На миссионерской деятельности почти постоянно оставался иностранный отпечаток. Католические миссии были частью заморской Франции, протестантские – почти всегда являлись англоязычными, хотя к северу от Великой стены на миссиях сказывалось скандинавское, а в Шаньдуне – немецкое влияние. Миссионеры не могли отделить себя от своего правительства. Католические организации оказались в затруднительном положении во время франко‑китайской войны 1885 г. Когда Англия заключила союз с империей Мэйдзи, для протестантства сложились благоприятные условия. Ватикан послал американцев, чтобы преодолеть непопулярность испанского духовенства во время восстания на Филиппинах. Критики заклеймили их как агентов иностранного империализма. Чаще их обвиняли в жизни в роскоши. Некоторые забывали о своей миссии, преследуя материальные интересы или проявляя интерес к местному искусству. Если пять миссионерских семей почти завладели Гавайями, то большинство миссионерских ведомств запретили своим членам владеть недвижимостью или заниматься бизнесом. Чаще, чем обычно, миссионеры подвергались нападениям как фанатики, чьи проповеди оскорбляли верования, основанные на поклонении предкам, или противоречили здравому смыслу.[338]
По необходимости уровень жизни всех миссионеров был выше среднего на Востоке. Более удачливые жили на огороженной территории для европейцев и американцев, хорошо обеспеченной персоналом, пользуясь комфортом, который только состоятельные люди могли позволить себе в Европе. Однако глубоко внутри континента одинокие священники медленно забывали язык своей родины, которую они снова никогда не увидят, и «миссионеры веры» (понятия «миссия веры» или «миссионеры веры» относятся к одному из направлений протестантской миссионерской деятельности, согласно которому Бог дает миссионерам, по их вере, необходимые средства; эти миссионеры, как говорят, «живут верой», и большинство их не получает финансовой помощи от церковных организаций своей конфессии. – Пер.) приносили своих детей в жертву во имя распространения Слова Божьего.
Автономия азиатских церквей
Степень жизнеспособности азиатских церквей была различной. Почти все функционировали как миссионерские организации, зависимые от иностранных субсидий. Некоторые католические приходы стали независимыми в финансовом отношении благодаря своим продуманным и обоснованным инвестициям. Религиозные объединения каренов в Бирме были почти полностью самообеспеченными.
Довольно много азиатов проходили религиозное обучение, чтобы потом стать священниками. В 1912 г. в Китае число местных священников было в два раза меньше, чем «белых», в Японии – в четыре раза. Некоторые ревностные корейские протестанты вели миссионерскую работу в Китае. Однако азиатские духовные лица почти всегда лишь помогали европейским миссионерам, играли второстепенную роль. Аглипайское движение возникло из‑за недовольства этим филиппинцев. Определенный прогресс был достигнут в развитии способности аборигенных христиан отстаивать свои позиции по отношению к традиционным азиатским верованиям. К сожалению, христианство в Азии оказалось менее привлекательным, чем марксистское учение, и Третий интернационал, созданный в 1919 г., стал самым опасным противником азиатской церкви за все время ее существования.
РОСТ ОБРАЗОВАНИЯ
Япония
В новом столетии японская система образования, созданная в 1872 г.[339], развивалась на всех уровнях. Осуществление генерального плана, предусматривавшего функционирование 7 университетов, 256 средних школ и почти 54 тысяч начальных школ, оказалось невозможным осуществить из‑за слишком больших расходов. Однако шестилетнее начальное образование было везде доступно, причем три года обучения были обязательными, так что японское общество стало первым образованным обществом в Азии. В каждой префектуре были неполные средние школы (middle schools, обычно с пятого по восьмой классы. – Пер.) для девочек, которые редко дальше продолжали свое образование. Существовали четыре типа университетских учреждений (collegiate institutions): педагогические училища; технические школы (более двухсот), в которых молодые японцы специализировались почти во всех областях техники и технологии; подготовительные школы; университеты, для поступления в которые учащиеся проходили курсы обучения в подготовительных школах.
Каждая школа, даже в самом далеком горном селении, находилась под влиянием «Момбусё», или министерства образования, которое поддерживало и подвергало цензуре каждое культурное заведение.[340] Власти допустили лишь в незначительной степени демократизацию образования. Императорские университеты пользовались наибольшим престижем, в чем им уступали 12 меньших по размеру государственных образовательных учреждений, в самом низу образовательной иерархии оказались от 25 до 30 частных университетов, около половины которых получали иностранную помощь. Только 10 % абитуриентов сдавали приемные экзамены в университеты. Чтобы успешно сдать их, почти обязательно нужно было посещать занятия в подготовительных школах (сравнимых с английскими публичными школами), для приема в которые самой лучшей гарантией были семейные связи.
Хотя почти каждый японец был грамотным, немногие знали более двух или трех тысяч из 45 тысяч иероглифов – «кандзи» (в буквальном переводе «ханьских букв», то есть китайских иероглифов, используемых в современной японской письменности. – Пер.). Почти 90 % всех инженерно‑технических работников Восточной Азии составляли японцы. Технические колледжи могли обеспечить японскую промышленность только шестой частью необходимых ей специалистов. Вместе с тем масса одаренной молодежи, все еще находившейся под влиянием конфуцианских концепций, стремилась изучать литературу и право, в сфере которых лишь 50 % выпускников обычно могли найти работу.
Корея
В Корейском королевстве имелись лишь примитивные сельские школы и единственное государственное учебное заведение по изучению китайской классики. В 1906 г. Япония учредила в протекторате школьную систему, обучение в которой было необязательным и отличалось невысоким уровнем. Помимо четырехлетнего начального цикла образования, существовали 50 современных и 35 начальных школ старого типа, а также местные частные школы, число которых было в три раза больше. В четырех из восьми институтов иностранных языков изучался японский язык. В колониальный период также действовали несколько педагогических училищ с продолжительностью обучения в три года и технических учебных заведений. После 1920 г. «Момбусё» основало в Кэйдзё (Сеуле) Императорский университет с юридическим, инженерным и медицинским факультетами. Большинство их студентов и весь преподавательский состав составляли постоянно проживавшие в Корее японцы. В 1927 г. государство аккредитовало Образовательный комитет протестантских церквей, финансировавший несколько колледжей. Чтобы совершенствовать свои знания или учиться за рубежом, корейские студенты должны были быть на хорошем счету у властей генерал‑губернаторства. В колониальный период школы использовались Японией в качестве средства культурной ассимиляции. На курсах о «нравственности» акцент делался на почитании императора, и от детей часто требовали, чтобы в их специальной книге учета еженедельно ставилась печать в ближайшем синтоистском храме.
Тем не менее по уровню образования колониальная Корея намного превосходила тогдашнюю Маньчжурию, в 800 начальных школах которой учились только 30 тысяч мальчиков и 126 девочек – 1 % населения школьного возраста.
