Лекции.Орг


Поиск:




Категории:

Астрономия
Биология
География
Другие языки
Интернет
Информатика
История
Культура
Литература
Логика
Математика
Медицина
Механика
Охрана труда
Педагогика
Политика
Право
Психология
Религия
Риторика
Социология
Спорт
Строительство
Технология
Транспорт
Физика
Философия
Финансы
Химия
Экология
Экономика
Электроника

 

 

 

 


Глава I. Обзор основных проблем 13 страница




кого «механистического», или «материалистического»,

рода. (То, что это допущение практически реализуемо,

обусловлено тем фактом, что интерсубъективно прове-

ряемая теория является также и интерсенсуально

проверяемой [11, с. 445]. Иначе говоря, проверки, осно-

ванные на восприятии одного из наших органов чувств,

можно в принципе заменить проверками, основанными

на других органах чувств.) Таким образом, обвинение

в том, что, обращаясь к наблюдаемости, я украдкой

вновь допустил психологизм, имеет не больше силы, чем

обвинение в том, что я впал в механицизм, или мате-

риализм. Это показывает, что моя теория в действи-

тельности совершенно нейтральна и что на нее не стоит

наклеивать ни один из этих ярлыков. Все это я говорю

только для того, чтобы спасти термин «наблюдаемый» —

в том смысле, как я использую его, — от позорного пятна

психологизма. (Наблюдения и восприятия могут иметь

психологический характер, но наблюдаемость не имеет

такого характера.) Я не собираюсь определять терми-

ны «наблюдаемый» или «наблюдаемое событие», хотя

вполне готов разъяснить их при помощи как психологи-

ческих, так и механистических примеров. Я считаю, что

эти термины следует вводить как неопределяемые тер-

мины, которые становятся достаточно точными в ходе

их использования, то есть как некоторые исходные по-

нятия, использованию которых эпистемолог должен на-

учиться во многом так же, как он должен научиться

использованию термина «символ», или как физик — ис-

пользованию термина «точечная масса».

Таким образом, используя материальный способ речи,

мы можем сказать, что базисные высказывания являют-

137

ся высказываниями, утверждающими, что наблюдаемое

событие происходит в некоторой конкретной области

пространства и времени. Различные термины, исполь-

зуемые в этом определении, за исключением исходного

термина «наблюдаемое», достаточно точно были разъяс-

нены в разд. 23; термин «наблюдаемое» является неоп-

ределяемым, но, как мы.только что убедились, он также

может быть разъяснен довольно точно.

29. Относительность базисных высказываний.

Решение трилеммы Фриза

Каждая проверка теории, заканчивающаяся ее под-

креплением или ее фальсификацией, должна остановить-

ся на том или ином базисном высказывании, которое

мы решаем принять. Если мы не придем к какому-либо

решению по этому вопросу и не примем то или иное

базисное высказывание, то такая проверка не даст ни-

какого результата. Однако с логической точки зрения

ситуация в ходе проверки никогда не складывается так,

чтобы вынудить нас остановиться на данном конкрет-

ном базисном высказывании, а не на другом, или за-

ставить нас вообще прекратить проверку. Дело в том,

что любое базисное высказывание в свою очередь снова

может быть подвергнуто проверкам с использованием

в качестве пробного камня любого базисного высказы-

вания, выводимого из первого с помощью некоторой

теории (либо той, которая проверяется, либо другой).

Эта процедура не имеет естественного конца 12. Таким

образом, для того чтобы проверка привела к опреде-

ленному результату, нам ничего не остается, как оста-

12 Ср. [13, с. 224]. Я могу принять содержащееся в этой работе

Карнапа сообщение о моей теории, за исключением нескольких не

слишком важных деталей. К ним относятся, во-первых, карнаповское

предположение о том, что базисные высказывания (называемые Кар-

напом «протокольными высказываниями») являются исходными эле-

ментами, из которых строится наука; во-вторых, его замечание

(с. 225), что протокольные высказывания могут быть подтверждены

«с такой-то и такой-то степенью достоверности», и, в-третьих, мнение

Карнапа о том, что «высказывания о восприятиях» составляют «рав-

ноценные связи в цепи» и что именно к этим высказываниям о вос-

приятии мы «обращаемся в критических случаях» (ср. цитату в тек-

сте перед прим. *13). Я хочу воспользоваться предоставившейся мне

возможностью для того, чтобы поблагодарить Карнапа за содержа-

щийся в рассматриваемой его статье благоприятный отзыв о моей

неопубликованной работе.

138

новиться на том или ином ее шаге и заявить, что на не-

которое время мы удовлетворены.

Нетрудно заметить, что в результате мы приходим

к такой процедуре проверки, в соответствии с кото-

рой мы в ходе проверки останавливаемся только на та-

ком высказывании, которое особенно легко проверить.

Это означает, что мы останавливаемся именно на тех

высказываниях, относительно принятия или отбрасыва-

ния которых наиболее вероятно достижение согласия

между разными исследователями. Если же исследовате-

ли не придут к согласию по этому вопросу, то они

просто продолжат проверки или даже могут начать их

вновь. Если же и это не приведет ни к какому резуль-

тату, то тогда мы можем сказать, что рассматриваемые

высказывания не являются интерсубъективно проверяе-

мыми или что анализируемые нами события в конеч-

ном итоге не являются наблюдаемыми. Если бы однаж-

ды для ученых, занимающихся наблюдениями, оказа-

лось более невозможным прийти к согласию относи-

тельно базисных высказываний, то это было бы равно-

сильно признанию негодности языка как средства уни-

версальной коммуникации. Это было бы равносильно

новому вавилонскому столпотворению, которое свело

бы научное исследование к абсурду. В этом новом Ва-

вилоне устремляющееся ввысь здание науки вскоре

превратилось бы в руины.

Аналогично тому как логическое доказательство до-

стигает убедительной формы только тогда, когда глав-

ная работа позади и все его шаги можно легко прове-

рить, так и мы останавливаемся на базисных высказы-

ваниях, которые легко проверить, только после того, как

наука закончит свой труд дедукции и объяснения. Вы-

сказыванияо чувственном опыте отдельной личности,

то есть протокольные предложения, несомненно, не от-

носятся к высказываниям такого рода. Поэтому они не

подходят для роли высказываний, на которых мы оста-

навливаем наши проверки. Конечно, нам приходится в

ходе исследования использовать отчеты или протоколы,

подобным актам о выполненных проверках, выпускае-

мые отделами научных и промышленных исследований.

Такие протоколы при необходимости могут быть пере-

проверены. Так, может возникнуть необходимость прове-

рить, к примеру, время реакции экспертов, выполняв-

ших эти проверки (то есть определить поправки на их

139

личные особенности). Однако в целом, а особенно

«в критических случаях», мы действительно останавли-

ваемся на легко проверяемых высказываниях, а не, как

рекомендует Карнап, на перцептивных или протоколь-

ных предложениях, то есть мы не «останавливаемся на

них... потому что интерсубъективная проверка высказы-

ваний о восприятиях... относительно сложна и трудна»

[13, с. 225] * 13.

Какую же теперь мы займем позицию по отноше-

нию к трилемме Фриза (см. разд. 25), то есть к выбору

между догматизмом, бесконечным регрессом и психо-

логизмом? Базисные высказывания, на которых мы

останавливаемся и решаем принять как убедительные

и достаточно проверенные, без сомнения, имеют харак-

тер догм, но только постольку, поскольку мы можем

отказаться от оправдания их дальнейшими аргумента-

ми (или дальнейшими проверками). Однако догматизм

такого рода безвреден, поскольку при необходимости

проверку таких высказываний можно легко продол-

жить. Я допускаю, что это тоже делает цепь дедукции

в принципе бесконечной. Однако такого рода «беско-

нечный регресс» также безвреден, поскольку в нашей

теории просто не ставится вопроса о том, чтобы попы-

таться при его помощи доказать какое-либо высказы-

вание. И, наконец, о психологизме. Я опять же допу-

скаю, что решение принять некоторое базисное выска-

зывание и удовлетвориться этим причинно связано с на-

шим восприятием, в особенности с чувственными воспри-

ятиями. Однако мы не пытаемся оправдывать базисные

высказывания, исходя из этих восприятий. Восприятия

могут мотивировать решение, а следовательно, и при-

нятие или отбрасывание некоторого высказывания, но

базисное высказывание не может быть оправдано

ими — как нельзя оправдать что-то, стуча кулаком по

столу 14.

* 13 Процитированная статья Карнапа содержала первое печатное

сообщение о моей теории проверок, и приведенное утверждение было

ошибочно приписано мне.

14 Представляется, что развиваемое мною здесь воззрение бли-

же к взглядам «критической» (кантианской) школы в философии (по-

жалуй, в форме, представленной Фризом), чем к позитивизму. Фриз в

его теории о нашем «пристрастии к доказательствам» подчеркивает,

что (логические) отношения между высказываниями совершенно от-

личны от отношения между высказываниями и чувственным опытом.

Позитивизм же всегда пытался устранить это различение. При этом ли-

бо наука становится частью моего познания, «моего» чувственного

140

30. Теория и эксперимент

Базисные высказывания принимаются нами в ре-

зультате решения или соглашения, и в этом отношении

они конвенциональны. Такого рода решения принимают-

ся в соответствии с некоторой процедурой, регулируе-

мой соответствующими правилами. Особенно важно

для нас правило, согласно которому нам не следует

принимать изолированные, то есть логически не связан-

ные друг с другом, базисные высказывания, а следует

принимать базисные высказывания в ходе проверки

теорий, в ходе формулировки поисковых вопросов об

этих теориях, на которые следует отвечать принятием

тех или иных базисных высказываний.

Поэтому действительное положение дел совершенно

не совпадает с представлениями о нем наивного эмпи-

риста и приверженца индуктивной логики. Он считает,

что мы начинаем со сбора и организации наших на-

блюдений и постепенно восходим по лестнице науки.

Используя более формальный способ речи, можно ска-

зать, что, по мнению эмпириста или индуктивиста,

прежде чем построить науку, мы должны сначала со-

брать протокольные предложения. Однако если бы мне

приказали: «Запиши то, что ты сейчас испытываешь»,

то я вряд ли понял бы, как выполнить этот двусмыс-

ленный приказ. Должен ли я сообщить, что я сейчас

пишу, слышу звонок, крик газетчика, звуки громкогово-

рителя? Или, можетбыть, я должен сообщить, что эти

шумы раздражают меня? Даже если бы этот приказ

был выполним, то сколь бы богатая коллекция выска-

зываний ни была собрана таким образом, она ничего

не добавила бы к науке. Науке нужны концепции и тео-

ретические проблемы.

Соглашение о принятии или отбрасывании базисных

высказываний, как правило, достигается при примене-

нии теории. Такое соглашение фактически является

частью процесса применения теории, в ходе которого

теория подвергается проверке. Принятие соглашения о

базисных высказываниях, подобно другим видам при-

менения теории, представляет собой целесообразное

опыта (монизм чувственных данных), либо чувственный опыт стано-

вится частью объективной научной сети аргументов в форме прото-

кольных высказываний (монизм высказываний).

141

I

действие, направляемое различными теоретическими со-

ображениями.

Я думаю, что теперь мы в силах разрешить такие

проблемы, как, например, проблему Уайтхеда: каким

образом получается так, что осязаемо воспринимаемый

нами завтрак всегда сочетается со зримым завтраком

и что осязаемо воспринимаемая газета «Тайме» всегда

сочетается со зримой и шелестящей «Тайме» [93,

с. 194]? Логик-индуктивист, верящий в то, что вся на-

ука начинается с изолированных элементарных восприя-

. тий, должен быть озадачен такими регулярными сов-

падениями, которые кажутся ему совершенно «случай-

ными». Для него путь объяснения регулярностей при

помощи теорий закрыт, так как он придерживается

взгляда, согласно которому теории суть не что иное,

как высказывания о регулярных совпадениях.

Однако, согласно защищаемой нами позиции, связи

между нашими различными восприятиями выявляются

и выводятся при помощи теорий, которые мы подверга-

ем процессу проверки. (При этом наши теории не

дают нам повода ожидать, что вместе со зримой Лу-

ной нам будет дана и осязаемо воспринимаемая Луна

или что мы должны опасаться того, что нам будут до-

кучать слуховые кошмары.) Один вопрос тем не менее

остается, и этот вопрос, очевидно, не может получить

ответа ни в одной фальсифицируемой теории, а следо-

вательно, является «метафизическим». Это вопрос о

том, почему при построении теорий нам такчасто со-

путствует удача — чем объяснить существование зако-

нов природы?* 15

Все высказанные соображения существенны для

эпистемологической теории эксперимента. Теоретик

ставит перед экспериментатором некоторые определен-

ные вопросы, а последний в ходе своих экспериментов

пытается получить определенный ответ именно на эти,

а не на какие-либо другие вопросы. Экспериментатор

прилагает максимум усилий, чтобы исключить все дру-

гие вопросы. (При этом может оказаться существенной

относительная независимость подсистем теории.) Таким

образом, экспериментатор делает свою проверку по от-

ношению к одному данному вопросу «чувствительной,

насколько это возможно, и одновременно нечувствитель-

*i5 э тот вопрос обсуждается в разд. 79 и в [70, прил. *Х].

142

ной, насколько возможно, по отношению ко всем дру-

гим родственным вопросам... Частично эта работа со-

стоит в удалении всех возможных источников ошибок»

[90, с. 116]. Однако было бы неправильно полагать, что

экспериментатор действует таким образом «для того,

чтобы облегчить задачу теоретика» [там же], или, воз-

можно, для того, чтобы дать теоретику основу для ин-

дуктивных обобщений. Напротив, теоретик должен за-

долго до этого завершить свою работу, по крайней ме-

ре ее наиболее важную часть, так как к этому времени

он должен сформулировать свой вопрос как можно бо-

лее определенно. Поэтому именно теоретик указывает

путь экспериментатору. Однако даже в работе экспери-

ментатора проведение точных наблюдений — это не

главное. Работа экспериментатора также в основном

носит теоретический характер. Теория господствует над

экспериментальной работой от ее первоначального пла-

на до ее последних штрихов в лаборатории* 16.

Все это хорошо видно в тех случаях, когда теорети-

ку удавалось предсказать наблюдаемый эффект, кото-

рый позднее был воспроизведен экспериментально. Са-

мым замечательным примером этого, пожалуй, являет-

ся сделанное де Бройлем предсказание волнового ха-

рактера вещества, впервые экспериментально подтверж-

денное Дэвиссоном и Джермером* 17. Возможно, еще

лучшую иллюстрацию этого тезиса мы получаем в тех

случаях, когда эксперименты оказывали явное влияние

на прогресстеории. В таких случаях теоретик вынуж-

ден был заняться поисками лучшей теории почти всег-

*i6 R настоящее время мне кажется, что в этом месте следует

подчерк^ пологие' которое можно найти в других местах этой

книги (например, в четвертом и последнем абзацах Р аз Д- ^К^^

в виду точку зрения, согласно которой наблюдения и дажi в большей

степени высказывания наблюдения и высказывания об эксперимен_

тальных результатах всегда представляют собой и "5Д ег ^ ° а „

блюдаемых фактов, причем интерпретации в свете теории В этом «

состоит одна из основных причин той обманчивой легкости. которой

находятся верификации теории. Эта же точка 3 Р ени

я

я °<^™т, ™_

чему нам, если мы хотим избежать круга в наших Р асс У* д

л ™ 0 ' т ^.

обходимо принять в высшей степени критическую установку по отно

шеник> к нашим теориям, то есть установку, нацеленную на попытки

Опровержения теорий. - Кппипм

»"Прекрасное краткое изложение этой истории дано Борно л

в [6, с. 174] Имеются и более показательные аналогичные примеры,

такие, как открытие Адамсом и Леверье Нептуна или открытие элек-

тромагнитных волн Герцем.

143

да под давлением экспериментальной фальсификации

некоторой теории, до тех пор принятой и подкреплен-

ной. Фальсификация же в свою очередь является ре-

зультатом проверок, направляемых теорией. Наиболее

известными примерами такой ситуации являются экс-

перимент Майкельсона — Морли, приведший к теории

относительности, и фальсификация Луммером и Прингс-

геймом формулы излучения Рэлея и Джинса, а также

фальсификация формулы Вина, приведшая к возник-

новению квантовой теории. Конечно, бывают и случай-

ные открытия, однако они сравнительно редки. Мах по

поводу таких случаев правильно говорит об «исправле-

нии научных мнений случайными обстоятельствами»

[51, с. 458] (признавая тем самым — в противоречии со

своими взглядами — важность теорий).

Теперь мы в состоянии ответить на вопрос: как и

почему мы предпочитаем одну теорию другим?

Это предпочтение, конечно, не связано»и с каким

опытным оправданием высказываний, из которых со-

стоит теория; не связано оно и с логической своди-

мостью теории к опыту. Мы выбираем ту теорию, кото-

рая наилучшим образом выдерживает конкуренцию с

другими теориями, ту теорию, которая в ходе естествен-

ного отбора оказывается наиболее пригодной к выжи-

ванию. Иначе говоря, мы выбираем теорию, не только

до сих выдерживавшую наиболее строгие проверки, но

также и проверяемую наиболее жестким образом. Тео-

рия есть инструмент, проверка которого осуществляет-

ся в ходе его применения и о пригодности которого мы

судим по результатам таких применений* 18.

С логической точки зрения проверка теории зависит

от базисных высказываний, принятие или отбрасывание

которых в свою очередь зависит от наших решений. Та-

ким образом, именно решения определяют судьбу тео-

рий. В этих пределах мой ответ на вопрос «как мы вы-

бираем теорию?» напоминает ответ конвенционалиста.

Вместе с конвенционалистом я утверждаю, что такой

выбор теории частично определяется соображениями

полезности. Однако, несмотря на это, существует зна-

чительное различие между моими взглядами и взгля-

* 18 По поводу критики «инструменталистских» взглядов см.

прим. *1 в гл. III и добавление, отмеченное звездочкой к прим. 4

в гл. III.

144

дами конвенционалиста. Я утверждаю, что характерной

чертой эмпирического метода является как раз то, что

конвенция или решение непосредственно не определяет

принятие нами универсальных, высказываний, но яв-

ляется частью процесса принятия сингулярных, то есть

базисных, высказываний.

Для конвенционалиста принятие универсальных вы-

сказываний определяется конвенционалистским принци-

пом простоты. Поэтому конвенционалист выбирает про-

стейшую систему. Я же, напротив, полагаю, что преж-

де всего следует учитывать строгость проверок. (Суще-

ствует тесная связь между тем, что я называю «просто-

той», и понятием строгости проверок, однако мое поня-

тие простоты значительно отличается от того же поня-

тия у конвенционалиста (см. разд. 46).) И я утверждаю,

что окончательно решает судьбу теории только резуль-

тат проверки, то есть соглашение о базисных высказы-

ваниях. Вместе с конвенционалистом я заявляю, что

выбор каждой отдельной теории есть некоторое практи-

ческое действие. Однако, по моему мнению, решающее

влияние на этот выбор оказывает применение теории и

принятие базисных высказываний, связанное с таким

применением теории. Для конвенционалиста же решаю-

щим является эстетический мотив.

Таким образом, от конвенционалистов меня отличает

убеждение в том, что по соглашению мы выбираем не

универсальные, а сингулярные высказывания. От пози-

тивистов же меня отличает убеждение в том, что ба-

зисные высказывания не оправдываются нашим непо-

средственным чувственным опытом, но они — с логиче-

ской точки зрения — принимаются посредством некото-

рого акта, волевого решения. (С психологической точ-

ки зрения это вполне может быть целесообразной и на-

правленной на приспособление реакцией.)

Важное различие между оправданием и решением,

принимаемым в соответствии с процедурой, управляемой

соответствующими правилами, может быть, по-видимо-

му, прояснено при помощи аналогии с уходящей в древ-

ние времена процедурой слушания дела в суде при-

сяжных.

Вердикт присяжных (vere dictum — истинно сказан-

ное), подобно вердикту экспериментатора, является от-

ветом на вопрос о факте (quid facti?), который должен

быть поставлен перед присяжными в наиболее точной

10—913 145

и определенной форме. Однако характер самого вопро-

са и способ его постановки будут в основном зависеть

от правовой ситуации, то есть от господствующей си-

стемы уголовного законодательства (соответствующей

некоторой системе теорий). Вынося решение, присяж-

ные принимают на основе соглашения некоторое вы-

сказывание о фактически имевшем место явлении, то

есть принимают, так сказать, базисное высказывание.

Смысл этого решения состоит в том, что из него вместе

с универсальными высказываниями данной системы

(уголовного законодательства) можно вывести некото-

рые следствия. Другими словами, такое решение за-

кладывает фундамент для применения данной системы.

Вердикт при этом играет роль «истинного высказыва-

ния о факте». Однако очевидно, что из самого факта

принятия данного высказывания присяжными не обяза-

тельно следует его истинность. Это обстоятельство за-

фиксировано в законодательстве, которое допускает ан-

нулирование или пересмотр вердикта присяжных.

Вердикт присяжных выносится в соответствии с

процедурой, котораяуправляется правилами. Эти пра-

вила основываются на некоторых фундаментальных

принципах, главное, а может и единственное, предназна-

чение которых — приводить к раскрытию объективной

истины. Правда, иногда они оставляют место не толь-

ко для субъективных убеждений, но даже и для субъ-

ективных пристрастий. И все же даже если мы про-

игнорируем эти частные аспекты старой юридической

процедуры и представим себе процедуру, целиком на-

правленную на обеспечение условий для раскрытия

объективной истины, то все равно останется верным,

что вердикт присяжных никогда не оправдывает и не

дает обоснования истинности того, о чем он говорит.

Субъективные убеждения присяжных также не мо-

гут использоваться для оправдания вынесенного реше-

ния, хотя, без сомнения, имеется тесная причинная за-

висимость между ΉΧ убеждениями и вынесенным реше-

нием, и эту зависимость можно сформулировать, ис-

пользуя законы психологии. Эти убеждения можно на-

звать «мотивами» данного решения. Тот факт, что

убеждения присяжных не являются оправданиями, свя-

зан с наличием различных правил, которые могут ре-

гулировать процедуру суда присяжных (к примеру,

простое или подавляющее большинство голосов). Это

146

показывает, что соотношение между убеждениями при-

сяжных и их вердиктом может в значительной степени

варьироваться.

В противоположность вердикту присяжных приговор

судьи «рационален»: он нуждается в оправдании и со-

держит его. Судья пытается оправдать вынесенный при-

говор при помощи других высказываний или логически

дедуцировать его из высказываний системы законода-

тельства в сочетании с вердиктом присяжных, который

играет при этом роль начальных условий. Именно по-

этому приговор может быть подвергнут сомнению на

основании логических соображений. Решение же при-

сяжных может быть подвергнуто сомнению только на

основании постановки вопроса о том, было ли оно вы-

несено в соответствии с принятыми правилами проце-

дуры или нет, то есть только на основании формаль-

ных, а не содержательных соображений. (Оправдание

содержания решения присяжных не случайно называет-

ся «мотивированным сообщением о судебном решении»,

а не «логически оправданным сообщением о судебном

решении».)

Аналогия между описанной процедурой и процеду-

рой, в ходе которой мы выносим решения относительно





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2018-10-14; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 231 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Свобода ничего не стоит, если она не включает в себя свободу ошибаться. © Махатма Ганди
==> читать все изречения...

2439 - | 2186 -


© 2015-2025 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.009 с.