Предтеча постсимволизма - Иннокентий Анненский 4 страница

До самой смерти... Кто бы мог подумать? (Санки у подъезда, вечер, снег.)

Знаю. Знаю. Но как было думать,

Что это - до смерти? Совсем? Навек?

 

Молчите, молчите, не надо надежды. (Вечер, ветер, снег, дома.)

Но кто бы мог подумать, что нет надежды... (Санки. Вечер. Ветер. Тьма.)

Сборник «Стихи» (1 922) вышел в Берлине, итоговая и луч­ шая стихотворная книга «Сияния» (1 938) опубликована в Па­ риже. Г. Струве считал, что в эмиграции «поэтический источ­ ник Гиппиус не только не иссяк, но, скорее, обновился»1• В сборнике «Сияния» отдается предпочтение «сиянию слов», истинных и искренних (стихотворение «Сияния»), мера Ис­ тины и последние ответы на вечные вопросы - только у Бога (стихотворения «Мера» и «Быть может»), а пуrь человека дол­ жен быть, по мысли поэта, уподоблен пуrи Христа (стихотво­ рение «Как Он»).

1 Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж-Москва, 1 996. с. 101.

Преодолеть без уrешенья, Все пережить и все принять.

И в сердце даже не забвенья - Надеждытайной не питать, -

Но быть, как этот купол синий, Как он, высокий и простой, Склоняться любящей пустыней Над нераскаянной землей.

Д,ЛЯ сборника«Сияния»характерен христианский взгляд на историю и мученический пугь России. В стихотворении

«Грех» Гиппиус выразила О№У из моральных заповедей рус­ ской эмиграции первой волны:

И мы простим, и Бог простит. Мы жаждем мести от незнанья. Но злое дело - воздаянье Само в себе, таясь, таит.

И путь наш чист, и долг наш прост: Ненадо мстить. Не нам отмщенье. Змея сама, свернувши звенья,

Но грех прощения не знает,

В свой собственный вопьется хвост. Простим и мы, и Бог простит,

Он для себя - себя хранит, Своею кровью кровь смывает, Себя вовеки не прощает - Хоть мы простим и Бог простит.

Гиппиус смотрит на человека с точки зрения духовного и эстетического совершенствования, пути познания себя и мира, философско-психологического спора со временем и собой. Лейтмотивными являются темы одиночества, диалог с Богом, несовершенство земного бытия, устремленность к Красоте и Гармонии. О своих главных темах она сказала в стихотворении «Тройною бездонностью мир богат".»:

Тройною бездонностью мир богат. Тройная бездонность дана поэтам.

Но разве поэты не говорят Только об этом?

Только об этом?

Тройная правда - и тройной порог. Поэты, этому верному верьте.

Только об этом думает Бог:

О Человеке.

Любви.

И Смерти.

«Человек без Бога, - подчеркивает близко знавший Гип­ пиус С. Маковский, - представлялся ей чудовищным авто­ матом, "чертовой куклой"»1• Гиппиус, как и большинство рус­ ских писателей-эмигрантов, верила в Воскресение России. Социальной и кровавой революции она противопоставляла революцию духовную. В поздней поэзии Гиппиус использу­ ет образы пушкинского «Медного всадника», идеи Достоевс­ кого, петербургский миф, с его позднейшими наслоениями, евангельский сюжет о воскресении Лазаря и создает свой миф о России погребенной («Уже смердит») и воскрешенной Богом. Русская тема неотступно звучит в стихотворении «Ла­ зарь». Ожидание чуда, неистовый призыв к Богу, молитва о Рос­ сии запечатлены в стихотворении «Я отдверей не отойду»:

Не отступлю, не отступлю, Стучу, зову Тебя без страха: Отдай мне ту, кого люблю, Восстанови ее из праха!

Верни ее под Отчий кров, Пускай виновна - отпусти ей! Твой очистительный покров Простри над грешною Россией!

В нравственно-философском романе «Чертова кукла» (191 1), пьесах «Маков цвет» (совместно с Д. Мережковским и Д. Философовым) и «Зеленое кольцо» автор ставит героев в пограничные ситуации, символистские идеи переплетаются

1 Маковский С. Портреты современников. С. 339.

 

с ницшеанством и религиозной философией, основа бытия ищется в нравственно-этических законах, проблеме Добра и Зла, на границе демонологии и богопознания, искушения и преодоления соблазнов.

По аналогии с петербургской жизнью Мережковский и Гиппиус организовали в Париже салон «Зеленая лампа», на­ звание которого указывало на преемственную связь с пуш­ кинской традицией. Этот салон стал центром культурной жизни русских эмигрантов, где встречались поэты и писате­ ли «старшего» и «младшего» поколений: К. Бальмонт, Н. Мин­ ский, И. Бунин, И. Шмелев, философы Н. Бердяев, С. Франк, А. Карташев, поэты, начинавшие свой творческий путь в эмиг­ рации, Д. Кнут, Ю. Мандельштам, Б. Поплавский'.

В интересных и содержательных мемуарах «Живые лица» Гиппиус создает портреты современников - А Блока («Мой лунный друг»), В. Брюсова («Одержимый»), Ф. Сологуба, В. Розанова, А Вырубовой. Книга, посвященная Д. Мереж­ ковскому, с которым она прожила, не расставаясь, 52 года,

осталась незаконченной. Крушение судьбы и творчества пи­ сателя, обреченного на жизнь вне России, - тема позднего творчества Гиппиус. Ю. Терапиано подчеркивал, что Гиппи­ ус «всегда была подлинной патриоткой, глубоко любящей свою родину»2•

Сочинения

);>. Гиппиус 3.Н. Стихи. Воспоминания. Документальная проза.

м., 1 991.

);>. Гиппиус 3. Петербургский дневник. М., 1991.

);>. Гиппиус 3. Чертовакукла.Проза. Стихотворения. Статьи.

м., 1 991.

);>. Гиппиус 3.Н. Живые лица: В 2 т. Тбилиси, 1991.

1 См. подробнее: Терапиано Ю. «Воскресенья» у Мережковских и

«Зеленая лампа» // Терапиано Ю. Встречи: 1926- 1971. М" 2002.

с. 44-47.

2 Цит. по: Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. М., 1997.

с. 175.

 

Литература

Азаgовский К.М.,Лавров А.В. З.Н.Гиппиус:Метафизика. Личность. Творчество // Гиппиус 3.Н. Сочинения. Стихотворения. Про­ за. Л., 1991. С. 3-44.

Гаспаров М.Л. Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М., 1997. С. 443. Савельева С.Н. Жанна д'Арк русской религиозной мысли. М., 1992. Терапиано Ю. Встречи: 1926-1971. М., 2002. С. 39-43.

Святопол.к-Мирский Д. Зинаида Гиппиус (1 928) // Русская литера- тура, 1990. No 4.

Константин Бальмонт

В предчувствии катастроф нового ХХ в. Константин Дмит­ риевич Бальмонт (1 867, дер. Гумнищи Владимирской губ. - 1942, Нуази-ле-Гран, близ Парижа), поэт, переводчик и кри­ тик, предпринимает дерзновенную попытку «заклясть» хаос жизни гармонией русской речи. Основой творчества стано­ вятся собственные душевные переживания, воссозданные в обновленной поэтической форме. Многозначность и таин­ ственность символа преображаются поэтом-мечтателем в непосредственность лирических переживаний.

Бальмонт - поэт настроений: «Я вольный ветер, я вечно вею."», он далек от философско-религиозных построений Ме­ режковского, его не увлекает идея «метафизики всеединства».

Я не знаю мудрости, годной длядругих, Только мимолетности я влагаю в стих. В каждой мимолетности вижу я миры. Полные изменчивой радужной игры.

Первые сборники стихотворений, печатавшиеся с 1 898 г., раскрывают своеобразие Бальмонта-пейзажиста; природа

«прочитывается» в символистском ключе,ее мир соответству­ ет внутреннему состоянию человека, его душе и настроени­ ям. Поэт импрессионистически передает игру света, увлека­ ется возможностями лексических повторов, синтаксических параллелизмов, напевностью рифм. Создавая «солнечную

мифологию», поэт провозглашает: «Будем как солнце», «Толь­ ко любовь», «Литургия красоты». Сборники под одноимен­ ными названиями принесли Бальмонту всероссийскую изве­ стность. Читателей завораживали раскованность интонации, готовность к восприятию мира в его солнечном освещении, сила воли и оптимизм:

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце И синий кругозор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце И выси гор...

Однако именно Бальмонт открыл путь раннего символиз­ ма как путь модерна или декадентства. Романтичный эпиграф к его первому сборнику из немецкого автора Ленау: «Боже­ ственное в жизни никогда не являлось мне без сопровожде­ ния печали» - подчеркивал декадентское умонастроение. В поэзии Бальмонта явствен культ «Я», «железному веку» про­ тивопоставляется первозданность «солнечного» начала, му­ зыкальная стихия космоса. Но весь мир представлялся поэту чуждым, если он не способствовал ярким и радостным впе­ чатлениям. Как поэтическая декларация крайнего субъекти­ визма автора воспринимались строки:

Я ненавижу человечество,

Я от него бегу спеша. Мое единое отечество -

Моя пустынная душа.

Поэт стал кумиром публики, благосклонно принимавшей яркую образность его стихотворений, любившей их опти­ мизм, поэтическую свободу и мелодичность. Свое значение Бальмонт видел в том, что привнес в поэзию особую певучесть и стройную музыкальность, и самоуftоенно утверждал: «Я - изысканность русской медлительной речи». Поэт ценит мгно­ вения, его стихи стремятся ктому, чтобы «символически стать самой природою»1, поэзия для него - «волшебство», творец-

1 Маковский С. Портреты современников. С. 100.

демиург-волшебник, который, подобно космическому Богу­ Творцу, создает мир искусства - «весь мир есть изваянный Стих» 1•

Сборник «Под северным небом» (1 894) несет на себе сле­ ды влияния М. Лермонтова и А. Фета. Сборник «Тишина» (1 898) пронизан модными в то время теософскими идеями. Бальмонт стал первым поэтом новой русской школы, удосто­ ившийся «Собрания стихов» (книгоиздательство «Скорпион», 1905). В 1 908-191 З гг. стихи Бальмонта вышли в десяти томах.

1905-1913 гг. Бальмонт провел за граниµей, совершая кругосветное путешествие, что нашло отражение в значитель­

но расширившейся тематике его поэзии. Мастерство Баль­ монта было бесспорным, но его стихам иногда не хватало философской глубины. Предназначение поэзии видится им в создании безупречной формы, способной сохранить душу поэта:

Чтоб твои мечты вовек не отблистали, Чтоб твоя душа всегда была жива, Разбросай в напевах золото по стали, Влей огонь застывший в звонкие слова.

В отличие от большинства символистов, Бальмонт был рав­ нодушен к французской современной поэзии и искал источ­ ники вдохновения в поэзии англоязычного романтизма и ис­ панского барокко. Обладая широчайшей эрудицией в облас­ ти истории мировой поэзии и зная десятки иностранных язы­ ков, он стал выдающимся переводчиком. Им переведены П. Шелли, Кальдерон, Э. По, О. Уайльд, У. Уитмен, сделан пол­ ный перевод Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре» и по­ этический перевод «Слова о полку Игореве». Как указывает Жан Кассу, Бальмонт более всего ассоцируется с П. Верле­ ном, «Романсы без слов» которого он с большим успехом пе­ ревел2. Рене де Гиль видел в русском поэте своег� ученика

1 Бальмонт К. Поэзия как волшебство. М., 1915. С. 6.

2 Кассу Ж. и др. Энциклопедия символизма. М., 1 999. С. 209.

 

4• 51

 

благодаря почти совершенной технике словесной инструмен­ товки.

«Сонеты солнца, меда и луны» { 1917) свидетельствовали о виртуозности поэтической техники: Бальмонт написал 225 сонетов, во многих из них использовалась звукопись. Поэтом была создана особая система звуковых повторов, которые могли передавать шорох, свист, звук волн. Аллитерации но­ сили как звукоподражательный, так и формалистический ха­ рактер {например, «Чуждый чарам черный челн".»; «Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши»; «Вечер. Взморье. Вздо­ хи ветра. / Величавый возглас волн."»). Он прибегает к авто­ комментированию, саморефлексии, вызванной чувством ги­ пертрофии собственного «Я». ЛИрика Бальмонта музыкаль­ на, виртуозна, ее диапазон очень разнообразен в историчес­ ком и географическом охвате жизни. Поэт пишет о Западе и Востоке, его интересуют индийские и китайские философс­ кие системы, бытразных племен и народов, космогония, древ­ ние предания и легенды.

Поэт ставил перед собой грандиозную задачу - воссоз­ дать на русском языке формы и ритмы различных образцов поэтической речи всех наций Земли. Его необыкновенные способности к изучению иностранных языков и музыкальная память способствовали разрешению этого небывалого твор­ ческого задания. О горизонтах и диапазоне Бальмонта свиде­ тельствует название сборника - «Завы древности. Гимны, песни и замыслы древних. Египет. Мексика. Майя. Перу. Хал­ дея. Ассирия. Индия. Иран. Китай. Океания. Скандинавия. Эллада. Бретань» (1 908). Позже В. Брюсов попытается создать, по образцу Бальмонта, «Сны человечества».

Стремление к беспредельному, гордость за миссию поэта, культ индивидуальности, родственный романтизму, - типич­ ные ноты лирики Бальмонта. Но за всем этим слышны и ти­ пично декадентские ноты: провокационные утверждения все­ дозволенности, желание не высших, а «низших» восторгов, ницшеанство: «Хочу быть дерзким / Хочу быть смелым».

Он сохранил дух символизма и в поздней лирике, создав особую символистскую «технику» поэтического письма, рас­ ширившую горизонты изобразительности. Он был противни­ ком узко рационалистического и прагматичного восприятия жизни, сугубо реалистического отражения ее в искусстве.

ЛИрика Бальмонта вызвала отклики многих современни­ ков, испытавших в той или иной степени влияние этого по­ эта. О его аморализме, связанном с особой панэстетической позицией, писал В. Брюсов1• Он создал поэтический портрет Бальмонта, в котором негативные качества представали как достоинства:

".С тобой роднится веток строй бессвязный. Ты в нашей жизни призрак безобразный.

<".>

И ты в борьбе - как змей многообразный, Но я тебя люблю - что весь ты ложь,

Что сам не знаешь ты, ку№ пойдешь, Что высоту считаешь сам обманом2•

Бальмонт предвосхитил некоторые типичные темы сим­ волизма, такие, как «священное безумие», которое трактова­ лось как необходимый момент творчества: «Прекрасно быть безумным, ужасно сумасшедшим, / Одно - в Раю быть свет­ лом, другое - в Ад нисшедшим»3; равноценностьдобра и зла, света и тьмы: «Безумие И разум равноценны, / Как равноцен­ ны в мире свет и тьма. / В них - два пути, пока мы в мире пленны, / Пока замкнуты наши терема. / И потому мне ка­ жется желанной / Различность и причудливость умов»4• Ано­ мальное в поэтике Бальмонта становится эстетически «инте­ ресным», притягательным. Выход за границы обыденности, экстаз - одна из основных предпосылок для. его творчества.

1 Брюсов В.Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 6. М., 1 973- 1 975.

с. 251 -253.

2 Брюсов В.Я. Указ. соч. Т 1. С. 1 97.

3 Бальмонт К. Стихотворения. Л., 1969. С. 1 32.

4 Там же. С. 298.

Темы любви и страсти разрешаются поэтом в этом же ключе.

«Гимн огню» передает охваченность огнем восторга и любви, который влечет к «вечному огню смерти». Солнечный свет, который поэт не устает воспевать, становится частью смерт­ ного огня: «Я хочу, чтобы белым немеркнущим светом / Зас­ ветилась мне - Смерть».

Для. мировосприятия этого поэта характерен крайний им­

прессионизм, философия мгновения, и благодаря этому жес­ ткие нормы морали исчезают, растворяются в текучести же­ ланий и быстрой смене оценок. Поэт тяготеет к идеалу кра­ соты, понимаемой им то как чувственная любовь, то как раз­ литая в природе нега и ее нерукотворные пейзажные обра­ зы. Бальмонт прежде всего поэт, главным средством которо­ го является рифма как знак всеобщей музыкальности мира и созвучной этой стихии души. Эллис писал: «ЛИшь немногие читатели и критики умеют разобраться во всей груде создан­ ного им, различать два исключающих друг друга его лика, лик бессмертного, великого и вдохновенно-дерзкого искателя новых образов и созвучий, Бальмонта - творца новой поэзии в России, заслуги которого не могут быть достаточно взвеше­ ны и оценены по достоинству, и лик сгоревшего, надломлен­ ного и утратившего себя, бессильного и претенциозного ис­ кателя всех стилей, жалкого пародиста всех своих лучших и заветных напевов, Бальмонта - создателя «декадентского» трафаретного, модного пошиба» 1•

Бальмонт представлял тип романтического символизма. Преображение мира он мыслит через мечту, грезу, противо­ поставляет реальность (res) и реальнейшее (realiora), вводит в поэтическую ткань возможности творческого илзиониз­ ма, воплощения мечты. С помощью формально-художествен­ ных средств открывал возможности звукописьма, образного воплощения красочности мира. Критики символизма - ак­ меисты негативно оценивали его творческие опьггы. О. Маи-

1 Элли с. Русские символисты. С. 1 Об.

дельштам писал: «Грандиозные космические гимны Бальмон­ та оказались детски слабыми и беспомощными по фактуре стиха» 1• И он же назвал Бальмонта «отцом русского симво­ лизма», признавая, что «от Бальмонта уцелело поразительно немного - какой-нибудь десяток стихотворений. Но то, что уцелело, воистину превосходно, и по фонетической яркости, и по глубокому чувству корня и звука выдерживает сравне­ ние с лучшими образцами заумной поэзии. Не вина Бальмон­ та, если нетребовательные читатели повернули развитие его поэзии в худшую сторону. В лучших своих стихотворениях -

«0 ночь, побудь со мной», «Старый дом» - бн извлекает из

русского стиха новые и после не повторявшиеся звуки инос­ транной, какой-то серафической фонетики. Для нас это объясняется особым фонетическим свойством Бальмонта,

экзотическим восприятием согласных звуков. Именно здесь, а не в вульгарной музыкальности, источник его поэтической СИЛЫ»2.

Несмотря на то что Бальмонт какое-то время симпатизи­ ровал М. Горькому и революционным настроениям 1 905-х гг., к Октябрьскому перевороту поэт отнесся отрицательно. В 1 920 г. он выехал за границу с официальным разрешением. Эмигрантские годы провел во Франции, живя в Париже и Кабретоне на берегу Атлантического океана. В изгнании ощу­ щал себя одиноким, «чужим среди чужих». Первый эмигран­ тский сборник «Марево» (Париж, 1 922) создавался в период тяжелой душевной депрессии. «Эта книга высокого трагиз­ ма, и вся она о Россию>3. Свойственная поэтике Бальмонта солнечная палитра сменяется «марой», тьмой, мотив родной земли развивается в трагически-безысходном контексте. Символы «мировое дерево», «цветок» развенчаны:

 

1 Манgельштам О. Буря и натиск // Мандельштам О. Слово и куль­ тура. М., 1 987. С. 205.

2 Там же. С. 206-207.

3 Крейg В. Поэт серебряного века!! Бальмонт К.Д. Светлый час. Стихотворения. М., 1992. С. 23.

Это древо в веках называлось Россия,

И на ствол его - острый наточен топор. На несчетности душ выдыхает он чары, Захмелевший, тяжелый, разъятый цветок,

Чуть дохнет, меднокрасные брызнут пожары, И пролитая кровь - многодымный поток.

Стратим, птица, олицетворяющая народную правду, жес­ токо убита, и поэтому «Петь, как раньше пел, сейчас нельзя, нет сил». Символ и магия стиховой музыки не в состоянии предотвратить беду: «Земля сошла с ума. / Она упилась кро­ вью». В русском зарубежье вышло более десяти сборников Бальмонта: «Светлый час: избранные стихи»; «Гамаюн», «Све­ тослужение». Изданы также книги «Дар земле» (Париж, 1921),

«Мое - Ей. Поэма о Россию> (Прага, 1 924), «Раздвинутые дали» (Белград, 1 930), «Северное сияние» (1 931, Париж). Ос­ новные темы - воспоминания о России, раздумья о трагизме истории. Позднее творчество отмечено поиском строгой фор­ мы, способной вместить символисткую технику поэтическо­ го письма и подлинные чувства страдания и отчуждения от непринятого мира. Ю. Терапиано точно отметил: «В чужом и скудном для него мире, после всеобщего крушения и распада той атмосферы, к которой он привык в России, после насту­ пившей переоценки ценностей, то, чем жил Бальмонт - зву­ ки, формы, метафоры, " красота" r буйственная оргиастичес­ кая страсть, "взлеты" и "прозрения" - стали представляться слишком внешними, неискренними, - "литературой"»1•

Умер поэт в нищете, в русском общежитии в Нуази-ле­ Гран 23 декабря 1 942 г., его смерть никем не была замечена.

Сочинения

> Бальмонт К. Стихотворения. Л., 1 969.

> Бальмонт К. Избранное. М., 1 990.

> Бальмонт К. Золотм россыпь. Избранные переводы. М., 1990.

> Бальмонт К. Где мой дом. Стихотворения, художественная про- за, очерки, письма. М., 1 992.

1 Терапиано Ю. Встречи". С. 28.

Феgор Сологуб

Литература

Азаgовский К.М., Дьяконова Е.М. Бальмонт и Япония. М., 1 991.

Айхенвальg Ю. Силуэты русских писателей: В 2 т. Т. 2. М., 1 998.

с. 69-73.

Бальмонт Е.А. Мои воспоминания о К. Д. Бальмонте // Литератур­ ная Россия. 1987. No 12.

Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 5. М.; Л., 1 962.

Эллис. Русские символисты. Томск, 1 998. С. 47-1 06.

 

 

Федор Сологуб

Федор Кузьмич Сологуб (настоящая фамилия Тетерuиков; 1 863, Санкт-Петербург - 1 927, Ленинград), поэт, писатель. Сти­ хи символистского направления начал публиковать с 1 882 г., романы - с 1886 г. Художественная практика Сологуба пре­ творила собственно символистскую поэтику.

Сологуб - один из значительных русских символистов. Его сборники: «Стихи» (1 896), «Тяжелые сны» (1 896), «Пла­ менный круг» (1 908), «Соборный благовест» (1 921), «Чародей­ ная чаша» (1 922), «Костер дорожный» (1 922) открывают внут­ ренний мир личности, которая отъединена от мира, не верит в целесообразность истории, видит нелепость и абсурдность всех человеческих целеполаганий и в то же время тонко чув­ ствует многогранность жизни, верит в бессмертие души (иногда отрицает и это), ценит добрые, милосердные духов­

ные движения человека к человеку, так как законы жизни грубы и жестоки.

Но, предчувствуя райские радости, Пред которыми жизнь - только сон, Отрекаюсь от призрачной сладости, Отвергаю томленье времен.

Увяданье, страданье и тление, - Мне суровыйвенец вы сплели. Не свершится завет Воскресения Никогда и нигде для земли.

ЛИрике Сологуба свойственны скеrrгицизм по оnюшению к земному устроению жизни, меланхолия, сочетание мистики со стремлением к нерукотворной Красоте, понимание непреодо­ лимости разрывамежду вымыслом и реальностью, множествен­ ность «масок» героя, который то стремится к «сладкой» смерти, примиряющей противоречия жизни, то страшится ее. Стихи Сологуба завораживающе музыкальны при органичном много­ образии ритмов. Одной из «масок» может бьrгь и душа собаки:

Высока луна Господня.

Тяжко мне. Истомилась я сегодня

В тишине.

<".>

Землю нюхая в тревоге,

 

Слабо пахнет на дороге

Чей-то след.

Никого нигде не будит

Быстрый шаг.

Жданный путник, кто ж он будет, -

 

Сологуб создает собственный миф, выдуманную землю очарования сказки Ойле и звезду Маир:

Звезда Маир сияет надо мною, Звезда Маир,

И озарен прекрасною звездою Далекий мир.

Земля Ойле плывет в волнах эфира, Земля Ойле,

И ясен свет блистающий Маира На той земле.

Река лигой в стране любви и мира, Река Лигой

Колеблет тихо ясный лик Маира Своей волной.

Феgор Со�огуб

Главным поэтическим сборником стал восьмой по сч�ту сборник «Пламенный круг», в котором проявилось своеобра­ зие Сологуба-поэта, строгого, уравновешенного, с какой-1.'Q скрытой иронией и тайной печалью:

Умереть или жить, Расцвести ль, зазвенеть ли,

Завязать ли жемчужную нить, Разорвать ли лазурные петли, Всёравно - умереть или жить?

Сологуб настойчиво пишет о смерти, псих9логически мо­ тивируя и разрабатывая эту линию «танато-поэзии» (термин Ханзен-Лёве). «0 смерть! Я твой. Повсюду вижу / Одну тебя, - и ненавцжу / Очарования земли...» 1;«Ядушой умирающей / Жизни рад и не рад»2; «".И вновь я выйду на свободу, / Под небом ясным умереть/ И, умирая, на природу/ Глазами яс­ ными смотреть»3; «".И тает жизнь его, как дым. / В тоске без­ действенно-унылой / Живет он, бледный нелюдим, / И толь­ ко ждет он смерти милой»4• В смерти и ее призыве. поэт видит высший смысл: «".Подруга-смерть, не замедляй, / Разрушь порочную природу / И мне опять мою свободу / Для созида­ ния отдай»5• Сологуб производит странное впечатление свои­ ми образами-снами. Они и связаны с жизнью и удалены от нее:

Ты не бойся, что темно. Слушай, я тебе открою, - Все невинно, все смешно, Все божественной игрою Рождено и суждено.

<".>

Вспомни, как тебя блаженно Забавляли в жизни сны.

1 Сологуб Ф. Стихотворения. Л., 1975. С. 1 20.

2 Там же. С. 147.

3 Там же. С. 163.

4 Солоrуб Ф. Стихотворения. С. 255.

5 Там же. С. 28 1.

Все иное - неизменно, Нет спасенья, нет вины, Все легко и все забвенно".

Смерть в поэзии Сологуба - путь спасения от обмана жизни, она - единственная реальность, которая не предаст человека, а ее близнецами являются сон и мечта. А Белый

назвал Сологуба «певцом смерти» 1• Однако стихотворение из сборника «Пламенный круг» подназванием «Нюренбергский плач» современники отнесли к разряду классических. Худож­ ник для Сологуба является единственным существом, «пере­ краивающим реальный мир по своей воле». Мир для Сологу­ ба распадается на две несопрягаемые сферы: объективную и субъективную; человек находится под тотальной властью Ананки-судьбы, тогдакак история, напротив, является резуль­ татом «случайности». Художник оказывается на границе этих сил и не может быть по-настоящему свободен, поэтому он стремится выйти из объективного мира случайности и пре­ допределенности и создать свой субъективный мир, который подчиняется только его собственной воле. Эта позиция рож­ дает проблему соотношения автора и произведения. «Я сам творец и сам свое творенье», - утверждает поэт.