Священная бочка и живые тени

 

Ранним утром, обратившись мыслями к Джено и его судьбоносному интерканто, Рене летел к берегам канала, окружавшего Аркс Ментис.

– Я должен найти перстень, – решительно повторял он.

Земля на лугу Долины мыслей была мокрой и холодной, и мальчик грустил, потому что знал, где его родители, но не мог до них добраться. В канале, все еще покрытом льдом, было невозможно нырять. Рене не мог надеть непроницаемый скафандр из‑за крыльев, но не терял присутствия духа. Он взял валун, бросил его на лед, пробив небольшую полынью, и попробовал пройтись по льду. Еще плохо сформированные ступни и когти мешали идти. Он доковылял до проруби и другим камнем подолбил лед. Полынья расширилась, и мальчик без промедления бросился в воду, войдя в глубокую медитацию, чтобы как можно дольше терпеть холод.

Однако за ним шпионила одна особа: Агата Войцик!

Коварная девчонка прекрасно знала, что ищет Рене. Она телепатическим путем связалась с фон Цантаром, и бывший суммус сапиенс объяснил ей, что только перстень открывает белую дверь. Значит, ей обязательно нужно было найти этот перстень, чтобы никто другой не смог им воспользоваться.

Поэтому ей нужно было остаться в Арксе, и для этого она изобрела историю о сломанной печати. Эффективная ложь. Если бы Крикен подвергла ее фандофии, Агата вновь превратилась бы в чудовище, открыв всем свою лицемерную натуру.

Она побежала надевать непроницаемый скафандр и взяла кожаный воротник, а потом дошла до Кривозера и заставила субканда катиться по льду канала, пока не достигла проруби, которую сделал Рене. Она приказала большому белому лебедю клювом расширить полынью, чтобы они с легкостью могли пройти в нее.

Рене уже плавал в глубине, задержав дыхание. От холода он начал леденеть, но не хотел сдаваться. Раскрыв крылья, он пытался добраться до дна. Мальчик отчаянно нырял в поисках объекта, который мог бы обеспечить доступ к его родителям. Видимость была ограниченной, и он использовал разум, чтобы уловить, куда мог подеваться перстень. За ним на определенной дистанции следовала Агата, сидевшая верхом на субканде. Она не чувствовала холода: на ней был непроницаемый скафандр и маска с дыхательным аппаратом.

Рене заметил что‑то блестящее на дне и замахал руками и крыльями. Рядом с гротом между двумя большими камнями, покрытыми водорослями, он увидел перстень!

Тем временем Агата уже настигла его. Она схватила мальчика за плечи. Субканд стал сопротивляться, пытаясь свалить ее.

Рене обернулся и увидел девчонку: он не рассчитывал бороться с ней. Ему не хватало воздуха, и нужно было как можно скорее подняться на поверхность. Агата оттолкнула Рене. Толстыми когтями ног он разодрал ее непроницаемый скафандр и попытался выхватить трубочку, по которой шел кислород. Одним рывком Агата завладела перстнем!

Рене схватил ее за руку, и она выпустила перстень, который утащило течение. Вернуть его не могла никакая магия!

Рене поплыл, размахивая крыльями, и достиг наконец поверхности. Агата, перепуганная и взбешенная, вцепилась ему в ноги, но поранилась об острые когти.

Выбравшись на берег, Рене растянулся на лугу: он был обессилен. Польская девчонка стянула непроницаемый скафандр, бросила его на лед и верхом на субканде в страшной спешке вернулась в Кривозеро. Она была в такой ярости из‑за потери перстня, что желала умереть.

Антея понимала, что скоро все узнают об этом. Мадам Крикен, без сомнения, не простит ее не только за коварство, но и за то, что она нарушила правила Вводного и Среднего кодекса: ВК‑АМ.2, ВК‑AM.1a и СК‑АМ.6е. Ее исключение будет немедленным и окончательным. Поэтому ей совершенно необходимо было вступить в контакт с фон Цантаром и искать у него защиту.

Рене с трудом удалось подняться, и когда он вернулся в Аркс, то нашел утешение в объятиях Доротеи, все ей рассказав.

– Ты очень сильно рисковал! Необходимо сейчас же предупредить Крикен. И что мы теперь будем делать без перстня? – спросила псиофа, укутывая мальчика в одеяло.

– Я неудачник. Но я попросту не ожидал нападения Агаты, – убитым голосом ответил он.

Пока псиофы из Нового Союза были заняты проведением магопсихических экспериментов в различных аудиториях, мадам Крикен оставалась в Клинике неопределенности со Стасом Бендатовым. Русский врач вместе с Эулалией и Набиром уже в который раз пытался расклеить двух несчастных антеев Тоама и Юди.

– Дорогая Эулалия, твоя магия воистину могуча! Смотри, что ты натворила. Мне никак не удается разъединить этих ребятишек. – Стае был зол на греческую сапиенсу.

– Мне жаль. Я сделала это ненарочно, – сказала греческая мудрая, вытаращивая глаза.

– Мы устали быть в таком положении, – сказал Юди Ода, слегка покачивая головой.

– Да. А еще так совершенно неудобно спать и есть, – добавил Тоам Ратандра.

– М‑да. Я вас понимаю. К тому же вы не сможете совершить интерканто! Этого мне только не хватало! – Мадам страшно злилась и из‑за Раньи Мохатдины, которая все еще была в состоянии сумасшествия. С тех пор как она стала суммусом сапиенсом, все пошло вкривь и вкось. По правде говоря, она с нетерпением ожидала возвращения Джено, чтобы узнать о руне. Это могло бы изменить ситуацию к лучшему: борьба с Ятто была не закончена.

Неожиданно дверь клиники открылась, и вошли Рене, Доротея, заметно взволнованный Красный Волк и Дафна Огроджан, по‑прежнему кашлявшая.

Рассказ Рене поразил всех. Красный Волк сжал лук со стрелами и сказал, что Агата совершенно недостойна быть антеей! Дафна заявила, что если бы поймала ее, то задушила бы своими руками.

Крикен тотчас же отправила парасферу Агате, приказывая немедленно явиться к ней, но девчонка совершенно не приняла во внимание ее приказ. Тем более что фон Цантар готовился взять реванш. И сапиенсы, друзья Джено, не могли догадаться, что вскоре произойдет.

Коварнейшая мисс О'Коннор использовала свое магопсихическое мастерство и уловила магию друида Фионна Айртеча. Она подслушала разговор Джено с его родителями. Секрет белой руны был раскрыт!

– Вьед‑Нион, пятнадцатая руна! Необыкновенно! Этот Пауль Астор Венти был настоящим гением, – подумал фон Цантар, который к этому времени был уже уверен, что получит формулу клонафорта, украв драгоценную руну. Конечно, вышла неувязка с Агатой, которая не принесла перстень, но обстоятельства казались ему довольно благоприятными.

Заставив засверкать головокружитель Агаты, он назначил ей встречу в Ложе психо: Ятто и Баттерфляй собирались выйти из белой двери! Они решились покинуть большой золотой купол.

Пока Крикен и все остальные еще находились в Клинике неопределенности, бывший суммус, мисс О'Коннор и Агата собрались в Большом О.

– Мы это сделаем! Три великана готовы. Мы используем полную билокацию. На этот раз ты, дорогая антея, попробуешь то, что только мы, мудрые, можем делать. Мы перенесемся в Нижний Колокол и отнимем у Джено драгоценную руну. Глупому итальяшке настанет конец. – Фон Цантар предчувствовал победу в сражении с Крикен.

– А родители Джено уже убиты? – Слащавый и назойливый голос Агаты торжественной музыкой прозвучал в ушах Ятто.

– Пока нет. Я оставил их с Пило Магическим Ростком. И если Джено снова попытается вступить с ними в контакт, наш бравый церемониймейстер им покажет! – Бывший суммус усмехнулся, удовлетворенно глядя на мисс О'Коннор.

Так все и случилось. Коринна и Пьер были повергнуты в настоящий кошмар: они ничего не могли ни говорить, ни делать. Пило парализовал их, полностью обездвижив. Единственным утешением для них было воспоминание о голосе Джено, которое придавало им сил.

Три великана были в полном порядке, сработали безукоризненно, и Ятто, Баттерфляй и Агата в мгновение ока переместились в Нижний Колокол.

Ужасный сюрприз ожидал Джено Астора Венти и мадам Крикен, и так чересчур взволнованную.

– Агата не явилась! Пора вышвырнуть ее вон! – кричала француженка, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж. Добравшись до Ложи психо, она моментально почувствовала энергию Большого О:

– Кто использовал трех великанов? – изумленно спросила она.

Рене с Доротеей переглянулись и хором крикнули:

– Агата!

Аноки Кериоки принюхался:

– Да, они здесь проходили. Запахом падали тянет за милю, – воскликнул он с ненавистью.

Мадам вместе со всеми устремилась в Большое О и увидела, что трех великанов только что использовали.

– Они бежали! – в ужасе воскликнула она.

– Ты хочешь сказать, что Ятто… – Эулалия была потрясена.

– Да, они вышли из белой двери и, возможно, исчезли вместе с Агатой. Это страшный риск! Знать бы, куда они направились! – Крикен была по‑настоящему обеспокоена.

Рене с Доротеей побежали к белой двери, но она оказалась закрытой. Ребята услышали за дверью шорохи и стоны:

– Они ушли, но за этой дверью кто‑то есть. Это… привидения! – сказала Доротея, прислоняя к двери руки.

– Фродер! Проклятье! – Красный Волк чувствовал, как у него закипает кровь.

– Мой отец и моя мать там, во власти фродера, олленей и сифид! Или Ятто их уже… – Рене рухнул перед белой дверью. От одной мысли, что его родители могут быть мертвы, у него разрывалось сердце. Доротея обняла друга, не зная, что сказать, чтобы облегчить его страдания.

Эулалия, примчавшись, объявила, что у нее было два видения: первое подтвердило уход Ятто, а второе показало привидения, стоявшие в карауле за белой дверью.

– Мы никогда не сможем войти. И не только потому, что у нас нет перстня, а в первую очередь потому, что там призраки и привидения, которые убьют нас.

Мадам Крикен села на подушки, сняла шляпку и очень серьезно сказала:

– С Коринной и Пьером остался Пило! А это значит, что они могут быть живы. Я пыталась с помощью головокружителя вступить в контакт с церемониймейстером, но боюсь, это только ухудшит ситуацию.

– Да, не думаю, что Пило уступит твоим требованиям сдаться и открыть дверь. Слишком уж тесно он связан с Ятто. Он его раб! – Набир был прав. Надо было действовать по‑другому.

– Соберите псиофов из Союза в мегасофии, я должна сделать важное сообщение, – произнесла мадам Крикен.

Когда Гулкий удар пробил двенадцать, в подземелье Аркса началось собрание.

Крикен поднялась на помост и, опершись на пьянсерено, спокойно объяснила, что произошло:

– Я не знаю, куда могли направиться фон Цантар, экономка и польская антея. Но скоро выясню. Необходимо объявить чрезвычайное положение – Инфида Сталло! Я вынуждена применить правило СК‑АМ.6б.

Волшебники, алхимики и колдуны запротестовали. Полное прекращение магопсихической деятельности означало конец Аркса!

– Чрезвычайное положение объявлялось лишь в тысяча семьсот семьдесят третьем году. Магопсихические занятия были прерваны на пятьдесят дней. Тогда вирус убил двух псиофов и трех антеев второго уровня, которые умерли в жестоких страданиях. Теперь иная ситуация. В нашем случае вирус – Ятто фон Цантар! Он враг Аркса. Я призываю вас к сотрудничеству и сохранению бдительности. Ятто вполне может вернуться с восставшими псиофами. Мы должны приготовиться к самому худшему. Вы можете посещать только этот зал, мою комнату на четвертом этаже, аудиторию возвышенной пищи и Клинику неопределенности. Салон фламинго станет местом вашего отдыха. Если хотите, пользуйтесь ипповоло. – Итак, мадам заподозрила, что Ятто хочет вернуться для решающей битвы с группой псиофов, возглавляемых Габором Гаагом.

Она ошибалась. На мушке у фон Цантара был только Джено Астор Венти!

Пока в Крепости разума собирались закрыть почти все аудитории, в Нижнем Колоколе Джено благополучно вышел из своей черной печати. Не ведая о том, что творится в Арксе, мальчик снова очутился в красном домике. Он быстро сбросил белые сапоги, перчатки и тонку, надел свои старые ботинки и выбежал наружу.

Было шесть вечера.

Снег уже растаял. Улица Душистого Розмарина была пустой и чистой. Гигантскими шагами и тяжело дыша, Джено добрался до дядиного дома и закричал:

– Я вернулся! Я вернулся!

Флебо Молекула открыл дверь и крепко обнял племянника:

– Если бы ты знал, как я волновался. Ты здоров? Дай я на тебя посмотрю!

– Я их видел. И говорил с ними! Понимаешь? – Джено пребывал в эйфории. Он все рассказал дяде.

Флебо был ошеломлен! Он почти не поверил мальчику. Ему казалось невероятным, что существует друид и что в Ирландии есть волшебный храм.

– Ты видел их в голубой сфере, висевшей над огнем? Не рассказывай мне сказки! – Доктор Молекула подозревал, что мальчик все выдумал. Или, возможно, это был его сон.

– Дядя, ты должен мне верить! – твердым голосом сказал Джено.

– Ладно. Тогда скажи мне, они похудели? Ослабли? – озабоченно спросил старик.

– Немного. Но мама красивая. А папа сильный. Теперь между нами больше нет секретов. Я рассказал им про клонафорт! Я освобожу их, вот увидишь. – Джено налил большой стакан свежей воды и выпил его залпом.

– Про клонафорт! Теперь все ясно! – Кажется, дядя приходил в себя.

– Ну да. Мне только надо заставить работать вот это. – Джено показал две половинки белой руны.

– Но это же камни! Что у них общего с клонафортом? – Флебо был изумлен.

– Это длинная история. Пойми, если их соединить, произойдут настоящие чудеса. А что именно, я не знаю, ведь друид… – Дядя прервал мальчика.

– Оставим друида в покое. Коринна спрашивала обо мне? – спросил доктор Молекула.

– Да, она тебя очень любит. Вот увидишь, как здорово будет, когда мы вернемся домой. – Джено скорчил довольную рожу.

– А Рене известно, что ты с ними говорил? – Флебо затронул щекотливую тему. Джено не знал, как сказать дяде, что его брат – сокол.

– Да. Он чувствует себя вполне сносно. – Мальчик опустил глаза.

Флебо нахмурил лоб:

– Что значит – вполне сносно?

– Послушай, дядя… В общем, успокойся. Я все объясню тебе, но ты поклянись мне, что у тебя не подскочит давление. – Джено приготовился сказать правду.

– Меня уже ничем не удивишь. Не тяни, говори! – Врач поправил очки и ждал.

– Ты помнишь золотого сокола? – с улыбкой спросил Джено.

– Да, конечно. Ты не привез его на этот раз, но рассказывай о Рене, сокол меня совершенно не волнует, – нервно сказал дядя.

– Ре – это Рене, – тут же выпалил племянник.

– Что ты говоришь? – изумился Флебо.

– Ятто фон Цантар превратил Рене в сокола. Но теперь он снова стал человеком. У него еще есть трудности при ходьбе из‑за ногтей, которые остались как когти. Но вообще он здоров. Хотя… – Джено наблюдал за дядей, который прижал руки к груди и начал задыхаться.

– Святое небо! Рене – сокол! Мне плохо! – Доктор налил себе стакан воды и выпил ее.

– Я знаю, тебе это кажется странным. Но когда ты увидишь его, то удивишься еще больше. У него есть… крылья. Он летает. – Племянник сжал дядины руки. Он понимал, что его новости были совершенно неправдоподобными.

– Летает? Рене с крыльями! Безумие! – Флебо был в ужасе.

– Даже мне нелегко привыкнуть к тому, что у моего брата крылья. Но, в отличие от меня, Рене останется в Арксе Ментисе. Более того, он отправится в Домус Эрметика к оскурабам. – Джено понял, что довел бедного дядю до ручки.

– Домус Эрметика? Оскурабы? О чем ты говоришь? Рене не вернется домой? А ваши родители об этом знают? – Сконфуженный, дядя уже ничего не понимал.

– Вот, смотри, это его перо. Очень красивое, золотое. – Джено протянул перо Флебо.

Доктор Молекула едва коснулся его и покачал головой:

– Какая история! Какие чудеса! Надеюсь, что никто в Нижнем Колоколе никогда не узнает об этом. Иначе никому из вас не избавиться от клейма сумасшествия. – Это замечание дяди Флебо сильно ранило племянника.

– Мне чихать на то, что подумают люди! Хватит! Никто из семьи Асторов Венти не безумен. Магипсия – серьезнейшая вещь. И тебе придется это усвоить, тем более что ты так дружен с мадам Крикен! – Джено был зол на дядю.

– Прости меня, но ты должен понять, что все остальные не допустят подобных мыслей. Тебе стоит осознать это. – Доктор боялся, что Джено снова будет страдать. С изоляцией и одиночеством, сопровождавшими его в детстве, надо было покончить!

– Успокойся, дядя, все разрешится. К тому же сейчас мадам – суммус сапиенс, Ятто остался не у дел. Да, он рассчитывает на группу мятежных псиофов, но мы сильнее и умнее, – с гордостью сказал Джено.

– Марго – суммус сапиенс? Вот это да! В ее‑то годы… – Флебо усмехнулся.

– Ты еще увидишь, что мадам Крикен – женщина с неисчерпаемыми возможностями! Не стоит ее недооценивать. Я уже знаю это. – Мальчик говорил как взрослый, и дядя понял, что Джено действительно вырос.

– Ах да, совсем забыл, что тебе уже двенадцать лет. Я думал о тебе в день твоего рождения. Мне так странно видеть тебя повзрослевшим, – смущенно заметил Флебо.

– Мама подарила мне красное сердечко, связанное крючком. Она была очень нежной. – У мальчика задрожал голос. Джено уже не был крошечным малышом, но его любовь к родителям стала еще больше из‑за истории, которую он пережил. – Мне надо подождать пару деньков, а потом я отправлюсь к Рене. Знаешь, он должен найти перстень, чтобы открыть белую дверь.

– Хватит, хватит. У меня кружится голова. Вот вернутся Пьер с Коринной в Нижний Колокол, и вы с Рене наконец заживете нормальной жизнью. – Флебо отказывался смириться с тем, что белокурый мальчик потерян безвозвратно. Но он бы не перенес того, что у его племянника появились крылья!

– Я устал. Давай отдыхать. – Джено поднялся в свою спаленку. Он ждал, когда же сможет отдохнуть в своей комнате, где столько лет мечтал о своих родных.

– Спи. Завтра нам надо сходить в аптеку. Ты должен увидеть там одну вещь, – сказал Флебо, но Джено не придал значения его словам и, свалившись в постель, блаженно заснул.

Однако той ночью он проснулся в холодном поту. Ему снились кошмары. Он очнулся страшно взволнованный, зажег голубую лампу на тумбочке и вытащил два куска руны и странную штуку, которую ему дал друид.

– Паскас и Вьед‑Нион. У меня есть эти две волшебные вещи. Нельзя сомневаться, я это сделаю! – подумал он, прежде чем снова провалился в сон.

На следующее утро в комнату Джено явился его большой друг Никозия:

– Просыпайся, лентяй! Сегодня воскресенье!

– Никозия! – возликовал Джено.

– Ну, как там? Что ты мне расскажешь? – как обычно, поинтересовался мальчик.

– Ты говорил с моим дядей? – тут же спросил его Джено.

– Нет. Он только сказал мне, что мы должны скоро пойти в аптеку. Я знаю, что там есть одна вещь, которую ты должен увидеть. – Никозия напустил на себя таинственный вид.

– Конечно. Пойдем. А больше тебе дядя Флебо ничего не рассказывал?

– Нет. А что он должен был мне рассказать? – Никозия сгорал от нетерпения.

– Я видел своих родителей. Говорил с ними! – Астор Венти, разумеется, не мог держать этот секрет при себе.

– А почему они не вернулись с тобой? – Этот законный вопрос поставил Джено в трудное положение.

– Они пока не могут. Но в следующий раз, вот увидишь, мы все вместе вернемся в Нижний Колокол. И мой брат тоже! – Астор Венти‑младший не захотел говорить, что у Рене есть крылья: тогда бы его точно приняли за умалишенного.

– Я рад за тебя. Будет здорово! Закатим грандиозный праздник. – Никозия слегка толкнул друга локтем, а потом принялся щекотать.

Джено засмеялся и, катаясь по кровати, шлепнулся на пол.

– Давай пошевеливайся, дядя Флебо нас ждет, – говорил Никозия, неуклюже спускаясь по лестнице, пока Джено влезал в свои ботинки.

Но в аптеке в переулке Черной Лилии они встретили не только доктора Флебо Молекулу.

Спрятавшись за прилавком среди коробочек с заплесневевшими лекарствами и разбитых склянок сидели Ятто фон Цантар, мисс Баттерфляй О'Коннор и Агата Войцик.

Первым вошел миролюбивый доктор Молекула. Что‑то бормоча себе под нос и крепко держа очки, он смотрел вниз, боясь снова провалиться в дырку в полу. Ятто разглядывал его из‑под прилавка.

– На этот раз я захватил с собой фонарь! – сказал Флебо. Он направил свет в яму и заглянул внутрь: – Да, она еще там. Теперь Джено ее увидит.

Послышались шаги Астора Венти и Никозии. Они были почти у входа. Но чьи‑то голоса отвлекли внимание доктора:

– Что вы делаете? Куда идете?

Это были товарищи Джено по школе: Мирта, Марлония, Джоя и Галимед.

– Ничего. Так, вышли немного прогуляться, – ответил Никозия, становясь пунцовым.

Джено промолчал, и Мирта со своими друзьями двинулась вперед.

– Наконец‑то ты вернулся! В школе о тебе никто и не вспоминает! В клинике тебя на этот раз хорошо подлечили? – спросила она с вызывающим видом.

– Я великолепно себя чувствую. Разве не видишь? А школа меня совершенно не волнует! Просто до лампочки! – сухо ответил Джено.

– Хотите войти в аптеку? Все знают, что это запрещено, – привычным писклявым голоском сказала Джоя.

– Вы действительно тронулись, – добавил Галимед, уставившись на своего кузена.

– Прекрати! Снова хочешь поссориться? Было гораздо лучше, когда ты болел корью, – вмешался Никозия.

– Это аптека моей семьи. Когда хочу, тогда и хожу в нее, и вожу туда, кого мне вздумается. Ясно? – Джено отреагировал так твердо, что Мирта злобно посмотрела на него сквозь толстые линзы своих ужасных очков.

– Однако у тебя тот еще характер! – Назойливая девчонка любой ценой желала войти и все вынюхать. У нее было слишком много подозрений.

– Убирайтесь отсюда! Не нарывайтесь на неприятности, – огрызнулся Джено. Как ему хотелось проникнуть в разум Мирты и прочитать ее завистливые мысли! Но он не сделал этого из уважения к правилам Аркса.

– Да‑да, мы уходим. Оставляем вас с вашими сумасбродствами. – Галимед взял под руку Джою с Марлонией, и они удалились.

Но Мирта не двинулась с места.

– Исчезни! Это не для тебя! – крикнул на нее Астор Венти.

– Не пугай меня. И не смей мне указывать, что мне делать! – тем же тоном ответила девчонка.

Из аптеки послышался приглушенный крик.

– Дядя! – крикнул Джено, бросившись бежать.

Никозия помчался за другом, и Мирта боязливо последовала за ними.

В аптеке Джено никого не увидел. В полумраке ему удалось различить лишь полки, прилавок и беспорядок, царивший повсюду.

– Дядя, ты здесь? Ты упал? – спросил мальчик. Он почувствовал, что кто‑то был рядом.

Никозия прошел несколько шагов и чудом не упал в яму.

За прилавком послышался шум, и Никозия закричал:

– Там могут быть мыши!

Мирта стояла за дверью и шпионила. Джено уже не помнил о ней: он думал только о том, что могло быть там, за прилавком.

Неожиданно показалась Агата Войцик!

– Попался! – заорала польская антея.

– Агата! – Джено отпрыгнул назад, прямо на Никозию, который в темноте и в страхе тоже завопил: «Агата!» – даже не подозревая, кто это мог быть.

Астор Венти не успел и слова сказать, как из‑за прилавка показались левитирующие фон Цантар и мисс О'Коннор. Они держали под руки перепуганного Флебо Молекулу.

– Вы? – Джено побледнел.

Медленно поднявшись над прилавком, бывший суммус и экономка отпустили несчастного врача, который с грохотом свалился, ударившись головой.

Джено подбежал к дяде:

– Тебе плохо?

Флебо что‑то проворчал. Он потерял очки и страдал от боли.

– Астор Венти! Игра окончена! Ты должен отдать мне… сам знаешь что! – с необыкновенным спокойствием произнес коварный Ятто.

– Ты больше не суммус. Я тебя не уважаю! – ответил Джено сквозь зубы.

– Глупец! Крикен попросту использовала тебя! – резко вмешалась Баттерфляй. Обратившись к Агате, она сказала: – Закрой дверь!

Антея бросилась выполнять приказ, но обнаружила Мирту Бини, прижавшуюся к стене:

– Ты кто? – презрительно спросила Агата.

– Меня зовут Мирта, – испуганно ответила девчонка.

В тот же миг Агата затащила ее в аптеку:

– Молчи и не дыши! Или тебе же будет хуже!

Джено помог дяде подняться на ноги, а Никозия застыл как мумия при виде таких странных субъектов, которые могли подниматься над землей и висеть в воздухе, как колбаса. Фон Цантар взял фонарик Флебо и зажег его, направив свет прямо на Джено и ослепив мальчика.

– Верни немедленно! – повторил он.

Астор Венти не понял, что Ятто имеет в виду руну, и подумал о документах с описанием клонафорта.

– Ты никогда не получишь пергаменты! Что ты сделал с моими родителями? – спросил он, жмурясь от света.

– За ними следит Пило Магический Росток. Ты никогда не сможешь добраться до них. К тому же мне не нужны ни гербарий, ни формула клонафорта. Мне пригодится другая вещь. Более ценная, – сказал бывший суммус сапиенс, опуская фонарик.

Джено был поражен: он не понял, как Ятто узнал о белой руне.

– Я знаю, что она у тебя. Ты рассказал все своим родителям, и я… это знаю. – Фон Цантар истерично захохотал.

– Как ты это сделал? – Джено наивно спросил именно то, о чем Ятто не терпелось рассказать.

– Магипсия, мой дорогой. Баттерфляй все слышала. Вслед за тобой я отомщу и друиду Фионну Айртечу. – Ятто был уверен в себе.

Астор Венти услышал знакомый звон в ушах и понял, что фон Цантар хочет получить пятнадцатую руну.

– Отдай им, что они хотят, и пусть убираются, – прошептал Флебо.

– Браво, дядя, – воскликнула коварная мисс О'Коннор, опускаясь на землю.

Джено почувствовал, как за его спиной Никозия задыхается от страха.

– Давай мне руну! – выкрикнул фон Цантар, тряхнув головой.

– Никогда! – крикнул мальчик, засовывая руки в карманы и сжимая два осколка руны.

– Ты хочешь ускорить конец своего брата? Он умрет. Ты знаешь? – Слова Ятто, как кинжалы, вошли в сердце Джено.

– Это не правда, – взмолился мальчик, вытаращив глаза.

– Рене в опасности? – Флебо словно остолбенел.

– У него все в порядке. И он самый красивый! Ты не смог погубить его своим безумием! – Джено бросил вызов коварному немцу. Он активировал блокирующее слово, произнеся магическую фразу, и полными ненависти глазами уставился на человека, превратившего в кошмар жизнь всей его семьи.

Ятто поднял левую руку ладонью вверх и метнул молнию, которая попала в потолок. Огонь охватил аптеку.

Никозия упал без чувств.

Джено бросился к выходу, но стоны дяди Флебо остановили его. Он не мог бежать, оставив дядю с Никозией.

Агата и Мирта вцепились в Джено, а огонь тем временем пожирал стены аптеки.

– Никозия, очнись! – в отчаянии выкрикнул Астор Венти.

Но друг не слышал его, и пламя уже подбиралось к его ногам.

Флебо предпринял попытку подняться, но не удержался на ногах. Задыхаясь, он рухнул рядом с Никозией.

– Они сгорят! Давай руну! – заорал фон Цантар, направляясь к дверям вместе с мисс О'Коннор.

Но тут нежданно‑негаданно пришло спасение!

Набир Камбиль прибыл на старинном автомобиле мадам Крикен. Ему удалось выследить троих злоумышленников благодаря полной билокации. Он схватил Мирту и Агату и вышвырнул их из аптеки, а потом обнял Джено.

– Набир! Помоги мне! – сказал мальчик, охваченный ужасом.

Мисс О'Коннор, жестикулируя, применяла свои чары: струи воды затопили аптеку и погасили огонь.

– Сразитесь со мной! – сказал святой, разводя руки в стороны.

– Предатель! – Ятто был в бешенстве.

Баттерфляй подошла к нему с высокомерным видом:

– Проваливай!

– Вы больше не принадлежите к Арксу Ментису. Вы преступники! Нарушить все правила и использовать магипсию в реальности против одного‑единственного антея лишь из жажды власти! – Набир расправил свою оранжевую рясу, и его большие черные глаза, казалось, испепелили Ятто, который схватил Флебо Молекулу и оторвал его от земли.

Доктор попытался высвободиться, но силы уже покинули его.

– Мне нужна руна, иначе Флебо составит компанию Коринне и Пьеру!

– Нет! – закричал Джено, бросаясь на Ятто.

В этот миг Агата использовала телекинез: коробки и банки с полок неожиданно полетели в Набира Камбиля. Тибетский святой увернулся и обездвижил польскую антею. Мирта в ужасе пустилась наутек – только пятки сверкали.

Фон Цантар схватил Джено за горло:

– Тебе недостаточно суплициума? Ты хочешь умереть?

У юного Астора Венти в голове раздался голос друида Фионна Айртеча, который повторял: «Она служит не только для создания клонафорта. Ты поймешь, когда ее использовать. Она наказывает зло и вызывает добро».

Значит, настал подходящий момент.

Джено удалось вытащить из кармана обе половинки руны и молниеносным движением соединить их прямо перед лицом фон Цантара. Мальчик прокричал: «Аната Артус Альбус!» Едва руна обрела свою первоначальную форму, маленький белый кружок в центре открылся, как скважина. Ослепительная вспышка черного, а потом белого света распространилась по всей аптеке, спеленав Ятто, Баттерфляй и Агату, словно мумии.

Их тела стали неподвижными и прозрачными. Они превратились в тени. Живые тени! И уже не могли говорить, а только хлопали глазами. Ни движения, ни стона. Они все чувствовали, все понимали, но не могли пошевелиться. Они попали в ловушку магии пятнадцатой руны, которая уничтожала зло.

У Ятто был дикий взгляд: он думал о том, что не только проиграл сражение с Джено, но и должен окончательно проститься со своей жизнью мудреца из Аркса. Баттерфляй и Агата принялись плакать, и их слезы градом катились на обугленный пол аптеки.

Набир встал на колени перед Астором Венти, затянув торжественную тибетскую молитву.

– Я не знаю, как это сделал. Наверно, это было интуитивно… Просто пришло в голову, – сказал Джено, глядя на врагов, лишившихся плоти.

– Мальчик мой, во что ты превратился! – изумился дядя Флебо, протянув к племяннику руки.

– Я тот, кем и должен быть. Я Астор Венти! – гордо ответил мальчик, бросаясь к Никозии, который лежал без чувств.

Он похлопал друга по щекам:

– Приди в себя! Живо!

Флебо, пошатываясь, нагнулся над мальчиком и положил руки ему на грудь, чтобы послушать сердце:

– Сейчас он откроет глаза. Это обморок от испуга.

Никозия разинул рот и наконец открыл глаза.

– Ой, мамочка! – были его первые слова.

– Соберись с духом, мой друг! Все закончилось. – Джено потянул его за руки.

Никозия сел и увидел живые тени Ятто и Баттерфляй.

– Ой, мамочка! – повторил он в панике.

– Я их обезвредил. Не бойся. Здесь есть еще тень Агаты. Они стали такими, потому что я сделал одно… чудо. Ну, в общем, использовал один камешек. Поднимайся, опасность уже миновала, – пытался успокоить своего друга Джено, хотя знал, что Никозия не сможет понять магопсихических приемов и их последствий.

Флебо и Никозия стояли рядом и не решались посмотреть на три мумии, которые совсем недавно были людьми. Впечатлил их и Набир Камбиль, они почувствовали, что робеют рядом с ним.

– Меня зовут Набир Камбиль, и я, как правило, спокоен, – представился Набир.

Джено улыбнулся:

– Он тибетский святой. Один из сапиенсов Аркса Ментиса.

Едва Астор Венти произнес эти слова, как понял, что нарушил кодексы, запрещающие рассказывать о существовании этого места, полного тайн.

Набир строго посмотрел на него:

– Хватит! Больше ничего не говори. Доктор Молекула и твой друг уже и так потрясены. Идем, я должен доставить эти тени Марго.

– Минуточку. – Флебо плохо видел и хотел найти свои очки, но больше всего ему хотелось, чтобы Джено заглянул под пол аптеки. Там, в яме, была очень важная вещь. Он нагнулся и показал на землю: – Взгляни‑ка вот сюда.

Астор Венти сунул руку под прогнивший пол и что‑то нащупал:

– Ничего не пойму. Принесите фонарик.

Никозия со страхом приблизился к тени Ятто фон Цантара и взял фонарик.

Секрет был раскрыт.

– Но там лишь куски гнилого дерева! – воскликнул Джено.

– Это все, что осталось от бочки. Священной бочки! Я хотел сказать тебе в прошлый раз, но боялся ошибиться. А сейчас я уверен, что она пригодится, хотя и развалилась. Я помню, твоя мать рассказывала мне, что клонафорт был в ней. – Флебо смутился оттого, что оказался в центре внимания.

– Ну конечно! Это написано в пергаменте Маграмана рофантлока! – Джено вытащил куски трухлявого дерева и увидел на одном из них выжженную надпись: «священная бочка».

Набир Камбиль взял деревяшку с надписью:

– Пауль Астор Венти был истинным гением магипсии! Ты должен гордиться им.

– Да. Я горжусь. Им и всей своей семьей. – Собрав все, что осталось от бочки, Джено держал куски дерева в руках, словно бесценное сокровище.

– В ней был клонафорт! Вот где его нашли мои родители. Они никогда его не делали! Вы понимаете? – Астор Венти прошел перед Ятто, Баттерфляй и Агатой и, показывая им то, что держал в руках, сказал: – Вот, смотрите! Мои родители никогда не были незаконными магами. А вы… вы, глупые и заурядные колдуны, из прихоти разрушили мою жизнь и жизнь тех, кто мне дорог. Мой брат уже не такой, как прежде, а я… посмотрите на меня! Вы заслуживаете того, чтобы исчезнуть бесследно, потому что вы ничтожества!

Джено был в ярости.

Глаза Ятто загорелись, и он вспомнил слова Пьера и Коринны. Все их рассказы – ложь! Они никогда не выращивали семена растений из гербария. В священной бочке содержался клонафорт, созданный П. А. В. в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году! А теперь бывший суммус сапиенс был в двух шагах от разгадки тайны и уже ничего не мог сделать.

Враги Джено были наконец побеждены!

– Перстень! – неожиданно воскликнул Астор Венти, глядя на Ятто.

Набир покачал головой:

– Его невозможно взять. Руки Ятто прозрачны, и перстень тоже стал нематериальным.

– Как же так? – Джено испугался, что уже никогда не сможет открыть белую дверь и освободить родителей. – Надеюсь, Рене удалось найти его копию на дне канала, иначе… – Он повернулся к святому, чтобы получить подтверждение.

– Нет. Он потерял его из‑за Агаты. Она догнала его под водой, они боролись, и перстень унесло течением, – сказал Набир.

– Из‑за этой безобразной антей Рене потерял перстень! – Юный Астор Венти с гневом посмотрел на тень Агаты.

– Послушай. Ты должен узнать еще одно. Мадам Крикен объявила Инфида Сталло. Бегство этих троих вызвало изрядный переполох. Аудитории закрыты, псиофы из Нового Союза обеспокоены. – Набир был вынужден сказать правду.

– И что нам теперь делать? – расстроился Джено.

– Успокойся. Магипсии многое подвластно. Сейчас, когда у нас есть эти тени, Аркс вернется к нормальной жизни. Теперь мы сами можем шантажировать фон Цантара.

– В каком смысле? – спросил антей.

– Если он захочет вновь обрести плоть и кровь, пусть отдаст перстень! Справедливо? – Набир улыбнулся.

– Великий Набир! – Джено запрыгал от радости. Он обнял тибетского святого, Никозию и Флебо. – Рене будет счастлив, когда вы ему это скажете. Но я… – мальчик взял сапиенса за руку, – хочу вернуться с вами. Я не могу ждать, когда мои родители страдают.

– Мне жаль, Джено. Но именно это ты не можешь сделать. Интерканто длится определенное время. Хотя бы это правило ты должен уважать. А я пока отвезу эти тени нашей суммус сапиенс, она поймет, как вернуть им нормальный облик. И к твоему прибытию все будет решено. Поверь мне! – Тибетский святой похлопал Джено по плечу.

– А как вы собираетесь везти их? Они прозрачные, руками их не возьмешь! – справедливо заметил мальчик.

Набир почесал затылок, Никозия поправил челку, а Флебо развел руками.

Бой барабанов и хор голосов ворвались в разум Джено. Мальчик содрогнулся и произнес:

– Паскас!

Он быстро вытащил магический объект друида и к удивлению всех остальных, приблизившись к тени Ятто, повернул первый деревянный диск. Винтик в форме жабы щелкнул и резко дернулся. Вырезанные знаки стали фиолетовыми, и в мгновение ока прозрачная фигура бывшего суммуса сапиенса втянулась в паскас.

Никозия открыл рот, Флебо плюхнулся на стул, а Набир аплодировал:

– Гениальный Джено!

Юный Астор Венти трепетал: он окончательно пленил немецкого колдуна. То же самое он проделал с тенями Баттерфляй и Агаты.

– Невозможно поверить! Это сон. Галлюцинация! По‑моему, я схожу с ума, – пробормотал Никозия, держась за живот.

– Сынок, сынок, то, что ты сделал, невероятно! – сказал совершенно обескураженный доктор Молекула.

Джено снова посмотрел на паскас и жестом благородного волшебника протянул его тибетскому святому:

– Возьмите. Здесь, внутри, печать Аркса. Отдайте его Крикен и скажите, что он принадлежит Фионну Айртечу. Это драгоценный объект. Она поймет, как вернуть Ятто человеческий облик. Но только если он отдаст нам перстень.

Автомобиль мадам Крикен, за рулем которого сидел счастливый Набир Камбиль, фыркая и дребезжа, помчался по улице Душистого Розмарина.

Юный Астор Венти, Флебо и Никозия провожали его взглядом.

Джено думал о родителях и о Рене. Один взмах ресниц, и его мысль перенеслась в Аркс Ментис: «Все изменится. Все будет так, как я всегда мечтал. Мы наконец станем одной семьей. Семьей Астор Венти».

 

Руны судьбы

 

 

 

Для антеев первого уровня

Вводный кодекс правил Аркса Ментиса

 

Шел 1555 год, когда первые сапиенсы из разных стран мира создали в секретной Долине мыслей Арке Ментис – Крепость разума, место, где изучают и совершенствуют способности к магипсии.

В Арксе всегда безраздельно царил закон: там уважали кодекс. ВК‑АМ, Вводный кодекс Аркса Ментиса, являлся священным для всех антеев, псиофов и сапиенсов.

Великие мудрецы, сменявшие друг друга в течение многих столетий, уточняли и дополняли некоторые правила. Последние изменения произвел нынешний суммус сапиенс Ятто фон Цантар.

Антеи, псиофы и сапиенсы, грубо нарушившие первые четыре правила ВК‑АМ, пожизненно исключаются из Крепости разума.

 

 

ВК‑АМ.1 – первое правило  

Не раскрывать тайны существования Аркса Ментиса.

 

 

ВК‑АМ.2 – второе правило  

Не использовать магипсию, чтобы причинять боль.

 

 

BK‑AM.3 – третье правило  

Не искать секретные места Аркса Ментиса.

 

 

ВК‑АМ.4 – четвертое правило  

Не препятствовать решениям суммуса сапиенса.