Предтеча постсимволизма - Иннокентий Анненский 8 страница

Будучи самым образованным поэтом эпохи Серебряного века, Вяч. Иванов создает стихотворения, пронизанные мо­ тивами и образами древнегреческой мифологии и раннего христианства, знатоком которых он был. Под влиянием ра­ боты Ф. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки», зная в совершенстве древнегреческий язык, он изучает культ №.о­ ниса и прадионисийство, элевзианские мистерии как праос­ нову древнегреческой трагедии и ищет соответствия им в со­ временной культуре. Многие стихотворения отражают прин­

ципиальный для поэта параллелизм античности и современ­ ности. №.онис Представляется автору образом-символом аб­

солютной свободы творчества. Его исследование «Дионис и прадионисийство» защищено им как докторская диссертация в Баку в 1921 г., кудаВяч.Иванов вместе с детьмиуехалпосле смерти жены.

№.онисийский принцип, в отличие от пластично ясного и гармоничного аполлоновского, трактуется Вяч. Ивановым как свободно изливающееся творчество, которое имеет возмож­ ность слиться с родовым, вселенским началом. С этой точки зрения он воспринимает падение царской власти как прояв­ ление народной стихии и свободное творчество масс («Гимн

Новой России», 1917). Однако поэт не смог принять больше­ визм из-за его открытого антирелигиозного, а значит, как счи­ талВяч.Иванов,иантинародного характера. В19 18-1920 гг. он руководил театральным и литературным отделами Нарком­ проса, нейтрализуя по мере сил партийный радикализм. Вок­ руг издательства «Алконост» и журнала «Записки мечтате­ лей» в последний раз объединились младшие символисты - А. Блок, А. Белый. Раздумья о судьбах культуры в период ре­ волюционных потрясений и кардинальных изменений исто­ рии отражены в «Переписке из двух углов» (совместно с М.0. Гершензоном, 1 921). �

Сложный византийско-эллинский мир Вяч. Иванова сыг­ рал существенную роль в приобщении и освоении русской поэзией мировой культуры.О роли этого поэта О. Мандель­ штамписал так: «ВячеславИванов более народен и более до­ ступен, чем все другие русские символисты. Значительная доляобаяния его торжественности относится к нашему фи­ лологическому невежеству. Ниу одного символического по­ эта шум словаря, могучий гул наплывающего и ждущего сво­ ей очереди колокола народной речи не звучиттак явственно, как у Вячеслава Иванова, - «Ночь немая, ночь глухая», «Мэ­ нада» и проч. Ощущение прошлого как будущего роднит его с Хлебниковым. АрхаикаВячеслава Иванова происходит не от выбора тем, а от неспособности к относительному мышле­ нию,тоестьсравнению времен. Эллинистические стихи Вя­ чеслава Иванова написаны не после и не параллельно с гре­ ческими,а раньшеих,потому что нинаоднуминутуонне забывает себя,говорящего на варварском наречию> 1•

На рубеже 1918-1919 гг., в самый трудный период своей жизни, Вяч. Иванов создал знаменитый цикл «Зимние соне­ ты» (впервые опубликовано: «Поэзия революционной Моск­ вы», Берлин, 1 922). В 1 924 г. он выехал за границу и жил в Италии. В одном из стихотворений, напйсанных в Риме, Ива-

 

1 Манgельштаft О. Слово и культура. С. 207.

нов уподобил Россию сгоревшей Трое («Мы Трою предков пламени дарим»), а беглецов из России - спугникам благо­ честивого Энея, вынесшим из пламени отеческих богов. Од­ накодо 1 936 г. поэт сохранял советское гражданство. Печа­ тался в итальянских, германских и швейцарских изданиях, продолжаяписать стихипо-русски. Сосенft 1 926 г.Вяч. Ива­ нов занял место профессора в павийском Колледжа Борро­ мео,работалв Павии до 1936 г.,затем преподавал русскийи церковнославянский языки в Папском Восточном институ­ те, принимал участие в подготовке издания на русском языке Псалтыри, Деяний и Посланий Св. Апостолов. Известность Вяч. Иванова как поэта и ученого становится мировой. В знак признания вклада в разработку духовных и культуfологичес­ ких проблем его приглашают сотрудничать в немецком жур­ нале «Корона» наряду с Т. Манном, Г. Гессе, П. Валери1•

Благодаря 3. Гиппиус и Д. Мережковскому, навестивших

Вяч. Иванова в Риме, русское зарубежье узнало «Римские сонеты» (1 924-1 925), напечатанные в «Современных запис­ ках» (1 936, № 62). Изысканное мастерство и философская за­

темненность создавали то удивительный узор, осложненный старинной торжественностью архаичной лексики, то класси­ чески ясный рису�юк латинской четкости, как в стихотворе­ нии «Вечерняя звезда»:

л� опрокинут в реке. Беспер в ночном челноке Выплыл, ивспыхнул алмаз Где-то в бездонной реке.

Видел я в жизни не раз В сей вечереющий час, Как выплывал он и гас, Беспер, насоннойреке:

Что же в старинной тоске Слезы струятся из глаз?

1 См.:Толftачев В. Саламандра в огне. О творчестве Вяч. Иванова // Иванов Вяч. Родное и вселенское. М" 1 994. С. 10.

В «Римских сонетах» поэтическое мастерство достигает совершенства. Мастер культурных аналогий и параллелей, Вяч. Иванов согревает их человеческим теплом:

Спит водоем осенний, окроплён Багрянцем нищим царственных отрепий.

Средь мхов и скал,муж со змеей,Асклепий,

Под аркою глядит на красный клен.

И синий свод, как бронзой, окаймлен Убранством сумрачных великолепий Листвы, на коей не коснели цепи Мертвящих стуж, ни снежный блеск пелён.

Взирают так,с улыбкою печальной, Блаженные на нас, как на платан

Увядшийсолнце.Плещет звонхрустальный: Струя к лучу стремит зыбучий стан.

И в глади опрокинугы зеркальной

Асклепий,клен,и небо,и фонтан.

Духовные поиски Вяч. Иванова в конечном счете завер­ шились отчетливым сознанием абсолютной истинности хри­ стианства, доверием к Божьей воле:

Я посох мой доверил Богу

И не гадаю ни о чем.

Пусть выбирает Сам дорогу, Какой меня ведет в свой дом...

<... >

Когда, отчарземныхизлечен,

Я повернусь Ту да лицом,

Где - знает сердце - буду встречен

Меня дождавшимся Отцом.

Большой интерес представляет трудВяч. Иванова «Досто­ евский. Трагедия - миф - мистика», в котором дается жан­ ровое определение романов Ф. Достоевского как «романа­ трагедии». Возводя конфликты писателя к основе классичес­ ких трагедий Древней Греции, поэт видел катарсическое их разрешениев русскойсвятости,раскрытой Достоевским.

В Италии Вяч. Иванов перешел в католичество (по восточ­ ному образцу). Издание религиозно-философской поэмы

'

«Человек» (1 939, Париж), названной автором «мелопеей»,

отразило его мистические и эзотерические поиски. «Римский дневник» (1 944) - одна из вершин русской философской ли­ рики ХХ в. Поэт откликается на жизненные события, потряс­

шие его душу,передает в строгих терцинах пророческий и страшный сон (снившийся 23 года назад); запечатлевает пос­ ледние слова жены (прошло 37 лет со дня ее смерти); создает и образ далекой родины:

Густой, пахучий вешний клей Московских смольных тополей Я обоняю в снах разлуки

И слышу ласковые звуки

Давно умолкнувших окрест слов. Старинный звон колоколов.

Но на родное пепелище Любить и плакать не приду: Могил я милых не найду

На перепаханном кладбище.

Поэт оказался прав: на старых кладбищах Москвы и Пе­ тербурга все могилы, дорогие Вяч. Иванову, были перепаха­ ны и сровнены с землей.

Композиционно «Римский дневник» выстроен по време­ нам года, стихи j$асположены по месяцам, каждое стихотво­ рение помечено точной датой. Безыскусность - высшая сте­ пень мастерства. Поэт выражает сложнейшие мыс-ли - итог

всей жизни - кристально лучащимися разнообразными от­ тенками смыслов,образами-символами.

Кому речь Эллина темна, Услышьте в символах библейских Ту весть, что Музой внушена Раздумью струн пифагорейских.

Надейся! Видимый нестрой - Свидетельство, что Некто строит,

Хоть преисподняя игрой Кромешных сил от взора кроет

Лик ангелов, какие встарь Сходили к спящему в Вефиле По лестнице небес, и тварь Смыкая с небом, восходили.

А мы не знаем про Вефиль; Мы видим, что царюет Ирод, О чадах сетует Рахиль,

И ров у ног пред каждым вырыт.

 

В Риме Вяч. Иванов застал и приход к власти Муссолини, и полное затемнение на ведущей к Авентину улице, на кото­ рой он жил, и Вторую мировую войну. 31 декабря 1 944 г. «Рим­ ский дневник» был закончен стихотворением «Прощай, ли­ рический мой год!». Прошлое и настоящее, преходящее и веч­ ное, должны были, по незавершенному замыслу поэта, воп­ лотиться в «Повести о Светомире-царевиче», над которой Вяч. Ивановработал с1 920 г.

Вяч. Иванов является выдающимся переводчиком. Им пе­

реведены трагедии и «Эвмениды» Эсхила. По мотивам гре­ ческой трагедии им написаны трагедии «Тантал» (1 903) и

«Прометей» (1 919). Сближая классическую мифологию с со­ временной проблематикой, автор заложил основы неоклас­ сицизма на русской почве.

Дж.. Папини назвал его «одним из семи старцев - плеяды

великих поэтов и мифотворцев», наряду с Б. Шоу, К. Гамсу­

ном,М. Метерлинком,П. Клоделем,Ганди,и А. Жидом. Ду­ ховный облик Вяч. Иванова необычайно сложен, его имя об­ росло легендами, созвучными образу Вячеслава Великолеп­ ного.И. Эренбург писал о нем, что «он пришел к нам жрецом поэтов, он уйдет от нас поэтом. людей» 1•

 

1 Эренбург И. Портреты современных поэтов. СПб., 1999. С. 17.

Сочинения

� Иванов Вяч. Собрание сочинений: В 4 т. Брюссель, 197 1 -1987.

� Иванов Вяч. Стихотворения и поэмы. М., 1976.

� Иванов В.И. Дионис и прадионисийство. СПб., 1994.

� Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1 994.

� Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Иванов В.И. Лик и личины России: Эстетика и литературные теории. М., 1 995. с. 266-304.

� Эсхил. Трагедии / Переводы Вяч. Иванова. М., 1989.

Литература

Аверинцев С. Системность символов в поэзии Вяч. Иванова // Кон­ текст. 1989. М., 1989.

Аверинцев С.С. Структура отношения к поэтическому слову в твор­ честве Вячеслава Иванова!!Тезисы Всесоюзнойконференции

«Творчество А.А. Блока и русская культура ХХ века». Тарту,

1 975. с. 1 52-155.

Вячеслав Иванов: Материалы и исследования. М., 1 996.

Иванова Л. Воспоминания: Книга об отце. М., 1 992.

Маковский С. Вячеслав Иванов // Маковский С. Портреты совре­ менников.НаПарнасе«Серебряноговека».М.,2000.С.168- 1 96.

Обатнин Г. Иванов-мистик (Оккультные мотивы в поэзии и прозе Вячеслава Иванова (1 907-19 1 9). М., 2000.

Порфиръева А Вячеслав Иванов и некоторые тенденции развития условного теаwа в 1 905- 15 годы//Русский театр и драматур­ гия 1 907- 17 годов. Л., 1988.

Плеханова И.И. В. Иванов: дионисийствующее христианство // И.И. Плеханова. Преображение трагического. Иркутский ун-т, 2001. с. 29-34.

Пяст Вл. Встречи. М., 1 997.

Степун Ф. Встречи. Мюнхен, 1 962.

Предтеча постсимволизма - Иннокентий Анненский

Поэтом, который завершал символистскую линию и от­ крывал новые постсимволисткие перспективы русской литера­ туры, стал Иннокентий Федорович Анненский (1 855, Омск - 1909, Са1:1кт-Петербург), человек необычнойтворческойсудь­ бы, создавший авторскую поэтику, основные черты которой стали премверием творческих новаций акмеистов. Анненс­ кий является пограничной фигурой в русском символизме. Этот поэт своеобразно преломляет открытия символизма и возвращает художественному образу максимально возмож­ ную конкретность, становясь тем самым предтечей постсим­ волистских тенденций.

Современники знали Анненского как преподавателя древ­ них языков и директора Николаевской гимназии в Царском Селе. Среди его учеников были Н. Гумилев, Н. Пунин. А. Ах­ матова назвала Анненского «последним из царскосельских лебедей». И в это же время он занимался переводами с фран­ цузского языка Ш. Бодлера и П. Верлена, с греческого и ла­ тинского языка Горация и Еврипида, создавал импрессиони­ стские, ярко индивидуальные стихотворения, писал драмы, в основе которых лежали античные темы и сюжеты. Позже поэзия Анненского стала откровением и постсимволистами воспринималась как антологическая, учительная.

В 1 890-х гг. Анненский совершил ряд поездок в Италию и Францию, вызванных острым интересом к живописи прера­ фаэлитов, скульптуре О. Родена, музыке Р. Вагнера и поэзии французских символистов. Единственный прижизненный сборник стихотворений Анненского «Тихие песни» (1 904), включавший переводы из Горация, Г. Лонгфелло, Ш. Бодле­ ра, А. Рембо, вышел под символическим именем Ник-Т.-о, что должно было ассоциироваться с одним из имен Одиссея (так Одиссей назвал себя при встрече с циклопом Полифемом, чем обманул его и обезопасил себя). Анненский считал, что по-

эзия в своей сущности не носит авторского начала и в прин­ ципе анонимна. Как и Брюсов, он с огромным вниманием и любовью относился к поэзии французских символистов, но в освоении наследия «парнасцев и проклятых» у него были свои особенности. Поэт избирательно подходил не к стилю и по­ этике парнасцев, что делал Брюсов, а к их темам и мотивам: одиночество поэта, одержимость, преданность неземному, безбьrгность, обреченность, предсмертие, смерть. «Подвиг Ан­ нненского в русской поэзии, - подчеркивает М. Гаспаров, - в том и состоял, чтобы разом перешагнуть от Надсона к Мал­ ларме: и он это сделал, хотя и надорвался. Переводы для него не были даже лабораторией: в них он не столько приучает родной язык к непривычным образцам, сколько подчиняет образцы привычкам родного языка» 1•

Сборник «Тихие песни» был подчеркнуто классичен и строг. Но при этом в нем выявлялись и основные черты по­ этики Анненского: четкаяобрисовка образа, наделяемого гра­ фичностью и рельефностью, вплоть до зримого и чувствен­ ного осязания; введение в контекст стихотворения принци­ пиальной двуплановости бытия - материальное и духовное, мгновенное и вечное, реальное и потустороннее сосуществу­ ют в пространстве стихотворения одновременно; погруже­ ние поэтических и мифологических символов в простран­ ство обыденности или, напротив, обыденное вдруг освеща­ ется новым смыС'лом, будучи воспринято в символистско-ми­ фологическом ключе. Яркий пример - стихотворение «С че­ тырех сторон чаши». Автор владеет виртуозной поэтичес­ кой техникой («Третий мучительный сонет»), тонким пси­ хологизмом и афористичностью стиля. Несколькими скупы­ ми мазками, передающими яркие вспышки газового света, льющегосясверхуна головы завсегдатаев библиотеки (рес­ торанчика?), поэт воссоздает безысходность и бесцельность жизни:

1Гаспаров М.П.Избранныетруды.С.435.

Тупые звуки вспышек газа Над мертвой яркостью голов, И скуки черная зараза

От покидаемых столов,

И там, среди зеленолицых, Тоску привычно затая,

Решать на выцветших страницах Постылый ребус бытия.

В 1 909 г. Анненский пишет самые глубокиеиз своих «горь­ ких,полынно крепких стихов» (определениеО. Мандельш­ тама). К ним относятся стихотворения «БалАада», «Будиль­ нию>, «Дожмлк», «Прерывистые строки», «Нервы», «Старые эстонки», «Моя тоска». По мнению многих исследователей, поэт создает основы нового поэтического языка, используя

«провал» между прозаизированной поэзией второй полови­ ны XIX в. и символистской поэзией начала ХХ в., возвращает поэзии гармонию между реальностью и художественным об­ разом. Поэт соединяет «вещность» реалий быта с остро ощу­ щаемой хрупкостью и всеобщей ранимостью бытия:

Уж вот они, снежные дымы, С них глаз я свести не могу:

Сейчас разминуться должны мы На белом, но мертвом снегу.

Сейчас кто-то сани нам сцепит И снова расцепит без слов.

На миг, но томительный лепет Сольется для нас бубенцов".

Он слился". Но больше друг друга Мы в тусклую ночь не найдем".

В тоске безысходного круга Влачусь я постылым путем."

Погасла последняя краска,

Как шепот в полночной мольбе". Что надо, безумная сказка,

От этого сердца тебе?

 

8-121 1 1 3

Снятие подборки стихов для публикациив журнале «Апол­ лон»Анненский воспринял как личную трагедию, что приве­ ло к обострению сердечной болезни. Поэт скоропостижно скон­ чался в подъезде Царскосельского (ныне Витебского) вокзала Санкт-Петербурга. ПосмертновышлаглавнаякнигаАнненско­ го - «Кипарисовый ларец» (1910). Она состоит из «трилист­ ников», которые объединяются по тематическому принципу в своеобразные триады - «Трилистник сумеречный», «Три­ листник соблазна», «Трилистник сентиментальный».

В стихотворении «Смычоки струны» поэт создает одушев­ ленныеобразы скрипки и смычка, которые, всвою очередь, воплощают тайну Музыки как страдания:

«Не правда ль, больше никогда Мы не расстанемся? довольно?..» И скрипка отвечала «да»,

Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,

А в скрипке эхо всё держалось... И было мукою для них,

Что людям музыкой казалось.

Связь муки, страдания и счастья с музыкой - лейтмотив стихотворения «Старая шарманка», в котором через «пред­ метность» и реалии зримого мира раскрывается внутренняя

«боль» мира, которая людям видится как гармония:

Лишь шарманку старую знобит, И она в закатном мленьи мая Все никак не смелет злых обид, Цепкий вал кружа и нажимая.

И никак, цепляясь, не поймет Этот вал, что ни к чему работа, Что обида старости растет

На шипах от муки поворота.

Но когда б и понял старый вал, Что такая им с шарманкой участь, Разве б петь, кружась, он перестал

Оттого, что петь нельзя, не мучась? "

Анненский не прибегал к объемным символам, и в этом было его принципиальное отличие от старших и младших сим­ волистов. Он наделяет реальный предмет свойствами симво­ ла, психологизирует объектные реалии мира, видя в их жиз­ ни общие с человеческой жизнью законы. И чем обыкновен­ нее былэтот предмет, тем суггестивнее становился создавае­ мый поэтом его образ, тем насыщенннее был символический контекст стихотворения, охватывающий сцепление разроз­ ненного и раскрывающий единство жизни как таковой.

«Вещи» Анненского становятся символами духовных пе-

� �

реживании, они и остаются, и перестают быть реальными,

наделяются свойствами живого и мыслящего 'существа. Мир предстает как книга, в которой уже все написано, но ее язык (смысл) утрачен.

Есть книга чудная, где каждою страницей Галлюцинации таинственно свиты;

Там полон старый сад луной и небылицей. Там клен бумажные заворожил листы".

Тайна мира соприсутствует рядом, но не открыта, и это рождает мучительное бессилие: «Вот чуть-чуть шевельнулись ресницы". / Дальше". вырваны дальше страницы»; «".Мне фразы нельзя не читать, / Но к ней я вернуться не в силах» 1•В стихотворении «Стальная цикада» создается сложный об­ раз внутреннего механизмачасов с открывающейся дверцей: это и реальные механические часы, и механизм смерти, прон­ зающий сердце человека. Отстукивающие секунды и мину­ ты стрелки часов становятся крыльями цикады, грозящей не­ бытием и неизбывной, всемирнойтоской:

Я знал, что она вернется И будет со мной - Тоска. Звякнет и запахнется

С дверью часовщика".

<.">

1 Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л" 1 959. С. 77; 82; 167.

 

1 1 5

s·

Здесь мы с тобой лишь чудо, Жить нам с тобою теперь Только минуту - покуда

Не распахнулась дверь".

В 1 906 г. вышли переведенные Анненским трагедии Еври­ пида. Репутация сделанного им перевода установилась проч­ но. Эта работа расценивалась современниками как творчес­ кий подвиг. Его переводы стали образцом последовательно выдержанного единого поэтического стиля, обладающего редкостной внутренней цельностью. «Нов этом стиле, - ука­ зывает М. Гаспаров, - больше индивидуальности Анненско­ го, чем Еврипида; в нем слишком много вольности и субъек­ тивности»1. Опыт модернизации образов древнегреческой литературы отразился в драмах Анненского «Меланиппа­ философ» (1 901), «Лаодамия» (1 906) и «Фамира-Кифарэд»

(1 906), которая была поставлена насцене Московского Камер­ ного театра (1917). Будучи выдающимся эллинистом, перевод­ чиком и комментатором Еврипида, создателем русского «те­ атра Еврипида», Анненский использует не «условно-психо­ логический», а «мифический» метод реставрации античной трагедии, позволивший соединить античность и современ­ ность. Трагедии Еврипида трактовались им как «простран­ ство» самостояния человека в борьбе сменяющих друг друга принципов бытия и выявления его универсальных, а не ус­ ловныхзаконоВ'. Миф, считалавтор, «тольков трагедии <".> становится общелитературным сюжетом и истинным досто­ янием человечества»2• Поэт верил в возрождение русской культурой эллинизма на основе культурного преемства. Им создается особый тип «квазионической» драмы, приемы ко­ торой заключались в своеобразном неомифолоrизме. Драма­ тургии Анненского присущи элементы неоклассицизма. Он использует возможности психологизации и аффектации, скрытые в архетипах античной мифопоэтики.

1 Гаспаров М.П. Избранные труды. С. 141.

2 Театр Еврипида. М., 1917.С.99.

Анненский интересен кактонкий и проницательныйкри­ тик, использующийсвои впечатленияот прочитанного, имп­ рессионистическую фиксацию тех или иных литературных явлений.Сборниклитературно-критическихстатей«Книги отражений» (1906)синтезировалимпрессионистично-симво­ лический подход к явлениям литературы и аналитические приемы сравнительной поэтики. Он исследует раннего Ф.Достоевского,повестиН.Гоголя,«ИудуИскариота» Л.Ан­ дреева и авторов «новой поэзии», выявляя степень активнос ­ тивнутренней и внешней формы произведенщ1, потенции его образно-символическойсистемы ивозможн.ости«отраже­ ний»-интерпретаций1. С. Маковский отмечал, что критика Анненского «вытекала из рано сложившегося в нем глубоко трагического мировоззрения. Недаром он так проникся Ев­ рипидом. Не веря в трансцендентный смысл вселенной, Ан­ ненский категорически и безусловно отрицал смысл личного бытия. Человек - призрак, обреченный на исчезновение, - былдлянего соединением двух несоединимых миров:мира телесного, мира, выросшего из слепых стихий, и FJИкак не связанного с ним мира мечты, вожделенной вечности. Меч­ ты тем более мучительной, чем больше заложено в человеке творческойсильr»2•Неслучайносвоикритическиеопытыав­ тор назвал «отражениями», составившими книги, говорящие и о психофизическом облике автора, а не толькоо том, что

он исследует и о чем пишет. Анненский признавался: «Кри­ тик стоит обыкновенно вне произведения: он его разбирает и оценивает Он не только вне его, но где-то над ним. Я же пи­ сал здесьтолькоо том, что мной влаgело, за чем я слеgовал,

чему яотgавался,чтояхотелсберечь в себе,сделавсобою»3•

В творчестве Анненский видел высшее «оправдание жиз­ ни». Есть символический смысл в последних строках, напи­ санных поэтом:

1 Анненский И. Книги отражений. М., 1 979. С. 5.

2 Маковский С. Портреты современников. С. 362-363.

3 Анненский И. Книги отражений. С. 15.

Млаgосиftволu сты

Я выдумалее - и все ж она виденье, Я нелюблю ее - и мне она близка, Недоумелая, мое недоуменье, Всегда веселая, она моя тоска.

Поэт до последних минут стремился передать точное ощу­ щениежизни, неуловимое словами настроение, потому что был уверен, «мир, освещаемый нравственным светом и тон­ кимсамоанализом поэта, не может не быть страшен, но он не будет мне отвратителен, потому чтоон - Я» (И. Анненский.

«Вступление о поэзии»). Вяч. Иванов причислял Анненского к кругу ассоциативного символизма, считая, что один из глав­ ных его приемов - «импрессионистический эффект разоб­ лачения», позволяющий высветить предмет в новом и неожи­ данном ракурсе1• Вяч. Иванов, относясь с особенным внима­ нием к поэзии Анненского, определил особенности его сти­ ля: «тонкий и надламывающийся, своенравно сотканный из сложных, отреченных гармоний и загадочных антиномичных намеков»2•

Постсимволисты,илиакмеисты,- Н.Гумилев,А.Ахма­ това, О. Мандельштам, Г. Иванов - относились к Анненско­ му с неизменным пиететом, чтя несравненныепоэтические строки и образы этого «классического» поэта. Разнообразие поэтических интонаций, новая стилистика, позволяющая объять мир и дать каждому предмету и обездоленному (не наименованному)существуправоголоса,предвосхищалиэс­ тетическиепоиски русскойпоэзии 1910- 1920-х гг.,особен­ но поэтики акмеизма.

А. Ахматовауказывала:«Оннес в себестолько нового,что все новаторы о казывались ему сродни»3• О. Мандельштам подчеркивал: «Анненский с такой же твердостью, как Брю­ сов, ввел в поэзию исторически объективную тему, ввел в

1 Иванов Вяч. О поэзии Иннокентия Анненского // Иванов Вяч. Родное и вселенское. С. 170.

2 Там же. С. 1 79.

3 Ахftатова А. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1986. С. 202.

�йрику психологический конструктивизм. Сгорая жаждой

учитьсяу Запада,он не имел учителей, достойных своего за­ дания. Психологизм Анненского - не каприз и не мерцание изощренной впечатлительности, а настоящая твердая конст­ рукция. От «Стальной цикады» Анненского к «Стальному со­ ловью»Асеева лежит прямойпуть. Анненский научил пользо­ ваться психологическим анализом, как рабочим инструмен­ том в лирике. Он был настоящим предшественником психо­ логической конструкции в русском футуризме, столь блестя­ ще возглавляемой Пастернаком. Анненский до сих порне

р

дошел до русского читателя и известен лишь по вульгариза-

ции его методов Ахматовой. Это один из самых настоящих подлинников русской поэзии. «Тихие песни» И «Кипарисо­ вый ларец» хочется целиком перенести в антологию» '. Опос­

редованное влияние Анненского обнаруживается в творче­ стве В. Маяковского (использование раешника, разговорных интонаций, объективизация эмоций), Б. Пастернака (метафори­

зация реалий быта, их символическая трактовка) и Вел. Хлеб­ никова (исключение рациональности как единственного и универсального метода познания).

Вкус, эрудиция, чувство меры, безукоризненность худо­ жественной формы и ярко выраженная индивидуальность Анненского создали эффект энергетического воздействия его творчества на русскую поэзию ХХ в.

Соч инения

� Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л., 1 990.

� Анненский И. Книги отражений. М., 1979.

� Анненский И. Избранное. М.,1987.

Ахftатова А Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., 1986. С. 202-203.

Гинзбург О. О лирике. М.; Л., 1 964. С. 330-37 1.

 

1 Манgель штаft О. Слово и культура. С. 208.