Старым песням лучше оставаться неспетыми 2 страница

Это, похоже, убедило мастеровых. Даже Джером замолчал и задумался, моргая глазами, словно снова проговаривая про себя все слова лорда-протектора.

— Паскаль, — тихо сказал Лоркан. — Займи мальчиков работой.

Так мастер и сделал — он объяснял им различные задания, пока библиотека постепенно не наполнилась звуками рубанков и стамесок и непрестанным тихим стуком молоточков, ударяющих по мелким резцам.

Наконец Паскаль подошел к Лоркану и присел у его ног. Ему удалось не смотреть слишком пристально на руки Лоркана и не заглядывать ему в лицо.

— Нам ничего не грозит, милорд? — спросил он тихо.

Лоркан потянулся было к плечу своего товарища, но сразу передумал, вновь с силой ухватившись за ручку кресла:

— Завтра я ужинаю с королем, Паскаль. — Важность услышанного отразилась на лице мастера, он покосился на Винтер с извиняющимся взглядом. Лоркан на королевском помосте при всех окажет королю поддержку — именно ту поддержку, которая так рассердила подмастерьев, когда Винтер замещала отца. — Я постараюсь упомянуть в разговоре, какие вы преданные, надежные, честные мастера.

Глаза старика заблестели, он кивнул:

— Спасибо, милорд. Мои мальчики…

Лоркан резко прервал его:

— Но пойми, — сказал он. — Я не могу защищать дураков. Ты должен их обуздать, Паскаль. Ты должен держать своих мальчиков и их друзей в строгости. Или мы увидим, как прольется невинная кровь, чего не случалось со времен наших дедов. И если это произойдет, я умою руки и отойду от вас, не оглянувшись. — Он не мигая встретил беспокойный взгляд Паскаля. — Понятно?

— Да, милорд, — пробормотал Паскаль. — Понятно.

— А теперь ступай работай.

Старик направился в дальний угол библиотеки и продолжил работать над резной панелью, которую Лоркан не закончил.

Лоркан долго сидел неподвижно, со склоненной головой, ухватившись обеими руками за ручки кресла. Винтер терпеливо ждала. Наконец, не поднимая головы, не двигаясь, он проговорил так тихо, что расслышала лишь Винтер:

— Они заняты, дорогая?

— Да, — шепнула она, оглядывая склоненные спины и опущенные на работу глаза.

Лоркан склонился вперед, дочь подхватила его под локти, и он с трудом поднялся на ноги. Даже когда он пошатнулся и ей пришлось обнять его за талию и поддержать, прежде чем пуститься в обратный путь, все взгляды были скромно отведены. Такой такт был невероятен для оравы мальчишек. Винтер задумалась, что тому причина — уважение или чувство самосохранения? Возможно, они понимали: меньше видишь — дольше проживешь, — и поэтому не поднимали глаз, охраняя себя от мысли, что все их надежды на спасение опираются на постепенно склоняющиеся плечи Лоркана.

 

Переезд

 

Путь назад был ужасен. Краткие открытые участки Лоркан преодолел стоически, дрожа всем телом, цепляясь за плечо дочери и все сильнее опираясь на нее. Но когда они дошли до тайных коридоров и погреба, он позволил себе показать растущую беспомощность и страшную, не отпускающую боль — казалось, болезнь пересилила его. Он тихо постанывал, а иногда, задыхаясь, шептал:

— О господи Боже, помоги мне. Не могу больше. Не могу.

Винтер шагала, поддерживая его, опасаясь, что он упадет и она больше не сможет ему помочь. Она решила ни за что не дать ему умереть здесь, испуганному, одинокому, даже не имеющему свечи для защиты от приближающейся тени смерти.

— Не останавливайся! — подбадривала она его. — Ну же, шагай!

Каким-то чудом Лоркан упрямо шел дальше, пока они не добрели до конца последнего участка тайного коридора и не остановились перед низкой дверью. Сейчас им придется в последний раз выйти на всеобщее обозрение, в зал, через который лежал путь в их комнаты.

Лоркан прислонился головой к двери.

— Винтер! — простонал он. — Винтер… — И покачал головой.

— Мы почти дошли! Пожалуйста! Ты сможешь!

Он повернул голову и поглядел на нее в полумраке. «Не смогу, — сказало его лицо. — Я шел, пока мог. Я не могу сделать ни шагу больше».

— Когда мы дойдем до спальни, — пообещала она, — ты сможешь принять немного гашиша! Сможешь лечь на кровать! Отец! Ты можешь проспать остаток дня и всю ночь! Правда, чудесно звучит?

Он сделал глубокий вдох и вдруг оттолкнул ее и, опираясь о стену, выпрямился на трясущихся ногах. Он отпустил ее, осторожно пробуя равновесие. Нагнул голову.

— Приведи Кристофера. Быстро. Не смогу долго простоять.

В зале перед их комнатами было полно суетящихся слуг.

Они уносили вещи — вещи Рази. «О боже! Боже мой! — мысленно завопила она в панике. — Что происходит?» Но бесцеремонно растолкала суетящихся пажей и горничных со стопками книг, научными инструментами и одеждой и наконец пробралась к двери Рази, где, как она знача, должен быть Кристофер.

Он прислонился к дальней стене гостиной, скрестив на груди руки, пустыми глазами следя за тем, как комнату освобождают от имущества Рази. Когда Винтер остановилась на пороге, Кристофер очнулся от своей задумчивости, поморщился и нетвердыми шагами отошел от стены.

«Господи Иисусе, — подумала она. — Он выглядит не лучше, чем отец, — неужели мне обоих теперь придется тащить?»

— Что такое? — спросил он. Винтер не отвечала, но, видя ее отчаянный, умоляющий взгляд, Кристофер двинулся к ней, и они вдвоем выбрались из суматохи прислуги.

— О Фрит! Старый вы упрямец!

Лоркану удалось улыбнуться восклицанию молодого человека — Кристофер и Винтер подоспели как раз вовремя, чтобы взять его под руки и поймать, пока он не соскользнул вниз по стене.

«Это мы можем для тебя сделать, отец, — думала Винтер. Ее рука касалась руки Кристофера, пока они вели отца домой. — Хотя бы это».

Они наконец добрались до комнаты Лоркана, и Кристофер помог ему улечься. Он неслышно выскользнул из комнаты, пока Винтер снимала сапоги отца, его камзол и брюки. Потом Лоркан оттолкнул ее и залез под одеяло в кальсонах и рубахе. Он свернулся, лежа на боку, как обычно, когда боль становилась нестерпимой. Она принесла ему один из ароматных кубиков гашиша и проследила, как он устало приподнялся на локте, чтобы разжевать его и запить. Затем он молча растянулся на кровати и закрыл лицо рукой, ожидая, пока дочь выйдет.

— Отдыхай, — прошептала она, но Лоркан не ответил.

 

* * *

 

Выйдя в гостиную, она увидела, что Кристофер прислонился к косяку открытой двери в зал, сложив руки на груди. Он открыто глазел на суету в коридоре, и на этот раз Винтер не захотелось его останавливать. Она просто подошла, встала рядом с ним и стала наблюдать, как уносят вещи Рази.

Некоторое время они помолчали, затем Кристофер пробормотал:

— Это уж точно не пойдет ему на пользу.

Все они понимали причины внезапной, расстроившей их отчужденности Рази, но на этот раз он зашел слишком далеко. Винтер не могла понять, зачем это ему понадобилось. Как бы Рази ни вел себя на людях, как бы холодно он ни держался наедине, неужели ему не хочется спать по ночам защищенным, окруженным теми, кто его любит?

Ей показалось, что Рази без всякой нужды бросился прямо в холодные, черные воды государственных дел. Он оставил Кристофера, Лоркана и ее саму в теплом, уютном гнездышке, которое свил для них, а сам уносился все дальше и дальше в темноту. Наверно, подобное отчуждение приносит ужасные страдания человеку такой душевной теплоты, как Рази?

— У него наверняка есть свои причины, — неуверенно проговорила она.

— Он упрямый жук-навозник, — сказал Кристофер. — Прямо как твой папочка.

Винтер засмеялась. Она порывисто подхватила Кристофера под руку и прижалась лбом к его плечу, выражая веселую солидарность.

— Что нам с ними делать? — спросила она и улыбнулась, глядя на него сверху вниз. А затем тоже стала, не скрываясь, наблюдать за суетой в зале, бездумно и удобно прижавшись к его боку.

К ее удивлению, Кристофер напрягся и выпрямился, почти отстранившись. Он положил ладонь на ее руку, будто желая убрать ее. Винтер глядела на зал. Она даже не задумывалась об этом движении — просто взяла его под руку, просто приникла к нему. Теперь она сожалела о нем — не оттого, что оно было таким опасно открытым и незащищенным, а потому, что оно, совершенно очевидно, было принято без всякой теплоты. Она почувствовала смущение и ужасное разочарование.

— Винтер, — сказал Кристофер несчастным голосом, — ты знаешь… Я не буду… — Он поколебался, подбирая слова, и попробовал снова: — Рази, он… он хочет… — Он неловко глянул на нее сверху вниз и умолк.

Она покосилась на него, захотела отстраниться, но увидела, как борются разные чувства на его обезображенном лице, и почувствовала напряжение во всем теле, будто он пытался понять что-то для себя. Затем Кристофер, казалось, пришел к решению и крепче прижал руку Винтер, которую она положила на его локоть.

— К черту все это, — горько сказал он и вновь обратил взгляд на зал, крепко взяв ее руку, лежащую на его руке.

Блуждая глазами по многолюдному залу, он начал рассеянно поглаживать ее пальцы.

— Разрази меня гром, — пробормотал он. — У этого парня вещей целая гора.

В этот самый момент парень, о котором шла речь, показался из-за угла, с лицом мрачным, как грозовая туча. Он сразу же заметил их двоих. Винтер почувствовала, как Кристофер напрягся, когда взгляд удлиненных карих глаз Рази остановился на их соединенных руках. Но юноша, едва помедлив, широким шагом вошел в свои апартаменты и сразу же, как они услышали, начал кричать на прислугу:

— Да пошевеливайтесь же, что вы тащитесь, как улитки! Вы должны были это закончить еще час назад! — Слуги забормотали, извиняясь, затем снова послышался сердитый голос Рази, с новыми силами набросившегося на прислугу, что было на него вовсе не похоже. — Хоть этот чертов сундук с одеждой и умывальник перенесите на новое место, чтобы я переоделся и мог появиться при дворе! Нет! Не трогай мою медицинскую сумку, придурок! Я же специально приказал, чтобы ее никто не касался!

Винтер поморщилась от тона Рази. Кристофер выпрямился и мягко отнял руку.

— Это не наш Рази, — пробормотал он. — Это вовсе не наш мальчик.

Рази вылетел из своих покоев с небольшим портфелем в одной руке и медицинской сумкой — в другой. Не удостоив их и взглядом, он направился прочь, расталкивая испуганно заторопившихся слуг.

— Ваше Высочество! — позвала Винтер, но Рази не услышал или сделал вид, что не услышал.

— Вы нужны лорду-протектору, Ваше Высочество! — Более громкий голос Кристофера остановил Рази на углу.

Рази обернулся, еще сильнее помрачнев. На секунду Винтер показалось, что он все же уйдет, но, взглянув ей в лицо, он сразу же повернул назад, рассекая толпу, и без единого слова прошел мимо них, к Лоркану. Винтер последовала за ним и закрыла за собой дверь.

Рази на секунду остановился на пороге спальни Лоркана — он увидел, как его пациент свернулся в постели, и нахмурился. Он взглянул на сапоги Лоркана и кучу сброшенной одежды, валявшейся на полу, и Винтер обругала себя за то, что забыла ее убрать. Рази поднял мрачный взгляд на нее и Кристофера — они остановились, опустив глаза.

Он уже хотел закрыть дверь у них перед носом, но Кристофер протянул руку и придержал ее. Рази встретился с ним взглядом. Кристофер не отступил, только смущенно нахмурился, видя враждебность своего друга. Рази отвернулся, оставив дверь открытой, чтобы Винтер и Кристофер могли последовать за ним.

Лицо его потемнело еще сильнее, когда он рассмотрел Лоркана внимательнее.

— Чем ты там занимался? — прорычал он, грозно воззрившись на дрожащего в ознобе пациента.

Лоркан приоткрыл один глаз и сразу отвернулся, виновато, как нашкодившая охотничья собака.

— Да так, — хрипло проговорил она. — То одно, то другое… знаешь ли.

— Господи, — тихо сказал Рази, оглядывая его. Потом он издал невнятный возглас и бросил свою сумку на прикроватный столик, опрокидывая чашки и флаконы, сшибая вещи на землю. — Неужели вы не можете… не можете просто ДЕЛАТЬ, ЧТО ВАМ ГОВОРЯТ? — Он пнул столик так, что оставшиеся вещи подпрыгнули, закачались и попадали.

Все так и застыли, ошеломленные этой внезапной вспышкой гнева.

— Ну ладно! — воскликнул Рази, поворачиваясь к Лоркану с саркастической горечью на лице. — Ладно, Лоркан! — Он схватил сумку и со щелчком раскрыл. — Хочешь вести себя как неразумный ребенок? Что ж! Будь по-твоему! Я просто усыплю тебя, да и все! Я… — Он ожесточенно порылся в сумке и вытащил пузырек настойки опия. — Будешь без сознания — так придется…

— Хватит, Рази, — сказала Винтер, подойдя к другой стороне кровати. Она пристально глядела на Рази, опустив руку на плечо Лоркана, словно желая его защитить.

Рази, шумно дыша, ответил ей злобным взглядом.

— Что случилось, Рази? — донесся тихий голос Кристофера, который устало прислонился к двери спальни.

Рази на секунду закрыл глаза. Затем откупорил настойку опия и накапал несколько капель на дно стакана.

— Что случилось? — повторил Кристофер с некоторым нетерпением. — Почему ты решил переехать из своих комнат?

— Нет нужды так резко отстраняться от тех, кто тебя любит, — добавила Винтер, — да и вредно это.

Рази застыл — он слышал ее слова, — затем добавил к настойке воды.

— Я не останусь здесь, — наконец ответил он. — Не могу.

— Рази!.. — нетерпеливо простонал Кристофер.

— Это не имеет значения, Кристофер! — Рази со стуком поставил стакан на стол и помог Лоркану сесть, откинувшись на подушки. — Я просто не могу. И покончим с этим разговором!

Винтер склонилась к постели и попыталась поддержать отца с другой стороны. Лоркан движением плеч отстранил обоих и попытался сесть сам. Рази позволил ему некоторое время попотеть, а потом, подхватив под мышки, силой посадил его. Он протянул было ему стакан микстуры, но Лоркан поймал Рази за запястье и потянул вниз, так что юноше пришлось нагнуться, чтобы не пролить питье.

— Что такое стряслось? — спросил Лоркан без всякого раздражения. — Зачем тебе понадобилось совсем от нас оторваться?

Гнев Рази остыл, губы задрожали.

— Пошли… разговоры. Слухи, которых я не потерплю.

Лоркан смотрел прямо ему в глаза.

— О чем? — спросил он, пытаясь прочесть ответ на лице Рази, все еще сжимая его запястье. — Что говорят?

— Некоторые советники, те, кто… — Рази засмеялся сухо и горько, — те, кто поддерживает моего брата… Так вот, чтобы дискредитировать меня… — Он отчаянно взглянул на Кристофера, потряс головой и сжал зубы.

Лоркан медленно отпустил руку Рази, нахмурившись. Он взял стакан.

— Тогда ты прав, что уходишь, — тихо проговорил он.

Винтер ничего не поняла. Она переводила взгляд с отца на Рази, надеясь хоть на какую-то подсказку.

— Что такое? — спросила она наконец. — Что они сказали?

— Ох! — Рази раздраженно вскинул руки, покраснев как рак. — Какая разница?! Хватит того, что я этого не потерплю!

— Так что же они сказали? — настаивал Кристофер.

— Что ты мой катамит, Крис, — наконец рявкнул Рази, круто повернувшись, и развел руки, вытаращив глаза. — Катамит! Я этого не потерплю!

Лоркан поморщился, а Винтер ахнула, оба они невольно повернулись к Кристоферу. Они ожидали вспышки ярости, но молодой человек только непонимающе прищурился.

— А что это такое? — неуверенно спросил он. — Что значит «катамит»? — К удивлению Винтер, он повернулся к ней. — Вин, — спросил он, — что это значит?

Она почувствовала, как горячая кровь приливает к лицу.

— Это значит, Кристофер… э… что Рази, он… что ты его игрушка. Что он сделал тебя… своей игрушкой. — Она опустила голову, слишком оробев, чтобы продолжать, и тут Лоркан удивил всех, тихо сказав что-то по-хадрийски.

Это слово Кристофер, во всяком случае, знал. Они увидели, что он так и раскрыл рот от удивления, — Винтер ожидала, что он будет обижен, оскорблен. К их величайшему удивлению, юноша только всплеснул руками от облегчения и расхохотался.

— Ох, Рази! — сказал он. — И это все! Ну, дружище! Если ты думаешь, что это для меня что-то значит, ничего ты обо мне не знаешь. А про тебя самого что говорят? Что, если ты и впрямь имеешь такие склонности, у тебя хороший вкус, вот и все!

Он широко улыбнулся друзьям, ожидая, что они тоже порадуются шутке.

Шокированный, Лоркан прикрыл рот рукой и покосился на Рази. Высокий молодой человек рассерженно смотрел на друга, подавшись вперед от волнения.

— Может, тебе и все равно, Кристофер, а мне вот не все равно. — Все веселье сошло с лица Кристофера, когда он заметил холодную ярость друга. — Ты теперь не в одном из твоих чертовых мерронских лагерей! Не все разделяют сомнительную терпимость твоего народа к подобным людям, и лично я не хочу, чтобы меня ославили как одного из них.

Кристофер моргнул, и Винтер увидела, как он застыл от гнева и обиды, его искалеченные руки прижались к бокам, а разбитые губы сомкнулись в тонкую линию. Минуту все неловко молчали, потом Кристофер повернулся и, скованно ступая, вышел из комнаты.

Рази посмотрел ему вслед, повернулся и стал собирать свою сумку.

— Эта микстура… — начал он, но с первой попытки голос его подвел. — Эта микстура, — повторил он громче, — очень сильнодействующая, Лоркан. Ты еще долго ничего не сможешь делать — только спать. Поэтому тебе не представится возможности снова отправиться на прогулку и оставить дочь сиротой. — Лоркан молча глядел в лицо Рази, пока тот приводил вещи в порядок. — Если я тебе понадоблюсь, — продолжал Рази, захлопывая сумку и стараясь не встречаться взглядом ни с Лорканом, ни с Винтер, — пошли за мной пажа в любое время дня и ночи. — Он направился к выходу.

— Ты прав, что переезжаешь, — медленно повторил Лоркан. — Но дурак ты будешь, если ты позволишь этим сплетням встать между тобой и верным, преданным другом.

Рази выслушал это, не оборачиваясь, только наклонив голову, и вышел, не ответив.

Кристофер, наверное, стоял или сидел в гостиной: они услышали, как Рази сказал перед уходом:

— Мне надо кое о чем поговорить с тобой, Кристофер. Сначала я должен помыться и переодеться в придворный наряд, но я вернусь в эту четверть и поговорю с тобой здесь.

— Да уж, — согласился Кристофер. — Надо нам быть осторожнее и беседовать только в присутствии Винтер, а то, не дай бог, сомнительный мерронец все-таки скомпрометирует добродетель Вашего Высочества.

Минуту стояла тишина, и сердце Винтер упало, когда Рази холодно ответил:

— Уже через неделю ты оправишься достаточно для путешествия, вольноотпущенник Гаррон. Я хочу, чтобы ты уехал, как только я тебе прикажу.

Весь сарказм исчез из голоса Кристофера, когда он ответил:

— Ох, Рази… так скоро? А что же будет с Винтер?

Винтер навострила уши, чтобы услышать ответ, но его не последовало. Только сухой стук закрывающейся двери, и тишина.

 

Документы

 

Когда Винтер вышла из спальни отца, Кристофер еще был в гостиной. Он занял ее любимое место у окна и мрачно смотрел на апельсиновый сад, опершись о подоконник. Винтер вытащила кресло с другой стороны комнаты, подвинула его поближе, так что колени Кристофера касались его ручки, и села.

— Отец заснул, — сказала она.

Он не обернулся на нее, погруженный в уныние. Она понимающе кивнула, закрыла глаза, присоединяясь к молчанию, и оперлась головой о стену.

— Как ты можешь жить здесь? — тихо проговорил он. — Это место — как яд. Ты как будто вдыхаешь яд день за днем, пока дух твой не зачахнет и не умрет.

Винтер открыла глаза. Солнце отражалась от блестящих листьев деревьев в саду, и на потолке танцевали яркие блики. В комнате пахло апельсиновым цветом и волнующими пряностями, которые у нее ассоциировались с Кристофером.

— Почему ты не уедешь отсюда? — спросил он. — Погрузи Лоркана в тележку, погрузи туда весь свой скарб — и беги.

Девушка улыбнулась. Как будто все так просто!

— Почему ты смеешься? — спросил Кристофер. — Ты сама сказала, что вы себе на хлеб заработаете и не при дворе. Воспользуйся своими талантами, Винтер, открой мастерскую в каком-нибудь безопасном, свободном краю. Уезжай подальше от всех этих змей и паразитов.

Винтер вздохнула и закрыла глаза:

— Не все так просто, Кристофер. Мастерскую, где захочешь, не откроешь. Нужны документы, лицензии, а у нас их нет… и не будет, пока их не выдаст король. — Она наклонила голову, глядя на него.

Кристофер не отрывал от нее глаз, неподвижный, как статуя, положив руки на подлокотники своего кресла.

— Но у тебя должно быть место, куда ты можешь убежать! — тихо продолжал он, и она с удивлением услышала отчаяние в его голосе. — Ведь твой отец — лорд! У него наверняка есть поместья!

— Ты не понимаешь, — ответила Винтер. — Мой отец — лорд-протектор. Это просто титул, и все. Он означает «тот, кто защищает короля». Этот титул очень важный и приносит много привилегий, но поместий к нему не полагается, Кристофер, да и годовой доход очень маленький. Когда мы окажемся за стенами этого дворца, нам придется самим зарабатывать, а это как раз и не дозволено, пока Джонатон не исправит нам документы. Теперь понимаешь, почему мы не можем просто убежать. Понимаешь?

— Я не хочу бросать тебя здесь, девочка. Как ты тут выживешь? — Кристофер покачал головой, и Винтер, хоть его забота и показалась ей трогательной, не могла не улыбнуться торжественности тона своего защитника. Он взглянул в ответ так обиженно, что Винтер потянулась к нему, улыбаясь, и ласково погладила по щеке.

— Кристофер, мне не нужно, чтобы ты… — начала она и замолчала, глядя ему в глаза. Он прижался щекой к ее ладони и не отвел грустного взгляда.

В воздухе повисло напряжение, улыбка сползла с лица Винтер. Только теперь она действительно поняла, что Кристофер уезжает. Рази и вправду отсылает его прочь. Она провела своим пальцем по его подживающей рассеченной брови. Возможно, она больше никогда его не увидит.

— Кристофер, — прошептала она, уже без всякой шутливости, снова рассматривая, как избил его король. — Ты только посмотри на себя. Если останешься здесь — совсем пропадешь.

— А ты? — тихо спросил он, вопросительно глядя на нее и по-прежнему не отрывая щеки от ее ладони. — Ты ведь тогда одна останешься.

Она понимала, что он прав. Рази отдаляется и скоро станет недоступен, как луна, а Лоркан… Несчастный Лоркан, сколько ему еще осталось? Сказать по правде, мысли о будущем наводили страх. Но, глядя на обеспокоенное, изувеченное лицо Кристофера, она подумала: «Ничего ты с этим не сделаешь, Кристофер Гаррон, разве что тебя самого убьют». Она улыбнулась ему с уверенным видом.

— Мне здесь хорошо, — сказала она. — Меня для такой жизни и воспитали. Здесь ты, Кристофер, ничего не можешь для меня сделать больше того, что я могу сделать для себя.

При этих словах ямочки робко показались на его щеках, он ехидно улыбнулся.

— В этом я не столь уверен! — усмехнулся он, а она в ответ скорчила рожу и слегка шлепнула его по щеке, так что он разыграл страшные муки, — и они отстранились друг от друга без неловкости.

Они просидели еще несколько минут, откинувшись на спинки кресел; между ними царило задумчивое молчание. Глаза Кристофера закрылись.

— О господи. Я до смерти устал.

Винтер сочувственно похлопала его по колену:

— Поди приляг.

Но он только вздохнул.

— Нехорошее что-то творится с нашим Рази, а? — пробормотал он. — Эти его слова… про «мой народ». — Он брезгливо фыркнул. — Клянусь, никогда мне еще так не хотелось его поколотить.

— Но, Кристофер, такие слухи… они бы любого мужчину расстроили. — Он открыл глаза и снова на нее посмотрел. — Там, на Севере, — продолжала она, — человека бы за такое… повесили.

— Я про Север все знаю, — ответил он со спокойным презрением.

Винтер внимательно посмотрела на него и поняла, что она столько еще не знает о нем и столько не знает о Рази. Она прищурилась в задумчивости и выпрямилась, склонив голову.

— Нет, — сказал он с лукавой улыбкой. — Я не такой.

— Какой? — переспросила она удивленно.

— Не такой, как они говорят. Это просто не в моей природе.

Она покраснела и, не зная, что сказать, закусила губу. «А Рази?» — задумалась она. Про Рази в этом смысле вообще тяжело было думать. Она никогда не видела в нем ничего, кроме просто Рази. Она встретилась взглядом с Кристофером, и он усмехнулся, несмотря на боль: его рассмешил вопрос, написанный на ее лице.

— А для тебя была бы какая-нибудь разница? — спросил он. — Если бы он и был такой, ты бы стала его меньше уважать? — Его улыбка дрогнула, когда она молчала, и совсем исчезла, когда ей пришлось признаться себе, что разница была бы. Она не знала точно, как бы она к этому отнеслась, но разница была бы. Кристофер разочарованно покачал головой. — Ну вы и народ, — проговорил он. — Вы… — Он не закончил фразы, только развел руками и уронил их в отчаянии. Он снова, сдвинув брови, уставился в окно, что-то обдумывая. — Рази, Рази… — пробормотал он. — Что нам с тобой делать?

Винтер все еще внимательно глядела на него — он поморщился и снова вскинул руки в отчаянии.

— О, Фрит! — огрызнулся он. — Все это вранье, поняла? Когда Рази достаточно расслабляется, чтобы хоть немного позабавиться, в постель он берет женщину! Вот! Все-то ты из меня вытянула! Желаю всяческой радости от этого знания! Теперь ты можешь смотреть на него с той же гордостью и любовью! Он лучше всех, он совершенство, и в нем нет ничего сомнительного!

Винтер рассмеялась с облегчением — сейчас она не могла принять его обиду всерьез. Но он молча отвернулся и снова стал смотреть в окно с мрачным лицом — тут Винтер поняла, что и впрямь его расстроила.

Она тронула его за коленку, пытаясь развеселить.

— Нас учили называть это «заниматься любовью», знаешь ли. Отец мой говорил, что это выражение любви, а не забава!

— Да уж, не сомневаюсь! — фыркнул Кристофер. — Половина проблемы Рази в том, что он вечно путает забаву с любовью. Похоже, он просто не может расслабиться достаточно, чтобы получить удовольствие. Он слишком занят тем, чтобы разбивать свое сердце о первые же черные глаза, которые глянут в его сторону.

— Но ведь… — Винтер одернула себя и откинулась на спинку кресла, удивленная тем, что обсуждает эту тему, ни капли не краснея, да еще не с кем иным, как с Кристофером!

Она нахмурилась и задумалась об этом на минуту. До сих пор стоило ей затронуть эту тему, как она начинала заикаться, багровела и втягивала голову в плечи. А теперь… Она подняла глаза на Кристофера. Тот смотрел на нее озадаченно, все еще не до конца преодолев обиду, но не понимая, отчего она замолчала.

— Наверняка, — продолжала она, устраиваясь поудобнее и не спуская с него глаз, — все это гораздо приятнее, когда ты влюблен?

Так говорил ей отец: занятия любовью — это продолжение любви, Винтер должна сберечь себя для мужчины, которого полюбит всей душой и который будет так же любить ее в ответ. Она поняла, что ей очень хочется услышать мнение Кристофера об этом.

— Я бы сказал, гораздо лучше, когда ты влюблен, — проговорил Кристофер, отвечая на ее взгляд. — Во всяком случае, так мне говорил отец.

— Но ты сам… Разве ты не знаешь?

Он помолчал, отводя глаза.

— Мне никогда не удавалось сочетать одно с другим, — тихо сказал он.

— Ты никогда не влюблялся, Кристофер?

Его рот приоткрылся, он уже хотел что-то сказать, поколебался и сжал губы, поморщившись. Винтер сглотнула. Секунду Кристофер не поднимал глаз, а затем снова посмотрел на нее.

— Я никогда не сочетал одно с другим, — повторил он с неожиданной робостью.

Винтер улыбнулась.

— Я тоже, — ответила она, — потому что никогда не пробовала ни то ни другое. — Она сама себя шокировала такой смелостью, но Кристофер только ласково улыбнулся ей, и они не стали развивать эту тему.

Приятное молчание длилось еще немного, а потом Кристофер вздохнул и провел рукой по лицу. Винтер увидела, что он до смерти устал.

— Рази говорил, что тебе надо накладывать теплые припарки на лицо, — напомнила она ему. — Чтобы синяки скорее рассасывались.

— Я помню, — вздохнул он и медленно поднялся на ноги. — Вода греется у огня в наших комнатах.

— Я принесу, — предложила она, вскочив, но он отрицательно махнул рукой.

— Нет-нет, все в порядке. — Он медленно вышел в приемную, направляясь к тайной двери. — Я сам все сделаю, и, если ты не возражаешь, я бы хотел прилечь. У тебя же все равно много дел, я знаю… — Его голос замолк, он отошел к соседней комнате. Винтер поднялась и посмотрела, как он отодвинул панель.

— Ты помнишь, что Рази попросил тебя подождать здесь? — напомнила она ему.

— Рази пусть поцелует мою мерронскую задницу, — устало ответил Кристофер и исчез в темноте, только панель со щелчком захлопнулась за ним.

 

* * *

 

День прошел в мелких хлопотах, и Рази конечно же не вернулся в течение четверти. Винтер пришла и снова ушла. Она оплатила старый счет за стирку и проведала лошадей. Она подготовила и подписала в качестве заместителя отца пропуска для плотников, доставила их собственноручно, проверила их работу и убедилась в том, что они в безопасности. Она приняла доставленный в их апартаменты вкусный обед и вернула порцию Лоркана нетронутой.

Лоркан все никак не мог согреться. Винтер попросила истопника принести дров и разжечь камин. Вскоре в спальне у Лоркана стало жарко, как в печке, каминная решетка раскалилась, а летнее солнце светило в окна. Но он все равно дрожал под одеялами.