Обретение языческого знания 4 страница

Недостойные души (предавшие свой род) не получают прощения и сгорают в огне пекла. По языческим представлениям, пекло – это горящая смола, огонь, находящийся под Землей во власти черных богов, не согласных с Нравственным Законом. Они с радостью сжигают попавшую к ним душу, уже на Земле лишившуюся священного огня Рода. Такая душа погибает и более не возрождается.

В большинстве своем, души предков после смерти и до следующего рождения на родной земле отдыхают, живут на небе так, как им того хочется, и набираются жизненных сил. Они видят оттуда, что происходит на Земле. Иногда по своему желанию или чьему‑то зову они сходят вниз и помогают нам: сообщают важные вести, требуют что – либо сделать, лечат нас, отводят у врагов злые замыслы.

Награда души и духа человека на небе (в духовном плане), за то, что они исполняли свое земное предназначение, правильна и соответствует замыслу богов. Тот же дух, который на Земле отрекся от жизни и вообразил, что служит богам медитацией или постом и молитвой, не доставляет богам никакой радости, ибо противоестественно отказывается от их дара – жить на земле.

6. Выпав по воле Рода на Землю с дождем и воплотившись, души используют данные им свежие жизненные силы через жизнь и труд на Земле. Этот труд есть как постижение мироздания, так и противостояние черным богам и духам погибели – творцам зла. В этом смысле труд доброго человека есть борьба. Чтобы быть добрым, он обязан являться духовным воином. Беззубое добро, когда о человеке говорят, что он добренький, противостоять злу не может.

В свою очередь, духи гибели и нарушения мирового закона жизни, стремятся пролезть в души, завладеть ими, чтобы через людей получить власть и над земным миром. Когда им это удается, на Земле все рушится и погибает, и дрожит сама Земля. Тогда всюду являются ложь, измена, деградация, распад. Тогда плодятся антисистемы, разрастаются монастыри и возникают учения, по которым человек должен только молиться и быть пассивным. Тогда зло торжествует и не скрывает себя. Тогда среди страданий веселятся отдавшиеся ему люди. Тогда настало их время, они обрели свое счастье. Но счастье это коротко. Оно не насыщает, не оставляет чувства удовлетворенности и ведет к подлинной гибели души.

В такие времена носители мировых религий убеждают себя, что их истинная родина не на Земле. Может ли так убеждать себя язычник? Нет, не может, ибо это будет означать, что он готов отдать свой мир и мир белых богов мраку разрушителей. Позади у него тысячелетия национальной культуры, в настоящем – сиюминутность зла. Злое начало, в историческом смысле, кратковременно, ибо оно губит и само себя. Потому нельзя, не позволено Родом отступать или сдавать мир злу.

Когда духовный воин со всех сторон окружен духами мрака и не может справиться с ними в видимом мире, в его власти остается последняя крепость – его дух и душа. За них отвечает он сам. Если он выстоял внутри себя – значит, победил. Такое наступление сил зла подобно приходу зимы, когда повсюду жизнь сжимается в последних своих крепостях: в глубине земли, в воде, в почках растений. Главное – не поддаваться до конца. Морена отступит, ее время кончится, и наступит Весна. Тогда многообразие жизни вновь явит себя повсюду. Так будет и в этот раз. В это надо верить, ибо в этом тоже есть смысл жизни.

7. Уже после того, как этот узел был закончен, нам попалась книга Н.А. Бердяева с одноименным названием "О назначении человека". Сие философ не нам чета! Потому здесь мы приводим то, что Бердяев написал в апофеозе своего исследования. Читателю предлагается сравнить рассуждения христианина и язычника по вопросу назначения человека. Конечно, желающие могут прочесть в библиотеке весь труд великого философа. Бердяев написал для нас следующее.

"Самая большая истина: нельзя спасаться индивидуально. Мое спасение предполагает и спасение моих близких… и вообще преображение мира. Идея спасения связанна с судебным пониманием христианства. Она должна быть заменена идеей творческого преображения, идеей преображения жизни… В Церкви Духа будет читаться новое Евангиле… Страдания перейдут в радость. Это будет не только для будущего, но и для прошедшего, так как будет обращение времени и все живое будет участвовать в конце."

Вот, что написал Бердяев. Но едва ли смысл жизни человека и человечества в неком очередном конце под фанфары обновленной веры с исправлением всех грехов и ошибок. А после этого конца что? Если указанное нами языческое назначение человека не убеждает читателя, то пример Бердяева показывает насколько беспомощен перед этим вопросом христианский философ, да и вообще человек.

 

Цели природной веры

 

1. Наша повседневная цель, это почитание своих богов, это жизнь в согласии с Законом Рода и в гармонии с Природой. Такова очевидная цель каждого носителя природной веры. И поскольку люди участвуют в сотворчестве с богами, то никогда нельзя забывать, что через свою веру, мы оказываем воздействие на своих богов, и так через них формируем мир, в котором живем. Это предполагает нашу ответственность и нравственную чистоту. Хранение этой ответственности и чистоты – есть цель веры.

Здесь мы рассмотрим не духовные, а социальные цели нашей веры. Эта вера, как общественное явление, совершенно объективна. Сегодня языческая вера имеет своих сознательных носителей и своих жрецов, поэтому может рассматриваться как религия.

Многие люди полагают, что язычество до уровня религии не дотягивает. По представлениям одних, религия может быть только монотеистической. Другие ссылаются на Достоевского и других философов, и говорят, что религия состоялась, если у нее есть тайна, авторитет и власть. А, поскольку у язычников, де, нет ни того, ни другого ни третьего, то и вера их – одни только необузданные страсти.

По мнению третьих, язычество – это лишь экстремизм и борьба с христианством. Цель этой борьбы привести в мир какую‑то новую религию, вроде монотеистического русского бога. Сделав такое грязное дело, язычество должно уйти с исторической сцены или навсегда остаться неполноценным.

Что можно ответить на это? Во‑первых, мы повелеваем своими страстями, а не они нами. При этом мы не следуем заповедям деспотов монотеизма. Во‑вторых, действительно, толпа идет за теми, кто имеет и авторитет, и власть, и тайну, и особенно деньги. Но что же тогда ведет нас – тех, кто почувствовал веление свыше идти и творить веру; чувствовать, открывать, исполнять, ошибаться, и вновь обращаться к богам с безмолвной просьбой дать возможность повторить деяние веры, дабы наконец прийти к вдохновляющей истине?

Тайна, авторитет и власть – это компоненты установившейся, но уже изживающей себя религиозной системы. Эта троица есть некий сухой остаток, цель и результат той или иной мировой религии. К ним можно добавить еще и четвертую составляющую – лицемерие, и еще пятую – укоренившуюся к этой вере у народа привычку. Ибо сегодня, например, многие крестят детей по стереотипу традиции, а не по ясности вопроса. Но вернемся к нашим проблемам.

Цель, состоящая в господстве над людьми, – ничтожная цель. Она достойна секты, но не действительной религии.

Импульс подъема, то духовное строительство, которое происходит сегодня в нашем язычестве, говорит за то, что нам не нужно ориентироваться на три указанные составляющие. Они незаметно присутствуют и проявятся сами собой, когда мы сделаем свое дело. И попросим богов, чтобы четвертая составляющая все же обошла нас.

Нами двигает не тайная сила, хотя мы и не можем понять ее до конца. Нами двигает не жажда власти. Хотя над нами есть власть, но самой власти меж нами нет. Нами движет и не авторитет, хотя все мы почитаем Природу и наших богов. Нас движет стремление к духовной правде. За это стремление денег не дают, и толпы невежд за правду не почитают. Скорее наоборот – стремятся задавить. Но стремление к духовной правде настолько сладостно и неотвратимо, настолько наполняет жизнь смыслом, что преодолевает время, нищету, голод, непонимание, одиночество.

2. Итак, мы не стремимся к власти или духовному господству как таковым. Мы ищем духовную правду и стремимся привнести ее в жизнь. Цель наша в объяснении человеку его природного достоинства и в изменении образа жизни так, чтобы он вошел в гармонию с Природой.

Для этого, надо закончить первый этап нашего становления. Это значит, что надо узнать друг друга, и собрать воедино наш опыт и знание. Собрать их так, чтобы они были доступны всем, кто причисляет себя к язычеству. Чтобы это произошло, должна быть налажена связь между общинами и должна быть организована преемственность результатов друг друга.

Никогда не гнушался перенимать чужой опыт Союз Славянских Общин – хвала ему за это достоинство. В то же время, есть не мало развитых организаций, вроде "Союза венедов", которые, объявив себя институтом сохранения культуры, не идут на открытые контакты, и думают, что сумеют сохранить внутри себя накопленные духовные ценности. Это ложная надежда. Там, где не выходят на диалог, там духовные ценности не живут. Они непонятным образом перетекают в сферу открытого общения. Взаперти остаются лишь профанация идеи и главная тайна, что никакой тайны нет. Это же касается эзотерических и научных знаний.

Меж язычниками и их доброжелателями должна быть свободная возможность диалога. Вести этот диалог наша религиозная обязанность. Такая возможность полностью осуществится, когда будут устойчиво выпускаться наши полемизирующие друг с другом журналы. Мы еще долго будем уточнять наши истины и находиться на этом первом этапе. Конечно, все наши дела творятся с языческой терпимостью.

3. Второй этап становления – это донести понимание нашей веры до народа. Нужно изложить нашу веру, наши духовные истины в популярных формах. Это сделать так же трудно, как и постигнуть их. Русский народ должен сознательно понять в чем суть его языческой веры, и навсегда отбросить тот жупел, который в его сознании сложило христианство. Суть язычества до народа должны донести не отрешенные святые и не ушедшие в себя волхвы. Это должны сделать живые активисты, ибо наша вера дана для того, чтобы жить с нею, а не отрешаться от жизни. Так, что второй этап становления – это формирование слоя наших активистов, которые будут идти в народ.

Кто‑то скажет, что этот период уже начался. Да, это так. Но полноценен он будет тогда, когда будут наконец осознанны работающие сегодня идеи веры.

Есть люди, которым надо думать в тиши лесов. Таковы мы сегодня. Это община "Коляда Вятичей", община «Родолюбие» и другие славянские общины. Наше дело самое важное на первом этапе становления. На втором этапе будут нужны уже люди другие. Будут нужны организаторы, массовики и хозяйственники. Их дело еще ждет их. Если они не придут – мы так и останемся не понятыми своим народом. Тогда дело наше встанет, и продолжить его смогут лишь следующие поколения.

Результатом первого и второго этапов должно быть такое влияние на наш народ, что он станет устойчивой этнической целостностью. Это значит, что для народа станут приоритетными свои родовые ценности. Тогда у народа проявится свой национальный и природный способ мышления, народ будет помнить и почитать как священную свою историю, традицию, память о своих предках. Тогда он будет почитать свой родной язык, заботиться о своей Природе и своих детях.

4. После того, как произойдет такое самоосознание народа, возможно перейти к третьему этапу становления – это решение основных экологических проблем и создание общества, находящегося в равновесии со своей природной средой обитания. Этот этап предполагает перестройку экономики и полную переориентацию человеческих потребностей от насильственного стимулирования потребительства к духовным и природным ценностям.

На самом деле, человек бывает сыт только одной курицей или только ее половиной. Заставлять его развивать желудок, чтобы съедать две – это задача современной цивилизации, о которой мы говорили ранее. При этом неограниченно растет производство, а человек вынужден стремиться больше зарабатывать и больше потреблять. Таков замкнутый круг, вытекающий из экономических законов. Всякая устойчивая система создает внутри себя такой замкнутый цикл, доколе земля позволяет его совершать.

Через экономику изменить положение дел нельзя. Его можно изменить только через веру, которая меняет характер мышления человека, меняет систему приоритетов, и позволяет без насилия над собой выйти из порочного экономического цикла.

Пока человек голоден, он не может отказаться от развития технической цивилизации. И надо, чтобы ее развитие было эффективным, дабы человек сумел удовлетворить в ней круг своих биологических потребностей, прежде чем цивилизация погубит Природу и его самого. Такая печальная участь возможна, например, для нашей страны.

Техническая цивилизация должна предоставить человеку гарантии, что он будет сыт, одет, будет иметь жилье, работу, досуг, возможность растить детей и дать им образование. Далее человеку нужно быть, по большому счету, здоровым. Это значит быть здоровым и физиологически, морально и социально. Это значит, что не теряя тех жизненных гарантий, которые дает техническая цивилизация, нужно суметь отказаться от всех ее излишних благ и взамен них вернуться к почитанию своей Природы. Сделать это возможно только добровольно, исходя из природной веры. Тогда наступит новая эпоха бытия людей на Земле.

Таковы этапы развития природной веры, и такова ее цель – спасти человечество от самоуничтожения.

Все описанное может произойти только плавно, без каких либо социальных потрясений. Единственное, что может резко подвигнуть россиян, да и все человечество, к такому новому бытию в равновесии с Природой – это очевидная угроза глобальной экологической катастрофы.

5. На этом можно было бы закончить этот узел, но есть еще один важный вопрос, который задают смеющиеся скептики. Нас спрашивают: "Зачем нужна ваша природная вера, если цели, которые вы ставите, могут быть достигнуты и без нее? Разве мало борцов за экологию без всякого язычества? Разве не достаточно родителям заботы о своих детях?"

Надо сказать, что в умах этих скептиков такие аргументы выглядят совершенно неоспоримыми, и доказать им что‑то невозможно.

Доказать им ничего нельзя потому, что они не умеют глубоко думать и забывают, что говорят не своими словами, а словами «научного» атеизма, который уже давно разработал схему мышления для сермяжного человека. Схема эта такова: все результаты, которые могут быть достигнуты человеком с верой, могут быть достигнуты им и без всякой веры.

Чтобы принять эту формулу, нужно не знать историю мировой культуры, и быть очень приземленным человеком. Нужно быть человеком без крыльев, но твердо стоящим на земле.

Да, действительно, сегодня наша вера не для таких людей. Из триады: авторитет, тайна, власть, они более всего признают за религиозной системой авторитет, но не тайну. Такие люди нам сегодня бесполезны. Но что можно сказать для других людей? Та же система, которая породила бездуховный атеизм, не могла обойтись без веры. Вера эта, как и положено всякой вере, пребывала в духе, а не в «целесообразных» рассуждениях. Вспомним слова песни: "Комсомольцы‑добровольцы, нужно ВЕРИТЬ, любить беззаветно, видеть солнце порою рассветной – только так можно счастье найти!" Именно вера зовет на подвиг, без которого впоследствии не утвердится и жизнь нашего скептика.

Человеку на земле языческая вера дает целостность видения мира. И мира земного, и небесного, и подземного в их единстве. Она придает человеку значимость и жизненную силу. У человека появляется сила от чувства сопричастности к богам. Через веру приходят ответы на новые социальные вопросы, через нее отыскивается позиция во всякой новой ситуации. Она дает критерии поступков и критерии суждения.

Языческая вера приносит удовлетворенность и счастье, полноту чувств от восприятия Природы. Она дает надежду и силу там, где ее уже ничто иное не дает. И всего этого оказывается лишен смеющийся атеист. Автор сам был таковым и знает, что смех атеиста идет от мелкодушия, даже если он и откровенен.

Что потенциально ждет человечество без язычества? Страшно сказать, но образы возможного будущего уже теснятся вокруг нас и требуют своего воплощения. Отчаяние и ужас кризиса цивилизации. Нарушение экологического баланса. Гибель жизни планеты от сильных климатических изменений. Истощение ресурсов и мировая война за них. Нашествие мусульман и желтой расы на Россию и Европу. Массовое использование ядерного оружия. Глобальное радиационное заражение планеты. Генетическое вырождение остатков человечества.

Христианская религия увидит во всем этом апокалипсис и призовет своих последователей молиться и каяться, но не сопротивляться "каре божьей" ибо действительно, сопротивляться будут язычники. В наивной форме это представлено в "Откровении Иоанна", где язычники выводят свои войска биться с богом, и терпят поражение.

Что можно сказать на это предупреждение и проклятие одновременно? Возможный негативный вариант будущего, если он предусмотрен и описан, теряет свою неотвратимость. Он как бы происходит лишь в сфере духа, и этим исчерпывается. Это подобно прививке: переболев легкой формой болезни, вырабатываются необходимые антитела. Хорошо известно, что происходят чаще всего те неприятности, до которых никто предварительно не догадался. Может быть именно для этого и было дано «Откровение», которое потом переиначили на христианский манер?

Апокалипсис действительно может произойти в начале третьего тысячелетия, если мы не поймем, что высшие ценности и высшие приоритеты лежат в сфере Природы и ее почитания.

 

 

Народное православие

 

Узнав о целях нашей веры, иной читатель спросит: кто вы такие, чтобы переделывать мир? Отвечаем: язычество – культурообразующая религия нашего народа. Язычество лежит в основе русского сознания, и тот апофеоз исторического развития, к которому мы сегодня пришли – есть результат забвения этого.

Нам возразят, что все это ложь, что не язычество творит мир русской души, и само наше появление есть не более чем новодел конца двадцатого века.

Какими бы нелепыми не выглядели такие утверждения, они реально имеют место, и потому мы обязаны указать следы язычества в религиозной культуре народа, а заодно и развеять миф о том, что народ наш, со времен Владимира, был насквозь христианским народом.

В разоблачении этой позиции очень много сделала этнография советского времени. Мы отсылаем читателя к книгам Б.А. Рыбакова и книге Н.М. Никольского "История русской церкви". Здесь же мы осветим такие стороны вопроса, которых советская этнография не касалась.

1. Под народным православием мы понимаем ту веру, которой жил наш народ, когда сознательная память о языческой вере утратилась, а народное религиозное сознание заполнилось христианскими образами. При этом русский человек понимал, что и его предки имели православную веру, а о том, что им когда‑то веру подменили – он не догадывался.

Если народ так о себе думал, то как же тогда уместилось христианство в сознании русского народа? Можно сколько угодно говорить о порочности христианства, но если народ его принял, и жил в нем века, то остается признать, что и народ так же порочен. Обрел ли наш народ раздвоенное рабское сознание или остался цельным, и потому языческим?

Мнение о народе, ставшем рабом, не совместимо с язычеством как народной верой. В лучшей своей части, народ никогда не опускался до уровня христианского раба. И в течении всех этих темных веков, народ понимал Христа и его учение вовсе не так, как оно изложено в Библии.

В течении многих веков наше думающее сословие не могло, да и не хотело видеть языческую самобытность народа. В частности этим объясняется беспомощность этнографической науки в восемнадцатом и девятнадцатом веках. При этом славянофилы и некоторые другие наши национальные идеологи, приложили массу усилий к тому, что бы убедить нас и самих себя в том, что русский народ всегда был настроен по‑христиански ортодоксально. И что народная вера – это и есть православие церковное.

Трудами тех же идеологов, мы до обидного мало знаем об этой самой народной вере. Но подменять ее из за этого ортодоксальным христианством – элементарная логическая ошибка.

Например, не ангажированный в религиозном смысле французский путешественник маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 году, пишет по этому поводу в книге "Николаевская Россия", следующее: "Факт покажется вам совершенно непонятным и необъяснимым, но тем не менее это так: русский народ религии не учат. Следствием этого является множество сект, о существовании которых правительство знать не разрешает. Одна из них допускает многоженство. Другая идет дальше – и на словах, и на деле проводит общность жен и мужей… Крестьяне толкуют библию вкривь и вкось, выхватывая отдельные тексты, и новые секты, весьма разнообразные по своему содержанию, возникают беспрестанно. Когда поп спохватывается, ересь обычно оказывается уже глубоко вкоренившейся. Если теперь поп подымет шум, сектантов ссылают в Сибирь целыми деревнями. Это, понятно, разоряет помещика, у которого есть достаточно средств заставить священника молчать."

Подобного рода откровения, или честные описания действительности, вроде книги Мельникова‑Печерского "На горах", сводят на нет все труды прохристианских идеологов, которые никогда не исходили из реальной жизни народа.

2. Самым последовательным народным православием на Руси являлась вера общин духоборов, молокан или духовных христиан. Правда требует того, чтобы кое что сказать об их религии и их убежденности в правоте своей веры. Мы будем опираться на книги П. Бирюкова «Духоборцы» и Н.М. Анфимова "Молитвенник истинных духовных христиан". Содержание этих книг отражает "Животную книгу" духоборов, которая не издана.

В начале двадцатого века, по воле российских чиновников и церковных властей духоборы были поставлены вне закона. Христолюбивые казаки обходились с ними так же, как в свое время татары Чингисхана. Под угрозой лишения земли, массовых ссылок, разорения, пыток и смерти, духоборы не отказывались от своих убеждений. Тысячи духоборов, выселенных на Кавказ, на пустыри, просто бы умерли голодной смертью, если бы их не удалось переправить в Канаду на деньги Льва Толстого. В частности, на это пошел гонорар, полученный им за роман «Воскресение». Сегодня, духоборы проживают в Канаде общинами, минимально общаясь с властями и всем остальным миром. Вот такая участь выпала трудолюбивым и организованным представителям народного православия, альтернативного официозу.

Духоборы считают, что веру им дал единственный первосвященник – Христос, и еще трое библейских молодцов, что не отказались от веры перед огненной пастью идола Молоха. Если буквально перевести эту легенду, то следует считать, что какое‑то количество веков назад, к пребывающим в язычестве предкам духоборов, пришли трое проповедников и убедили их в своей истине. Общины духоборов проживали относительно компактно, в средних и южных губернях России. На русском Севере их не было.

Духоборы очень наивно воспринял некоторые библейские положения, и совместили их с русской честностью. По их мнению, бог в духе. Он может пребывать лишь в душе человека и в своем небесном царстве. В земных предметах бога нет, и всякая наружность в деле спасения бесполезна. Поэтому, бесполезны иконы, кресты, рясы, церковные здания, а сам институт церкви – вертеп разбойников, которые берут с людей деньги. У духоборов, коллективные моления, песнопения. Покаяния каждого перед своей общиной организуют выбранные старцы, которые за это денег не берут.

Отметим, что северные староверы так же не признавали церковный официоз, но всегда почитали пустой крест без распятого, а к иконам относились собственнически, как к идолам домовых. Идольский характер икон старообрядцев проявился, например, в том, что в свое время купцы – старообрядцы поднесли Екатерине икону с изображением Троицы, которую представляли три слившихся лица божества с четырьмя глазами. Чем не идол? Ежели его изваять на бревне, то будет Триглав – три лица с тремя глазами! Но вернемся к духоборам.

Духоборы, конечно, иконы не рубили и даже в домах их держали, но держали за красоту, а не за святость. И пищу ели, и воду пили как то, что требуется для желудка, не видя в них святого начала. Церковное крещение и причастие вином и хлебом как таинства не принимали. По мнению духоборов, есть два истинных крещения, это крещение огнем и крещение духом, когда они через молитву облекаются св. духом и обретают высшие достоинства: милосердие, простоту, благость, долготерпение, совестливость. И вовсе не просили 'помилуй мя грешного!

Качества, которые религиозно постигаются духоборами, для христианства мирские. Но все они попадают в сферу интересов язычества, поскольку для язычества земная жизнь есть продолжение отношений с богами.

Духоборы верили, и наверное сегодня верят, что перед тем, как молиться и принимать крещение в духе, нужно попариться в бане и вымыться. Молиться надо с чистым телом. Цель молитвы – восстановить образ бога в каждом человеке. Подобие богу заключается во внутренних свойствах человека, а не во внешних. Бог общается только с праведниками. Он свободен и потому терпелив, но его возможности ограниченны. Если бога не призывают от чистого сердца, то сам он спасти человека не может. Во время молитв и песнопений, духоборы брались за руки и образовывали два круга – мужской и женский.

По мнению духоборов никто из живущих людей не может снять с них грехи. Это мог сделать только Христос при жизни. Поэтому, молитва отчасти способствует снятию грехов, когда они во Христа облекаются духовно. Это надо, но этого не достаточно. Поэтому, надо быть готовым к испытаниям и крещению огнем. Из огня человек выходит с очищенной, правильной верой. Буквально этот призыв к самосожжению мог исполняться до 1780 года, когда о духоборах не знала история. Уже в двадцатом веке, сожжение духоборами на Кавказе оружия – означало не только их отказ от принуждения к государственной службе, но и глубоко символический акт – очищение огнем греховных предметов.

Вне молитвы, в обыденной жизни, каждый духобор служит богу тем даром, который получил от него. Богу не безразличен земной мир. Он его устроитель и он окропляет его росой, которая священна. Поэтому, хотя земной мир и не содержит в себе бога, но украшать его, следить за его порядком и чистотой – это религиозная обязанность духобора. Поэтому у них были крепкие семьи, все хорошо работали и богатели, никто не пил, не дрался и не ругался. Скотину тоже не ругали, не били, и этим удивляли своих соседей. Мяса не ели. Детей своих начинали учить вере с того момента, как они начинали говорить первые слова (!).

Поскольку бог – устроитель мира, то всякое устроение жизни человеком воспринималось духоборами как священнодействие, как соучастие в деяниях бога. По их представлениям, например, строитель дома уподобляется богу, а сам дом – мирозданию. После строения дома, духоборы устраивали общее собрание с молебном на благословение жизни, которая обогащает, а печали с собой не несет. В жизни духоборы проводили много параллелей со своей верой. Так, в памяти они чувствовали, что уподобляются небесному Отцу, в разуме – его Сыну, а в воле – Святому Духу. При этом, свет – есть Отец, живот (жизнь) – Сын, покой – Дух. Вместе с этим, Отец – есть мера высоты, Сын – широты, Дух – глубины. Никто Отца не выше, никто разумом Сына не шире, никто глубины Духа не может исповедать. Любопытно, что эти суждения ложатся на слова зачина многих народных песен, в котором прославляется и высота небес и глубина моря. Такое прославление есть иносказательное прославление богов.

3. Такова вера и мудрость духоборов. Всякий знакомый с язычеством и христианством человек увидит – что в ней от христианства, а что от язычества. Сами духоборы перебрали всю Библию и набрали из нее огромное множество односторонних цитат, подтверждающих правильность их веры, а все, что шло вразрез – то опустили. Поэтому им и понадобились свои книги, пусть даже изобилующие ссылками на официальное писание.

Самым не понятным в учении духоборов была «толстовщина» – их согласие подставлять ударам врагов щеки и отречение от оружия. Сегодня это не остановит ни одного социального хищника. В то же время их система духовного самосохранения не может не вызывать восхищения. Не насилие было ее основой, а доброе согласие. У духоборов было единственное наказание – исключение из общины. Того, кого исключали – наделяли личной собственностью, ибо у духоборов вся собственность была общая.

Учение Льва Толстого о том как надо жить и верить – в значительной степени есть учение духоборов. За свое учение Толстой был предан анафеме, «брошен» в ад волею церковных иерархов, ибо фактически он шел к вере без Христа и церкви.

Дед автора этих строк, белорусский крестьянин П.Е. Медведев, по своей духовой ориентации понимал себя толстовцем. Странствуя в двадцатых годах по Руси, он фактически уподоблялся духоборам, с той разницей, что в Христа не верил.

Рассматривая современную перспективу народного христианства, можно видеть, что оно могло бы держаться в русском народе через учение близкое к учению духоборов. Но эти святые были изгнаны с Руси, и этим подорвали народное и даже официальное христианство в мистическом смысле. Ибо с их уходом ушла с Руси система религиозной нравственности и духовной чистоты. После этого разразился духовный кризис, приведший к революции, падению церкви, неудачному развитию советской духовности и теперешнему нашему возвращению к языческим первоистокам. Ибо жить далее можно лишь связав обои полы разорванного времени.