Наш путь - стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь.
Воссоздавая решающий момент русской истории - бит ву в 1 380 г. на Куликовом поле, Блок самоотождествляет себя и русского воина:
Не может сердце жить покоем, Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. - Молись!
А.ля раскрытия пути России, который проходит под зна ком ее женственной и жертвенной души, - «Какому хочешь чародею / Отдай разбойную красу...» - Блок синтезирует различные уровни бытия: конкретно-исторический, символи ческий и метафизический. Образы «разбойной красы» и «ост рожной тоски» сливались у поэта с чувством и ужаса, и любви:
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые Как слезы первые любви!
Русская душа многолика и неуловима: «Грешить бесстыд но, непробудно, / Счет потерять ночам и дням, / И, с головой, от хмеля трудной, / Идти сторонкой в божий храм...». Говоря о купце, отмаливающем грехи, поэт знает, о чем мечтает его «Ге рой»: «...И на перины пуховые / В тяжелом завалиться сне...»:
Да, и такой, моя Россия, Ты всех краев дороже мне.
Поэт хочет до конца пройти путь, не боясь всех испыта- ний, вместе с родиной:
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться... Вольному сердцу на что твоя тьма?
Современникам была близка поэзия Блока и особенно его основной лейтмотив - Родина и Прекрасная Дама, в ее мно гочисленных ликах и даже личинах. Поэт угадал нечто глубо ко спрятанное в русской душе, ее принципиальную антино мичность - свободу, переходящую в мятеж и грабеж, и воз вышенную любовь, заканчивающуюся кощунством. Сам Блок в конце жизни о России сказал трагические слова:
Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит в тебя,,
И с ненавистью, и с любовью.
Свою философию творчества и символистское миропони мание Блок выразил в статье «0 современном состоянии рус ского символизма» (191 О), на которую гневно обрушился Брю сов. Эта статья является образцом художественно-символис тского мышления. «Символистом можно только родиться», - утверждает Блок. И поэтому правильно понять символиста может только символист. Солнце «наивного реализма» уже закатилось и «осмыслить что бы то ни стало вне символизма
нельзя». Быть настоящим художником, по Блоку, «значит выдержать ветер из миров искусства, совершенно не похо жих на этот мир, только страшно влияющих на него; в тех мирах нет причин и следствий, времени и пространства, плот ского и бесплотного, и мирам этим нет числа» 1• Д,ЛЯ Блока эти миры не иллюзия, а реальность, которой и живет художник. Блок выделяет две стадии символизма, которые онтологи чески противостоят друг другу. Символисту позволено все, он совершенно свободный творец-теург, т.е. «обладатель тай ного знания, за которым стоит тайное действие»2, он вдохнов ляется лучезарным взором, или золотым и лазурным мечом, пронзающим все миры и достигающим сердца поэта. Это взор соловьевской «Лучезарной Подруги», имя которой дал сам
 |
1 Блок А.А. Указ. соч. С. 432, 433.
2 Там же. С. 427.
«учитель» (так Блок называет Вл. Соловьева), взор Софии Премудрости Божией. Миры, пронИзанные взором-мечом, окрашены мя поэта в пурпурно-лиловые тона. «Золотой меч, пронизывающий пурпур лиловых миров, разгорается ослепи тельно - и пронзает сердце теурга». Но этой встрече меша ют другие силы, «как будто кто -то, ревнуя теурга к Заревой ясности". внезапно пересекает золотую нить зацветающих чудес; лезвие лучезарного меча меркнет и перестает чувство вать в сердце». Вторая стадия символистского действа-твор чества противоположна первой. Гаснет пурпур, все застила ется «сине-лиловым сумраком». Э-rот цвет, по мнению Блока, символизирующий особое состояние сознания и души, поте рявшей путеводную нить, передал в своих живописных по лотнах М. Врубель. Если бы, говорит Блок, он сам имел дар живописца, то переживание этого момента он изобразил бы так: «".в лиловом сумраке необъятного мира качается огром ный белый катафалк, а на нем лежит мертвая кукла с лицом, смутно напоминающим то, которое сквозило среди небесных роз»1• Происходит подмена, дьявольское обольщение, живое заменяется мертвым подобием. Ужас этого состояния и со ставляет главный страх поэта-символиста. Волшебный, пол ный значений и смыслов мир превращается в балаганчик, населенный двойниками-оборотнями, жизнь становится ис кусством (искусственной), появляется Незнакомка - «кра савица-кукла, синий призрак, земное чудо».
О Незнакомке Блок пишет так: «Незнакомка. Это вовсе
не просто дама в черном платье со страусовыми перьями на шляпе. Это - дьявольский сплав из многих миров, преиму щественно синего и лилового. Если бы я обладал средствами Врубеля, я бы создал Демона; но всякий делает то, что ему назначено»2• Таково современное состояние символизма, ху дожник творит «не живое, не мертвое».
 |
1 Блок А.А. Указ. соч. С. 429.
2 Там же. С. 430.
По Блоку, искусство - «ноша», «искусство есть Ад». «Из мрака этого Ада выводит художник свои образы», и в этом же мраке и темноте, он, тоскуя по угасшему золотому лучу,
«сходит сума и гибнет»1•Блок вспоминаетобучастиМ.Лер
монтова,Н. Гоголя, М.Врубеля,В.Комиссаржевской.С овре менники Блока знали и о безумии Ф. Ницше. Предельная эс тетизация, по сути, апокалипсических настроений, предчув ствие конца искусства и жизни были свойственны эпохе в целом (трактатобискусстве Л.Н.Толстого;судьбаушедшего
 | |||
 | |||
«внарод» и растворившегося там поэта-симводиста А.М.Доб
В сокровенных напевах музы Блок слышал «Роковую о гибеливесть».Ужев 1908 г.Блокотмечал: «... всердцахлюдей последних поколений залегло неотступное чувство катастро
фы, вызванное чрезмерным накоплением реальнейших: фак тов, часть которых - дело свершившееся, другая часть - дело, имеющееся свершиться...во всех нас заложено чувство болезни,тревоги,катастрофы,разрыва»2•Символисты,убеж ден Блок, «пережили безумие иных миров; преждевременно потребовав чуда», и наказаны за это. Поэт призывал своих собратьев по перу к подвигу мужества и послушания, трезве нию духа: «Мой вывод таков: путь к подвигу, которого требу ет наше служение, есть - прежде всего - ученичество, са моуглубление, пристальность взгляда и духовная диета. Дол жно учиться вновь у мира и у того младенца, который живет еще в сожженной душе»3•
Блок глубже всех символистов вскрыл главное противо речие символистского метода и способа мышления: противо борство в душе художника двух начал - божественного и демонического. Эту антиномичность знали и французские символисты. Эллисписал, что Ш.Бодлер умел прозревать во
 |
1 Там же. С. 434.
2 Там же. С. 350-351.
3 Блок А.А. Указ. соч. С. 436.
всех явлениях «два ряда отражения, отражения двух ликов, лика Мадонны и лика Сатаны»1•
В поэме «Rозмездие» поэт выразил свое творческое кредо и цель творчества:
Жизнь - без начала и конца. Нас всех подстерегает случай. Над нами - сумрак неминучий, Ильясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд - да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты -
I1 ты увидишь: мир прекрасен.
В «Итальянских стихах» (1 909) нашли отражение поездки в Западную Европу и любимую имИталию. Символически романтическая драма «Роза и крест» (1913) отражает поиски Блоком синтеза надреальных и исторических смыслов в духе французского символизма и средневекового мышления с от голосками розенкрейцерства. Песня Гаэтана «Радость - стра данье одно» отражает и стремление в создаваемом мифе о
рыцаре включить мысль Ф. Достоевского о страдании как
�еобходимом моменте в достижении человеческого достоин
�:тва (и тем сам:Ьlм возможного счастья на земле), и осознание tрагедии человека-рыцаря.
Многоцветная палитра и музыкальна ткань блоковской nоэзии, насыщенная смелыми метафорами и вечными обра зами-символами, возвышенность романтически настроенной
Д'уШИ, чутко улавливающей все обертоны мировой и косми
ческой жизни, сменяются трагическим гротеском и автоиро нf{ей. Цикл «Пляски смерти» - апофеоз «страшного мира», кфторый лишь притворяется живым: «Как тяжко мертвецу
 |
1 Эллис. Русские символисты. С. 1 1 2.
среди людей / Живым и страстным притворяться!» В этот цикл вошло известное стихотворение «Ночь, улица, фонарь, аптека» о мертвенном круговращениu: «Умрешь - начнешь опять сначала, / И повторится все, как встарь». Космическая жизнь лишена смысла: «Миры летят. Годалетят. Пустая / Все ленная глядит в нас мраком глаз. / А ты душа, усталая, глухая,
/ О счастии твердишь, - который раз?».
В 1916 г. Блок был призван в армию. Служил в Белорус сии, на Полесье. Н. Гумилев об этом сказал: «Это то же самое, что есть жареные язычки соловьев». После фfi!вральской ре волюции 1917 г. в качестве редактора поэт входил в Чрезвы чайную комиссию по проверке политических преступлений царского правительства. По следам этой работы им было на писано документальное исследование «Последние дни старо го режима» (1 919)1 • Октябрьский переворот воспринял как космически необходимую очищающую грозу. Драматизм его восприятия отражен в поэме «Двенадцать», произведении, которое завершает русскую:классическую литературу и от крывает первую страницу истории русской советской лите ратуры.
Интерпретация поэмы «Двенадцать» включает, по крайней мере, две полярные точки зрения: по одной из них Христос ос вящает деяниядвенадцати новых апостолов революции - крас ногвардейцев, идущих «державным шагом» по Петрограду, и тем самым поэма являет<;:я оправданием революции. По иной интерпретации Христос, в которого двенадцать стреляют сквозь вьюгу, чтобы уничтожить все самое светлое и святое, восходит на Голгофу с кровавым флагом и символизирует путь страданий России. По этой трактовке автор поэмы «Две надцать» разоблачает лжеценности новоявленных апостолов, выявляет антихристианскую суть революции, оправдываю щую убийства и замахивающуюся на весь мир («Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем»). Символизм по-
|
1 См.: Блок А Последние дни императорской власти. Мн., 1 991.
Млаgосиftволuсты
эмы проявлен и на уровне ее структуры - двенадцати глав, и на уровне содержания - Петруха, убивающий Катьку из-за ревности, носит такое же имя, как и апостол Павел. Амбива лентность прочтения продиктована структурной сложностью поэмы, ее полифоничностью, предполагающей различные толкования, и личной тревогой, пронизывающей произведе ние.А.М.Пятигорский отметил: «Всюжизньпредчувствовав ший и предвещавший революционную катастрофу Блок все ж таки несколько удивился, когда обнаружил, что убивать будут не только шлюху и «буржуя на перекрестке» из «д/3е надцати», но и некоторым образом его самого» 1.
Свои воззрения на судьбы Европы и Азии в момент «кру шения старого мира» Блок выразил в поэме «Скифы» (1918). Поэма «Возмездие» (1 91 0- 1 921), в основе которой лежит биографическое начало, осталась незаконченной. Идея воз мездия вызревала у Блока через углубление социальных тем (цикл «Город», 1 904- 1 908) и осмысление страшного мира (цикл «Страшный мир», 1 908-19 16). В зрелой лирике Блока противопоставляется прошлое и настоящее, «прекрасный» и
«страшный» миры, рай и inferno. «Страшный мир» осмысли вается как аД. Подчеркивается не только небожественная, но кощунственная и богоборческая суть «здешней жизни»: «... В напевах твоих сокровенных <...> / Есть проклятье заветов священных»; «И была роковая отрада / В попираньи завет ных святыны>;"«Он разучился славить бога / И песни греш ные запел»; «Собираюсь бросить злобный вызов / Небесам...»;
«Был он только литератор модный, / Только слов кощунствен ных творец». Добру рая противостоит зло, высшей Истине противопоставлена ложь inferno, или «страшного мира». По бедить зло реально можно, считал Блок, только став «вочело веченным». В «Ямбах» утверждается цель жизнетворчества:
О, я хочу безумно жить: Все сущее - увековечить,
1 Пятигорский А.М. Избранные труды. М" 1996. С. 222.
Безличное - вочеловечить, Несбывшееся - воплотить!
Е. Кузьмина-Караваева чувствовала, что Блок - «символ всей нашей жизни, даже всей России символ». Она говорила поэту: «Перед гибелью, перед смертью Россия сосредоточи ла на вас все свои самые страшные лучи, - и вы за нее, во имя ее, как бы образом ее сгораете»'.
В литературно-критическом наследии Блока, его публици стике ставятся вопросы творчества («О реалистах», 1 907;
«Стихия и культура», 1 909; «0 современном" состоянии рус ского символизма», 19 10; «0 назначении поэта», 1921), фор
мулируется проблема отношений народа и интеллигенции, интеллигенции и революции («Интеллигенция и революция», 1918; «Катилина», 1919). Блок первым указал на качественное изменение системы ценностей в современном мире («Круше ние гуманизма», 1919). Переосмысление революционных со бытий и судьбы России сопровождалось глубоким кризисом и душевной депрессией поэта. Одними из последних стихов Блока были стихи, посвященные Пушкину и воспетой им сво боде. В своей речи о Пушкине, произнесенной за полгода до смерти, поэт говорил: «Покой и воля. Они необходимы поэту для освобождения гармонии. Но покой и волю тоже отнима ют. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю - тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему больше не чем: жизнь потеряла смысл»2•
лирика Блока обладает силой гипнотического внушения, чистая тоническая метрика, образы-символы, наделенные полисемантическими обертонами, оказали значительное воз действие на последующую русскую поэзию. Блок стал сим волической фигурой в русской культуре первой четверти ХХ в. М. Цветаева вручила ему свои произведения на одном из по-
 |
1 Кузьftина-Караваева Е. Равнина русская. С. 632.
2 Цит. по: Хоgасев ич Вл. Некрополь. С. 93.
этических вечеров и посвятила ему стихи. Приехав в Петер бург, С. Есенин первым делом пошел к Блоку. А. Ахматова послала ему журнал со своей публикацией, в «Поэме без ге роя» назвала Блока «трагическим тенором эпохи». Н. Клюев пишет ему письмо с просьбой объяснить суть современной культуры. В. Маяковский ему одному подает руку в револю ционные дни: «Здравствуйте, Александр Блок!» И. Северянин дарит ему свою книгу с надписью «Поэт!"». Вл. Ходасевич о поэзии Блока скажет: «...в ней очень рано и очень верно рас слышали, угадали, почуяли «роковую о гибели весты>. Блока полюбили, не понимая по существу, в чем его трагедия, но чувствуя несомненную ее подлинность» 1•
Блок, пройдя через многие творческие и жизненные ис пытания, сохранил любовь к жизни и человеку. Он создал неповторимый художественный мир. Музыкальная основа его лирики, блоковские образы родины стали золотым досто янием Серебряного века. Предчувствия Блока, рассыпанные в дневниковых записях, сбылись самым катастрофичным об разом, как и его уверенность в пророческом смысле всего происходящего.
Сочинения
> Блок А.А. Собрание сочинений: В 8 т.М.;Л.,1960-1963.
> 
А Блок, А Белый:Диалог поэтов о России и революции. М.,1 990.
Литература
Авраftенко А.П. Блоки русские поэты XIX века.М., 1990. Александр Блок: Новые материалы и исследования. Т. 92. М., 1980. Гроftов П.А. Блок, его предшественники и современники. Л., 1986. Клинг О.А. Александр Блок: структура «романа в стихах». Поэма
«Двенадцать». М., 1 998.
Максиftов Д. Поэзия и проза А Блока. Л., 1975.
Минц 3.Г. Блок и русский символизм. Поэтика Александра Блока.
|
СПб., 1999.
1 Цит.по: Аннинский Л. Сереброи чернь:русское, советское, сла вянское, всемирное в поэзии Серебряного века. М., 1997. С. 8.
Вячеслав Иванов
Автором теории теургического искусства и жизнетворче ства, ставшей основой философии творчества младосимво листов, был Вячеслав Иванович Иванов (1 866, Москва - 1949, Рим), крупнейший поэт, драматург, переводчик, мыслитель и теоретик символизма. Его философско-критические сборни ки «По звездам», «Борозды и межи», «Родное и вселенское» во многом повлияли на интеллектуальную атмосферу Сереб ряного века, предопределили идейно-эстетические поиски поколения младших символистов и отчасти п9стсимволистов. Современники назвали его «Вячеслав Великолепный». По эзия Иванова, испытав различные влияния, осталась самоцен ной, но трудной для понимания. Поэт, вооруженный тонкой техникой и широкой образованностью, кажется герменев тически загадочным. Как знаток античной культуры, поэт использует мифологические реалии, древнейшие культы � аниса и Аполлона, образы классической трагедии и, как эл линист, выявляет в строе русской речи отзвуки греческих корней. Вяч. Иванов создал образцы «учительной» интеллек туальной поэзии, целью которой становилось преодоление времени и различий культурных эпох. Античность и совре менность в его лирике не только взаимодействуют, но и при обретают метафизически концептуальное единство.
Сборники стихотворений «Кормчие звезды» (1 903), «Про зрачность» (1 904) утвердили репутацию Вяч. Ивановакакмэт ра символизма, который реально, своимтворческим порывом, преодолевает узость индивидуализма, свойственную декадан су. Духовные корни поэзии Вяч. Ивановалежат в глубине ве ков, эллинизме, сложно перемешанном с религиозно-славя нофильской русской традицией.
В небе кормщик неуклонный, Стоя, правит бледный челн".
Поэт - корабельщик, который движется в темноте среди морской бездны, ориентируясь лишь на путеводные (корм-
7*
чие) звезды. Поэт чуток к диалектике мировой жизни, стре мится передать и ее сложность: «". Загадочное Нет / В дале ком Да в бореньи и слияньи - / д/3ух вечностей истомный пересвет», - и ее «прозрачность»:
Прозрачность! Воздушною лаской Ты спишь на челе Джиоконды." Прозрачность! Божественной маской Ты реешь в улыбке Джиоконды!"
Вяч. Иванов использует различные стихотворные разме ры, в том числе редко применяющиеся в современной поэзии, как, например, размер древних дифирамбов или поэзии Алкея и Сапфо. Сверхзамысел Вяч. Иванова состоит в том, чтобы вос создать дух трагедии эпохи греческой классики, когда трагедия была всенародным и религиозным искусством и жанр трагедии помнил о своем возникновении из прадионисийских и дио нисийских мистерий, преображающих жизнь и уrверждаю щих ее вечное бессмертие через смерть как обновление:
Муз моих вещунья и подруга, Вдохновенных спутница Мэнад! Отчего неведомого Юга
Снится нам священный сад?
<.">
Тихо спят кумиров наши храмы, Др&!Зних грез в пурпуровых морях; Мы вотще сжигаем фимиамы
На забытых алтарях.
В журнале «Новый пуrь» печатался труд Вяч. Иванова «Эл линская религия страдающего бога» (1 904, № 1), где поэт-мыс
литель говорил о задачах современного искусства, как они понимаются в перспективе тысячелетий культуры человече ства: «Мы, поздн�е племя, мечтаем". о «большом искусстве», призванном сменить единственно доступное нам малое, лич ное, случайное, рассчитанное на постижение и миросозер цание немногих, оторванных и отъединенных».
Вяч. Иванов создал своеобразную философскую систему символистского искусства. Она сводилась к пониманию сим вола как «некой изначальной формы и категории», «искони заложенной народом в душу его певцов». Символ «неадеква тен внешнему слову». Он «многолик, многозначащ и всегда темен в последнейглубине»1• «Символ имеет душу и внутрен нее развитие, он живет и перерождается». Путь символов - путь по забытым следам, на котором вспоминается «юность мира». Эта система тождественна философии Платона, счи тавшего путь познания путем воспоминания. По Вяч. Ивано ву, символизм приводит к мифу как родовой kатегории. Миф есть «образное раскрытие имманентной истины духовного самоутверждения народного и вселенского». В концепции Вяч.Иванова символизм был не художественной манерой или методом, не принципом поэтики, а религиозно-философским мировоззрением. Стихотворения Вяч. Иванова, например, сонет «Любовь», раскрывают су.rь его теории символа-мифа. В поэтическую ткань вплетены различные символические и
мифологические «нити», единство которых передает лично
пережитое мгновение, сложность, духовное богатство и ис тинность которого воплощаются через многоуровневые куль
турные шифры и коды:
Мы - два грозой зажженные ствола, Два пламени полуночного бора;
Мы - два в ночи летящих метеора, Одной судьб� двужалая стрела.
<".>
Мы - двух теней скорбящая чета Над мрамором божественного гроба, Где древняя почиет Красота.
Единых тайн двугласные уста,
Себе самим мы Сфинкс единый оба. Мы - две руки единого креста.
 |
1 Иванов Вяч. По звездам. СПб., 1909. С. 39.
Млаgосиftвол исmы
До 1 905 г. Вяч. Иванов жил преимущественно за границей, изредка приезжая в Россию. С 1 905 г. его квартира в Санкт Петербурге на Михайловской площади, так называемая «Баш НЯ>>, стала литературным салоном, где собирался весь литера
турно-артистический Петербург, были гости из Москвы, рус ской провинции, из-за границы. В «Башне» проводились ве чера поэзии, диспуты в духе сократических диалогов, стави лись импровизированные спектакли. С. Маковский вспоми нал: «".почти вся наша молодая тогда поэзия если не «вышла» из ивановской «Башни», то прошла через нее - все поэты нового толка, модернисты, или, как говорила большая публи ка, декаденты, начиная с Бальмонта: Гиппиус, Сологуб, Куз мин, Блок, Городецкий, Волошин, Гумилев, Ахматова, не счи тая наезжавших из Москвы Брюсова, Андрея Белого, Цвета евой» 1. Вл. Пяст в мемуарах «Встречи» писал: «" Башня" была центральным местом всего художественного Петербурга. Как с �йфелевой, и с нее распространялись радио-лучи по горо ду»2. На собраниях Башни ценились парадоксальность мыс ли и утонченность знаний, глубина интерпретаций ц широ кий культурный охват, свежесть образов, экстравагантность стиля. Е. Кузьмина-Караваева вспоминала: «0 ком говорили? О Григории Богослове, о Штейнере, о Христе, о Марксе, о Ницше, о Достоевском, о древней мудрости Востока, о Гёте, -и обо всем с одинаковым знанием, с одинаковой возможнос тью обозреть вс'е с птичьего полета, взять отовсюду самое ценное»3.
Хозяйкой салона была жена Вяч. Иванова, модная писа тельница, автор романа «Тридцать три урода», Л. Зиновьева Аннибал, которую поэт очень любил и тяжело переживал ее внезапную смерть. Посвятил ей много стихотворений, сим волика которых чрезмерно усложнена из-за вплетения мис тических и магических символов-образов, почерпнутых из
1 Маковский С. Портреты современников. С. 170.
2 Пяст Вл. Встречи. М., 1 997. С. 1 1 9.
3 Кузьмина-Караваева Е. Равнина русская. С. 559.
оккультных и розенкрейцерских источников («Любовь и Смерть», «Венок сонетов»).
Этапными явлениями истории русского символизма были поэтичесюfе книги Вяч. Иванова «Cor arrdens» (19 1 1-1912),
«Нежная тайна» (1 913) и теоретические выступления, собран ные в книгах «По звездам» (1 909), «Борозды и межи» (1916),
«Родное и вселенское» (1 917). Поэзия, эссеистика, теорети ческие философско-эстетические труды Вяч. Иванова имеют внутреннее единство. Автор мыслил символизм не только как
|
стикультуры,расширенияграницискусства,теургииимис терий. Будущее мира, верил поэт, будетпреображено светом
«русскойидеи» и русской святости,духовного и культурного синтеза.
Книга собрания стихов «Cor ardens» является одним из
важнейших текстов мифопоэтического символизма. В ней Вяч. Иванов полемизирует с брюсовской «диаволически-ма гической герметикой»,что подчеркнуто названием «Speculum
speculurum. Зеркало зеркал» (с посвящением Брюсову) '. Для
 |
поэтики«Cor ardens» характернымотивызеркал, лабиринта, отражений, двойников, призрачности яви и, напротив, реаль ности духовного и внутреннего мира «Я».
Отблеск бледный,
Трепетанье Бликов белых, Струйных лун;
Жизнь - полночное роптанье, Жизнь - шептанье
Онемелых, чуrких струн".
«Тонкому яду» словесной магии поэт противопоставляет мифопоэтические символы космического порядка (стихотво-
1 Ханзен-Леве А Русский символизм. С. 392.
рения«Знамение», «Руны прибоя», «Фата Моргана»), духов ное трезвение, веру в неразрывную связь человека и законов Вселенной. Влияние Вяч. Иванова на младших символистов было решающим, оно определялось внецерковной мистикой, устремленностью на преодоление индивидуализма и чаемой
«соборности».
В 1910-егг. разгорелась полемика между «мистиками» - петербуржцами и «эстетами» - московскими символистами. Вяч. Иванов с А. Блоком (наиболее ярко полемика с которым выявлена в автобиографическойпоэме «Младенчество») были во главепетербургских символистов,москвичи сплоти лись вокруг В.Брюсоваи журнала «Весы». С 1 909 г. вместе с И. Анненским и М. Кузминым Вяч. Иванов возглавлял петер бургский журнал «Аполлон».
