Запись заключительного собеседования 18 страница

– Отвези ее на корабль, Джейс! Улетай!

Джафримель подхватил Гейб; в воздухе взметнулся вихрь его сверкающей, словно языки черного пламени, ауры. Гейб висела в его руках, как тряпка, но демон обещал, что она будет жить.

– Он ушел туда! – в ярости крикнул Эдди, показывая на дыру в стене, возле которой стоял его сликборд.

Схватив скинлина за загривок, я повернула его к себе и крикнула:

– Увези отсюда Гейб! Скорее!

Повторять дважды не пришлось. Подхватив Гейб на руки, Эдди побежал к пролому; за Гейб тянулся кровавый след. «Надеюсь, она жива. Если она умрет, я убью тебя дважды, проклятый Сантино…»

– Дэнни, уходи! – раздался в наушниках крик Джейса. – Уходи оттуда!

Джафримель послушно побежал к пролому.

«Ну нет, – подумала я. – Я не уйду. У меня остались кое‑какие дела».

Выхватив из ножен катану, я подбежала к двери, затем отбросила в сторону ножны, сорвала наушники и взяла в левую руку плазменный пистолет. Глубоко вздохнула. Джафримель подошел ко мне. Неужели он поверил, будто я смогу уйти, не сделав то, что должна?

Пока жив Сантино, покоя мне не будет.

Джафримель прошептал мое имя. Клинок вспыхнул голубым огнем, осветив разгромленную комнату. Я направила плазменный пистолет туда, где по двери скользило яркое белое пятно, – охранники резали дверь лазерным лучом.

– Сантино! – во всю мощь своих легких крикнула я и, собрав всю энергию, нажала на курок в тот момент, когда стена за кроватью внезапно разлетелась на куски, которые рассыпались по комнате, словно шрапнель, и в образовавшемся проломе появился демон.

Взрывной волной меня отбросило к противоположной стене, и я врезалась в нее с такой силой, что с крыши посыпался град камней.

Издав яростный крик, Джафримель бросился на Сантино.

Тот быстро поднял когтистую лапу, в которой что‑то блеснуло, сделал едва уловимое движение – и бросил сверкающий предмет в руки Джафримеля.

«Это же Яйцо!» – пронеслось в моем затуманенном сознании.

Я медленно встала на ноги. Охранники продолжали атаковать дверь, решив применить плазменное оружие. Взрыв, цепная реакция – и от двери ничего не осталось. Надо сказать, основной закон обращения с плазменным оружием гласит: никогда не применяй плазменные установки там, где возникает реактивное или лазерное поле. Не знаю, были те охранники людьми или нет, но больше воевать они не будут, ибо они исчезли вместе с дверью. Хорошо, что я не человек, – от взрыва у меня вполне могло случиться сотрясение мозга.

Я кинулась к Сантино в тот момент, когда брошенный им маленький – величиной с кулак – блестящий предмет угодил Джафримелю прямо в грудь, отбросив демона к стене, которую он проломил и вылетел наружу с таким грохотом, от которого у меня из носа и ушей хлынула кровь. Тряхнув головой, я быстро пришла в себя. Боль прошла, кровь остановилась. От моего дыхания в воздухе начали образовываться кристаллики льда.

Джафримель! Я резко остановилась. Сантино взмахнул когтистой лапой. Мы закружили друг против друга.

Его лицо было перекошено от ярости.

– Дура! – прошипел он. – Дура!

Я подняла катану. Весь мир куда‑то исчез. Вот он, Сантино, передо мной. Месть.

– Сантино, – прошипела я.

Мир, казалось, затаил дыхание; моя месть, обретя материальную форму, поднялась мне навстречу.

– Или Вардималь. Или как там тебя.

– Ты не сможешь меня убить, – ухмыльнулся он. – Меня не убьет ни человек, ни демон. Так мне сказал Люцифер.

Я улыбнулась.

– Я съем твое мерзкое, вонючее сердце, – сказала я.

«Потому что я не человек и не демон, Сантино. Против меня ты бессилен».

– Ты могла бы стать королевой, – прорычал Сантино, сверкая своими черными, пустыми глазами. – Если бы ты помогла мне убить Люцифера, ты стала бы править адом! Так нет же, глупый ты, глупый человечишка…

– Не человек, – сказала я. – Я больше не человек.

Он осклабился.

– Как ты думаешь, кто помог мне сбежать из ада? Он, палач Люцифера! – взвизгнул Сантино. – Его правая рука! Он использовал тебя…

Вот и ответ на вопрос, который мучил меня все это время, – как Сантино удалось сбежать из ада. Теперь мне полагалось замереть от изумления, а потом забросать Сантино вопросами и просьбами открыть все тайны Джафримеля. Но я этого не сделала. Я думала только о мести.

– Мне наплевать, кто тебе помог, – сквозь зубы процедила я, и от звуков моего голоса стены задрожали, а сверху посыпались камни. – Я пришла убить тебя, могильщик, сукин ты сын, за то, что ты сделал с Дорин. И всеми другими женщинами!

Больше я сказать ничего не успела, ибо Сантино, взмахнув когтистыми лапами, бросился на меня.

Вспыхнуло голубое пламя, в воздухе сверкнула катана – и демон пронзительно завизжал от боли, но в следующее мгновение плазменный пистолет едва не вылетел из моей руки – я вовремя успела стиснуть пальцы и нажать на курок; в ледяном воздухе фонтаном взметнулись брызги черной крови демона. Внезапно стало очень холодно. Очевидно, что‑то произошло, когда Сантино бросил сверкающий предмет в Джафримеля. Я словно очутилась во льдах Антарктики.

Демон снова бросился на меня. На этот раз он сбил меня с ног, и мы покатились по земле. Острые когти вонзились в мое тело, и я завопила от уже знакомой боли, забыв о том, кто я. И сделала последнее, что было в моих силах. Собрав всю энергию, которую передал мне Джафримель, согнувшись пополам, я изо всех сил ударила Сантино головой в живот; он потерял равновесие, и я, навалившись на него всей тяжестью, вылетела вместе с ним из окна, одновременно вонзив ему в грудь свой меч. Клинок преодолел силу заклятия, пробил мышцы, и из глубокой раны хлынула ядовитая кровь, а я вонзала его все глубже и глубже, пока не достала до самого сердца демона. Я рвала Сантино когтями, держа его за горло, его вонючая кровь хлестала мне в лицо, как вдруг я заметила, что он перестал сопротивляться. Если бы я при этом не вопила, я бы, наверное, задохнулась.

Я все еще держала его за горло, когда мы плюхнулись в воду, – и вдруг безжизненное тело демона взорвалось, разлетевшись на тысячу горящих кусочков. От удара о воду я едва не потеряла сознание; чувствуя, что меня подхватывают неумолимые волны океана, я попыталась всплыть – и ледяная вода сомкнулась у меня над головой.

 

Глава 50

 

Я тихо покачивалась на волнах. Лицом вниз.

Жжет. Холодно так, что кожу обжигает, словно огнем. Руки и ноги одеревенели и не слушаются.

«Нет». Знакомый голос. Знакомое прикосновение к щеке. «Нет, Дэнни, не надо. Ты должна жить. Ты обещала».

«Ничего я не обещала! – тихо заныла я. – Отпусти меня! Отпусти, я хочу умереть…»

«У тебя остались дела. – Это голос Дорин, мягкий, но непреклонный. – Пожалуйста, Дэнни. Пожалуйста».

Тихое покачивание. Жжет. Даже сила демона не поможет мне выжить в ледяной воде. Что‑то случилось, когда Сантино бросил эту блестящую вещицу в Джафримеля…

Сантино. Я его убила. Я видела, как его тело внезапно растворилось, когда я держала его за горло. Сантино умер и растворился в ледяном океане. От демона не осталось ничего.

«Я убила его, – продолжала убеждать я себя. – Убила. Я отомстила за тебя, Дорин. Неужели этого недостаточно?»

«Нет, – торжественно ответила она. – Живи, Дэнни. Я хочу, чтобы ты жила».

«Мне очень больно!» – рассердилась я.

Прозрачный голубой свет под моими ногами – мост. На какое‑то мгновение я оказываюсь между двумя мирами: царством смерти, где меня пронизывает голубой рассеянный свет, а по другую сторону моста стоит Анубис, высокий и суровый, и миром живых, где я качаюсь на волнах, как кусок льда. Повелитель смерти бросает на меня внимательный, безжалостный, всепрощающий взгляд; он задумывается. Его черные глаза смотрят на меня.

«Мне очень больно, – говорю я ему. – Пожалуйста, не возвращай меня назад».

Он качает своей блестящей черной головой.

Я начинаю брыкаться: «Нет! Позволь мне остаться! Позволь мне остаться!»

И тогда он говорит.

Его слово гулко отзывается внутри меня. Он не называет своего имени, не произносит слов власти. Не называет моего тайного имени, которое знает только он, – ключа от дверей, ведущих в царство смерти.

Нет.

Он называет мое имя – и это больше чем имя. Это мое слово, произнесенное богами, звук, который означает мое «я» и который нельзя произносить громко. Моя душа отзывается на его прикосновение. Бог снимает с нее тяжесть, дает мне почувствовать свободу, невероятную свободу, которая отзывается во всем теле и заставляет покинуть царство смерти; чистый голубой свет становится золотистым – это цвет того, что ждет меня впереди.

Тьма, окутывающая меня, сжимается, превращаясь в одну маленькую точку, и я возвращаюсь в свое тело; чья‑то рука хватает меня за волосы, дергает, и я вылетаю из воды и начинаю задыхаться, кашлять и отплевываться. Я вижу над собой огни – внезапно из темноты выныривает мусоровоз «Малышка», который зависает над водой. Я вижу посиневшего от холода Джейса. Он, отчаянно работая руками и ногами, тащит меня из воды, и вот наконец мы в теплом салоне воздушного корабля. Закрывается нижний люк, и «Малышка» взмывает в небо.

Я продолжаю кашлять и отплевываться.

– Дыши, упрямая сучка, – стуча зубами, сказал Джейс, бросая на меня яростные взгляды.

По салону ручьем текла вода, от тепла быстро таяли ледышки.

– Она жива? – спросил Эдди.

После адского шума боя гул двигателей показался мне абсолютной тишиной.

– Жива, – ответил Джейс.

С меня капала вода, рук и ног я не чувствовала.

– Черт бы тебя взял, Дэнни, больше никогда так не делай.

Всмотревшись в мое лицо, Джейс набросил на меня одеяло, которое тут же начало издавать мягкое свечение, и я стала медленно согреваться. Зубы у меня стучали, правая кисть была сжата в кулак, который я никак не могла разжать.

– Г‑г‑гейб…

– Она жива. Твой демон вправил ей обратно кишки и зашил – я такого еще никогда не видел. Гейб потеряла много крови, но пока держится. Я подключил ее к медаппарату. – Джейс чмокнул меня в щеку и убрал с лица мокрую прядь волос. – Не смей больше так делать, Дэнни. Я думал, он тебя убил.

– Р‑р‑р‑ребенок… – заикаясь, начала я.

– С девочкой все в порядке. Я ее завернул в одеяло, вон она, спит. – Джейс кашлянул. – Слушай, Дэнни…

– Что с Джафримелем? – прошептала я.

Джейс покачал головой.

– Я видел еще один самолет. Может быть, они его подобрали, не знаю. Мы искали его, Дэнни. Честное слово. Прочесали весь чертов остров и прибрежные льды. Не думаю, что там кто‑то выжил. Не будь у нас корабля, мы бы и сами изжарились. А у тебя что?

– Я его убила, – прошептала я. – Я убила Сантино. Он что‑то б‑б‑бросил в Д‑д‑джаф…

– Мы его не нашли, – сказал Джейс. – Мне очень жаль, Дэнни.

Я сжалась в комок, укрылась с головой одеялом и расплакалась. В конце концов, я это заслужила.

 

Глава 51

 

Через двенадцать часов мы летели над спящим Нуэво‑Рио. Сухая и отогревшаяся, я сидела рядом с дочерью Дорин (я еще не придумала, как буду ее называть) и смотрела на город, над которым медленно вставало солнце. Джейс сидел рядом с Эдди, о чем‑то переговариваясь с ним через наушники. Гейб, вся перевязанная и накачанная снотворным, лежала на столе, подключенная к медаппарату. Прибор снимал показания ее организма и высвечивал их на мониторе; в вену Гейб через специальный шприц поступали синтетическая плазма и антибиотики. Через некоторое время Гейб проснется с сильной болью в животе и голове; на полное выздоровление у нее уйдет неделя, но она будет жить.

Семьи Корвин больше не существовало. Все они просто… исчезли. Даже не стали особенно сопротивляться. Теперь владельцем всей корпорации был Джейс.

Я взглянула на девочку. Она уже проснулась. У нее были огромные синие глаза. Совсем как у Дорин.

Нет, это были глаза Дорин.

Девочка взглянула на меня – ребенок с глазами взрослого человека. Я видела, что в их глубине таятся мощная энергия и знание. Несколько минут мы молчали – усталая, заплаканная некромантка, полудемон‑получеловек, и маленький демон‑андрогин.

«Я этого не вынесу, – подумала я. И сразу: «У меня просто нет выбора».

Наконец я неуверенно кашлянула.

– Привет, – сказала я. – Я Дэнни.

Девочка вскинула на меня синие глаза.

– Я знаю, – чистым и звонким голосом ответила она. – Он говорил, что ты придешь.

Рот у меня стал сухим и гладким, как стекло. Нет, для ребенка это ненормально.

Будто я знаю, что для ребенка нормально, а что нет! Я всегда старалась по возможности избегать общения с детьми.

– Кто тебе это сказал? – спросила я. – Сан… э‑э… твой папа?

Она кивнула светловолосой головкой.

– Он сказал, будто он мой папа, – доверительно сказала она, – но я ему не верю. Мой настоящий папа разговаривает со мной по ночам. У него зеленые глаза и зеленый камень, как у меня, и он мне говорил, ты обязательно за мной придешь. Он сказал, что пошлет тебя за мной.

Она замолчала, очевидно ожидая ответа. Понятно, кто ее «папа». Либо Люцифер нашел способ с ней общаться, либо она обладала даром предвидения, либо… Мне не хотелось об этом думать. Какая разница? Держу пари, Люцифер уже знает о ребенке. Даже больше: наверняка он знал и об опытах Сантино. Или догадывался. Не дурак же он, Властитель ада.

Спрашивается, зачем тогда Джафримель обещал мне не говорить о ребенке?

– Я обещала твоей маме, что буду о тебе заботиться, – смущенно сказала я.

«О боги, Дэнни, ты сделала это!»

Девочка серьезно кивнула.

– Ты на них не похожа. – Она показала пальцем на Джейса и Эдди. – И на моего настоящего папу ты тоже не похожа.

– Надеюсь, – сказала я, заерзав на сиденье. – Как тебя зовут?

– Ева, – спокойно ответила она.

Я поморщилась. «Ну разумеется».

Девочка улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

– Можно мне немного мороженого?

– Извини, малышка, но мороженого у нас нет.

«Джафримелю, чтобы жить, нужна была кровь, секс или огонь, – подумала я. – Интересно, а чем питается этот ребенок? Ох, Дэнни, не готова ты еще к таким вещам. Совсем не готова».

Корабль сделал круг и начал снижаться перед домом Джейса.

– Эй, Дэнни! – окликнул меня Джейс. – Хочешь посмотреть?

Я встала. Увидев, что я хочу куда‑то идти, девочка решительно сбросила с себя одеяло. Ее ручки были поистине совершенны.

– Можно мне с тобой?

На ней была хорошенькая белая ночная сорочка. На ногах – ничего. Я почувствовала желание взять ее на руки, чтобы она не стояла босиком на холодном металлическом полу.

– Ладно, – сказала я и взяла ее за руку.

Она была теплой и до ужаса знакомой. Прикосновение демона. Джафримеля. Что с ним? Погиб? Или его схватили люди Сантино? Что они с ним сделают? Может быть, он ранен?

Держа девочку за руку, я прошла вперед.

– Ну что там? – спросила я Джейса, глядя вниз.

– Смотри. – Джейс обернулся ко мне. – Как там ребенок?

– Вроде ничего, – ответила я.

Под нами проплывали знакомые очертания усадьбы Джейса. На мраморной площадке нас поджидали два сверкающих воздушных лимузина и четыре полицейских джипа.

– Вот дерьмо, – выругалась я, забыв, что рядом стоит ребенок. – Какого черта?

– Я думал, это ты мне объяснишь, – сказал Джейс. – Я работаю только со своими людьми, к тому же у меня все засекречено, так что, думаю, это не за мной.

– Sekhmet sa'es. – Я слишком устала, чтобы напрягать мозги. – Вряд ли они пришли за тобой, Эдди.

– Нет, конечно, может, решили арестовать Гейб за то, что она при смерти, – ответил скинлин, и на этот раз я не услышала в его голосе привычного ворчания.

Наверное, Эдди тоже совсем выдохся.

– Что будем делать, Дэнни?

«Когда же меня перестанут считать всезнайкой, у которой есть ответы на все вопросы?» – подумала я.

– А что нам остается? Приземляйтесь, но двигатели не выключайте – на всякий случай. Джейс, дай мне наушники.

– Пожалуйста, – ответил он. – А мне что делать?

– Присмотри за ребенком, – ответила я и взглянула на Еву.

Та глядела на меня так, словно в самолете больше никого не было.

– Если меня заберут, хватай девочку и увози в безопасное место. И ждите меня.

Джейс даже не стал спорить, а просто встал и уступил мне место. Я облегченно вздохнула. Интересно, это нормально или нет? Я так устала, а спать не хочется.

Нет, спать я не буду. Пока не закончится игра. Именно игра – ведь меня просто переставляли с одной клетки на другую.

Я взяла девочку на руки и усадила в кресло, заботливо укутав одеялом. Джейс уже стоял возле сваленного в кучу снаряжения. На его лице было какое‑то странное выражение, взъерошенные волосы стояли дыбом. У меня, наверное, вид был не лучше.

– Ты чего?

– Ничего, – ответил он. – Не могу найти наушники.

Эдди вел самолет на посадку. Наконец с легким толчком мы приземлились.

– Прошу прощения! – крикнул Эдди.

Я вставила в ухо наушник, расправила складки пальто и проверила ножи, которые держала в рукавах. Правая рука сильно болела. Будь я обычным человеком, то, скорее всего, осталась бы без руки.

Я опустилась на колени перед Евой, которая молча смотрела на меня.

– Мне нужно выйти поговорить, – сказала я. – Оставайся с Джейсом, пока я не вернусь, ладно?

Она кивнула.

– Все будет хорошо, Дэнни. Папа говорит, все будет хорошо, – сказала она голосом взрослого человека.

– Вот и прекрасно, – мрачно ответила я и встала.

Земля качнулась, а может быть, это пошатнулась я?

– Джейс, обещай мне… обещай, что позаботишься о ней, если я…

Он пожал плечами:

– Разумеется, Дэнни. Иди выясни, чего они хотят.

Я кивнула, и Эдди откинул входной люк. Я спрыгнула на мраморные плиты и снова едва не упала. На меня обрушилась удушливая жара – мы вернулись в солнечный, знойный, мерзкий Нуэво‑Рио. «До чего же хочется домой», – внезапно подумала я и сама удивилась. Раньше я не считала Сент‑Сити своим домом.

Распахнулась дверца одного из воздушных лимузинов, и оттуда спустили небольшой трап.

Я приготовилась. Кто знает, что сейчас произойдет?

И решительно зашагала вперед, гордо выпрямившись и отчаянно жалея о том, что я вся в грязи и крови, что моя кожа обветрена и что в любую минуту я готова расплакаться.

 

Глава 52

 

Внутренняя отделка лимузина являла собой сочетание всех оттенков красного. Малиновые, пунцовые, темно‑красные, розово‑красные, карминовые, светло‑красные тона – у меня зарябило в глазах, когда я ступила на пушистый ковер, разложенный на полу лимузина. Внутри стоял густой запах демона, от которого у меня слегка закружилась голова. Я глубоко вздохнула. Кажется, до этого я дышать боялась; впрочем, дышать здесь было довольно трудно – демоны дышат не воздухом, а смесью каких‑то газов.

«Вот почему запах показался мне знакомым, – подумала я, даже не удивившись. – Так пахнет от девочки. Это запах Люцифера».

Повелитель ада изящно развалился на мягком просторном диванчике, небрежно вытянув обутые в сапоги ноги. Я оглянулась по сторонам – бар с напитками, тонированные стекла, двери, ведущие в спальню и ванную. В углу – раковина, в которой журчала и пузырилась какая‑то вязкая прозрачная жидкость, судя по всему не вода.

На золотых волосах Люцифера играли красные отблески. Разумеется, он был одет во все черное – черные шелковые штаны и свободная черная рубашка со стоячим воротником. Стены машины были оклеены дорогими шелковыми обоями, на окнах висели тяжелые бархатные портьеры, заглушающие каждый звук.

Я сглотнула.

– Обстановочка – супер, – устало сказала я, не в силах ни кланяться, ни рассыпаться в похвалах, и тихо потерла правую руку: боль нарастала.

– И вам добрый день, – ответил Люцифер, и его голос, тонкий, пронзительный, резанул мне слух.

Будь у меня силы, я бы испугалась.

– Вы принесли мне Яйцо?

– Нет, – ответила я. – Но Сантино мертв. А вы не просили меня доставить вам Яйцо, это должен был сделать Джафримель, и, похоже, он выполнил это поручение, поскольку вы здесь и выглядите вполне бодрым.

Люцифер протянул свою тонкую смуглую руку. Теперь я хорошо видела его лицо. Запах повелителя демонов пронизывал меня насквозь, им пропитывались мои волосы, одежда. От его близости у меня звенели кости, я чувствовала, как от него исходят электрические разряды. Почему‑то мне захотелось упасть перед ним на колени.

На пальцах Люцифера блеснула тонкая золотая цепочка.

– Эту вещицу мне передал бывший демон по имени Джафримель, – сказал он, поигрывая цепочкой, на которой болтался какой‑то сверкающий овальный камень.

В воздухе послышалось тихое гудение энергии. Я отвела взгляд – яркий блеск камня слепил глаза. У меня пересохло в горле.

– Так вот, значит, что произошло. Сантино бросил Яйцо в Джафримеля, чтобы избежать нападения.

– Верно. Вардималю удалось приоткрыть Яйцо, выпустив из него часть энергии, которую он и применил против Тьерса Джафримеля. Единственная вещь, которая могла погубить моего старшего, поскольку он действительно мой. Эта энергия опасна для любого демона. За исключением меня, ибо я – повелитель ада. – Люцифер явно любовался собой. – Где ребенок, Данте Валентайн? – откинув золотоволосую голову, спросил он.

Я пожала плечами:

– Он и был вам нужен, не правда ли? Ребенок Дорин. Андрогин. Вы позволили Сантино сбежать и сделать всю работу, и теперь у вас есть все.

– Эта седайин была всего лишь опытной моделью, Данте. В Яйце находятся мой генетический код и чистая энергия. Оно – символ власти, к тому же весьма полезный инструмент.

– Значит, вам было все известно. Все. Просто вы не хотели, чтобы кто‑то узнал, что есть вещи, на которые вы не способны, поэтому вы и обратились к человеку – чтобы он выполнил за вас грязную работу. А вся эта трепотня насчет последствий разбитого Яйца…

Я замолчала, не в силах продолжать. Мой голос звучал хрипло, надтреснуто.

– Подумай, что произошло бы, если бы Вардималь вырастил этого ребенка, Данте. Представь, что было бы, если бы он стал править адом, а потом и нашими агентами – сотрудниками Хеллесвранта – на Земле. Все это и означает «разбить Яйцо». Разорвать цепь порядка, нарушить закон, установленный Иблисом Люцифером.

Внезапно у меня по телу побежали мурашки. «Он спокоен, – подумала я, – и вместе с тем очень напряжен. Где Джафримель? Что за новую игру затеял со мной Люцифер?»

Я взглянула на боковую дверцу. Она бесшумно закрылась. Я осталась наедине с дьяволом. И что самое удивительное – мне казалось, будто он слегка меня побаивается.

– Тот самолет над островом – это были ваши агенты? Они подобрали Джафримеля и привезли вам Яйцо. Сантино больше нет. Итак, дело закрыто, условия контракта выполнены.

Мне не хотелось это говорить, однако пришлось. Люцифер внимательно взглянул на меня.

– И вы не собираетесь спрашивать меня о Джафримеле?

Мысли о Джафримеле мучили меня с тех пор, как мы покинули ледяной остров.

«Как ты думаешь, кто мне помог сбежать из преисподней? Палач Люцифера, его Правая Рука! Тебя использовали!»

– Не думаю, что вы скажете мне правду, даже если я и спрошу, – сказала я. – Зачем попусту сотрясать воздух?

– Он а'нанкимель, падший, и больше не сможет мне служить, ибо связан с вами. Кроме того, я обещал ему свободу. – Люцифер удобнее устроился в подушках. – Никогда бы не подумал, что мой палач увлечется земной женщиной.

В его тоне чувствовалась досада.

«Теперь держись», – подумала я, вспомнив, что со мной нет меча.

– Ну и что? Зато теперь он свободен. Все прекрасно.

Люцифер не ответил, а мне вдруг захотелось рассмеяться.

– Позвольте мне прояснить ситуацию, Данте: вести со мной игру вы не собираетесь.

Я пожала плечами:

– Не собираюсь, Люцифер. Эти игры меня больше не интересуют. Я хочу только одного – спать.

Я взглянула на свои руки – свои новые, прекрасные руки, покрытые ровной золотистой кожей; на пальцах вспыхивали кольца, реагируя на заряженный воздух. Кажется, приближается гроза.

Одна‑то уж точно.

Люцифер резко выпрямился, и я сразу насторожилась. Но он просто слегка наклонился вперед.

– Очень хорошо. Вы сделали выбор. Отдайте мне ребенка, и я верну вам Джафримеля.

Вот оно как.

Я громко рассмеялась. То есть сначала я прыснула, потом начала тихо смеяться и уже после разразилась хохотом. Я заливалась смехом до тех пор, пока на глазах не выступили слезы. Когда хохот перешел в икоту, я вытерла глаза и уставилась на повелителя ада.

– Катись ты знаешь куда? – любезно улыбаясь, сказала я. – Куда подальше. Думаешь, я вот так возьму и отдам тебе невинного ребенка – ребенка Дорин, чтобы ты сделал с ней неизвестно что? Ты сказал Джафримелю, дескать, если он выполнит твое поручение, ты вернешь ему свободу. Он все сделал, и ты не смеешь его больше удерживать, ты, жалкий сукин сын! Хотелось бы мне посмотреть, что будет, если ты посмеешь его не отпустить. Да он слопает тебя на завтрак! – Я задыхалась, внутри меня клокотала энергия. – Позвольте дать вам один совет, Иблис Люцифер. Никогда больше не пытайтесь облапошить некроманта. Вы, конечно, существо очень сильное и опасное, но смерть гораздо сильнее и опаснее вас, можете мне поверить.

Свою речь я закончила с гордо поднятой головой, сжав кулаки и глядя Люциферу в глаза. Он не шелохнулся. Сверкал глазами, и все. Понятно почему: если уж Сантино мог бросить ему вызов, создав свою Еву, то почему бы и мне не выкинуть что‑то подобное? Если, конечно, меня хорошенько разозлить.

– А чем ты собираешься ее кормить, Данте? Как и чему ты будешь ее учить? Ад не зря отделен от мира людей. Ты не сможешь вырастить демона‑андрогина.

Люцифер говорил мягко, его ласковый голос звучал вкрадчиво, лаская слух, заставляя сердце биться чаще.

– Я обещала, – сказала я. – Обещала о ней заботиться. Мне не нужны сделки ни с адом, ни с другими штучками‑дрючками. Нужно было сказать мне об этом заранее, Люцифер. В нашем контракте ничего не говорится о ребенке. Отпусти Джафримеля.

Я ждала. Воздух раскалился. Не шевелясь, я смотрела дьяволу в глаза. От усталости мне даже не хотелось думать о том, чем может закончиться наш поединок.

Наконец дьявол заговорил:

– Джафримель больше не демон, поэтому наша сделка уже не имеет значения. Я оставлю его в аду, закую в цепи и буду пытать до тех пор, пока он не умрет. И непременно скажу ему, что ты могла спасти его от мук, но не стала этого делать.

– Да, ты тот еще тип, – сказала я, потихоньку нащупывая рукоять ножа.

Левой рукой. Значит, теперь я левша? Но левой рукой дьявола не убить.

– Я не отдам тебе ребенка, урод. А если ты посмеешь пытать Джафримеля – чего я тебе настоятельно не рекомендую, то ты просто паршивый мошенник. Ты подумал, что о тебе скажут? Князь тьмы, повелитель ада – самый обычный, пошлый жулик, улизнувший, когда пришло время платить по счетам. У тебя уже репутация лгуна, а теперь тебя будут называть еще и жуликом…

Он не сделал ни единого движения, я даже не успела ничего заметить. Только что я стояла, уперев руки в бока, и почем зря поносила Князя тьмы, а в следующее мгновение он железными пальцами сдавил мне горло, прижав к стене лимузина. Наверное, так же небрежно он схватил бы за шкирку котенка.

– Я пощадил тебя только потому, – ласково сказал он, – что ты оказала мне незначительную услугу. Однако у тебя отчего‑то возникла иллюзия, – тут он сжал руку крепче, и я задрыгала ногами, – будто ты можешь выбирать. Оставь ребенка в покое, и тогда я позволю тебе и Джафримелю дожить до конца вашей жалкой жизни.

«Почему все мои друзья плохо кончают?» – подумала я. Перед глазами заплясали черные круги. Пальцы дьявола сжимали мне шею, как стальные тиски. В горле у меня что‑то хрустнуло, и дьявол немного ослабил хватку. Я начала судорожно глотать воздух.

– Да пошел… ты… – прохрипела я, и глаза дьявола ярко сверкнули.

Левое плечо заходилось от боли. Сначала она была слабой, потом стала сильнее. Черные круги перед глазами. Я слабо задергала ногами.

– А, вот она, – сказал Люцифер, увидев что‑то в окне, и отпустил меня.

Я кучей свалилась на пол, кашляя и хватаясь за горло. В легкие хлынул благословенный воздух. Я с трудом встала на ноги. Дверь лимузина была открыта, и в него струился белый солнечный свет Нуэво‑Рио.

Я кубарем вывалилась наружу и скатилась по ступенькам на мраморные плиты, больно стукнувшись головой. По лицу потекла кровь.

Ребенок – Ева – стоял возле нашего тупорылого мусоровоза. В лучах солнца светлые волосы девочки казались еще светлее, глаза сверкали ослепительным голубым светом.

А перед ней стоял Люцифер.

– Нет, – прошептала я, пытаясь подняться, – нет!

Князь тьмы медленно наклонился – темное расплывчатое пятно на белоснежном мраморе. Я увидела Джейса – тот стоял в дверях самолета и крутил головой, словно оглушенный. Люцифер взял в руки Яйцо и, повесив его на золотую цепочку, надел на шею ребенка.

Ева улыбнулась.

У меня больше не было сил бороться. Ноги подкосились, и я упала. Люцифер поднялся, как темная волна, Ева прильнула к нему, обхватив его руками за шею, и положила голову ему на плечо.