Старым песням лучше оставаться неспетыми 3 страница

Рази пришел лишь поздно вечером, громко постучался и бросился мимо нее, как только она открыла дверь. Он спешил, выглядел измотанным и едва заметил ее присутствие. Он остановился в середине комнаты и огляделся вокруг.

— Где он? — спросил Рази, как будто только что оставил Кристофера на десять минут и был удивлен его отсутствием.

— Рази! — воскликнула она. — Прошло несколько часов! Ты же не ожидал, что он прождет все это время?

Рази недоумевающе заморгал — он, похоже, и впрямь ожидал найти Кристофера здесь.

— Мне… мне надо было поговорить с ним именно здесь! — воскликнул он, как будто только это и было важно.

Она уперла руки в бока и сжала губы с досады.

— Ну что же, — огрызнулась она. — Кристофер сказал, что ты можешь поцеловать его мерронскую задницу.

Рази так и раскрыл рот.

— Винтер! — укоризненно воскликнул он. Затем отвернулся, взъерошил волосы рукой, немного подумал. — Он наверняка заснул, придется мне стучать. Черт подери… — Он возвел глаза к небу. — Ничего не поделаешь. Придется войти через холл! — Он прошел мимо нее к двери. — Прости, сестренка, — рассеянно извинился он, — очень спешу.

Она улыбнулась этому невольно вырвавшемуся ласковому слову.

Он остановился перед дверью и твердо сказал через плечо, не глядя на нее:

— Ты понимаешь, он уедет до конца этой недели.

— Это ты уже говорил, — подтвердила она.

— Я серьезно. Как только я приведу весь план в движение, ему придется убегать как можно быстрее. Пути назад не будет.

— Что ты хочешь сделать. Рази? — спросила Винтер, сразу почувствовав в желудке тяжелый комок.

Рази наконец посмотрел прямо на нее:

— Я хочу, чтобы ты теперь держалась от него подальше, Винтер. Так будет легче для вас обоих. Я знаю… Знаю, все кажется так просто, когда Кристофер рядом. Он такой искренний. Он умеет сделать так, чтобы человек забыл себя, а для таких, как мы, это подобно смерти.

Больно было признать это. Рази как будто заглянул в самую сердцевину ее души, но Винтер кивнула.

— Я знаю, — прошептала она.

Рази поколебался, будто хотел сказать ей что-то еще. Но только зажмурился и мрачно покачал головой.

— Ну ладно, — буркнул он и вышел.

Несколько минут спустя она услышала, как он ломится в дверь Кристофера. Тот долго не открывал. Она услышала раздраженный бас Рази, но не слышно было, отвечает Кристофер или нет. Затем их дверь в зал тихо закрылась, заглушив все остальные звуки.

Винтер прокралась в спальню и притаилась, пытаясь расслышать голоса в соседней комнате. Огонь в комнате Лоркана пылал и потрескивал, и даже в ее спальне стало невыносимо жарко.

— Винтер!

Она обернулась на голос отца.

— Что, папа?

— Что ты здесь делаешь?

Она покраснела и открыла рот, чтобы объяснить, когда тайная дверь внезапно открылась, — и она подпрыгнула, схватив кинжал. Из темноты неверными шагами вышел Кристофер, на лице его была ярость. Его длинные черные волосы были растрепаны, как будто он вскочил с постели в панике.

К ее удивлению, он прошел мимо нее, опустив глаза, и проковылял прямо в комнату Лоркана. Он не сказал отцу ни слова — просто босиком подошел к стулу, задвинутому в дальний угол комнаты, и опустился на него. Он сидел молча, неподвижно, как камень, опустив глаза, со сжатыми в кулаки руками на коленях.

Лоркан неуверенно смотрел на него. Бедняга явно еще не вполне проснулся, и поведение молодого человека его удивило.

Рази сразу же вошел через тайную дверь в комнату Лоркана, лицо его источало яд.

— Перестань вести себя как ребенок! — крикнул он и остановился в центре комнаты, устремив сверху вниз сердитый взгляд на темную макушку Кристофера.

Кристофер молчал.

— Да провались ты, Крис! Ты думаешь, я не стану говорить об этом при них? Считаешь, что мне заткнет рот моя чертова гордость? Ты сюда поэтому пришел?

При этих словах Кристофер поднял глаза, опасно сверкнувшие из-под распухших век. Рази протянул руку:

— Отдай ключи.

Кристофер прижал стиснутые кулаки к груди и с вызовом посмотрел на разгневанного друга.

— А ну отдай ключи! — рявкнул Рази.

Тут Винтер подскочила к нему с другого конца комнаты и, недолго думая, огрела юношу по спине:

— Здесь комнаты моего отца, Рази Кингссон! Что ты творишь?

Она рассердилась на Кристофера, но Рази прямо-таки вывел ее из себя. Кристофер хотя бы не шумел.

Рази покосился на Лоркана. Тот воззрился на него отстраненно, будто издалека через темное стекло, чуть озадаченно, но не более того. Рази глянул на Винтер и снова мрачно обратился к Кристоферу, протянув руку:

— Ключи.

Кристофер с усилием покачал головой, прижав кулаки к груди. Растрепавшиеся во сне волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

Рази опустил руки с напряженным лицом, на скулах его двигались желваки.

— Ну ладно, — произнес он угрожающе тихо. — Хорошо. К черту твои ключи.

Он огляделся вокруг и обнаружил искомое в углу. Он пересек комнату длинными шагами, дернул за веревки и развернул сверток с инструментами Лоркана так быстро, что Винтер только успела протестующе вскрикнуть. Она подскочила к нему и попыталась схватить его за руку, когда он выхватил из аккуратных карманов долото и небольшой молоток.

— Эй! — крикнула она в ужасе. — Это папины инструменты!

Кристофер вскочил со стула, с ужасом глядя на долото.

— Нет! — крикнул он.

Винтер попыталась выхватить инструменты у Рази, но он одним движением плеча отбросил ее и вскочил на ноги.

— Нет, не надо, Рази! — Кристофер умолял, и Винтер пораженно оглянулась на него — такое отчаяние слышалось в его голосе. Он заковылял за Рази, который направился к двери. — Не надо! — умолял он. — Пожалуйста, Рази! Умоляю, не ломай сундук моего отца.

Отчаянная мольба на устах Кристофера звучала странно и трогательно, все застыли на месте.

Лоркан проговорил:

— Господи Иисусе… Рази… — В общем молчании его неодобрение казалось почти осязаемым.

Тогда Кристофер протянул руки вперед — в искалеченных пальцах блеснули маленькие серебряные ключи.

— Возьми, — сказал он, признавая поражение. — Бери. На! Только не ломай сундук.

Рази взглянул в убитое горем лицо друга. Поглядел на ключи. Протянул Винтер молоток и долото. Она взяла их онемевшими руками и увидела, как Рази снял кольцо ключей с пальца Кристофера.

— Иначе нельзя, — тихо сказал он, но Кристофер вскинул руку и покачал головой, скривившись от боли и разочарования. Он медленно отошел к креслу в углу, сел и опустил голову на руки.

— Что… — медленно произнес Лоркан, — что… нельзя иначе?

Рази покосился на него неуверенно и сжал в руке ключи.

— Он достанет мои документы, — сказал Кристофер. — Покажет их королю. — Он поднял голову, на лице его были горечь и отчаяние. — Он тебя убьет, Рази. Ты же говорил мне… ты сказал… — Он покачал головой и в отчаянии повернулся к Лоркану: — Король ведь убьет его, Лоркан! Отговори его от этой затеи!

— Нет, — сказал Рази и поднял руку, чтобы утихомирить Лоркана, не отрывая глаз от Кристофера. — Он не убьет меня, Крис, и тебя не убьет тоже. Он сделает именно то, о чем я его попрошу. Выдаст тебе охранную грамоту до Марокко. Позволит мне уехать в Падую. Он еще поклонится мне, или, Богом клянусь, я передам эти бумаги совету, и они огласят мои приговор, посадят в тюрьму и лишат наследства еще до заката. И Джонатон ничего не поделает, потому что он сам написал этот проклятый закон.

— Какой закон? — прошептала Винтер. Рази не обратил на нее внимания, и тогда она вцепилась в его руку и негодующе встряхнула. — Какой закон? — крикнула она.

Рази опустил на нее жесткий взгляд глаз, сверкающих горьким торжеством.

— Закон отца о запрете рабства, сестренка. Позорный, чудесный, уникальный закон против рабства.

Винтер отшатнулась, опустив руку Рази, будто обожглась. Лицо Рази исказилось кривой, горькой улыбкой.

— Нет, Рази! — прошептала она. — Нет! — Она покачала головой и перевела взгляд на Кристофера, молясь, чтобы тот опроверг слова Рази. Но он только поднял голову с ладоней и устало посмотрел на нее. — Кристофер, — проговорила она. — Нет!

Рази безжалостно продолжал, и пародия на улыбку не сходила с его губ.

— Кристофер — мой раб, Винтер. Я его купил. Я заплатил за него звонкой монетой — за такого же человека, как я. Я сидел на аукционе, делал ставки, и его продали мне, как лошадь, или собаку, или кусок мяса. — Он наклонил голову, чтобы посмотреть прямо в ее глаза, и мрачно кивнул, увидев в них ужас и отвращение. — Очень хорошо, — закончил он и широкими шагами вышел из комнаты, сжимая в руке ключи Кристофера.

 

Безупречный план

 

— Перестань, — устало сказал Кристофер.

— Что перестать? — огрызнулась Винтер.

— Перестань смотреть на меня так, как будто я чем-то провинился.

Резкий ответ уже был у Винтер наготове, но она проглотила его, когда поняла, что и правда смотрит на него с нескрываемой злостью. Это осознание удивило и пристыдило ее. Она взглянула на отца, который также, вероятно, молчаливо обвинял Кристофера взглядом.

Почему? Почему они так рассердились на Кристофера? Почему она вдруг поняла, что жалеет, что он вообще здесь оказался, и хочет, чтобы он просто уехал? Она вздохнула:

— Это не твоя вина, Кристофер. Ты вовсе не виноват.

Как мог Кристофер помешать продать себя и купить?

Или не дать купить себя именно Рази? Рази ведь наверняка понимал последствия такого глупого поступка. Винтер снова подняла голову и воззрилась на Кристофера. Что на Рази нашло? Это опасный, дурацкий поступок для южанина.

— Я не сделал ничего дурного, — повторил Кристофер, неправильно истолковав ее взгляд. Он говорил тихо, желая защитить себя. — И Рази тоже. Хотя он обожает обвинять себя и мучиться этим чувством, не нужно так смотреть и на него.

Лоркан застонал от досады и отчаяния и откинулся на спину, закрыв глаза руками. Винтер, не зная, что сделать или сказать, медленно подошла к изножью отцовской постели и присела, глядя в пол.

— Конечно, он тебя освободил, — хрипло проговорил Лоркан.

— Разумеется, — вздохнул Кристофер. — В тот же день, как он купил меня, он выдал мне вольную. А в тот же вечер нанял ветеринаром для своих лошадей.

— Я полагаю, он для этого тебя и купил? — спросил Лоркан, все еще не глядя на парня. — Чтобы освободить?

«Если бывший раб вообще бывает свободным», — подумала Винтер. Ведь у них, чтобы доказать свое освобождение, всегда были только их собственное слово и ненадежные документы, и их всегда преследовала угроза снова попасть в рабство и быть проданными.

Последовало долгое молчание; Лоркан и Винтер глядели на Кристофера. Тот смотрел на свои руки.

— Достаточно сказать, — тихо проговорил он, — что я был в невыносимом положении и Рази меня спас. — Он развел руками, как обычно напрасно стараясь выпрямить пальцы на левой руке. — Он не виноват, что все пошло не так. Лоркан! — воскликнул он задрожавшим голосом. — Джонатон убьет его?

— Не думаю. По-моему, Рази прав: Джонатон его отпустит. Полагаю, что Рази распорядится, чтобы ты мог послать ему весточку из Марокко, чтобы он знал, что ты в безопасности. Тогда он пошлет тебе документы… Но для тебя это дело опасное, Кристофер. Тебе придется ехать без документов по Богом проклятой портовой дороге, придется ехать до самого Марокко без поддержки, без помощи и избегать учетчиков, пока ты не получишь свою вольную.

Кристофер вздохнул.

— Какая разница? — прошептал он. В каждом слоге чувствовалась его усталость.

— Где у тебя клеймо?

Винтер ахнула, а Кристофер вскинул умоляющий взгляд на ее отца.

— Не надо, Лоркан. Пожалуйста!

— Ну, парень! — повторил тот. — Где у тебя клеймо? Если тебя заподозрят, долго ли его придется искать?

Кристофер заупрямился, но Лоркан не отступал; в конце концов юноша вздохнул.

— На заднице, — неохотно ответил он. — Клеймо у меня на заднице. Это знак только для работорговца, они никогда не ставят их на виду.

— Ох, господи! — сочувственно пробормотала Винтер.

Но Лоркан хмыкнул и уставился на него в задумчивости.

— Это не так плохо, — деловито проговорил он. — Тебе повезло: если бы тебя перепродали, твой хозяин поставил бы клеймо тебе на руку или на грудь…

— На лицо, — тихо перебил Крис. — В том доме, для которого я был предназначен, клеймо рабам ставят на лицо.

Секунду Винтер и Лоркан глядели на него, застыв в молчании. Затем Лоркан вздохнул и продолжал ровным голосом:

— Учетчикам гораздо хлопотнее снимать с тебя брюки, чем задрать рубашку. Если повезет, никто не озаботится обыскивать тебя настолько тщательно. Может, все и обойдется, — предположил он и грустно усмехнулся: — Если, конечно, ты раз в жизни будешь держать свою задницу прикрытой!

Кристофер глядел на Винтер пустыми глазами.

— Какая разница, — повторил он.

— А вот и есть разница! — отрезала она. — Рази все поставил на карту ради тебя! Лучше тебе позаботиться о том, чтобы выжить!

Он вздрогнул от ее резкого тона и отвернулся.

Но она была слишком напугана, чтобы говорить мягко, и под неласковыми словами скрывалась глубокое волнение за ее двух друзей.

Беглый раб. Вот что такое Кристофер без документов — беглый раб. В зависимости от того, где его поймают, его могут покалечить, перепродать, возможно, даже казнить. А Рази, пока он здесь и пока эти документы у него, может попасть под суд как рабовладелец, торговец человеческой плотью. Его могут посадить в тюрьму, отрубить ему руки, у него отберут лицензию на врачебную практику и, само собой, лишат наследства. Рабовладение — одно из наиболее сурово наказуемых преступлений в королевстве Джонатона.

Они оба в такой опасности, что, кажется, не стоит рисковать. Но как Винтер ни старалась, она не смогла придумать лучшего плана.

Она вздохнула и опустила голову на руки.

Когда Рази вернулся, он застал их в тех же позах. Винтер и Кристофер сидели в разных концах комнаты, опустив головы. Лоркан лежал на спине, закрыв лицо рукой.

Он посмотрел на нее, стараясь понять выражение ее лица. Она сочувственно улыбнулась. Эта улыбка, кажется, растопила что-то в его душе, он моргнул с облегчением, и в этот момент он снова выглядел таким ранимым.

Кристофер, сидевший свесив кисти рук между колен, поднял голову. Они встретились взглядами. Рази махнул ключами.

— Я оставил твои вещи в порядке, — тихо сказал он.

— Спасибо, — ответил Кристофер и протянул руку.

Рази уронил ключи ему на ладонь.

— Прости меня, — прошептал он.

— Ты бы сломал сундук моего отца, Рази? — Рази поколебался, и Кристофер поднял руку. — Ладно, не важно, — он быстро отвел взгляд, — не нужно мне это знать.

— Когда ты скажешь королю? — спросил Лоркан.

Рази покосился на него:

— Завтра у меня аудиенция в седьмой четверти. — Он помолчал, внимательно глядя на Лоркана, и озабоченно наклонил голову. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он. Лоркан скривился и махнул рукой, но Рази глядел так же внимательно. — Здесь почти невыносимо жарко, Лоркан. Но тебе холодно, да?

Лоркан нахмурился и покосился на Винтер. Ее мокрые от пота волосы прилипли к голове, лицо раскраснелось. Взглянул на Кристофера, который распахнул халат на груди и закатал рукава. Лицо Лоркана дрогнуло от страха, взгляд метнулся вбок.

Вдруг Рази наклонился и взял Лоркана за руку. Нахмурившись, он пощупал пальцы. Один взгляд на Винтер — и она вскочила с кровати. Рази потрогал ноги Лоркана под одеялом.

— Винтер, — бросил он. — Принеси отцу грелку для ног.

Она бросилась выполнять распоряжение.

Рази присел на корточки у кровати:

— Что ж, дорогой друг, похоже, во всем свете нет столько лекарств, чтобы усыпить тебя надолго. — Они оба посмеялись, и Рази продолжал, но уже не с улыбкой, а с немалым волнением: — Лоркан, я умоляю тебя не вставать с постели. — Лоркан глядел на Рази, тот сжал его руку. — Я умоляю тебя… пожалуйста, обещай, что не будешь вставать. Ты сделаешь это для меня? Снимешь этот груз с моей души? Чтобы я не волновался хоть насчет этого? Пожалуйста!

— Клянусь, — тихо ответил Лоркан.

Рази благодарственно прикрыл глаза, сжал руку Лоркана и поднялся на ноги. Он повернулся к Кристоферу:

— Крис. С этого момента держи все свои двери запертыми. Не отвечай на стук, если не услышишь мой голос или голос Винтер. И не ешь ничего, кроме того, что принесу я или Винтер. Прошу тебя, не выходи из наших комнат…

Они глядели друг на друга серьезно, Кристофер — почти с обидой.

— Кристофер! — повторил Рази.

Его друг вздохнул и отвернулся, молча кивнув в знак согласия.

— Ну ладно. — Рази шагнул к двери и увидел, что Винтер смотрит на него, стоя у камина.

— А что будет с тобой, Рази? — тихо спросила она.

Он фыркнул, и на лицо его вернулось кривое подобие улыбки.

— Со мной? — переспросил он.

— Кто позаботится о тебе?

На это он не мог ответить.

— Ты действительно считаешь, что Джонатон отпустит тебя в Падую? — спросил Лоркан.

Рази удивленно нахмурился, как будто не понимая, что он хочет сказать. Кристофер минуту наблюдал за его смущением, затем драматично вздохнул, привлекая взгляды собравшихся, и с трудом поднялся на ноги. Он медленно пересек комнату и, проходя мимо Рази, похлопал его по груди.

— Когда я поскачу в Марокко, — тихо сказал он, встретившись с Рази глазами, — ты будешь на пути в Падую. Запомнил?

Лицо Рази просветлело, он проводил взглядом Кристофера, похромавшего из комнаты. Они услышали, как панель отодвинулась и Кристофер медленно пробирался по тайному коридору в свои апартаменты.

— Что ты будешь делать в Падуе? — спросила Винтер, когда прошла эта неловкая минута. — Теперь, когда все изменилось?

Рази встряхнулся и глубоко вздохнул.

— Это ты и сама знаешь! — сказал он, саркастически махнув рукой. — Учиться. Лечить людей. Бегать от убийц. Издали наблюдать, как мой отец разрушает свое королевство. И все такое.

— Стало быть, ты сдаешься, — сказал Лоркан ровным голосом.

Рази с яростью обернулся на него.

— Чего еще ты от меня хочешь? — горько спросил он.

Лоркан опустил глаза.

— А как же Альберон? — прошептала Винтер.

Рази обратил на нее холодный взгляд карих глаз, лицо его застыло.

— А что Альберон? — ответил он с вызывающим взглядом, широким шагом направился к двери и вышел в тайный коридор, чтобы все видели, как он выходит из комнат Кристофера.

Винтер стояла в мучительной жаре и слушала, как открывается и закрывается дверь Кристофера. Она услышала стук задвижки. Она ждала, не вернется ли Кристофер к ним, но обменялась печальным взглядом с Лорканом, услышав, как тайная панель двери в комнату Кристофера закрылась и щелкнул механизм замка. Не будет сегодня ни карточных игр, ни веселой беседы.

— Винтер! — Она встрепенулась, услышав голос Лоркана, и поняла, что задремала. Она взглянула в серьезное лицо отца. — Нам надо придумать, как тебе бежать отсюда.

 

Первый шаг

 

Лес пылал — ослепительное адское пламя взмывало в ночное небо. В темноте искры мешались со звездами. Горящие стволы деревьев рычали и шипели, древесина оглушительно трескалась в огне, от каждого громкого залпа Винтер испуганно подпрыгивала. Они были оглушительны. Было нестерпимо жарко. В груди слышался бои невидимых барабанов.

На фоне ослепительного пламени спокойно передвигались мощные мужчины и высокие женщины.

Рядом с Винтер стоял Кристофер. Он был голый и грязный, синяки покрывали его тело, как пятна — шкуру леопарда. Браслетов на нем больше не было. Он глядел на искры, устремлявшиеся вверх, чтобы угаснуть среди звезд. Он покачивался под ритм барабанов, глядя вдаль невидящими глазами.

— Кристофер! — крикнула она, но рев пламени заглушил ее голос. Он сразу повернулся к ней, бездумно ухмыляясь. — Где Рази?

Кристофер показал на темные деревья за их спиной, и она увидела, что Рази идет к ним, покачиваясь, как пьяный. Он смотрел в огонь с открытым ртом, по лицу его струились слезы.

— Остановите их! — закричал он, ковыляя от дерева к дереву, но его отчаянный голос тонул в ревущем пламени. — Остановите!

Бой барабанов ускорился, мерный ритм стал диким и лихорадочным. Винтер, охваченная страхом, повернулась к пламени. Внезапный страшный порыв ветра — и что-то огромное, черное упало с неба на землю с оглушительным взрывом, который сбил ее с ног в темноту, где уже не видно было огней.

Она подскочила в кровати и проснулась. Первой ее мыслью было: «Сегодня Рази расскажет обо всем королю». Был серый предрассветный час, прохладный воздух снова наполнился туманом. Она встряхнула головой, прогоняя тревожный сон — шум, дым, страшный жар быстро растворились в прохладном утреннем воздухе. Только лицо Рази осталось с ней, залитое слезами, отчаянное, полное мольбы остановить их. «Сны не всегда сбываются», — сказала она себе.

Хмурясь, она встала с кровати, накинула материнский халат и тихо вышла в соседнюю комнату, проверить, как там отец.

Лоркан спал. Винтер слышала в темноте его ровное дыхание. Ставни были закрыты, непроницаемую тьму в комнате рассеивал только слабый свет почти угасшего огня в камине. Она как можно тише подошла, чтобы зажечь свечу от углей, и начала убирать золу в ведро.

«Сегодня я скажу Марни», — подумала она.

Она собрала кучку еще пылающих углей в центре очага, положила сверху растопку и осторожно подула, пока она не занялась. Винтер подложила поленья, одно за другим, и скоро в камине уже танцевал веселый огонек, наполняя комнату Лоркана светом и теплом, которого ему все время недоставало.

«Это первый день нашего прощания».

Не вставая с колен, она обернулась и посмотрела на отца. Лицо его было спокойно — похоже, сейчас он не страдал от боли. «Вот бы и дальше так», — подумала Винтер.

«С этого дня мы начинаем расставаться, — подумала она. — Кристофер, Рази и я. Скоро отец останется один. Как я уеду? Как оставлю его?»

Вот если бы Лоркан снова проснулся здоровым и сильным! Если бы он потянулся всем мощным телом, усмехнулся и выпрыгнул из кровати, как раньше, когда она была маленькой.

Когда Винтер была еще малышкой, он сажал ее на плечи и они гуляли перед завтраком по лугу. Дочь обнимала отца за шею пухлыми ручонками, а солнце вставало, и росистая трава сверкала в его лучах. Солнце зажигало пожаром волосы Лоркана, и она прижималась щекой к его голове, окруженная этим сиянием. Они вместе дышали воздухом свободы, пугая лис и робких оленей.

«Я так люблю тебя, отец», — подумала она. Сердце ее сжималось.

Лоркан вздохнул, и руки его сжались, а потом снова расслабились на покрывале.

Не этого он заслуживал. Он заслуживал спокойствия и понимания. Любящих друзей вокруг. Спокойного выздоровления и хорошего ухода в собственном доме. А этого он не заслуживал. Этого государства в осаде — отрезанного от мира, неприветливого. Он не заслуживал постоянных забот и тягот, которые не давали его телу исцелиться. Где сейчас его друзья? Где король — тот, кто называл его братом и так любил его всю их жизнь?

«Им он сейчас неинтересен. Он всегда на втором месте после чего-то более важного». Она опустила голову, глядя на отблески огня, играющие на ее руках. «Я знаю свое место», — всегда говорил Лоркан, в том-то и дело. Всегда на втором месте, после государственных дел. А теперь… «А теперь и я покину его, — подумала она. — Даже я… Потому что есть вещи важнее, чем этот прекрасный человек, который отдал мне все, что у него было, который никогда меня не подводил».

Она не могла терпеть эти мысли. Просто не могла. Они ее убивали. Она вскочила на ноги и тихо ушла к себе. Сейчас она умоется и оденется, сейчас принесет завтрак, поговорит с Марни и станет ждать вестей от Рази. Это все, что она может сделать. Сначала одно. Потом другое. Потом третье. Так она и переживет этот день, со сжатыми руками, стиснутыми зубами, опущенной головой. Сегодняшний день и все предстоящие — все их она переживет, медленно, шаг за шагом.

 

* * *

 

Она выплескивала воду из умывального таза, когда Лоркан позвал ее напряженным, испуганным голосом. Она с грохотом сунула жестяной таз на умывальный столик и бросилась к двери с застучавшим сердцем:

— Что такое, отец? Что…

Он оперся на локоть, стиснув прижатый к животу кулак. Взглянул на нее из-под спутанных волос, как только она показалась на пороге, и с трудом проговорил:

— Приведи Кристофера.

— Еще рано, отец. Он, наверное, спит. Я хотела подождать и пригласить его на завтрак…

— Приведи его! — приказал он. — Давай же, девочка! Пожалуйста!

Винтер бросилась в тайный коридор и промчалась весь краткий путь до комнаты Кристофера бегом. Она подавила желание забарабанить в тайную панель и вместо этого постучала совсем тихонько.

«Он, наверное, спит, — подумала она, помня, как вчера Рази не мог до него достучаться. — Мне его не разбудить».

К своему удивлению, она услышала за панелью шорох и рискнула тихо позвать:

— Кристофер! Это Винтер. Тебя отец зовет.

Дверь скользнула в сторону, сумрак рассеяли мягкие огоньки свеч. Кристофер был уже одет. От него пахло мылом и зубным порошком. Свечи освещали его со спины, четко рисуя угловатый силуэт в дверях.

— Что случилось? — тревожно спросил он. — Ему нехорошо?

— Не знаю! — отчаянно прошептала Винтер. — Зовет тебя!

Он провел ее впереди себя по коридору, положив ладонь на поясницу. Когда они дошли до спальни, Лоркан поднял руку, чтобы Винтер подождала у двери. Кристофер быстро подошел к нему и наклонился к самой подушке.

Лоркан зашептал ему на ухо, то и дело поглядывая на Винтер. Лица Кристофера было почти не видно из-за спадающих волос; он кивал и отвечал тихо и успокаивающе. Молодой человек хотел выпрямиться, но Лоркан схватил его за запястье и взглянул ему в лицо снизу вверх. Он что-то пробормотал с отчаянным, извиняющимся выражением на лице.

Кристофер снова склонился вниз и пожал руку Лоркана свободной рукой.

— Друг, — тихо сказал он, — я бы рассердился, если бы ты меня не позвал. Не думай больше об этом.

Затем Кристофер подошел к Винтер и за локоть вывел ее из комнаты.

— Ему нужен Рази? — спросила она с волнением; слезы подступали к глазам.

— Нет, девочка, — мягко ответил Кристофер. — Просто твоему отцу нужна помощь, крепкое плечо, на которое он сможет опереться. — Он взглянул ей прямо в глаза, закрывая дверь. — А ты пока позаботься о завтраке.

И пока Кристофер оказывал отцу помощь, которую Лоркан никогда бы не попросил у дочери, Винтер вышла в предрассветную тьму.

 

* * *

 

К ужасу Винтер, Марни ее ударила. Тяжелая оплеуха отбросила девушку назад, прямо на стол с деревянными плошками, так что она не удержалась на ногах и опрокинула всю утварь на пол. Она и сама упала и сжалась, закрыв голову руками и прислушиваясь к звону в ушах. Плошки подпрыгнули с треском и раскатились по всей кухне. Марни стояла неподвижно в углу кладовки, выкатив маленькие голубые глазки и раскрыв рот от ужаса.

Винтер была поражена. Хотя Джонатон частенько срывал злобу на мальчиках, хотя Марни случалось детей и шлепнуть, и подзатыльником наградить, в детстве ее никто не бил. Удар толстухи совершенно ее озадачил. Она глядела на нее, не в силах пошевелиться, ожидая следующего удара.

Когда Марни все же вышла из угла и замаячила в вышине, Винтер зажмурилась и свернулась в комочек. Своей огромной лапищей Марни схватила Винтер за плечо, вздернула на ноги — девочка вскрикнула от страха. Но толстуха только прижала Винтер к своей необъятной груди, и ее окутал запах масла, свежего теста и яблок. Винтер чуть не задохнулась — так сжали ее в объятиях гигантские руки. Марни стала покачивать ее, как маленького ребенка.

— Ох, девочка, девочка! — простонала она. — Ты что, ума лишилась? С головой у тебя не в порядке? Охохонюшки… — И начались всхлипывания и вздохи. — Деточки мои! — прорыдала она. — Бедные мои деточки… Что за время, что за ужасное время…

Винтер отбивалась и изворачивалась, пока наконец ей не удалось вдохнуть немного воздуха.

— Марни, — попросила она, задыхаясь. — Ты мне поможешь?

Марни все обнимала ее и укачивала и вместо ответа положила щеку на макушку Винтер и плакала, пока волосы девушки не промокли.

Через час Винтер вернулась из кухни с корзинкой свежих вареных яиц, подносом с ароматными булочками, большой кастрюлей жидкой овсянки на молоке и кофейником. На щеке у нее еще краснел болезненный след пощечины, а в левом ухе звенело. Но что самое важное, Марни поклялась помочь ей бежать, а потом позаботиться об отце.

Винтер сделала шаг, второй, и если на сердце у нее и не было светло, то, по крайней мере, стало спокойнее, чем утром.

Когда она добралась до их комнат, солнце уже встало и гостиную заливал его ясный свет. Она заперла за собой дверь и стала расставлять на столе припасы. Слыша, что она вошла, Кристофер выглянул из комнаты Лоркана и подошел к столу с удовлетворенным вздохом.

— Боже милосердный, — сказал он, вдыхая аромат выпечки. — Ну и проголодался же я. — Он протянул руку через ее плечо, стянул кусок булки, сразу засунул его в рот, не успела она хлопнуть его по рукам, и ухмыльнулся.

— Как отец? — прошептала Винтер.

— Все в порядке, малышка. Просто он гордый, — ласково взглянул на нее Кристофер. — Он высокий, сильный мужчина, а ты все еще его малышка дочка. Есть некоторые вещи… — Кристофер пожал плечами, не зная, как продолжать.