ВИНА И ВОЗМЕЩЕНИЕ УБЫТКОВ
§ 125. Вина
419. Понятие вины. Должник несет ответственность в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Как правило, эта ответственность наступает при наличии вины должника.
Под виной (culpa) понималось несоблюдение того поведения, которое требуется правом.
Si omnia quae oportuit, observavit, caret culpa (D. 9. 2. 30. 3).
(Нет вины, если соблюдено все, что требовалось.)
Вина (culpa) в широком смысле слова распадалась на два вида: а) умысел (dolus), когда должник предвидит последствия своего действия или бездействия и желает этих последствий, и б) небрежность (culpa - вина в тесном смысле этого слова), когда он не предвидел, но должен был предвидеть эти последствия.
Culpam esse quod cum a diligente provideri potent, non esset provisum (D. 9. 2. 31).
(Вина имеется налицо, если не было предвидено то, что заботливый мог предвидеть.)
Ответственность за умышленное неисполнение обязательства наступает всегда; это положение носит императивный, принудительный характер, и оно не может быть устранено предварительным соглашением сторон.
Celsus putat non vaiere, si convenerit ne dolus praestetur (D. 50. 17. 23).
(По мнению Цельза, недействительно (предварительное) соглашение об устранении ответственности за умысел.)
А потому, если продавец заведомо продал заложенного чужого (раба), то хотя бы было оговорено, что продавец не принимает на себя ответственности по этому поводу (neve eo nomine quid praestaret), тем не менее следует оценить убытки, причиненные его умыслом (D. 19. 1. 6. 9. Помпоний).
Последующие поколения юристов основывали это положение на том, что -
haec conventio contra bonam fidem contraque bonos mores est et ideo nec sequenda est (D. 16. 3. 1. 7).
(такое соглашение противоречит доброй совести и добрым нравам и потому не имеет силы.)
420. Степени вины. Источники различают несколько степеней culpa в тесном смысле слова.
Эта была, во-первых, culpa lata, грубая вина, грубая небрежность, когда не проявляется та мера заботливости, которую можно требовать от всякого.
Lata culpa est nimia neglegentia, id est non intellegere quqd omnes intellegunt (D. 50. 16. 213. 2).
(Грубая вина - это чрезвычайная небрежность, т.е. непонимание того, что все понимают.)
Пример: Приглашен землемер для определения границ владения. По представлению римлян, такое лицо не нанимается на работу, а делает ее в виде услуги (beneficii loco) и получает не плату за работу, а гонорар (honorarium). Такой землемер не несет обязанностей цивильно-правового характера (civiliter obligatus non est). Поэтому он отвечает лишь за умысел, но также и за грубую вину, поскольку culpa lata dolo comparabitur - грубая вина приравнивается к умыслу (D. 11. 6. 1. 1).
Такая расценка последствий грубой вины утвердилась в результате спора между юристами I в.
Quod Nerva diceret latiorem culpam dolum esse Proculo displicebat, mihi (Celso) verissimum videtur (D. 16. 3. 32).
(Нерва говорил, что грубая вина равняется умыслу; хотя Прокул (его ученик) против этого спорил мне (Цельзу) мнение Нервы представляется совершенно правильным.)
Другую степень вины представляла собой culpa velis, легкая вина, именуемая просто culpa. Она имеет место тогда, когда не проявлена мера заботливости, присущая доброму хозяину, заботливому главе семьи - bonus paterfamilias, diligens paterfamilias. Римские юристы выработали тип заботливого и рачительного хозяина - homo diligens et studiosus paterfamilias (D. 22. 3. 25), который служит мерилом для определения степени заботливости должника при исполнении им обязательства и в связи с этим степени его ответственности за вину.
Поскольку легкая вина предполагает несоблюдение этого установленного юристами мерила, этот вид вины получил впоследствии название culpa (levis) in abstracto, т.е. вина по абстрактному (отвлеченному) мерилу.
Пример: Лицо, получившее вещь в безвозмездное пользование (коммодатарий), отвечает за ту меру заботливости, которую проявляет самый заботливый хозяин, - talis diligentia praestanda est, qualem diligentissimus paterfamilias adhibet.
В отличие от вины по абстрактному мерилу говорят о третьем виде вины, а именно culpa (levis) in concreto, т.е. о вине, определяемой по конкретному мерилу. Это имеет место, когда должником не соблюдена та мера заботливости, которую он проявляет в своих собственных делах.
В качестве примера можно привести взаимоотношения членов товарищества или общих собственников между собой.
Socius socio culpae nomine tenetur... sufficit etenim taiem diligentiam communibus rebus adhibere, qualem suis rebus adhiberesolet (D. 17. 2. 7. 2).
(Товарищ отвечает перед другим товарищем за вину... при этом достаточно проявлять в общих делах ту заботливость, которую член товарищества проявляет обычно в своих собственных делах.)
В литературе господствует мнение, по которому учение о мере заботливости, применяемой к собственным вещам, diligentia quam suis rebus, является нововведением (притом неудачным) кодификационной комиссии Юстиниана, которая свои взгляды приписала путем интерполяции юристам классической эпохи.
Итак, culpa (вина) чаще всего означает culpa levis, т.е. легкую вину, а именно отсутствие той степени заботливости, которая присуща доброму хозяину; реже имеет место culpa lata, т.е. грубая вина, которая приравнивается к умыслу. Dolus (умысел) и culpa (вина) объединяются в обобщающем понятии culpa в широком смысле этого слова.
Источники упоминают один раз (D. 9. 2. 44) о легчайшей вине (culpa levissima); считают, что по существу это есть то же понятие легкой вины, только более подчеркнуто выраженное. Равным образом по своему значению совпадают с понятием легкой вины такие выражения, как neglegentia - небрежность, imperitia - неопытность.
Celsus etiam imperitiam culpae adnumerandam scripsit: si quis vitulos pascendos vel sarciendum quid poliendumve conduxit, culpam eum praestare debere et quod imperitia peccavit culpam esse: quippe, ut artifex, inquit, conduxit (D. 19. 2. 9. 5).
(Цельз написал, что неопытность также причисляется к вине; если кто-нибудь взялся пасти телят или починить либо выгладить платье, то он отвечает за вину, а если он дал промах по неопытности, то это есть его вина, поскольку он взялся за работу, по выражению Цельза, как мастер своего дела.)
Мы приводим этот отрывок не только потому, что он освещает вопрос о неопытности как разновидности понятия вины, но и потому, что он характерен для работы юридической мысли Рима. Берутся частные случаи из жизни (выпас скота, починка платья), дается по ним решение (промах по неопытности есть вина), приводится самая сжатая мотивировка (взялся как мастер своего дела) и дается regula iuris, т.е. обобщающий принцип (неопытность относится к вине), причем этот принцип, завершающий цепь суждений юриста-классика Цельза, ставится византийскими кодификаторами в самом начале изложения.
В учении о вине так же, как и в других областях римского права, общий принцип завершал собой здание, которое складывалось на основе решений юристов по отдельным делам:
Ex iure quod est regula fiat (D. 50. 17. 1).
(Из права, действующего в жизни, возникает юридический принцип.)
421. Custodia. Итак, вина есть отсутствие заботливости. Должник, как правило, diligentiam praestare debet - обязан соблюдать заботливость. Но источники оперируют еще одним понятием: custodia - охрана вещи. Гай говорит, что портной, принимающий платье в починку или утюжку, custodiam praestat, отвечает за сохранность вещи; такую же ответственность несет коммодатарий, т.е. лицо, получившее вещь в безвозмездное пользование (Гай. 3. 205 - 206).
В чем же состоит ответственность по custodia и чем она отличается от ответственности по diligentia? Есть основание считать, что custodia возлагала ответственность на должника за кражу доверенных ему вещей, совершенную третьим лицом, независимо от вины должника, а также за вред, причиненный вещам третьими лицами. Особенно это имело место в тех случаях, когда должник по договору принял на себя обязанность охраны вещи - custodia.
Мы читаем в Институциях Юстиниана (3. 23. 3-а): проданный раб бежал или был похищен (до передачи его продавцом покупателю) без умысла или вины продавца; если продавец принял на себя охрану (custodia) раба вплоть до момента передачи, то он несет риск этого случая - ad ipsius periculum is casus pertinet; в противном случае продавец ответственности не несет.
В некоторых случаях обязанность custodia возлагается на должника независимо от особой о том договоренности между сторонами. Это относится к упомянутым случаям принятия вещи для починки или для безвозмездного пользования (коммодат).
Custodia, к которой обязан коммодатарий, превратилась у византийских кодификаторов в exactissima diligentia custodiendae rei - особо тщательный вид заботливости по охране вещи (D. 44. 7. 1. 4).
Понятие custodia выводит нас за пределы вины и ставит вопрос о возможности ответственности должника, независимо от его вины, т.е. об ответственности за casus - случай.
422. Случай и непреодолимая сила. "Случай" есть техническое выражение для гибели или повреждения вещи, происшедших без вины должника. Если, например, наследник обязан выдать вещь в соответствии с распоряжением завещателя и вещь утрачена, то источники различают:
Culpa heredis res periit, sine culpa periit (D. 30. 47. 4).
(Вещь погибла по вине наследника; вещь погибла без его вины.)
Во втором случае мы имеем дело с casus. Говоря о гибели животных, юрист останавливается на casus mortesque, quae sine culpa accidunt, т.е. случаях и смерти, происходящих без вины (D. 50. 17. 23. i.f.).
По общему правилу, содержащемуся в только что приведенном отрывке, casus a nullo praestantur - за случай никто не отвечает.
Римские юристы различали простой случай от casus maior - vis maior, т.е. от непреодолимой силы, которую они определяли, как случай непредотвратимый, которому невозможно противостоять - casus cui resisti non potest. В виде примеров они приводят: землетрясение, оползень земли, обвал, кораблекрушение, нападение разбойников, пиратов и неприятеля.
Гибель вещи вследствие непреодолимой силы освобождает должника от ответственности за исключением тех случаев, когда действию непреодолимой силы предшествовала вина должника. Это положение было уже разработано у юристов старореспубликанской школы, например у Сервия, и было сформулировано в классическую эпоху следующим образом:
Sed et in maioribus casibus, si culpa eius interveniat, tenetur (D. 44. 7. 1. 4).
(Но и при неодолимой силе должник несет ответственность, если к делу примешивается его вина.)
Современник Цицерона Сервий приводит следующий пример: С моей крыши ветром снесло черепицы, и они нанесли ущерб соседу. Violentia ventorum vim habet divinam - сила ветра есть сила божественная (D. 39. 2. 24. 4).
За действие "божественной" силы никто не отвечает, но если кровельная работа была плохо сделана, т.е. если есть привходящая вина домовладельца, то наступает ответственность и за стихийную силу.
Eum teneri, si aedificii vitio id acciderit - домовладелец отвечает, если это произошло вследствие недостатков здания (D. ibid).
Другой пример, над которым работал тот же Сервий, чрезвычайно любопытен. Народный трибун Кай Гракх выступил с радикальным проектом аграрной реформы. Его противники, аристократы убили смелого реформатора. Когда шум борьбы отгремел, вдова Гракха, по имени Лициния, обратилась к наследникам Гракха с требованием о возврате вещей, полученных ими в приданое. Наследники отклонили требование на том основании, что взыскиваемое имущество погибло во время народного волнения, окончившегося убийством Гракха. По этому делу дал заключение Публий Муций Сцевола, избранный консулом на 133 г. до н.э., один из основателей гражданского права (qui fundaverunt ius civile) (D. 1. 2. 2. 39), аристократ и верховный жрец. В этом древнейшем из дошедших до нас заключений римских юристов говорится следующее:
Ea sententia Publii Mucii est: Quod res dotales in ea seditione qua Gracchus occisus erat perissent, ait, quia Gracchi culpa ea seditio facta esset, Licinniae praestari oportere (D. 24. 3. 66).
(Вот заключение Публия Муция: Поскольку имущество, полученное в приданое, погибло в том восстании, в котором был убит Гракх, оно подлежит возврату Лицинии, так как самое восстание произошло по вине Гракха.)
Этот пример поучителен потому, что показывает, как римская верхушка использовала цивилистические методы, сводя действия политических противников к "вине".
Если случай с приданым Гракха осветить в терминологии Сервия и последующих юристов, то это значит, наследники Гракха ссылаются на невозможность исполнения, наступившую в результате воздействия непреодолимой силы или божественной силы, как тогда говорили в стиле, близком к стилю первых юристов - верховных жрецов. Адвокат же со стороны вдовы Гракха парировал это возражение ссылкой на привходящую вину самого Гракха. Из того, что Муций Сцевола высказался против наследников Гракха, Сервий сделал обобщающий вывод, что муж, получивший приданое, отвечает не только за dolus, но и за culpa.
423. Пределы ответственности по отдельным договорам. Таким образом, римские юристы подошли вплотную к вопросу о том, что необходимо привести в систему объем ответственности должника по каждому из договоров и установить, в каких случаях он отвечает лишь за умысел, в каких также за вину (culpa) и в каких даже за случайную гибель вещи, т.е. без вины.
В основу деления был положен вопрос о том, чьи преимущественно интересы имеет в виду заключенный договор.
(1) Если договор имеет в виду интересы только кредитора, то должник отвечает за умысел (dolus). Выше приводился случай с землемером, который не является цивильно обязанным и не имеет права требовать плату за работу; он отвечает лишь за убыток, причиненный по умыслу.
Как правило, римские юристы, исходя из того, что безвозмездная поклажа принимается в интересах поклажедателя (депонента), считали поклажепринимателя (депозитария) ответственным лишь за умысел. К умыслу приравнивалась грубая вина.
(2) Если же договор имеет в виду интересы обеих сторон, то должник отвечает как за dolus, так и за culpa, понимая под этой последней culpa levis. Например, если вещь сдана на хранение за плату, то хранитель отвечает не только за dolus, но и за culpa. То же самое имеет место в отношении нанимателя вещи (за плату), а также в отношении обязанности возврата приданого, где в пользовании приданым заинтересован муж, а в возврате приданого заинтересована жена. Ответственность за culpa применялась, как правило, к большинству договоров, в том числе и к договору ссуды, т.е. предоставлению во временное безвозмездное пользование. Модестин обосновывал это тем, что и в договоре ссуды обе стороны заинтересованы: ссудополучатель - в пользовании вещью, а дающий вещь в пользование заинтересован в ее обратном получении (Collatio. 10. 2. 1). Позднейшие юристы считали, что ссуда совершается в интересах только должника, но объем ответственности оставили тот же (culpa, точнее, culpa levis).
Я тебе дал раба-маляра во временное безвозмездное пользование, он на работе упал с лесов и разбился; убыток несу я, хозяин его, если нет твоей вины - так решал вопрос юрист конца республики Намуза, ученик Сервия. Но если веревка и скрепы оказались ветхие или леса плохо собраны, то вина твоя и ответственность твоя (D. 13. 6. 5. 7).
(3) По некоторым договорам источники ограничивают ответственность должника случаями несоблюдения той степени заботливости, которую он применяет к своим делам (diligentia quam rebus suis). Это относится к ответственности члена товарищества перед другими сотоварищами (п. 524).
(4) Когда на должнике лежит обязанность особой охраны, custodia, он отвечает и за случайную гибель вещи.
(5) Особо стоит вопрос об ответственности судовладельцев и содержателей постоялых дворов и сараев (для помещения в них животных) за целость принятых ими вещей (receptum nautarum cauponum et stabulariorum). В силу эдикта претора эта категория лиц несла ответственность не только за вину, но и за случай (п. 547).
§ 126. Учение о возмещении убытков
424. Убытки договорные и деликтные. Ответственность должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства выражалась в Риме преимущественно в обязанности возместить убытки (damnum praestare).
С обязанностью должника возместить убытки мы имеем дело как при нарушении им договорных обязательств, так и при совершении им неправомерных действий, не связанных с договором, т.е. при совершении деликта (damnum iniuria datum - вред, причиненный неправомерно, по деликту).
Таким образом, мы можем говорить о возмещении убытков в обязательственном праве вообще, т.е. как в договорном, так и в деликтном праве.
425. Объем возмещения убытков. Из Институций Гая (4. 47) мы знаем, что формула присуждения (кондемнации) могла гласить либо: а) quanti ea res erit, tantam pecuniarii condemnato - сколько эта вещь будет стоить, столько денег присуди, либо б) quiquid ob eam rem dare facere oportet ex fide bona, eius condemnato - что по этому делу надлежит исполнить по доброй совести, столько присуди.
(1) В первом случае возмещение убытков сводится к возмещению действительной стоимости вещи - vera rei aestimatio, iustum pretium rei. Например, завещатель обязал наследника дать легатарию вещь, составляющую собственность третьего лица. Если это последнее не желает продать эту вещь или требует за нее неумеренную цену, то обязанность наследника ограничивается уплатой "действительной" цены вещи (D. 32. 14. 2). Нередко речь идет об умеренной оценке - moderata aestimatio (D. 39. 2. 40).
(2) В развитом римском праве мы чаще всего имеем дело со вторым способом возмещения убытков в виде широко формулируемого quidquid dare facere oportet. В этих случаях говорят о присуждении "интереса". Id quod interest interdum pretium egreditur si pluris interest, quam res valet, т.е. интерес часто превышает цену вещи или интерес бывает больший, чем стоит вещь (D. 19. 1. 1). Слово interesse означает "быть между", "составлять разницу". Присуждается разница (interesse) между тем предположительным состоянием имущества кредитора, какое было бы, если бы договорное обязательство было исполнено должником, или если бы деликт не был совершен, и тем действительным имущественным положением, которое создалось вследствие неисполнения договора или совершения деликта. В данном случае дело не ограничивается возмещением стоимости вещи:
Non corpus solum aestimatur, sed potius quanti interfuit (D. 9. 2. 21. 2).
(Оценивается не столько врожденная вещь, сколько интерес.)
Гай приводит следующий пример, который воспроизводился и младшим поколением юристов:
Если из труппы актеров или из оркестра музыкантов один был убит, то не только производится оценка убитого, но сверх того учитывается и то, насколько обесценились прочие, оставшиеся. То же имеет место, если будет убит один из пары мулов или одна из четверки лошадей (Гай. 3. 212; D. 9. 2. 22. 1. Павел). Понятие "интереса" раскрывается в источниках как совокупность положительного ущерба и упущенной выгоды:
Quantum mea interfuit id est quantum mihi abest quantumque lucrari potui (D. 46. 8. 13).
(Мой интерес, т.е. то, чего мне положительно недостает, и то, что я мог выгадать.)
Или, как в другом месте выражается Ульпиан:
Non solius damni, puto et lucri habendam rationem (D 13. 4. 2. 8).
(Не только ущерб, но и выгода принимается во внимание.)
Эти два элемента впоследствии стали сокращенно называться damnum emergens et lucrum cessans, т.е. возникший ущерб и упущенная выгода.
426. Убытки прямые и косвенные. Однако римские юристы не идут слишком далеко в определении размера убытков. Прежде всего, не принимается во внимание особая ценность, которую предмет представляет для данного лица ввиду особой привязанности или расположения. Так, например, если убит раб, который тебе особенно дорог потому, что он твой внебрачный сын, то это обстоятельство не учитывается.
Pretia rerum non ex affectione nec utilitate singulorum, sed communiter fungi (D. 9. 2. 33).
(Цены вещей определяются не привязанностью и особым интересом отдельных лиц, а их значением для всех.)
Павел повторяет это положение вслед за юристом I в. Секстом Педием. Это есть приближение к действительной и справедливой оценке, о которой говорилось выше.
Далее, присуждению подлежат только убытки, находящиеся в непосредственной близости с самой вещью - circa rem ipsam.
Cum per venditorem steterit, quominus rem tradat, omnis utilitas emptoris in aestimationem venit, quae modo circa ipsam rem consistit (D. 19. 1. 21. 3).
(Если проданная вещь не была передана по обстоятельствам, зависящим от продавца, то во внимание принимается интерес покупателя, но лишь поскольку он близко связан с самой вещью.)
Пример приводится такой. Некто продал пшеницу, но не сдал ее покупателю, и рабы покупателя заболели и погибли от голода. Взысканию подлежит стоимость пшеницы, а не стоимость погибших от голода рабов. Юрист считает, что убыток от гибели рабов не связан непосредственно с несдачей пшеницы (non circa ipsam rem), а является более отдаленным.
Более отдаленные убытки присуждались при наличии умысла или когда контрагент (продавец или наниматель) знал о наличии порока и скрыл его. Правило о различии в этом отношении случаев, когда продана заведомо вещь с пороками и когда продавец не знает о пороке вещи, восходит ко временам Марка Порция Катона (около 200 г. до н.э.), на которого ссылается Цицерон.
Cum in vendundo rem eam scisset et non pronuntiavisset, emptori damnum praestari oportere (Cicero, De offic. 3. 86).
(Если, продавая вещь, продавец знал о пороке и не предупредил, то он должен возместить покупателю убыток.)
Близко к вопросу об убытках непосредственных и более отдаленных подходит вопрос о причине, непосредственно вызвавшей ущерб, и, с другой стороны, о причинной связи, прерванной вмешательством привходящих обстоятельств; этот вопрос имеет значение при обсуждении ответственности по деликту.
Damni iniuriae actio ob ea ipsa sit, quae non extrinsecus alia causa oblata, damno quis anectus est (D. 19. 2. 57).
(Требование об убытках от правонарушения должно быть связано с тем самым обстоятельством, от которого понесен ущерб, без привнесения другой причины извне.)
Это обобщение иллюстрируется у Лабеона следующим примером. Домовладелец сдал примыкающий к его дому участок соседу в аренду. Сосед возводил у себя здание и выкопанный для фундамента грунт сбрасывал на арендуемый участок. Образовалась куча земли, которая вследствие непрерывных дождей настолько намокла, что влага проникла в дом арендодателя и дом обвалился. Лабеон, а вслед за ним его ученик Яволен считают, что в данном случае имеется налицо alia causa extrinsecus oblata - привходящая извне другая причина; поэтому деликтная ответственность отпадает, вопрос может идти о том, нарушил ли арендатор свои обязанности по арендному договору или не нарушил.
427. Зачет выгоды с ущербом. Особое место в учении об убытках занимает вопрос о том, допускается ли или не допускается зачет в покрытие убытков, возникших от какого-либо действия или события, той выгоды, которая получается от того же действия или события (compensatio lucri cum damno).
Римское право не дало этому вопросу окончательного разрешения. В источниках приводится следующий пример. Один из участников товарищества поставил своего раба приказчиком в общем торговом деле. Этот раб повел операции товарищества небрежно, отчего получился убыток, однако по другим сделкам получилась прибыль. Марцелл считает, что за убыток отвечает хозяин раба, а не товарищество в целом, прибыль же идет за счет всех товарищей. Таким образом, в этом случае non compensandum lucrum cum damno - прибыль не зачитывается с убытком (D. 17. 2. 23. 1).
В другом случае одно лицо вело дела отсутствующего лица без поручения, причем проводило операции, которых отсутствующий не делал бы, например, покупало неопытных рабов-новичков. Тут прибыль относилась за счет отсутствующего, а убыток падал на лицо, ведущее его дела без поручения. Однако -
si in quibusdam lucrum factum fuerit, in quibusdam damnum, absens pensare lucrum cum damno debet (D. 3. 8. 10.)
(если по некоторым делам получилась прибыль, а по другим убыток, то отсутствующий обязан засчитать прибыль с убытком.)
В данном случае имеет место compensatio lucri cum damno - зачет прибылей и убытков.
Раздел VIII
