Темные дела «Компании Иисуса», или Цель оправдывает средства 1 страница

 

До создания ордена Общества Иисуса у церкви не было ничего подобного, нет и теперь.

А. Тонди

 

Многие тайны хранит история ордена иезуитов – одного из самых одиозных католических орденов. Интриги, шпионаж, убийства, шантаж, политические игры, манипулирование вся и всеми и прочая, и прочая…

Рассказ о тайной истории иезуитов следует начать с истории того, кого называли «генералом папы римского» – испанского идальго дона Игнацио (Иниго) Лопеса де Рекальдо Лойолы, родившегося в 1491 году в богатой семье в замке Лойола в Стране басков в Испании. В молодости он бывал при испанском дворе и, получив приличное по тем временам образование, избрал военную карьеру и поступил на службу к вице‑королю Наварры. Он стал блестящим офицером, казалось, жизненный путь идальго предопределен, но судьба распорядилась иначе.

Тридцати лет от роду дон Игнацио получил тяжелое ранение в жестоком сражении во время осады Памплоны 28 марта 1521 года, после чего его перевезли в родовой замок. Благодаря природному здоровью и жажде жизни он вырвался из лап смерти. Но выздоровление шло медленно, и у Лойолы было время поразмышлять о весьма важном, как он считал, вопросе: отчего, несмотря на все усилия инквизиции, католическая вера и власть папы значительно ослабли, а Реформация набирает силу? Так, читая книгу «Жизнь Христа», Лойола решил отправиться в Иерусалим нищенствующим паломником.

Оправившись от ран, он оставил военную службу и решил полностью посвятить себя религиозному подвижничеству и служению папе римскому. В 1523 году идальго совершил паломничество в Иерусалим, где попробовал свои силы на поприще обращения мусульман в христианство, но потерпел фиаско и, немало раздосадованный неудачей, покинул Святую землю.

Вернувшись на родину, де Рекальдо некоторое время изучал богословие в Саламанке, а затем отправился в Париж, где продолжил богословское образование. Там он познакомился и довольно близко сошелся с видными религиозными деятелями Лайнезом и Бовадильей. Мало‑помалу вокруг этого человека, обладавшего почти магнетической волей и излучавшего энтузиазм и веру, собралась группа студентов. Это были Пьер Фавр из Савойи, Франциск Ксаверий из Наварры, португалец Симон Родригес, несколько испанцев. Они часто встречались, их волновали дела церкви и различные идейные движения. Студенты беседовали о «божественном» и часто молились вместе. Две вещи казались им необходимыми и неотложными в сложившейся тогда ситуации: «знать Иисуса Христа, подражать ему и следовать за ним» и вернуться к подлинной евангельской бедности. Друзья составили план, который намерены были осуществить сразу же по окончании учебы: вместе отправиться в Иерусалим, но если им не удастся этого сделать, пойти в Рим, чтобы предоставить себя в распоряжение папы – для «всякой миссии среди верных или неверных».

15 августа 1534 года ранним утром семеро сотоварищей взошли на холм Монмартр, возвышающийся над Парижем, и в часовне Мучеников принесли личные обеты в исполнение своего плана. Это произошло во время мессы, которую служил Пьер Фавр, принявший сан священника несколькими месяцами ранее.

В конце 1536 года сотоварищи, которых теперь уже было десять, отправились из Парижа в Венецию. Однако из‑за войны с турками в Святую землю суда не отплывали. Тогда друзья отправились в Рим и в ноябре 1537 года, принятые папой Павлом III, поступили на службу церкви – для выполнения любых миссий.

Теперь, когда они знали, что их могут разослать «по всему миру», перед ними встал вопрос о том, как сделать так, чтобы ничто не могло разрушить их союз. Напрашивалось очевидное решение: раз Господь собрал их, людей столь различного образа мыслей, из разных стран, то «лучше было бы для нас быть таким образом объединенными и связанными в единое тело, чтобы никакое физическое разделение, сколь бы велико оно ни было, не могло нас разделить». При участии богословов Лайнеза и Бовадильи и поддержке единомышленников, которые появились у отставного офицера, дон Игнацио Лопес де Рекальдо Лойола разработал проект монашеского ордена Общества Иисуса, позднее получившего название ордена иезуитов (от латинской формы имени Иисус – Jesus).

Искушенный в военном деле, придворных интригах и богословии, дон Игнацио считал, что основной целью нового ордена должны стать защита и распространение власти Римско‑католической церкви и папы. Вскоре проект устава был окончательно сформулирован и представлен папе Павлу III. 27 сентября 1540 года орден был создан. Папа наделяет его чрезвычайными привилегиями, несмотря на то что в ту эпоху отношение к монашеским орденам было весьма неоднозначным: на них возлагалась значительная часть ответственности за упадок в церкви. Тем не менее, после долгого размышления папа все‑таки принял решение основать новый монашеский орден.

На следующий год Игнацио Лойола стал первым генералом ордена. Обратите внимание, именно генералом, как в армии! Из всех католических монашеских орденов лишь у иезуитов главой был генерал. Через пятнадцать лет, 31 июля 1556 года, основатель ордена скончался и уже в 1622 году был канонизирован католической церковью.

Что же собой представлял орден иезуитов и какие задачи он ставил перед собой?

Основатель ордена считал, что для того, чтобы бороться с Реформацией, надо воспитывать особых – избранных – людей, которые были бы фанатично преданны католической церкви.

Лойола понял: лучший способ воспитать человека в соответствии с определенным идеалом состоит в завоевании его воображения. Он не останавливается на пожеланиях и проповедях – он требует действия: выбора цели жизни. Для достижения этого и был необходим умело разработанный комплекс упражнений, идеально соответствующих поставленной цели. И Лойола создает свои «Духовные упражнения». Работая над собой, каждый иезуит должен проделывать духовные упражнения в течение сорока дней дважды в своей жизни – при вступлении в «Общество Иисуса» и по окончании обучения. Для поддержания стойкости духа иезуиты ежегодно по восемь дней повторяют эти упражнения. Место для выполнения процедуры – уединенная келья. Посвящаемый должен пробыть в ней в течение всего срока в молчаливом сосредоточении, общаясь только с духовным наставником и исповедуясь ему. Необходимо уйти в себя, живя одними лишь мыслями и воображаемыми образами… Как утверждают исследователи деятельности Лойолы, главная особенность «Духовных упражнений» состоит в том, что их «нужно не прочитать, а пережить». «Человек, каковы бы ни были его убеждения, с самого начала „упражнений“ выворачивается наизнанку, его жизнь переворачивается вверх дном; он отвергает теперь то, что раньше почитал», – отмечает А. Тонди, бывший в среде иезуитов шестнадцать лет и «проживший» книгу Лойолы. В такой «кузнице кадров» действительно выковывались уникальные личности.

Если посмотреть на историю возникновения ордена, то появляются вопросы: почему папа сразу же дал новому ордену чрезвычайные привилегии и почему во главе монахов поставили генерала? За какие выдающиеся заслуги всего через шестьдесят лет после кончины Лойолу причислили к лику святых? Ведь любая церковь обычно подходит к вынесению подобных решений достаточно взвешенно и осторожно.

Здесь кроется одна из главных тайн Общества Иисуса. Дело в том, что, разработав проект нового монашеского ордена, Лойола предложил папе создать… католическую политическую разведку! Да к тому же в виде полувоенной организации с жесткой дисциплиной.

Лойола был убежден, что инквизиторы не могли эффективно выполнять разведывательные и контрразведывательные функции – они были просто грубыми мясниками, а их шпионы и доносчики не умели корректировать в нужном направлении ход политических процессов. Наверняка немалое влияние на основателя ордена оказала поездка на Восток, где была сильна секта исмаилитов (так называемых асассинов), которых позднее многие авторы недаром называли «мусульманскими иезуитами».

Встав во главе ордена, монах‑генерал начал создавать армию шпионов и лазутчиков, исповедовавших вовсе не христианское милосердие, их девизом стали слова: «Цель оправдывает средства». Это полностью развязывало иезуитам руки, особенно в отношении язычников и еретиков, коими являлись для Лойолы и христиане‑некатолики (например, православные христиане).

В течение оставшихся пятнадцати лет своей жизни Игнацио руководит обществом (он поддерживает впечатляющую переписку: 6800 писем) и составляет Конституцию нового института. Ко дню его смерти она практически завершена. Первая конгрегация, которая изберет его преемника, внесет в этот труд последние штрихи и официально его утвердит.

Члены общества, число которых стремительно растет, отправляются по всему миру: в христианскую Европу, взбудораженную разными движениями Реформации, а также в земли, открытые испанцами и португальцами. Франциск Ксаверий едет в Индию, потом в Японию и умирает у границ Китая. Нобрега в Бразилии, прочие – в Конго и Мавритании служат церкви. Четыре члена Общества участвуют в Тридентском соборе, который занимается реформой католической церкви.

Первое столетие существования общества отмечено замечательным развитием, в частности в области науки. Коллегии множатся. Это тяжелая ноша для ордена, но они вносят свой вклад в численный рост Общества и в его общественное влияние: в 1565 году орден насчитывал 2000 членов, а в 1615‑м, когда умер пятый генерал ордена, – 13 112.

Успехи Общества Иисуса на протяжении первого века его существования возбудили соперничество, зависть и интриги других религиозных обществ. Во многих случаях борьба была столь ожесточенной, что орден едва не прекратил свое существование. В эпоху, обуреваемую рождением самых противоречивых идей, таких как янсенизм, квиетизм, просвещение, иезуиты принимали участие во всех спорах.

При этом продолжалась миссионерская деятельность ордена. Иезуиты появились во Флориде, в Мексике, Перу, на Мадагаскаре, Филиппинах, в Тибете… В Азии они добились больших успехов. В 1614 году более миллиона японцев стали христианами (до того как общество в этой стране подверглось преследованиям). В Китае иезуиты получили от императора право на миссионерство благодаря своим знаниям в области астрономии, математики и других наук.

После смерти Лойолы его последователь Иаков Лайнез несколько реорганизовал орден в соответствии с замыслами и заветами своего «учителя». Вот как выглядела после этого структура общества с точки зрения современных спецслужб.

Будучи военной организацией, орден делился на разряды. Первый составляли испытуемые. В течение двух лет они проходили суровую школу орденской дисциплины, не допускавшую даже мысленных сомнений и малейших колебаний при выполнении приказа вышестоящего иезуитского начальника: неважно, шла ли речь о доставке тайного послания или убийстве неугодного человека.

Ко второму, более высокому в иезуитской иерархии разряду относились схоластики. В течение пяти лет они изучали общие науки и богословие. Причем далеко не все испытуемые, а лишь особо доверенные и способные становились схоластиками и получали весьма основательное по тем временам образование. Во время обучения они должны были таиться друг от друга и заниматься доносительством. Кроме того, их обучали конспиративной работе, а также давали практические знания, необходимые для того, чтобы стать «ловцами душ», то есть вербовщиками агентуры.

Третий разряд составляли коадъюторы, которые принимали монашеские обеты и вели соответствующий образ жизни. Испытуемые же и схоластики, хотя и являлись членами ордена, могли, ничем не выделяясь, свободно жить в миру. Именно из таких законспирированных иезуитов состояла обширнейшая шпионская сеть «Общества Иисуса».

В свою очередь, коадъюторы тоже делились на два разряда. Одни становились духовными коадъюторами, принимали духовный сан и занимались воспитанием юношества, миссионерством и проповедничеством. Ну, а по линии тайной деятельности в их обязанности входил негласный поиск подходящих кандидатов для привлечения в ряды членов ордена, а также выведывание всевозможных тайн и распространение нужных иезуитам сведений и слухов.

Иногда коадъюторов использовали и для выполнения важных заданий, хотя чаще для этого привлекались схоластики.

Например, известный французский шпион‑авантюрист шевалье Эон де Бомон был тайным иезуитом и имел степень схоластика.

Переодетый женщиной, он в переплете книги Монтескье «Дух законов» доставлял секретные послания французского короля Людовика XV российской императрице Елизавете Петровне. В корсете этой «дамы» были зашиты полномочия на ведение переговоров, а в подошве башмака спрятан ключ от шифрованной переписки. Позднее, будучи секретарем французского посла в Лондоне, де Бомон ухитрился незаметно стащить портфель заместителя английского министра иностранных дел Вуда, пока того угощали ужином. Ловкий иезуит успел скопировать лежавшие в портфеле важные документы и так же незаметно вернуть портфель дипломату. Естественно, что обо всем он подробно информировал своих начальников по ордену.

Вообще вербовке агентуры и подготовке собственных лазутчиков в «Обществе Иисуса» уделяли большое внимание. Недаром уже пятый по счету генерал ордена Клавдий Аквавива (1582–1616) сам составил для них учебную программу и всячески способствовал открытию новых иезуитских учебных заведений, где можно было бы тайно обучать преданных людей.

Кроме духовных, существовали еще и светские коадъюторы, работавшие экономами, поварами, управителями и т. п. На первый взгляд кажется странным, что люди, получившие практически университетское образование, столь редкое в Европе в то время, потом шли в услужение. Однако эта странность объясняется просто: ведь в руках экономов и управляющих со временем оказывались огромные средства, а от поваров‑иезуитов зависела жизнь политических деятелей. Так что «Общество Иисуса» могло распоряжаться и тем и другим.

Самую высшую степень посвящения в ордене представляли так называемые профессы, принимавшие кроме трех обычных монашеских обетов еще и четвертый – обет безусловного повиновения папе. Вернее, генералу ордена. Профессы, как правило, назначались миссионерами в какую‑то страну, то есть были, по сути, профессиональными разведчиками‑резидентами, руководившими всей агентурной сетью в этой стране, а то и в целом регионе. В «странах еретиков» – таких как, например, Россия, – профессы становились духовниками при дворах влиятельных князей, где вербовали сторонников, то есть, если выражаться языком современных спецслужб, приобретали агентуру влияния.

Глава профессов выбирался из своей среды генералом ордена. А он, в свою очередь, назначал остальных профессов на должности и руководил деятельностью всего ордена. Обратите внимание: главу «Общества Иисуса» назначал не папа римский, иезуиты сами выдвигали его из своей среды и отчитывались только перед ним! Объяснялось это тем, что в разведке, а именно этим прежде всего занимался орден, к профессиональным секретам стараются не допускать никого.

К 1616 году орден насчитывал уже более восемнадцати тысяч членов – по тем временам огромная армия! – и сумел опутать агентурной сетью многие страны мира. Иезуиты активно действовали в Испании, Италии, Португалии, католической Германии, Баварии, проникли в Вест‑Индию, Японию, Китай, Бразилию и Парагвай.

Список преступлений, совершенных иезуитами и их шпионами, занял бы не один том. Например, во Франции они всячески разжигали войну между католиками и гугенотами, действуя под покровительством герцогов Гизов. Считается, что именно иезуиты организовали покушение на короля Генриха IV, после чего их первый раз изгнали из Франции. Но в 1603 году орден сумел вернуться, чему немало способствовали приобретенные ранее агенты влияния. В Германии стараниями иезуитов не прекращалась Тридцатилетняя война, разорившая страну и унесшая множество жизней. Однако утопить Реформацию в крови им так и не удалось.

Изощренные интриги, шпионаж, отравления, убийства, шантаж, подкупы и прочие весьма неблаговидные дела иезуитов в конце концов вызвали возмущение во многих странах. В 1759 году орден изгнали из фанатично верующей католической Португалии, в 1764‑м – вторично из Франции, а в 1767‑м иезуитов буквально вышвырнули из цитадели католицизма Испании. Наконец оппозиция «Обществу Иисуса» дворов, великих католических монархов Европы вынудила папу Климента XIV буллой от 21 июня 1773 года упразднить орден, его ликвидировали повсеместно. Последний генерал ордена был заключен в римскую тюрьму, в которой и умер через два года.

Закрылись коллегии, миссии, были остановлены разнообразные начинания. Иезуиты присоединены к приходскому клиру.

Но именно этот удар и явился исходным пунктом для новых побед иезуитов. С помощью 358 изгнанных из России отцов орден смог возобновить свою деятельность в Италии, Англии и Америке. Вскоре и Португалия позволила ордену действовать на ее территории (1829), затем Бельгия (1831), Голландия (1832). Даже в старых протестантских странах иезуиты снова начали вести работу среди населения.

С этого времени на протяжении практически всего XIX века орден иезуитов оказывал огромное влияние на жизнь католической церкви, особенно на богословие, что в конечном счете способствовало укреплению неограниченной власти папы в католическом мире – возведенное в догмат учение о примате папы и папской непогрешимости.

В XX веке иезуиты продолжили свою деятельность, активно вмешивались не только в церковные, но и в мирские дела во всем мире.

Сегодня число иезуитов составляет 19 573 человека (данные на 2006 год), из них 13 736 – священники. Около 8,5 тысячи иезуитов живут в США, а всего они ведут работу в 122 странах мира, служат в 1536 приходах. Этот самый большой орден католической церкви разрешает своим членам вести светский образ жизни. Их работа сосредоточена, главным образом, на образовании и интеллектуальном развитии, прежде всего в колледжах и университетах.

Итак, детище Игнацио Лойолы оказалось на диво жизнеспособным. Орден иезуитов пережил расцвет и гонения и до сегодняшнего дня играет активную роль в религиозной и общественной жизни многих стран.

 

Шифры готических соборов

 

Собор – это не только красота, которой: м: ы не можем не восхищаться.

Даже если для вас это уже не наставление, коему надлежит следовать, то, во всяком: случае, – это книга, которую надо понять.

Портал готического собора – это Библия.

Марсель Пруст. Памяти убитых церквей

 

Готика – стиль, ставший визитной карточкой Средневековья. Она была отнюдь не единственным стилем эпохи, а лишь последним и, пожалуй, самым эффектным. Готическими принято называть памятники архитектуры XII, XIII, XIV и отчасти XV и XVI веков, в которых полнее всего отразилось средневековое настроение и менее всего обнаруживается влияние греческого и римского искусства. Украшенные фантастическим кружевом резьбы каменные шпили взметнулись ввысь и расцвели драгоценным сиянием витражей по всей католической Европе начиная с XII столетия. Франция, Англия, Германия, Испания, Чехия и даже Италия, родина Возрождения, возненавидевшего ее. Но ведущие роли в истории готического искусства, бывшего, прежде всего, искусством зодчих, сыграли, однако, именно Франция, Англия и Германия. Франция стала родиной готики. Англия выбрала ее национальным стилем, постоянно возвращаясь к ее формам, преобразовывая их, но не забывая. Германии же, ее романтикам, досталась честь вернуть готическое искусство из тьмы забвения, открыть миру его красоту.

У современного человека перехватывает дыхание от восхищения при взгляде на шедевры готики, а ведь едва ли какой‑нибудь другой стиль искусства подвергался стольким нападкам и такой страшной критике, как готика. Сам термин возник не в Средние века, как может показаться, а в эпоху Возрождения. Уже само определение искусства как «готического» свидетельствует о том враждебном и полном непонимания отношении, которое проявляли к нему художники и ученые эпохи просвещенного Ренессанса.

В середине XV века в Италии появляется ряд сочинений, в которых античный стиль, возрожденный Брунеллески, противопоставляется «современному», занесенному в Италию во времена переселения народов варварами, так называемому готическому. Искусством готов, то есть искусством варваров, называли все произведения неантичного искусства. Но искусство, явившееся на смену романскому, не было создано готами и вообще ничего общего с ним не имеет. Французские архитекторы XVI века отмечают отдаленность готического стиля от античных пропорций и отсутствие вкуса в фантастичной готической орнаментации. Архитектор Филибер де л’Орм вообще не считает готический стиль, или «lа mode francaise», настоящей архитектурой. Интересны отзывы французских классиков XVII века. Мольер с возмущением говорит о соборе Парижской Богоматери, а для Лабрюйера и Расина «готический» – полный синоним «варварского». В 1800 году Пети Радель представил даже проект разрушения готических церквей, а в 1857‑м Бейль посвятил целую лекцию доказательству того, что готическая архитектура во Франции не национальна и является воплощением ущербных религиозных идей, мракобесия и антидуховности.

Кстати, изобретение самого термина «готический» приписывается Рафаэлю. Бытовала остроумная теория, «объясняющая» возникновение знаменитых стрельчатых арок. В письме к Льву X некто (долгое время автором его действительно считали Рафаэля) указал, что происхождение свое они ведут «от тех необрубленных деревьев, которые, если согнуть немного и связать между собой их ветви, образуют заостренную арку». Но это скорее исторический анекдот. А вот благодаря Вазари, разделявшему неприязнь своих предшественников к готике, название «готический» становится общеупотребительным.

Мир готики таинственен, запутан и неоднозначен. Любой готический храм – многосмысловая загадка, только не загаданная вслух, а воплощенная в камне, витражах, выложенных на полу лабиринтах, скульптурах и композициях. С готическими соборами связано огромное количество легенд. Кто‑то видит в этих зданиях шедевры зодчества, для кого‑то это – Вселенная, модель Универсума, Библия для неграмотных, антология метафизики, символические послания тамплиеров и алхимиков. Приверженцы эзотерических учений утверждают, что архитектура и символика, например, парижского Нотр‑Дама – это своего рода зашифрованный свод оккультных учений. Именно в этом смысле Виктор Гюго говорил о Нотр‑Даме как о «наиболее удовлетворительном кратком справочнике оккультизма». Легендами окутаны малейшие завитки в орнаментах его декора. Вот, например, легенда о воротах Нотр‑Дам де Пари.

Створки ворот собора Парижской Богоматери украшены замечательным узором из кованого железа со столь же удивительными железными замками. Выковать их было поручено некоему кузнецу по имени Бискорне. Когда кузнец услышал, что ему нужно будет выковать фигурные замки и узоры для ворот самого красивого собора Парижа, то струхнул не на шутку. Решив, что ему никогда с этим не справиться, он попытался призвать на помощь дьявола. На следующий день, когда каноник Нотр‑Дама пришел посмотреть на работу, он застал кузнеца без чувств, но в кузнице взору его предстал настоящий шедевр: фигурные замки, накладные кованые узоры, представлявшие собой ажурные переплетающиеся листья, словом, каноник остался доволен. Когда же отделка ворот была закончена, а замки врезаны, ворота невозможно было открыть! Пришлось окроплять их святой водой. В 1724 году историк Парижа Анри Соваль высказывал некоторые мысли относительно загадочности происхождения узоров на воротах Нотр‑Дама. Никто не знал, как они были сделаны: то ли это литье, то ли они были выкованы. Бискорне оставался нем, секрет был утерян с его смертью, и Соваль добавляет: «Бискорне, уязвленный угрызениями совести, погрустнел, стал молчалив и в скором времени умер. Тайну свою он унес с собой, так и не раскрыв ее – то ли из опасений, что секрет будет украден, то ли опасаясь, что, в конце концов, выяснится, что никто не видел, как он ковал ворота Нотр‑Дама»….

Но эта история лишь легкая разминка для скучающего туриста – готическая архитектура таит и более глубокие и странные вещи. Само рождение готики как стиля, художественное преображение утилитарности конструкции в композицию – не такой простой и однозначный процесс, как может показаться на первый взгляд.

За свою многотысячелетнюю историю искусство знало немало стилей, но очень редко можно назвать автора, точную дату и место рождения какого‑либо из них. Готика – редкое исключение. Она появилась на свет во Франции и, кстати, именно благодаря свету: из представления о том, что Бог есть свет (так кратко можно сформулировать основной постулат учения, ставшего теоретическим обоснованием готического искусства). «Отец» готики – аббат Сугерий, бывший настоятелем главного церковного «учреждения» Франции того времени – аббатства Сен‑Дени. Аббат Сугерий был одним из самых образованных людей своего времени. Теолог, историк, в 1147 году – регент при французском короле Людовике VII, помимо философских сочинений, он написал трактат по эстетике христианской архитектуры, в котором обосновал символическое значение многих элементов архитектурной композиции, в том числе витражей и стрельчатой арки. Новый стиль стал для него воплощением идеи, найденной в трудах, приписываемых в то время основателю древнего монастыря, бывшего усыпальницей французских королей, святому Дионисию, первому святому Франции. Отныне собор – реликварий, реликварий для божественного света, что проникает внутрь сквозь окна, поглотившие стены. Никогда ранее цвет и свет не играли такой символической роли.

Сегодня ученые пытаются раскрыть тайны готических соборов, и, как это ни курьезно звучит, преуспели в этом, используя программное обеспечение, разработанное изначально для развлекательных целей. Программы для создания анимации, использованные при работе над последним фильмом из серии «Звездных войн», после небольшой модернизации позволили ученым из Массачусетского технологического института (МТИ) разгадать одну из многочисленных тайн готических соборов. С их помощью стало понятным, каким образом строители XII–XIII столетий могли доступными в то время средствами и орудиями труда создать изумительные «воздушные» соборы и обеспечить их безупречную прочность. «Для понимания архитектурных особенностей готических соборов мы провели поиск линий внутреннего сжатия, передающих вес сооружения вплоть до его фундамента, – пояснил профессор архитектуры МТИ Джон Ошендорф. – Если эти линии выходят за пределы сводов и стен готического собора, то он просто не может существовать. Что удивительно, так это баланс на грани чуда, который линии внутреннего сжатия соблюдают. Именно их пребывание у пороговых границ, но еще в зоне безопасности, и дает это невероятное ощущение преодоления законов материи и земного тяготения. Сложно отделаться от впечатления, что средневековыми архитекторами руководил сам Создатель».

В готике «преодоление тяжести тела и души» стало главной художественной заботой. Античные и классицистические формы с их уравновешенностью горизонтального и вертикального направлений для этой цели не подходили. В искусстве готики «тело» – только символ «мирочувствования в пространстве», носитель «невещественной протяженности», идеи бесконечности. Отсюда вертикаль как доминанта архитектурной композиции. Готический собор только вырастает из земли, но живет в небе. Более того, из замкнутой тектонической архитектура храма превращается в пластическую и пространственную композицию. Готическая архитектура – это не столько организация объемов, сколько одухотворение пространства, внутреннего и внешнего. Можно даже сказать, что готический стиль не оформляет пространство, а превращает все вокруг – отдельные формы, земную твердь и даже небо – в образно‑значи‑тельное целое. Вокруг готического храма и свет, и небо становятся иными.

Понятно, что решение столь грандиозной задачи не под силу одному поколению. Соборы строились столетиями, на возведение их, как когда‑то древних египетских пирамид, тратились огромные средства, время, силы и жизни тысяч людей. Собор Парижской Богоматери, заложенный в 1163 году, строился более двухсот лет и достраивался до конца XIV века. Самый большой из всех готических соборов находится в Реймсе, его длина 150 м, высота башен 80 м. Собор возводили с 1211 года до начала XIV века.

Гипотеза о возникновении готики как архитектурной революции своего времени у Луи Шарпантье в книге «Тайны Шартрского собора» тесно связана с тайнами тамплиеров. Творение мастера может способствовать формированию у человека духовного порыва, особенно архитектурное сооружение, которое затрагивает душу. Ритм материала, открывшийся обладателю умения почти магического, в свою очередь воздействует на других людей, поскольку в них самих таится нечто созвучное этому ритму. Поэтому во всех цивилизациях религиозные зодчие занимали выдающееся положение в обществе и их обучение всегда принимало форму обряда инициации. Этот аргумент в пользу тесной связи тамплиеров со строителями соборов – факт, подтверждаемый как документами, так и легендами.

Разумеется, есть и другие способы пробудить в человеке духовное начало – поэзия, музыка, цвет, форма, составные части обрядов… Сама земля обладает такой способностью: в некоторых местах душа чувствует прилив энергии, и туда обычно совершаются паломничества. Любопытно, кстати, что места христианского паломничества часто совпадают с местами паломничества античного и языческого – тут постоянно происходят чудеса, каким бы богам люди ни поклонялись.

Так, Шартрский собор возведен на месте друидского дольмена; там, где ныне на острове Сите высятся башни собора Нотр‑Дам де Пари, некогда поклонялись Юпитеру; и так далее, если копнуть фундамент любого христианского храма, на свет божий появятся гораздо более древние камни. Многие утверждали, будто новые религии изгоняют прежние, занимая их священные места. Но они просто черпают свою силу из одних и тех же источников, порожденных самой землей. Поэтому люди выбирают для культовых сооружений преимущественно такие места, где духовное начало пробуждается быстрее и легче. Одновременно ведется поиск соответствующей конструкции, позволяющей максимально реализовать задачу инициации этого «духовного трепета» у прихожан.