Что касается преступлений, то история их существования столь же продолжительна, сколь продолжительна история рода человеческого на Земле. В самых первых главах Ветхого Завета, Первой книге Моисеевой, говорится о нарушении первыми людьми на земле, Евой и Адамом, запрета есть плоды с деревьев в раю (глава 3), а затем, в главе 4, об убийстве, совершенном их сы ном Каином. Каин, как известно, убил своего родного брата Аве ля. Насколько можно судить по тексту, умышленно, из зависти.
Как же поступил Господь? Наказание в обоих случаях было неотвратимым, суровым и последовательным: что Бог сказал, то и сделал. А сказал Господь Каину следующее: «И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей. Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и ски тальцем на Земле». В ответ на слова Каина о том, что отныне ка ждый, кто встретится с ним, убьет его, Господь, как написано в Библии, ответил: «...за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро».
Итак, если судить по Библии, Господь не допустил убийства убийцы, т. е. смертной казни, как сказали бы мы сейчас. Не до пустил Господь и самосуда типа «суда Линча», ибо никому не по зволил поднять руку на Каина.
А далее история показала, что люди продолжали совершать преступления, причем далеко не единичные и самые разные. Часть из них делали это неоднократно. Одновременно менялись
| Глава 1. Учения о преступности и криминология | 7 |
формы преступного поведения, да и сами представления о пре ступном и наказуемом. Что в одни эпохи и применительно к од ним категориям людей считалось преступным, то в другие перио ды и применительно к другим членам общества допускалось. На пример, запрещалось убивать свободного гражданина, но не наказывалось убийство раба. В одни периоды запрещалось искус ственное прерывание беременности под страхом уголовного на казания, в другие это считалось допустимым.
На вопросы, что же такое преступление, почему преступления совершаются и что делать с теми, кто их совершает, пытались от ветить еще в древнем мире философы, политики, писатели и по эты. Со временем данные вопросы приобретали новый характер: почему совершают преступления многие, что стоит за множест вом преступлений? Так от анализа отдельного преступления и его причин совершался переход к познанию множественности преступлений — преступности.
Что касается Древней Греции, то наибольший интерес пред ставляют в рассматриваемом нами аспекте идеи Платона и Ари стотеля.
Платон интересовался причинами преступлений и анализировал их мотивы. Он писал о гневе, ревности, стремлении к насла ждениям, заблуждениях, неведении. Отстаивал принцип индиви дуализации наказания. Оно должно, по мысли Платона, соответ ствовать не только характеру содеянного, но и побуждениям виновного, учитывать, были ли проявлены коварство, жестокость либо имело место юношеское легковерие. Необходимость нака зания обосновывалась задачами обеспечения общей и частной превенции. В ранних трудах Платон даже писал, что наказание — благо для преступника, которое способно восстанавливать гармо нию в его душе. Он допускал смертную казнь. Но при этом Пла тон обращал внимание на законотворческий процесс, отмечал необходимость учитывать человеческое несовершенство, стре миться предупредить преступление, добиваться того, чтобы в ре зультате наказания человек становился лучше. Платон также от мечал личный характер наказания, считал, что оно не должно распространяться на потомков преступника даже в случаях пося гательства на государственный порядок. Одновременно говори лось о возмещении причиненного потерпевшему вреда и убыт ков. Заслуживает внимания и то, что Платон добродетель связы вал не с наследственностью, а с воспитанием: «...добродетели учить можно... нет ничего удивительного, когда у хороших роди телей бывают худые, а у худых хорошие дети»1.
1 Сочинения Платона. Ч. 1. СПб., 1841. С. 103.
8 Раздел I. Криминология как наука
Аристотель в своих трудах особое значение придавал равенствувсех полноправных граждан перед законом. При этом он подчер кивал важную предупредительную роль наказания, ибо полагал, что люди воздерживаются от дурных поступков не из высоких побуждений, а из страха наказания и большинство склонно пред почитать свои выгоды и удовольствия общему благу. Наказание, по мнению Аристотеля, должно быть более суровым, чем полу ченные в результате совершения преступления выгода и удоволь ствие. Он был твердо убежден в том, что преступник становится испорченным по своей воле, но дух его должен господствовать над телом, а разум над инстинктом, как хозяин над рабом. Одна ко Аристотель отмечал и такие причины преступлений, которые коренились во внешних для преступника условиях: беспорядки в государстве; возможность легко скрыть похищенное; искусствен ная нужда, возникающая от чрезмерного богатства одних и дей ствительной крайней нужды других; нежелание или боязнь по терпевших обратиться с жалобой; слабость или отдаленность на казания; продажность и низость судей и т. п.
При назначении наказания Аристотель считал важным учи тывать обстоятельства совершения преступления и не наказы вать за преступления, совершенные при обстоятельствах, «пре вышающих обыкновенные силы человеческой природы». То есть правомерное поведение не должно требовать проявления героизма. В то же время существенными при назначении нака зания считал такие обстоятельства, как рецидив, особая жесто кость виновного, нежелание загладить причиненный вред, и ряд других.
Аристотель предлагал разграничивать оценки проступков и оценки тех людей, которые их совершили, учитывать, какова роль «внешних» обстоятельств и роль характеристик самого пра вонарушителя в механизме противоправного поведения. Он пи сал, в частности: «Когда действуют сознательно, однако не при няв решения заранее, то [перед нами] неправосудное дело: случа ется это между людьми из-за порыва ярости и из-за других страстей, вынужденные они или естественные. Причиняя этот вред и совершая такие проступки, люди поступают неправосуд но, и имеют место неправосудные дела, но из-за этого люди все-таки в каком-то смысле не «неправосудные» [по складу] и не «подлые». Дело в том, что причиненный вред не обусловлен их испорченностью. Когда же [человек причиняет вред] по созна тельному выбору, он неправосудный [по своему складу] и испор ченный. Суд поэтому правильно расценивает совершенное в по рыве ярости как совершенное без умысла, ибо источником здесь
| Глава 1. Учения о преступности и криминология | 9 |
является не тот, кто действует движимый пороком, а тот, кто разгневал»1.
Одновременно Аристотель выступал против произвола судей и призывал видеть в них слуг закона, а не его творца. Он писал, что в целях недопущения неправосудности «мы разрешаем на чальствовать не человеку, а слову [закона] (logos), так как чело век себе уделяет больше благ и меньше зол и делается тираном»2.
Таким образом, многие основополагающие идеи о причинах преступлений, принципах ответственности за них были заложены на заре человеческой истории. К сожалению, осведомленность о них далеко не всегда сочеталась со следованием этим идеям.
Что касается Древнего Рима, то здесь особо выделялись идеи Цицерона и Сенеки.
Римский оратор, юрист Цицерон важнейшими источниками преступлений считал «неразумные и жадные страсти к внешним удовольствиям, с необузданной необдуманностью стремящиеся к удовлетворению», а также надежду на безнаказанность. Отсюда признание важности наказания, преследующего цель и общей, и частной превенции, обеспечивающего безопасность общества. Однако, как отмечал Цицерон, наказание должно соответство вать не только причиненному вреду, но и субъективной стороне деяния, а судья обязан быть связан законами. Правда, это еще не значило, что Цицерон всегда руководствовался провозглашавши мися им принципами. Из писем Цицерона к друзьям и родным видно, что он нередко презрительно и неискренне относился к тем идеям, которые отстаивал, используя все свое красноречие.
Такова судьба многих высоких и гуманных принципов, касав шихся преступлений, преступников и их наказаний. Одно дело — их провозглашать, другое — следовать им на практике.
Сенека — римский философ, политический деятель, писатель,как и Платон, полагал, что наказание должно стремиться как к исправлению виновного, так и к безопасности общества путем воздействия на других его членов. Сенека, как и Цицерон, преж де всего обращает внимание не на причиненный вред, а на ха рактеристику лица, совершившего преступление, содержание его воли.
Крайне интересно и поучительно высказывание римского пи сателя Публия Сира о том, что всякое хорошее законодательство должно стремиться к искоренению преступлений, а не преступ ников. Одновременно подчеркивались необходимость личного характера наказаний, недопустимость семейной ответственности.
1 Аристотель. Соч. Т. 4. Никомахова этика. М., 1984. С. 163.
2 Там же. С. 159.
| 10 | Раздел I. Криминология как наука |
| Вообще римские прозаики и поэты много внимания уделяли |
преступлениям, а их мнения влияли на юристов, политиков. Го раций и Виргилий среди мотивов и причин преступлений называли прежде всего корыстолюбие. Далее шло честолюбие, стремле ние к почестям или, как выражался Ювеналий, «к пурпуру». Упо минались гнев, гордость, злоба, даже жажда крови. Лукреций отмечал ужасающую бедность народа. Гораций требовал разли чать вора, укравшего в чужом саду несколько плодов, и «ночного вора и святотатца», вора робкого и грабителя.
До многого римляне доходили на практике, при этом высокие принципы ими провозглашались применительно к лицам, имею щим права гражданства, но не к рабам. Поэтому реальный про цесс наказания преступников не всегда был таким, каким его хо тели видеть указанные мыслители.
Если бы мир дальше стал развиваться в направлении реализа ции и совершенствования высказанных идей, сколько полезного удалось бы достичь и сколько чудовищного избежать!
При падении Римской империи народы, пришедшие с севера, как писал известный русский юрист, профессор М. П. Чубин-ский, «принесли с собой много силы, много свежести и жизне способности, но вместе с тем принесли и довольно первобытное миросозерцание, распространявшееся, конечно, и на область преступления и наказания»1.
Далее наступила эпоха господства церкви. Условия для развития научного знания практически исчезли с исчезновением возмож ности свободно излагать свои убеждения и критически относиться к достигнутому. Господствующим стало учение, что все дано чело веку свыше, а в основе преступления лежит либо злая воля, либо предначертание свыше — злой дух, вселившийся в него.
В это время обращают на себя внимание позиции канонистов
и средневековых криминалистов. Их опыт поучителен.
Канонисты решительно отрицали смертную казнь, на первыйплан ставили такую цель наказания, как исправление преступни ков, и, казалось бы, в своих учениях не обращали особого внимания на идею возмездия. Даже религия, по их мнению, не должна быть охраняема казнями. Однако на практике позднее восторжествовал взгляд, согласно которому церковь не имеет права применения каз ни, но такое право может быть дано светской власти в случаях со вершения тяжких преступлений. Это было отходом от идей раннего христианства. Одновременно канонисты стремились в основу нака зания за преступления положить ответственность человека, осно ванную на вине, выдвигали на первый план субъективный момент.
Чубинский М. П. Курс уголовной политики. СПб., 1912. С. 69.
| Глава 1. Учения о преступности и криминология | 11 |
Хотя уголовное право погибло в Риме с его падением, все же в средние века благодаря канонистам наряду с каноническим правом признавалось действующим и римское. Последнее вооб ще оказало огромное влияние на всю историю нашей эры, и его не случайно до сих пор изучают в подлиннике.
До конца XV в. уголовно-правовые учения находились в пол ной зависимости от церкви, но позднее постепенно образовалось светское сословие юристов, в том числе криминалистов. Однако криминалисты в основном преследовали тогда узкопрактическиецели, давали для потребностей практики систематизированный материал, но не стремились возвыситься над этой практикой, ос мыслить ее, дать ей свежие идеи, новые направления. В результа те этот период оценивался рядом авторов как полный упадок уголовно-политических идей, отсутствие какого-либо шага впе ред в этом аспекте по сравнению с древним миром.
Совершенствование того, что есть, несомненно, практично, но, как было правильно и давно сказано, теория — та же практи ка, только более широкой и далекой перспективы.
В так называемый переходный период, или эпоху Возрождения (XV— XVII вв.), криминалисты как бы застыли в рутине, по об разному выражению М. П. Чубинского, а свежие идеи начали исходить от философов и писателей.
В «Утопии» Томаса Мора вновь высказывается идея предупре ждения преступлений. При этом он обратил внимание на то, что все должны быть обеспечены средствами для существования, но если остаются неизменными причины, вызывающие преступле ния, неизменными будут и вызываемые этими причинами по следствия. Нужно позаботиться об улучшении экономического устройства общества, при этом не помогут никакие жестокие казни. Мор выступал за снисходительность и человечность по от ношению к преступникам. Казни за кражу Мор не признавал и рекомендовал назначать за имущественные преступления работы исправительного характера — совершенно новый вид наказания.
Бэкон обратил внимание на совершенствование законов, ибополагал, что легальная форма часто прикрывает один из видов насилия либо охраняет обман и жестокость. Бэкон видел необхо димость в людях государственного ума и писал, что философы часто углубляются в область прекрасного, но непрактичного, а юристы обыкновенно не способны стать выше пределов дейст вующего туземного права. Цель же всякого права — достижение максимума счастья для всех граждан. И не надо стесняться изме нять форму, содержание уголовного права во имя этой цели. Бэ кон призывает перейти от метафизического подхода к позитив ному и покончить с жестокостью наказаний, а также с судейским
12 Раздел I. Криминология как наука
произволом. Он большое значение придавал кодификации зако нов, полагал, что наилучшие законы — те, которые оставляют меньше места для произвола судьи.
Заслуживают внимания и взгляды основоположника школы естественного права. Так, голландский юрист, социолог, государственный деятель Гуго Гроций писал, что вне разумного основа ния не должно быть наказания и что результаты деяния должны влиять на возмещение вреда, а при определении наказания важно учитывать мотивы, субъективную сторону деяния. Цели наказа ния, по мнению этого автора, — исправление преступников, пре дупреждение будущих преступлений и обеспечение безопасности общества. Гроций не сводил реагирование на преступление толь ко к каре или возмездию, как и многие его предшественники.
С XVIII в. начинается бурное развитие учений о преступлении и наказании. Особое значение имели работы Монтескье и Беккариа.
Монтескье развивал идею закономерного развития всего в мире, в том числе человеческих действий, и требовал от законодате ля считаться с «общим духом своего народа». Он призывал даже при проведении реформ не стеснять без нужды нравов и привы чек народа, не стремиться непременно исправить все. Законы од ного народа не подходят другому, живущему в иных условиях. Монтескье писал о гуманизации мер наказания, а также о преду предительных мерах. Главной причиной преступлений он считал «злонравие» и рекомендовал государству в целях предупреждения преступлений заботиться о «благонравии». Он настаивал на эко номии репрессии, личном характере и соответствии ее тяжести характеру содеянного. Монтескье классифицировал преступле ния и рекомендовал соответственно дифференцировать наказа ния за них. Он, в частности, требовал точного определения круга государственных преступлений и писал, что отсутствия здесь точ ности достаточно для превращения правления в деспотическое1.
Чезаре Беккариа в 26 лет написал книгу «О преступлениях инаказаниях» (1764 г.). Она была первым в истории специальным трудом на эту тему. Первый параграф книги начинается словами: «Законы суть условия, на которых люди, существовавшие до того независимо и изолированно друг от друга, объединились в обще ство». А далее следует: «Нельзя надеяться на существенное улуч шение морали, если политика, проводимая в нравственной сфере, не опирается на вечные чувства, присущие человеческой природе. И любой закон, идущий вразрез с этими чувствами, неизбежно столкнется с противодействием, которое в конце концов окажет-
1 См.: Монтескье Ш.-Л. О духе законов. Избранные произведения. М., 1955.
| Глава 1. Учения о преступности и криминология | 13 |
ся сильнее...» Беккариа писал, что еще ни один человек «не по жертвовал безвозмездно даже частицей собственной свободы, только необходимость заставляла его это делать. При этом госу дарству жертвовался лишь тот необходимый минимум свободы, который был достаточен, чтобы побудить других защищать его. Совокупность этих минимальных долей и составляет право нака зания»1. По существу, здесь речь идет о проблеме защиты прав че ловека и необходимом для этой защиты ограничении таких прав. Сейчас при решении проблем борьбы с преступностью этот во прос дискутируется очень остро и нередко предлагаются чрезвы чайно простые, поверхностные решения. Чезаре Беккариа было высказано немало иных интересных идей по этому поводу.
О причинах преступности и мерах борьбы с ней писали также Локк, Гельвеций, Гольбах, Дидро, Вольтер, Бентам и другие фи лософы, отмечая социальную неустроенность общества и необхо димость предупреждения преступлений. Как отмечал профессор А. А. Герцензон, дальше их шли революционные демократы Рус со, Марат, Радищев и другие, которые указывали на эксплуата цию масс, институт частной собственности, тиранию господ ствующих классов как на основные причины преступности2. В этом аспекте заслуживают внимания работы русских револю ционных демократов Герцена, Добролюбова, Чернышевского, Писарева. Они рассматривали преступность как социальное яв ление, внутренне присущее обществу, основанному на частной собственности и существовании классов эксплуататоров и экс плуатируемых. Видели выход в революционной ломке старых от ношений.
В то же время практика борьбы с преступностью фактически исходила из понимания преступления как проявления свободной воли преступника, которую называли «злой волей», и ограничи валась только применением установленных законом наказаний к виновным в совершении конкретных преступлений. Это вытека ло из учения так называемой классической школы права. Как от мечал профессор С. В. Познышев, «сторонники классического направления полагают, что наука уголовного права должна изу чать преступление и наказание только как юридические явления, должна быть строго юридической наукой»3.
1 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1995. С. 70.
2 См.: Криминология / Под ред. Л. А. Герцепзона, И. И. Карпеца,
B. Н. Кудрявцева. М., 1966. С. 32.
3 Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. М., 1912.
C. 10. В этой книге автор подробно анализирует историю классической школы уголовного права.
14 Раздел I. Криминология как наука
В конце XVIII в. различались два направления классической школы: так называемые метафизическое и утилитарное. Как все гда, отмечались и смешанные теории.
Наиболее яркими представителями метафизического направ ления были авторы кантианской и гегельянской школ. «Чистые» метафизики и метафизики историко-философского плана стре мились, как писал С. В. Познышев, построить систему вечного естественного уголовного права, опираясь на идею абсолютной справедливости. Однако существовала третья разновидность дан ного направления, которая вылилась далее в позитивизм, суть ко торого сводилась к тому, чтобы от попыток найти «естественное уголовное право» перейти к разработке положительного уголов ного законодательства. Русские юристы-криминалисты в XIX — начале XX в. были приверженцами классического позитивистско го направления или социологического направления в праве1.
