сравнения: в Первую мировую войну хлеба в России было заготовлено и закуплено втрое меньше.) Даже в самые трудные дни военного лихолетья фронт и города снабжались необходимым минимумом продовольствия. Все это имело важнейшее значение для исхода войны. «В венок Великой Победы, — по образному выражению М.А. Шолохова, — навечно вплетен мозолистыми крестьянскими руками и золотой колос».

 

По данным на 1942 г., энергетическая ценность продовольственного пайка воина боевых частей Красной Армии составляла 3450 килокалорий; личный состав боевых частей гитлеровских войск с июля 1942 г. получал паек, составлявший 2543 ккал. Оккупанты питались за счет грабежа местного населения.

На фоне всеобщего материального бедствия обеспеченность партийно-государственной номенклатуры представлялась высокой. Так, с образованием Кемеровского обкома ВКП(б) в январе 1943 г. были утверждены фонды зарплаты его аппарата. Оклад первого секретаря обкома составлял 2000 рублей (такие же оклады были у директоров трех крупнейших заводов области), оклады секретарей обкома — 1800 рублей, помощников секретарей — 950 рублей, заведующих отделами — 1600 рублей, их заместителей — 1000 — 1600 рублей, заведующих секторами и лекторов — 950 рублей, инструкторов обкома — 900 рублей (для сравнения: зарплата обкомовской машинистки и кассира составляла 325 рублей, уборщицы — 160 рублей, дворника — 150 рублей, гардеробщицы — 125 рублей). В районном звене зарплата партработников и обслуживающего персонала была меньше на 30–50%. Руководящие работники имели право на бесплатное получение промышленных и продовольственных товаров по так называемым лимитным книжкам. В 1944 г. этот вид снабжения по Кемеровской области распространялся на 331 партийного, комсомольского, советского и профсоюзного работника. При этом 60 человек имели право на получение товаров общей стоимостью 1000 рублей, а 271 человек — 750 рублей.

 

Вклад ученых в победу Большой вклад в победу над фашизмом внесли ученые. Физики создавали теоретические и экспериментальные предпосылки для конструирования новых видов вооружения; математики разработали приемы наиболее быстрых вычислений для артиллерии, авиации и боевых судов; химики нашли новые способы производства взрывчатых веществ, сплавов, фармацевтических средств; биологи отыскали дополнительные ресурсы питания для Красной Армии. Ученые много сделали для мобилизации ресурсов и развития производительных сил восточных районов. В частности, благодаря поискам геологов начата эксплуатация крупной Волго-Уральской нефтегазоносной области. Успешно решались и сложные проблемы в достижении технического превосходства над противником (обезвреживание электромагнитных мин, создание новых оптических приборов, использование автоматической электросварки, технологии направленного взрыва и др.). Неоценимую роль в обеспечении армии лучшими в мире образцами вооружения и боевой техники сыграли выдающиеся ученые И.П. Бардин, А.И. Берг, А.А. Благонравов, С.И. Вавилов (президент АН СССР в 1945–1951 гг.), А.Н. Колмогоров, М.А. Лаврентьев, Е.О. Патон. В 1942 г. изготовил свой первый пистолет-пулемет М.Т. Калашников. Его дальнейшие разработки увенчались созданием знаменитого АК-47.

 

Наряду с Т-34, «катюшами» и другим грозным оружием победа ковалась и менее заметными, но тоже очень важными достижениями. Так, острейшую нехватку обуви в годы войны удалось преодолеть с изобретением кожзаменителя (кирзы). Молодой химик И.В. Плотников получил первые результаты в решении этой проблемы еще перед войной, однако до конца она решена не была. В августе 1941 г. он отправился на фронт. Во время обсуждения проблемы снабжения войск о кирзе вспомнили. Химик был отозван с фронта, назначен руководителем лаборатории и завода «Кожимит». Ему удалось создать химический состав для пропитки многослойной хлопчатобумажной ткани, сделать непромокаемую кирзу. В ноябре 1941 г. началось массовое производство кирзовых сапог. 3 июля 1941 г. было принято на вооружение изобретение военного инженера М.Л. Гориккера — «противотанковый еж», простое и эффективное противотанковое заграждение, сыгравшее заметную роль в оборонительных сражениях Великой Отечественной войны (при наезде на него «еж» переворачивался, поднимал танк над землей и выводил из строя ходовую часть). В 1943 г. Сталинскую премию получили И.П. Ястребов и другие специалисты Лысьвенского металлургического завода. Это был единственный в стране завод, на котором выпускались армейские каски. Премия присуждена за разработку особой марки стали, пластичной и прочной. Сделанные из нее каски не пробивались пулей, выпущенной с расстояния 25 м. За годы войны каски спасли жизни сотням тысяч солдат.

 

Организация работ по урану В самый тяжелый период войны СССР приступил к созданию ядерного оружия (в США такая работа велась с октября 1939 г.). Начало исследованиям положили распоряжения ГКО «Об организации работ по урану» (сентябрь 1942 г.) и «О дополнительных мероприятиях в организации работ по урану» (февраль 1943 г.). В соответствии с этими решениями в Москве создана Лаборатория № 2 Академии наук СССР (апрель 1943 г.). Научное руководство атомным проектом возглавил 39-летний профессор Ленинградского физико-технического института И.В. Курчатов. Первые шаги к успеху вместе с ним делали его брат Б.В. Курчатов, В.А. Давиденко и Г.Н. Флёров, физики-теоретики Ю.Б. Харитон, Я.Б. Зельдович, И.Я. Померанчук и др.

Военная медицина Существенный вклад в общую победу вносили военно-медицинские работники. Благодаря их самоотверженному труду и новым методам военной медицины удалось до предела уменьшить смертность в госпиталях. За годы войны вохвратились в строй 72% поступивших в медучреждения (8% умерли, 20% уволены из армии). 43 военных медика удостоены звания Героя Советского Союза, свыше 115 тыс. организаторов здравоохранения, врачей, фельдшеров, медсестер и санинструкторов награждены орденами. В их числе — Т.Е. Болдырев (главный эпидемиолог Советской Армии), Н.Н. Бурденко (главный хирург), М.С. Вовси (главный терапевт), Ф.Г. Кротков (главный гигиенист), Е.И. Смирнов (начальник главного военно-санитарного управления). «Войну выиграли вылеченные раненые». В этом утверждении если и есть преувеличение, то не очень большое.

В тылу врага Одним из факторов победы стала стойкость советских людей, попавших под оккупацию (около 73 млн человек). На захваченных территориях гитлеровцы установили режим, полностью соответствующий их человеконенавистнической идеологии и преступным планам. На значительной части оккупированной территории кошмар длился 2–3 года. Экономическая эксплуатация и грабеж сопровождались массовыми репрессиями и уничтожением населения. Общее число жертв оккупационного режима составило 13,7 млн человек. Поголовному истреблению подвергались евреи (от их имени война Германии была объявлена на XXI съезде сионистского движения в Женеве 21 августа 1939 г.) и цыгане. На разобщение народов СССР было рассчитано решение военных властей от 25 июля 1941 г. об освобождении из германского плена немцев Поволжья, украинцев, белорусов, латышей, литовцев, эстонцев, румын и финнов. Соответствующий приказ действовал до ноября 1941 г., освобождено 318,8 тыс. человек.

Коллаборационизм Лживой пропагандой, посулами и угрозами оккупанты пытались привлечь на свою сторону часть местного населения, недовольного большевистским режимом. Коллаборационисты направлялись в полицейские части, в различные воинские формирования. На оккупированной территории одних только полицаев, сельских старост и мелких чиновников из местного населения к 1942 г. насчитывалось 60,4 тыс. человек. Выпускалось 130 газет (из них 60 на украинском языке, 16 — на русском) с участием местных журналистов. К примеру, А.Г. Авторханов, впоследствии известный на Западе советолог, в 1942–1944 гг. редактировал орган всех антибольшевистских сил на Кавказе — газету «Газават», имевшую эпиграф: «Аллах над нами, а Гитлер с нами».

В ноябре — декабре 1941 г. Гитлер отдал распоряжение о формировании Кавказсско-магометанского национального легиона, состоящего из азербайджанцев и дагестанцев, 30 декабря был подписан приказ о формировании Армянского легиона в составе вермахта. В сентябре 1943 г., в разгар Сталинградской битвы, советская армейская разведка обнаружила, что против войск Закавказского фронта действуют вместе с немецкими войсками национальные формирования из военнопленных — выходцев с Кавказа и из среднеазиатских республик. В составе гитлеровских войск были также легионы из мусульман Поволжья и Крыма, казачьи соединения, западноукраинские и прибалтийские эсэсовские части. К концу войны украинские коллаборационисты были объединены в Украинскую повстанческую армию («бандеровцы» в нарицательном наименовании), а русские — в Русскую освободительную армию («власовцы»). Общая численность таких формирований достигала миллиона человек. Всего на германских фашистов в годы войны работало до 1,5 млн предателей: почти миллион из них находился на службе в вермахте и СС, до 0,4 млн — в полиции и других формированиях на оккупированной территории.

Официальная фашистская пропаганда с первого дня представляла войну как освобождающую народы СССР от «еврейско-большевистского ига». Обращаясь к немецкому народу утром 22 июня 1941 г., Гитлер утверждал, что «никогда немецкий народ не испытывал враждебных чувств к народам России… Не Германия пыталась перенести свое националистическое мировоззрение в Россию, а еврейско-большевистские правители в Москве неуклонно предпринимали попытки навязать нашему и другим европейским народам свое господство». В тот же день Й. Геббельс разослал своим пропагандистам «Указание № 13», озаглавленное «Ответ Германии на предательство еврейско-большевистского Кремля», которое предписывало им представлять войну как вынужденную самооборону: «Война ведется не против народов страны большевиков, а против еврейского большевизма и тех, кто его представляет».

В СССР, по сути, только начинавшем выходить из состояния «обострения классовой борьбы», еще не оправившемся от потрясений, вызванных коллективизацией, массовыми репрессиями, существовала определенная часть не только населения, но и партийно-государственной элиты, недовольная экономической и социальной политикой Сталина. Некоторые из этих людей допускали, что с приходом немцев «хуже не будет»: германцы, дескать, «простых людей бить не будут», они только избавят страну «от евреев и коммунистов», покарают воинствующих атеистов — «врагов самого Бога», а к нуждам верующих будут относиться с пониманием. Отражая эти настроения в крайне преувеличенном виде, А. Солженицын позднее писал: «Прогремело 22 июня 1941 года… и все взрослое население, и притом всех основных наций Советского Союза, задышало в нетерпеливом ожидании: ну, пришел конец нашим паразитам! Теперь-то вот скоро освободимся». Давали о себе знать и прозападнические настроения части советской интеллигенции. Некоторым казалось, что «при нашей военно-технической отсталости нам одним сломать гитлеровскую налаженную и испытанную военную машину, пожалуй, не под силу, что на какой-то срок нами могут завладеть варяги — англичане и американцы — и навести в стране политический и экономический порядок».

Однако предатели и разного рода коллаборационисты не имели шансов привлечь на свою сторону основную массу народа, противопоставить его руководству страны и оказать серьезное влияние на исход войны. Подлинное состояние страны и ее армии хорошо выразил один из попавших в немецкий плен и с достоинством державшийся генерал-лейтенант И.Н. Музыченко: «Когда дело касается судьбы России, русские будут сражаться — потеря территории ничего не означает, и указывать на недостатки режима бессмысленно». Репрессии ужесточившегося в годы войны режима не прекращались, но характер их изменился. На первое место при этом вышли мотивы измены, коллаборационизма, национал-сепаратизма. (Одними только особыми отделами НКВД, а с апреля 1943 г. созданным на их основе Главным управлением контрразведки Смерш во главе с B.C. Абакумовым за период с июля 1941 по май 1946 г. были арестованы около 700 тыс. человек, из них 70 тыс. расстреляны.)

Сопротивление оккупантам Основная масса людей на захваченной врагом территории не теряла надежды на освобождение. Одни сопротивлялись оккупантам, саботируя их мероприятия, другие — уходя в подпольные организации и партизанские отряды. Их основу составляли заранее подготовленные партийные и советские работники, не сумевшие выйти из окружения военнослужащие, разведывательно-диверсионные группы, перебрасываемые из-за линии фронта. Уже в 1941 г. на оккупированной территории действовали 18 подпольных обкомов партии, объединявших 65,5 тыс. коммунистов — партизан и подпольщиков. К осени 1943 г. число подпольных обкомов увеличилось до 24. Общая численность партизан за годы войны составила 2,8 млн человек. Действуя как вспомогательные силы Красной Армии, они отвлекали на себя до 10% вооруженных сил противника. В августе — сентябре 1943 г. операциями «Рельсовая война» и «Концерт» партизаны на длительное время дезорганизовали железнодорожные перевозки в тылу врага. Одновременно по тылам противника был проведен Карпатский рейд под командованием С.А. Ковпака. Борьба советских людей в тылу врага сыграла немалую роль в обеспечении коренного перелома в Отечественной войне и освобождении в 1944 г. советской земли от оккупантов.

Фашистская пропаганда и оккупационная политика не могли не обострять существовавшие в стране противоречия, в частности в межнациональных отношениях. Одним из результатов этого стала подлинная трагедия еврейского населения на оккупированной гитлеровцами территории СССР. На неоккупированной территории «еврейский вопрос» обострялся из-за несоответствия представленности этой национальности, с одной стороны, в руководящей и культурной элите, с другой — среди эвакуированных и на фронте, на чем особенно успешно играли гитлеровцы. Согласно переписи 1939 г. евреи насчитывали 1,8% населения СССР, к началу войны их доля в населении увеличилась до 2,5%. По данным на начало декабря 1941 г., евреи составляли 26,9% от всех эвакуированных из районов, которым грозила оккупация гитлеровскими войсками. Среди мобилизованных на фронт евреи составляли 1,4%.

Партии пришлось фактически признать изъяны в проводимой прежде национальной политике. Так, в докладной записке управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) секретарям ЦК партии от 17 августа 1942 г. отмечалось, что «в течение ряда лет во всех отраслях искусства извращалась национальная политика партии». Выразилось это в том, что «в управлениях Комитета по делам искусств и во главе учреждений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)». Такие же «извращения» были обнаружены в Большом театре Союза ССР, Московской государственной консерватории, музыкальной критике; в отделах литературы и искусства центральных газет. В результате производилось «частичное обновление» руководящих кадров не только в учреждениях культуры, но и в других ведомствах.

Патриотизм — важнейший фактор победы В коренном переломе военной ситуации в пользу СССР обнаружила себя несопоставимость духовных потенциалов агрессора и жертвы. Человеконенавистнической фашистской идеологии расизма и геноцида в отношении порабощаемых народов советская сторона противопоставляла такие общечеловеческие идеи, как национальная независимость, солидарность и дружба народов, справедливость, гуманизм. Несмотря на то что практическая политика по претворению этих принципов была далека от идеалов, постоянное декларирование питало надежду на их полное воплощение в жизнь после победы.

Свидетельством всенародного советского патриотизма, единства фронта и тыла в Великой Отечественной войне, стал стихийно возникший в июле 1941 г. Фонд обороны — добровольные пожертвования на нужды Красной Армии личных денежных накоплений, золотых и серебряных вещей, авторских гонораров и государственных премий, облигаций государственных займов, выигрышей по займам и денежно-вещевым лотереям, отчислений от зарплаты и пр. Всего в Фонд обороны за годы войны на специальные счета, открытые во всех отделениях Госбанка, от советских граждан поступило свыше 17 млрд рублей наличными, 13 кг платины, 131 кг золота, 9519 кг серебра, на 1,7 млрд рублей драгоценностей, свыше 4,5 млрд рублей облигаций государственных займов. На эти пожертвования было построено более 2,5 тысяч боевых самолётов, несколько тысяч танков, более 20 подводных лодок и военных катеров. По всей стране люди передавали на нужды фронта теплую одежду. Только в 1941 г. за счет полученных от населения теплых вещей и обуви представилось возможным одеть и обуть более 2 млн. воинов. День победы над врагом советские люди приближали также займами государству личных сбережений сроком на 20 лет путем приобретения облигаций военных займов (100-, 200-, 500- и 1000-рублевые облигации). В 1942–1945 гг. были проведены четыре военных займа, которые дали государству 90 млрд рублей (для сравнения: прямые военные расходы СССР в 1941–1945 гг. по номиналу тех лет равнялись 551 млрд руб.) Более 5,5 млн человек регулярно сдавали кровь. В таких городах как Москва, Горький, Свердловск количество доноров ежедневно достигало более 2000 человек. Практически во всех городах и районных центрах страны были развернуты донорские пункты. Благодаря донорам крови в годы войны были спасены сотни тысяч жизней.

Единство народов в отпоре захватчикам В идеологии в течение всей войны проводилась линия на укрепление межнационального единства народов СССР. В ряды Красной Армии призывались граждане всех национальностей, на фронте они сражались за общую Родину. В самую тяжелую пору, когда довоенная армия была, по сути дела, уничтожена врагом, а украинские и белорусские земли оккупированы, приходилось в большей мере использовать демографический потенциал неславянских народов СССР. Для максимального использования военного потенциала населения, слабо владеющего русским языком, основным языком межнационального общения в Красной Армии, создавались национальные воинские формирования. Во всех республиках развертывалось производство продукции для удовлетворения нужд военного времени. Например, в Азербайджане уже к 1942 г. было налажено производство 130 видов оружия, боеприпасов, военного снаряжения. В Армении за годы войны стали действовать 30 новых предприятий, на производство военной продукции переключалось множество металлообрабатывающих заводов. В Туркмении в эксплуатацию было введено свыше 50 новых предприятий, освоено более 70 видов продукции. В Узбекистане за годы войны созданы целые отрасли промышленности: угольная, чёрная и цветная металлургия, получили ускоренное развитие нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность, машиностроение. Объединенными усилиями народов союзных республик доля промышленной продукции СССР, идущей для удовлетворения военных нужд, возросла с 26% в 1940 г. до 68% в 1942-м; доля продукции сельского хозяйства — соответственно с 9 до 24%. Огромной является заслуга всех советских республик в лечении и возвращении в строй миллионов больных и раненых воинов, в спасении детей-сирот, бытовом и трудовом устройстве многомиллионной армии соотечественников, прибывавших из зоны боевых действий. Укрепление братского содружества народов было одной из ведущих тем пропаганды. Хотя в годы войны имели место многие случаи измены и предательства среди представителей разных национальностей, а также проявлялось недоверие к некоторым народам, дружба народов тяжелое испытание войной выдержала.

По ходу войны объективно и во все большей мере возрастала роль русского народа. В канун войны русских в составе всего населения СССР было 51,8%. Их удельный вес среди мобилизованных составлял 65,4% и был особенно велик в кризисный период войны. Это заставляло руководство страны постоянно обращаться, как к наиболее вдохновляющим, к исконным стремлениям и ценностям русского народа, к его историческим корням и самобытным традициям. Классовые, социалистические ценности заменялись обобщающим понятием «Отечество». В пропаганде перестали делать особый упор на принцип классового интернационализма. Утверждению этих тенденций способствовала смена руководства Главного политического управления Красной Армии, произошедшая весной 1942 г. Л.З. Мехлиса на ответственном посту начальника управления сменил А.С. Щербаков, имеющий стойкую репутацию патриота-государственника. В том же году началась работа по замене «Интернационала» на патриотический гимн, в котором был бы отражен исторический путь народов страны, а не борьба международного пролетариата. С начала 1944 г. официальные торжественные мероприятия и ежедневные передачи советского радио начинались с исполнения гимна о нерушимом союзе республик, сплоченных великой Русью. В его основу положена величественная музыка А.В. Александрова с ее устремленностью и призывом к подвигу, так необходимыми сражающейся стране.

Награды. Воскрешение традиций Огромную роль, вдохновлявшую советских людей на подвиги в Великой Отечественной войне, сыграли награды, учрежденные в честь Александра Невского, Суворова, Кутузова (июль 1942 г.), Богдана Хмельницкого (октябрь 1943 г.), Ушакова и Нахимова (март 1944 г.). В ноябре 1943 г. был учрежден орден Славы, который официально рассматривался как преемник дореволюционного Георгиевского креста. С этого времени наряду с советскими наградами военнослужащим не запрещалось носить Георгиевские кресты, полученные в Первую мировую войну. Задумывались ордена, носящие имена Дениса Давыдова (для награждения партизан), Николая Пирогова (офицерам-медикам). Для гражданских лиц проектировался орден Михаила Ломоносова, а также медали, которые носили бы имена Чернышевского, Павлова, Менделеева. Известны и проектные рисунки советского ордена «Петр Великий». Проекты остались неосуществленными, видимо, из-за отсутствия острой необходимости в дальнейшем поощрении «националистической» тенденции в наградном деле.

С лета 1943 г. усиливалась пропагандистская работа на фронте. Она велась на основе директивы о воспитании советского патриотизма на примерах героического прошлого русского народа (направлена в войска по указанию ЦК ВКП(б) Главным политическим управлением Советской Армии 25 мая 1943 г.). В помощь пропагандистам была подготовлена и издана массовым тиражом книга «Героическое прошлое русского народа», состоящая из разделов: Александр Невский и его победы над шведами и немцами; Дмитрий Донской и разгром хана Мамая в 1380 г.; Минин и Пожарский. Разгром немецкой армии русскими войсками в Семилетней войне (1756–1763) и взятие Берлина; Великий русский полководец Александр Суворов; Отечественная война 1812 года и Михаил Илларионович Кутузов; Героическая оборона Севастополя (1854–1855); Брусиловский прорыв 1916 г.; Борьба советских народов с немецкими оккупантами в 1918 г. Широко распространялись брошюры и книги о Белинском, Чернышевском, Сеченове, Павлове, Пушкине, Толстом, Глинке, Чайковском, Репине, Сурикове и других великих представителях русского народа.

Данью историческим традициям стало возвращение армии традиционной формы русской военной одежды с погонами (январь 1943 г.) и офицерских званий. В августе 1943 г. были учреждены Суворовские и Нахимовские училища типа старых кадетских корпусов. Инициатором нововведений был А.А. Игнатьев, граф, перешедший после революции на советскую сторону, с июня 1940 г. генерал РККА. С сентября 1943 г. вводилось раздельное обучение мальчиков и девочек в средней школе (существовало до июля 1954 г.).

Роспуск Коминтерна В мае 1943 г., когда события на фронте для советской стороны вновь поворачивались к худшему, а Второй фронт еще не был открыт, руководство ВКП(б) пошло на роспуск Коминтерна, известного всему миру «штаба мировой революции». Такая идея впервые выдвигалась в апреле 1941 г. и мыслилась как разменная карта, способная устранить основу антикоминтерновских пактов, а в 1943 г. — для развеивания подозрений о сохранении коминтерновских планов «большевизации» Европы, укрепления союзнических отношений с капиталистическими странами, расширения их помощи советскому народу. Между тем эти отношения в мае 1943 г. совсем не удовлетворяли СССР, причем настолько, что советские послы М.М. Литвинов и И.М. Майский были отозваны из столиц США и Великобритании. О роспуске Коминтерна было объявлено в прессе 15 мая, в самом начале Вашингтонской конференции с участием Рузвельта и Черчилля, от результатов которой зависело, когда будет открыт Второй фронт. Объявление, положительно воспринятое в странах Запада и особенно в США, привело к укреплению их отношений с Советским Союзом. С августа 1943 г. в Вашингтоне и Лондоне работали новые послы СССР — А.А. Громыко и Ф.Т. Гусев.

Расширение прав республик С 1943 г. получило широкую известность сталинское суждение, во многом определившее последующую национальную политику: «Необходимо опять заняться проклятым вопросом, которым я занимался всю жизнь, но не могу сказать, что мы его всегда правильно решали… Это проклятый национальный вопрос… Некоторые товарищи еще недопонимают, что главная сила в нашей стране — великая великорусская нация… Некоторые товарищи еврейского происхождения думают, что эта война ведется за спасение еврейской нации. Эти товарищи ошибаются, Великая Отечественная война ведется за спасение, за свободу и независимость нашей Родины во главе с великим русским народом» (цит. по записи Л. Копелева, инструктора по работе среди войск и населения противника, со слов члена Военного совета фронта на собрании работников Политуправления 2-го Белорусского фронта).

Сугубо прагматическими соображениями вызвалось и широко разрекламированное решение Январского (1944) пленума ЦК о расширении прав союзных республик в области обороны и внешних сношений. Оно было связано с предложениями добиваться включения в состав создававшейся ООН 16 советских республик. Попытаться сделать это можно было, придав (хотя бы символически) большую «суверенность» союзным республикам. В расчете на это приняты указы ВС СССР о преобразовании союзных наркоматов обороны и иностранных дел в союзно-республиканские. Конституция СССР была дополнена статьей 18: «Каждая союзная республика имеет право вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями». Республики получили конституционное право иметь самостоятельные воинские формирования.

На этом же пленуме Сталин намеревался предложить принять постановление, согласно которому партия должна была заниматься только вопросами агитации и пропаганды и подбором кадров. Проект не был поддержан Политбюро. Считается, что это было одно из трех наиболее крупных поражений Сталина за годы его правления, когда он не мог сделать то, что хотел. Первым из таких поражений было неприятие сталинского плана автономизации (октябрь 1922 г.), вторым — отказ от предлагавшегося перехода к альтернативности на выборах в Верховный Совет СССР (октябрь 1937 г.) (см.: Жуков Ю.Н. Смысл сталинских шагов // Завтра. 2017. Май—июнь, № 22). Упущенные возможности могли кардинально изменить развитие Советского государства общества.

Впервые о необходимости включения в число членов ООН всех союзных республик СССР было официально заявлено в августе 1944 г. на заседании глав делегаций на переговорах представителей СССР, США и Великобритании в Думбартон-Оксе. Встретившись с неприятием этой инициативы, руководители СССР позднее, на Крымской (Ялтинской) конференции (февраль 1945 г.), говорили, что было бы справедливо, если «три или по крайней мере две из советских республик находились в числе инициаторов международной организации». При этом речь велась об Украине, Белоруссии и Литве, которые «понесли наибольшие жертвы в войне и были первыми территориями, на которые вторглись немцы».

В конечном счете усилия советской стороны увенчались соглашением о включении в ООН, помимо СССР, еще двух советских республик. Несомненное достижение советской дипломатии на международной арене с внутриполитической точки зрения выглядело явной дискриминацией остальных «равноправных» субъектов Федерации. Особенно Советской России, изначально лишенной возможности какого-либо самостоятельного участия в деятельности международных организаций. Объяснение этому видится одно — советским руководством РСФСР рассматривалась как государствообразующая республика, и в силу этого факта отпадала необходимость ее отдельного представительства в международных организациях.

Репрессивные депортации «Расширение прав» отдельных народов в годы войны уживалось с тенденцией противоположного характера. По предложению Наркомата внутренних дел, ГКО 31 января 1944 г. принял постановление о выселении чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР, фактически предрешив ликвидацию Чечено-Ингушской АССР. За годы войны это был уже четвертый случай ликвидации советского национально-государственного образования (в 1941 г. приняты решения о выселении немцев Поволжья, в 1943 г. — карачаевцев и калмыков). (См. таблицу 4, с. 541).

Противоречил декларациям о великой дружбе народов и морально-политическом единстве советского общества ряд других постановлений ГКО. 10 января 1942 г. было принято решение, предписывающее «всех немцев — мужчин в возрасте от 17 до 50 лет, годных к физическому труду, выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР, мобилизовать… в рабочие колонны на все время войны» и направить на лесозаготовки, строительство заводов и железных дорог. В октябре 1942 г. принято постановление о дополнительной мобилизации немцев. Мобилизация распространялась на мужчин в возрасте от 15–16 до 51–55 лет и женщин в возрасте от 16 до 45 лет включительно. 14 октября 1942 г. январское постановление, касавшееся немцев, было распространено на проживавших в СССР румын, венгров, итальянцев, финнов. В соответствии с постановлениями ГКО от 13 октября 1943 г. и 25 октября 1944 г. не производился призыв в Вооруженные силы представителей коренного населения Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа. Общее число национальностей СССР, не призывавшихся на фронт, равнялось 43, что почти совпадало с числом (45 национальностей), не призывавшихся в армию в царской России. Отказ от всеобщего призыва военнообязанных в национальных республиках компенсировался записью в действующую армию на добровольной основе. В основном призывные контингенты этих республик использовались на трудовых работах в тылу. По данным на январь 1942 г., только на Урале трудовая армия насчитывала около 290 тыс. бойцов. Более чем на 50% она состояла из советских немцев и выходцев из Средней Азии и Казахстана. В марте 1942 г. в СССР было 1473 рабочие колонны, в которых служили свыше 1,2 млн человек.

Церковь и верующие в годы войны В достижении победы значительную роль сыграла церковь. Тяготы войны, утраты и лишения оживили религиозные настроения в народе. Власть постаралась использовать эти настроения. На протяжении войны нарастал поток денежных средств и вещей для нужд фронта от православноверующих и верующих других конфессий. Всего за годы войны в Фонд обороны от граждан поступило 24 млрд рублей.

 

В послевоенные годы широко распространились рассказы о том, что в нормализации государственно-церковных отношений в СССР большую роль сыграло пророчество митрополита Гор Ливанских Илии (Антиохийский патриархат). Согласно преданию, в декабре 1941 г., в тяжелейшие дни войны, митрополит молился за Россию перед иконой Божией Матери в древней пещерной церкви монастыря, расположенном в 60 км к северу от Бейрута в высокой скале («Монастырь Божией Матери, несущей свет»). «Спустившись в каменное подземелье… не вкушал пищи, не пил, не спал, а только молился… через трое суток, в огненном столпе явилась ему Сама Матерь Божия и объявила, что он как истинный молитвенник и друг России, избран для того, чтобы передать определение Божие этой стране. Если это определение не будет выполнено, Россия погибнет». Определение было таким: «Должны быть открыты по всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии. Священники должны быть возвращены из тюрем. Ленинград не сдавать, но обнести город Святой иконой Казанской Божией Матери. Потом икону везти в Москву и совершить там молебен, и далее везти её в Сталинград». Митрополит связался с главами РПЦ, написал им о повелениях Божией Матери. Полагают, что о письме доложили Сталину и советовали поступить согласно предсказанию. Сталин прислушался. Пророчества сбылись. В 1947 и 1948 гг. Илия посещал Россию, ему были оказаны торжественные встречи, вручены ценные подарки. К нашим дням положительную реакцию Сталина на видения арабского митрополита, точно так же как и его поездку в октябре 1941 г. с покаянием к святой блаженной старице Матроне Московской, ставят под сомнение и относят к разряду сказок, рожденных верой народа в чудесное избавление СССР от гибельной военной напасти. «Самое же главное чудо сороковых годов, — пишет известный светский и церковный учёный А.В. Кураев, — очевидно и неоспоримо: наша Родина выстояла и победила». Соглашаясь с маршалом Д.Т. Язовым, добавляет: «Войну выиграли безбожники, но с помощью Божьей».

 

В 1942 г. Советское государство сделало ряд новых шагов к признанию важной роли церкви. Ей была отдана типография Союза воинствующих безбожников, где напечатана большая книга под названием «Правда о религии в России». В книге отмечались полная свобода религии в СССР, традиционный патриотизм Русской православной церкви, подчеркивалась тесная связь между русским народом и его церковью. В конце марта в Ульяновске был созван первый за время войны Собор епископов Русской православной церкви. На нем были осуждены иерархи, вставшие на путь сотрудничества с германскими оккупационными властями. Осуждение «изменников веры и Отечества» не могло не сокращать общих масштабов коллаборационизма на оккупированных территориях. Оно во многом способствовало тому, что большинство попавших в оккупацию рядовых священников сохраняли верность Родине, помогали партизанам, укрывали мирных жителей от репрессий гитлеровцев. Патриотическая деятельность священников нещадно каралась оккупантами.

Демонстрируя меняющееся отношение к церкви, московские власти в апреле 1942 г. впервые способствовали организации религиозного празднования православной Пасхи. 2 ноября 1942 г. один из трех высших иерархов РПЦ, митрополит Николай (Б.Д. Ярушевич), был включен в Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. 5 января 1943 г. митрополит Сергий послал Сталину телеграмму с просьбой разрешить открытие церковью банковского счета, на который вносились бы деньги, жертвуемые на оборону. В ответной телеграмме Сталин дал свое согласие и поблагодарил церковь за ее труды. Открытие банковского счета означало признание церкви де-факто юридическим лицом. Главные перемены в отношениях между государством и церковью произошли после встречи Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем. Во встрече участвовали также В.М. Молотов и начальник отдела НКВД Г.Г. Карпов, намеченный на пост будущего председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совмине СССР.

Встреча состоялась 4 сентября 1943 г. На ней был очерчен круг вопросов, требующих решения для нормализации государственно-церковных отношений в СССР. Сразу же после встречи Патриархии был передан особняк, занимаемый ранее германским послом. 8 сентября был созван Архиерейский собор для избрания патриарха, престол которого пустовал со дня смерти патриарха Тихона. 12 сентября Собор в составе 19 иерархов (16 из них до этого испытали репрессии, прошли лагеря и ссылки) избрал митрополита Московского Сергия новым Патриархом Московским и всея Руси. Затем Сергий, уже в новом качестве, объявил об образовании совещательного органа при Патриархе — Священного Синода из трех постоянных и трех временных членов. Собор принял актуальный для военного времени документ, в котором говорилось, что «всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана». Не менее значимым было обращение Собора к христианам всего мира с призывом «объединиться во имя Христа для окончательной победы над общим врагом».

8 октября 1943 г. образован Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. С конца года открываются для службы храмы, растет число православных общин, возвращается из лагерей репрессированное духовенство. В ноябре 1944 г. правительство приняло решение об открытии Православного богословского института и богословско-пастырских курсов. Позднее они были преобразованы в две духовные академии и 8 семинарий. Церковь получила возможность легальной подготовки кадров священнослужителей.

По мере освобождения советских земель от оккупантов в лоно РПЦ возвращались монастыри и храмы, в большом количестве открытые по разрешению немецких властей в целях противопоставления их советской власти. Всего за 3 года на занятой гитлеровцами территории восстановлено около 9400 церквей, более 40% от их дореволюционного количества. В то же время фашистское нашествие привело к разрушению 1670 православных храмов, 237 костелов, 532 синагог, 69 часовен, 258 других культовых зданий. Гитлеровцы, в принципе враждебно относящиеся к любой форме христианства, религиозную свободу допускали временно. Впоследствии, как писал гитлеровский идеолог А. Розенберг, христианский крест должен быть заменен свастикой. Однако первый этап религиозной политики гитлеровцев на оккупированной территории оказал существенное влияние на государственно-церковные отношения в СССР.

Кульминацией признания советской властью роли и авторитета церкви стало проведение Поместного собора РПЦ (31 января — 2 февраля 1945 г.), созванного в связи со смертью патриарха Сергия. Собор принял «Положение об управлении Русской православной церкви» и избрал тринадцатым Патриархом Московским и всея Руси ленинградского митрополита Алексия (С.В. Симанский).

Урегулирование государственно-церковных отношений распространилось и на другие религиозные объединения, развернувшие активную патриотическую деятельность в годы военного лихолетья. Так, Союз мусульман, созванный в Уфе в июне 1942 г., призвал всех мусульман страны к борьбе против фашистов и осудил сотрудничество части мусульман с гитлеровцами. Евангельские христиане-баптисты собрали средства на транспортный самолет, а Армяно-григорианская церковь — на танковую колонну «Давид Сасунский».

К концу войны в СССР действовали 10 547 православных церквей и 75 монастырей, в то время как перед ее началом было только около 380 церквей и ни одного монастыря. В 1945 г. в РПЦ возвращается Киево-Печерская лавра, из запасников музеев передаются в действующие храмы чудотворные мощи, изъятые в 1920–1930-е гг. Годы войны стали годами религиозного возрождения в СССР.

Любовь к Родине и ненависть к врагу Любовь к Родине, ненависть к врагу, вера в победу, патриотизм и героизм советского народа были ведущими темами произведений литературы и искусства. Советская литература еще до начала войны, по словам А. Толстого, «от пафоса космополитизма пришла к Родине». Война многократно усилила эту тенденцию в публицистике и всей художественной культуре. Практически в первые часы войны появилась торжественная песня А. Александрова на стихи В. Лебедева-Кумача «Священная война», ставшая гимном военных лет. В августе 1941 г. К. Симонов написал стихотворение «Жди меня», которое, как молитву, постоянно твердило почти все население страны. Появились задевающие самые заветные струны души произведения А. Толстого, раскрывающие русский характер. Поистине народной стала поэма А. Твардовского «Василий Теркин». Настоящим подвигом было создание и исполнение в блокадном Ленинграде «Ленинградской симфонии» Д. Шостаковича.

 

Все это, включая публицистику М. Шолохова и И. Эренбурга, лирику А. Суркова, симфонии С. Прокофьева, песни Б. Мокроусова и В. Соловьева-Седого, выступления популярных артистов фронтовых театров Л. Руслановой, Л. Утесова, К. Шульженко, живопись С. Герасимова, П. Корина, А. Дейнеки и многие другие выдающиеся достижения культуры военных лет, поднимало моральный дух советских граждан, развивало чувство национальной гордости, укрепляло настроенность на победу. Укреплению этого духа служила знаменитая серия ЖЗЛ (книги: И.П. Павлов, К.А. Тимирязев, И.Е. Репин, Н.Е. Жуковский, М.С. Щепкин, А.С. Пушкин, В.В. Маяковский, А.Н. Радищев, М.И. Глинка, С.О. Макаров, К.Д. Ушинский, Г.Я. Седов, П.С. Нахимов, Ф.Ф. Ушаков; Л.Н. Толстой, П.И. Чайковский, М.Ф. Казаков, М.Ю. Лермонтов, В.Г. Белинский, Д.К. Чернов, И.М. Сеченов, Н.В. Гоголь, И.А. Крылов, Н.И. Лобачевский, А.С. Попов, И.И. Мечников, В.И. Баженов).

 

Свою лепту в общее дело победы внесли общественные организации — 25-миллионные профсоюзы (организаторы массового соцсоревнования и других патриотических починов); 10-миллионный комсомол, роль которого в вооруженной борьбе и организации труда в тылу была очень большой; Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, Общество Красного Креста и Красного Полумесяца, антифашистские комитеты.

Свертывание «националистического НЭПа» Отступление от социалистической идеологии в духе «националистического нэпа» дает о себе знать с начала завершающего этапа Великой Отечественной войны (1944–1945 гг.). В мае-июне 1944 г. в ЦК состоялось совещание историков, на котором осуждались крайности, идущие по линии как очернения прошлого русского народа, преуменьшения его роли в мировой истории, так и сползания на позиции «великодержавного шовинизма» и «квасного патриотизма». В частности, были отвергнуты предложения о включении в число исторических героев А.А. Брусилова, A.M. Горчакова, А.П. Ермолова, М.И. Драгомирова, К.П. Кауфмана, М.Д. Скобелева, М.Г. Черняева и других военных и государственных деятелей дореволюционной России.

Воспитание у советских людей чувства ненависти и мести средствами публицистики, кино, всей системой политико-воспитательной работы, особенно поощряемое на первых этапах войны и выраженное в призывах «Смерть немецким оккупантам!», «Убей немца!», также было решено прекратить с тем чтобы ненависть к врагу не вылилась во всеобщую слепую ярость ко всему немецкому народу.

11 апреля 1945 г. в «Красной звезде» была опубликована статья И.Г. Эренбурга «Хватит!», с призывами к поголовному истреблению немцев: «Во время встречи с союзниками скажем: “довольно! Немцы сами себя прозвали «оборотнями»... Оборотней не будет: теперь не восемнадцатый год, хватит! На этот раз они не обернутся и не вернутся”». Рядом размещалась статья начальника Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает». В ней говорилось: «Если признать точку зрения т. Эренбурга (на Германию как на «колоссальную шайку») правильной, то следует считать, что все население Германии должно разделить судьбу гитлеровской клики. Незачем и говорить, что т. Эренбург не отражает в данном случае советского общественного мнения. Красная Армия... никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народ. Это было бы глупо и бессмысленно». Восстанавливался классовый подход, в соответствии с которым, по словам И.В. Сталина, неверно «отождествлять клику Гитлера с германским народом… гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается… Красная Армия свободна от чувства расовой ненависти. Она… воспитана в духе расового равноправия и уважения к правам других народов. Не следует кроме того забывать, что в нашей стране проявление расовой ненависти карается законом».

Довольно жестким было осуждение «националистических проявлений» в союзных республиках СССР. 31 января 1944 г. Сталин принял личное участие в обсуждении киноповести А. Довженко «Украина в огне» и нашел, что в ней ревизуется политика нашей партии по коренным вопросам. Автор выступает против классовой борьбы, против ликвидации кулачества как класса. Не разоблачаются петлюровцы и другие предатели украинского народа. Изображается, будто колхозный строй убил в людях человеческое достоинство и чувство национальной гордости. По киноповести, в Отечественной войне не участвуют представители всех народов СССР, в ней участвуют только украинцы. Заключение было суровым: повесть является «ярким проявлением национализма, узкой национальной ограниченности». В феврале решением Политбюро ВКП(б) А. Довженко сняли со всех занимаемых должностей в государственных учреждениях и в общественных организациях.

В августе 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление, осуждающее республиканскую газету «Красная Татария» за принижение роли Красной Армии в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и «преклонение перед военной мощью, техникой и культурой буржуазных стран». Татарскому обкому партии предлагалось устранить «серьезные недостатки и ошибки националистического характера в освещении истории Татарии (приукрашивание Золотой Орды, популяризация ханско-феодального эпоса об Идегее)». В январе 1945 г. аналогичное внушение сделано руководству Башкирской партийной организации. Серьезные идеологические просчеты были обнаружены в подготовленных к печати «Очерках по истории Башкирии», в литературных произведениях «Идукай и Мурадым», «Эпос о богатырях», в пьесе «Кахым-Туря». Формулировки постановлений были ужесточены на X пленуме правления Союза советских писателей (май 1945 г.). Здесь уже говорилось, что в Татарии «поднимали на щит ханско-феодальный эпос об Идегее и делали Золотую Орду передовым государством своего времени»; нечто подобное произошло и в Башкирии с эпосом «Карасахал», где тоже «извратили историю и впали в идеализацию патриархально-феодального прошлого».

В октябре 1944 г. в журнале «Большевик» была опубликована статья «За высокую идейность советского искусства». В ней осуждались «излишняя популяризации истории и культуры прошлого», подражание в искусстве западным образцам, появившаяся во время войны тенденция восхищаться иконами и церковной музыкой на том лишь основании, что они составляют часть русского национального наследия. Это был явный сигнал к сворачиванию «националистического НЭПа», негласно введенного в СССР в начале войны.

Борьба за расширение помощи союзников Успехи советских войск в битве под Сталинградом создали благоприятные условия для открытия Второго фронта в Европе. На конференции в Касабланке (январь 1943 г.) США и Англия решили объединить усилия в целях захвата Сицилии, а по отношению к Германии пока ограничиться воздушными налетами. В начале июня 1943 г. союзники известили И.В. Сталина о своем решении не открывать второй фронт в Европе в 1943 г. Отношение к этому вопросу изменилось после победы советских войск под Курском. У союзников возникли опасения, что без Второго фронта противодействие советской политике окажется невозможным.

На конференции в Квебеке (август 1943 г.) лидеры США и Англии пришли к соглашению о начале операции «Оверлорд» по форсированию Ла-Манша 1 мая 1944 г. В Квебеке обсуждался также вопрос о том, как остановить продвижение советских войск в Европу как можно дальше на востоке от Берлина. В результате в дополнение к плану «Оверлорд» был принят сверхсекретный план «Рэнкин», цель которого была «повернуть против России всю мощь непобежденной Германии». В апреле 1945 г., в развитие этого плана, Черчилль отдал английским войскам приказ о подготовке операции «Немыслимое» с тем, чтобы 1 июля 1945 г. начать боевые действия против СССР. Осуществлению планов помешала мощь ударов Красной Армии по гитлеровским войскам в конце войны и вероятность того, что в случае начала «Немыслимого» эта армия может выйти к Атлантическому океану и взять под контроль всю Европу.

На конференции министров иностранных дел в Москве (октябрь 1943 г.) был подписан протокол, подтверждающий намерения США и Англии начать операцию в Северной Франции весной 1944 г. США при этом рассчитывали, что Берлин должны занять их войска. Сверхсекретный план «Рэнкин» также не сбрасывался со счета. Американский генерал Д. Эйзенхауэр, верховный главнокомандующий силами союзников в Западной Европе, высаживаясь в Нормандии, имел приказ: если сложатся условия, которые благоприятствуют реализации плана «Рэнкин», невзирая на договоренности с Советским Союзом о координации военных действий, все силы перебросить на этот план.

Тегеран-1943 На конференции в Тегеране (28 ноября — 1 декабря 1943 г.) состоялась первая встреча глав правительств «Большой тройки», решавшая кардинальные вопросы ведения войны и послевоенного устройства мира. В итоговом документе этой конференции зафиксировано, что форсирование Ла-Манша будет предпринято в течение мая 1944 г. Стремясь обезопасить операцию, союзники выдвинули требование: немцы не должны иметь возможности перебросить с других фронтов более 15 дивизий в течение первых 60 дней операции. С