От Петра Великого до XIX века 1 страница

Глава I

Жители покидают Петербург. -- Бракосочетание царевны Анны Петровны. --

Учреждение Академии наук. -- Кончина императрицы Екатерины I. --

Император Петр II Алексеевич

 

Нельзя было не предвидеть, что с кончиной великого преобразователя России, быстрый рост созданной им новой столицы должен был приостановиться. Перестала действовать могучая воля, всему дававшая движение, все направлявшая к заветной цели. Новая столица еще не пользовалась сочувствием своих недавних и по большей части подневольных обитателей. Ни новизна места, ни петербургский климат, ни условия петербургской жизни не привлекали переселенных сюда жителей Москвы и внутренних областей. Даже при Петре большинство из них строилось на берегах Невы неохотно; только ценой настойчивых усилий царю удалось достигнуть застройки Васильевского острова обывательскими домами, на бесплатно розданных земельных участках. Потребовалось наводить справки о состоятельности каждого лица, о получаемых им доходах из деревень, и на основании таких справок обязывать строить дома определенного размера. Подобными мерами удалось достигнуть того, что по набережной Невы на Васильевском острове вытянулся ряд каменных домов, производивший приятное впечатление. Но дома стояли по большей части неотделанными внутри: владельцы, повинуясь царскому приказу, возвели требуемые фасады, но устраиваться в этих домах на жительство не торопились. На других улицах острова возвышались среди пустырей одинокие здания тоже почти необитаемые, и о которых современник замечал в марте 1725 года, что "и они со временем большей частью будут снесены".

Относящиеся к городскому строительству строгие указы Петра не были отменены, потому что ни императрица Екатерина, ни Меншиков вовсе не желали ниспровергать дело покойного царя; но само собой так случилось, что указы перестали исполняться, и полицеймейстер Девиер, поддаваясь общему неопределенному настроению, допускал отказ от обязательных построек.

Нерасположение обывателей к новой столице сказалось со всей очевидностью тотчас после погребения Петра. Ранней весной началось всеобщее бегство из Петербурга. Прежде всех спешили покинуть берега Невы лица придворного общества, сановники, дворяне. Все они, как только почувствовали, что твердая рука не удерживает их в петровском "парадизе", спешили выехать из него с семьями и имуществом -- кто в Москву, кто в провинцию. За ними потянулись купцы, мелкие торговцы, мещане, ремесленники. Петербург в короткое время опустел наполовину. Бегство это сказалось вскоре такими неудобствами для оставшихся жителей города, что в 1729 году Петр II, хотя сам недолюбливавший новую столицу, принужден был повелеть вернуть силой разбежавшихся людей торгового и ремесленного звания, с женами и детьми, причем взять с них подписку, под страхом отобрания всего имущества и ссылки на каторгу -- впредь без особого указа из Петербурга не выезжать.

Опустение столицы несколько замедлилось торжествами по случаю бракосочетания дочери Петра I, царевны Анны Петровны, с герцогом Карлом-Фридрихом Голштинским. Брак этот, имевший огромное значение для грядущих судеб России, так как плодом его был будущий император Петр III, супруг Екатерины Великой, был устроен еще отцом царевны. Он и отпразднован был по церемониалу, установленному Петром сообразно с обычаями европейских дворов. Главную роль в церемонии играли обер-маршал князь Меншиков и маршал Ягужинский. Они поехали в парадной карете за женихом и привезли его к невесте в Летний дворец. Отсюда жениха и невесту перевезли в торжественной процессии, на двенадцати больших катерах, через Неву в Троицкий собор, где и было 21 мая совершено венчание архиепископом Феофаном Прокоповичем. После венчания молодым был предложен парадный обед в "церемониальной зале", нарочно построенной в выходящей на Неву стороне Летнего сада, где теперь находится его решетка. Постройка эта состояла из громадной залы с параллельными рядами окон на Неву и в сад, и примыкавших к ней крытых галерей. Обед отличался пышностью. После тостов палили из пушек, в громадных паштетах поданы были карлики, танцевавшие по столам, и пр. Встав из-за стола, новобрачные и все общество прошли через сад на луг, где были выстроены оба гвардейских полка. Полки дали три ружейных залпа. Кругом толпился и ликовал народ, для которого на лугу были устроены фонтаны, бившие вином, и стояли жареные быки. Императрица и новобрачные любовались народным весельем до 10 часов вечера. Затем молодую чету отвезли в парадной карете государыни, запряженной восемью лошадьми, в дом адмирала Апраксина (на месте нынешнего Зимнего дворца), занимаемый герцогом.

 

В делах правления кончина Петра Великого вызвала неизбежное затишье. Тем не менее, некоторые планы его приводились в исполнение. Так, в кратковременное царствование Екатерины I осуществилось учреждение Академии Наук, занимавшее Петра в последние годы его жизни. Великий преобразователь сознавал необходимость для России высшего ученого учреждения, но долго обдумывал этот предмет, так как, в виду слабых зачатков образованности в стране, не считал возможным остановиться на европейских образцах академий и университетов. За границей он совещался об этом со знаменитым ученым Лейбницем и предположил основать в Петербурге такое учреждение, которое удовлетворяло бы до известной степени двоякому назначению: было бы собранием ученых людей, разрабатывающих науку, и в то же время учебным заведением для молодых людей, порученных академикам и при них занимающимся переводами иностранных книг на русский язык. На содержание такой академии Петр соглашался назначить значительную для того времени сумму -- до 25 тысяч рублей. Все было уже подготовлено, и Екатерина, открывая в декабре 1725 года Академию Наук, только приводила в действие одобренный Петром ее устав.

Президентом академии был избран ученый лейб-медик Блументрост; в числе первых академиков встречаем более или менее известных в Европе специалистов: братьев Бернулли, Гольдбаха, Мартини, Байера и др. Но при скудном уровне просвещения в стране и равнодушии общества к научным интересам, академия вначале мало преуспевала в своих ученых трудах, и вызов иностранных академиков не всегда мог назваться удачным.

По взглядам того времени, все редкостное, диковинное принадлежало к области науки, и потому в академический музей перенесли разные странные предметы из заведенной Петром Кунсткамеры, и сюда же доставляли всякие редкости: ребенка с рыбьим хвостом, разных уродцев, тело павшего слона или льва для набивки чучел и т.п. Гораздо важнее были заботы об устройстве академической библиотеки, куда поступили книги из некоторых частных хранилищ: Шафирова, архиерея Феодосия и других. Позднее, при Петре II, сюда передана была и бывшая библиотека царевича Алексея. В Академию наук перевезли также знаменитый Готторпский глобус, подаренный Петру I в 1713 году Голштинским герцогом. Глобус этот медный, имеет 11 футов (3,3 м) в диаметре и более 200 пудов (3,2 т) весу. Наружная поверхность его представляет изображение земного шара, а внутренняя -- небесного свода, со всеми созвездиями. В центре глобуса находится стол со скамейками, на которых могут разместиться 12 человек. Весь шар вращается вокруг своей оси. Доставка этого глобуса в Россию была сопряжена с огромными трудностями. До Ревеля {Старое название г. Таллинна.} его везли морем, а затем двигали сухим путем с помощью особых приспособлений. В некоторых местностях приходилось прокладывать для него дорогу, вырубая просеки в лесах и наводя мосты.

В Петербурге обнаружены были случаи поджогов, и необходимо было усилить надзор за порядком в городе. Поэтому в первые месяцы царствования Екатерины снаряжались военные патрули и разъезды, охранявшие спокойствие на улицах, устроен был караульный дом у Аничкова моста, а затем увеличен личный состав полиции. При этом всем полицейским чинам дана была новая, довольно затейливая форма: кафтаны и брюки василькового цвета, зеленые камзолы, лосинные перевязи, сумки для патронов и шпаги с медным эфесом.

Ради поддержания порядка в городе, запрещены были кулачные бои, составлявшие любимую потеху обывателей. Для устройства этих боев впредь требовалось каждый раз разрешение полиции.

Весной 1727 года императрица Екатерина опасно занемогла горячкой, осложнившейся воспалением легких, и 6 мая она скончалась. Верховному Совету представлено было ее завещание, в котором преемником объявлялся внук Петра Великого, одиннадцатилетний Петр Алексеевич. За малолетством его, управление делами предоставлялось Верховному Совету из девяти лиц, в числе которых названы были обе цесаревны (Анна Петровна и Елизавета Петровна) и герцог Голштинский.

 

Глава II

Вступление на престол императрицы Анны Иоанновны. -- Управление Миниха. --

Въезд императрицы Анны в Петербург.

В кратковременное царствование Петра II основанная его дедом столица подверглась тяжкому испытанию: двор, вместе с малолетним государем, переселился в Москву, Петербург еще более опустел, и сам вопрос о том, оставаться ли ему столицей, представлялся сомнительным. В течение четырех лет Петербург не видал в своих стенах императорского двора. Начальствование над городом и оставшимися в нем войсками поручено было генерал-фельдцейхмейстеру Миниху, человеку с основательными военными знаниями, деятельному, настойчивому и распорядительному, уже прославившему себя работами по прорытию Ладожского канала. Но город с отъездом двора опустел еще больше, чем после кончины своего основателя. Дворянство и купечество спешило покинуть его, увозя свои капиталы и имущество; деньги вздорожали, учетный процент повысился.

Тем не менее, и в это неблагоприятное время кое-что было сделано для городского благоустройства. Так, еще в последние месяцы управления Меншикова, устроен был первый наводный (плашкоутный) мост через Неву, от деревянного Исаакиевского собора близ Адмиралтейства к дому Меншикова на Васильевском острове. Раньше никаких мостов на Неве не было, и сообщение производилось на лодках и барках. По-видимому, первый мост был устроен плохо, так как имеется сведение, что когда в октябре 1729 года Миних давал у себя обед и бал, то могли собраться только гости с левого берега, с правого же никто не приехал вследствие прибыли воды.

Закончена была постройка каменных бастионов Петропавловской крепости и возводилось обширное здание Двенадцати коллегий (ныне университет). Положено было начало правильным морским сообщениям с Европой: из Кронштадта стали отходить почтовые и пассажирские пакетботы в Данциг и Любек, с платой по 3 рубля за проезд. Но самое большое значение для Петербурга имело окончание Ладожского канала, установившее подвоз припасов и расширившее торговые обороты петербургского порта.

Деятельный Миних всячески старался оживить опустевшую столицу. Он неутомимо давал обеды, балы, празднества в торжественные дни, делал смотры войскам, парады при спуске судов. Молодая Академия наук тоже стремилась разнообразить городскую жизнь торжественными заседаниями и публичными научными опытами и чтениями, впрочем не особенно удачно, так как выписные академики произносили речи и давали объяснения на иностранных языках. Иностранцы вообще заняли видное место в общественной жизни, так как Петербург, почти перестав быть резиденцией, больше всего походил в это время на международный портовый город.

В январе 1730 года Петр II заболел оспой, и в ночь на 19 января скончался.

 

По завещанию Екатерины, российский престол в случае смерти наследника должен был перейти к дочери Петра Великого Елизавете. Однако Верховный Совет рассудил иначе. Для того, чтобы "себе воли прибавить", верхушка московской знати, заседавшая в Совете, составила ряд условий, значительно ограничивающих самодержавную власть, и предложила подписать их Анне, дочери царя Иоанна Алексеевича и царицы Прасковьи, родной племяннице Петра I, вдовствующей герцогине Курляндской. Анна подписала "кондиции" и прибыла в Москву, где была провозглашена императрицей всея Руси. Среди гвардейских офицеров -- большей частью, мелкопоместных и неродовитых дворян, обнаружилось сильное недовольство желанием старинных родов сосредоточить всю полноту власти в немногих руках. Уступая их "челобитной", которая, впрочем, вполне соответствовала ее собственному нраву, Анна неожиданно для родовой знати публично порвала подписанные ею обязательства. За попытку ограничения власти самодержавного правителя Верховный Совет был распущен, члены его и сторонники отправились в ссылку.

 

Короновалась Анна Иоанновна 28 апреля 1730 года в Москве, и событие это в тот же день было блестящим образом отпраздновано в Петербурге.

После торжественного обеда у Миниха, вечером перед его домом был устроен фейерверк, какого еще не видали в России. Устроил его начальник порохового завода Шпаррейтер, большой мастер пиротехники. Он выставил три больших щита, освещенных разноцветными огнями. На среднем была изображена императрица со скипетром и державой. Из рога изобилия сыпались к ногам ее "короны, скипетры, венцы, меркуриевы жезлы, медали, фрукты и разные листы". Над головой императрицы "из облак выходящая рука, держа императорскую же корону, оную на ея императорское величество возлагала, и от головы, свыше коронованной, исходили лучи". Огни горели всю ночь, и потом зажигались по вечерам целую неделю.

Но вопрос, где иметь пребывание императорскому двору, еще не был решен. Только год спустя Миниха вызвали в Москву и поручили озаботиться приготовлением петербургских дворцов к переезду государыни. Осенью 1731 года вернулась в Петербург гвардия, в составе которой прибавился новый полк -- Измайловский, получивший название от подмосковного села Измайлова, где жила императрица. Затем прибыла в Петербург сестра государыни герцогиня Мекленбургская Екатерина Ивановна, а вскоре после нового года -- цесаревна Елизавета Петровна. Наконец, 15 января 1732 года прибыла императрица, и остановилась для ночлега в доме Брюса. Торжественный въезд ее в столицу произошел лишь на другой день.

Въезд этот устроен был с чрезвычайной пышностью: хотели придать особое значение событию, возвращавшему Петербургу его достоинство царской резиденции. Шествие тянулось по Литейному проспекту, называвшемуся тогда Артиллерийской улицей, и по Невскому. Впереди всех ехали верхами почт-директор, почтмейстеры и почтальоны; последние играли на рожках. За ними отряд драгун, потом русские и иностранные купцы, с бургомистрами на украшенных лошадях. Далее верховые литаврщики и трубачи, опять драгунский отряд, и ряд карет, запряженных цугом. Камергеры и камер-юнкеры, в числе шести пар всадников, предшествовали парадной карете императрицы. По сторонам этой кареты шли гайдуки, а за каретой обер-камергер Бирон с генерал-адъютантами, все верхом. Замыкал шествие ряд экипажей с придворными дамами и женами сановников. По Невскому расставлены были шпалерами войска. На пути шествия устроено было несколько триумфальных арок.

Проследовав через весь Невский, императрица вступила в Исаакиевский собор у Адмиралтейства. Ударили во всех церквах в колокола, из крепости раздалась пальба. Затем государыня отъехала в бывший дом Апраксина, избранный ею и отделанный для нее вместо Зимнего дворца, причем опять палили из пушек, а войска приветствовали царицу беглым ружейным огнем. Вечером город осветился иллюминацией и фейерверком.

Через три дня дан был большой придворный бал, а с 23 января установились еженедельные приемы во дворце по воскресеньям, после обедни.

Неутомимый Миних, желая развлечь двор, устроил примерное взятие войсками снежной крепости по Неве, против временного дворца, закончившееся красивым маневром на льду: войска стали таким образом, чтобы изобразить своим построением букву А.

 

Глава III

Первый Кадетский корпус. -- Распространение Петербурга. -- Осушение болот. --

Городское благоустройство. -- Наводнения и пожары.

Одной из первых и важнейших мер нового царствования было основание в Петербурге шляхетского Кадетского корпуса. Указом 29 июля 1731 года поведено было учредить корпус из 200 дворянских детей русского и немецкого происхождения, возрастом от 13 до 18 лет, "которых обучать арифметике, геометрии, рисованию, фортификации, артиллерии, шпажному действу, на лошадях ездить и прочим к воинскому действу потребным наукам". Но так как не все бывают склонны к военной службе, и так как государству "не менее нужно политическое и гражданское обучение" -- рассуждает далее указ -- то в корпусе полагалось преподавать также иностранные языки и латинский, историю, географию, юриспруденцию, танцы, музыку и "прочия полезныя науки", обучая им каждого сообразно его склонностям и способностям. Таким образом, этот первый в России кадетский корпус не был исключительно военным училищем и в таком виде наиболее отвечал требованиям времени. Этим объясняется, почему из корпуса вышло впоследствии немало замечательных деятелей на различных поприщах, в том числе и литературном.

Военная часть в этом корпусе сразу была так хорошо поставлена, что уже через год кадеты, представясь императрице в манеже Бирона и произведя в ее присутствии маневры и упражнения, привели ее в восхищение и заслужили полную ее похвалу. Государыня пожаловала кадетской роте белое атласное знамя, и сама вбила первый гвоздь, прикрепляя его к древку.

Для помещения корпуса приспособлен был великолепный дом князя Меншикова на Васильевском острове, отобранный в казну после падения временщика. Заметим кстати, что устроенный при Меншикове единственный мост через Неву был разобран во время опалы князя, но к этому времени был восстановлен.

С возвращением двора в новую столицу, приостановившийся было рост Петербурга вновь получил свое естественное движение. Вместо временного запустения, мы видим такой наплыв населения, что в городе почувствовался квартирный кризис. Все стремились в столицу, где дворец молодой государыни являлся центром пышной общественной жизни, где празднества следовали за празднествами, а потребности многочисленного двора обещали заработок торговцам и ремесленникам. Цены на квартиры сильно поднялись. Домовладельцы стали отказывать в сдаче помещений офицерам, предпочитая более зажиточных жильцов. На это обратили внимание, и были приняты меры, ограничившие жадность домохозяев.

Застройка города сделала в царствование Анны Иоанновны значительные успехи. Городская площадь на левом берегу Невы раздвинулась чрезвычайно. Оба берега Фонтанки вошли в центральную часть; там строились уже не дачи, а городские дома. Пограничной городской чертой можно было считать уже Загородный проспект и Николаевскую улицу. Но и за этой чертой, до самого Смольного и Александро-Невской лавры, деятельно строились. Большую часть этой местности "откупил" граф Миних, взявшись осушить ее собственными средствами, при условии заимообразного отпуска денег из казны и вечного права на десятую часть всего пространства, сделавшегося обитаемым. Как знающий инженер, Миних хорошо рассчитал выгоды дела, но вместе с тем оказал и городу большую услугу, приведя в короткое время обширную местность в состояние, в котором она могла застраиваться. Правительство впоследствии продолжало дело Миниха, распространив осушение почвы до Смольного и далее.

На старых местах, между Невой и Фонтанкой, на Васильевском острове и Петербургской стороне, заботились о замене деревянных построек каменными, об уравнении улиц, устройстве рынков и пр. В 1734 году предпринята была первая подворная опись Петербурга, оставшаяся неоконченной; тогда же начаты работы по съемке города на план. Частые пожары вызывали меры для борьбы с огнем и предосторожности против поджогов и небрежности.

Одним из важнейших распоряжений по благоустройству города было учреждение Гостиного двора на его нынешнем месте. Сначала выстроены были деревянные временные ряды, но затем торговцы были обязаны построить каменные лавки по утвержденному плану. Надо впрочем заметить, что эта старейшая постройка Гостиного двора была до крайности проста и некрасива в архитектурном отношении. К ней примыкали другие торговые ряды, по направлению Садовой улицы, а дальше по той же улице предполагались дома зажиточных людей с большими садами. В настоящее время только Юсупов сад напоминает тогдашнюю затею.

В Коломне также прокладывались улицы и начиналось строение.

Многое делалось и для поддержания наружного порядка на улицах: принимались меры против нищих и бродяг, устраивались богадельни; в пригородных местах делали просеки, чтобы помешать скрываться там ворам и грабителям.

Обращено было внимание на быструю и неосторожную езду. "Многие люди и извозчики, -- говорилось в указах, -- ездят в санях резво, и верховые их люди перед ними необыкновенно скачут и на других наезжают, бьют плетьми и лошадьми топчут". Был случай, что чья-то дышловая пара наехала на самого Миниха, и стоявшего у него на запятках адъютанта (тогда это было в обычае) сильно зашибла. Указы грозили за такую неосторожную езду жестокими взысканиями: битьем "кошками" и даже смертной казнью.

Запрещена была также ружейная и всякая иная охота в черте города. Но сама императрица Анна очень любила стрельбу из ружей и часто забавлялась, стреляя из окна в пролетавших ласточек и ворон.

Наводнения и пожары составляли обычное бедствие того времени. Почва городской площади была тогда ниже чем теперь, берега Невы и каналов были плохо укреплены, и потому даже при незначительном подъеме воды затопляло улицы на большом пространстве. Многие сооружения еще петровского времени были мало-помалу разрушены рядом наводнений.

Огонь находил обильную пищу в ряде скученных деревянных строений. В августе 1736 года был страшный пожар, происшедший от неосторожности прислуги персидского посла, и испепеливший огромное пространство от Полицейского моста до церкви Вознесения. В следующем году подожгли два дома на нынешней Миллионной улице, и выгорело все пространство между Дворцовой набережной и Конюшенным мостом. Обоими пожарами было уничтожено более тысячи домов и нанесены миллионные убытки.

Такие бедствия вели за собой вздорожание квартир и жизненных припасов; но говоря вообще, предметы первой необходимости в Петербурге с открытием Ладожского канала, были недороги. Вот некоторые рыночные цены того времени: четверик (26 кг) гречневых круп 34-40 коп., гороха 40-55 коп., овса 15 коп., пуд (16 кг) ржаной муки 26-27 коп., крупичатой 75-80 коп., масла коровьего 1 руб. 25 коп., фунт (ок. 400 г) говядины 1 3/4 коп., гусь с печенкой 12 коп., солонина 3 коп., баранина 2 и 3 коп. за фунт и т. д. В сравнении с XX веком, цены эти кажутся прямо невероятными.

 

Глава IV

Двор Анны Иоанновны. -- Придворные праздники. -- Театральные зрелища. --

Бракосочетание Анны Леопольдовны. -- Празднование мира с Турцией. --

Ледяной дом. -- Летние развлечения государыни.

В петербургском обществе в то время уже появлялись затеи роскоши, свидетельствовавшие о том, что в столице поселилось уже много людей достаточных, и что благосостояние города повысилось. По словам одного современника, "многие стали иметь открытые столы; вместо сделанной из простого дерева мебели, начали не иную употреблять, как английскую, сделанную из красного дерева мегагеня {Т. е. махагони.}; дома увеличились, и вместо малого числа комнат, уже по множеству стали иметь; стали дома сии обивать штофными и другими обоями, почитая непристойным иметь комнату без обоев; зеркал, которых сперва весьма мало было, уже во все комнаты и большие стали употреблять. Экипажи тоже великолепие восчувствовали". Все это, конечно, относится только к состоятельному обществу; в среднем кругу образ жизни был по-прежнему крайне прост и скуден. Есть свидетельство, что кареты были тогда еще чрезвычайно редки; большинство ездило либо в открытых английских колясках, либо в неуклюжих дрожках местной работы. Очень распространена была также езда верхом.

Дворец, перестроенный из бывшего дома адмирала Апраксина, вскоре показался недостаточно обширным. Молодой архитектор Растрелли, сын переселившегося в Петербург при Петре Великом скульптора, составил план нового роскошного дворца, близ Адмиралтейства. Это был первый опыт художника, обладавшего огромным талантом и сделавшегося вскоре одним из знаменитейших архитекторов в Европе. Проект его был одобрен, и немедленно приступили к расчистке места, предназначенного под дворец. Вследствие отлучек Растрелли, работы шли медленно, но через шесть лет новый Зимний дворец был готов, и как по своим размерам, так и по чрезвычайному изяществу фасадов явился лучшим украшением столицы.

Современники, даже иностранцы, удивлялись утонченному вкусу и блеску придворных балов. Об одном из них сохранилось такое свидетельство: "Зала была украшена померанцевыми и миртовыми деревьями в полном цвету. Растения, расставленные шпалерами, образовали с каждой стороны аллею, между тем как среди залы оставалось довольно пространства для танцев. Эти боковые аллеи доставляли гостям возможность часто отдыхать, потому что укрывали садившихся от взоров государыни. Красота, благоухание и тепло в этой своего рода роще, -- тогда как из окон были видны только лед и снег, -- казались чем-то волшебным".

В большом ходу были также придворные спектакли, для которых в новом Зимнем дворце устроена была театральная зала, где итальянская труппа давала оперы, комедии и интермедии. Труппа была довольно большая, так как кроме певцов в нее входили комедианты, мимисты, танцоры и музыканты. Оркестр этой труппы играл также во время придворных обедов. Кроме того, положено было и первое основание русскому балету: учителю танцев в шляхетском корпусе Ланде поручено было обучать балетному искусству 12 мальчиков и 12 девочек, выбранных самой императрицей в семьях дворцовой прислуги.

Другой придворный театр был в Летнем дворце.

Кроме итальянских опер и интермедий, давались также русские сцены и фарсы, разыгрываемые, за неимением русских актеров, придворными дамами и кавалерами.

Скажем кстати, что к этому же времени относятся первые опыты русских поэтов -- Ломоносова, Кантемира, Тредиаковского.

Внимание петербургского двора и общества было обращено в тоже время на тяжелую четырехлетнюю войну с турками и крымскими татарами, в которой успехи русского оружия чередовались с невзгодами и затруднениями, причиняемыми степным характером страны, недостатком продовольствия и повальными болезнями. Фельдмаршалы Миних и Ласи совершили несколько походов в Крым и в турецкие пределы, и везде, где русские войска встречались с неприятельскими, победа не изменяла нашему оружию. Взяты были хорошо укрепленные Перекоп, Кинбурн, Азов, занят был Бахчисарай, столица крымских ханов. В 1737 году пал сильнейший оплот турецкого владычества на Черном море, Очаков. Русская артиллерия так удачно действовала, что город был зажжен во многих местах; пользуясь переполохом, гусары и казаки ворвались в крепость, и гарнизон сдался с 93 орудиями и запасами. Спустя два года новое блестящее дело заставило султана склониться к миру. При деревне Ставучанах, близ Хотина, турецкое войско, числом до 90 тысяч, окружило русскую армию, опираясь на чрезвычайно укрепленную позицию. Миних, пренебрегая неравенством сил, напал на неприятеля, разгромил его при весьма малых потерях с нашей стороны, и подступил к Хотину, который сдался. Подвиг этот был воспет Ломоносовым в его первой оде, от которой ведет свое начало новая русская поэзия.

Мир, закончивший эту славную войну, был отпразднован с торжественностью, какой еще не видали в Петербурге. В январе 1740 года вступила в столицу возвращавшаяся с похода гвардия. Войска шли по всему Невскому проспекту, и затем мимо Зимнего дворца, с музыкой и развернутыми знаменами. Офицеры были украшены лавровыми ветвями, солдаты дубовыми и еловыми. В зале дворца императрица принимала поздравления высших сановников, офицеров и иноземных послов. Здесь был поднесен государыне подписанный султаном мирный договор, и сейчас же раздались пушечные выстрелы с крепости, возвестившие прекращение военных действий. На другой день представлялись императрице пленные турки, с сераскиром взятой нами крепости Очакова во главе. В сумерки столица осветилась огнями, а на Неве зажжена была великолепная иллюминация.

В следующем месяце, на масленице, снова праздновалось заключение мира. По городу разъезжали герольды и читали народу мирные условия. На Неве, напротив Зимнего дворца, дан был развод от 20 тысяч выстроенного войска. Литургию во дворце совершали 5 архиереев и 6 архимандритов. Вечером город был роскошно иллюминован; светящиеся декорации были поставлены не только на Неве, но и перед домами многих частных лиц. Народ толпами сновал по улицам и ликовал.

Но главным увеселением, оживившим эти праздничные дни и перешедшим в историю, был шутовской маскарад и свадьба в "Ледяном доме". Известного шута князя Голицына женили на шутихе, калмычке Бужениновой. Для новобрачных было построено на набережной, между дворцом и Адмиралтейством, затейливое здание, где все, от стен и крыши до домашней утвари, было сделано изо льда. Современник говорит, что этот дом, "гораздо великолепнее казался, нежели когда бы он из самаго лучшаго мрамора был построен, для того казался сделан был будто из одного куска, и для ледяной прозрачности и синего его цвету на гораздо дражайший камень, нежели на мрамор походил". Перед домом стояли ледяные пушки, палившие ледяными ядрами; тут же ледяные дельфины ночью выбрасывали из пасти пламя зажженной нефти. Сам дом освещался множеством свечей. На ледяных деревьях с ледяными сучьями и листьями сидели ледяные птицы. На ледяном слоне в натуральную величину сидел ледяной поводник-персиянин; из хобота своего слон выбрасывал днем воду, а ночью горящую нефть. Внутри дома мебель и всякая утварь также были сделаны изо льда; на столе лежали даже ледяные колоды карт.