«Поэма без героя» (1940- 1 965) отразила эпоху Серебря нрго века, пер!!шедшую затем в эпоху революции и Советс кЬй власти, народный порыв к свободе во время Великой Оге чественной войны. В поэме создается образный ряд знаковых фигур Серебряного века. Дешифровка раскрывает не только их реальные прототипы - В. Маяковский, А. Блок, О. Ман дельштам, О. Глебова-Судейкина, М. Кузмин и другие, - но и указывает на смысл названия поэмы. Автор скорбит об ут рате «героя», что ведет к невозможности исторического ка тарсиса (в греческом смысле - освобождение, духовное пре ображение и переосмысление трагедии). Точная фиксация
 |
1 См.: Найftан А. Рассказы об Ахматовой. С. 6.
1 5Q
 |
Анна Ахматова
атмосферы Серебряного века с его творческим и анархичес ки безответственным духом экспериментаторства как в об ласти поэзии, так и в реальной жизни, «зеркальные отраже ния» в знаковых для эпохи 1910-х годов формах проецируют ся на дальнейшую сумбу России, ее мученичество и героизм в годы Великой Отечественной войны. Заканчивается поэма образом расколотой родины, распавшейся надвое России:
От того, что сделалось прахом, Обуянная смертным страхом
И отмщения зная срок, " Опустивши глаза сухие
Иломая руки,Россия Предо мною шла на восток.
И себе же самой навстречу Непреклонно в грозную сечу, Как из зеркала наяву, - Ураганом - с Урала, с Алтая, Долгуверная, молодая,
Шла Россия спасать Москву.
В 1946 г. Ахматова вместе с М. Зощенко стала предметом резкой критики, развернувшейся вдухе партийной кампании по ужесточению политики в области культуры. Ее вновь пе рестали печатать (до 1 950 г.). Из-за невозможности публика ций Ахматова интенсивно занималась художественным пе реводом, в том числе была переводчицей всех французских текстов А. С. Пушкина, включенных в издававшееся Полное Собрание Сочинений (т. 1-17. М.; Л., 1937- 1 959).
Созданные циклы «Cinque» и «Шиповник цветет» - дра ма о невоплощенной любви, «невстрече». Жизненные фак ты, незначительные на первый взгляд, преображаются в по эзии Ахматовой. Так, например, в Москве она, как правило, останавливалась у Ардовых, живших на Ормшке, названной так в память о дороге, по которой Дмитрий Донской шел на Орду. Поэт соотносит исторические события и свою судьбу. Чувство сопричастности глубоко личного к неким надличным
и национально значимым соuытиям - одна из главных черт поэтики Ахматовой:
По той дороге, где Донской Вел рать великую когда-то. Где ветер помнит супостата, Где месяц желтый и рогатый, Я шла, как в глубине морской. И встретить я была готова Моей судьбы девятый вал.
Последний прижизненный сборник стихов «Бег времени» (1 965). Ее поздняя лирика перерастает границы собственно лирическогожанра и стремится к лира-эпике. Это достигает ся за счет точно выбранных изобразительных средств и вы сокого трагического напряжения смысла.
Она посвящала стихотворения А. Блоку, В. Маяковскому, М. Булгакову, Б. Пастернаку. Ее поэзия вобрала в себя основ ных действующих лиц русской культуры разных эпох - Се ребряного века, революции, сталинского режима, Великой Отечественной войны, 60-х годов оттепели. Ей посвящали свои стихотворения ее современники - Н. Гумилев и О. Ман дельштам, М. Цветаева, Б. Ахмадулина, Е. Рейн, Д. Бобышев, И. Бродский, натворчество которых Ахматова оказала несом ненное влияние, как и на русскую поэзию ХХ в. в целом. По этический диалог с Ахматовой, который вначале велся Н. Гу милевым и О. Мандельштамом, М. Цветаевой и Б. Пастерна ком, а затем другими поэтами, мог бы составить своеобраз ную антологию развития русской поэзии и первой, и второй половины ХХ в. Портреты Ахматовой создавали разные ху дожники: А. Модильяни (1 91 4), Н. Альтман (1 914), Ю. Аннен ков (1921), К. Петров-Водкин (1922). Все они увидели в Ахма товой редкое гармоничное сочетание женской грациозности
и очарования с силой человеческого духа, хрупкости с силой вдохновения, интуиции и дара ясновидения. д1.я многих Ах матова стала символом женственной русской души, способ
ной вынести тяжелейшие истытания, которые таинственным
 |
Анна Ахftатова
образом положительно влияют на ее духовное совершенство и силу. Обладая высоким авторитетом среди читателей на родине, официальное литературное признание Ахматова вна чале получила на Западе. Ей была вручена в Италии премия
«Этнa - Taormina» {1 964), в Англии присвоено звание почет ного доктора Оксфордского университета { 1965).
Ахматова вошла в историю русской литературы не акме истской, с изломанной и самоуглубленной «манерой» {по ха рактеристике Блока), алиро-эпическим поэтом ХХ в., чья муза была узнаваема и любима и в годы Великой 
течественной войны, и в годы перестройки, и в конце ХХ столетия. Несмот ря на разгромную партийную критику в 1946 г., читатели все гда высоко ценили поэзию Ахматовой. Как в жизни, так и в своем творческом бессмертии Ахматова верна себе и своему
«ремеслу», высокому искусству слова, приобретающему, а не утрачивающему свои вечно сущие смыслы и значения.
Сочинения
� Ахматова А. Сочинения: В 2 т. М., 1 986.
� Ахftатова А. О Пушкине. Статьи и заметки. Л., 1 977.
� Записные книжки Анны Ахматовой (1 958- 1 966). М., 1 996.
Литература
Ахматовские чтения. Вып. 1: Царственное слово. М., 1 992.
Виленкин В.В. В сто первом зеркале. М., 1987.
Жирftунский В.М. Анна Ахматова. Л., 1975.
Корftилов С.И. Поэтическое творчество Анны Ахматовой. М.,1998.
Мочульский К. Поэтическое творчество Ахматовой // Литератур- ное обозрение. 1989. № 5.
Найftан А. Рассказы об Анне Ахматовой. М., 1989. О русской поэзии ХХ века. СПб., 1997.
Павловский А.И. Анна Ахматова: Жизнь и творчество. М., 1991.
ЧуковскаяА.ЗапискиобАннеАхматовой:В 2 т.М., 1997.
Осип Мандельштам
Активным участником «Цеха поэтов», публиковавшимся на страницах акмеистических журналов «Гиперборей» и
«Аполлон», разделявшим принципы акмеизма, был Осип Эми льевич Мандельштам (1 891, Варшава - 1938, пересылочный лагерь «Вторая речка» под Владивостоком), крупный поэт ХХ в., прозаик и литературный критик.
Первая книга стихов «Камень» (1 913, второе издание - 1915, третье - 1923) Мандельштама выявила его высочайшее поэтическое мастерство и преклонение перед русской клас сикой: А. Пушкиным, К. Батюшковым, Ф. Тютчевым. Его твор чество ориентировано на мировую культуру, смелую и услож ненную метафоричность, синтез различных традиций. Поэти ка раннего Мандельштама полигенетична, изоморфна насле дию мировой культуры, каждое слово является «пучком смыс лов» (определение из его «Разговора о Данте»), авторство выявлено прежде всего в синтаксисе - ритмическом рисун ке стихотворения, адекватном «Я» автора.
Звук осторожный и глухой, Плода, сорвавшегося с древа Среди немолчного напева Глубокой тишины лесной.
Так открывается первый сборник «Камень». Это четверо стишие оксюМli>ронно: напев - не молчит среди глубокой тишины, плод сорвался - четыре строки написано. Акттвор чества и падение (смерть) созревшего плода отождествлены, но все окутано живой тайной: это было и будет. Поэт лишь максимально точно зафиксировал одно (среди милона дру гих) событие мировой космической жизни. И этот момент (звук падающего созревшего плода) и есть тот самый звук (по этический смысл высказывания) данного четверостишия, смысловые коннотации которого бесчисленны.
Сила поэтического слова Мандельштама направлена на исследование Логоса и «тайного плана» мироздания, откры-
вающихся в здании - храме кулыуры (стихотворение «Notre Dame»). «Камень» - тот «кирпичик», который достраивает этотхрам и дает возможность новых творческих построений, так как вписан в давно заданную архитектурную сверхцель зодчества и не нарушает общего гармоничного равновесия мировой архитектоники.
Мандельштам чуток к музыкальной полифонии, но в его поэзии музыка, в отличие от поэзии символистов, не играет первостепенной роли. Одна из важнейших тем ранней поэзии Мандельштама - тема «зодчества», духовного самоопреде ления, внутреннего строительства, которое невозможно без освоения горизонтов мировой культуры (Сtюютворения
«Айя-София», «Notre Dame») и внуrреннего духовного само определения.
Поэт виртуозен в передаче «чужих снов», выявлении ак туальных смыслов в «вечных образчиках» культуры, в пере даче момента «рождения» - слова, образа, мысли, «сна» («Она еще не родилась, / Она и музыка и море, / И потому всего живого / Ненарушаемая связь»). Мандельштам создает сложную стихотворную «вязь» метафор, каждая из которых насыщена историко-культурными коннотациями и смысловы ми ассоциациями: море, Гомер, любовь, странствия Улисса, ощу щение трагической отъединенности от мира и чувство полно властия вечной красоты, поиск смысла в человеческих стран ствиях слиты воедино в «темных» строках Мандельштама:
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи - На головах царей божественная пена - Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер - все движется любовью, Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Название второго сборника стихотворений Мандельшта ма «Tristia» (1 922; в переводе с латинского - жалобные пес нопения) отсылает к элегиям изгнанника Овидия, чей образ присуrствует и в самом сборнике, запечатлевшем, с одной стороны, растерянность передгрозными событиями истории, а с другой - способность слова-образа, насыщенного куль турными реминисценциями и ассоциациями, ухватывать са мую суrь как мгновения, так и целой эпохи. Предреволюци онное и революционное время воспринимается как косми ческий катаклизм, наказание блуждающим небесным огнем, в зареве которого несется новый ковчег Ноя, «чудовищный корабль», не способный дать жизнь и бессмертие погибаю щему городу. Петрополь, город жизни, превращается в акро поль, город смерти, который не сможет оживить «прозрач ная весна»:
На страшной высоте блуждающий огонь, Но разве так звезда мерцает?
Прозрачная звезда, блуждающий огонь, Твой брат, Петрополь, умирает.
На страшной высоте земные сны горят, Зеленая звезда мерцает.
О если ты звезда - воды и неба брат, 'Iвой брат, Петрополь, умирает.
Чудовищный корабль на страшной высоте Несется, крылья расправляет -
Зеленая звезда, в прекрасной нищете Твой брат, Петрополь, умирает.
Прозрачная звезда над черною Невой Сломалась, воск бессмертъя тает.
О если ты звезда - Петрополь, город твой,
Твой брат, Петрополь, умирает.
. Стихотворения Мандельштама 1 920-х гг. «Век», «Грифель ная ода», «1 января 1924», «Нашедший подкову» тяготеют к
эпическому постижению действительности, совмещают тра гически-идеальное и земное, историческое. Исповедальное начало соседствует с пророческим и сокровенным, иногда трудно расшифровывающимся. «Водоворот» времени, повто рения рождений и смерти, памяти и полного забвения пред стают в вечном образе розы, которая когда-то «была землею», и только «плуг» времени выявил ее мгновенную и вечную красоту:
Сестры- тяжестьи нежность - одинаковы ваши приме-
 |
Медуницы и осы тяжелую розу сосут. Человек умирает, песок остывает согретый,
Ивчерашнеесолнценачерныхносилках несут.
<".>
Словно темную воду я пью помутившийся воздух. Время вспахано плугом, и роза землею была.
В медленном водовороте тяжелые нежные розы, Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела!
В стихотворении «Век» поэт создает образ века-зверя, у которогоразбит позвоночник; воимя неизвестного грозного тотемногобога принесена страшная жертва: «Снова в жерт ву,как ягненка, / Темя жизни принесли»; жизнь находится
«вплену»;онаможетосвободитьсяблагодаря«флейте» (об раз, возможно, связан с мифом об Евридике и Орфее, чья флейтамоглапревозмочьсилысмерти).Поэт провидит буду щее природной жизни, но неизвестно, останется ли в ней место человеку и творчеству:
И еще набухнут почки, Брызнет зелени побег,
Но разбит твой позвоночник, Мой прекрасный жалкий век.
И с бессмысленной улыбкой Вспять глядишь, жесток и слаб, Словно зверь, когда-то гибкий, На следы своих же лап.
Сборник «Стихотворения» (1 928) стал последним прижиз ненным изданием стихотворений Мандельштама, он подвер гся цензурному вмешательству. В приведенном ниже стихот ворении эпитет «советский» отсуrствовал.
В Петербурге мы сойдемся снова, Словно солнце мы похоронили в нем, И блаженное бессмысленное слово
В первый раз произнесем.
В черном бархате советской ночи,
В бархате всемирной пустоты
Все поют блаженных жен родные очи, Все цветут бессмертные цветы.
Исследователей поэзии Мандельштама привлекает прин ципиальная семантическая открытость, нарративность его произведений. Они становятся потенциальной культурной парадигмой, развертывающей микро- и макросмыслы исто рии-культуры (для поэта эти понятия не полюсны и не тожде ственны, а образуют единство), которые «упакованы» в сло ве-образе, накопившем свою энергетическую емкость», бла годаря всем предшествующим коннотациям и «воплощени ям». Н. Богомолов указывает, что «современные исследова тели определяют поэзию Мандельштама как «потенциальную культурную парадигму», стихотворение предстает как текст, потенциально заключающий в себе огромное богатство зна ний и предста�лений о данном этапе развития человечества. В читательском восприятии этоттекст должен разворачивать ся, наполняясь реальным содержанием в зависимости от уров ня читательских знаний об этих словах - знаках, с которы ми они связаны»1•
 |
Так, стихотворение «На розвальнях, уложенных соломой» включает множественность толкований: биографических, исторических, культурологических с пророческими и профе тическими оттенками.
1 Богоftолов Н.А. Мандельштам О.Э. // Русские писатели. Биобиб лиогр. словарь:В 2 т.Т. 2.М., 1990. С. 14.
На розвальнях, уложенных соломой, Едва прикрытые соломой роковой,
От Воробьевых гор до церковки знакомой Мы ехали знакомою Москвой.
Эта строфа окунает нас в атмосферу встречи Мандельш тама и М. Цветаевой, которая «дарила» поэту в марте 1916 г. Москву. Воробьевы горы были памятны для Мандельштама тем, что когда-то здесь клялись в вечной дружбе и жизни
 |
Н. Огарев и А. Герцец. Мимо Воробьевых гор везли Алексея, сына Петра 1, из Москвы на смертную казнь в Петербург (в марте 1718 г.). Обращаясь к поэту, М. ЦветаевА писала:
Чьи руки бережные трогали Твои ресницы, красота,
Когда и как, и кем, и много ли Целованы твои уста - не спрашиваю, Дух мой алчущий переборол сию мечту. В тебе божественного мальчика Десятилетнего я чту".
Ощущение чистоты отрочества, хрупкости жизни, весны и влюбленности у Мандельштама переплетается с предощу щением исторических кардинальных изменений жизни, ко торые вот-вот наступят. В то время как М. Цветаева «дарит» поэту «сорок сороков» Москвы, которая через год станет сто лицей новой России, в его памяти возникают образы мальчи ка-царевича Димитрия, сына Иоанна Грозного, убитого в Уг личе, со смертью которого в 1594 г. прервалась династия Рю риковичей и наступила эпоха Смуты, и царевича Алексея,
убитого отцом Петром 1, отменившим ранее существовавшие
правила престолонаследования. Перенесение столицы из Петербурга в Москву пос;ле Октябрьского переворота закон чит петербургский период истории. Мимо Воробьевых гор провезут и последнего наследника Романовской династии, больного цесаревича, также Алексея, чтобы затем всю царс кую семью 17 июля 1918 г. расстрелять, бросить в колодцы и сжечь («И рыжую солому подожгли".»). Все эти события, как
1 59
Акftеизft
в прошлом, так и в будущем, кажется, соприсутствуют в сти хотворении:
А в Угличе играют дети в бабки
И пахнет хлеб, оставленный в печи. По улицам меня везут без шапки,
И теплятся в часовне три свечи.
Не три свечи горели, а три встречи, - Одну из них сам Бог благословил, Четвертой не бывать, а Рим далече, - И никогда он Рима не любил.
<... >
Сырая даль от птичьих стай чернела, И связанные руки затекли.
Царевича везут, немеет страшно тело, Ирыжую солому подожгли.
Стихотворение оказывается «встроенным» в глубокую философскую и историософскую перспективы. Если ключ к словам про таинственные «три встречи» отыскать в посвящен ной Софии Божественной Премудрости поэме Вл. Соловье ва «Три свидания», широко известной в начале века, то «ОН» (в словах «И никогда он Рима не любил») - это Вл. Соловьев, в философии которого римская тема и «византизм» актуали зируются в отношении России. Концепция Москвы - тре тьего Рима, впервые сформулированная старцем Филофеем1, обретает в ко11Тексте стихотворения Мандельштама и мета тексте будущих исторических событий (убийство последне го наследника Романовых, арест, ссылка и смерть в лагере самого поэта) новую, трагическую тональность. Словами «На розвальнях, уложенных соломой, / Мы ехали".»; «По улицам
меня везут без шапки / И теплятся в часовне три свечи» поэт
отождествляет себя с обреченным царевичем («царевича ве зут» - «меня везут»). д,3е возможные ассоциации царевича - и Димитрий, и Алексей - не противоречат друг другу: по
1 См.: Сини цына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской сред- невековой концепции. М" 1998.
принципу дополнительности автор применяет триаду - три свечи, три встречи, три убийства, три жертвы. Третий Рим становится символом прямой насильственной власти, кото рой не сопротивляется народ: «худые мужики и злые бабы / Переминались у ворот». Пушкинские слова «Народ безмолв ствует», которыми заканчивается трагедия «Борис Годунов», претворены в глагол «переминались», неполнота действия которого подчеркивает давление надличной власти.
В сборнике «Tristia» совершило свой круг «Солнце»: от черного «дикой страсти», желто-черного разрушенного Иеру салимского храма, ночного солнца, которое:fоронит чернь, до света Нового Завета. Образы сборника: «глухие годы», «на род-судия», «двойные розы», чернь, оживляющаяся лишь на похоронах, прозрачный Петрополь, которому грозит зеленая звезда, бесплодная Венеция, кровосмесительницы Федра и Лия, время, остановленное и уходящее, - концентрируются вокруг главной темы Света и Тьмы, гнева Господня и проще ния. Завершающее сборник стихотворение «Люблю под свода ми седыя тишины".» (1 922) имеет ключевое значение, в нем - код к открытию загадок «Tristia». «Зерно веры» сохранено, но большинство предпочло путь «широкопасмурного несчас тья». Образ «одичалых порфир» указывает на потерю царс кой власти (что в действительности и произошло после отре
чения Николая 11) и на ее самозваное присвоение. Вывод о
христианстве как абсолютном Добре, пшенице без плевел - зерне веры - подкреплен заключительной строфой о духов ной свободе, которая не знает страха.
Соборы вечные Софии и Петра, Амбары воздуха и света, Зернохранилища вселенского добра И риги Нового Завета.
<".>
Зане свободен раб, преодолевший страх,
И сохранилось свыше меры
В прохладных житницах в глубоких закромах Зерно глубокой, полной веры.
1г121
Но «риги Нового Завета» в данный исторический момент не являются целью народного духовного строительства: «Не к вам влечется дух в годины тяжких бед». «Tristia» заканчива ется знаковым для Мандельштама образом «волчьего следа», который в 1 930-е гг. преобразится в символический образ
«века-волкодава». Лишь культура и человеческий гений про тивостоят насилию и варварству:
Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит Двух столетий позвонки?
Циклом стихотворений «Армения» (1 931) Мандельштам открывает новую тему, вызревшую как итог раздумий над проблемами истории. Поэт ищет связь времен, основу еди ной жизненно-исторической стихии, в которой каждый че
ловек и свидетель, и участник, и творец. Поэт лишь озвучива ет «многоголосие» мира. В этом же ключе написана и проза
«Путешествие в Армению» (1 933).
Проза Мандельштама является необходимым компонен том его творчества в целом. «Шум временю> (1 925), «Египетс кая марка» (1 928) и «Четвертая проза» (1930) отмечены рез кой индивидуальной стилистикой, совмещающей автобиог рафические и культурологические моменты. Оrрывок «Пуш кин и Скрябин·» свидетельствует о глубоко оригинальной эл линско-христ:dанской концепци:f искусства, глубочайшем пиетете перед А. Пушкиным. Эссе «Разговор о Данте» (1933, опубликовано в 1 966 г.) - редкий случай проникновенного понимания структуры итальянского языка, смысловых тон чайших нюансов и философско-теологических, поэтических законов «Божественной комедии» Данте Алигьери в контек сте мировой и русской культуры-истории.
Мандельштам-критик оказался проницательнее многих своих современников. Ахматову он назвал пророчицей Кас сандрой, предсказав в стихах ее судьбу. В 1917 г. он напи сал:
Я не искал в цветущие мгновенья
Твоих, Кассандра губ, твоих, Кассандра, глаз, Но в декабре торжественного бденья Воспоминанья мучат нас.
И в декабре семнадцатого года Все потеряли мы, любя;
Один ограблен волею народа, Другой ограбил сам себя...
Когда-нибудь в столице шалой
На скифском праздНике, на берегу Невы - При звуках омерзительного бала
� "
 |
сорвут платок с прекраснои головы.
Поэзии Мандельштама свойственно соединение личного и общезначимого, историко-культурного и «мгновенного», пережитого и прочувствованного. Им сделаны переводы
Ф. Петрарки, Ж. Расина, О. Барбье. Синтез духовного и ин
теллектуального, интуитивного и пророческого чувства вре мени, его исторической сути, включение в стихотворную ткань точных реалий делают поэзию Мандельштама и «доку ментом» эпохи, все более обнаруживающим свою подлин ность, и образцом высокой поэзии. В поэзии 1 930-х гг., в час тности в стихотворении «Старый Крым», раскрыта народная трагедия. Среди крестьянского безмолвия вся «Природа сво его не узнает лица».
В 1 934 г. Мандельштам был арестован за стихи о Сталине, в которых сказано не только о «кремлевском горце», но и о потере связи явлений, утрате основы основ - страны, смыс
ла речи: «Мы живем, под собою не чуя страны, / Наши речи
за десять шагов не слышны». Поэт был приговорен к ссылке, которую отбывал в Чердынске, затем в Воронеже. «Воронеж ские тетради» (частично опубликованы в 1966 г.), «Стихи о неизвестном солдате» (опубликованы в 1982 г.) создают об раз «остановки истории», убиваемой жизни и культуры, го ворят о геологическом и биологическом «провале», поэт со здает космическую ораторию о «миллионах убитых задеше-
11 •
во». Скорбь за милоны убитых сочетается с мужеством и решимостью жить, не теряя при этом памяти, человеческого достоинства и христианской ответственности за происходя щее: «Нам союзно лишь то, что избыточно, / Впереди не про вал, а промер». Поэт заканчивает «Стихи о неизвестном сол дате» общим многоголосием насильственно приговоренных к смерти, они помнят о своем рождении и праве на жизнь:
Напрягаются кровью аорты И звучит по рядам шепотком:
- Я рожден в девяносто четвертом".
- Я рожден в девяносто втором". И, в кулак зажимая истертый
Год рожденья, с rурьбой и rуртом Я шепчу окровавлеJiным ртом:
- 
Я рожден в ночь с второго на третье Января в девяносто одном Ненадежном году, и столетья Окружают меня огнем.
Поэт верит в бессмертие «Рожденных, гибельных и смер ти не имущих» (стихотворение «Где связанный и пригвож денн;ый стон?»). «Воронежские тетради» создавались без вся кой надежды на публикацию. Поэт чувствует свою обречен ность («И ясная тоска меня не отпускает») и воспевает веч ные ценности -. землю («Чернозем»), свежую зелень весны («Я к губам ПОД!jОШУ эту зелень. "»), музыку («За Паганини
длиннопалым".»), живопись («Улыбнись, ягненок гневный, /
С Рафаэлева холста".»), поэтическое творчество («Римских ночей полновесные слитки".», «Я около Кольцова".»), озор ство и игрувоображения («Чтоб приятель и ветра и капель...»), возможность дышать и шевелить губами, ворожить над веч ной флейтой:
Флейты греческой тэта и йота - Словно ей не хватало молвы - Неизваянная, без отчета,
Зрела, маялась, шла через рвы.
И ее невозможно покинуть, Стиснув зубы, ее не унять,
И в слова языком не продвинуть,
И губами ее не размять.
<".>
И свои-то мне губы не любы - И убийство на том же корню - И невольно на убыль, на убыль Равноденствие флейты клоню.
В Воронеже поэт познакомился с Н. Штемпель, посвятил ей стихотворение «К пустой земле невольно припадая".», за канчивающееся проникновенными строками о неиссякаемой силе любви и жизни:
Есть женщины сырой земле родные, И каждый шаг их - гулкое рыданье, Сопровождать воскресших и впервые
Приветствовать умерших - их призванье.
И ласки требовать от них преступно,
И расставаться с ними непосильно.
Сегодня - ангел, завтра - червь мо гиль ный,
А послезавтра только очертанье".
Что было поступь - станет недоступно". Цветы бессмертны, небо целокупно,
И все, что будет, - только обещанье.
В 1938 г. Мандельштам был вторично арестован, погиб при невыясненных до конца обстоятельствах в лагере, похоронен в общей яме.
Его творчество имеет множественные интерпретации, иногда взаимоисключающие, что обусловлено метафоричес кой усложненностью, вызывающей различные культурные ассоциации.,ДЛЯ. поэтики Мандельштама характерен прием удвоения (умножения) номинативной (обозначающей) фун кции слова, совмещение прямого, переносного и контекст ного значений, приобретенных в исторической перспективе и духовной парадигме различных культур (чаще всего эллин ской, иудейской и христианской). Поэт использует поэтику
