Глава 3. Драка, которой не было. 3 страница

- Подожди, - подтянула я Вердера за повод к себе. - А ты тут что делаешь?

Макс обвел глазами ближайшие кусты, с улыб­кой посмотрел на моего скакуна.

- Хороший конь, - он потрепал Вердера по белой холке. - Ноги только с небольшим дефек­том, но для прогулок сойдет. Выездка у него неважная. Трензель закладывает на галопе, да? И нервный. Били, наверное.

- Как ты здесь оказался? - Меня не интересо­вало его мнение о лошадях.

Макс долгую секунду смотрел на меня. Хоте­лось зажмуриться, но я упрямо сжала губы и упер­лась взглядом в его лицо. Он нахмурился, отвер­нулся первым, смущенно пробормотал:

- Давай я тебе совру, сказав, что следил за то­бой.

- Что?

Он следил за мной? Позвонить по телефону не смог, а прибежать в лес смог? Что-то я запуталась.

- Тогда возьмем другую версию - я гулял.

Не улыбается. Спокоен, серьезен. Время от вре­мени замирает, к чему-то прислушиваясь.

- Где гулял? - выкрикнула я и застыла.

Глаза Макса из темных становились светлыми.

И это был не сужающийся зрачок. Они просто светлели. Я несколько раз моргнула, прогоняя наваждение. Посмотрела снова. Все было в порядке. Светлые глаза, легкая улыбка, расслабленное лицо. Макс терпеливо дождался, пока я проморгаюсь, и продолжил:

- Я так понимаю, мы в лесу. Или ты видишь что-то другое? Здесь и гулял.

- Не лес, а зоопарк какой-то, - пробормотала я, за словами пряча смущение. Мне было неудобно, что я на него наорала. Всю субботу ждала встречи, а когда он появился, пусть и при таких странных обстоятельствах, вдруг сорвалась. - Ты не мог не видеть этих зверюг! Они были совсем рядом!

- Я видел тебя. Мне достаточно.

Макс подобрал повод, перекинул на шею коню и повел его к тропинке. Я была благодарна ему за такое внимание - ехать верхом не хотелось, ноги дрожали после сумасшедшего напряжения. Надо было пройтись пешком, чтобы успокоиться.

- А ты здорово сидишь в седле. - Вердер по­слушно шел за Максом, оба они вели себя до того естественно, словно каждый день бегали напере­гонки. - Не думал, что так долго продержишься.

Кровь ударила мне в голову. Я дернула повод Вердера на себя. Мои чувства и так были на преде­ле, а сейчас я что-то совсем перестала соображать.

- Я, пожалуй, поеду... - Смотреть на Макса было боязно. Что со мной? Что я делаю? Подума­ешь, заметил, как я упала. Может, это он хвалит, а не издевается.

- Ты обиделась?

- Нет! Не знаю. Мне надо!

Макс не пытался меня удерживать. Выпустил повод и спокойно наблюдал, как я воюю с конем. Потому что как только Вердер ушел из рук Макса, тут же стал нервничать, затанцевал, приседая на задние ноги. Хотелось остановиться, хотелось ткнуться лбом в грудь Макса и заплакать. Но руки уже действовали независимо от меня. Подобрали повод, проверили седло, вцепились в гриву и за­ставили меня взгромоздиться на спину лошади.

- Мне правда понравилось, как ты ездишь.

Макс сделал несколько шагов следом за мной.

- Подожди! Давай, я тебя провожу!

Конь с места пошел галопом. Мое тело возму­щенно застонало - все ушибы и натёртости тут же дали о себе знать. Но я сжала зубы и уставилась на ускользающую дорогу, не позволяя себе обернуть­ся. Потому что Макс наверняка смотрел мне вслед.

Однако, уходя на поворот, я ничего не смогла с собой сделать - и бросила-таки быстрый взгляд на­зад.

На тропинке никого не было. Никто мне вслед не смотрел.

 

Глава 5. ДАР ВНУШЕНИЯ

 

Перед конюшней я опомнилась и стала выти­рать лицо. Еще не хватало появиться перед девчон­ками в зареванном виде. К тому же я сама себе не могла объяснить, почему плачу.

Вердер всхрапнул, останавливаясь, напрягся, го­товый в любую секунду устроить очередной кон­церт.

А рядом с конюшней стоял Макс, опершись о капот черной иномарки, и с улыбкой наблюдал за нами. Наверное, у меня было очень растерянное лицо, потому что с каждой секундой его улыбка становилась все шире.

- Как... - начала я, не в силах прийти в себя.

Не сказать, чтобы мы с Вердером отъехали на очень большое расстояние, но Макс не мог пешком пре­одолеть его так быстро. - Почему...

Макс оттолкнулся от машины и пошел ко мне. - Я хотел убедиться, что ты доедешь целой и невредимой.

- Как ты это делаешь? Как ты смог так быстро прийти из леса?

Да что за чертовщина такая вокруг творится!

Макс взял Вердера за повод, похлопал по шее. - Я бежал. - Кажется, ответ был подготовлен заранее.

Я невольно взглянула на его ноги. Он был обут в хорошо начищенные черные ботинки. В таких по лесу не бегают.

И тут я все поняла.

 Он местный! Знает все тайные тропки, по кото­рым можно быстрее лошади добраться до нужного места.

- У вас здесь дача?

- Дача? - Он снова с тревогой глянул во­круг. - Нет. Я пришел... приехал.

Действительно, какая дача, если они только ­переехали!

В конюшне я не стала вдаваться в подробности своей скачки. Девчонкам было не до моих обма­нов, с лошадьми бы разобраться.

Я быстро расседлала Вердера, растерла ему но­ги, переоделась, попрощалась с Оксаной и побежа­ла на улицу.

Макс снова стоял около машины, и я не смогла скрыть довольную улыбку.

- Все хорошо? - пошел он мне навстречу. Казалось, что шире улыбаться уже некуда, но губы мои растягивались все сильнее.

- Расскажешь, как здесь оказался? - Я упрямо поджала рот.

- А предыдущие версии никак не подходят? - ­спокойно спросил Макс, как будто для него приду­мывать разные версии произошедшего обыкновен­ное занятие. Каждый день только тем и занимается.

- Подходят, если не врешь, - засмущалась я. Может, зря настаиваю?

- Я тебя подвезу?

Вечность барахталась в его светлых глазах.

Я стояла не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.

- Лошадей будет немножко больше, - он сде­лал приглашающий жест в сторону машины. - Но зато на дыбы не встанут.

В моей голове случилось маленькое землетрясе­ние. Он приехал сюда на машине, чтобы погулять по лесу, спасти меня и отвезти домой? Нет, не так. Он оказался здесь, чтобы... Дальше все повторя­лось. Зачем он сюда приехал? Если хотел погово­рить со мной, то можно было вчера всего-навсего подняться на двенадцатый этаж. Если он не ко мне, то зачем...

Макс заметил мою нерешительность:

- Что-то не так?

- Это у меня что-то не так, - пробормотала я. Может, я сильно ударилась головой во время паде­ния? Я опять ничего не понимая - Ты приехал сюда, чтобы... что? У тебя здесь знакомые или дела?

- У меня здесь дела... - Было такое ощуще­ние, что Макс мысленно подбирает слова. - И знакомые. - Лицо его вдруг озарила улыбка. - ­Я сюда приехал со знакомыми. Но они уже ушли. Так что мы можем спокойно поехать домой.

Я облегченно вздохнула. Он сюда приехал с кем-то и в лесу оказался случайно.

- А машина твоя? - Во дворе я такую иномар­ку не видела.

- Взял напрокат. - Последнее слово он произ­нес с видимой задержкой.

- Напрокат? - Мы разговаривали на почти­тельном расстоянии. Я все никак не решалась сде­лать те несколько шагов, что нас разделяли.

Голос Макса вдруг стал резким:

- Не будем задерживаться! Поехали!

Он распахнул дверь со стороны пассажира, крепкой рукой подхватил меня под локоть и усадил на сиденье. Когда Макс склонился надо мной, я услышала, как он громко дышит, словно борется с внезапно накатившим волнением. Дверь захлоп­нулась так стремительно, что я вздрогнула. Че­рез мгновение пианист уже сидел нa водительском месте.

Кажется, машина еще не успел завестись, как уже с визгом сорвалась с места. Mнe стало страшно. Что случилось? Он вдруг вспомнил, что не выключил утюг?

От волнения я стала засовывать свою сумку под кресло. Кто я? Что делаю в этой явно дорогой ма­шине?

- Пристегнись, - улыбнулся Макс.

Я пошарила за спиной, чувствуя нарастающую панику: вот сейчас не найду, где находится ремень безопасности, и меня высадят на первом же пово­роте...

- Чуть выше, - спокойно подсказал он и пе­регнулся через меня, помогая вытянуть ремень.

Я забыла, как дышать, и, кажется, даже закры­ла глаза.

Щелкнул замок.

Все это время машина мчалась вперед. На ямах и рытвинах поселковой дороги Макс и не думал тормозить. Я испуганно вцепилась в кресло, не отрывая глаз от проезжей части, словно без моего внимания мы могли не вписаться в поворот и уле­теть в кювет.

- Ты всегда так быстро ездишь? - Страх посе­лился где-то в желудке.

- Обычно я езжу быстро. Но сейчас дорога не очень хорошая.

Машина выскочила на трассу и полетела к же­лезнодорожному переезду. Я ахнула, когда мы увер­нулись от неспешно выруливающего с перекрестка грузовика.

- Не бойся! - Макс расслабленно сидел в кресле, и, казалось, дорога его интересовала мень­ше всего. - С нами ничего не случится.

Я была не в силах справиться с бешеным серд­цебиением.

- Ты так мчишься, будто нам уже заказана па­лата в больнице.

- Палата подождет, - заверил меня Макс, пе­ред знаком «только прямо» поворачивая налево на переезд. Полосатый шлагбаум был уже готов опус­титься, но мы проскочили под ним. Затрещал тревожный сигнал, предупреждающий о приближении поезда. Взвизгнув шинами, автомобиль съехал с пе­реезда и вильнул вправо.

Звон остался позади, а перед нами появился милиционер. Он махнул полосатой палкой, застав­ляя водителя остановиться. На лице его была до­вольная улыбка.

- Ой, мамочки... - ахнула я, непроизвольно сползая в кресле вниз. Еще чуть-чуть, и я бы ока­залась там же, где моя сумка, но спокойный взгляд остановил меня.

- Мы задержимся на минуту и поедем даль­ше. - Макс даже не смотрел в сторону приближаю­щегося милиционера.

Я мелко закивала. Выбора у меня не было, ос­тавалось ждать и бояться.

Макс похлопал себя по бокам.

- Что бы такое... - начал он, доставая из внут­реннего кармана куртки шоколадку. - Тебе везёт, ­пробормотал он, передавая плитку. - Вот, это по­дойдет.

Перед моими глазами мелькнуло что-то белое.

Опустилось стекло. Милиционер невнятно пробор­мотал приветствие и протянул руку за документа­ми. Я же не могла оторвать взгляда от лица Макса. Он как будто стал старше, в уголках глаз появи­лись морщинки, брови нахмурились.

- Нарушаем, Максим Игоревич, - довольно гудел милиционер, вертя перед собой вдвое сло­женный белый лист бумаги. - Куда торопимся? Жизнь не дорога? Спешите ее сократить? - Он поднял голову и посмотрел прямо на меня.

От удивления я открыла рот. На бумажке в ру­ках милиционера не было написано ни слова.

- А-а-а... - обернулась я к Максу. Он ошибся, дал что-то не то! Неужели никто не видит, что лист пустой?

Макс предостерегающе шевельнулся, продолжая внимательно смотреть на постового.

- Мы больше не будем, - произнес он так, словно его застали за воровством конфет из вазоч­ки перед обедом.

- Да уж, постарайтесь, - милиционер протя­нул «документ» обратно. - И на знаки смотрите внимательней.

- Обязательно, - заверил Макс, продолжая бу­равить его взглядом.

Гаишник еще какое-то время потоптался на мес­те, потом отдал честь и пошел к своей машине.

- Испугалась? - Макс откинулся на спинку кресла.

Я же обалдевшим взглядом провожала мили­ционера. Почему он нас отпустил? По всему выхо­дило, что штрафа не миновать. К тому же Макс без документов. И я сомневаюсь, что машина во­обще его.

Когда я повернулась к своему водителю, чтобы обо всем расспросить, то от ужаса чуть не выпрыг­нула на улицу. Макс был прежним, молодым пар­нем с гладкой кожей и веселым взглядом. Взросло­го мужчины, каким он только что предстал передо мной, не было и в помине.

Мой испуг был настолько явным, что Макс помрачнел и завел двигатель.

- Как ты это делаешь? - Я боролась с силь­нейшим желанием коснуться его лица.

- Обыкновенное внушение, - недовольно про­бормотал Макс. - Милиционеры и учителя лучше всего поддаются гипнозу.

- Ты аферист, да? - Истина оказалась баналь­ной. - Ты обманываешь людей?

Я говорила, а сама не верила своим словам.

Нет, нет, этого не может быть. Он слишком хо­рош, чтобы оказаться простым бандитом.

- Окружающий мир не всегда такой, каким ка­жется. - Макс не шевелился, не пытался меня удержать. Оно и верно - на скорости, которую он опять развил, выйти было бы проблематично. - Человек сам обманывает себя, даже не надо при­клaдывaть никаких усилий.

- Значит, мне все только кажется? - Я обвела взглядом салон машины. - И милиционер мне то­же показался?

- На тебя никакой гипноз не действует, - бурк­нул Макс, гораздо внимательней, чем раньше, гля­дя на дорогу.

Приятно слышать. Но вопрос я все-таки задала: - А ты уже пробовал?

Может, ничего этого нет? Может, я сижу на конюшне, пью чай и никуда не еду?

- И не буду, - отрезал Макс.

Скрипнули тормоза, машина неожиданно оста­новилась, я сильно качнулась вперед, но крепкая рука задержала меня за плечо. Всего секунда, и Макс отдернул руку, словно прикосновение его обожгло. Я же почувствовала только, что хватка у него железная. Теперь я понимаю дзюдоистов. Ес­ли в бою ты встречаешься с бетонной конструкци­ей, то лучше всего бежать и никогда о своем пора­жении не вспоминать. То-то Синицын делает вид, что ничего не было.

Наверное, я уже давно улыбалась, но только сейчас это почувствовала, потому что щеки у меня побаливали. Рядом со мной был самый сильный, самый красивый человек на свете. Самый лучший. Полный загадок.

- Маша, ты очень сильная. И я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.

- Ты о чем?

Машина остановилась около реки. За ней поло­го к горизонту поднималось бурое поле, заканчи­вающееся деревьями далекого леса, на макушки которого было нанизано тяжелое небо. Мимо про­носились редкие машины. А я продолжала улы­баться, чувствуя себя вознагражденной за все вол­нения недели. Мы были вместе. Мы были одни. И мне все равно, что он там такое говорил.

Макс с силой сжал руку, которой только что ме­ня касался, в кулак. Затрещала, растягиваясь, кожа перчатки.

- Я, наверное, что-то неправильно говорю. - В мою сторону Макс не поворачивался, Смотрел перед собой, сжав губы. - Надо было... Не так... Ты можешь хотя бы в ближайшее время быть осто­рожней? И... и не ходить туда, где опасно?

- На тренировки?

Вроде бы все слова были понятные, но вместе они не собирались, общий смысл от меня постоян­но ускользал.

- Маша, я... сейчас... мне хотелось бы помочь тебе. - Макс с видимым трудом закончил фразу.

Он хочет мне помочь! Боже мой! Да я сама го­това ему помочь в чем угодно!

- Не езди пока на конюшню и не ходи вече­ром по улице. Я не всегда могу уследить за то ­ бой. - Он раздраженно стукнул кулаком по рулю. - Что я говорю? Ты сама должна чувствовать опасность!

- Что? - У меня перед носом словно пальцами щелкнули. Я оторвала взгляд от горизонта и посмотрела на своего спутника.

- Ты ведь знала, что в лес ехать нельзя. Ты просто еще не умеешь себя слышать.

- Я знала, что прибегут волки и Вердер взбе­сится?

- Да, - пробормотал он, строго глядя перед собой.

Подождите, подождите, Подождите... Я зарылась руками в волосы. Надо было что-то сказать, но в голове все спуталось.

- Давай, я не буду сейчас все объяснять. - Макс явно избегал смотреть на меня. - Я не могу быть с тобой... постоянно. И это не из-за тебя. Поверь, я многое видел, и ты... ты что-то особен­ное. Только все равно не надо лишний раз подвер­гать себя опасности.

Я боялась дышать. Сейчас он скажет, что лю­бит. Сейчас... сейчас...

Не сказал. Раздраженно поджал губы, потянулся к ключу, торчащему в замке зажигания.

- Я довезу тебя до дома. - Мотор заурчал, ма­шина нехотя сдвинулась с места. - А ты пока рас­скажи, что такого в этой конюшне, раз ты сюда ез­дишь.

И все? Он меня не любит? Готов остановить взбесившегося коня, но не любит?

Слезы бросились мне в глаза, но я зажмури­лась, не давая им покатиться по щекам.

Макс как будто не замечал ничего. Машина ле­тела к городу.

- Что в ней такого? - не сказала, выдавила я из себя. Дышать было нечем. Казалось, само тяже­лое небо, пройдя сквозь деревья, опустилось мне на плечи.

- Вот уж не думал, что, приехав сюда, я встре­чу девушку, умеющую держать в руках саблю и от­личающую галоп от рыси.

- Подумаешь... ничего сложного... - Я украд­кой стерла выступившие слезинки, глубоко вздох­нула. В голове поселилась приятная звенящая пус­тота.

Вот и все. Вот и все. Вот и все!

- Обычно люди интересуются другим - как за­работать деньги, как их удачно потратить. Все предсказуемо. А с тобой... - Макс замялся, - с тобой интересно.

Мне снова пришлось дышать, как паровоз. Что мне его комплименты, если все кончено?!

На заднем сиденье машины запищал сотовый телефон, но Макс не обратил на него внимания.

- Я тоже люблю лошадей. - Макс, не отрыва­ясь, смотрел на дорогу. Между нами опустилась ле­дяная стена. Ее можно было потрогать руками, об нее можно было разбить голову. Но не преодо­леть. - Давно не сидел в седле...

- Давно? - как эхо откликнулась я.

- Лет сто! - Губ его коснулась легкая улыбка. - Все некогда.

Это было невыносимо. Я уставилась в окно.

Мимо проносились знакомые улицы, до дома было рукой подать.

- Интересный у вас город. - Макс говорил медленно, как будто останавливая сам себя. - И люди необычные. Настороженные, что ли. Ни­кого не впускают в свою жизнь, но с удовольстви­ем интересуются чужой. Любопытны, но нет, что­бы кому-нибудь помочь. Завидуют чужомууспеху, но ничего не делают, чтобы самим чего-то добить­ся... Интересный город.

- Ничего интересного! - Переносицу жгло от скопившихся слез.

- Смотря, с чем сравнивать. - Машина повер­нула в наш двор. - В прошлом веке все было по­-другому.

Взлетели в воздух перепуганные голуби. Журча­ние мотора смолкло.

- Ну, я пойду, - пробормотала я, с трудом вспоминая, куда засунула сумку.

Макс медленно опустил руки на колени.

- Маша, скажи, зачем ты два дня назад приш­ла на детскую площадку?

Я уже почти вытащила свою сумку из-под сиденья. Вопрос заставил меня замереть.

- Хотела тебе помочь.

Слезы мгновенно высохли. Все - обман, ничего у нас не могло быть!          

- Помочь? Мне! - Макс повернулся.

Его холодный взгляд уже не удивлял. Все пра­вильно. Так и должно быть.

Челюсть сводило от напряжения, я держалась из последних сил.

- Я же говорила: Синицын спортсмен, стукну­тый на всю голову. Он мог тебя покалечить.

Молчание Макса стало угнетающим.

- Их же было больше! - выкрикнула я, бросая сумку и начиная терзать замок ремня безопасности. Макс невидящим взглядом смотрел перед со­бой.

- Я не думала, чтоты справишься один. А потом я очень испугалась, когда не увидела тебя ря­дом.

Замок щелкнул, возвратный механизм втянул ремень в паз, и я наконец выскочила на улицу, ус­лышав вдогонку:

- Тебя могли убить!

Макс появился передо мной - я не услышала, как он открывал дверцу. Мой водитель, мой пре­красный принц, наклонился, заставив мое сердце трепетать. Отцепил сумку и теперь держал ее пере­до мной.

- Ничего бы со мной не случилось, - прошеп­тала я, вялой рукой забирая у него сумку.

- Это неправильно.

Его лицо было слишком близко от меня. Я ви­дела его идеальную бледную кожу, бархатный раз­лет бровей, длинные ресницы, невероятно глубо­кий зрачок, волнистые темные волосы, чуть приот­крытые губы, за которыми виднелись нереально белые зубы.

И в тот момент у меня случилось мимолетное помутнение. Мне вдруг показалось, что губы вот­-вот изогнутся в злую усмешку, а зубы превратятся в звериные клыки. В душе торкнулась знакомая тревога. Нет, уже не тревога, а настоящая паника. Инстинкт самосохранения вопил, что мне надо срочно бежать отсюда. Бросить бесполезную сумку и бежать без оглядки.

Я испуганно прижалась к боку машины, и Макс сразу отошел в сторону.

- Ты же нормальный человек! - воскликнул он. - Как ты могла так поступить? Бросаться в драку, заранее зная, что проиграешь, - это само­убийство!

- Никогда ничего заранее не известно. - Ноги дрогнули, готовые отказать мне, но я заставила их сделать шаг к подъезду. - А ты был один.

- Дай мне слово никогда так больше не посту­пать. - Его просьба ударила мне в спину. – Дай мне слово не пренебрегать чувством опасности. Дай мне слово не искать встречи со мной.

- Я буду делать то, что захочу! - Ответ дался мне с большим трудом. Горло пересохло. Я умирала.

- Пообещай! - потребовал Макс. - Пообещай никогда не помогать мне. Что бы ты ни чувствова­ла, какие бы фантазии тебе ни приходили, ты не совершишь ничего подобного!

Я хотела уйти, но он пристально смотрел на меня, требуя немедленно принять решение.

- И больше слушай себя! - В его голосе зве­нела сталь. - Если тебе страшно, иди домой. Иди, не оглядываясь и нигде не задерживаясь.

Вообще-то, мог бы и поблагодарить, все-таки я ему тогда помогла. А он ругается. Ругается, словно я помешала ему в чем-то.

Домой, скорее домой...

- А знаешь, - повернулась я. - Ты тогда тоже больше меня не спасай. Как-нибудь без твоей по­мощи обойдусь!

Я побежала к двери подъезда. Не оглядываясь.

Мне было уже не важно, что там делает Макс.

Ворвалась в свою комнату, даже забыв разуться.

Я не понимала, что со мной происходит, не пони­мала, почему Макс так себя ведет, не понимала, почему он говорит одно, а делает другое.

Хватит о нем думать! Хватит!

Но стоило мне зажмуриться, как я снова видела его глаза, улыбку, лицо. Меня тут же потянуло сбежать вниз, чтобы попросить прощения и ска­зать, чтобы он никогда-никогда больше не исчезал. Что я пообещаю все, что угодно, лишь бы он ос­тался. Ведь он был, был рядом, я смотрела на него, слышала его...

Я подтянула к себе сумку, вытряхнула содержи­мое на пол. Первой выпала шоколадка, упаковка лопнула, коричневые кусочки разлетелись по ков­ру. Слезы брызнули из глаз. Истерика скрутила, за­ставила согнуться, упасть на колени.

Все пропало, все! Я с трудом доползла до кро­вати, подмяла под себя подушку.

Помогите мне! Кто-нибудь! Помогите!

Заходил папа, сидел рядом со мной на кровати, вздыхал. Мама звала его на кухню, советуя не ме­шать мне. Но я была благодарна папе, что он не уходил, сидел рядом, смотрел вместе со мной, как за окном медленно умирает день. Вместе с днев­ным светом из души уходила тоска, и мне станови­лось все равно.

А ведь все так легко решается. Надо просто жить дальше. Жить, как жила раньше. Ходить в школу, на курсы, на тренировки. Ездить на ко­нюшню. Посмотреть вместе с Маркеловой новый фильм, погулять с Пашкой. В конце концов, все станет так, как было до сих пор, станет понятным, несложным. Именно об этом мне и говорил Макс. Жить как раньше, ни на кого не обращать внима­ния, ни о ком не думать. Он сам попросил, чтобы я была осторожней и не искала с ним встречи.

Я не буду с ним встречаться. Я вообще ничего не буду больше делать.

Утром я даже головы не повернула в сторону мастерской. В душе было пусто и холодно. Там по­селилась зима.

После вчерашнего родео мышцы ног сильно бо­лели, на копчике был приличный синяк, левая ло­дыжка стерта, и как я ни старалась до конца вы­прямиться, у меня не получалось.

Могучая троица топтала остатки травы вокруг куста.

- Чего-то ты идешь как-то странно, - не пре­минула заметить глазастая Стешка. - В машине просквозило?

Я остановилась. Кто бы мог подумать, что нас вчера видели. Двор казался пустым!

- В электричке, - огрызнулась я, собираясь пройти мимо.

- Хороша электричка в двести лошадей!

Стешка схватила меня за куртку.

- А ты уже и техпаспорт успела посмотреть?

Я рубанула по Стешкиной руке. Не люблю, когда меня хватают.

- Не каждый день у нас всякую шушеру возят на машинах, - окатила меня Малинина тонной презрения. - Непонятно только, с чего тебе такое счастье привалило?

Я горько усмехнулась. Счастье... Я могла с кем угодно поделиться таким счастьем! Зачерпывать его ведрами, раздавать вагонами. Но говорить об этом, конечно же, не стала.

- А тебе, значит, моя удача глаза застит? - ­Мне было плевать, что думает вся могучая троица, вместе взятая. Мне было на всех плевать.

- Смотри, какая смелая стала! - Малинина сделала шаг вперед, но я не шевельнулась: пускай только подойдет, я для себя никаких кодексов чес­ти не загадывала. - Не переживай, он скоро тебя бросит. Кому нужна такая замухрышка!

- Я и не переживаю!

Сама того не ведая, Малинина нанесла очень сильный удар. Я с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Ссутулилась, глубоко вздохнула и по­шла прочь.

- Ненормальная! - прошипела мне в спину Малинина. - Смотри, я предупредила. Бросай ты это дело! Не для тебя он.

- Ага, для тебя... - Я даже оборачиваться не стала. Ну их, надоели!

 

- А как все было? - Репина возникла рядом со мной бесшумным привидением. - Вы целова­лись?

Узенькая лисья мордашка, рыжеватые коротко стриженные волосы, бледная россыпь веснушек, в глазах звериный азарт.

Нахмурившись, я отвернулась. Понятно: радио «Школьная зорька» начинает свое вещание...

- Вы заранее договорились, да? А чего он тебя туда на машине не повез? А вы вместе на лошадях катались?

- Катаются на трамвае, - остановилась я. - На лошадях ездят.

- Значит, ездили! - в восторге прошептала Галя. - А к себе он тебя приглашал? Как у него до­ма? А тачка его? Где он ее держит?

- В кармане! - огрызнулась я, прибавляя шаг. Я вдруг вспомнила, как Макс молниеносным движением схватил коня за повод, и сколько Вер­дер ни бился, вздернуть голову не смог. Сильный, очень сильный парень. Впрочем, меня это не долж­но волновать. Пускай вон могучая троица о нем печется. Им Макс не запрещал себя спасать.

Что кроется за его словами? Он как будто что-­то недоговорил. Спасение здесь ни при чем. Здесь что-то есть, вот только что?

Класс вокруг меня плыл, голос Розы Петровны то приближался, то удалялся. Я ткнулась лбом в сумку. Запуталось, все окончательно запуталось...

- Тебе плохо?

Лариска сунула нос в приоткрытую сумку, по­щекотала мой оголенный локоть тонкими усиками. Я взяла крысу в кулачок. Зверек дернулся туда-сю­да, поскреб ладонь маленькими коготками.

Лерка сегодня была особенно бледная, под чер­ным браслетом появилась повязка.

- Что у тебя с рукой? - Я почему-то обрадовалась Маркеловой.

- Ерунда! - Подруга уселась ко мне на парту, отобрала крысу.

Везет ей, у нее есть друг. И он всегда будет с ней. Мне, что ли, крысу завести?

- Лерка! Какой у меня вчера был день!

Чтобы встать, надо было собраться с силами.

После вчерашнего не так просто заставить свои разбитые конечности работать в слаженном режи­ме. При малейшем движении хотелось кряхтеть и охать. Зато физическая боль отвлекала от боли душевной.

- Все лошади словно взбесились! Я еле в седле удержалась. Еще чуть-чуть, и меня бы затоптали. И волки! Представляешь? Я видела ВОЛКОВ! Самых настоящих! У нас за городом! И знаешь, кто мне помог?

- Кто?

Обведенные черным карандашом Леркины глаза были красными от постоянных ночных бдений. Го­ты обитатели темноты, почитатели потустороннего. Им после полуночи не пробежаться по улице - все равно что наркоману отказать в дозе. Однако утренний выход в школу никто не отменял. Пона­чалу с непривычки Маркелова засыпала на уроках, а сейчас уже привыкла, только реакция у нее стала заторможенной. Она могла по нескольку раз переспрашивать и забывала то, что ей только что гово­рили, стала невероятно рассеянной.

- Макс! Ну, тот парень, что в нашем доме жи­вет. Он откуда-то появился в лесу и остановил коня.

Что это со мной? Зачем я это рассказываю?

- Макс? - Шепот Маркеловой показался мне странным. - Дракон считает, что твой Макс не че­ловек.

Лариска привычно влезла Лере на плечо, нырну­ла за шиворот. Из-за воротника остался торчать только разовый хвост. Я перевела взгляд на подругу.

- А кто же он? - Хм, а может, он и правда не человек? Необыкновенно силен и быстр, никого не боится, милиционер под его команду чуть не мар­ширует... Бэтмен? Спайдермен? Супербой?

- Я тогда следила за ним. Помнишь? - Глаза Маркеловой блеснули сумасшедшинкой. - Я виде­ла, он общается с какими-то странными людьми.

- Он не гот!

Хоть Макс и просил не защищать его, не сде­лать этого сейчас я не могла, иначе Леркина ком­пания потащит его на кладбище. Еще того хуже - примет в братство вампиров.

Про то самое братство от Лерки не слышал только глухой. Они жгут по ночам костры, ходят с волчьими хвостами на поясах, красят ногти в чер­ный цвет, самые радикальные подпиливают клыки, чтобы выглядеть устрашающе, носят красные лин­зы. На такого человека посмотришь, потом неделю спать не будешь. Маркелова утверждала, что на свои сборища они приносят настоящий человече­ский череп, выкопанный из могилы.

- Дракон говорит, что на твоего Макса указы­вают все приметы. - Лерка не давала мне выйти из класса, хватая меня то за плечо, то за рукав свитера. - Димка как-то там подсчитал. А потом его бледность, его бесцветные глаза? Почему он перчатки не снимает? И ходит с собакой.

До сего момента я мило улыбалась, с жалостью глядя в раскрасневшееся лицо Маркеловой - вот что с людьми делают бессонные ночи. Но упоми­нание о собаке меня насторожило.