Глава 3. Драка, которой не было. 5 страница

- Да, у меня было небольшое дело.

Его голос заполнил тесную кабину лифта, пла­щом лег мне на плечи. Как же мне сейчас было хорошо с Максом! Жаль, что я живу не на пятиде­сятом этаже, а всего лишь на двенадцатом. Спуск вниз быстро закончился. Лифт щелкнул, останавливаясь. Мы вышли на темную площадку.

- Что ты делаешь сегодня вечером? - Макс стоял около двери мастерской. - Может, погуляем?

Я знала, что смотреть на него нельзя. Посмот­рю - пропаду окончательно. Его гипнотический взгляд действовал как наркотик. Но сил отказать себе в удовольствии не было, и я подняла глаза.

- Вечером. Часов в семь? Идет? - Его голос звучал, как песня.

Провести вечер с Максом! Он еще спрашивает! Видимо, я кивнула, потому что Макс улыбнулся. - Тогда до встречи. - Он уже взялся за ручку двери. - В семь часов на лестнице?

Я снова покраснела и помчалась на улицу.

Хотелось кричать и смеяться. Хотелось петь. Он вернулся! Вернулся! Мимо могучей троицы я проплыла, как во сне. Я была настолько счастлива, что заранее прощала им все - косые взгляды, злые усмешки, колкие за­мечания. Сейчас они были похожи на трех обиженных гадюк, которых вынули из болота и пересадили в банку: шипят, кидаются, а укусить через стекло не могут. Стешка что-то фыркнула в мою сторону, но я только расхохоталась.

- Он вернулся, да? Вернулся? - Репина про­шла со мной несколько шагов. - Малинина говорит, что убьет тебя.    

- Не дотянется! - Я дружелюбно похлопала Гальку по плечу.

Боже мой, как же я люблю этот мир!

Первый урок пролетел незаметно. Мыслями я уже шла с Максом по городу. Интересных мест у нас не так много, но если раньше он в городе не был, то мне будет, что показать ему. Парк, пруд с утками, старый заброшенный дом с круглым окош­ком под треугольной крышей, овраг, где летом ог­лушительно квакают лягушки. Можно пройтись по «Бродвею», чтобы все нас видели! Чтобы смотрели и завидовали!

Откуда на меня свалилось такое счастье?

Он со мной! Мой рыцарь, мой герой! Да, герой, два раза спасший меня от опасности. В одиночку справившийся с громилами-дзюдоистами. Одной левой остановивший взбесившегося коня. Услы­шавший мой немой, мысленный зов и пришедший ко мне, когда мне было так страшно...

С небес на землю меня опустил Пашка. Он примчался на первой же перемене, бесцеремонно вошел в класс, чего раньше никогда не делал, отпихнул шедшего навстречу Синицына и сел рядом со мной.

- Ну, чего у вас произошло? - хмуро глянул он на меня.

- У нас все хорошо! - пропела я, решив на сей раз помиловать Колосова и не рубить ему го­лову за столь хамское поведение.

- Что там за вампиры?

На секунду мне показалось, что в классе стало темно, руки вспомнили холод железных прутьев кладбищенской ограды. И было еще что-то страш­ное, но что именно, моя голова вспоминать отка­зывалась.

- Какие вампиры?

- Ты чего, Мишлен, с дуба рухнула? - Пашка придвинулся ко мне ближе. - Вся школа гудит: готов на кладбище вчера разогнали. Народ говорит, что они кого-то там вызывали, и он пришел. Вроде как демон.

Я приподнялась, оглядывая класс. И наконец заметила Лерку Маркелову. Всегда сидевшая впере­ди и весело болтавшая, сегодня она забилась в дальний угол и являла собой типичного представи­теля готов - серая, мрачная, молчаливая. Вот только одета не в привычный черный балахон: ­кофта и джинсы белые, черные волосы подхваты­вает розовый платок, глаза промытые, не накрашен­ные. Сцепленные руки лежат на столе, ногти еще хранят следы черного лака.

- Лерка! - я вышла из-за парты. - Лерка, ты чего?

Маркелова услышала меня не сразу. Какое-то время она тупо смотрела перед собой, а когда я коснулась ее плеча, вздрогнула.

- Маркелыч, что с тобой? Где Лариска?

- Со мной? Со мной все в порядке! А что может быть? Ничего не может быть, -  испуганно за­тараторила Лера. Потом схватила меня за руку. - ­Видишь, теплая. Значит, живая! И все хорошо! Все просто замечательно! А Лариска сбежала. Была и сбежала.

Воспоминания заколотились у меня в голове. Что-то произошло, я же видела, я там была... Но перед глазами вставало только тихое кладбище, далекий лай собак, Лариска, приведшая меня к Дра­кону, разговор. Все?

- Найдем мы твою Лариску, не переживай. ­Я подсела ближе. - Она у Дракона. Я ее вчера на­шла и ему отдала. Думала, ты придешь. А ты при­ходила, да? Мы с Драконом успели поговорить. Он нес какую-то пургу про растаявшие льды Антарк­тиды.

И тут Лерка сделала странное. Она вцепилась в меня, чуть не заехав лбом в лицо - так стреми­тельно и близко ко мне склонилась.

- Ты видела? Да? Видела? Это был он. Он при­шел! Дракон хвастался, что они братья, а он его как пушинку. Сквозь костер прошел... Собаку по­полам... Руку протянул, а она у него бесконечная. И лицо... Нет, не лицо - одни глаза. На меня смотрит и зовет. А все бегут. Дракон говорил, что смерть - это благо. А сам первый... - Лерка всхлипнула и снова вскинула на меня свои перепуганные глаза. - А никто не верит. Все молчат. Но я видела: он ко мне подошел, прямо по воздуху. Теперь он меня убьет, да? Убьет? - Выступившие на глазах Маркеловой слезы высохли, она посмот­рела на меня, серьезно, на губах появилась сума­сшедшая улыбка. - Да что я спрашиваю? Ты же видела. Он же тебя за собой привел!

Я отшатнулась. В голове словно взболтали утренний мамин витаминный коктейль. Может, мы с Лерой были на разных кладбищах? Может, я пришла, когда уже все закончилось? Или еще не началось?

- Ты точно про Покровское? - на всякий слу­чай уточнила я.

- Ах, значит, и ты? - Леркины губы дерну­лись, решая, то ли растянуться в улыбке, то ли изогнуться в гримасе.

Она вскочила и выбежала из класса, по дороге свернув пару парт.

- Чего с ней, а? - Пашка был хмур и непри­вычно серьезен.

- С дуба рухнула вместе со мной.

Вид перепуганной Маркеловой озадачил и ме­ня. Что же такого должно было произойти, чтобы гот испугался? Они же ничего не боятся, для них потусторонние силы - друзья и братья навеки.

- Что говорит-то? - Колосов сегодня являл собой пример приставучести.

Я пошла к своей парте.

- А ты откуда про кладбище знаешь? Или тоже в готы записался?

- Знаю, - уклончиво ответил Пашка. - У нас в классе один придурок черноволосый бродит. Рас­сказал, что кто-то разогнал всю тусню. То ли в маске был, то ли и правда допрыгались они. Довы­зывались демонов. Там у них есть один Дракон, типа главаря. Он с моей сеструхой в техникуме учится, я вечером постараюсь узнать. Все говорят, что Дракон тот первый расправил крылья и дал деру. Тоже мне, мистики подзаборные!

Я молчала. Что говорить, если я там была, но ничего не помню?

- Может, они глюкогенов каких наелись?- ­пробормотала я, возвращаясь за свою парту.

- Гурьева! - скривился Пашка. - Сама ты глюкогенов наелась! Тебя там видели!

- Ну и что? Пришла и ушла. Никакого демона не заметила, - огрызнулась я. Будут меня тут вся­кие в жизнь носом тыкать... Пускай сначала нау­чится саблю в руках держать, а потом командует, что я могу делать, а что нет. Колосов поднялся.

- Ты на тренировку сегодня идешь? - Вид у него был, как у обиженного хомячка, у которого отобрали огромный орех и прямо на глазах съели.

Черт! Я совсем об этом забылаа. Шла бы речь о ком другом, а не о Максе, я бы не забыла. А здесь... Какая тренировка, когда у меня свидание!

- Пашка, ты чего за мной ходишь? - перешла я в наступление. - Что ты хочешь'?

- У нас вампиры по улицам шастают, а она меня спрашивает, что я тут делаю! - Вид у Коло­сова был деловой. Он как будто уже купил меня и купчую сейчас держал в руке.

Я не выдержала и зло прошептала:

- Вампиры бродят у тебя в башке, а у нас по улицам только маньяки и милиционеры ходят. Иди отсюда!

- Я зайду за тобой. - Пашка направился к вы­ходу.

- Вот я тебе зайду! - погрозила я кулаком.

Еще не хватало, чтобы Макс увидел Пашку.

- Ве­чером поговорим.

- Ой, посмотрите, какая семейная разборка!

Малинина появилась, как всегда, не вовремя. Что за милый мальчик? Стешка повисла на Пашкином плече, так что он присел под ее тяжестью.

- Гурьева, ты его усыновить хочешь?

- Я сам тебя усыновлю! - взорвался Колосов, скидывая Стешкину руку, и под общий хохот вы­летел в коридор. Малинина не спешила уходить. Проводив взглядом Пашку, уселась на мою парту.

- У всех осень, - лицо у нее стало трагич­ным, - а у тебя, Гурыч, прямо весна какая-то.

- Завидно? - огрызнулась я. - Иди, обнимись с Синицыным.

- Я тебя про соседа предупреждала? - Стешка потянулась, всем своим видом показывая, как тя­жело ей общаться с такими тупыми людьми, как я. - Не забудь!

И с грацией кошки спрыгнула с парты. Мне оставалось мысленно ухмыльнуться. Опоздала ты, Малинина, сильно опоздала! Уроки пронеслись у меня над головой, не оста­вив о себе даже жалкого воспоминания. Единст­венное, что настораживало, школу трясло от событий прошлой ночи. Приезжала милиция, нам в очередной раз прочитали лекцию о вреде неформальных образований, о том, что к жизни своей надо относиться серьезней и что мы в ответе за собственные поступки. Как же долго тянется время! Еще столько часов до вечера! Бабушки из двора снова исчезли, хотя день се­годня был хороший, сиди себе на лавочке, радуйся жизни. Одна Маринка сияла ярче стоваттной лам­почки.

- Здравствуй! - Девочка уже не сидела, стояла.

Явный прогресс.

- Привет! - С Маринкой мы могли соревно­ваться по ширине улыбки. - Что нового?

- А Максим мне игрушку подарил. - Рядом с Маринкой на подоконнике сидел серый мохнатый плюшевый щенок.

- Здорово! - Я протянула руку. Мне хотелось коснуться той вещи, что была в руках у Макса. Увидеть игрушку его глазами. - Когда на улицу выйдешь?

- Максим сказал, что скоро. - Маринка рев­ниво отодвинула от меня щенка. - А еще он ска­зал, что из следующей поездки привезет мне лекар­ство.

- Из какой поездки? - удивилась я. И тут же вспомнила: ну да, конечно, его же не было не­сколько дней.

- Он куда-то летает, а потом возвращается.

- Возвращается, - кивнула я.

Мысль о том, что Макс может исчезнуть, мне не понравилась. Но сегодня мы поговорим, и, вполне возможно, он признается мне в любви. И тогда уже все будет решено окончательно - мы навсегда будем вместе! Чем сильнее сумерки заползали в мою комнату, тем больше во мне росла тревога. Что, если Мали­нина не зря рядом со мной круги нарезала? Вдруг она сделает так, что Макс не придет? Вот я выйду, а меня встретит не Макс, а великая троица? Или что еще хуже - лестница будет пуста...

Я припала к окну. Двенадцатый этаж, конечно, не самая лучшая точка для обозрения окрестностей, но кое-что заметить можно. Например, черную ма­шину около подъезда. Или могучую троицу на дет­ской площадке. Но внизу не было ни машины, ни Стешкиной компании. От напряженного вглядывания перед глазами пошли круги. Мне все мерещилось, что кто-то не идет, а летит.

Не в силах бороться со своими сомнениями я стала собираться. Джинсы, свитер, куртка... волосы собрать в хвост, зонтик оставить дома, у куртки есть капюшон... кошелек из школьного рюкзака переложить в сумочку, помыть кроссовки...

Я встала перед зеркалом и попыталась предста­вить рядом с собой Макса. Его дорогое пальто брюки, начищенные до блеска ботинки. Нормально. Сойдет.

Постояла еще немножко перед зеркалом и ре­шила распустить волосы. Да, так лучше. Гораздо лучше.

Было еще не очень поздно, но хмарь на небе стремительно приближала вечер.

Я постояла на темной лестничной клетке. Не­приятная гулкость пролетов заставила спрятаться в светлом лифте. Первый этаж. А вот и дверь в мас­терскую...

Возьмите любую книжку об отношениях между мужчиной и женщиной, и там крупными буквами будет написано - не торопитесь проявлять свои чувства, сдерживайте себя. Но я так долго ждала Макса, что сдерживать себя не могла! Обязательно при встрече скажу, что люблю его.

Тяжелые тучи всей массой легли на город, запу­тались в проводах, зацепились за антенны. Они ка­тились над головой тяжелыми танками. Люди чув­ствовали их давление и спешили скрыться в домах. Воздух был полон электричества. Я сделала несколько кругов вокруг дома, пыта­ясь привести свои чувства в порядок. Но мои мыс­ли, как мальки в воде, прыскали в разные стороны при малейшей попытке их собрать. Я подумывала сделать ещё парочку кругов, когда за углом дома столкнулась с темным изваянием.

- Здравствуй, Маша!

Макс улыбался. Он стоял совсем близко и улы­бался. Спокойное красивое лицо, прищуренные глаза. Я бы что угодно отдала, чтобы растянуть это мгновение подольше!

- Будем здесь стоять или куда-нибудь пой­дем? - Макс словно прочитал мои мысли.

- Наверное, пойдем. - Да что он спрашивает? С ним я пойду куда угодно! - А как ты узнал, что я здесь? Ведь еще нет семи.

- Несложно было догадаться, что ты выйдешь раньше. Пойдем?

Глаза - вселенское понимание. Улыбка - не­земная доброта. Мне было тяжело оторваться от его лица, но я все же сдвинулась с места. Мы мед­ленно побрели к дороге. Руку он мне не предло­жил, даже не намекнул, что я могу взять его под локоть.

- Не думала, что встречу тебя на кладбище, ­- робко начала я. - Мне казалось, ты уехал.

- Я уеду. Потом. Мне пока не надо... - Он за­стыл. - Знаешь, я тоже не ожидал тебя увидеть в таком странном месте. Что ты там делала?

Мне не очень нравилось, в какую сторону по­ворачивается наш разговор. Если он меня позвал только для того, чтобы отчитать за вчерашнюю выходку, то мог сделать это и утром, не заставляя ждать вечера.

- Гуляла, - выдавила я из себя.

- Гуляла? - Макс был готов расхохотаться. - Ты же таких вещей боишься!

Я подняла на него глаза. Откуда он узнал? Мы об этом не говорили! Или в добавление к гипнозу он еще и мысли читает?

- Нет, я не читаю мысли, - заговорил Макс, и я непроизвольно хмыкнула: оно и заметно. - Ты не видела свое лицо вчера ночью. Оно было зеле­ным. Ты сильно испугалась.

Я потупилась и прибавила шагу. Как бы ему получше объяснить...

- Я знаю, ты искала меня, и это очень плохо. Очень!

Он стоял в нескольких шагах от меня и смотрел себе под ноги. Я запаниковала. Сейчас начнет ме­ня ругать, и на том наша прогулка закончится.

- Я постараюсь больше такого не делать, - за­торопилась я. - Только не уходи!

- Что же мы встали? Пойдем дальше, - словно опомнился Макс. - Ты хотела пойти в парк, да?

Я запнулась. Когда я успела сказать? Макс шел впереди и двигался он точно в сторону парка. Мо­жет, он там уже был?

- Ты местный?

- Хочешь узнать, из этого ли я города? - Макс двигался бесшумно, шаг его был очень лег­кий. Как у танцора. - Нет, мы сюда приехали не­давно.

- Oткyдa? Я слышала, ты говорил на немец­ком... - вспомнила я.

- А, да! Мы жили в Германии, в небольшой де­ревне. Но уехали. Там сейчас стало слишком шумно. - Шумно? - О деревне у меня были другие представления. Впрочем, в Германии все могло быть и по-другому.

Макс снова улыбнулся. От его улыбки мгновен­но разлетались все мои тревоги.

- Ты не представляешь, сколько сейчас народа перебирается жить за город! Пикники, поездки на природу, жизнь вдали от цивилизации... Это так раздражает!

- Здесь тише? - Мимо нас как раз проехал громыхающий грузовик.

- Здесь? - Макс задумчиво огляделся. - Здесь есть хорошие люди.

Он со значением посмотрел на меня, так что я зарделась и, чтобы скрыть смущение, начала стара­тельно оглядываться - нам надо было перебраться на другую сторону дороги.

- Чем же вы занимались в своей деревне? - ­пробормотала я, лишь бы заполнить неловкую паузу.

- Подожди! - поднял он руку.

Мы пересекли дорогу. Перед нами были темные дворы. В любое другое время это меня непременно напугало бы. Но от Макса исходила такая уверен­ность, что я ни секунды не боялась. А вот ему что­-то в тех дворах не нравилось, он стоял, напряжен­но вглядываясь в сумрак между домами.

Девушка появилась из темноты бесшумно. Вот только что ее не было - а вот она уже стоит ря­дом, улыбается тонкими губами. На мгновение я залюбовалась ее невероятной красотой. Бледная кожа словно светилась изнутри, глаза с искренним любопытством смотрели на меня.

- Привет, Катрин! - Макс шагнул вперед, сле­дя, чтобы я оставалась у него за спиной. Да мне и самой хотелось спрятаться. Слишком хорошо я помнила ту пощечину, которую девушка отвесила Максу однажды.

- Познакомишь нас? - Катрин скользнула в сторону, пытаясь лучше меня рассмотреть, но Макс незаметным движением снова прикрыл меня своим плечом.

- Конечно!

Я слышала его бархатный голос, но, к сожале­нию, не могла видеть лица, а так хотелось.

- Это Маша. - Он чуть отстранился, показы­вая меня собеседнице.

- Какая милая! - Катрин лучилась доброжела­тельностью. Сейчас в ней не было и следа ярости. Глядя на ее сияющее лицо, даже представить нель­зя было, что оно может полыхать ненавистью. - Здравствуй, Маша. Я - Катрин.

- Катя, - машинально поправил Макс.

- Гуляете? - Катрин не бросила своих попыток обойти Макса, но он упрямо не давал ей это сделать. - Сегодня будет хорошая ночь.

У нее были белоснежные зубы.

- Маша обещала показать мне город.

Меня снова посетило ощущение, что Макс чи­тает мои мысли. Или они - настолько очевидная вещь?

- Интересное занятие! - Катрин остановилась и теперь в упор глядела на Макса. - Возьмете ме­ня с собой?

- Найди себе другого провожатого. - В голосе Макса зазвенел металл.

Девушка обиженно сложила губки, но потом снова улыбнулась.

- А она, я вижу, ни о чем не знает.

От взгляда красавицы мне захотелось прова­литься сквозь землю. Но я только ткнулась своему спутнику в плечо и засопела.

- Знает. - Слова Макса падали на асфальт же­лезом. - Она отлично все знает!

- Главное, что она знает.

На слове «что» Катрин сделала особенное уда­рение и с ожиданием уставилась на Макса. Тот качнулся вперед, давая понять, что уходит.

- Жаль, что вы не берете меня с собой, - том­но протянула Катрин, мягкой походкой обходя нас. - С твоей стороны, малыш, весьма неучтиво. Хочешь все взять себе?

Что-то мне перестал нравиться их разговор, и я чуть слышно кхмекнула, напоминая о своем суще­ствовании.

- Извини, мы хотели бы побыть вдвоем. - ­Макс взял меня за руку.

- Ладно, пойду скучать в одиночестве. - Де­вушка сделала шаг в сторону, а потом быстро обернулась. Так быстро, что я чуть не вскрикнула от неожиданности. - Приятно вам погулять! И не задерживайтесь. А то скоро ночь!

- Постараемся. - Макс наконец отпустил мою руку, я незаметно потерла запястье. Хватка у него была невероятно сильная. - Маше завтра в школу.

- Трогательно. - Катрин глянула на меня. - ­Маша, вы молодец. Держитесь за него, он не под­ведет. Не подведешь ведь? А, Макс?

- Смотря кого, - процедил сквозь зубы тот и, пока девушка не исчезла в темноте, стоял, не дви­гаясь с места.

- Вы знакомы? - пискнула я из-за его плеча.

- Родственники. - Макс еще вглядывался в темноту. - Дальние.

- Что она хочет? - Стоять за плечом Макса было так надежно, выходить не хотелось. Но если мы не собирались весь вечер топтаться на одном месте, надо было двигаться.

- Хочет... - Макс ухмыльнулся, поворачиваясь ко мне. - Того же, что и я. Познакомиться с то­бой.

Комок застрял у меня в горле, и я закашлялась.

Странно чувствовать себя в центре такого при­стального внимания.

- Просто я видела... - начала я и задумалась, как бы это получше сказать, - видела какое-то время назад, на улице... Вы ругались.

- Катя очень эмоциональная. - Улыбка сбежа­ла с прекрасного лица Макса, словно я напомнила что-то не очень приятное. - Если у нее не получа­ется добиться своего словами, она пускает в ход руки.

Я не могла не задать и другой вопрос: - Она хотела... быть с тобой?

Макс захохотал. Спокойное, даже равнодушное лицо озарилось. Улыбка сделала его совсем другим человеком. Я невольно залюбовалась его ослепи­тельно-белыми зубами. Ну, как можно быть таким совершенством!

- Ты красивая. - Макс посмотрел на меня так, словно собирался съесть. - Очень красивая.

Его слова смутили, и я, наконец, сдвинулась с места. До пруда было еще идти и идти.

- Ты все-таки читаешь мысли!

Мой спутник не спешил, поэтому мне приш­лось остановиться.

- Читать мысли не обязательно. - Макс дог­нал меня, и мы пошли дальше. - У многих все написано на лице. Достаточно быть внимательным.

- А у меня, значит, все написано на лице?

- Не все.

Макс совершил быстрое движение и оказался передо мной. Близко. Только руку протянуть. Я за­была, как дышать, видя его напряженное лицо. Расширившиеся зрачки делали его глаза совершен­но темными.

- Многого я не знаю. Расскажи, чему ты быва­ешь рада, о чем грустишь, о чем ты думаешь теперь.

Я потерялась. Так сразу о себе не расскажешь!

- А твои занятия? Ты ходишь куда-то по вече­рам. Тебя еще провожают...

- Это Пашка! - поспешила оправдаться я и пошла вперед, чтобы Макс не видел моего смуще­ния. - Мы вместе фехтованием занимаемся.

- Фехтованием? - В голосе Макса снова по­явился смех. - Зачем?

- Нравится: я учусь защищать себя. - Никогда не задавала себе вопрос, почему я хожу на фехтова­ние. Пожалуй, мне действительно просто нравится.

- Но у тебя ведь ничего не получится!

Я перестала чувствовать Макса рядом с собой и остановилась.

- Почему? - Я впервые встречала человека, который утверждал, что подготовленный спортсмен слабее уличного хулигана.

- Потому что драка проходит не по правилам, а ты привыкла к определенному канону. Ты зара­нее находишься в невыгодной позиции. - Макс скользнул мимо. - Только в кино противники пе­ред боем отдают друг другу честь взмахом клинка, а в жизни подобного быть не может.

- А что может? - От волнения голос у меня стал хриплым.

- В жизни люди просто убивают друг друга, - пробормотал Макс, глядя себе под ноги. - Без всяких светских сантиментов.

- Откуда ты знаешь? - Улыбка еще держалась у меня на губах, но в душе было тревожно.

Макс не ответил, сказал совсем другое:

- Никогда не рассчитывай на мастерство. В твоих плюсах только внезапность.

Дома остались позади. Дорога сбегала в лож­бинку и исчезала в темной громаде парка.

Как же я сразу не подумала об этом! Восемь ве­чера, если не больше, а парк никогда не был осве­щен. Даже если мы и дойдем до пруда, то никаких уток не увидим, они спят давно. Обратно идти мы будем через непроглядную ночь.

Но Макс уверенно шагал вперед, как будто ка­ждый день гуляет по темным паркам. Я шла за ним, хотя ночной лес заранее рождал тревогу.

- А чем ты занимаешься?

- Гуляю с тобой. - Макс оглянулся, ожидая, когда я его догоню.

- Нет, в жизни. - Чем ближе я подходила к Максу, тем становилось спокойней. Если он не ос­тавит меня одну среди деревьев, прогулка закон­чится успешно.

- Чем обычно занимаются люди в жизни? - Словно почувствовав мою нерешительность, Макс притянул меня к себе за локоть. Сознание мое испуганно дернулось в сторону, готовое поки­нуть меня, но я удержала его на месте. Сейчас не время было падать в обморок.

- Учатся, работают, - пробормотала я, а серд­це уже выпрыгивало из груди от восторга - он ря­дом, мое плечо упирается в его грудь. Я чувствова­ла себя парящей над землей.

- Тогда я учусь. - В лесу шаг Макса стал уве­ренней, плечи расправились.

- А на кого?

- Знаешь сказку про Пиноккио? - В темноте бледное лицо Макса стало особенно выделяться, словно оно светилось изнутри. - Я, как и деревян­ный мальчик, хочу стать настоящим человеком. - От неожиданности высказывания я прыснула. Кого еще можно назвать настоящим человеком, как не его, такого во всем великолепного?

- И что ты для этого делаешь? - Я поверну­лась, потому что Макс снова отстал.

Но за спиной его не было. Страх ледяной вол­ной окатил меня с ног до головы, темные деревья приблизились ко мне вплотную, холод сковал ло­дыжки.

- Макс... - всхлипнула я, и он вдруг возник впереди на дорожке. Хотя должен был стоять за спиной. Может, у меня случилась временная поте­ря сознания?

- Чего ты боишься?

- Темноты, - выдохнула я, борясь с сильнейшим желанием схватить Макса за руку и больше никогда не выпускать.

- А что в ней такого? - Макс глянул в сторо­ну темных деревьев. - Там же ничего нет!

- А вдруг есть? - жалобно улыбнулась я. - ­Никто же не видит.

- Не видит, - согласился Макс и заглянул мне в лицо. - Как же так? Ты боишься того, чего нет, а когда встречаешь реальную угрозу, то мчишься ей навстречу?

- Самый страшный противник тот, кого мы не видим или не подозреваем, что он может на­пасть. - Как же мне захотелось рассказать Максу все! Я была уверена, он единственный человек, способный меня понять. Понять и ни в коем слу­чае не рассмеяться.

- Не подозреваем, что он может напасть... - ­как эхо повторил Макс. - Хорошее замечание. И кто же на тебя нападал?

- Никто.

Макс выпрямился, сильно втянув в себя воздух через нос.

- Никто, - согласился он. - А если ты не будешь ходить туда, куда не надо, то на тебя и по­давно никто не нападет. Темнота не страшна. Ты боишься не ее, а того, что за ней скрывается. Там ведь и правда кое-кто есть. - Он пристально по­смотрел мне в глаза. - Ты это знаешь.

Что-то мне перестал нравиться разговор. Поче­му все вокруг постоянно говорят о том, будто я что-то знаю, хотя сама я понятия не имею, о чем идет речь.

- Что я должна знать? - Мы уже давно никуда не шли, а стояли на месте, и я физически чувство­вала, как темнота касается меня.

- Маша! Такое качество - умение слышать и видеть не только то, что произносится и показыва­ется, - редко встречается у людей. Ты умеешь чув­ствовать другой мир, мир более совершенный. Та­ких, как ты, называют Смотрителями. То, что тебя окружает, только оболочка, внешнее проявление более сложных структур. Ты права, темнота вокруг тебя не пуста. Она живет, она дышит. Все то, что вы называете темной стороной жизни, - здесь, рядом. При свете дня человек настолько увлечен внешней действительностью, что не замечает ниче­го другого. Ночью темный мир проступает сильнее. Но люди научились убивать темноту - постоянный свет ослепит кого угодно. Города уничтожили ночь, в них светло всегда. А ты видишь и без света. За­крой глаза! Почувствуй!

Я зажмурилась. От услышанного кружилась го­лова, я с трудом переводила дыхание. Но даже сей­час, с закрытыми глазами, я не смогла отделаться от мысли, что стою в темном лесу.

Присела я за несколько секунд до того, как над головой что-то прошелестело. В панике я скакнула в сторону и упала в объятия Макса.

- Доверяй своей интуиции. - Лицо его было серьезным. - Всегда доверяй. И никогда не испы­тывай судьбу. Я уже говорил, ты сильная. Но есть вещи, с которыми знакомиться не надо.

В душу мою закралось нехорошее подозрение. Что-то наша прогулка перестала быть похожей на любовное свидание.

- Я просто хотела... - Мне очень хотелось пе­ревести разговор на более веселый лад, но Макс не дослушал, перебил:

- Тебе нельзя искать со мной встречи. Пони­маешь? Нельзя! - Что-то он там такое успел про­читать на моем лице и оскалился. - Нельзя! - ­Снова выкрикнул Макс, хотя смысл ужасного слова успел дойти до моего сознания. И это было до то­го невозможно, что я перестала бояться ночи. Я развернулась и устремилась в темноту. Туда, где, по моим представлениям, должен был быть выход из парка.

Впереди показался серый просвет. Деревья рас­ступались, готовые выпустить меня на волю.

Макс обогнул меня слева и чуть не сбил с ног.

- Маша, ты можешь уехать? Не навсегда. На время.

- Ехал бы ты сам! К чертовой бабушке! - вос­кликнула я, руками вперед падая на Макса, наде­ясь оттолкнуть его. Но руки мои встретили пусто­ту. Этот парень невероятно быстро двигался!

- Ты меня не поняла. - Макс немыслимым образом снова оказался передо мной. - Я хотел предупредить: ты делаешь то, чего не должна де­лать. И все из-за меня.

- Со своими проблемами я разберусь сама! ­Гнев рвался из меня, и в слова я вкладывала всю горечь и обиду. Надо же было так повестись на всякую дребедень: он вернулся... Он передумал... А ничего не изменилось! Все то же!

- Маша! - Макс снова стоял передо мной. Не­выразимо прекрасный. Глаза его были полны стра­дания.

Почему так мало? Почему мое счастье длилось всего несколько минут? А я ведь поверила ему! Мне было так хорошо!

- Маша, подожди! Я очень хочу, чтобы у тебя все было нормально. Чтобы с тобой ничего не случилось. Но, черт возьми, почему ты сама не хо­чешь себе помочь?

Я вдруг очень хорошо поняла Катрин: Макс умел довести человека до предела. Рука пошла вверх непроизвольно. С каким бы удовольствием я влепила пощечину по этому красивому лицу! Но Макс оказался быстрее и перехватил мою руку. На своем запястье я почувствовала неприятный холод кожаной перчатки.

- Маша! Ты потом поймешь: я - твоя гибель.

- Это все? - Я пыталась вырвать руку, но он даже не шелохнулся. - Ты именно для этого по­звал меня гулять? Пусти! - заорала я, всем телом повисая на Максе.

Хватка неожиданно ослабла, я выдернула руку, стащив с него перчатку. Белая рука взлетела вверх. Я в ужасе смотрела на его кисть. За всей своей борьбой мы добрались до первого фонаря, так что рассмотреть я успела многое. Хотя бояться там бы­ло вроде нечего: тонкая бледная кисть с синеваты­ми ногтями.