(Если кто добросовестно сделается владельцем, не предъявляется расчет ни потребленных, ни несобранных плодов, после начатия процесса расчет ведется на те плоды, которые по вине не были собраны или, будучи собраны, были потреблены.)
В праве Юстиниана момент прекращения добросовестного владения был отнесен к самому началу процесса, неразделяемого уже на две стадии, после чего ставился вопрос о вине владельца в отношении неснятых или потребленных плодов.
§ 64. Спецификация
200. Под этим именем разумелось изготовление новой вещи (nova species) из одной или нескольких других. Юридическое затруднение возникало, когда создатель новой вещи воспользовался материалом, принадлежавшим другому лицу.
Юристы-сабинианцы, последователи стоиков, по учению которых материал (materia) доминирует над формой, держались воззрения, что собственник материала оставался собственником вещи и в ее новом виде. Прокулианцы, следуя Аристотелю и перипатетикам, считали форму доминирующей и существенной, тогда как материя была вещью побочной, придаточной и несуществующей, пока не получит формы. Поэтому новая вещь принадлежит на правах собственности своему создателю, собственник же материала имеет к последнему actio furti (иск из воровства об уплате штрафа) и condictio furtiva (о возвращении владения), а при невозможности возврата - об уплате вознаграждения (Гай. 2. 79 и D. 13. 1. 8).
В праве Юстиниана возобладало среднее мнение, по которому новая вещь принадлежит собственнику материала или спецификатору, в зависимости от того, может ли она быть обращена в прежнюю форму или нет. По праву Юстиниана спецификатор становился всегда собственником новой вещи, если он к чужому материалу прибавил частично и свой собственный.
Конечно, и при таком решении спецификатор обязан возместить собственнику стоимость переработанного материала. Являлась ли добросовестность спецификатора условием приобретения права собственности, источники не указывают.
§ 65. Оккупация
201. Под оккупацией (occupatio) разумелось присвоение и завладение вещами с намерением удержать их за собой. Она обосновывала право собственности захватчика и распространялась на все бесхозяйные вещи согласно принципу, выраженному в законах XII таблиц - res nullius cedit primo occupanti - бесхозяйная вещь следует за первым захватившим. Вещи, принадлежавшие всем, - res omnium communes - были главными объектами для такого захвата - путем охоты, рыболовства и птицеводства. Сюда относились появившиеся в море острова, а также камни, раковины и т.п., находимые на морском берегу или его дне, дикие звери в их естественном состоянии свободы, независимо от того, как последовало овладение ими. Римское право не признавало за собственником земельного участка исключительного права охоты на этом участке, которое мешало бы таким захватам. Наконец, сюда относились вещи, брошенные прежним собственником, - res derelictae (D. 41. 1. 1. 5). Вражеское имущество считалось бесхозяйным и могло быть предметом оккупации, но не все. Утверждение Гая, что римлянин особенно считал своим то, что взято им у врагов, является лишь воспоминанием о древнейших временах; в исторические времена военная добыча принадлежала государству (D. 48. 13. 15). Солдаты получали в собственность лишь часть добычи, предоставлявшуюся им полководцами.
К оккупации приравнивался захват морского берега или дна путем застройки и установления ограждений.
§ 66. Клад
202. Под кладом - thesaurus - понималась всякая ценность, которая была где-нибудь сокрыта так давно, что после открытия нельзя уже найти ее собственника.
Если такое сокровище было найдено на чьей-либо земле, то с II в. н.э. половину клада получал находчик, а другую - владелец земли. Между ними возникала общая собственность (1. 2. 1. 39). Тогда же было установлено, что находка на священном или погребальном месте принадлежала находчику целиком. Позднее половина шла в пользу фиска. Если находчик производил розыски клада без разрешения собственника земли, то последний получал все.
За поиски путем колдовства находчик лишался всяких прав, а найденное поступало в пользу фиска.
§ 67. Приобретательная давность
203. Usucapio. Приобретательная давность есть приобретение лицом права собственности в силу того, что это лицо провладело (при наличии известных условий) вещью в продолжение известного времени. Старое цивильное право знало приобретательную давность в виде usucapio, для которой требовалось владение движимой вещью в течение года, а недвижимой в течение двух лет - след двухпольного ведения сельского хозяйства. К недвижимостям юристы приравняли позднее и возведенные на земле постройки. Не требовалось ни законного основания владения, ни добросовестности владельца. Однако издавна из общего правила было допущено исключение для ворованных вещей. Приобретение их по давности было запрещено законами XII таблиц, а позднее законом Атиния III в. до н.э. Законом Плавтия (70 г. до н.э.) было воспрещено приобретение собственности по давности на движимые и недвижимые вещи, захваченные насильственно.
Законы XII таблиц исключали из действия давности место погребения - forum sepulcri, а также res mancipi самостоятельной женщины, переданные ею без разрешения опекуна - sine auctoritate tutoris. В дальнейшем развитии давность была подчинена требованию iusta causa possessionis - справедливое основание владения. Под ним понималось iustum initium possessionis - правомерное начало владения, т.е. законный способ (титул), которым владелец начал свое владение (D. 41. 2. 6. pr.). Три основания (насилие, тайное похищение и временное держание) были объявлены неспособными приводить к собственности по давности. К требованию iusta causa присоединилось другое требование - требование добросовестности. Владение считалось начатым добросовестно, когда в доказательство приводился законный титул, т.е. сделка, на основании которой было начато владение и которая только потому не сделала владельца собственником, что собственности на вещь не имел и другой участник сделки, отчуждатель вещи. В случае продажи добросовестность требовалась не только в момент заключения договора, но и в момент исполнения договора путем традиции (передачи) вещи. В итоге своего развития давность, кроме владения, требовала наличия законного основания и добросовестности в течение всего срока давности.
Давностный срок должен был течь непрерывно. Это требование было облегчено допущением так называемого преемства во владении - successio possessionis, которое позволяло наследнику воспользоваться владением наследодателя.
Coeptam usucapionem a defuncto posse et ante aditam hereditatem impleri constitutum est (D. 41. 3. 40).
(Установлено, что давность, начатую умершим, можно закончить и раньше принятия наследства.)
Точно так же в прижизненных сделках допускался зачет и причисление времени владения предшественника в пользу добросовестного преемника. Это называлось приращением во владении - accessio possessionis.
204. Longi temporis praescriptio. Приобретательная давность применялась только к италийским землям и между римскими гражданами. Однако в провинциях, в отношении провинциальных земель, римские правители, а затем и императорское законодательство в борьбе с упадком земледелия и забрасыванием земель ввели институт исковой погасительной давности. Он был основан на эллинистическом принципе, что нельзя сохранить за собою право, которое долго оставалось в пренебрежении. Новому институту дали процессуальное название praescriptio longi temporis.
Прескрипцией называлась приписка в начале формулы иска. В данном случае в формуле иска об истребовании вещи делалась приписка, в которой судье предлагалось претором освободить ответчика, провладевшего недвижимостью десять лет, если прежний собственник жил в одной с ним провинции, и двадцать лет, если они жили в разных провинциях, без различия движимых и недвижимых вещей. Требовалось только основание, оправдывающее вступление во владение. Юриспруденция распространила на эту давность требование доброй совести и законного титула владения. Будучи сначала средством защиты против исков нерачительного собственника, десять или двадцать лет не владевшего своей вещью, такое владение затем приобрело значение особого основания для иска (а не только возражения) со стороны давностного владельца, который мог вытребовать себе вещь, даже если она потом попадала во владение прежнего нерадивого хозяина.
Таким образом давностный владелец приобретал право собственности (провинциальной). Преторский эдикт распространил этот способ приобретения права собственности и на все вообще вещи, находившиеся в давностном владении перегринов.
Впоследствии этот институт стал применяться к италийским землям параллельно с приобретательной давностью (usucapio).
205. Приобретательная давность в праве Юстиниана. В праве Юстиниана был подведен итог развития этих двух институтов, причем были объединены соответствующие постановления.
Необходимый срок владения для приобретения по давности был установлен для движимых вещей в три года, для недвижимых - в десять лет, если прежний собственник и давностный владелец живут в одной провинции, и в двадцать, если они живут в разных провинциях.
Юстиниан ввел еще другой срок - тридцатилетней, чрезвычайной давности. Кто добросовестно приобрел вещь и оставался во владении ею до истечения срока погашения иска собственника (тридцать лет), тот имел право, если он терял вещь, предъявлять иск о выдаче ее, как если бы он был действительным собственником. При этом он не был обязан доказывать наличия законного титула (C. 7. 39. 8). Здесь проявляется тот же характер развития, как и при прескрипции: сначала защита путем возражения, а затем и предоставление иска, но с удлинением срока. Изъяты от действия этой давности были только вещи, насильственно захваченные, вещи, не допускавшие установления частной собственности, и вещи, находившиеся в общественном пользовании.
§ 68. Защита права собственности
206. Защита собственности в рабовладельческом обществе была чрезвычайно разнообразна по своим источникам (обычай, цивильное, преторское право), по своим видам и направленности. Способы защиты собственности изменялись и приспособлялись к тем видам собственности, которые она принимала в классическом и позднейшем праве Юстиниана. Здесь будут рассмотрены типичные виды защиты собственности.
207. Понятие виндикации. Виндикационный иск носил исторически процессуальное наименование rei vindicatio (от vim dicere - объявлять о применении силы), регламентированного правом поведения собственника по розыску и возвращению своей вещи - где нахожу свою вещь, там и виндицирую ее (ubi rem meam invenio, ibi vindico). Параллельно развивалось и материально-правовое понятие виндикации как требования невладеющего собственника к владеющему несобственнику о возврате ему вещи (restituere rem). Истцом в этом иске выступал собственник, утверждавший, что требует свою вещь - rem suam esse. Ответчиком признавался всякий владелец вещи в момент возбуждения спора. Отношение между сторонами устанавливалось при содействии магистрата, позднее судьи, выяснявшего, кто из сторон владеет спорной вещью (независимо от оснований владения) и, следовательно, кто явится ответчиком в процессе о собственности.
Officium autem iudicis in hac actione in hoc erit, ut iudex inspiciat an reus possideat: nec ad rem pertinebit, ex qua causa possideat (D. 6. 1. 9).
(Обязанность же судьи при этом иске будет состоять в том, чтобы он рассмотрел, владеет ли ответчик, и к делу не относится, на каком основании он владеет.)
208. Истец и ответчик по виндикационному иску. Материальное содержание виндикации раскрыто было при формулярном процессе в так называемой петиторной формуле, которая выдавалась претором истцу и направлялась прежде всего на реституцию вещи (restituetur).
Текст этой формулы был примерно такой:
Si paret fundum Capenatem, quo de agitur, ex iure Quiritium A <ii> esse neque is fundus A <o> A <o> restituetur, quanti si fundus erit, tantam pecuniam iudex N <m> N <m> A <o> A <o> condemnato: si non paret absolvito (Ср. Гай. 4. 48 - 51).
(Если окажется, что Капенатское имение, о котором идет спор, принадлежит по квиритскому праву Авлу Агерию и это имение не возвращается ему, то сколько будет стоить это имение, в такой сумме пусть судья присудит Нумерия Негидия в пользу Авла Агерия; если не окажется, пусть освободит.)
Интенция этого иска прямо ставила вопрос о принадлежности предмета спора истцу на праве собственности, а также уточняла и индивидуализировала предмет, о котором идет спор, - Капенатское имение. Истец должен был установить тождество принадлежавшего ему и отыскиваемого им предмета. Это доказательство могло иногда быть достаточным, чтобы избавить от дальнейшего ведения процесса, при безнадежности шансов ответчика. Вот почему юристы прибегали, прежде чем предъявлять виндикацию, к личному иску против того, у кого находился спорный предмет, с требованием предъявить его для осмотра истцом. Этот иск носил личный характер и назывался actio ad exhibendum.
Si fugitivus servus nummos crediderit, an condicere tibi dominus possit, quaeritur... vindicari nummi possunt, si extant, aut si dolo malo desinant possideri, ad exhibendum agi (D. 12. 1. 11. 2).
(Спрашивается, если беглый раб доверил тебе деньги, может ли собственник требовать у тебя... деньги могут быть виндицированы, если находятся налицо, или если по злому умыслу перестали быть во владении, то надо действовать, требуя предъявления (их).)
Речь идет не о деньгах как родовом понятии, а об определенных денежных знаках, о вещах индивидуализированных (species), путем запечатания их в конверт, вложения в шкатулку и т.п. Достаточно осмотреть конверт или шкатулку, чтобы по описанию собственника, обокраденного беглым рабом, установить тождество с отыскиваемым предметом. Вот почему Ульпиан говорит об иске о предъявлении.
Этим иском пользуется собственник для определения, является ли сторона, с которой он начнет петиторное производство, владеющей.
Практически круг ответчиков по виндикации был очень расширен, и Ульпиан (D. 6. 1. 9) говорит, что наряду с владельцами этот иск охватил и простых держателей - нанимателей, арендаторов, поклажепринимателей и т.д., которые отвечали и по искам из заключенных ими договоров, и по искам собственника. По-видимому, это тяжело отразилось на их положении, так как понадобился особый закон (нач. IV в. н.э.), предоставивший держателям, у которых вытребовался участок, называть суду лиц, от имени которых они осуществляли держание, с тем чтобы тяжесть процесса была перенесена на последних (C. 3. 19. 2).
Ответчик мог отказаться вступить в спор о собственности, так как invitus nemo rem cqgitur defendere - никто против воли не принуждается отстаивать вещь (D. 50. 17. 156. pr.). Но тогда он должен был выдать вещь истцу; если это была недвижимость, претор предоставлял истцу интердикты quem fundum, а для движимых - отдавал приказ о допущении к отобранию или отводу - duci vel ferri pati. Наконец, упомянутая выше actio ad exhibendum в качестве личного иска не допускала уже уклонения ответчика. В праве Юстиниана к уклоняющемуся от выдачи предмета ответчику применялось принуждение manu militari.
209. Доказывание. При вступлении ответчика в процесс за ним оставалась возможность оспаривать приводимые истцом доказательства своего права собственности. При договорных способах приобретения ответчик мог оспаривать основания и способы приобретения не только истца, но и всех предшественников, восходя до законного начала владения - iustum initium possessionis. Истцу приходилось воспроизводить всю историю переходов права собственности от начала завладения. Средневековые юристы называли поэтому доказательство в виндикационном иске дьявольским (probatio diabolica). Правда, благодаря введению приобретательной давности, это доказывание законных переходов могло ограничиваться пределами законных сроков давности.
210. Фиктивные владельцы. В праве Юстиниана виндикационный иск допускался не по признаку владения вещью, а как личный, против так называемых фиктивных владельцев. Так назывались две категории ответчиков. С одной стороны, к владельцам были приравнены те, которые до litis contestatio прекратили свое владение путем, например, отчуждения, разрушения и т.п., чтобы не отвечать перед собственником - qui dolo desiit possidere, кто умышленно перестал владеть. С другой стороны, к этой же категории были отнесены лица, симулировавшие свое владение, чтобы ввести истца в заблуждение при предъявлении виндикации - qui dolo liti se obtulit.
211. Присуждение. Основной целью иска было, как указывает петиторная формула, возвращение вещи (restitutio) в соответствующем состоянии, со всеми плодами и приращениями rem cum omni causa, с обязанностью возмещения ущерба от гибели, повреждения и ухудшения, а также представление обеспечения на случай возможного ущерба (cautio).
Однако при возвращении вещи истцу судья обязывал последнего возместить добросовестному ответчику издержки, понесенные им на вещь.
Sumptus in praedium quod alienum esse apparuit, a bona fide possessore facti neque ab eo qui praedium donavit neque a domino peti possunt verum (exceptione doli posita) per officium iudicis aequitatis ratione servantur, scilicet si fructuum ante litem contestatam perceptorum summam excedant etenim admissa compensatione superfluum sumptum meliore praedio facto dominus restituere cogitur (D. 6. 1. 48).
(Расходы, понесенные добросовестным владельцем на имение, которое оказалось чужим, не могут быть требуемы ни с того, кто подарил имение, ни с собственника, однако (путем ввода эксцепции об умысле) они охраняются по обязанности судьи в силу соображений справедливости; так, если они превосходят стоимость плодов, собранных до засвидетельствования спора, поэтому собственник принуждается производить зачет, возместить излишний расход в соответствии с улучшением его имения.)
Нужно отметить, что формула петиторного иска не содержала никаких указаний по данному вопросу и, как видно, обязанность истца возмещать добросовестному владельцу его издержки сложилась под влиянием соответствующего взгляда Папиниана, опиравшегося на соображении справедливости.
В соответствии с общей тенденцией формулярного процесса и формулой петиторного иска ответчик по виндикации мог быть присужден к уплате истцу определенной денежной суммы (condemnatio pecuniaria), а не к выдаче самой вещи. Поэтому важно было сделать из оценки предмета (aestimatio litis) средство побудить ответчика к выдаче вещи. Истец давал оценку вещи под присягой.
Eius rei quae in rem actionem petita tanti aestimata est, quanti in litem actor iuraverit, dominium statim ad possessorem pertinet: transegisse enim cum eo et decidisse videtur eo pretuio quod ipse constituit (D. 6. 1. 1. 46).
(Право собственности на вещь, которую не требуют путем иска о вещи и которая была оценена во столько, во сколько на суде присягнул истец, тотчас переходит к владельцу: ведь истец представляется заключившим с ним (ответчиком) мировую по той цене, которую установил сам.)
Таким образом создавалась конструкция процессуальной продажи объекта виндикации истцом ответчику, чтобы оправдать сохранение последним объекта спора за собой.
212. Негаторный иск (actio negatoria). Негаторным (отрицательным) назывался иск, который предоставлялся собственнику в тех случаях, когда он, не утрачивая владения своею вещью, встречал, однако, какие-то помехи или стеснения. Таким образом, этот иск принадлежал владеющему собственнику и был направлен против всяких серьезных и реальных посягательств с чьей-либо стороны на его собственность в виде присвоения права сервитутного или сходного пользования (прохода или проезда через его участок, пристройки к его стене своих сооружений). Собственник отрицал за ответчиком такое право (почему иск и назывался негаторным). Интенция формулы негаторного иска была выражена в отношении ответчика отрицательно - "si paret N <0> N <0> ius non esse eundi, agendi..." (если окажется, что Нумерию Негидию не принадлежит право прохода, прогона...). Истец должен был доказать свое право собственности и нарушение его ответчиком. Свободу своей собственности он не должен был доказывать, ибо это всегда предполагалось, а за ответчиком оставалось право доказывать свое право на ограничение полноты прав истца. Истец при этом мог требовать гарантии своей собственности от нарушений в будущем - cautio de non amplius turbando. Связанные с нарушением выгоды ответчика и нанесенные убытки подлежали возвращению и возмещению истцу. В случае оспаривания размеров возмещения на помощь приходила оценка спора (litis aestimatio) по аналогии с виндикацией.
213. Actio prohibitoria. Параллельно негаторному иску существовал еще иск о воспрещении - actio prohibitoria, формула которого начиналась интенцией: si paret A <0> A <0> ius esse prohibendi N <0> N <0> uti frui - если окажется, что Авлу Агерию принадлежит право воспрещения Нумерию Негидию пользоваться и извлекать плоды... Здесь интенция выражена положительно в пользу истца, который требовал свободы своей собственности и доказывал только свое право воспрещения вмешательства со стороны ответчика. Последний мог выставлять возражение и доказывать свои полномочия подобно преторскому собственнику против иска квиритского собственника.
214. Actio Publiciana. Actio Publiciana (публициановский иск) был создан в I в. до н.э. для защиты бонитарного собственника и лица, добросовестно приобретшего вещь от несобственника. Выше (п. 193) изложены причины появления и общий характер этого иска. Необходимо добавить, что это был петиторный иск (иск о праве), существенно отличавшийся от владельческих интердиктов. В последних допускались только возражения о порочности владения противника (но не об отсутствии у него права), в публициановском же иске ответчик, у которого требовали спорную вещь, мог доказывать свое право на нее. Поэтому классическая юриспруденция разделяла фигуры добросовестного владельца и публициановского собственника, ставя право последнего наряду с квиритской собственностью. Считалось, что находившаяся у него вещь in bonis alicuius est, в противоположность полной собственности res alicuius est ex iure Quiritium - вещь является чьей-либо собственностью по квиритскому праву.
Преторский эдикт, которым был введен публициановский иск, реконструированный впоследствии юристами, гласил:
Si quis id quod mancipio datur traditum ex iusta causa et nondum usucaptum petet, iudicium dabo.
(Я дам иск, если кто-нибудь потребует в исковом порядке то, что передается в манципационном порядке и что было (ему) передано на законном основании и еще не приобретено по давности.)
Из текста этого эдикта видно, что он одинаково защищал бонитарного собственника и добросовестного владельца, получивших вещь, относившуюся к числу res mancipi, путем traditio. Классическая же юриспруденция расширила действие иска и на случай приобретения res nec mancipi.
В публициановском иске допускалась фикция, что владелец провладел давностный срок. В остальном требовалось соблюдение тех же реквизитов, которые были установлены для давности. В частности, истец должен был быть добросовестным владельцем и основывать свое владение на законном основании, способном оправдать переход права собственности. Доказательство этих моментов (владение, bona fides, iustus titulus) дополнялось еще особым требованием относительно объекта добросовестного владения: он должен был быть вещью, годной к давностному владению (res habilis), которое не допускалось в отношении вещей ворованных или насильно отнятых.
Publiciana actio non ideo comparata est, ut res domino auferatur: eiusdem rei argumentum est... exceptio si ea res possessoris non sit: sed ut is, qui bona fide emit, possessionemque eius rei ex ea causa nactus est, potius rem habeat (D. 6. 2. 17).
(Публицианов иск был создан не для того, чтобы отнять вещь у собственника, и доказательством этого является эксцепция: "если эта вещь не принадлежит владельцу", а для того, чтобы добросовестный покупатель, получивший эту вещь по этому основанию во владение, лучше сохранял за собой вещь.)
В этом тексте подчеркивается значение публицианова иска не только для добросовестных владельцев, но и для собственников, в деле охраны и возвращения им их вещей от третьих лиц, и указываются элементы иска - iustus titulus (купля), bona fides и possessio. Таким образом, публицианов иск, наряду с виндикацией, служил делу охраны той же собственности.
215. Личные иски. Кроме указанных выше исков, которые могли предъявляться против любого нарушителя права собственности, эта последняя защищалась и рядом исков, направленных лично против нарушителя в соответствии с особым характером его действий. Сюда относились многочисленные иски из правонарушений - actio furti, actio legis Aguiliae, actio iniuriarum и др. (пп. 582 и сл.; 585 и сл.;587).
Глава 17
ПРАВА НА ЧУЖИЕ ВЕЩИ
§ 69. Понятие прав на чужие вещи
216. Кроме рассмотренных выше прав владения и собственности, римское право развило ряд прав на вещи с ограниченным содержанием полномочий. Объектом этих прав служили, конечно, чужие вещи, почему они назывались iura in re aliena. Возникли они очень рано и, постепенно развиваясь, образовали особую группу полномочий разного содержания. В состав этой группы к концу классической эпохи входили институты сервитутов, суперфиция и эмфитевзиса, залоговое право (излагаемое в пп. 406 и сл.).
§ 70. Сервитуты (понятие и виды)
217. Понятие. Сервитутами назывались права пользования чужой вещью, которые устанавливались или для создания определенных выгод при эксплуатации определенного земельного участка, или в пользу определенных лиц.
Слово servitus означало собственно "рабство вещи", "служение ее", т.е. такое отношение, при котором вещь, участок - praedium serviens - служил не только своему собственнику, но и использовался для экономических выгод соседнего господствующего участка - praedium dominans, следовательно, для выгод собственника последнего. Права последнего на служащую вещь тоже назывались сервитутами. Затем термин servitus был распространен на целый ряд сходных отношении. Собственник служащей вещи был обязан или воздерживаться от определенного воздействия на нее, какое он оказывал бы на свою вещь, если бы она была свободна от вещных прав другого лица, - servitus, quae in non faciendo consistit - сервитут, который состоит в воздержании от действия: собственник участка обязуется не строить зданий выше определенной высоты или терпеть - pati - действия другого лица по отношению к вещи, которые собственник мог бы устранить, если бы вещь не была обременена сервитутом - servitus, quae in patiendo consistit, который состоит в допущении, например, собственник участка обязуется допускать скот соседа к водопою. К положительным действиям сервитут обязывать не мог. Однако римское право знало один сервитут - несения тяжести надстройки, при котором на собственнике обремененного участка лежала обязанность производить ремонт и восстановление опоры - servitus oneris ferendi.
Хозяин обязанного сервитутом участка должен был постоянно держать его в состоянии пригодности, чтобы поддерживать строение, собственнику которого принадлежал сервитут.
Etiam de servitute, quae oneris ferendi causa imposita erit, actio nobis competit, ut et onera ferat et aedificia reficiat et Gallus putat non posse ita servitutem imponi, ut quis facere aliquid cogeretur, sed ne me facere prohiberet... sed evaluit Servi sententia, in proposita specie ut possit quis defendere ius sibi esse cogere adversarium reficere parietem ad onera sua sustinenda. Labeo autem hanc servitutem non hominem debere, sed rem, denique licere domino rem derelinquere scribit (D. 8. 5. 6. 2).
(Нам также принадлежит иск о сервитуте, который будет установлен для несения тяжести, чтобы (обязанный) и тяжесть поддерживал, и здания ремонтировал... и Галл полагает, что нельзя устанавливать сервитут с тем, чтобы кто-либо обязывался что-нибудь делать, но чтобы не воспрещал мне действовать... но в предложенном случае возобладало мнение Сервия, что может кто-либо защищать принадлежность ему права принудить противника ремонтировать стену для поддержания тяжести своего строения. Однако Лабеон написал, что этот сервитут обязывает не лицо, а вещь, так как собственнику дозволено и бросать (совсем) вещь.)
Сервитут есть всегда право на чужую вещь. Так как в своей собственной вещи соединяются для собственника все нормы пользования ею, то выработалось основное положение nemini res sua servit - никому не служит собственная вещь (D. 8. 2. 26), т.е. не может быть сервитута на свою вещь.
218. Виды сервитутов. Древнее римское право знало лишь земельные сервитуты, при которых подчинение одному земельному участку (praedium dominans) в пользу его собственника другого земельного участка (praedium serviens) было формой экономического восполнения хозяйственной полезности господствующего участка (D. 45. 1. 140. 2).
Такие сервитуты возникали на почве мелкой раздробленной собственности, когда отдельные участки не являлись "хозяйственно-самостоятельными". Они не могли обойтись собственными средствами и ресурсами для удовлетворения неотложных хозяйственных потребностей иначе как путем создания постоянной связанности и взаимного восполнения между близлежащими участками.
