А ргументы «ЗА»: почему я не Король 20 страница

 

Нижняя половина была оборвана, но мне и не нужно было читать дальше. Я просто хотела узнать дату. Я пропустила день рождения Дэни. Шоколад на шоколаде, сказала она. И я собиралась сама испечь ей торт. Пусть с опозданием, но я устрою ей праздник, даже если праздновать мы будем только вдвоем.

Вряд ли Король Невидимых стал бы думать о таких вещах: человеческий день рождения.

— Ты можешь себе позволить проторчать там всю ночь, но у других нет на это времени, — прорычал Бэрронс, обернувшись через плечо.

Я сунула листовку в карман и быстро догнала его. «Вайпер» мы припарковали в квартале отсюда. Фаворитка была закутана в плащ с капюшоном и несколько одеял.

— У тебя есть и эта ночь, и завтрашняя, и вся вечность. Сколько на этот раз ты был мертвым? — ответила я.

В горле Бэрронса что-то затрещало.

— День? Три? Пять? От чего это зависит? От тяжести ран?

— На вашем месте, мисс Лейн, я бы не поднимал эту тему. Вы считаете, что, пройдя через Зеркало, вошли в высшую лигу...

— Я оставила Кристиана в Зеркале. Я нашла его в тюрьме, — перебила я.

Бэрронс лязгнул зубами.

— Ну какого хрена вы всегда так долго телитесь, прежде чем сказать мне о важном?

— Потому что важного, как правило, много. А ее волосы снова волочатся по земле.

— Поднимите. У меня заняты руки.

— Я не прикоснусь к ней.

Он покосился на меня.

— Проблемы, мисс фаворитка?

— Она же не настоящая Королева, — раздраженно сказала я. — Не та, что разрушила жизнь фаворитки. Я просто не люблю Фейри. Я ши-видящая, помнишь?

— Да неужели?

— Ну что ты на меня злишься? Я не виновата в том, кто я. Я буду виновата только в том, что решу с этим делать.

Бэрронс ответил мне долгим косым взглядом, в котором читалось: «Единственная умная мысль за сегодня».

Я смотрела мимо него на разрушенный фасад «Честерса», и на миг он показался мне странно похожим на руины круга камней, чернеющих на фоне ночного неба в ином месте и времени. Над ним висела полная луна в алом ореоле, кратеры были залиты кровью. Новые изменения Фейри в нашем мире.

— Когда зайдете, отправляйтесь к лестнице, один из них вас проводит. Сразу к лестнице, — уточнил Бэрронс. — И постарайтесь по пути не затевать потасовки и не искать проблем.

— Это нечестно. Я же не всегда устраиваю хаос.

— И когда же вы его не устраиваете?

— Когда я... — Я подумала и сердито закончила: — Одна. Или сплю.

Я не стала спрашивать о своих родителях. Это казалось мне... неправильным. Словно у меня больше не было права интересоваться судьбой Джека и Рейни Лейн. И от этого у меня болело сердце.

— А ты куда?

— Я встречу вас внутри.

— Потому что если я узнаю о тайном черном ходе, которым ты пользуешься, — язвительно сказала я, — я могу разболтать это Фейри, верно?

Теперь, когда Бэрронс считал меня смертной любовницей Короля, он доверял мне еще меньше. А что бы он сделал, узнав, что я главный Плохой Парень?

— Шевелитесь, мисс Лейн.

 

Я опустилась в чрево кита, заполненное людьми и Невидимыми, — сегодня в «Честерсе» были только стоячие места.

Я не могла быть Королем Невидимых. Потому что это были его дети, а я не испытывала к ним никаких родственных чувств. Я хотела их убить. Вот и все. Я человек. Не знаю, почему меня пропускает Зеркало, но я это выясню.

Я изумленно огляделась. С прошлого раза здесь все изменилось. В мое отсутствие мир продолжал трансформироваться.

Теперь в «Честерсе» находились и Видимые. Их было немного, и не похоже, чтобы Невидимые были им рады, но здесь стояло около десятка Светлых, и люди сходили по ним с ума. Два жутких маленьких монстра, которые могли убивать смехом, то и дело ныряли в толпу, потягивая напитки из крошечных стаканов и расплескивая жидкость на лету. Три хвостатые кометы метались между людьми. С потолка свисала клетка, в которой танцевал обнаженный мужчина, извиваясь в экстазе между полупрозрачными нимфами с паутиной крыльев.

Я продолжала рассматривать клуб и вдруг застыла. На приподнятой платформе, где собирались любители очень молоденьких людей, стоял золотой бог, утешавший Дрии'лью, которой В'лейн срастил губы.

Я едва сдержалась, чтобы не рвануться туда и не проткнуть его копьем, объявив во всеуслышание, что В'лейн предатель.

Но у меня была идея получше.

Я протолкалась сквозь толпу, приблизилась к нему и сказала:

— Эй, помнишь меня?

Фейри не обратил внимания на мои слова. Наверное, он был здесь уже не первый раз и привык к подобным заявлениям. Я стояла рядом с ним, глядя на море голов.

— Я была с Дэрроком в ту ночь, когда мы встретились на улице. Мне нужно, чтобы ты вызвал В'лейна.

Он изволил слегка обернуться. Застывшие бессмертные черты выражали презрение.

— Слова «вызвал» и «В'лейн» не сочетаются ни в одном языке, человек.

— Его имя было у меня во рту, пока Бэрронс его не высосал. Мне нужен В'лейн. Срочно.

В прошлый раз золотой бог смутил меня, но сейчас у меня было копье и темный секрет, и смущения во мне больше не осталось. Мне нужен В'лейн, здесь и сейчас. Ему придется ответить на пару вопросов.

— В'лейн не давал тебе своего имени.

— Несколько раз. И он будет в ярости, когда узнает, что ты отказался вызвать его, когда я об этом просила.

Ответом была тишина.

Я пожала плечами.

— Ладно. Это твои проблемы. Но не забывай о том, что В'лейн сделал с Дрии'льей. — Я отвернулась и шагнула прочь.

Золотой бог тут же оказался передо мной.

— Эй, ты что? В клубе запрещена телепортация! — закричал кто-то.

Золотой бог дернулся, избавляясь от руки, вокруг которой материализовался. Рука выскользнула так, словно он превратил участок своего тела в энергию, а затем снова в материю.

Рука принадлежала молодому парню с «ирокезом». Его отличало развязное поведение и голодный взгляд. Он вцепился в освобожденную конечность и начал ее растирать, словно рука онемела, как после долгого сна. Затем парень заметил, кто только что перед ним образовался, и смешно округлил глаза.

В руке золотого бога возник стакан. Бог протянул выпивку пострадавшему, бормоча, что сожалеет.

— Я не хотел нарушать правила клуба. Твоя рука скоро будет в порядке.

— Класс, мужик! — восхитился парень, принимая подачку. — Проехали. — Он благоговейно таращился на Фейри. — Что я могу для тебя сделать? В смысле, я сделаю что угодно, понимаешь? Все, что захочешь! — с придыханием выпалил он.

Золотой бог подался к нему.

— Умрешь за меня?

— Что угодно! А сначала ты возьмешь меня в свою страну?

Я обошла Фейри сзади и прижалась губами к его уху.

— У меня в наплечных ножнах копье. Ты нарушил правила и телепортировался. Значит, я тоже могу нарушить правила. Хочешь меня довести?

Он злобно зашипел, как делали все раздраженные Фейри. Но выпрямился, отстранившись от парня.

— Будь хорошим мальчиком, — промурлыкала я, — и позови В'лейна. Скажи ему, что у меня есть новости о «Синсар Дабх».

Смех и голоса смолкли, в клубе повисла тишина.

Прекратилось движение.

Я огляделась. Казалось, одно упоминание о «Синсар Дабх» поставило звук на «паузу».

Но хотя клуб застыл, я готова была поклясться, что чувствую на себе тяжелый, недобрый взгляд. Возможно ли, что на это место наложили заклятие и, если кто-то произносил имя запретной Книги Короля, все, кроме этого человека, тут же замирали?

Я разглядывала ярусы клуба.

И зашипела, кое-что заметив. Двумя ярусами ниже, в белом кресле, похожем на трон, сидел мужчина в безупречном белоснежном костюме. Рядом застыла его свита в таких же белых одеяниях.

Я не видела его с той ночи, когда мы с Бэрронсом обыскивали «Касабланку». Он, как и я, не застыл.

МакКейб кивнул мне поверх моря голов.

И внезапно все снова ожило, жизнь забурлила.

— Ты угрожала мне, человек, — сказал золотой бог. — И я убью тебя за это. Не здесь. НЕ сегодня. Но скоро.

— Ага, обязательно, — пробормотала я. — Только приведи В'лейна.

Я отвернулась и начала проталкиваться сквозь толпу, но к тому времени, как я добралась до кресла, МакКейб исчез.

 

Путь к лестнице лежал мимо барной стойки, за которой работал парень с чудесными глазами. «Мимо» не подразумевало остановки по пути, но у меня была пара вопросов о карте Таро, так что я побарабанила пальцами по стойке.

Я уже почти не помнила, каково это — смешивать напитки и развлекаться с друзьями, не обращая внимания ни на что, кроме своих фантазий.

Через пять стульев от меня возвышался цилиндр, покрытый паутиной и черный, как дымоход, давно требующий чистки. Сухие соломенные волосы падали на костлявые плечи, обтянутые полосатым костюмом. Фир-дорча снова болтался рядом с глазастиком. Жуть.

Рядом с ним никто не садился. Я опустилась на стул, и цилиндр повернулся в мою сторону. Колода Таро была искусно расправлена в кармане его пиджака, карты были развернуты веером наподобие щегольского платка. Фир-дорча скрестил узловатые лодыжки, показывая лакированную кожу ботинок с блестящими острыми носами.

— Тяжесть мира давит на плечи? — Он говорил заискивающим тоном, как продавец залежалого товара.

Я взглянула на темный торнадо под его высоким цилиндром. Половина зеленого глаза и брови, часть носа возникли и исчезли, как обрывки картинок из журнала, которые штормовой ветер прижал к окну и тут же унес дальше. Внезапно ко мне пришло осознание того, что этот жутковатый цилиндр такой же древний, как Фейри. Интересно, кто кого создал и что было раньше: цилиндр или фир-дорча?

Родители учили меня быть вежливой, а привычки живучи, так что мне сложно было сдержаться. Но моя ошибка с фир-дорча была не тем, что я хотела бы повторить.

— Отношения не заладились? — крикнул он с преувеличенным энтузиазмом коммивояжера.

Я уже ожидала, что в воздухе возникнет демонстрация того, что он пытался продать.

И закатила глаза. А ведь он мог это сделать.

— Может, тебе нужна лишь одна ночь в городе! — бодро пропел его голос.

Я фыркнула.

Фир-дорча поднялся, разогнулся, протянул мне костлявые руки с высохшими ладонями.

— Потанцуй со мной, красавица. Мне говорили, что я вылитый Фред Астер. — Он отбил чечетку и отвесил мне поклон, эпатажно раскинув тонкие руки.

По стойке ко мне скользнул стакан с виски. Я залпом его проглотила.

— Вижу, ты усвоила урок, красавица.

— Я многому в последнее время научилась.

— Весь внимание.

— Колода Таро изображает мою жизнь. Как это может быть?

— Я говорил: пророчества. Всех форм.

— Почему ты дал мне карту «Мир»?

— Я ничего тебе не давал. А ты хотела бы?

— Ты что, флиртуешь со мной?

— А если да?

— Сбегу с воплем.

— Умная девочка.

Мы рассмеялись.

— Ты видела Кристиана?

— Да.

Его руки с бутылками замерли. Он ждал.

— Думаю, он во что-то превращается.

— Все меняется.

— Похоже, он становится Невидимым.

— Фейри. Они как морские звезды, красавица.

— То есть?

— Отращивают недостающие части.

— В смысле?

— Баланс. Мир стремится к нему.

— Я думала, он стремится к энтропии.

— Это зависит от степени идиотизма. Люди идиоты. Мироздание — нет.

— Ты хочешь сказать, что, если Принц Невидимых погибает, кто-то другой приходит ему на смену? Если не Фейри, то человек?

— Я слышал, что и Принцессы мертвы.

Я поперхнулась. Значит, женщина-человек может измениться, если съест Невидимого, и со временем стать одной из них? Что еще Фейри украдут из моего мира? То есть что я и мои... Я быстро сменила тему:

— Кто дал мне карту?

Парень ткнул пальцем в сторону фир-дорча. Но я ни на секунду ему не поверила.

— И что я должна была в итоге понять?

— Спроси его.

— Ты советовал мне этого не делать.

— В этом-то и проблема.

— А решение?

— Может, дело не в мире.

— А в чем же еще?

— У тебя есть глаза, красавица. Пользуйся ими.

— А у тебя есть рот, глазастик. Пользуйся им.

Он отошел, перебрасывая бутылки, как профессиональный жонглер. Я смотрела, как летают его руки, и пыталась придумать, как заставить его говорить.

Глазастик многое знал. Я это чувствовала. Он очень многое знал.

На стойке возникли пять стаканов. Он наполнил их до краев и отправил в пяти направлениях с идеальной точностью.

Я посмотрела в зеркало, которое висело над баром, под углом, чтобы отражать стойку. Я увидела себя. Увидела фир-дорча Десяток других посетителей за стойкой. Это был маленький и не самый популярный уголок клуба. Здесь не было секса и насилия, только паутина недосказанностей и карты Таро.

А вот отражения парня с чудесными глазами в зеркале не было. Я видела, как блестят, взлетая, стаканы и бутылки, но не видела, кто их бросает.

Я посмотрела на него, быстро и точно наполняющего стаканы.

Снова вверх. Отражения не было.

Я стукнула пустым стаканом по стойке, и рядом тут же возникла новая порция. Я выпила, глядя на глазастика, ожидая его возвращения.

Он не спешил.

— Ты выглядишь обеспокоенной, красавица.

— Я не вижу тебя в зеркале.

— Может, я тебя тоже не вижу.

Я застыла. А это возможно? Моего отражения тоже нет?

Он рассмеялся.

— Шучу. Ты там.

— Не смешно.

— Это не мое зеркало.

— И что это значит?

— Не я отвечаю за то, что оно показывает. Или не показывает.

— Кто ты?

— А ты кто? Я сузила глаза.

— Я думала, что ты пытаешься мне помочь. Видимо, я ошибалась.

— Помощь — опасное лекарство.

— В чем же его опасность?

— Сложно определить нужную дозу. Особенно если врачей несколько.

Я задохнулась. Его глаза больше не были сонными. Они были... Я смотрела. Они были... Я прикусила нижнюю губу. На что я смотрела? Что со мной происходило?

Его больше не было за стойкой. Он сидел на барном стуле рядом со мной, слева, нет, справа от меня. Нет, на одном стуле со мной. И за мной, прижав губы к моему уху.

— Слишком много фальшивых преувеличений. Слишком мало приготовлений. А у лучшего хирурга пальцы, как крылья бабочки. Воздушные. Деликатные.

Как пальцы в моих волосах. Прикосновение завораживало.

— Я Король Невидимых? — прошептала я.

Смех был мягким, как крылья бабочки, он проник в уши, затуманил сознание и встревожил душу.

— Не больше, чем я. — Парень снова оказался за стойкой и кивнул в сторону лестницы. — О, идет наш ворчун.

Я увидела, что спускается Бэрронс. А когда я обернулась, парень с мечтательными глазами исчез, как раньше исчезло его отражение.

 

— Я собиралась идти, — раздраженно сказала я.

Вцепившись в мое запястье железной хваткой, Бэрронс поволок меня к лестнице.

— Что вам не ясно в слове «сразу»?

— То же, что тебе никогда не ясно в словах «поиграть с другими», о ворчун, — пробормотала я.

Бэрронс рассмеялся, чем сильно меня удивил. Я никогда не знала, что его рассмешит. Его странное чувство юмора проявлялось в самые неожиданные моменты.

— Я был бы не таким ворчливым, если бы вы признались, что хотите трахаться со мной и мы немедля этим займемся.

Меня захлестнуло желание. Бэрронс сказал «трахаться», и я была готова к сексу.

— И это все, что нужно, чтобы поднять тебе настроение?

— Этого понадобится немало.

— Мы что, общаемся, Бэрронс? Ты правда выражаешь свои чувства?

— Если вам угодно считать эрекцию чувствами, мисс Лейн.

Внезапно его внимание привлек шум у входа в клуб двумя этажами выше. Бэрронс легко смотрел над толпой.

— Да вы что, издеваетесь? — Он взглянул на фойе, и его лицо напряглось.

— Что? Кто? — Мне пришлось танцевать на цыпочках, чтобы что-то разглядеть. — Это В'лейн?

— С чего бы он... — Бэрронс уставился на меня. — Я вытащил его имя из вашего языка. У вас не было возможности заполучить его обратно.

— Я попросила Фейри его Двора пойти и привести В'лейна. И не смотри на меня так, я хотела знать, что происходит.

— Происходит вот что, мисс Лейн: вы нашли Светлую Королеву в тюрьме Невидимых. Учитывая ее состояние (а В'лейн определенно лгал о ней последнее время), это может означать только одно.

— Я не мог позволить Двору узнать о том, что Королева исчезла, причем исчезла много человеческих лет назад, — напряженно сказал за нашими спинами В'лейн, понизив голос. — Началась бы паника. Без ее правления ваш мир атаковали бы десятки разных фракций. В Фейри слишком долго было неспокойно. Но здесь едва ли подходящее место для подобных разговоров.

Мы с Бэрронсом повернулись одновременно.

— Вэлвет сообщил, что ты желала меня видеть, МакКайла, — продолжил В'лейн. — Но он сказал, что у тебя есть новости о Книге, а не о Королеве. — Он рассматривал меня с холодностью, которой я не видела с первой встречи. Наверное, на него повлиял способ, которым я его позвала. Фейри слишком раздражительны. — Ты действительно нашла ее? Она жива? Все свободное время я посвящал ее поиску. Потому и не мог ухаживать за тобой, как мне того хотелось.

— Разве Вэлвет[11] — это имя для Фейри?

— Его истинное имя непроизносимо на вашем языке. Королева здесь?

Я кивнула.

— Я должен ее увидеть. В каком она состоянии? Пальцы Бэрронса сомкнулись на горле В'лейна.

— Лживый ублюдок!

Одной рукой В'лейн перехватил его руку, второй схватил за глотку.

Я восхищенно таращилась. Меня запутали недавние события, и я даже не сразу поняла, что Бэрронс и В'лейн стоят в толпе посреди танцпола и что, возможно, впервые за целую вечность они так близко, что могут убить друг друга. Бэрронс взирал на Принца Фейри, как на огненного муравья, которого наконец поймал после того, как сотню лет провел в пустыне связанным и облитым медом. В'лейн смотрел на Бэрронса так, словно не мог поверить в его глупость.

— У нас есть проблемы поважнее личных сожалений, — с ледяным презрением бросил В'лейн. — Если ты не способен вытащить голову из задницы и понять это, ты заслуживаешь всего, что случилось с твоим миром.

— А может, мне плевать, что случилось с этим миром.

В'лейн смерил меня холодным взглядом.

— Я позволил тебе оставить копье, МакКайла. Не дай ему причинить мне вред. Убей его...

Бэрронс сжал его пальцы.

— Заткнись.

— У В'лейна четвертый камень, — напомнила я Бэрронсу. — Он нам нужен.

— Келтары! — воскликнул В'лейн, глядя в фойе.

И зашипел сквозь зубы.

— Я знаю. Оживленная, мать вашу, вечеринка.

— Где Келтары? — спросила я. — Это те, кто сейчас вошел?

Бэрронс наклонился к В'лейну и понюхал его. Его ноздри раздувались, словно запах был одновременно и отвратительным, и вполне подходящим для филе с кровью.

— Где она? — проревел мужской голос.

Акцент был шотландским, как у Кристиана, но сильнее.

В'лейн скомандовал:

— Заткни его. Его следующим вопросом будет «Где Королева?», и каждый Невидимый в клубе узнает, что она здесь.

Бэрронс двигался быстрее, чем я могла заметить. Вот В'лейн стоит во всем своем великолепии, а вот уже его нос разбит и из него брызжет кровь.

— В следующий раз, Фейри, — сказал Бэрронс и исчез.

— Я спрашиваю, где, мать вашу, Ко...

Я услышала хрюканье, звуки ударов, снова хрюканье, и в «Честерсе» разверзся ад.

 

— Да мне плевать, что ты думаешь. Мы отвечали за нее...

— Причем хреново...

— Она моя Королева и никуда не отправится с...

—...а ты отдал ее Невидимым.

—...и теперь мы заберем ее в Шотландию, где за ней как следует присмотрят.

—...с парой неадекватных людей. Она принадлежит Фейри.

— В Фейри я тебя и отправлю, в чертовом...

— Вспомни о недостающем камне, дворняга.

Я смотрела на шотландцев, на Бэрронса, на В'лейна и следила за спором. За последние пять минут они так и не сдвинулись с места. В'лейн продолжал требовать возвращения Королевы, шотландцы настаивали на том, чтобы забрать ее в Шотландию, но я знала Бэрронса. Знала, что он никому ее не отдаст. Он не только никому не доверял, но и не собирался терять такой козырь.

— Какой черт вам вообще сказал, что она здесь? — спросил Бэрронс.

В'лейн, уже восстановивший свой нос, ответил:

— МакКайла призвала меня. Я шел за вами, слышал ваш разговор. Вас могли слышать и другие. Ваша неосторожность может стоить Королеве жизни.

— Да не тебе! — рыкнул Бэрронс. — Горцам.

— Лет пять назад Королева явилась Кейону во сне и сказала, что будет здесь этим вечером, — ответил шотландец. — Сама Королева приказала нам забрать ее, назвала эту ночь и адрес. Наше право неоспоримо. Мы Келтары, защитная мантия Фейри. И вы отдадите Королеву нам.

Я чуть не рассмеялась, но что-то в этих двух горцах заставило меня сдержаться. Они выглядели так, словно прошли через пустыню и неделю не брились. Слов «терпение» и «дипломатия» в их словаре явно не было. Для них существовали лишь задачи и результат, причем чем короче был путь, тем лучше. Оба были похожи на Бэрронса: такие же целеустремленные, сосредоточенные, безжалостные.

Горцы были без рубашек. Их тела были покрыты татуировками. Лор и второй из команды Бэрронса, чьего имени я пока не знала, заставили их снять одежду, чтобы негде было спрятать Книгу, и только потом допустили на верхний этаж. И теперь полураздетые шотландцы стояли в стеклянной комнате.

Тот, кто спорил, Дэйгис, был высоким, мускулистым, с быстрыми грациозными движениями крупного кота и золотыми глазами гепарда. Его темные волосы ниспадали до пояса — не то чтобы пояс был ему нужен — тесных кожаных штанов. В драке, которая началась у дверей и вдохновила многих присоединиться, ему разбили губу и поставили огромный синяк на правой щеке. Потребовалось пятеро помощников Бэрронса, чтобы взять ситуацию под контроль. Способность двигаться быстрее ветра давала им огромное преимущество. Они не говорили клиентам, что драку нужно прекратить, — они просто возникали рядом и убивали. Как только Фейри и люди поняли, что им грозит, всплеск насилия резко сошел на нет.

Второй шотландец, Кейон, не сказал ни слова. Он вышел из драки без единой царапины, хотя из-за красно-черных татуировок на его торсе сложно было заметить кровь. Он был массивным, с тугими рельефными мышцами. Такую мускулатуру можно накачать, упорно тренируясь в спортзале или во время долгого тюремного заключения. У Кейона были невероятно широкие плечи, плоский живот, пирсинг, и одна из татуировок была именем: «ДЖЕССИ». Интересно, какой должна быть женщина, чтобы подобный тип решил вытатуировать ее имя на своей груди.

Это были дядюшки, о которых говорил Кристиан. Это они вломились в замок Уэлшмана, когда мы с Бэрронсом хотели украсть амулет, это они проводили с Бэрронсом ритуал на Хеллоуин. Они были совершенно не похожи на знакомых мне дядюшек.

Я ожидала увидеть остепенившихся с годами мужчин средних лет, но этим закаленным дядюшкам едва исполнилось тридцать, и они балансировали на опасном, сексуальном краю. У обоих в глазахбыла какая-то отстраненность, словно они видели такие жуткие вещи, что могли справиться с картиной мира, лишь слегка расфокусировав взгляд.

Возможно, и мои глаза уже начали приобретать такое выражение.

— Мне ясно одно: тебе Королева не принадлежит, — сказал Дэйгис Бэрронсу.

— С чего ты взял, горец?

— Мы защищаем Фейри, он тоже Фейри.

Я почувствовала на себе тяжелый взгляд и обернулась. В'лейн глядел на меня, сузив глаза. До сих пор все были так заняты тем, что делать с Королевой, что никто не спросил, как я ее нашла и как вытащила из тюрьмы. Судя по всему, об этом В'лейн сейчас и думал.

Он слышал легенду о Зеркале Короля. В'лейн знал, что пройти через него смогут лишь двое — если только моя маленькая ложь вдруг окажется правдой и у правящей Королевы не будет иммунитета, в чем я сомневалась. Больше всего Король хотел защитить фаворитку именно от Королевы Видимых. Он поставил барьер вокруг крепости против мстительной Королевы. Он наложил запрет на вход всех Светлых. И я не сомневалась, что на Зеркало, расположенное между спальней и будуаром, Король наложил еще более жуткие заклятия. В'лейн наверняка размышлял, кто же такая Королева, кто я такая и не лжет ли их история точно так же, как наша. Или же В'лейн знал, что во мне что-то является не тем, чем кажется.

Кроме меня только Кристиану было известно, что эта Королева на самом деле фаворитка. И только я знала о своей раздвоенности, которая делала меня второй частью их королевского уравнения.

Выдержав долгую напряженную паузу, В'лейн кивнул.

Ну и что он имел в виду? Что будет хранить молчание и не станет задавать вопросы, которые взбаламутят и без того мутную воду? Я кивнула в ответ, словно поняла, о чем он.

— Вы не смогли провести даже гребаный ритуал для поддержки стен, а теперь хотите, чтобы я доверил вам Королеву? А ты, — Бэрронс обернулся к В'лейну, который держался на безопасном расстоянии, — никогда ее у меня не получишь. Я уверен, что это ты уложил ее в гроб.

— А почему бы не спросить об этом саму Королеву? — предложил В'лейн. — Пусть она вам скажет.

— К счастью для тебя, она не говорит.

— Она ранена?

— Откуда мне знать? Я даже не знаю, из чего вы, уроды, сделаны.

— Но зачем ее поместили в тюрьму Невидимых? — спросила я.

— Это медленный, но верный способ убить ее, девочка, — сказал Дэйгис. — Темница Невидимых отрицает саму суть Королевы и высасывает из нее жизнь.

— Но убить ее можно было и быстрее, — возразила я.

— Возможно, ее похититель не мог найти копье и меч.

И это говорило в пользу В'лейна. Он постоянно, вот как сейчас, забирал у меня копье. И Дэррок тоже. Кто бы ни заточил Королеву в гроб, ему хватило силы на то, чтобы пленить ее, но не хватило сил добыть копье или меч. А что, если он просто хотел убить ее медленно?

— В'лейн сказал мне, что все Принцессы Видимых мертвы, — произнесла я. — У Фейри есть легенда о том, что, если все наследницы Королевы погибнут, Истинная Магия расы вынужденно перейдет к самому сильному мужчине. Что, если кто-то пытался завладеть «Синсар Дабх», убил всех Принцесс, а Королеву Эобил оставил на потом, чтобы после ее смерти заполучить не только силу Короля Невидимых, но и Истинную Магию и стать первым патриархом расы? Кто у них самых могущественный?

Все головы повернулись к В'лейну.

— Как вы, люди, говорите? Ах да, «не смешите меня», — сухо проговорил он. И посмотрел на меня со смесью ярости и упрека. Словно хотел сказать: «Мне известны твои тайны, так что не доводи меня». — Это легенда, не более. Я служил Эобил все время своего существования и продолжаю служить и поныне.

— Почему ты лгал о ее местонахождении? — спросил Дэйгис.

— Я много человеческих лет скрывал отсутствие Королевы, чтобы не допустить гражданской войны в стране Фейри. После смерти Принцесс наследника не осталось.

Много человеческих лет? Он уже второй раз так говорит, но только сейчас я поняла: это еще одна ложь. В'лейн утверждал, что на Хеллоуин был занят тем, что сопровождал Королеву в безопасное место. Где же он был на самом деле, когда я так отчаянно в нем нуждалась? Я хотела узнать, хотела потребовать ответа, но затем решила, что буду допрашивать В'лейна лишь на своих условиях и на своей территории.

— И почему же умерли Принцессы? — спросил Бэрронс.

В'лейн вздохнул.

— Они исчезли вместе с Королевой.

Он снова посмотрел на меня.

— Как это удобно для тебя, Фейри, — заметил Бэрронс.

В'лейн бросил на него взгляд, полный презрения.

— Взгляни чуть дальше своего носа. Принцы Невидимых столь же сильны, как и я, если не более. А Король сильнее нас всех. Магия перейдет к нему, где бы он ни был. Я ничего не получил бы, навредив своей Королеве, и все бы потерял. Ты должен отдать ее мне. Если со времени своего исчезновения она находилась в темнице Невидимых, она близка к смерти. Ты должен позволить мне забрать ее в Фейри и вернуть ей силу.

— Этого не будет.

— Тогда ты будешь виноват в смерти Королевы, — печально сказал В'лейн.

— Откуда я знаю, что это не твоя вина?

— Ты презираешь нас. Ради своей ничтожной мести ты позволишь Королеве умереть.

Хотела бы я знать, за что Бэрронс мстит Фейри. Но мной снова овладела эта проклятая раздвоенность. Здесь происходило совсем не то, что видели остальные. Только я знала правду.

Бэрронс и В'лейн спорили не о Королеве. А о той женщине, которая сотни тысяч лет назад была фавориткой Невидимого Короля, а затем каким-то образом стала Королевой Светлых. Король добился желаемого? Проведя много времени в стране Фейри, его любимая стала Феей? И, как предполагал глазастик, баланс мира «восстановился»: смертная превратилась в Королеву, как Кристиан превращался в Принца?

Если бы я была Королем, разве меня это не радовало бы? Фаворитка наконец стала Фейри! Я покачала головой. Я не могла так думать. И ничего не чувствовала.

— Мак, — прошептала я, — я просто Мак.

Бэрронс покосился на меня с выражением: «Оставьте это на потом, мисс Фаворитка».

— Слушайте, мальчики, — сказала я. Четыре пары древних глаз уставились на меня, и я подмигнула шотландцам. — Вы двое явно не те, кем кажетесь, верно?