Общее учение об обязательствах и договорах

 

Глава 24

ОБЯЗАТЕЛЬСТВО И ЕГО ВИДЫ

 

§ 93. Понятие обязательства

 

279. Определение Институций Юстиниана. В Институциях Юстиниана обязательство определяется следующим образом:

Obligatio est iuris vinculum, quo necessitate adstringimur alicuius solvendae rei secundum nostrae civitatis iura (I. 3. 13. pr.).

(Обязательство - это правовые узы, в силу которых мы связаны необходимостью что-либо исполнить в согласии с правом нашего государства.)

В этом определении бросается в глаза обилие синонимов, имеющих целью выразить скованность, связанность, даже сжатие (adstringere). Мало того, слову "исполнить" соответствует в подлиннике "solvere" - развязать.

Это обстоятельство, в связи со ссылкой данного определения на nostrae civitatis iura, дает возможность сделать вывод, что сохранившееся в Институциях Юстиниана определение является отголоском старого национально-римского цивильного права. И если на ранних стадиях римского права, по законам XII таблиц, кредитор связывал неоплатного должника реальной веревкой или путами определенного веса (vincit aut nervis aut compedibus XV pondo), то по закону Петелия 326 г. до н.э. заточение должника в кандалы было отменено. Реальные оковы подверглись эволюции и в классическом Риме превратились в правовые узы - iuris vinculum. Утонченный ум юриста-классика найдет другие, менее архаические и более соответствующие интересам богачей способы обеспечить интересы кредитора.

 

280. Определение Павла. Если приведенное определение Институций Юстиниана воскрешает старинное понятие обязательства на ранних стадиях рабовладельческого общества, то ближе придвигает нас к сути дела определение Павла:

Obligationum substantia non in eo consistit, ut aliquod corpus nostrum aut servitutem nostram faciat, sed ut alium nobis obstringat ad dandum aliquid vel faciendum vel praestandum (D. 44. 7. 3).

(Сущность обязательства не в том состоит, чтобы сделать какой-нибудь предмет нашим или какой-нибудь сервитут нашим, но чтобы связать другого перед нами, дабы он дал что-нибудь, или сделал, или предоставил.)

В этом определении проводится размежевание права на вещь и права требовать действия.

 

281. Иск на вещь и личный иск. Это традиционное различие права на вещь и прежде всего права собственности, с одной стороны, и права требования, с другой стороны, стало твердым приобретением права. С теми же примерами, но в другом плане, в плане исковой защиты, это разграничение проводится еще раньше Павла Гаем:

In rem actio est cum aut corporalem rem intendimus nostram esse??? ius aliquod nobis competere, veluti... (4. 3).

(Иск на вещь имеет место тогда, когда мы предъявляем исковое требование о том, что телесная вещь наша или что какое-нибудь право принадлежит нам (например, сервитуты).)

 

282. Содержание обязательства. Вторая особенность выше цитированного определения, которое Павел дает обязательству, заключается в том, что у Павла раскрывается понятие содержания обязательства. Оно состоит в том, что обязанное лицо должно dare, facere, praestare: дать, сделать, предоставить. Впрочем, значение слова praestare является спорным; некоторые переводят: praestare - нести ответственность (praes stare). Позднейшее право шло в направлении поисков единого термина, покрывающего классическое триединое dare, facere, praestare. Институции Юстиниана в отрывке, приведенном выше (I. 3. 13. pr.), пользуются выражением solvere - развязать, платить, выполнить.

Что понятие содержания обязательства как dare, facere, praestare было распространенным и ходовым в римском праве, об этом свидетельствует Гай:

In personam actio est... quotiens cum intendimus dare, facere, praestare oportere (4.2).

(Личный иск имеет место тогда, когда мы предъявляем исковое требование о том, что другой должен дать, сделать, предоставить.)

Резюмируя сказанное выше, мы имеем основание утверждать, что право классического Рима, с одной стороны, различало иски на вещь и иски личные, с другой стороны, оно выработало представление о содержании обязательства. Пожалуй, яснее всего оба положения выражены у Ульпиана (современника Павла):

In rem actio est, per quam rem nostram, quae ab alio possidetur, petimus; et semper adversus eum est qui rem possidet.

(Иском на вещь мы истребуем нашу вещь, которою владеет другой; этот иск всегда направлен против того, кто этой вещью владеет.)

In personam actio est, qua eum eo agimus, qui obligatus est nobis ad faciendum aliquid vel dandum, et semper adversus eundem locum habet (D. 44. 7. 25).

(Личный иск имеет место, когда мы судимся с тем, кто обязан в отношении нас к совершению какого-либо действия или к тому, чтобы дать; тот иск всегда направлен против данного лица.)

 

§ 94. Обязательства, пользующиеся исковой защитой,

и натуральные обязательства

 

283. Сущность натурального обязательства. Как правило, в случае неисполнения обязательства, кредитор может добиваться принудительного осуществления своих прав.

Debitor intellegitur is, a quo invito exigi pecunia potest (D. 50. 16. 108).

(Под должником понимается тот, у кого при его нежелании (уплатить) деньги могут быть истребованы.)

Но римскому праву были известны и такие обязательства, которые не пользовались исковой защитой. Это, однако, не означает, что такие обязательства вовсе были лишены правового эффекта. Уплаченное по такому обязательству не могло быть истребовано обратно как недолжно уплаченное. Такие обязательства, которые не пользуются исковой защитой, но по которым уплаченное не может быть потребовано обратно, носят название натуральных обязательств (obligatio naturalis). Этот вид обязательств получил преимущественное развитие в отношениях подвластных членов семьи и рабов. Возьмем для иллюстрации такой пример: около 70-го года н.э. был издан Senatusconsultum Macedonianum, в силу которого были лишены исковой защиты займы, предоставленные подвластным членам семьи; однако уплаченное по такому займу повороту не подлежит (см. п. 466).

Solvendo non repetunt quia naturalis obligatio manet (D. 14. 6. 9. 10).

(В случае уплаты повороту не подлежат, так как остается натуральное обязательство.)

 

284. Происхождение названия "натуральное обязательство". Самое название "натуральное" ("природное", "естественное") обязательство является, можно думать, данью распространенной терминологии греческих философов, которые различали мир явлений, существующих в силу веления власти, в силу закона (nomo), и явления, существующие от природы (physei).

Nec servus quicquam debere potest nec servo potest deberi, sed cum eo verbo abutimur, factum magis demonstramus, quam ad ius civile referimus obligationem (D. 15. 1. 41. Ulpianus).

(В сущности, раб не может быть ни должником, ни кредитором, но если слову "обязательство" придать не совсем точное применение, то мы здесь не столько имеем дело с цивильным правом, сколько показываем фактическое положение вещей.)

В результате Ульпиан приходит к такому выводу:

Servi... ex contractibus civiliter quidem non obligantur, sed naturaliter et obligantur et obligant (D. 44. 7. 14).

(Рабы, хотя по цивильному праву и не становятся обязанными по договорам, но по естественному праву обязательства они и принимают на себя, и возлагают на других.)

 

285. Натуральное обязательство в рабовладельческом хозяйстве. Таким образом оказывается пробитой брешь в национальном цивильном праве. Наряду с цивильными обязательствами возникают в силу фактического положения вещей обязательства натуральные. Тот раб, который по строго цивильному праву не может быть ни кредитором и должником, ни истцом и ответчиком, в условиях разросшегося рабовладельческого хозяйства получает функции управляющего имением (rei rusticae praefectus) (D. 34. 4. 31), заведующего кассой (exigendis pecuniis praepositus) (D. 44. 5. 3) и т.п. Естественно, что круг его дееспособности должен быть расширен в интересах господствующего класса рабовладельцев. Появляются "натуральные" обязательства рабов и подвластных. Дело тут вовсе не в гуманном отношении к рабу, не в том, что натуральное обязательство покоится на узах справедливости (naturalis obligatio vinculis aequitatis sustinebatur) (D. 46. 3. 95. 4). За этой пышной формулой нельзя упускать из виду характерный афоризм, сохранившийся в титуле, посвященном юридическим изречениям, и принадлежащий Гаю:

Melior conditio nostra per servos fieri potest, deterior fieri non potest (D. 50. 17. 33).

(Наши (т.е. рабовладельцев) интересы могут через рабов стать лучше, но хуже они стать не могут.)

 

286. Обязательства цивильные и натуральные. Переходя к самой терминологии, надо сказать, что противопоставление натурального и цивильного характерно для римского права; так, противопоставляются плоды натуральные, например урожай, и плоды цивильные, как, например, проценты на капитал. Противопоставление натурального и цивильного привело к тому, что в отличие от натуральных обязательств все остальные обязательства, т.е. обязательства, пользующиеся исковой защитой, принято называть, не совсем точно, цивильными обязательствами. Это последнее название в данном случае не совсем точно потому, что исковой защитой пользовались не только цивильные обязательства в тесном смысле этого слова, т.е. обязательства, коренящиеся в ius civile и защищаемые иском, основанным на законе, но и обязательства, защита которых создана преторским правом. Вот почему в источниках мы в одном и том же отрывке читаем о натуральных и противопоставляемых им цивильных обязательствах, понимая цивильные в широком смысле как коренящиеся в национально-римском праве, и тут же, в том же отрывке, встречаем деление обязательств на натуральные, цивильные в тесном смысле и преторские.

Obligatio aut civiliter tenet aut naturaliter;...obligatio, utrum naturalis an civilis an honoraria (D. 46. 2. 1. 1).

(Обязательство имеет силу либо цивильно, либо натурально;...обязательство, будь то натуральное, или цивильное, или преторское.)

Впрочем, новейшие авторы считают, что в функции претора входило давать иски, но не создавать обязательства; что obligatio является термином цивильного права в тесном смысле слова; что юристы-классики, в том числе Гай, говорят об actio praetoria, а не об obligatio praetoria (honoraria); что таким образом самое выражение obligatio honoraria, как содержащее в себе исторически не оправданное противоречие в определении (contradictio in adiecto), является поздним нововведением римского права. Понятие преторского обязательства не следует, однако, смешивать с более узким понятием преторского соглашения или пакта (о котором будет сказано в п. 546 и сл.).

 

§ 95. Источники возникновения обязательств

 

287. Основное деление. Гай проводит основное деление (summa divisio) обязательств на две группы:

(Obligationum) summa divisio in duas species deducitur; omnis enim obligatio vel ex contractu nascitur vel ex delicto (3. 88).

(Основное деление обязательств сводится к двум видам, а именно всякое обязательство возникает либо из контракта, либо из деликта.)

Под контрактом понимался договор, признанный цивильным правом и снабженный исковой защитой; деликтом называлось причиняющее вред недозволенное деяние.

В другом сочинении Гая, приводимом в Дигестах, наряду с контрактом и деликтом появляются обязательства, возникающие ex variis causarum figuris, т.е. из разного вида оснований (D. 44. 7. 1), которые в том же титуле Дигест в fr. 5 раскрываются как квазиконтракты и квазиделикты.

 

288. Четырехчленное деление источников обязательств. В результате основания обязательства сводятся у Юстиниана к четырем источникам: контракты, квазиконтракты, деликты, квазиделикты (1. 3. 13. 2). (Подробно об этом в пп. 428 - 432).

 

§ 96. Предмет обязательства

 

289. Обязательства, имеющие предметом species и genus. Под содержанием обязательств понимают, как мы видели, действие должника, как-то: передачу вещей, уплату денег, оказание услуг, производство работ, короче: dare, facere, praestare. Нередко смешивают содержание обязательства и предмет его. Однако преобладает мнение о том, что предметом является тот объект, на который распространяется обязательство в приведенных примерах: вещи, деньги, услуги, работы.

Предмет обязательства может быть определен индивидуально (species), например, продан раб Стих, куплено тускуланское имение, или же он может быть определен родовыми признаками (genus), например, куплено вино, зерно, масло. Существенное различие этих двух видов обязательств проявляется при исполнении обязательства: гибель индивидуального предмета обязательства делает исполнение в натуре невозможным, между тем как гибель предметов обязательства, определяемых родовыми признаками, не освобождает, как правило, должника от обязательства. Это выражается юридической поговоркой, сложившейся впоследствии в Средние века: "genus perire non censetur" (вещи, определяемые родовыми признаками, не погибают).

 

290. Денежные обязательства. Особую разновидность предмета обязательства, определяемого родовыми признаками, составляют деньги. Существенное значение этого предмета обязательства особенно подчеркивается при принудительном осуществлении кредитором своего права требования.

Как нам сообщает Гай (4. 48), судья в формулярном процессе присуждал не самую вещь, о которой шел спор, но, в отличие от когда-то существовавшего порядка, присуждал ответчика к уплате ее денежной оценки.

В соответствии с этим формула присуждения (кондемнация) гласила о денежном присуждении, например: "quanti ea res erit, tantam pecuniam iudex condemna" - "сколько эта вещь будет стоить, столько денег, судья, присуди" (п. 79). Деньги становятся всеобщей заменой исполнения; в случае невозможности исполнения, возникшей по вине должника, а также в случае просрочки исполнения убытки присуждаются в деньгах. По закону Аквилия (около 289 г. до н.э.), вред, неправомерно причиненный имуществу (рабу, животному и прочему имуществу), возмещается путем денежной уплаты. "Tantum aes domino dare damnas esto": "столько меди дать хозяину пусть будет обязан" (D. 9. 2. 2).

 

291. Деньги. Древнейшим видом денег, во всяком случае как мерила ценности, был в Риме скот (pecunia от pecus, скот). Затем функцию денег исполняет медь в кусках по весу; отголоском этого времени являются сделки, совершаемые путем меди и весов (negotia quae per aes et libram geruntur), а также названия денежных единиц: as от слова aes - медь, as libralis - фунт меди.

Чеканная денежная монета появляется около 335 г. до н.э. Если раньше, по словам Гая (1. 122), сила денег заключалась не в их количестве, а в весе, то отныне "монета, отчеканенная и государством оформленная, приобретает хождение и силу не по своей субстанции <*>, а по количеству" - "eaque materia, forma publica percussa, usum dominiumque non tam ex substantia praebet quam ex quantitate" (D. 18. 1. 1. pr.).

--------------------------------

<*> Т.е. не по весу металла.

 

С ростом Рима и развитием торговли переходят к чекану серебряной монеты, argentum signatum, около 269 г. до н.э., а в период принципата появляется золотая монета, aureus. Однако при консерватизме римского права в юридической терминологии долго удерживаются слова из периода медного денежного обращения. Aes alienum, буквально чужая медь, означает в классическую эпоху долги; aes suum - право требования (D. 50. 16. 213. 1). Слово as сохраняет значение всего имущества, всего наследственного имущества: aut ex asse aut pro parte possidere - владеть полностью или в части (D. 2. 8. 15. 1).

 

292. Проценты. На долги, предметом которых являются вещи, определяемые родовыми признаками, а в особенности на денежные долги, могли начисляться проценты, usurae, буквально - плата за пользование капиталом. Проценты в определенных случаях, например в случае просрочки исполнения, устанавливались по закону, но чаще всего обусловливались по договору; хотя здесь о договоре как о соглашении двух лиц можно говорить лишь в формальном смысле. Недаром ростовщики в комедиях римского автора III в. до н.э. Плавта являются предметом язвительных насмешек наряду со своднями. В эпоху расцвета римского классического права знаменитый Папиниан говорил о тех встречавшихся, очевидно, на практике случаях, когда нельзя без краски стыда требовать процентов - non sine rubore desiderabuntur usurae (D. 22. 1. 3. 4). Ульпиан около того же времени сообщает, что нельзя требовать проценты в размере, превышающем самый капитал - supra duplum usurae, и сложные проценты - usurarum usurae (D. 12. 6. 26. 1). Но жизнь шла мимо этих благих пожеланий. В конце III в., в 290 г. н.э., Диоклетиан вновь издает указ о том, чтобы лица, требующие процентов на проценты, подвергались бесчестию (C. 2. 11. 20); потребовались особые указы о том, чтобы наместники провинций и ближайшие к ним чиновники не занимались отдачей денег в рост (D. 12. 1. 33). Законом был введен максимум роста - 12% годовых, а для морского займа (п. 467), ввиду особого риска, связанного с морскими операциями, размер процентов не был ограничен.

Тем не менее фактически положение должников и размер процентов характеризуются у Юстиниана как dura et gravissima moles - суровое и тягчайшее бремя (C. 4. 32. 26:1). Юстиниан решил дифференцировать ставку взимаемых процентов в зависимости от класса и общественного ранга заимодавца, а именно: если он - persona illustris, высокопоставленное лицо, то он может взимать не более 4%, если он владелец мастерской или купец, то не более 8%, а в остальных случаях 6%, по морским займам 12%. Но тут же Юстиниан упоминает о практикующихся махинациях кредиторов (machinationes creditorum - C. 4. 3. 2. 26. 5), которые заключают заем на имя подставных лиц, с тем чтобы выговорить в свою пользу ставку в большем размере, чем это полагалось бы высокопоставленному лицу.

 

§ 97. Обязательства делимые и неделимые.

Альтернативные обязательства

 

293. Делимые и неделимые обязательства. Обязательства считаются делимыми, когда предмет их поддается делению без ущерба для его ценности. Так, например, обязательство уплатить десять тысяч сестерций делимо; обязательство предоставить сервитут, например право проезда или право прохода или право прогона скота - неделимо (D. 45. 1. 2. pr. 1). Равным образом неделимо обязательство построить дом, выкопать ров (D. 45. 1. 72. pr.). Поэтому в случае смерти должника требование об исполнении неделимого обязательства могло быть предъявлено в полном объеме к любому из наследников должника; равным образом каждый из наследников кредитора по неделимому обязательству мог требовать исполнения в целом впредь до исполнения обязательства (D. 8. 1. 17).

Другими словами, если в одном и том же обязательстве оказались участвующими несколько кредиторов или несколько должников, то, при неделимости предмета обязательства, должники признавались солидарными должниками, а кредиторы солидарными кредиторами, из которых каждый вправе предъявить требование в полном объеме (п. 303).

 

294. Альтернативные обязательства. Альтернативным называется обязательство, в котором должник обязан совершить одно из двух (или нескольких) действий. Например: дать раба Стиха или раба Памфила. Оба раба, хотя и альтернативно, являются предметом обязательства, но исполнению, передаче подлежит лишь один из них. В терминах римского права оба предмета содержатся in obligatione и только один предмет in solutione. Кому же принадлежит право выбора того или иного предмета? Чаще всего это обусловливается в сделке (договоре или завещании), например: "Stichum aut Pamphilum, utrum heres meus velit, Titio dato", т.е. "пусть мой наследник, по своему выбору, даст Тицию Стиха или Памфила" (D. 30. 84. 9).

Если в сделке не предусмотрено, кому предоставляется право выбора, то право выбрать тот или иной предмет для исполнения принадлежит обязанному лицу. Если при самом возникновении обязательства (ab initio) предоставление одного из предметов было невозможно, например вследствие его гибели, то с самого начала обязательство считается простым, а не альтернативным. Если невозможность исполнения одного предмета наступила впоследствии, притом без вины, то обязательство сосредоточивается на втором предмете.

 

295. Факультативное обязательство. От альтернативного обязательства следует отличать facultas solutionis, возможность уплаты другого предмета вместо обусловленного. В данном случае говорят о факультативном обязательстве. Здесь предмет обязательства только один, но должнику предоставляется льгота: вместо основного предмета, содержащегося "в обязательстве", "in obligatione", предложить другой, обусловленный в договоре. Это, с одной стороны, ведет к тому, что, при невозможности исполнения основного и единственного предмета, обязательство не сосредоточивается на втором, факультативном предмете. С другой стороны, право воспользоваться льготой по замене исполнения принадлежит лицу, обязанному произвести исполнение.

Допустим, что залогодержатель потерял предмет залога, который попал в руки третьего лица. Залогодержатель предъявляет к третьему лицу (владельцу) иск об истребовании предмета залога. Основное обязательство третьего лица - это возвратить предмет залога, но Павел предоставляет ему льготу - уплатить залоговому кредитору долг, обеспеченный залогом, вместо того, чтобы возвратить вещь (D. 20. 6. 121).

 

§ 98. "Кауза" в обязательстве

 

296. Понятие "кауза". Слово "кауза" имело в римском праве разнообразные значения. В обязательственном праве под "кауза" нередко понимали то материальное основание, вследствие которого сторона вступает в обязательство, та цель, которая имеется в виду при вступлении в обязательство. Dedi tibi Stichum ut Pamphilum manumittas - я дал тебе раба Стиха, чтобы ты освободил Памфила (D. 2. 147. 2). Fundum Titius filius meus praecipito, quia frater eius ipse ex arca tot aureos sumpsit - пусть сын мой Тиций возьмет впредь до раздела наследства земельный участок, поскольку брат его взял сам из моей кассы столько-то золотых (D. 35. 1. 17. 2). Желание освободить Памфила в первом случае, желание уравнять положение двух сонаследников во втором случае являются материальным основанием, побуждающим совершить ту или иную сделку. Это основание может иногда оказаться противозаконным, противонравственным. Pacta quae turpem causam continent non sunt observanda - соглашения, содержащие противонравственное основание, не должны быть соблюдаемы (D. 2. 14. 27. 4).

Может случиться, что правооснование вовсе отсутствует. Например, хозяин сделал записи по своим счетным книгам о том, что он должен определенную сумму рабу. Между тем в действительности хозяин не получил займа от раба, и вообще долг лишен материального правооснования - nulla causa praecesserat debendi (D. 15. 1. 49. 2).

В таком случае запись по книгам не порождает обязательства.

 

297. Стипуляция как обязательство, не содержащее "каузы". Однако издревле в Риме существовал договор, сила которого покоилась на его формальном характере, не содержа в то же время упоминания о "каузе", лежащей в его основании. Мы имеем в виду так называемую стипуляцию (п. 433).

Здесь достаточно сказать, что под стипуляцией понимается словесный договор, заключаемый путем вопроса кредитора и совпадающего с вопросом ответа должника. Древнейший тип стипуляции: Centum dare spondes? Spondeo. Обязуешься уплатить сто? Обязуюсь.

Уже отсюда видно, что стипуляция не содержит в себе указания, по какому основанию должник обязался уплатить (по займу, по купле-продаже и т.д.), т.е. стипуляция не содержит в себе "каузы"; мы говорим поэтому, что стипуляция является абстрактным обязательством. На ранних стадиях развития строго абстрактный характер стипуляции отсекал у должника какие бы то ни было возражения и безоговорочно закабалял его кредитору-рабовладельцу. Но вскоре выяснились большие злоупотребления на этой почве.

 

298. Появление возражений об отсутствии "каузы" в стипуляции. Гай (4. 116) сообщает, что стало нередким (saepe accidit) такое явление: должник принимает на себя обязательство по стипуляции, между тем как кредитор, собиравшийся отсчитать и выдать деньги взаймы, таковых не выдал (numeraturus non numeravit). Формально стипуляция остается в силе, но злоупотребление кредитора настолько явное, что присуждение с должника представляется несправедливым (iniquum) и должнику дается возражение о недобросовестности истца (exceptio doli). В результате стипуляция, продолжая быть по форме абстрактной, начинает терять по существу свой абстрактный характер, т.е. она перестает быть материально-абстрактной (подробнее см. п. 465).

 

299. "Кауза" в обязательствах, направленных на передачу. Особо нужно остановиться на роли "кауза" в обязательствах, исполнение которых состоит в "dare", т.е. в передаче вещи. Передаче могут предшествовать различные материальные правооснования, например:

Si tibi (rem) tradidero sive ex venditionis causa sive ex donationis sive quavis ex alia causa (Гай. 2. 20).

(Если я тебе передам вещь в силу продажи, или в силу дарения, или по какому-либо другому основанию.) (См. также в п. 198.)

Влияние "каузы" как предшествующего правооснования на последующее действие стороны в обязательстве весьма энергично. Так, например, римское право считало недействительными дарения между супругами, вследствие чего действия, совершенные на основании этой "каузы", признавались недействительными, как-то: передача подаренного предмета, принятие одним супругом обязательства перед другим в целях дарения или погашение долга с такой же целью (D. 24. 1. 3. 10).

На примере дарения ясно видно, что понятие "каузы" как предшествующего правооснования близко подходит к понятию намерения, с которым сторона совершает действие. В этом смысле говорят не только о causa donandi, т.е. о намерении одарить, но и о causa solvendi - намерении исполнить обязательство, causa contrahendi - намерении связать договором.

Юлиан (II в. н.э.) считал, что если одна сторона дает деньги с намерением дарить и другая берет их с намерением получить взаймы, то при таком расхождении в "кауза" договор не состоялся (D. 12. 1. 18. pr.).

 

300. Передача вещи становится независимой от "каузы". Однако чем ближе к византийской эпохе, тем эффект передачи вещи становится все более независимым от лежащей в ее основании "каузы" и от тех внутренних мотивов, которыми сторона руководится. Институции Юстиниана содержат такое положение: "Я тебе завещал раба Стиха за то, что ты вел мои дела в мое отсутствие, или за то, что возбужденное против меня уголовное дело было прекращено благодаря твоему вмешательству. Затем оказывается, что ты вовсе не вел моих дел или не имеешь никакого отношения к прекращению уголовного дела; тем не менее завещательное распоряжение остается в силе". Это положение формулируется так: legato falsa causa non nocet - ложный внутренний мотив не вредит завещательному распоряжению (I. 2. 20. 31).

Составители Дигест делают и дальнейший шаг. Они цитируют приведенный у Юлиана пример, когда кредитор дает деньги donandi gratia, а должник их берет quasi creditam, в виде займа. Мы знаем, что, по мнению Юлиана, в данном случае договор не состоялся из-за расхождения в "кауза" (D. 12. 1. 18. pr.). Однако ко времени работы византийских компиляторов взгляд на "кауза" уже изменился, и они не остановились перед тем, чтобы вложить Юлиану в уста прямо противоположное решение:

Nec impedimento esse, quod circa causam dandi atque accipiendi dissenserimus (D. 41. 1. 36. Iulianus).

(Не является препятствием расхождение в отношении "кауза" передачи и получения.)

В результате эволюции передача вещи стала независимой от "кауза", другими словами, traditio стала абстрактной (п. 198).

 

§ 99. Множественность лиц в обязательстве

 

301. Участники обязательства. Простой случай обязательственного отношения с точки зрения числа его участников это тот, когда в нем участвуют один кредитор (creditor - reus stipulandi) и один должник (debitor - reus promittendi). "Reus" от слова res сначала означало участвующего в деле, т.е. как на активной, так и на пассивной стороне; лишь позднее за словом reus сохранилось значение ответчика в гражданском деле, подсудимого - в уголовном деле. Promittere значит обещать, принимать на себя обязательство; stipulari значит выговорить в свою пользу, притом не только по стипуляции, но и по любому виду обязательства: должник обещает, кредитор "стипулирует".

Но есть обязательственные отношения, более сложные по числу участников: с несколькими должниками, с несколькими кредиторами.

 

302. Долевые обязательства. Если предмет обязательства был делим, то, вообще говоря, обязательство дробилось между несколькими участниками. Источники, а именно Кодекс Юстиниана, а еще раньше Павел (D. 10. 2. 25. 9. 13) возводят это правило к законам XII таблиц.

Ex lege XII tabularum aes alienum hereditarium... pro portionibus... ipso iure divisum (C. 2. 3. 26).

(По законам XII таблиц наследственные долги делятся автоматически на доли.)

Долевая ответственность действует во всех случаях, когда она законом или договором не устранена. Nomina ipso iure divisa - так гласит правило. Nomen - буквально имя, запись имени должника в книге римского домохозяина, отсюда nomen - долговое требование, долг.

 

303. Ответственность солидарная и множественная. Если желали возложить ответственность на каждого из должников во всем объеме или предоставить право требования каждому из кредиторов во всем объеме, то это должно было быть положительно оговорено в сделке (договоре, завещании). В таком случае наступала ответственность in solidum (буквально - целиком): каждый из нескольких субъектов обязательства обязан был исполнить целиком или вправе был требовать целиком, с тем, однако, что обязательство подлежало исполнению только единожды.

Тут мы имеем дело с той разновидностью совокупных обязательств, которые называются солидарными. В этом отношении солидарные обязательства отличаются от другой разновидности совокупной ответственности, при которой наступало умножение ответственности. Например, если несколько человек убили раба или если несколько человек бросили бревно и задавили раба, то по закону Аквилия (ок. 289 г. до н.э.) имущественная ответственность возлагалась на каждого из соучастников. Это положение, освященное авторитетом старореспубликанских юристов (auctoritate veterum), покоилось на том, что в данном случае ответственность носила штрафной характер. "Ex lege Aquilia quod alius praestitit, alium non relevat, cum sit poena" - "то, что один уплатил по закону Аквилия, не освобождает другого, поскольку речь идет о штрафе, о наказании" (D. 9. 2. 11. 2). То же самое наступает по actio furti при ответственности нескольких лиц, совместно совершивших кражу. Эта кумулятивная ответственность была исключением; в других деликтных исках, не носивших штрафного характера, наступала ответственность не по принципу умножения ответственности соучастников, а солидарная.

 

304. Обязательства солидарные и корреальные. До сравнительно недавнего времени толкование источников производилось таким образом, что солидарная ответственность различалась двух видов:

(1) Солидарная в тесном смысле слова, когда удовлетворение, полученное кредитором от одного из совокупных должников или одним из совокупных кредиторов от должника, погашало обязательство.

(2) Корреальная, когда предъявление иска кредитором к одному из совокупных должников или одним из совокупных кредиторов к должнику погашало обязательство.

Слово "корреальный" происходит от того, что источники говорят о "duo rei" или "correi", т.е. о двух участниках или соучастниках обязательства.

При наличии нескольких солидарных (а в соответственных случаях корреальных) должников говорят о пассивной солидарности (корреальности), а при наличии нескольких солидарных (а в соответственных случаях корреальных) кредиторов говорят об активной солидарности (корреальности). Наибольшее практическое значение имеет пассивная солидарность (корреальность).

 

305. Прежний взгляд на различие солидарных и корреальных обязательств. Считалось, что корреальная ответственность возникает при совместном вступлении должников в договор, а солидарная ответственность наступала по деликтам или когда должники вступали в обязательство независимо один от другого. Вопрос о различии между корреальными и солидарными обязательствами был, пожалуй, самым трудным в обязательственном праве.

Считалось, что корреальные участники обязательства более тесно связаны между собой, чем солидарные. Так, перерыв исковой давности в отношении одного из корреальных должников действовал в отношении всех корреальных должников, между тем как перерыв давности в отношении одного из солидарных должников не действовал в отношении остальных солидарных должников. Равным образом прощение долга одному из корреальных должников или замена обязательства новым (новация, обновление обязательства) прекращали долг остальных корреальных должников. Такие правовые последствия не были присущи солидарным обязательствам.

Основываясь на выражении источников о том, что в корреальных обязательствах речь идет о едином обязательстве (in utraque obligatione una res vertitur), немецкие пандектисты прошлого столетия, в особенности Келлер, выдвинули замысловатую теорию о едином объективном составе корреального обязательства с различными субъективными отношениями. Этим объяснялось, что предъявление иска к одному корреальному должнику пресекает возможность иска к другому. Однако источники говорят в других местах не о едином, а о двух корреальных обязательствах, указывая, что если иск предъявляется по одному корреальному обязательству, то тем самым погашается второе корреальное обязательство (natura obligationum duarum ea esset, ut, cum altera earum in iudicium deduceretur, altera consumeretur - D. 46. 1. 5). А в таком вопросе, как влияние просрочки одного из корреальных должников, существует в текстах трудно примиримое противоречие. По мнению Помпония (ок. 130 г. н.э.), неправильное действие одного из корреальных должников влечет за собой вредные последствия для другого (alterius factum alteri quoque nocet - D. 46. 2. 18). По мнению же Марциана (ок. 230 г. н.э.), в корреальном обязательстве просрочка одного из содолжников не влечет за собой вредных последствий для другого (si duo rei promittendi sunt alterius mora alteri non nocet - D. 22. 1. 32. 4).

Все эти трудности, а также современные методы подхода к византийским источникам римского права привели к необходимости пересмотра вопроса о корреальных и солидарных обязательствах.

 

306. Единый тип совокупного обязательства у юристов-классиков. Новейшие авторы приходят к выводу о том, что сложный и запутанный вопрос о различии между корреальными и солидарными обязательствами основан на недостаточно критическом отношении к источникам и по существу является беспредметным созданием весьма поздних, преимущественно германских, "теоретиков".

С этой точки зрения считается, что не было двух категорий совокупных обязательств, корреальных и солидарных, а был один тип; будем именовать его солидарным. В классическую эпоху считалось, что иски нескольких совокупных (раньше говорили: корреальных, теперь говорят солидарных) кредиторов или к нескольким солидарным должникам являются исками об одном и том же (de eadem re), вследствие чего предъявление иска, точнее, litis contestatio, одним из кредиторов или к одному из должников влечет за собой погашение других прав требования.

 

307. Сохранение при Юстиниане единого типа совокупного обязательства при наличии нескольких кредиторов. Составители Дигест оставили это положение в силе для активной солидарности, сохранив соответствующие тексты классических юристов без изменения. Si duo rei stipulandi sint... unum iudicium petentem, totam rem in litem deducere, т.е. при наличии двух совокупных (раньше переводили - корреальных; теперь переводят - солидарных) кредиторов предъявление иска одним из них ведет к поглощению иском всего обязательственного взаимоотношения (D. 46. 2. 31. 1). Если один из двух совокупных кредиторов предъявляет иск, то предложение денег должником другому из кредиторов не порождает правовых последствий (D. 45. 2. 16).

 

308. Реформа Юстиниана в отношении погашения обязательства при наличии нескольких совокупных должников. Но в отношении пассивной совокупности (раньше в этих случаях говорили о корреальности, теперь говорят о солидарности) при Юстиниане введено было существенное изменение, а именно:

In duobus reis promittendi constituimus, ex unius rei electione praeiudicium creditori adversus alium fieri non concedentes, sed remanere ipsi creditori actiones integras, donec per omnia ei satisfiat (C. 8. 40. 28) (531 г. н.э.).

(При наличии двух совокупных (солидарных) должников мы постановляем, чтобы выбор одного должника (для предъявления к нему иска) не преграждал прав кредитора в отношении другого должника, но чтобы право кредитора на иск оставалось за кредитором впредь до полного удовлетворения.)

Таким образом, в отношении пассивной солидарности обязательство по реформе Юстиниана прекращалось не в силу поглощающего (консумирующего) влияния предъявления иска, как это было в классическую эпоху (п. 74), а в силу фактического удовлетворения (solutio).

 

309. Интерполяции в текстах о солидарных должниках. Что же оставалось делать комиссии Трибониана по составлению Дигест? Они по своему обычному методу интерполировали соответствующие места классических юристов с целью привести их в согласие с реформой Юстиниана. Это и сделано в D. 9. 4. 5, где вставлены слова "nec altero convento alter liberabitur" - предъявление иска к одному не освобождает другого. Еще ярче интерполяция звучит в другом тексте:

Si apud duos sit deposita res, adversus unumquemque eorum agi poterit, NEC LIBERABITUR ALTER, SI CUM ALTERO AGATUR: NON ENIM ELECTIONE, SED SOLUTIONE LIBERANTUR (D. 16. 3. 1. 43).

(Если вещь сдана на хранение двум лицам, то можно предъявить иск к любому из них, причем другой не освобождается в силу предъявления иска к первому; ИБО ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ПРЕКРАЩАЕТСЯ НЕ В СИЛУ ВЫБОРА ОДНОГО ИЗ ДОЛЖНИКОВ ДЛЯ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ К НЕМУ ИСКА, А В СИЛУ ИСПОЛНЕНИЯ.)

Выделенные слова и в особенности обобщающий вывод считаются творчеством византийцев, вложенным в уста классического юриста.

То же самое следует сказать о совокупной ответственности нескольких соопекунов за заведомо неправильное действие опекунов по утверждению действий подопечных: perceptione, ab uno facta, et ceteri liberantur, non electione - с получением удовлетворения от одного из них, а не с предъявлением иска к одному из них, освобождаются остальные (D. 27. 6. 7. 4).

Бросается в глаза интерполяция в том месте Дигест, где говорится (D. 9. 3. 1. 10. Ульпиан; D. 9. 3. 2 - 4) о таком случае: из общей квартиры что-то выброшено или вылито неизвестно кем, иск дается против каждого из жильцов солидарно; но если к одному предъявлен иск, то остальные освобождаются. Это положение соответствует точке зрения классиков, но на этом месте текст Ульпиана обрывается компиляторами и вставляются из Павла следующие слова: "уплатой, а не закреплением иска".

"Actio dabitur... in solidum; sed si cum uno fuerit actum, ceteri liberabuntur (Ulpianus) PERCEPTIONE NON LITIS CONTESTATIONE (Paulus)".

Выделенные слова являются интерполированной вставкой. Мы ясно видим рядом стоящие: текст классика и добавленный к нему текст интерполяторов, вложенный в уста другого юриста.

В результате следует считать, что римское право не знало, наряду с солидарными, еще и корреальные обязательства. Особенность состояла в том, что в классическую эпоху совокупное обязательство нескольких должников прекращалось в силу факта предъявления иска к одному из них; при Юстиниане же такое последствие наступало лишь по получении удовлетворения от одного из должников.

 

310. Источники возникновения солидарных обязательств. Солидарные обязательства возникали в результате договора, завещания, совместного причинения вреда, при неделимости предмета обязательства, например, несколько сонаследников обязаны предоставить кредитору сервитут проезда, прогона, прохода, провода воды, или несколько сонаследников вправе требовать от одного должника пользования таким сервитутом. Специфически римской была солидарная ответственность нескольких хозяев за вред, причиненный их общим рабом.

 

Глава 25