Лекции.Орг


Поиск:




Град Святого Петра и его небесные покровители 3 страница




 

Глава III

Последние попытки шведов оттеснить русских от Невы. --

Празднества в царской семье. -- Петербург в первые девять лет своего существования.

Решительный поворот в военных действиях настал в 1709 году, ознаменованном блестящей победой над шведами под Полтавой. Карл XII, лично распоряжавшийся своим войском, был разбит наголову и бежал вместе с изменником Мазепой в Турцию. Война еще далеко не закончилась, но шведы уже перестали быть грозными и опасными для Петра. Извещая генерал-адмирала Апраксина о победе, царь писал: "Ныне уже совершенно камень в основание Санкт-Петербурха положен".

Сам он прибыл в Петербург уже к зиме, и 30 ноября дал обед "господам петербургским жителям" в частном трактире, или аустерии, иностранца Фельтена, единственного в то время ресторатора на берегах Невы. Банкет окончился фейерверком и иллюминацией.

Торжества по случаю полтавской победы происходили в Москве, которая все еще считалась столицей царства; но перенесение резиденции в Петербург было уже решено в уме Петра. В феврале 1710 года он сам туда вернулся и стал немедленно готовиться к походу на Выборг, без занятия которого не считал положение Петербурга вполне безопасным.

Русские войска подошли к Выборгу по льду, и устроив траншеи, открыли артиллерийский огонь. Но город стойко держался два с половиной месяца, и только 13 июня сдался на капитуляцию. Обрадованный Петр выразился, что "устроена крепкая подушка Петербургу". Вслед за Выборгом сдался русским войскам и Кексгольм.

В последний день октября 1710 года Петербург в первый раз видел большое придворное торжество, подобающее столице: в этот день происходило бракосочетание племянницы Петра, царевны Анны Иоанновны, будущей императрицы, с герцогом Курляндским. Для венчания избрана была церковь в доме князя Меншикова на Васильевском острове. Петр хотел отпраздновать свадьбу с возможной пышностью. Сам он, вопреки своему обыкновению, облекся в парадное платье: красный кафтан с бобровой оторочкой, со шпагой на серебряной перевязи. На голове у него был высокий напудренный парик, на который нельзя было шляпу надеть, и приходилось держать ее в руке. Царь сам вез невесту к венцу по Неве на катере. На гребцах были голландские куртки с вышитыми серебряными гербами. На другом катере следовали немецкие музыканты, игравшие на роговых инструментах. Жениха привезли с такой же торжественностью. Царь держал венец над герцогом, а Меншиков над царевной. По окончании венчания состоялся парадный обед тут же в доме Меншикова. Обед сопровождался любимой забавой Петра: на оба главные стола поставили два громадных кондитерских пирога, из которых среди общего смеха выскочили карлик и карлица. Петр взял карлика на руки и перенес его к карлице, после чего маленькая чета протанцевала среди блюд и графинов, французский менуэт. Когда смерклось, на невской набережной вспыхнули потешные огни и осветились транспаранты. На одном из транспарантов изображен был купидон, сковывающий молотом пылающие сердца, с надписью: "Два воедино соединяю". И надпись, и картина были придуманы самим царем.

Карлики вообще составляли одну из любимых забав Петра, и в следующем месяце он доставил себе и приближенным новое развлечение -- потешную свадьбу карлика и карлицы, на которую собрано было отовсюду до 70 маленьких человечков обоего пола.

Петербург, после счастливого оборота военных действий против шведов, понемногу начинал оживляться и кое-как застраиваться. Но весной следующего года Петру пришлось покинуть свою новую столицу: на Россию обрушилась война с Турцией, и царь вместе с армией отправился в неудачный Прутский поход. Неоправдавшиеся надежды добывать продовольствие в пострадавшей от неурожая местности поставили русскую армию, окруженную турецкими полчищами, в безвыходное положение. Пришлось вступить в переговоры и заключить невыгодный мир. Хотя армия была спасена, но трудности похода и его неудачная развязка расстроили здоровье Петра: он должен был поехать лечиться в Карлсбад. После другие дела задержали Петра за границей: устроилась свадьба сына его царевича Алексея с принцессой Брауншвейгской, невесткой императора Карла VI, и затем состоялось политическое свидание с прусским королем. В Петербург Петр возвратился только в самом конце 1711 года.

Наступил 1712 год, один из самых важных в первоначальной истории Петербурга, так как именно с этого года он становится действительно резиденцией царского двора, и сосредоточивает на себе неутомимые заботы Петра.

Счастливое торжество ознаменовало первые месяцы этого года: в феврале состоялось бракосочетание Петра с Екатериной Алексеевной, разделявшей в последние годы все путевые труды и лишения царя, и оказавшей ему и государству важные услуги во время несчастного Прутского похода. Венчание происходило в Исаакиевском соборе, возле Адмиралтейства, в десятом часу утра. Оттуда новобрачные приехали в только что отстроенный "Зимний дом", на месте нынешнего Эрмитажного театра. К предложенному там обеду были приглашены не только придворные, сановники, офицеры, иностранцы, но на этот раз и жители Петербурга, чем-нибудь заслужившие внимание царя.

Петербургу шел тогда всего девятый год, и он не только не напоминал собой столицу, но даже не походил на значительный город. Военные и другие заботы отвлекали пока Петра от деятельных мер к застройке нового города. Казалось в первые годы мысль об утверждении здесь столицы еще неясно представлялась его уму. Петербургу придавалось значение морского порта, и только с течением времени стало очевидным твердое намерение царя противопоставить его, как новую столицу, старой Москве, и сделать центром обновленной государственной и культурной жизни. Такому решению содействовали и успехи в войне со шведами, и завязавшиеся деятельные отношения с иностранцами, и личное желание Петра начинать свое новое дело на новой почве.

Что же представлял собой городок перед тем как сделаться столицей и резиденцией?

Из громадного пространства, на котором раскинулся нынешний Петербург, тогдашняя городская площадь занимала очень незначительную часть. Сплошные застройки находились только в ближайшей к невскому берегу местности Петербургской стороны, называвшейся тогда "Городским островом". Там была воздвигнута крепость, сначала бревенчатая, потом каменная. К ней прилегало несколько улиц, застроенных небольшими домами, деревянными и изредка мазанками, т. е. наполовину кирпичными и наполовину деревянными. Набережная по обе стороны крепости была застроена до самой воды жалкими домишками и бараками, походившими на шалаши. На Васильевском острове, называвшемся так еще во времена новгородского владения, встречались отдельные постройки, и между ними самое большое и красивое здание -- дом князя Меншикова. На Выборгской стороне тоже было несколько рядов очень бедных строений, и деревянная церковь святого Сампсония, заложенная в 1709 году в память полтавской победы. Близ крепости находился деревянный собор во имя святой Троицы.

На левом берегу Невы, где теперь расположен блестящий центр столицы, выстроено было только здание Адмиралтейства с укреплениями, и позади него церковь святого Исаакия. Кое-какие строения попадались разбросанными до реки Мойки. Вся эта часть называлась Адмиралтейским островом. За Мойкой шли уже леса, болота и пустыри. Для царского жилья существовали: маленький дворец, называемый нынче Домиком Петра Великого и принадлежавший собственно государыне Екатерине Алексеевне, и дворец побольше, "зимний", на месте нынешнего Эрмитажа.

Таким образом, весь Петербург располагался почти на одной Петербургской стороне, которую надо считать его колыбелью. Предпочтение, отданное первоначально правому берегу Невы, объясняется отчасти тем, что и шведский Ниеншанц стоял на той же стороне, отчасти же необходимостью избрать наиболее удобное место для возведения укреплений. Крепость была центром зарождающегося поселения, и первые постройки примыкали к ней.

Там, на Петербургской стороне, или на Городском острове, дома располагались уже улицами. Кроме набережных, были улицы: Дворянская, Посадская и другие. За ними, по направлению к Карповке, выстроены были солдатские слободы Белозерского полка и Татарская слобода, отведенная для калмыков, входивших в состав нерегулярной конницы. В той же стороне поселены были солдаты и офицеры Выборгского и Пермского полков.

Хотя уже старались прокладывать правильные улицы, но большинство построек имело скученный и беспорядочный вид, как во всех старых русских городах. О предосторожностях в пожарном отношении никто не думал, и когда случался пожар, то ближайшие строения сгорали дотла. В особенности памятен был пожар в ночь на 28 июля 1710 года, испепеливший весь Ростовский рынок на самом берегу Невы, на Петербургской стороне. Здесь тесные ряды домов и лавок были выстроены в таком беспорядке, что когда вспыхнул огонь, доступ к рынку сделался невозможен, и несмотря на близость воды, весь участок выгорел за час.

Таков был Петербург в первые девять лет его существования. Только с 1712 года, когда назначение нового города, как главной столицы государства, вполне определилось, началась быстрая и правильная застройка улиц, площадей и набережных, и приступлено было к необходимым мерам городского благоустройства.

 

Глава IV

Заселение и застройка Петербурга. -- Переход городского центра на левый

берег Невы. -- План архитектора Леблона.

Посвятив свои заботы устройству новой столицы и входя непосредственно во все подробности дела, Петр I, конечно, должен был руководствоваться и своим личным вкусом, и условиями местности и климата. По-видимому, его личный вкус во многом согласовался с характером петербургской природы. Здесь было много воды, а пристрастие Петра к судостроению и мореплаванию известно. Суровость климата, бедность почвы напоминали ему те города и страны, которые во время путешествия по Европе произвели на него наиболее сильное и благоприятное впечатление. На европейском юге Петр не был и не стремился туда. Его больше всего привлекала Голландия со своими морскими портами, речными дельтами, каналами, верфями, со своей мировой торговлей, выдающимся положением торгового и промышленного класса, богатством без роскоши, трудолюбием, грубоватой общительностью нравов и простым складом жизни. Поэтому понятно, что Голландия оставалась для него идеалом счастливого и благоустроенного государства, и что все виденное им там неотступно преследовало его мысль, когда пришлось создавать русскую столицу в обильной водами, суровой и бедной Ингрии.

 

Было и еще обстоятельство, которое могло побудить Петра отдать предпочтение голландскому типу городского устройства и городской архитектуры. Большие европейские столицы: Лондон, Париж, Вена, были полны исторических памятников, остатков феодализма и средневекового католичества. Они были слишком неразрывно связаны с общественным и церковным строем, чуждым русскому быту. Голландия же была государством сравнительно новым, образовавшимся уже после падения рыцарства, и ее большие города были скорее центрами развивавшейся торговой и промышленной деятельности, чем исторической и политической жизни. Поэтому такая столица, как Амстердам, должна была представляться Петру образцом наиболее удобным для подражания. Хотя при застройке и украшении Петербурга Петр пользовался искусством итальянских и французских архитекторов, но предпочтение голландскому зодчеству в нем сохранилось, и ясно выразилось во всех главнейших сооружениях его царствования -- в Петербурге, Петергофе и Кроншлоте.

Окончательно решив судьбу Петербурга, как столицы и резиденции, Петр прежде всего озаботился мерами по его заселению. Нужны были не одни только пришлые рабочие, отбывавшие двухмесячную очередь, но и постоянные жители. Поэтому еще в 1710 году Петр приказал переселить в Петербург до 15 тысяч разных мастеровых людей из внутренних областей, с их семействами, отвести им земельные участки и построить дома за счет казны. Раздача земель вообще была обычным явлением, и все нужные люди, которых желательно было удержать в новом городе, получали бесплатно участки под дома и дачи. Таким образом очень быстро, хотя и очень плохо, застроилась вся обширная площадь между нынешними Невским проспектом, Большой Садовой улицей, Коломной и Невой. Здесь образовался целый ряд "переведенских" слобод, заселенных вызванными отовсюду мастеровыми людьми. Для других рабочих и служилых людей отводились места в нынешней Литейной части, а также в Московской стороне, то есть за рекой Фонтанкой, которая в то время называлась Ериком.

Вызывались также и купцы, и их тоже заставляли строиться и заводить торговое дело. Среди московского купечества правительство само выбирало более деловитых людей, и перевозило их в Петербург за казенный счет, вместе с их движимостью. В числе других вызваны были таким образом в Петербург первые крупные представители торгово-промышленного сословия: Филатьев, Панкратьев, Исаев и другие.

В 1713 году последовал указ, которым все лица, причисленные к царскому двору, обязывались безотлучно жить в Петербурге и строить там дома. Указ этот относился и к царевичу Алексею, который по своим личным склонностям предпочитал старую столицу Москву. Раньше он считал свое пребывание в Петербурге временным, и помещался в крошечном домике на Посадской улице, состоявшем всего из двух комнат со службами. Там он поселился и после вступления в брак, предполагая вскоре переехать в Москву; но упомянутый указ разрушил его намерения. Царевич принужден был строить себе новый дом на избранном для него месте на невской набережной в Литейной части, рядом с домом тетки его Наталии Алексеевны, любимой сестры Петра I. При постройке дома пришлось сообразоваться с другим указом, от 4 апреля 1714 года, воспрещавшим строить деревянные дома на набережной Невы, на Петербургской стороне и на Адмиралтейском острове (между Невой и Мойкой). Однако каменного дома царевич не стал возводить, а выстроил так называемую "мазанку". Здание это имело в длину 14 сажень и состояло из 16 комнат, разделявшихся на две половины: самого царевича и супруги его крон-принцессы. Последняя половина в расположении и убранстве комнат носила европейский характер, тогда как на собственной половине Алексей понаделал, по московскому обычаю, множество перегородок и полутемных клетушек.

Благодаря таким мерам, Петербург с 1712 года быстро застраивался. Возводились дворцы для царя и лиц царской семьи, дома для приближенных и начальствующих лиц. Кроме "Зимнего дома" на месте нынешнего Эрмитажа, Петр выстроил еще "Летний дом", там, где теперь находится Инженерный замок. На невской набережной, вблизи Литейной, возведен был дом для царевны Натальи Алексеевны, а вокруг дворца царевича Алексея расположились дома его приближенных. На месте нынешнего Мраморного дворца построен был Почтовый двор. Рядом делались просеки в роще, занимавшей тогдашний Царицын луг, и работали над разбивкой сада с цветником однолетних растений, получившим по этой причине название Летнего. За Литейной прорыли параллельные набережной каналы, образовавшие улицы Шпалерную, Захарьевскую и Сергиевскую, называвшиеся тогда "линиями". Ширина этих улиц объясняется тем, что первоначально посередине их протекали каналы. Такие же каналы прорыты были в поперечном направлении, на улицах Литейной, Воскресенской и Таврической. Они просуществовали не более полувека, и с царствования Елизаветы Петровны мало-помалу их стали засыпать. При Екатерине II исчезли последние из них. На Фонтанке, на месте нынешнего Соляного городка, устроена была Невская верфь для мелких речных судов, и для подвоза к ней материалов прорыт косой канал, превращенный позднее в Косой переулок.

Таким образом, левый берег Невы постепенно застраивался. Но распространение города в эту сторону едва только доходило до Фонтанки, называвшейся в то время Ериком, а свое нынешнее название получившей от фонтанов, устроенных в Летнем саду. Местность за Фонтанкой считалась уже загородной. Здесь располагались обширные дачи и стояли болотистые леса. Невский проспект стали прокладывать уже при постройке Александро-Невского монастыря, пользуясь для работ пленными шведами. Улица эта, сделавшаяся позднее главнейшей в столице, представляла в то время печальный вид. По обеим сторонам ее тянулись канавы, обсаженные деревьями, за канавами шли разбросанные строения, а местами тянулись болотистые луга, пруды, рощи. Мост через Фонтанку, на месте нынешнего Аничкова, был деревянный и содержался неисправно.

Петр не был доволен скромными размерами, в каких выражалась строительная деятельность в новой столице, и чтобы подвинуть ее, издавал указы за указами, часто принудительного характера. По всей России, кроме Петербурга, воспрещено было на неопределенное время возведение каких бы то ни было каменных построек, и все каменщики высылались на берега Невы. Приближенным к царю или вообще зажиточным лицам раздавались в Петербурге земельные участки с обязательством строиться в известных размерах; усиливалось и строительство за счет казны, для государственных надобностей.

В то же время Петр сознавал, что дальнейший правильный рост столицы требует определенного, заранее выработанного плана, и что в этом громадном деле нельзя обойтись одними домашними средствами. Требовался опытный и талантливый инженер-архитектор, вооруженный европейскими знаниями. Такого сотрудника Петр нашел в лице парижского архитектора Леблона, выписанного в Петербург в 1715 году, и составившего общий план города на обоих берегах Невы.

Леблон был человек чрезвычайно способный, знающий и деятельный; он сразу приобрел доверие Петра, который называл его "прямой диковинкой". Хотя его план города никогда не был вполне приведен в исполнение, но его деятельность в звании генерал-архитектора оказалась в высшей степени важной хотя бы потому, что он положил начало образованию в России мастеров архитектурного дела, лепщиков, резчиков по дереву и прочих. Сам Петр при первом знакомстве оценил в Леблоне, что он "кредит имеет великий в мастеровых во Франции, и кого надобно, через него достать можем". Леблон тотчас по приезде в Петербург завел мастерские литейного дела, лепного, шпалерного, гобеленового, слесарного, резного, художественно-столярного -- всего до двадцати заведений, и таким образом сразу обеспечил новую столицу необходимыми для строительных работ мастерскими.

Вникая в мысли и вкус царя, Леблон хотел самым широким образом воспользоваться водными богатствами невского устья. По его плану, Петербург должен был представить некоторое подобие Амстердаму и Венеции, объединенное и украшенное во вкусе парижских строителей времен Людовика XV. Центральные части города с Васильевским островом должны были быть разрезаны на правильные и неправильные четырехугольники продольными и поперечными каналами, расширяющимися на пересечении в бассейны. Середину четырехугольников должны были занимать площади, обставленные красивыми зданиями, с фонтанами в центре и иногда с прилегающими садами. На сады, согласно указаниям Петра, обращено было особенное внимание, и в этом отношении Петербург уже тогда отличался большой роскошью. Летний сад был разбит на громадном пространстве, захватывая часть Царицына луга, пестрел богатыми цветниками, украшался павильонами, гротами, статуями; в числе последних была знаменитая греческая Венера, названная потом Таврической, потому что долго стояла в Таврическом дворце, и украшающая ныне античное отделение Эрмитажа.

На Васильевском острове еще раньше Леблона, по мысли самого царя, рыли три больших канала по направлению Невы, где теперь тянутся Большой, Средний и Малый проспекты. Этими каналами предполагалось достигнуть двух целей: облегчить доступ торговых судов к Петербургу, и ослабить силу наводнений. Но работы в отсутствии Петра производились плохо, каналам не дали достаточной глубины и ширины. Леблон исправил первоначальный план, дополнив его рядом поперечных каналов, наметив площади, бассейны, места для главного царского дворца. Но все это было выполнено лишь отчасти, первоначальная мысль Петра не осуществилась, и впоследствии каналы на Васильевском острове, а также в Литейной части, как несоответствующие своему назначению, были засыпаны.

Леблон был не только строителем новой столицы, но ему принадлежат также первые заботы о внутреннем благоустройстве города. Он хотел ввести в Петербурге порядки, существовавшие в то время в Париже и других европейских столицах. В своих докладах царю он предлагал меры, касавшиеся освещения и замощения улиц, соблюдения наружной чистоты, и даже полицейского надзора за безопасностью от пожаров, грабежей и бродяг. На всех главных улицах поставлены были масляные фонари по рисунку самого Леблона. Для снабжения города мостовым камнем вменено было в обязанность каждому возу при въезде в город иметь три булыжника, и каждой барке привозить установленное количество камня. На окраинных улицах и на перекрестках стояли рогатки, и при них, в ночное время, жители города содержали по наряду очередные караулы. В каждой части города предполагался рынок; для больниц, богаделен и скотобоен по плану Леблона указаны были места на окраинах.

С 1718 года, когда учреждена была должность генерал-полицеймейстера, заботы о внешнем благоустройстве города перешли к генерал-адъютанту Девиеру. Родом португалец, Девиер служил прежде в денщиках при Петре, и своей расторопной исполнительностью рано обратил на себя внимание царя. Назначая его начальником впервые создаваемой городской полиции, Петр составил ему в руководство собственноручный указ, которым определялись главные обязанности полицейской власти и важнейшие правила благоустройства и благочиния. Правила эти касались пожарных предосторожностей, исправного содержания улиц и каналов, торговли съестными припасами, задержания воров, бродяг и нищих. Состав городской полиции был очень незначительный, и в царствование Петра I не превышал 100 человек.

 

Глава V

Торжества в Петербурге по случаю заключения Ништадского мира. --

Невский монастырь, школа и типография при нем. --

Перенесение святых мощей Александра Невского.

Ништадским миром покончена была долголетняя тяжелая и славная война со Швецией. Россия вышла из этой войны обладательницей Балтийского побережья и могущественной европейской державой. И сам Петр, и его соратники хорошо понимали значение мира, утвердившего за Россией плоды усилий и побед. Поэтому осень 1721 года прошла в Петербурге в чрезвычайных празднествах, в которых, по обычаю Петра, торжественность соединялась с простодушной веселостью.

4 сентября Петр, находясь на бригантине у острова Котлин, получил первое известие о заключении мира. Он сейчас же отправился в Петербург и, вступив в устье Невы, приказал стрелять из пушек и трубить. Народ повалил к Троицкой пристани; туда же поспешили сановники и высшее духовенство. Царь, сойдя на берег, направился в Троицкий собор и отстоял молебствие. Тем временем на площадь выкачены были кадки с вином и пивом, и устроено было возвышение для царя. Петр вступает туда и поздравляет народ с заключением славного мира. Народ ликует; с крепости раздается пушечная пальба, выстроенные полки стреляют из ружей. По улицам города разъезжают, в роли герольдов, драгуны с белыми перевязями через плечо; перед ними трубят трубачи.

В октябре, после ратификации мирного договора, начались новые торжества. 22 октября Петр с генералами и сановниками слушал обедню в Троицком соборе. После литургии прочтен был во всеуслышание текст договора. Затем архиепископ Феофан Прокопович произнес слово, в котором, восхваляя заслуги и дела царя, заявил, что благодарная страна желает назвать его императором и отцом отечества, и канцлер Головин, повторив в краткой речи перечисление заслуг Петра, обратился к нему со всенародной просьбой принять эти титулы. Сенаторы три раза провозгласили "виват"; тот же крик повторен был толпой в церкви и на площади. Загудели колокола, загремели трубы и барабаны, раздалась пальба. Столица ликовала.

С Троицкой площади царь со свитой отбыл в Сенат, где был приготовлен торжественный обед. После обеда состоялись танцы, а вечером зажжен был великолепный фейерверк. Нарочно устроенная декорация изображала храм бога войны Януса. В ознаменование окончания войны, двери храма были затворены, и на страже их стояли, подав друг другу руки, двое коронованных рыцарей, изображавших Россию и Швецию. По обеим сторонам храма стояли щиты с изображением Справедливости, попирающей фурий, и входящего в пристань корабля с латинской надписью: "Finis coronat opus" (Конец венчает дело). Во время фейерверка снова грянула пальба с крепостных стен и с галер на Неве, прибывших к этому дню из Финляндии. Для угощения народа выставлен был жареный бык, а по сторонам его били фонтаны красного и белого вина. Затем в следующие дни опять пошли маскарады, и потехи закончились только 29 октября обедом в здании Сената для всех участвовавших в процессиях.

Так шумно и торжественно отпраздновал Петр Ништадский мир, закончивший собой самый трудный и деятельный период его царствования. Он уже видел плоды своих дел и мог утешаться быстрым ростом своего любимого создания -- Петербурга. Когда достроена была колокольня собора в крепости, Петр всходил туда на самый верх и с высоты любовался зрелищем раскинувшегося по обе стороны величественной Невы города. Его уже могло радовать и правильное расположение улиц и каналов, и умножавшееся год из года число каменных строений.

Вдалеке от тогдашнего центра, вверх по Неве, привлекала внимание Петра местность, отведенная им под монастырь святого Александра Невского. По преданию, именно в этой местности одержана была князем Александром в 1241 году победа над шведами, и Петр давно уже дал ей поэтому название "Виктори" {"Victory (англ.) -- победа.}. Еще в 1710 году он предположил построить здесь монастырь, а три года спустя там уже была освящена деревянная церковь Благовещения, и при ней стали строить монастырские кельи, сначала тоже деревянные. Но в 1717 году приступили уже к постройке каменного монастыря и других зданий, по плану архитектора Трезини. Вскоре заложен был и собор во имя святой Троицы, но постройка шла неудачно, фундамент стал расползаться, и пришлось выводить новый. К собору примыкали, в виде крыльев, каменные корпуса с кельями. Часть этих келий занята была под богадельни и больницу для инвалидов, а часть под школу для детей духовного звания. Учебное заведение это называлось сначала Цифирной школой, потом Славяно-греко-латинской семинарией, затем Главной семинарией, и наконец при Павле I преобразовано в Духовную академию.

Здесь же, в одном из монастырских корпусов, основана была значительная казенная типография, в которой печатались "Ведомости" -- официальная газета, начатая в Москве и перенесенная в новую столицу, а также книги и другие издания, по преимуществу относящиеся к церковным делам и интересам. Петр очень интересовался работами типографии и отстаивал ее против нападок некоторых духовных лиц, не сочувствовавших нововведениям архиепископа Феофана Прокоповича. Царь вообще любил Невский монастырь и нередко посещал его; там до сих пор сохраняется простая кровать, на которой он спал во время говения в лавре. {В наше время хранится в Летнем дворце Петра I.}

Желая, чтобы новый монастырь приобрел еще большее значение, Петр решил перенести туда святые мощи Александра Невского, покоившиеся во владимирском Рождественском монастыре. Перенесение совершилось 30 августа 1724 года, и явилось одним из исторических событий в жизни Петербурга. Гробницу с останками святого князя несли на руках до Новгорода, а оттуда она следовала на яхте по р. Волхову, Ладожскому озеру и Неве. Царь выехал на встречу святым мощам в Усть-Ижору и отвез их в Петербург на собственной галере, лично управляя рулем, причем важнейшие сановники гребли веслами. При приближении галеры к пристани, навстречу ей выведен был старый бот Петра, называвшийся "дедушкой русского флота"; Петр с сановниками подняли раку и перенесли ее в церковь Благовещения. В течение трех дней в монастыре происходило празднование торжественного события, и повелено было на вечные времена чествовать 30 августа память святого князя Александра Невского.

 

Глава VI

День Петра I. -- Его двор. -- Судьба Меншикова. -- Роскошь вельмож.

-- Общественные развлечения: ассамблеи, праздники в Летнем саду, катанья по Неве. --

Царская резиденция в Петергофе.

Создав Петербург, Петр стремился также создать в нем общество и общественную жизнь. Московские и провинциальные бояре, не состоявшие на службе и предпочитавшие старину, неохотно селились в новой столице, где приходилось подчинять свою жизнь вкусам и требованиям царя. Но всех искавших службы, или лично ему известных, Петр обязывал жить и строиться в Петербурге, поощряя их отличиями и жалуя им земельные участки в городе. Таким образом, к концу царствования новая столица имела уже значительный круг дворян и служилых людей, усвоивших себе более или менее европейскую внешность, и перенимавших постепенно многое из европейских обычаев. Рядом с этим русским обществом стояла многочисленная колония иностранцев разного происхождения и всяких званий: ученых, художников, специалистов по многим отраслям знания и деятельности, военных людей, купцов, моряков, мастеров и ремесленников. Понимая значение этих людей для своей преобразованной страны, Петр оказывал им всякое покровительство, стремился сблизить их с русскими людьми, и в обращении с ними отличался такой же доступностью и простотой, как с самыми знатными боярами и сановниками.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2018-10-15; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 173 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Своим успехом я обязана тому, что никогда не оправдывалась и не принимала оправданий от других. © Флоренс Найтингейл
==> читать все изречения...

885 - | 793 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.007 с.